Утро пятницы, одиннадцатое декабря
Часы показывали всего половину шестого, когда в квартире что-то застучало. Симоне ощутила этот звук как часть полного разочарований сна, в котором ей пришлось перебирать раковины и фарфоровые крышечки. Она поняла правила, но все же допустила ошибку. Какой-то мальчик стучал по столу, указывая, что именно она сделала не так. Во сне Симоне изворачивалась и униженно оправдывалась. Когда она открыла глаза, сон исчез без следа.
Кто-то или что-то стучало в квартире. Симоне попыталась определить в темноте, откуда идет звук. Она лежала неподвижно, прислушиваясь, но постукивание прекратилось.
Рядом глухо похрапывал Эрик. Что-то потрескивало в трубе. Ветер задувал в оконные рамы.
Симоне успела подумать, что, может быть, во сне звук показался ей громче, чем на самом деле, как вдруг постукивание раздалось снова. В квартире кто-то был. Эрик принял снотворное и спал мертвым сном. По дороге рядом с домом с шумом проехала машина. Храп Эрика стал глуше, когда Симоне положила руку мужу на плечо. Тяжело дыша, он повернулся на бок. Как можно тише она вылезла из постели и выскользнула из спальни – дверь была полуоткрыта.
В кухне что-то светилось. Из прихожей Симоне увидела, что в воздухе висит свет, словно синее газовое облако. Это свет в холодильнике. И морозилка, и холодильник распахнуты. Из морозильника капало, по полу текла вода. Капли из размороженных продуктов с тихим стуком падали на резиновую прокладку.
Симоне почувствовала, как холодно в кухне. И пахнет сигаретным дымом.
Она выглянула в прихожую.
Входная дверь открыта настежь.
Симоне бросилась в комнату Беньямина. Мальчик спокойно спал. Симоне немного постояла, слушая его ровное дыхание.
Когда Симоне пошла закрыть входную дверь, сердце у нее остановилось. В дверном проеме кто-то стоял. Фигура кивнула Симоне и протянула ей что-то продолговатое. Только через несколько секунд до Симоне дошло, что это свернутая газета. Незнакомец хотел дать ей газету. Симоне сказала “спасибо”, взяла газету и, лишь закрыв и заперев дверь, почувствовала, что дрожит всем телом.
Она зажгла весь свет и проверила квартиру. Кажется, все на месте.
Симоне, стоя на коленях, вытирала на кухне пол, когда вошел Эрик. Принес полотенце, бросил его на пол и повозил ногой.
– Наверное, я ходил во сне, – сказал он.
– Нет, – устало возразила Симоне.
– Холодильник – это же классика. Захотел есть, открыл…
– Не смешно. Я очень чутко сплю, я… я просыпаюсь каждый раз, когда ты поворачиваешься во сне или перестаешь храпеть, я просыпаюсь, когда Беньямин идет в туалет, я слышу, как…
– Ну, тогда это ты ходила во сне.
– Объясни, почему была открыта входная дверь, объясни, почему…
Она замолчала, не зная, надо ли рассказывать все.
– В кухне совершенно точно пахло сигаретным дымом, – наконец сказала она.
Эрик рассмеялся, и Симоне покраснела от злости.
– Почему ты не веришь, что здесь кто-то был? – сердито спросила она. – После всего дерьма, которое на тебя вылили газеты? Ничего удивительного, если бы сюда забрался какой-нибудь псих…
– Ну хватит, – перебил Эрик. – Это нелогично, Сиксан. Кому, ну кому придет в голову залезть в нашу квартиру, открыть холодильник и морозильник, покурить – и уйти?
Симоне швырнула полотенце на пол:
– Не знаю! Не знаю, но кто-то же это сделал!
– Успокойся, – раздраженно бросил Эрик.
– Успокоиться?
– Можно мне высказаться? По-моему, в сигаретном дыме нет ничего странного. Скорее всего, кто-нибудь из соседей курил на кухне рядом с вытяжкой. У нас вентиляционный канал проходит через весь дом. Или какой-нибудь страшный человек закурил на лестнице, не подумав о…
– Не надо говорить со мной, как с дурой, – коротко огрызнулась Симоне.
– Ну ради бога, Сиксан, не думай, что нам оказали какую-то особую честь. Я уверен, что ничего опасного нет и этот дым можно объяснить как угодно.
– Я знаю, что когда я проснулась, в квартире кто-то был, – тихо сказала Симоне.
Эрик вздохнул и вышел из кухни. Симоне посмотрела на грязно-серое полотенце, которым она вытирала пол возле холодильника.
Вошел Беньямин, сел на свое обычное место.
– Доброе утро, – сказала Симоне.
Он вздохнул и подпер голову руками.
– Почему вы с папой все время врете?
– Мы не врем, – запротестовала она.
– Врете.
– Ты так думаешь?
Беньямин не ответил.
– Ты вспомнил, что я тебе сказала в такси…
– Я много чего вспомнил. – Беньямин повысил голос.
– Не кричи на меня.
– Забудь, пожалуйста, что я что-то говорил, – вздохнул Беньямин.
– Я не знаю, как у нас с папой будет дальше. Все не так просто. Ты, конечно, прав – мы обманываем сами себя, но это совсем не то, что врать.
– Вот ты это и сказала, – тихо заметил Беньямин.
– О чем ты еще думаешь?
– Меня маленького не фотографировали.
– Ну как же не фотографировали, – с улыбкой сказала Симоне.
– Когда я только родился.
– Ты же знаешь, что у меня был выкидыш до… в общем, мы были так рады, когда ты родился, что напрочь забыли про фотографии. Я точно помню, каким ты был, когда родился – твои сморщенные ушки и…
– Перестань! – крикнул Беньямин и ушел к себе.
Пришел Эрик, бросил таблетку треокомпа в стакан воды.
– Что с Беньямином? – спросил он.
Симоне прошептала:
– Не знаю.
Эрик пил лекарство, стоя над раковиной.
– Он думает, что мы все время врем, – сказала она.
– Всем подросткам так кажется.
Эрик тихо срыгнул.
– Я случайно сказала ему, что мы разводимся, – повинилась Симоне.
– Как ты можешь пороть такую чепуху? – жестко спросил Эрик.
– Я просто сказала, что думала.
– Но надо же было думать не только о себе.
– Это я думаю только о себе? Не я сплю с практикантками, не я…
– Замолчи! – закричал Эрик.
– Не я глотаю горы таблеток, чтобы…
– Ты ничего не знаешь!
– Я знаю, что ты принимаешь сильное обезболивающее.
– Какое тебе дело?
– У тебя что-нибудь болит, Эрик? Скажи…
– Я врач и думаю, что немного лучше разбираюсь…
– Ты меня не обманешь, – перебила Симоне.
– То есть? – рассмеялся он.
– Это зависимость, Эрик. Мы больше не спим друг с другом, потому что ты принимаешь гору сильных таблеток, которые…
– А может, я не хочу спать с тобой, – оборвал он. – Как мне этого хотеть, если ты вечно мною недовольна?
– Тогда разведемся.
– Отлично.
Симоне, не поднимая на мужа глаз, медленно вышла из кухни, чувствуя спазмы и боль в горле, чувствуя, как на глазах закипают слезы.
Беньямин закрылся в своей комнате и так громко включил музыку, что загудели стены и дверь. Симоне заперлась в ванной, выключила свет и расплакалась. Услышала, как Эрик крикнул из прихожей: “Ну тебя к черту!” – и как за ним хлопнула дверь.