На свете жил идальго Дон Кихот.
Хоть беден был, но нёс нужду достойно.
Среди людей прослыл как доброхот,
За что его считали малахольным.
Затеял дон опасную игру:
Фамильный меч в чулане взяв по праву,
Отправился в дорогу поутру,
Чтоб обрести в бою почет и славу.
Но вспомнив, что дорога далека,
А жизнь порой лукава и опасна,
Он взял оруженосцем толстяка,
Ленивца и обжору Санчо Панса.
Уехали без скарба – налегке,
Под панцирем рубаха наизнанку,
Толстяк с мешком – верхом на ишаке,
А рыцарь влез на спину к Росинанту.
Был у него к скитаниям талант
Покинув дом и комнаты чужие,
Он прокричал: «Вперед, мой Росинант,
Навстречу чудесам в поля седые».
Он не заметил в шлеме ржавых дыр,
Простил глупцам насмешки и наветы.
Придуманный его рассудком мир,
Мстил беспощадно рыцарю за это.
В харчевнях ел лепешки и ботву,
Был в бой готов ввязаться ежечасно
И прославлял красавицу одну,
Хоть это было и небезопасно.
Себя на путь ухабистый обрек,
Ни песо за душою не имея,
Жизнь личную пустил на самотек,
Все время повторяя «Дуль-си-не-я».
При дамах выразительно зевал,
На мельницы бросался бедолага,
На латы приключения искал,
С копьем наизготовку и отвагой.
Своей судьбы беспечный господин,
Защитник грез и обветшалых истин,
На смертный бой он выступил один
Под знаменем добра и бескорыстья.
Ну а когда смертельно занемог,
На выдохе слабея и немея,
Сказал, безумно глядя в потолок,
Одно лишь только слово: «Дуль-си-не-я».
Мальчик воду набрал в деревянные блюдца,
Вынес птицам во двор и позвал их: «фить-фить!»,
Годы цепью уходят, слова остаются,
Где-то в небе смыкаясь в прозрачную нить.
Там вихри пламенны крутятся…
Ломоносов
Наш ковчег из нанотрубок шустро мчит сквозь плазму Солнца,
А на лавочках ковчега гены древние сидят,
Гены сгинувших учений, ведовства, огнепоклонства, —
И на бешеную плазму сквозь окошечки глядят.
Дождь горит, кипят каменья, вихри пламенны крутятся,
А в ковчеге нерушимом отдыхают без забот
Гены смут и революций, гены равенства и братства —
Их решил забрать с планеты наш гуманный звездолет.
Рядом – гены мессианства, пуританства, ницшеанства,
Порождений мескалина и цветущей конопли,
Юдаизма, басурманства и, конечно, христианства —
Как же было не забрать их с погибающей Земли!
Ой вы, гены мои, гены! Не сойдёте вы с арены,
Вечно будете сражаться за родную ДНК,
Пред которой не устанут трепетать аборигены,
Не умеющие строить ни пептида, ни белка.
Нечем тем аборигенам против вас обороняться,
Не с чем броситься в атаку, нет у них таких кислот!
А у вашей свет-ватаги есть гибридные богатства,
Их и тащит через плазму криогенный звездолет.
В недрах гулкого пространства место есть и для крестьянства,
Для его потомков славных. Есть и мой беспечный ген —
Ген безудержных фантазий, своеволья и упрямства,
Ген желания умчаться из родных надежных стен.
Пусть они теплы и милы – как мне с ними быть согласну,
Наделенному с пеленок непослушной головой?
Вот когда мы всей ватагой пролетим сквозь эту плазму
И на новом месте где-то заведем порядок свой —
Там, глядишь, и пригодится этот ген лихого риска,
Ген стремления освоить неизвестный новый мир.
Всё далекое в том мире к нам прильнёт и станет близко,
Заживляя нам мученья всех потёртостей и дыр.
А пока – в подлунном мире, что губителен и хрупок,
Вихри пламенны крутятся и летит за веком век,
И летит сквозь плазму Солнца звездолёт из нанотрубок,
Наш рачительный хранитель, наш спасительный ковчег…
Каменный идол руки сложил на груди,
Спит покоритель.
Стерто дождями лицо,
Сколы на каменном теле —
В землю ушел глубоко,
Тысячи лет он врастает в неё.
Воины землю несут на щитах,
Вырастает курган.
Бубен шаманки поет,
Губы шепчут слова заклинанья,
А
БО
ГА
ВАР
РА
Женщина ночи.
Она говорит со вселенной,
Небом и звездами,
Жухлой травой
Камнем пустынным
Тихим ручьем.
Душа улетает,
Огненный всадник с копьем
Скачет по небу на белом коне.
Дождь золотой от копыт.
Воины землю несут на щитах.
Вырастает курган
Смерть продолжение жизни.
В предчувствии битвы трава припадает к земле,
Бой барабанов сливается с конницы гулом.
Стервятники в небе кружат.
Клич боевой из тысячи глоток звериных
Слава великому Ару!
Лязг топоров и мечей.
Ярость в железных сердцах.
Ветер знамена победы полощет
А
БО
ГА
ВАР
РА
Дикий простор равнин!