Доктор Каллаган обернулась. Слышно было, как в её голосе появилась улыбка:
– Девочки, привет!
– Здра-авствуйте, доктор Каллаган!
Три девчушки в похожих зелёных платьях, белоснежно улыбаясь, направились к стойке. Даже шли они в ногу.
– Девочки, – обратилась к ним доктор Каллаган, как только они подошли. – Это Кик Зимовер. Она у нас новенькая, так что познакомьтесь.
– Я Дженна Б., – сказала первая девочка.
– Я Дженна Г., – сказала вторая девочка.
– А я, – сказала третья девочка и выступила вперёд из троицы, – я Дженна Джейн.
Во всех школах, где Кик доводилось учиться, обязательно были такие вот Дженны. То есть звать их могли Эллами, или Лизами, или Анитами, но они всегда были одни и те же, и Кик без труда отличала их. Они одинаково одевались. Одинаково говорили. Они дружили только между собой.
Хотя иногда они и друг с дружкой поступали не очень-то по-дружески.
В любом случае, Дженны эти всегда были пупом земли и мир крутился вокруг них. Если они с тобой ладили – все с тобой ладили, и Кик решила когда-нибудь заняться изучением этого явления. Надо было понять, не делает ли их Дженнами особенный состав их жевательной резинки.
А если нет – то что же тогда?
И хотя такие девочки (вроде) и внушали ей ужас, всё же внутри у Кик (вроде) потеплело при виде их троих. Они так ей улыбались, будто хотели… подружиться.
«Не то чтобы мне было одиноко», – тут же подумала Кик, и затем подумала ещё раз и ещё раз, пока сама в это не поверила.
– Так, девочки, подождите минутку, – сказала им доктор Каллаган и повернулась обратно к Кик с бабушкой Миссури. – Твоей классной руководительницей будет миссис Флэгг. Она в шестом кабинете. Вот сюда по коридору.
Кик обернулась посмотреть, куда показала доктор Каллаган. Коридоров было всего два – вправо от входа и влево, и кабинет номер шесть находился в левом.
– Школа – лучшее время жизни, – добавила психолог, и её голос зазвучал низко и мрачно. Это напомнило Кик, как разговаривает бабушка, когда изображает духа, который вещает извне. Ни в том случае, ни в этом не впечатляло. – Лови каждую минуту, – продолжала психолог. – Начиная с восьми тридцати утра, ежедневно, кроме выходных. – Она легонько стукнула планшетом по столешнице и повернулась к Дженнам. – Ну что, девочки? Покажете мисс Кик нашу замечательную школу? Ей надо освоиться, где что.
Дженны кивнули, хвосты на затылках качнулись в унисон.
– С удовольствием, – прибавила Дженна Джейн, и сердечко у Кик ёкнуло. Дважды.
Дженна Джейн повернулась к Кик.
– Ну что, пошли?
– Э… ладно.
– Ты точно хочешь? – шепнула ей бабушка Миссури, и для бабули, которая ещё недавно причитала, как ребёнку не хватает друзей, у неё был что-то немного нервный вид. Она метнула взгляд на Дженн, повязывая белый шёлковый платок поверх своих кудрей а-ля Джоан Кроуфорд. Ведь просто гонять мало, надо гонять стильно. – Потому что, если сомневаешься, можем поехать домой.
– Точно хочу.
– Ты найдёшь дорогу обратно?
Кик кивнула. Собственно, дорога из Скукотауна вела всего одна, и если просто идти по ней, то придёшь в Пустошь. А идти всего пару километров.
Впрочем, в Скукотауне всё в пределах пары километров. Что хозяйственный – личная коммерция мэра (совершенно убогий выбор растворителей). Что тутошний салон красоты, «На тот цвет» (вечно пахнет нашатырным спиртом и сигаретами). И уж тем более, универсамчик «Гримп-и-Майер» (найдётся всё, от наживки и снастей до консервов и очередного чучела белки для бабушки Миссури).
Бабуля наклонилась поближе.
– Мистер Джессап придёт в четыре. Мне надо… подготовиться.
