Глава I
В гости к Йоулупукки
– Ты уезжаешь? Сегодня?
– Да, поздно вечером!
Паша очень расстроился. Он повернулся ко мне спиной, как-то даже съежился и стал быстро развешивать на елку странные игрушки в виде фруктов и овощей.
– Какие забавные! – начала я разглядывать разноцветные «сливы», «помидоры» и «огурцы». – Надо же, и даже кукуруза! Никогда таких игрушек не видела… Откуда они у вас?
– От бабушки, – коротко ответил Паша, нахлобучив на елку длинный серебристый шпиль.
Паша Паршин – мой самый лучший друг. Мы познакомились с ним три года назад. Мои родители тогда развелись, и мы с мамой – совершенно неожиданно для меня – переехали в Петербург. Мама сразу же вышла на новую работу, а я половину лета просидела совершенно одна, в съемной квартире с окнами во двор-колодец. Огромный незнакомый город, где у нас не было ни друзей, ни родных, сначала показался мне совершенно чужим. Как я пережила то время, не представляю! Но однажды во дворе я случайно встретила Пашку. Мы с ним подружились сразу же, так бывает. А потом еще и оказалось, что мы будем учиться в одном классе.
– Паш, ну не обижайся! Все получилось совершенно случайно! – начала я. – Мамин начальник предложил всем работникам встретить Новый год в Хельсинки. Что-то вроде корпоратива… Мама сначала отказалась, мы с ней всегда Новый год отмечаем дома. И тут вчера, уже под вечер, прибегает к нам Таня, вся счастливая, и говорит, что едет в Финляндию! Ромка с Надей решили провести праздники в Хельсинки и берут её с собой!
– И вы решили поехать за компанию?
– Именно, – кивнула я. – И вообще, это мамина идея, не моя. Она подумала, что Таня там… Ну, в общем, что Ромке и Наде будет не до нее!
Таня Заболоцкая – наша одноклассница, очень хорошая девчонка. Рома – ее брат, студент второго курса химфака, а Надя – его девушка.
– Новый год в другой стране… – задумчиво протянул Паша. – А я за границей вообще никогда не был!
– Ещё побываешь, – улыбнулась я. – И вообще, Питер – самый красивый город в мире! Тем более сейчас, накануне Рождества! На Дворцовой каток открыли, знаешь?
– Да, видел. Надо будет сходить, а то я лет сто на коньки не вставал! – вздохнул он и начал развешивать гирлянды на свою «овощную» елку.
– Дома будете отмечать? – поинтересовалась я.
– Мы с Ксюхой – да, дома, – грустно усмехнулся он. – А папа на работе, у него ночное дежурство.
– В Новый год? – поразилась я.
– Конечно! Самое «горячее» время для полиции.
– А вы с Ксюшей одни?
– Да нам не привыкать… – фальшиво-безразличным тоном отозвался он.
У Паши не было мамы, она погибла несколько лет назад. Его и младшую сестру Ксюшу растил отец – Максим Николаевич Паршин. Он капитан полиции и наш участковый.
– Паш, я же не знала… – расстроилась я. – Если бы я знала, ни за что не согласилась ни на какую Финку! Мы бы тебя с Ксюшей пригласили к нам!
– Да, ничего страшного… – криво улыбнулся он.
– И мы ведь ненадолго! – пыталась я утешить друга. – Мы должны вернуться уже второго января, ночью.
– Правда? Значит, ты не на все каникулы?
– Нет, конечно! Что там делать столько времени? – удивленно пожала я плечами. – Мама обойдет свои любимые магазины и сразу же захочет домой!
Пашка тут же ожил. По привычке взъерошил свои непослушные соломенные волосы и, с трудом скрывая довольную улыбку, полез под елку – зажигать гирлянды.
– Ну что, Ласточка, красота?
Ласточкой меня когда-то прозвал дедушка. Его уже давно нет в живых, и сейчас меня так называют только самые близкие друзья. Ну и мама, конечно. Когда на меня не злится.
– Красота! – подтвердила я, любуясь мерцанием разноцветных лампочек.
– Кстати, передай от меня привет Йоулупукки!
– Кому? – не поняла я.
– Катерина, как же так! – усмехнулся Пашка, вылезая из-под елки. – Едешь в гости к Йоулупукки и не знаешь, кто это такой!
– Это их президент? – предположила я.
– Нет! – заржал он. – Это их Дед Мороз! Живет на Севере, где-то в Лапландии!
– Ну, в Лапландию мы не поедем! – рассмеялась я. – Но если встречу твоего Пукки в Хельсинки, то привет передам!
– Йоулупукки! – поправил Пашка.
Когда я зашла домой, мне в нос ударил сладкий цитрусовый запах. Скинув куртку, я направилась на нашу маленькую кухоньку, где и нашла маму: она сидела напротив телевизора и упоенно лопала мандарины – на столе перед ней возвышалась приличная горка ярко-оранжевых корочек.
– «Ирония судьбы»! – доложила она, не отрываясь от экрана.
– Мам, тебе не надоело? Вот сколько раз ты этот фильм видела? Тридцать? Сорок? – поинтересовалась я, схватив со стола мандарин.
– Ты ничего не понимаешь! Это традиция! – мама даже подняла вверх указательный палец. – Я как-то закрутилась и не посмотрела, так весь год потом был насмарку!
– Ясно, – улыбнулась я, наблюдая, как несчастный Ипполит залезает в ванную прямо в пальто.
– Катька, будь другом, собери вещи! – взмолилась мама. – Не могу я оторваться, честно!
– Ладно, – хохотнула я и пошла в спальню.
Я достала из шкафа нашу дорожную сумку и начала аккуратно складывать одежду. Это я умею делать очень хорошо – могу так свернуть любую рубашку, что она ни за что не помнется в дороге. Опыт! Мы с мамой любим путешествовать.
