― Кать, чего застыла? ― Коля подбежал к сестре и толкнул в бок.
– Смотри какой закат, ― Катя показала на горизонт. Солнце ныряло в Белое озеро. Оранжевые сполохи расходились по воде, стирая границы реальности. Светило при этом оставалось цельным, не размытым по краям, словно яркий апельсин. Плеск, крики купающихся вокруг, музыка – всё это пропало у Кати из головы. Вокруг была только солнце и вода.
– Закат как закат, ― засмеялся брат. ― Снова ты со своими причудами.
– Это не просто закат. Он как будто прощается с нами.
– Пошли арбуз на костре жарить, «закатчица», ― Коля потянул сестру за руку.
– Арбуз? ― Катя вынырнула из своей печальной апельсиновой сказки. ― И это у меня причуды? С ума сошёл? Кто в здравом уме жарит ягоду?
– Арбуз ― не ягода. Он из отряда тыкв.
– Прям из отряда? А я из отряда мокрых, ― Катя махнула длинными волосами, разбрызгивая вокруг себя прохладные капли.
– Фу! Опять ты со своими волосами. Толи дело я, ничего лишнего. ― Коля провёл рукой по блестящей лысине. ― Пошли есть, сначала попробуй блюдо, а потом говори. ― Он снова потянул сестру за руку в сторону их палаток и костра. ― Петька меня научил. Я сначала решил, что он рехнулся в своей Америке. Но потом, когда мы сплавлялись по Ислоч1и, вечером, он таки заставил меня попробовать. И знаешь? Оказалось ― обалденно! Так что не выделывайся. Оказывается, у них это блюдо номер один летом к мясу на гриле.
– Хватит заливать, ― засмеялась Катя и добавила: ― И пить.
– Серьёзно, Кать.
Ребята сидели у костра: кто-то пил чай, кто-то просто пил. Осуждения насчёт алкоголя у них в компании не было уже давно. Все взрослые люди, каждый травился чем хотел. Летняя жара к вечеру не спадала, упав с тридцати пяти градусов до двадцати семи, позволила дышать. А Белое озеро рядом добавило свежести. Сейчас на берегу остались только те, кто собирался ночевать здесь, а остальные разъехались по домам. Но всё равно палаток было очень много: начиная от ворот детского лагеря и заканчивая, забором лагеря, с другой стороны Белого. Отдыхающие окружили воду со всех сторон. Но больше всего, конечно же, отдыхающих было у центрального пляжа, где были спасатели, кафешка и туалеты.
Палатка Кати и Коли были в стороне от всех, недалеко от камней у парковки. Там же были и палатки их друзей. Мерно гудел генератор, к которому был подключён маленький холодильник. Огонь горел в мангале, так как здесь нельзя разжигать костры. Маленькие «мангальские» огонёчки мелькали вокруг, у каждого палаточного лагеря. Были слышны смех, разговоры, песни из соседних компаний.
Катя плюхнулась в кресло и подставила руки огню, хоть не было холодно. Пламя вечером давало уют и спокойствие. Все сидели расслабленные: девочки ещё в купальниках, а мальчики уже в штанах и тонких кофтах, так как мошки и комары очнулись. Настало их время.
– И где ваш жареный арбуз? ― спросила Катя и сдула мошкару, которая ошивалась рядом.
– Ждали тебя, нарезай, ― Оля протянула нож подруге. ― Сенсей карвинга. ― Она с визгом прихлопнула комара на руке. ― Только вас не хватало. ― Девушка встала, а потом полезла в палатку переодеться.
– Обалдеешь, как вкусно, ― сказал Петя, показывая «Ок» пальцами руки.
Из палатки вылезла Оля с баллончиком в руках:
– Кому защита от кровососов?
– Мне, ― первая подошла Снежана, натягивая на купальник байку с капюшоном.
П-ш-ш! Шипел баллончик, расточая вокруг аромат цитрусовых, хвои и герани. Последний запах не был приятным.
– Я пас. ― Катя встала, взяла нож и подошла к столу, куда брат опустил арбуз, а потом принёс большую миску и доску.
Она резала медленно, уверенно, арбуз поддавался и хрустел, брызгая вокруг. Сок стекал по лезвию, словно был живым и хотел убежать. Ломтик за ломтиком Катя аккуратно складывала мякоть в миску, сооружая что-то вроде пирамиды. Очень устойчивой пирамиды. Когда весь арбуз был порезан, девушка отдала его брату.
