Возрождение села Заводоуспенское
Очерк о годах минувших
Мужику дай волю, так ведь у нас друг дружку передавят, истинный господь
Б. Пастернак «Доктор Живаго
В начале 1780-х годов на месте поселка Заводоуспенское шумели непроходимые вековые сосновые леса с редкими перелесками лиственных пород: осина, береза, ольха.
Вначале этих же 1780-х, царским режимом династии Романовых была введена обязательная повинность службы в армии.
И вот в один из дней ненастной осени 1780 года в селе Перевалово, расположенного в 17 верстах от города Тюмени, в семью некоего Григория Михайловича Кривошеина пришло большое горе, его старший сын которому исполнилось 25 лет должен был идти в рекруты-солдаты, т.е отбывать воинскую повинность. Как оторваться почти на четверть века от семьи? Как возвратиться домой стариком?
Семья Кривошеиных была немалая: сам Григорий Михайлович, его жена – Марфа, сын – Михаил со своей женой и дочкой и младший сын – Василий 18 лет. Семейство Кривошеиных жило в достатке, имело лошадь, корову и прочее мелкое хозяйство. Для присмотра за ним нужны были рабочие руки. Не желая расставаться с семьей, рекрут из села скрылся, забрав с собой жену и дочку.
Переправившись через речку Пышма, и углубившись в леса, на слиянии речек Балды, Катырла, Никитки и Айбы встретились три семьи, поселившиеся здесь раннее его. На первых порах вырыли землянку, запаслись кое-каким провиантом на зиму. Так прожили год.
На следующий год пришел младший брат Василий, и братья дружно взялись за строительство домов из леса. Через 2—3 года и отец, продав свое хозяйство, переехал к сыновьям.
Дремучие леса и непроходимые болота служили им укрытием от царских властей.
Так было положено начало селению.
Но недолго жили люди сами по себе. Червишевское волостное правление отправило в леса изыскательную комиссию. К 1787 году здесь уже насчитывалось 7 изб и множество землянок.
К таежному месту стягивался разный беглый люд. Одни бежали от службы в армии, другие от каторги, оседали и случайные скитальцы.
Так год от года росли в «кривошеинской заимке» курные избы и землянки, людей становилось все больше. Жили вольготно, в свете о них не знали, а они иногда выезжали на ярмарки, а потом тихой, мирной тропой возвращались обратно в свою заимку.
Дремучие леса и непроходимые болота служили им укрытием от царских властей.
Так было положено начало селению.
Но недолго жили люди сами по себе. Червишевское волостное правление отправило в леса изыскательную комиссию.
После приезда этой изыскательной комиссии поселенцы были причислены к ближайшему Балдинскому обществу Червишевской области Тюменского округа Тобольской губернии.
Правление сразу же переписало поселенцев и обложило податями и налогами.. поселение было названо деревней Земляной.
Прошло три года. И в один из теплых весенних дней окрестности деревни огласились небывалым шумом, это пригнали партию арестантов, окруженную охраной и офицерами. Арестанты сразу приступили к постройке бараков. Так же приступили к сооружению плотины. Стали расчищать болото и уже весной пруд стал чистым водоемом.
Немного ранее в 1769—1770 годах Василий Походяшин, старший сын Максима Михайловича Походяшина выиграл торги на четыре года поставки вина по всей Тобольской губернии, для чего начинает строительство нового винокуренного завода. В своем письме в январе 1770 года тобольскому епископу Варлааму он писал:
«…Имею я намерение при вновь строящемся моем тюменского ведомства винокуренном заводе построить вновь деревянную собственным своим коштом церковь. Которой завод расстоянием от города Тюмени в 55 или в 60 верстах жителей же заводских ныне на первый случай уже состоит до ста душ, а впредь еще несравненно умножатся и населяться домами будут…».
Благословенная грамота на постройку церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы была дана Походяшину 19 мая 1772 года на имя архимандрита Тюменского монастыря Благословенная грамота на постройку церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы была дана Походяшину 19 мая 1772 года на имя архимандрита Тюменского монастыря Сафрония.
Но Походяшин просил разрешения пристроить к церкви придел во имя Иоанна Златоуста, и на это также дана грамота 31 мая. Придел основан 7 июля 1772 года и освящен 6 ноября 1773 года. Но главная церковь Успенская освящена, спустя довольно долгое время, самим преосвященным Варлаамом во время путешествия его по епархии 1 сентября 1779 года. Тогда заводом управлял тот же Походяшин (Дело архива консистории 1770 г., №146).