Ровно полдвенадцатого мы стояли на перекрестке за гостиницей «Октябрьская», где всегда останавливаются экскурсионные автобусы. Было очень темно, и свет уличных фонарей едва освещал длинную, заполненную людьми, улицу. Взволнованные туристы с тяжелыми сумками и пакетами сновали туда-сюда, пытаясь отыскать в длинном ряду автобусов именно свой. У меня появилось неприятное ощущение, что в этой суматохе мы с Таней просто не найдем друг друга…
– Как холодно! – недовольно поежилась мама. – Я же говорила, надо ехать поездом! Три часа – и ты в Хельсинки! Вместо этого стоим тут, мерзнем… А после ночи в автобусе я вообще буду никакая!
– Мама, ты ведь знаешь, у Тани нет денег на поезд!
– Значит, надо было ехать отдельно! – сразу же завелась она. – Мы – на поезде, Таня с братом – на автобусе! Встретились бы в Хельсинки, ничего бы с вами не случилось!
Возражать я не стала. Бывают моменты, когда с мамой лучше не спорить, и я эти моменты уже научилась угадывать. Замерзшими пальцами я начала искать в смартфоне Танин номер.
– Катя! – раздался над моим ухом знакомый голос.
Ребята появились так внезапно, словно из темноты выпрыгнули. Я даже вздрогнула от неожиданности.
– Здравствуйте, Елена Александровна! – поприветствовал мою маму Ромка, веселый смешливый парень лет двадцати.
– Мы уже думали, что не найдем вас! – взволнованным шепотом доложила Таня.
– Здравствуйте! А что, посадка еще не началась? – спросила Надя, приятная невысокая девушка с темно-русыми волосами.
– Нет, ждем, когда наш гид соизволит явиться, – раздраженно бросила мама, наблюдая, как от остановки отъезжают сразу три экскурсионных автобуса.
– Ой, Катя, привет! – запоздало поздоровалась со мной Надя и быстро чмокнула меня в щёку.
Надя гораздо старше нас с Таней, ей уже девятнадцать лет, но мы с ней дружим. Она так помогла нам в расследовании дела о странном черном «дипломате»: пару месяцев назад Ромку обвинили в преступлении, которого он не совершал, и только благодаря Наде мы смогли доказать его невиновность. А еще Надя – профессиональная спортсменка, чемпионка города по дзюдо!
– Уважаемые туристы, проходим в автобус! – раздался в темноте бодрый женский голос.
Началась невообразимая суматоха – замерзшие и уставшие от долгого ожидания люди бросились в теплый салон. Мы с Таней оказались в самом конце огромной очереди. Маму я сразу же потеряла из виду, ребят тоже. С большим трудом мы с Таней смогли попасть в автобус. Я стала растерянно озираться по сторонам – все места уже были заняты.
– Катя, сюда! – шустро юркнула вперед моя подружка и заняла два кресла почти в самом конце салона. – Хочешь сесть у окна?
– Хочу! – призналась я.
– Девчонки, мы здесь! – раздался рядом с нами Ромкин голос.
– Так, девочки, вы нашли, где сесть? – подлетела к нам мама. – Какой бардак! Здесь куча свободных мест, просто многие заняли сразу два кресла!
– Уважаемые туристы, добрый вечер! А вернее даже ночь! – на весь салон крикнула гид.
Это была молодая девушка – невысокая, пухленькая, с ямочками на щечках.
– Меня зовут Ольга! Я сейчас пущу по рядам список, давайте убедимся, что все пришли! Здесь должно быть сразу две группы: одна едет в Хельсинки, и несколько человек – в Турку! Кто в Турку?
– Я! – громко закричала смешная дама в широкополой шляпе. – Я в тур!
– Здесь все в тур! – весело засмеялась Ольга. – Я спросила, кто в Турку!
Ольга говорила и передвигалась по салону на какой-то невероятной скорости. И пока туристы забрасывали на верхние полки свои вещи, а гид суетливо носилась по проходу, бедная мама тщетно пыталась найти свободное место…
– Простите, у вас свободно? – вежливо обратилась она к какой-то темноволосой женщине, что сидела через ряд от нас с Таней.
– Нет, – грубо буркнула та.
– Понимаете, у меня рядом дети, – начала объяснять ей мама. – Хотелось бы сесть неподалеку от них!
– А я-то причем? – хмыкнула она в ответ.
– Друзья, у нас не хватает двух туристов! – озабоченно крикнула гид. – Все отметились в списке, да? Значит, не подошли две дамы: Эмма Хиллонен и Марьяна Кочерыга!
В салоне раздался истерический смех…
– Я здесь! – басом крикнула грубая тетка, что не давала маме сесть.
– Вы – Хиллонен? – подлетела к ней гид.
– Нет, – гаркнула она.
– Ага, значит, Кочерыга! – удовлетворенно кивнула Ольга и поставила плюсик на листке бумаги. – Так, а где же ваша подруга, госпожа Хиллонен?
– Я-то почем знаю? – бросила в ответ Кочерыга. – Я ей не нянька!
– Но вы же вместе путешествуете? – растерялась гид. – Нам уже пора отправляться!
– Ну дак отправляйтесь! От меня-то чего нужно? – грубо выпалила она.
– Может быть, вы всё-таки разрешите мне присесть? – раздраженно обратилась к ней моя мама, все еще стоящая в проходе. – Ваша подруга все равно опаздывает!
– Слушай, что ты ко мне прицепилась? – рявкнула на нее эта противная тетка. – Сказала же, не пущу! С первого раза не понимаешь?
Мама от такой грубости просто опешила, я увидела, как предательски затряслись ее руки. Впрочем, поведение этой Кочарыги возмутило не только ее – люди в салоне начали возмущенно перешептываться.
– Девушка, идите сюда! У меня свободно! – вдруг закричала на весь салон презабавная старушка.