– Иди, жарь. Я занырну один раз, смою с тела липкость. Первый кусок мой, ― Катя подмигнула брату.
Коля кивнул и стал накладывать красную мякоть на решётку-гриль. Петя подошёл помогать, а Снежана с Олегом смеялись, глядя на озеро сквозь деревья. Оля ковыряла шампуром угли в мангале. Катя побежала к берегу.
В сумерках уже не так хорошо было видно дно озера и всё вокруг. Солнца не было, а луна пряталась за тучами. Ступни приятно щекотала трава, а запах воды манил к себе.
Около кромки озера Катя притормозила и замерла. В кустах что-то зашелестело, и девушка была уверена, что это уж. Вернее, она надеялась, так как в этой местности всегда было много этих тварей. Ступать в воду вечером не так уж легко. Прозрачная днём, в темноте она пугает неизвестностью. Песчаное дно, которое Катя исходила вдоль и поперёк, вдруг превратилось в чужую территорию. Девушка вздохнула и с разбегу нырнула. Проплыла одну минуту и вернулась обратно. Ей казалось, что на суше у деревьев засветились два фонарика, как будто глаза, которые следят за ней. Рядом ещё, и ещё, и ещё. Катя тряхнула головой, и этот свет пропал, словно и не было ничего.
Ступив на берег, девушка побежала к «мангальскому» костру своей компании. Оля со Снежаной отмахивались от мошек и комаров, которых не было видно, но было слышно.
– Ах ты зараза! ― Снежка прихлопнула очередного любителя крови. ― Достали уже.
– Ага, ― поддержала Оля. ― Не люблю их.
– Чего вы их боитесь? ― Катя присоединилась к беседе и села в своё кресло, укутавшись в полотенце. ― Комары живут всего два дня, а кусают только самки. Это просто несчастные насекомые.
– Не просто, ― ответила Оля. ― После них потом прыщи, тело чешется. И они переносчики болезней.
– А ещё можно шок анафилактический получить, ― поддержала Снежка, снова прихлопывая мошкару.
– Кровь они пьют, ― зловещим голосом сказал Петька. ― Всю! ― Он показал свои голливудские белые клыки, которые на самом деле и не были результатом работы американских врачей. Зубы Петька приехал делать в Беларуси, так как и врачи здесь лучше и цены в раза три дешевле. Заодно и с друзьями повидался. Совместил полезное с приятным.
– Не смешно, ― обиделась Снежка.
– Вообще, не страшно, ― показала средний палец Оля. ― просто неприятно.
Сок арбуза капал на мангал, тот шипел, выпуская сизый дым. Олег обнял Снежку, поцеловал:
– Со мной ничего не бойся. Хотя, ― он замер, а потом продолжил изменённым голосом: ―“ Пока человек не посмотрел в глаза смерти, невозможно угадать, что он сделает ради жизни”2.
– Ха, «Пила!» ― догадался Петька откуда фраза. ― Шаг за шагом, друг за другом, шли Винчестеры по кругу, ― поддержал белорусский американец.
– О, я смотрела все сезоны «Сверхъестественного»3. Знаете, я до сих пор не могу ехать сзади грузовика с брёвнами. Вспоминаю фильм «Пункт назначения»4. Кажется, что бревно, сейчас покатится на машину. – Снежана поджала ноги и отхлебнула из кружки.
– Это же просто фильм, ― В грузовиках, которые перевозят брёвна, всегда есть специальные опоры по периметру, так что если даже одно отвяжется, то никуда оно не упадёт.
– Держи, самая умная, ― Коля протянул ломтик жареного арбуза сестре. ― Кому ещё? ― Ребята подняли руки, а Коля продолжил. ― После фильма про Чаки5, я боялся кукол Кати. Так что всем поотрывал головы, чтобы спать спокойно и не проснуться с перерезанным горлом.
– А, вот оно что! ― Катя погрозила брату пальцем. ― Я так плакала из-за них.
– А я, м-м-м, ― подхватил Олег, откусывая кусок жареного арбуза. ― Вкусно-то как. Когда еду по пустынной дороге, а сзади движется только один грузовик, напрягаюсь. Жду, когда Джиперс-криперс6 догонит меня и сделает из меня кокон.
– Ого, вкусно! Обалдеть! ― Катя впилась в кусок. ― Чего так вкусно-то. Как будто тёплая карамель плюс такая свежесть. Нестрашные эти ваши страшилки. Полная ерунда. Для детей.
– Семь дней7, ― прошипел на ухо сестры Коля.