Горделиво и устрашающе, напоминая о божьей каре, поднялась над убогими строениями деревянная церковь в честь Успения, старинного праздника пресвятой богородицы. По имени церкви был назван строящийся винокуренный завод (Успенский) и новый поселок (Успенка). 1792 году винокуренный завод был продан казне и его стали сдавать частным предпринимателям.
В лучшие периоды завод выкуривал до 700 тонн вина в год и приносил казне немалые барыши, но со временем пришел в совершенный упадок.
Этому содействовала конкуренция всесильного в то время «винного короля» Козслл-Поклевского, чьими заводами были усеяны Средний Урал и Западная Сибирь. Этот польский дворянин имел сильную руку при царском дворе; его брат был поверенным от Польши в русском правительстве. Поклевские, добившись монополии на винокурение на Урале и Сибири, легко расправлялись с конкурентами. В Заводоуспенке Козелл— Поклевский (на фото) появился неожиданно, проездом из Талицы, где строился его винокуренный завод. Было это незадолго до ликвидации каторги. Казна, не заинтересованная в Успенском заводе, охотно согласилась сдать Козелл-Поклевскому в аренду на девять лет. Но предпринимателю показалось этого мало, он поставил условие:
«Плачу на год вперед, только завод прекращает работу немедленно». Условие принимается.
Целое десятилетие завод бездействовал. Оставленный без охраны, он был частью расхищен, а часть аппаратуры сгнила. Только плотина, несмотря на запущенный вид и неоднократные прорывы вешних вод, стояла все так же крепко. Недолго, однако, просуществовал винокуренный завод и при купце Попове, купившем его у Поклевского.
Начало Заводоуспенской бумажной фабрики.
«Отчего сие? Сидим на великих просторах и нищие… Нам то в великую досаду»
А. Толстой «Петр Первый»
Летом 1884 года в Заводоуспенское пожаловал тарский купец Алексей Щербаков. Его привела сюда жажда открыть большое дело. Чутье подсказывало, что давно заброшенный винокуренный завод, на продажу которого трижды за последние годы назначались торги, но не находилось охотников, может послужить прекрасной базой для развертывания нового производства – писчей бумаги. Благо, промышленная конкуренция в Западной Сибири еще не захватила эту отрасль. Огромные лесные массивы, могущие служить исходным сырьем для будущей фабрики, а также большая незанятость населения прибавили уверенности купцу.
Неторопливо обследовав завод, пруд и прилегающие к нему окрестности, побеседовав с местными властями и мужиками, Щербаков пришел к решению строить фабрику. Однако на это бы понадобились деньги, и немалые. Вернее нужны состоятельные люди. Долго искать не пришлось. Купцы братья Айтыкины явились первыми со своим предложением, следом за ними купец Смолин и другие.
Промышленное товарищество Алексей Щербаков и Компания купило винокуренный завод со всеми принадлежащими ему постройками: хлебными складами, мельницей, конторой, управленческими домами и заводским прудом. Для строительства писчебумажной фабрики выбрали площадку на берегу пруда. Объявили о найме рабочих в Заводо— Успенке и ближних деревнях. Эта весть безмерно обрадовала крестьян, особенно малоземельных, и кустарей. Люди видели в фабрике свое спасение.
Фабрику построили за три года, а в 1888 году она дала первую продукцию – оберточную бумагу. По летописи, что велась Успенской церковью, известно, что бумага вышла недоброкачественная. Это и попятно: на производстве не хватало хороших специалисток. К тому же вырабатывали бумагу из дерева (20 процентов), остальная часть сырья – тряпки, которые доставляли из окрестных деревень, выменивая на детские игрушки.
Фабрика работала в две смены, по двенадцать часов каждая.
Рабочий день на фабрике начинался в 5 часов утра и кончался в 7—8 часов вечера, а если с вечеровками, то и до 10 часов.
Хозяева фабрики охотно нанимали женщин и даже 12-летних детей, труд которых ценился дешево. Если мужчинам платили за одну смену 30—50 копеек, женщинам по 20—40, а подросткам по 5—10 копеек.
Стремясь выжать из предприятия больше прибыли и скорее окупить расходы, вложенные в строительство, Щербаков все больше усиливал эксплуатацию рабочих, ущемлял их в заработке и совсем не беспокоился об охране труда. Машины не имели ограждений, поэтому участились случаи увечий, а некоторые со смертельным исходом. Чтобы не вызывать Чтобы не вызвать гнев людей, Щербаков установил инвалидам труда пособие – 7 рублей в месяц. Но это не спасло его.