Я заприметила ее еще на улице: она гордо стояла чуть в стороне от нашей группы, под фонарем, опираясь на зонт-трость. Зачем ей зонт в такой мороз? И одета эта пожилая дама была более чем странно: длинное широкое пальто и маленькая шляпка с вуалью. Прямо старуха Шапокляк! Кстати, свой головной убор старушка не сняла даже в автобусе.
В этот момент в салон влетела женщина – высокая, очень худая, одетая в серое пальто, она сама была какой-то серой и неприметной.
– Эмка, бегом сюда! – на весь автобус заорала Кочерыга. – Тут какая-то ненормальная пытается занять твое место!
Госпожа Хиллонен (очевидно, что это была она) вальяжно проплыла вдоль кресел и смерила мою маму недобрым взглядом. Пассажиры, наблюдавшие эту некрасивую сцену, снова возмущенно загудели.
– Девушка, садитесь рядом со мной! – вновь подала голос дама в шляпе.
Мама машинально кивнула и медленно побрела в переднюю часть салона.
– Вот идиотка! – удивленно покачала головой Таня, когда автобус тронулся с места.
– Не говори! – согласилась я. – Нахамила маме, гиду…
Скоро от нашего возмущения не осталось и следа: автобус свернул на Лиговский проспект, и перед нашими глазами предстал самый красивый в мире город. Когда мы пересекали Неву, по салону прокатилась настоящая волна изумленных вздохов – справа от нас, сверкающий в лучах прожекторов, проплывал белоснежно-голубой Смольный собор…
– Катька, как же давно я не каталась по ночному Питеру! – прошептала Таня, зачарованно глядя в окно.
Мы улыбнулись друг другу и взялись за руки. Автобус тем временем миновал Елагин остров и вскоре свернул на трассу «Скандинавия». За окном мелькали силуэты деревьев, было темно и немного страшно – узкая, извилистая дорога была почти не освещена. Наверное, водитель должен быть настоящим асом, чтобы ехать в такой кромешной тьме.
– А почему Валентина Сергеевна не пришла вас провожать? – шепотом поинтересовалась я у подруги.
– Ромка ее отговорил, – так же шепотом объяснила Таня. – Как бы она потом одна возвращалась домой?
Валентина Сергеевна – это мама Тани и Ромы. Вернее, Роме она приходится тетей, просто после смерти своей старшей сестры женщина взяла мальчика себе. Ему тогда было лет девять, а Тане едва исполнился годик, так что они выросли вместе и были как родные брат и сестра.
– Девчонки, берите шоколадку! – нависла над нами веснушчатая физиономия Ромки.
– Шоколад? Ночью? – улыбнулась я. – Отличная идея!
Ромка хохотнул и сел на свое место. Они с Надей стали тихо о чем-то шептаться… А мы с Таней с огромным удовольствием усидели целую плитку шоколада!
Разговоры в салоне смолкли. Мы ехали уже несколько часов. Добрая половина автобуса спала, я тоже начала клевать носом. Вдруг наш автобус медленно остановился.
– КПП! – в микрофон объявила гид. – Уважаемые туристы, все дружно достаем паспорта!
Заспанные пассажиры начали рыться в своих сумках. Таня достала из рюкзака свой заграничный паспорт и начала с интересом его изучать. Он был совсем «чистым», мой уже весь в штампиках…
– Ой, Танька, а мой паспорт у мамы! – вдруг спохватилась я.
– Сейчас!
Она вскочила со своего места и быстро юркнула куда-то в темноту. Уже через пару секунд Таня вернулась и протянула мне паспорт. Очень вовремя, потому что в автобус зашла симпатичная девушка в зеленой жилетке.
– Твоя мама просила передать, чтобы ты берегла паспорт… сейчас вспомню… «как зеницу ока»! – строгим тоном доложила Танька, и мы расхохотались.
В этот момент к нам подошла пограничница. Она улыбнулась и быстренько проверила документы. Автобус снова тронулся в путь.
– Танька, смотри – снег! – закричала я.
Я уже и не помню, когда в Питере был снег на Новый год… А тут такая роскошь: настоящие сугробы, как в детстве, хоть с горок катайся! Я засмотрелась в окно и не заметила, как мы подъехали к терминалу российской границы. Ольга быстренько выскочила из автобуса и сразу же вернулась.
– Друзья, после паспортного контроля будет ещё и таможенный досмотр! – со вздохом объявила она. – Выходим из автобуса и берем с собой все-все вещи!
Схватив сумки, мы с Таней первыми вышли на улицу. Я с удовольствием вдохнула морозный воздух. Под ногами похрустывал совсем свежий снег.
– С ума сойти, настоящая зима! – восхитилась Надя, оглядываясь по сторонам.
– Ага! – зевнул Ромка, устало потягиваясь после долгой дороги.
Медленно, в полной темноте, мы двинулись к невысокому сооружению из стекла и бетона. Внутри горел свет, через огромные окна было видно, как проходят паспортный контроль немногочисленные туристы. В этот момент меня словно молнией ударило…
– Я забыла паспорт в салоне! – сдавленным голосом проговорила я.
– Что? – ахнула мама.
Я увидела, как ее лицо мгновенно стало белым, потом каким-то зеленым…
– Мамочка, я быстро! Наверняка автобус ещё на стоянке! – крикнула я и, не дав маме опомниться, буквально вылетела из здания таможни.
– Катя, Катя! – неслось мне вслед.
Расстояние от терминала до остановки я преодолела за несколько секунд. Четыре больших экскурсионных автобуса стояли на обочине. За ними простиралось огромное, припорошенное снегом поле, дальше – черный лес, и ни одного человека вокруг… Мне сразу же стало не по себе. Так, который из этих четырех автобусов наш? Вот этот, вспомнила я, серебристый, с темными полосками по бокам! На мое счастье, передняя дверь была открыта!
Свое место я нашла сразу, несмотря на то, что в салоне было очень темно. Уф, паспорт лежал прямо на сидение!