Кик снова кивнула. В данном случае «подготовиться» означало у бабушки проверить настройки подрагивания стола на «ЭлектроМедиуме» и перепроверить, что леску точно не видно. Большинству людей для гадания по картам не нужно было ни того ни другого, но, как уже было сказано, у мистера Джессапа были свои представления о том, что такое мистический опыт, и, в частности, он любил, чтобы духи проявляли весь свой функционал.
– Всё со мной будет в порядке, – ответила Кик. Конечно, будет. Дженны (вроде) милые.
Но какой-то малюсенькой частичкой души Кик всё же надеялась, что впереди её ждёт нечто большее.
Вечером, оглядываясь назад на то, что произошло, Кик решила, что во всём виновата мама. Мамы вообще в этом плане очень годятся. Их можно обвинить в самых разных вещах, а в вещах вроде этой – и подавно.
В общем и целом, доктор наук Джорджия Зимовер считала, что жизнь полна «важных моментов», и часто повторяла дочери, что главное – их не пропустить. Иногда «важные моменты» – это возможности. Иногда – «поворотные события». А иногда – «досадные неудачи».
– Так или иначе, – говорила мама, – важные моменты – это такие, после которых что-то в жизни меняется. Только у каждого они свои, поэтому тебе надо научиться самой их определять. К счастью, у нас в семье ни у кого с этим проблем не было, и у тебя не будет.
Но Кик что-то не верилось.
– Откуда ты знаешь? Что, если у меня не получится?
– У тебя уже получается. Ты ловишь возможности и добиваешься большего – я тоже так делаю. Только в моём детстве все не просто смеялись над моей мечтой стать учёным – никто и вообразить не мог, чтобы такое было возможно в природе. Я же девочка. И потом, у нас было туго с деньгами. А когда люди представляют себе будущих учёных, разве о таком они думают?
– Видимо, нет? – неуверенно откликнулась Кик, надеясь, что не угадала.
– Нет, – сказала мама. – Им представляются какие-то учёные, которых они уже знают, вроде Эйнштейна, или Эдисона, или там Хокинга, но уж точно не кого-то вроде меня, так что мне пришлось ловить свои важные моменты и извлекать пользу из них.
Итак, важные моменты – если их правильно определить – могут повлиять на ход судьбы, и Кик была совершенно уверена, что этот важный момент она поймала правильно. Дженны приветливы, потому что хотят подружиться.
Разве нет?
Они показали Кик, где туалет, где библиотека, столовая и наконец – кабинет их класса. Миссис Флэгг обитала в правом коридоре за третьей по счёту дверью, которую украшали акварельные рисунки с цветочками и глянцевый постер с котёнком, свисающим с ветки.
Кик заглянула внутрь сквозь узенькое окошко в двери, стараясь делать вид, что не замечает, как Дженны на неё то и дело посматривают. Позже одинаковая одежда будет ассоциироваться у Кик разве что с детьми из ужастиков или, скажем так, типичными Дженнами, но пока она видела только их яркие платья с цветным принтом и жирное пятно на своём комбинезоне.
– Ну вот, – объявила Дженна Джейн, широко раскинув руки, и просияла в улыбке, словно выиграла в телевикторине. – На этом всё.
– Здорово, – сказала Кик. – Спасибо, что показали.
Ответ вежливый и, должно быть, правильный, потому что улыбка Дженны Джейн стала ещё шире. Настолько, что в уголках глаз собрались морщинки, а на щеках появились ямочки.
– А что это за имя у тебя, Кик? – спросила она.
С учётом того, как часто ей задавали этот вопрос, Кик не могла не сознавать, что давно пора заручиться готовым ответом, но пока готового ответа она не знала. А знала только то, что больно длинная, худая и слишком любит химию, а когда человек длинный, худой и любит химию, то его частенько норовят запереть в гардеробе или искупать в унитазе.
Хотелось думать, что если у тебя хлёсткое прозвище вроде Кик, то идея поступить с тобой одним из упомянутых способов уже не покажется такой привлекательной.
Но молчание затянулось, и Дженны выжидательно мерили Кик взглядами, ощупывая её глазами от кед до лица.