Товарищество Щербаков и Компания преуспевало. Годовое производство бумаги достигло «потолка» – 250 тысяч рублей. Продукцию сбывали в Екатеринбург, на Ирбитской ярмарке, в Тюмени, Тобольске, Томске, Иркутске. Фабрика приносила прибыль.
Но взлет был и началом заката всего предприятия. Компания все чаще сталкивалась с недостатком сырья для фабрики. Оголились от леса окрестности села и бывшие казенные дачи. Добыть каждый кубометр древесины, каждый пуд тряпок становилось сложнее и дороже. Фабрика стала работать с перебоями, бумага шла некачественная, что затрудняло ее сбыт. Убытки, долги и просроченные платежи росли теперь, как снежный ком. С одной стороны на Щербакова наседали кредиторы, с другой – члены товарищества требовали проценты от прибыли. К внутренним раздорам добавилась внешняя конкуренция. На Урале и в Западной Сибири повырастали бумажные фабрики промышленника И. Е. Ятеса.
13 ноября 1899 года Успенская бумажная фабрика была остановлена. Товарищество постановило произвести ликвидацию дела или передать фабрику в другие руки. Созданный так называемый ликвидком по изысканию средств для оплаты кредиторов объявил о банкротстве Щербакова и назначил торги на продажу фабрики. Но торги не состоялись: на них никто не явился. Все, что можно было, компания продала и рассчиталась с кредиторами по 10 копеек за рубль. По этому поводу уездная тюменская газета разразилась хохотом, поместив карикатуру: прогоревший в деле купец Щербаков вылетел в трубу. Впоследствии фабрика перешла в руки семейства английских подданных по фамилии Ятес (на фото). (В истории поселка остались на память вековые тополя, посаженные во времена правления Ятеса.
К 1917 г. фабрика была передовым предприятием, выпускавшим широкий ассортимент бумажной продукции, распространявшейся по всей стране. В те годы на фабрике работало до 400 человек. Фабрика состояла из 8 цехов: бумажного, слесарного, кузнечного, машинного, столярного, тряпочного, рольного отделения, окончательного цеха. Всей деловой жизнью фабрики коллегиально руководило заводоуправление.
Фабрика производила несколько сортов бумаги: писчую, книжную, концептную, бюварную, афишную, оберточную, крафт-обертку и тетрадную, курительную и др.
В 1918 году началась национализация промышленности. Для передачи имущества в собственность на предприятиях бумажной промышленности были созданы местные ликвидационные комиссии. Постановлением Высшего Совета Народного Хозяйства от 26.11.1918 г. фабрика была национализирована и передана в ведение вновь образованного Главного Управления Государственных Предприятий бумажной промышленности (Главбум). С этого времени фабрика Ятес И. Е.. стала называться Сибирской писчебумажной №42.
11 февраля 1920 года было образовано Уральское районное управление государственных предприятий бумажной промышленности («Уралбум» ВСНХ РСФСР). Сибирская писчебумажная фабрика перешла в его ведение.
29 апреля 1922 года Управление было реорганизовано в Николае-Павдинское объединение «Бумлестрест», с этого времени фабрика вошла в его систему.
На основании постановления Уралпромбюро ВСНХ на Урале от 04.07.1922 года для объединенного управления лесной, деревообрабатывающей и бумажной промышленностью Камы и Урала на началах хозрасчета на базе Николае-Павдинского объединения был образован Камско-Уральский трест «КамУралбумлес. В подчинении треста фабрика находилась с 1922 до 1928 года включительно.
советское время фабрика, единственная на территории СССР, давала два сорта конденсаторной бумаги: «кон-1» и «кон-2», что позволило отказаться от импорта крайне дорогостоящей аналогичной продукции из Финляндии.
Раскурочную бумагу фабрика выпускала до 1954 года. В начале 1952 года правительство приняло решение о реконструкцию фабрики. По нему предусматривалась установка
четырех бумагоделательных машин для выработки бумаги, строительство тепловой электростанции, работающей на местном топливе – торфе, частичная реконструкция корпусов и установка вспомогательного оборудования. В 1954 году была введена в эксплуатацию первая бумагоделательная машина. Вскоре, в 1960 году, была пущена ТЭС, мощностью 2,5 тысячи киловатт, а также вторая бумагоделательная машина, а в ноябре 1961 года – третья, и в апреле 1962 года вступила в строй действующих четвертая машина. Так, на месте старой бумажной фабрики выросло за годы Советской власти высокомеханизированное предприятие.
В связи с развалом СССР в 90-е годы прошлого века, в 1994 году производство на фабрике было остановлено. Началось дикое разграбление оставшихся фондов производства. Проходимцы всех рангов добрались и до успенской глухомани.
20 августа 2015 года