– Тихо, я сказала! Хватит орать! – раздался в салоне неприятный, какой-то шипящий женский голос. – Как ты могла оставить его здесь?
– А что мне было делать? – рявкнула ей в ответ вторая женщина. – Торжественно вручить таможенникам, да? Примите и распишитесь!
Этот грубый лающий голос показался мне смутно знакомым. Я инстинктивно спряталась за спинку кресла…
– Где ты его оставила?
– На верхней полке!
До меня донесся какой-то шорох. Я незаметно выглянула из-за спинки. Глаза постепенно привыкли к темноте и я смогла различить два женских силуэта. Одна из говоривших – высокая худая дама с тугим пучком на маленькой головке – напомнила мне какое-то насекомое, не то муравья, не то стрекозу… Вторая была ее противоположностью – коренастая, плотная, грубая… Так это же наши «знакомые» – Марьяна Кочерыга и ее соседка.
– Нашла? – беспокойным шепотом спросила Хиллонен.
– Вот он! Что будем делать, а? – пробасила Кочерыга.
– Да тише ты! – снова цыкнула на нее подружка. – Так, дай подумать… Прячь вон туда! Под кресло той дамочки, что позарилась на мое место!
– Эмка, гениально! Так ей и надо, курице! Пусть у нее будут проблемы…
– Лучше, чтобы проблем не было. Товар ждут серьезные люди, – сквозь зубы процедила Хиллонен. – Если мы не привезем его…
– Ладно тебе, Эмка! Главное, самим не попасться! – отозвалась Кочерыга, с трудом поднимаясь с колен. – Все, готово!
– Пошли! – скомандовала Эмма и первой вылетела из автобуса.
Подождав пару минут, я встала на ноги. Они что-то подбросили моей маме…
Глава II
Пакет
Я носилась по салону словно сумасшедшая. Что эти гадины подкинули маме? Наркотики? Что мне теперь делать? Самое ужасное, что я не могла найти мамино место… Ну не запомнила я, где она села!
Так, нужно взять себя в руки! Ради мамы! Я резко остановилась и сделала глубокий вдох. Мама заняла место рядом со смешной дамой в шляпе. Это где-то здесь, в середине автобуса… Нет-нет, в начале, через три или четыре ряда от водителя! Я закрыла глаза и попыталась восстановить в памяти эту картину…
«Раз, два, три…» – вслух считала я, тихо двигаясь по проходу. Может быть, здесь? Я наклонилась над креслом, и в этот момент свет фар от проезжающего мимо автобуса осветил салон… Прямо передо мной лежала мамина полосатая косметичка! Какое чудо! Я просто рухнула на колени и стала методично исследовать грязный пыльный пол под ее сиденьем. Сначала ничего не могла найти… Наконец, мои руки нащупали что-то твердое и шелестящее.
Я осторожно достала из-под кресла… пакет. Обычный черный пакет, замотанный скотчем, внутри было что-то твердое. Возможно, какая-то коробка. А если там бомба? От страха я чуть не уронила его на пол! Надо выбросить пакет в окно! Я забралась на кресло и попыталась открыть окно…
– Васнецова? – раздался в салоне взволнованный голос гида. – Ты здесь?
– Да… – вздрогнула я, стоя на кресле с пакетом в руках.
– Ты нашла паспорт? Зачем ты с ногами на кресло забралась? Чистить сама будешь!
Схватив меня за рукав, Ольга буквально столкнула меня с кресла и вытолкнула из салона.
– Что же ты, Катя, а? Наша группа уже прошла паспортный контроль! – выговаривала меня Ольга. – Твоя мама там с ума сходит!
В каком-то оцепенении я следовала за гидом по усыпанной снегом дорожке. Вдруг я поняла, что иду словно сапер, держа пакет на вытянутых руках… Я быстро опустила руки и спрятала пакет за спину. Очень вовремя, потому что в этот момент Ольга повернулась ко мне:
– Васнецова, ну давай, живее! – прикрикнула она.
До терминала оставалось всего пару метров… Что же мне делать с этим пакетом? Я судорожно оглядывалась по сторонам. К зданию начали подтягиваться люди, наверное, уже из следующей группы.
– Катя! – услышала я отчаянный вопль.
Навстречу мне бежала Таня, взволнованная, белая как полотно, в распахнутой куртке:
– Все в порядке? Нашла паспорт? Почему так долго?
– Девчонки, бегом! – скомандовала Ольга и, рывком открыв дверь, влетела в здание терминала.
– Танечка, помоги! – взмолилась я.
– Что случилось? – испугалась моя подружка.
– Танечка, помоги… Отвлеки тех теток на скамейке! – вдруг сообразила я.
У Тани Заболоцкой была одна удивительная черта характера – в нужный момент она умела не задавать лишних вопросов. Развернувшись на каблуках, она тут же подошла к двум незнакомым дамам, сидевшим на скамейке рядом со зданием таможни.
– Подскажите, пожалуйста, а проходить границу – это очень долго? – важным тоном спросила она.
– Девочка, а ты что одна, без родителей? – с подозрением посмотрела на нее одна из женщин.
– Я с братом! Но мы оба впервые едем!
– Понятно. Знаешь, раз на раз не приходится! Иногда по несколько часов ждешь, особенно в выходные или в праздники… – пожаловалась женщина.
– Сейчас людей не много, – заметила вторая дама. – Так что тебе быстренько паспорт проштампуют. Сначала наши, потом финны. И вперед!
Все эти разговоры я слышала как сквозь туман. Осторожно присев за скамейкой, я положила пакет на газон – сырой и грязный. А потом начала ладонями сгребать с асфальта снег, чтобы прикрыть им свою «находку».
– Да вы что, издеваетесь!
Я в ужасе подняла голову. Надо мною нависло перекошенное от злости лицо Ольги. Она больно схватила меня за руку и потащила в здание терминала.
– Вот они!
– Это из-за них нашу группу не пускают?
– Да, две девчонки из предыдущей группы!