– Сначала волосы хоть отрасти, ― Катя слегка стукнула брата кулачком по ноге. Все засмеялись.
– Ерунда, ваш арбуз, ― сказала Снежана и выплюнула на землю кусочек. ― Мне как-то не очень. ― Она встала и набрала на тарелку нежареной мякоти. ― Кать, а чего боишься ты?
– Щекотки, ― хохотнул Коля. ― А ещё, в детстве, она боялась домового, которым нас бабушка пугала, чтобы мы на чердак не лазили. И русалок тоже. Думала, что они её в озере ждут.
– Вот вы смеётесь, ― поддержал разговор Петя, ― Всё это действительно существует. Я реально видел домового, и призраков, и русалку. И не только их, так что я верю во все эти ужастики. В мире много неизведанного. В Америке даже есть настоящие охотники за привидениями.
– Ты, наверное, пьяным был, когда тебе мерещилось, ― поддела Катя друга. ― Не существует ни домовых, ни духов, ни нечисти. Это я маленькая такая глупая была, верила во что ни попадя. А взрослые просто нас так защищали. Знаете, что самое страшное? ― Все молча ели арбуз, иногда причмокивая и сплёвывая семечки, слушали подругу. ― Человек. Нет, никого страшнее. Войны не заканчиваются. Вот и до нас докатилась. Граница с Украиной очень близко. Два часа на машине. А вообще, я не люблю ужастики. Не верю я им. Жизнь ужаснее.
– Ну-ну, ― хмыкнула Снежана. ― Сколько мы с тобой их в школе пересмотрели: и про ведьм, и про вампиров, и про зомби.
– Это по молодости и глупости, ― сказала Катя ― Если уж говорить про страхи, то я ещё и животных опасаюсь. Любых. Непонятно, что у них в голове происходит.
– А я люблю животных. Они лучше людей. Самые понятные, ― сказал Петя.
– Собаки самые мимишные. Мы же заведём шпица или другого малюпасика? ― Снежана поцеловала Олега в нос. ― Они такие милые.
– Это и не собаки вовсе, а так, недоразумение. ― Коля раздал кусочки жареного арбуза и пошёл накладывать на решётку ещё. ― Толи дело ― алабай, австралийская овчарка, акита, лайка, колли, ― мечтательно закатил глаза парень.
– Да, большие и красивые, ― поддержал Олег, за что получил укоризненный взгляд Снежаны. ― Конечно, маленькие лучше. ― И снова все засмеялись.
Сквозь смех брякнула гитара, а потом зазвучала песня:
А не спеть ли нам песню
О любви
А не выдумать ли
Новый жанр.8
– Хорошая песня, ― улыбнулась Катя и шепнула подруге: ― Снежка, пойдёшь в туалет?
– Ага, ― девушка поднялась с кресла. ― Вы больные отморозки, помешанные на фильмах9. ― Снежка показала в сторону ребят пальцем.
– Не смей винить фильмы, ― ответили все хором и заржали так громко, что небольшое эхо пронеслось над водной гладью. Его поддержал тихий вой, на который никто не обратил внимания.
– Если мы не вернёмся через пять минут, ― сказала, засовывая ноги в кроксы Катя, ― ждите дольше.
Девушки обулись, прошли парковку, освещая путь телефонами, перешли дорогу в лес, где стояли деревянные избушки-туалеты. Настоящие, органические, с ямой внизу.
– Я туда не пойду, ― сказала Снежана. ― У меня уже около них от вони глаза выпадают. А ещё эти мухи. Фу! Я в лес немного пройду и там сяду. Никуда не провалюсь и не воняет.
– Не, я лучше здесь, потерплю запах, ― сказала Катя. ― Чем в лесу меня змея за попу укусит, или зверь напугает.
– Нет уж. Я в детстве один раз провалилась. Был такой же обычный деревянный туалет. Хорошо, что следом за мной мама шла, вытащила меня. Так что я пас. Лучше звери, чем дерьмо. ― Снежана пошла дальше, а Катя скрипнула дверью.
Девушка повернула защёлку, воткнула телефон в щель между досками, присела.
– У-у-у, ― раздался вой снаружи, и Катя резко поднялась, махнув рукой, сильно ударилась ладонью, загнав занозу.
– Надеюсь, не волк. А то придётся до утра сидеть в этой вонючке. Амбре впитается в меня навсегда, ― шепнула девушка, а потом громко добавила: ― Кто там?
– Это я, деточка, ― услышала она старушечий голос. ― Гляжу, свет горит. Думаю зайду. Может помощь какая нужна.