– Просто имя такое, – сказала в конце концов Кик. – Мне нравится.
Дженны переглянулись. В их взглядах читалось: «Ну и тупость» или скорее «Стрёмная девчонка». Что бы ни было ближе к истине, под мышками у Кик образовалось по болотцу.
– А эта, как её, Миссури, – медленно продолжила Дженна Джейн, накручивая локон на палец. – Реально твоя бабушка?
Кик кивнула.
– Вау, – протянула Дженна Джейн. – Знаешь, у нас в городе вообще все считают, что ваша семья особенная.
– Очень особенная, – поддакнула Дженна Б.
Дженна Г. хихикнула.
– Ага, моя мама так говорит: это ж кем нужно быть, чтобы днём такие «туалэты» носить, как мисс Миссури.
– Или шали, как у мисс Миссури, – добавила Дженна Джейн.
– И ещё, что у неё есть дочка, которая колесит по всему свету, лишь бы её заметили, – продолжила Дженна Б. Девочки постепенно окружали Кик, и она уже чувствовала вишнёвый запах их жвачек. Раньше ей казалось, что они на вид совсем одинаковые, но теперь стали видны различия: у Дженны Г. из-под слоя пудры проступали веснушки, у Дженны Б. на зубах отпечатался блеск для губ, у Дженны Джейн оказались и слой пудры, и блеск для губ на зубах. Зато глаза у них горели одинаково.
– Ну и потом, Каролина, – вяло протянула Дженна Джейн, будто добавить тут особо нечего – и, пожалуй, здесь она была права. Глядя Кик прямо в лицо, она продолжила: – Прямо кого ни возьми – все такие… особенные.
Кик подняла подбородок.
– Да, у нас все особенные.
– Да ладно? А ты чем особенная?
Кик задумалась. Она могла бы ответить, мол, её особенность в том, что она хорошо знает химию, или в том, что у неё такие родители, которые ещё больше знают, но это вряд ли произвело бы на Дженн впечатление. Опыт подсказывал, что впечатление на Дженн и им подобных производили исключительно поп-звёзды, прикольные парни и топ-10 поистине удивительных фактов.
И в этот момент где-то на подкорке у Кик созрела идея – точно давно ждала своего часа: вот было бы удивительно, если бы оказалось, что она, Кик, – экстрасенс.
К слову, с профессией она прекрасно знакома. За бабушкой ведь не первый год наблюдает.
«Нет, не могу, – подумала Кик и ужаснулась собственной идее. – Не могу. Наверное…»
– Эй, алё! Ты что, оглохла? – окликнула её Дженна Джейн, и Дженна Г. с Дженной Б. хихикнули.
– Моя особенность в том, что я хочу стать учёным, – сказала в конце концов Кик. Это была правда, и хотя бабушка Миссури всегда говорила, что правда раскрепощает – а это была самая правдивая правда, какую Кик успела сказать с момента появления в Скукотауне, – всё же никакого раскрепощения к ней не пришло. Наоборот, под пристальными взглядами трёх Дженн Кик прямо-таки приросла к полу.
– М-да. Удачи, – хмыкнула Дженна Г.
– Да уж, – поддержала Дженна Б.
Дженна Джейн только слегка улыбнулась, но от этой улыбки у Кик мурашки по коже забегали.
– Де-вочки-и? – донёсся до них из конца коридора голос доктора Каллаган, и все четверо оглянулись. Школьный психолог стояла у зеркального шкафчика с наградами и одной рукой поправляла шляпку с цветами – с другой у неё свисала сумка. – Мне пора закрываться. Может, покажете Кик площадку для игр?
– Коне-ечно, доктор Каллаган! – хором ответили Дженны.
– Тогда до завтра! – помахала им доктор Каллаган.
– До за-автра, доктор Каллаган! – сладко пропели Дженны в ответ, хотя и с унылыми лицами.
«Не хотят они мне никакую площадку показывать, – поняла Кик, и внутри что-то оборвалось, а затем ухнуло вниз. – Бабуля реально права. Людей можно понять получше, если внимательно присмотреться».
Только смотреть-то ей больше совсем не хотелось.