– Бессовестные!
– Нет, вы только посмотрите на них! Сколько людей заставили ждать!
Протащив нас через толпу рассерженных туристов, Ольга подвела нас к небольшой будке. Там сидела женщина-пограничник в голубой форменной рубашке. Таня, вся красная от стыда, протянула ей паспорт. Женщина быстро вернула документ и жестом позвала меня.
– Здравствуйте! – кивнула я и попыталась улыбнуться.
А пограничница удивленно уставилась… на мои руки! Мокрые, жутко грязные.
– Это я в снежки играла… – в каком-то обалдении прошептала я.
Женщина удивленно хохотнула в кулак и поставила штамп в моем паспорте. Когда я прошла турникет, первой, кого я увидела, была моя мама… Ее трясло, она судорожно всхлипывала и пила воду из пластмассового стаканчика.
– Ну-ну, стоит ли так реагировать! – успокаивала ее добрая дама в шляпе. – Это же дети, с ними вечно какие-то приключения! Вот мой сын однажды…
– Катя! – мама бросилась мне навстречу. – Отдай паспорт! Больше никогда, никогда в жизни ни один документ тебе не доверю! Я же чуть с ума не сошла!
– Одна девчонка задержала всю группу! – нервно выпалила какая-то женщина.
– Не говорите глупостей, никого она не задержала! – вступилась за меня Надя. – Посмотрите, наш автобус еще только начали проверять!
Я подошла к огромному – во всю стену – окну терминала. Действительно, наш автобус только сейчас подъехал к пункту проверки. Таможенники начали досмотр: один мужчина с фонариком в руках полез под капот, другой, с собакой на поводке, зашел внутрь. С собакой… Если в пакете были наркотики, собака точно почует запах! Что тогда будет? А если запах остался на моих руках? Меня затрясло… В панике я стала оглядываться по сторонам. Надо где-то помыть руки, срочно! Таня смотрела на меня с нескрываемым беспокойством.
– Здесь есть туалет? – быстро спросила я подружку.
– Да, вон там, в самом углу! – ответила за нее добродушная дама в шляпе.
– Проходим в автобус! – внезапно позвала нас Ольга.
Толпа туристов двинулась к выходу из терминала. Я засуетилась, сначала метнулась вместе с группой к выходу, потом резко побежала назад.
– Катя, ты куда? – догнала меня мама.
– Мне нужно! Мне нужно срочно помыть руки! – выпалила я.
Мама схватила меня за шиворот и силой поволокла к выходу.
– Да что это с тобой сегодня! Ты издеваешься надо мной, да? – почти плакала она.
Все время, что мы шли до автобуса, я прятала руки в карманах. Сердце билось как ненормальное, каждую секунду я ждала, что откуда-нибудь на меня выскочит немецкая овчарка и громким лаем возвестит, что я преступница… Но кроме взволнованной Тани никто не обращал на меня ни малейшего внимания.
Наконец мы сели в автобус и тронулись с места. Таня пристально смотрела на меня. Мне тоже не терпелось рассказать подружке о том, что произошло со мной за последние полчаса! Но как это сделать, когда вокруг столько народу?
Когда мне казалось, что сейчас меня разорвет, наш автобус снова остановился.
– В «Дьюти фри» идете? – навис над нами Ромка.
– Нет! – решила я.
– Я тоже! – сразу поддержала меня подруга.
– Там столько всяких вкусняшек! – улыбнулась нам Надя. – Конфеты лакричные, шоколад, карамель…
– Что я, карамель не видела? – резонно заметила Таня.
– Ладно, – удивленно пожала плечами Надя и, взяв Ромку за руку, направилась к выходу.
По-моему, она обиделась. А я выглянула в окно: сонные туристы, ежась от ночного холода, медленно двинулись в сторону небольшого одноэтажного магазина. В толпе мелькнуло светло-серое пальто Хиллонен и темная куртка Кочерыги.
– Катя, ты остаешься в автобусе! – строго сказала мне мама. – Считай, что ты наказана! Поняла?
Эх, мама, знала бы ты, как сейчас несправедлива… Вскоре ее силуэт скрылся в темноте.
– Все ушли? – шепотом спросила я.
Таня привстала и внимательно окинула взглядом салон.
– Да, все!
Наконец я смогла поведать подруге о том, что со мной приключилось. Таня слушала меня внимательно, не перебивая, а потом озадаченно спросила:
– Кать, а почему ты просто не подбросила этот пакет обратно тем теткам? Таможенники бы его нашли, их задержали!
– Я, я… дура! – пришлось признать мне.
– Ладно, не переживай! Главное, что ты спасла маму!
– Как думаешь, что было в пакете?
– Ну, первое, что приходит в голову – наркотики. Что еще могут провозить через границу?
– Оружие? – предположила я.
– Да, могут и оружие, – согласилась она.
– А если там бомба? – похолодела я, вспомнив, как испугалась этого в автобусе. – Таня, я же бросила этот пакет прямо рядом с терминалом! А если из-за меня погибнут люди?
– Кать, перестань паниковать! У тебя слишком буйная фантазия! Сама подумай: если бы эти тетки были террористками, то вели бы себя по-другому…
– Думаешь?
Ответить она не успела. В автобус начали быстро заходить люди с большими пакетами в руках. Марьяна Кочарыга, закинув что-то на верхнюю полку, плюхнулась на свое сидение. Вскоре к ней присоединилась и Хиллонен. Я беспомощно смотрела на Таню. Мне было сейчас так важно поговорить с ней!
– Девчонки, это вам! – Ромка быстро протянул нам с Таней по гигантской, размером с книгу, шоколадке.
– Ромка, спасибо! – улыбнулась ему сестра.
– Катька, только маме своей не показывай! – подмигнул мне парень. – Она до сих пор на тебя дуется!
Я лишь растерянно кивнула в ответ, забыв даже поблагодарить Ромку за подарок. Вдруг Таня вытащила из косметички карандаш для бровей, сорвала со своей шоколадки обертку и с трудом написала на обратной стороне: «Успокойся! На тебе лица нет!». Я полезла в свою сумку и, к счастью, нашла там ручку!
«Думаешь, это не бомба?» – спросила я.
Таня в ответ даже поморщилась.
«Если бы они хотели взорвать автобус, сделали бы это раньше… Да и кому придет в голову везти бомбу через границу? Тут же наверняка всякие датчики установлены!!!» – быстро написала она.
«Да, наверное», – согласилась я с подругой.
«Ты же сама сказала: эта Моль в пальто надеялась, что пакет не найдут! Это контрабанда!» – продолжила она.
«Моль в пальто?» – написала я и улыбнулась.
Точно, вот какое насекомое напомнила мне госпожа Хиллонен!
– Ага, тайная переписка! Всякие девичьи секреты! – закричал у меня над ухом Рома и попытался схватить с моего столика шоколадную обертку…
В этот момент автобус резко остановился, и Ромка грохнулся прямо в проход между кресел.
– Все живы? – испугался водитель.
– Пациент скорее жив, чем мертв… – пробормотал бедный парень, лежа на полу. – Но шишка у меня будет изрядная!
– Ромка! – нависла над ним Надя и попыталась поднять своего жениха.
Несколько мужчин сразу же бросились ей на помощь. Таня, убедившись, что с братом все в порядке, язвительно прошептала:
– Так тебе и надо!
А я тем временем быстренько порвала исписанную нами обертку. Как говорится, от греха подальше.
Потом мы всей группой снова вышли из автобуса, чтобы пройти уже финскую границу. В общем, в салон я вернулась уже никакая от усталости…
Таня рядом со мной мирно посапывала. Собственно говоря, весь наш автобус погрузился в сон. А я никак не могла заснуть! Такое со мной бывает, когда сильно устану. А ещё я никак не могла избавиться от мысли, что совершила большую ошибку, бросив неизвестный пакет на границе…
Вплотную прижавшись к холодному окну, я пыталась разглядеть за стеклом хоть что-нибудь. Нет, ничего не видно, только черное полотно перед глазами. Я достала из кармана смартфон. На дисплее высветилось время – четыре утра. Это по финскому. Значит, в России уже пять часов. А сна ни в одном глазу!
Что же все-таки было в этом черном пакете? Допустим там были наркотики. Когда в новостях сообщают о задержании наркокурьеров, то всегда показывают пакеты, как из-под сахара или соли… А содержимое «моего» пакета было твердым! Там внутри скорее всего была коробка или шкатулка. Только очень большая и, при этом, плоская, как футляр для шахматной игры. Хорошо, предположим, они спрятали наркотики внутри небольшого ящика. Железного, например… Зачем? Чтобы скрыть запах? Да ну, чушь! В таком случае пакет был бы очень тяжелым! А он был довольно легким, мне показалось, что он весил не больше килограмма. Значит, не наркотики? Тогда что? Я устало закрыла глаза и стала проваливаться куда-то в темноту…
Через час гид снова нас разбудила – автобус подъехал к небольшому придорожному кафе. Надя и Рома вслед за несколькими туристами вышли из салона.
– Девочки, вы проснулись? – подошла к нам мама. – Хотите позавтракаем в кафе?
– Ой, нет, Елена Александровна, сейчас в меня ничего не полезет, – призналась Таня. – Голова садовая! У меня же есть термос!
Таня полезла в сумку и достала оттуда небольшой металлический термос.
– Мам, ты садись рядом! – предложила я.
Мы с Таней потеснились, и втроем начали по очереди пить горячий сладкий чай. Вид у мамы был хмурый, напряженный, наверное, она еще очень на меня злилась, но при Тане это не показывала…
Вскоре наш автобус снова тронулся в путь. Мы проезжали мимо огромной отвесной скалы. Стекавшие по ней струйки воды застыли, словно по волшебству, и серебрились в лучах утреннего солнца. Когда в детстве я впервые увидела эти места – каменные глыбы, могучие сосны, стремительные северные реки – мне показалось, что я попала в какой-то другой мир, нереальный, сказочный.
– Словно ты попал в сказку, правда? – прочитала мои мысли мама.
– Да, скандинавская сага… – задумчиво прошептала Таня. – А почему скалы здесь такие странные? Совершенно плоские с одной стороны?
– А ты не поняла? – удивилась мама. – Мы же едем сквозь скалы…
– То есть? – вздернула брови Таня.
– Эта дорога прорублена сквозь скалы! – объяснила я подружке.
– Это «Королевская дорога», – вспомнила мама. – Она соединяла Шведское королевство и наш Петербург. И некоторые ее участки пришлось прорубать сквозь каменные глыбы!
– Прорубать? Бедные люди, сколько же труда это стоило! – поразилась моя подружка.
– Ладно, девочки, часа через два приедем… Танечка, спасибо за чай!
Мама вернулась на свое место, а мы с Таней продолжили зачарованно смотреть в окно. Высоченные каменные массивы сменились запорошенными снегом полями. Иногда перед нашим взором мелькали аккуратненькие фермерские домики. Причем такой домик всегда был один на несколько километров! Ни разу не видела по этой дороге чего-то, хоть отдаленно напоминающего нашу деревню… Помню, мне рассказывали, что у финнов даже есть поговорка: из окна твоей усадьбы не должна быть видна крыша соседского дома… За точность цитаты не отвечаю, как-то так. Что тут скажешь, финны – одиночки. Суровый скандинавский характер.
Автобус тем временем проснулся. Гид бодрым голосом начала рассказывать нам разные факты из истории Финляндии. Она сильно не загружала нас деталями и датами, но мне все равно было не очень интересно. Во-первых, я все это уже слышала десятки раз: и про Густава Ваазу, и про шведско-русские войны, и про Александра I, и про Ленина. Во-вторых, усталость от бессонной ночи давала о себе знать. Мне жутко захотелось спать. Веки стали тяжелыми, голова еле держалась на плечах… Я опустила спинку кресла, закрыла глаза и мгновенно уснула.
Глава III
Воровки
Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь… Море, покрытое ледяной коркой, переливается в лучах утреннего солнца. Вековые сосны запорошены белым снегом. На фоне кристально-голубого неба возвышается странное сооружение: сотни металлических труб, разной длины и толщины парят в воздухе. Это памятник Сибелиусу, финскому композитору, вспомнила я. Рядом со странным памятником стоит моя мама, она о чем-то разговаривает с Таней…
Я тут же проснулась. В виске пульсировала болевая точка, глаза слезились от света. Почему меня никто не разбудил? Я что, одна в автобусе? Тут до меня донесся шорох и тихое перешептывание. Нет, я здесь не одна. Обхватив руками переднее кресло, я с трудом встала на ноги…
– Что вы делаете? Вы роетесь в маминых вещах? – ахнула я.
Кочерыга, стоя на карачках, изучала содержимое нашего дорожного чемоданчика. В руках у Хиллонен была мамина любимая сумка из разноцветной замши. Увидев, что она застигнута на месте преступления, Моль… нисколько не смутилась. Ни одна мышца не дернулась на ее вытянутом, фарфорово-бледном лице. Кочарыга, швырнув в сторону наш чемодан, медленно встала на ноги. Ее взгляд ничего хорошего не предвещал…
– Что? – внезапно громыхнул в салоне мужской голос. – Что здесь происходит?
Кроме нас троих, в автобусе был еще и водитель! Он вскочил со своего места и в один прыжок преодолел расстояние от своего места до этих воровок. Вот тут Хиллонен не на шутку испугалась!
– Послушайте, это недоразумение! – залепетала она, неприятно скалясь в улыбке.
– Девочка, это ваши вещи? – обратился ко мне водитель.
– Да, вот наш чемодан, а это мамина сумочка! – кивнула я, и в голове снова запульсировала болевая точка.
– Оля, бегом сюда! – басом крикнул водитель.
Хиллонен, затравлено озираясь по сторонам, наконец, догадалась выпустить мамину сумку из рук. Она с грохотом упала на пол, и все ее содержимое – телефон, помада, тушь для ресниц, кошелек – разлетелось по проходу.
– Подождите, давайте договоримся? – Кочарыга стала дергать водителя за рукав.
Он даже не взглянул в ее сторону.
– Саша, что случилось? – влетела в салон запыхавшаяся Ольга.
– Оля, у нас кража! Девушка застукала, как эти дамы роются в вещах ее матери! Сама посмотри!
Водитель показал рукой на разбросанную по салону мамину косметику.
– Все в автобус! Срочно! – закричала гид.
– Ольга, это недоразумение! – начала скалиться в улыбке Хиллонен. – Просто я потеряла свою сережку…
– Ага, и решили поискать в сумке другой женщины! – вскипел водитель.
– Вы вообще спали и ничего не видели! – рявкнула на него Кочарыга. – Чего вы слушаете эту соплячку, а? Да наврала она все!
– Во-первых, не смейте оскорблять девушку! – сразу же вступился за меня водитель. – Во-вторых, я не спал и прекрасно видел, как вы рылись в этом чемодане и сумке! Оля, я ведь не могу запомнить, где конкретно сел каждый пассажир! Поэтому и не обратил внимание. Думал, что они в своих вещах что-то забыли!
Гид со вздохом кивнула и начала запускать туристов в автобус.
– Друзья, у нас неприятность! Оказалось, что в автобусе едут карманницы! Пожалуйста, проверьте свои вещи!
В салоне началась настоящая кутерьма. Туристы бросились к своим сумкам и пакетам. Кочарыга стояла красная, взмыленная, ее маленькие злые глазки трусливо бегали из стороны в сторону. А вот Хиллонен вдруг стала абсолютно невозмутимой, словно все происходящее не имело к ней никакого отношения.
– Какой ужас!
– У меня вроде бы все на месте!
– А кто воровка?
– Как кто? Эта девчонка, конечно…
От такой несправедливости я вспыхнула как свечка!
– Нет, это не она! – остановил перешептывание водитель. – Воровки – вот эти две почтенные дамы! Девочка, наоборот, их поймала!
– Ты кто такой, чтобы меня воровкой обзывать, а? – бросилась на него Кочарыга.
– Это же мои вещи! – услышала я возмущенный мамин возглас.
Она, наконец, попала внутрь переполненного автобуса и сразу же бросилась поднимать с пола свою косметику. Таня и добрый водитель стали ей помогать. Я тоже наклонилась, чтобы поднять мамин кошелек…
– Ай! – схватилась я за висок.
– Что? – с тревогой взглянула на меня мама.
– Голова разболелась! Сильно! – пожаловалась я.
– Ну что, проверили вещи? Кошельки и документы на месте? – громко спросила пассажиров Ольга.
Все туристы дружно закивали.
– В моих вещах кто-то рылся! – вскрикнула мамина соседка, хватаясь за сердце. – Да, все перевернуто вверх дном! Но, по-моему, деньги на месте…
– Не успели они! Скажите спасибо этой девушке! – улыбнулся мне водитель. – Кстати, Оля, а теперь проверь-ка содержимое сумок у этих дам!
– Что? Да вы не имеете никакого права! – надменно отозвалась Хиллонен и с высоко поднятой головой направилась к выходу.
– Не имею, – утвердительно кивнула гид. – А вот финская полиция такое право имеет!
– Либо открывайте свои сумки здесь, либо едем в местное отделение полиции! – басом отрезал водитель, загородив этим дамочкам путь.
Хиллонен швырнула свою сумочку прямо ему в лицо. Кочерыга, словно мартышка, повторила «подвиг» подруги. Водитель ни сколько не смутился, просто взял и вытряхнул на свободное кресло содержимое их сумок. Кочерыга возмущенно заголосила. Ольга и водитель, под пристальными взглядами пассажиров, начали тщательно исследовать их вещи: паспорта, телефоны, кошельки, вскрытая пачка бумажных салфеток, мятная жвачка… В общем, ничего особенного. Вдруг я заметила, что с кресла упала небольшая бумажка. Я быстро наступила на нее ногой.
– Ну что, обыск окончен? – язвительно поинтересовалась Хиллонен. – В таком случае, поехали!
– Нет уж! Дальше вы с нами не едете! – решил водитель.
– Что? – задохнулась от возмущения Кочарыга. – У нас оплачена дорога до Турку! И как я в Питер потом доберусь?
– Хоть пешком! – отрезала Ольга.
– Ну, я тебе устрою проблемы… – зловеще прошептала ей Кочерыга и, грубо оттолкнув гида, вслед за Хиллонен вышла из автобуса.
После этого в салоне словно включили звук – пассажиры начали громко обсуждать произошедшее. Под шумок я незаметно наклонилась и подняла с пола бумажку. Оказалось, что это визитка. Я быстро спрятала ее в карман.
– Ольга, у моей дочки голова разболелась! – тихонько обратилась к гиду мама. – Мы, пожалуй, выйдем сейчас, попытаемся заселиться в гостиницу пораньше.
– Зачем вам здесь выходить? – улыбнулся маме добрый водитель. – Я вас с дочкой высажу прямо напротив отеля…
Действительно, буквально через пять минут наш автобус остановился возле огромного коричневого здания.
– Ребята, вы с нами? – подлетела к Наде и Роме моя мама.
– Ну, я хотел Свеаборг увидеть… – растерялся парень.
– Тогда обязательно оставайся на экскурсию! – посоветовала мама. – Тем более гид попалась замечательная, так интересно все рассказывает! Встретимся в гостинице. А ты, Таня, как?
– Пошли с нами! – дернула я подружку за руку.
– Конечно, Танечка, пошли! Город мы тебе и так покажем! Проведем персональную экскурсию! – улыбнулась ей мама.
– Хорошо! – решилась Таня.
Мы попрощались с группой и втроем вышли из автобуса. С каким счастьем я вдохнула свежий зимний воздух! Даже головная боль, казалось, на мгновение отступила.
Однако удовольствие длилось не долго. Когда мы зашли внутрь отеля, первыми, кого я увидела в небольшом затемненном холле, были… Кочарыга и Хиллонен. Они стояли у стойки регистрации и что-то объясняли девушке в красной жилетке.
– Посмотрите, эти кикиморы уже тут как тут! – всплеснула руками мама. – Как думаете, предупредить сотрудников отеля, что к ним заселились воровки?
– Но ведь у нас нет никаких доказательств! – резонно заметила Таня.
– Твоя правда… – согласилась мама. – Ладно, девчонки, ну их к бабушке! Подождите меня на диванчике, я быстро!
Мама стремительно направилась к стойке регистрации, а мы с Таней, устроившись на уютном диванчике, стали с интересом озираться по сторонам. Холл отеля был почти пуст, что неудивительно – мои часы показывали семь утра. Надо же, как рано мы приехали! На рецепции работали только две девушки, одна обслуживала маму, другая что-то объясняла Кочарыге и ее подружке… В углу зала, недалеко от лифта, сидела пожилая супружеская пара. Судя по всему, японцы.
– Кать, они действительно рылись в вещах твоей мамы? – вдруг спросила меня Таня.
– Что? – удивилась я. – Конечно! Зачем мне выдумывать?
В этот момент на соседний диван плюхнулся какой-то толстяк. Обрюзший, с рыжевато-пегими волосами, жиденькой бородкой и маленькими хитрыми глазками, он сразу же внушил мне какое-то отвращение… А когда он окинул нас с Таней противным оценивающим взглядом, меня просто передернуло!
– Катя, ты понимаешь, что это значит? – выразительно посмотрела на меня Таня, не обращая на этого урода ни малейшего внимания.
– В смысле? – не поняла я подругу.
– Они думают, что этот сверток у твоей мамы!
– Пусть думают, что им хочется! – выпалила я, ежась под пристальным взглядом этого мерзкого толстяка.
– Лишь бы теперь у твоей мамы не было проблем…
– Знаешь, у нее бы были проблемы, причем большие, если бы таможенники нашли этот пакет!
Тут я случайно встретилась взглядом с рыжеволосым толстяком, и он гадко мне улыбнулся. Фу! Я демонстративно отвернулась и стала наблюдать, как мама подписывает какие-то документы. Почему она так долго? В этот момент за моей спиной раздался знакомый надменный голос:
– Посмотри, Хампус! Вот эта девушка обозвала нас с Марьяной воровками!
Я в ужасе подняла глаза – прямо рядом со мной стояла Моль в пальто. Она положила свою костлявую руку на плечо толстяка и смерила меня холодным злым взглядом. Кочарыга, стоявшая неподалеку, просто пиявила меня своими колючими глазками.
– Что, соплячка, рада небось? – рявкнула она. – Знаешь, сколько нам придется денег отвалить, чтобы добраться до Питера?
– Ай, ай, ай, девушка! – покачал головой толстяк, вальяжно растянувшись на диване. – Как плохо! Нехорошо!
Он говорил с сильным акцентом, манерно растягивая слова. Финн?
– Да вы, да вы… – вспыхнула я, мгновенно став пунцово-красной. – Да вы не имеете никакого права что-то мне говорить! Вы – преступницы! Я видела, как вы…
Тут Танька сделала большие глаза и больно ткнула меня в бок.
– Да, и Катя, и водитель прекрасно видели, как вы рылись в чужой сумке! – громко, на весь холл, закричала она. – Не отстанете от нас, обратимся в полицию!
– Деточка, а ты никак нам угрожаешь? – Хиллонен подняла вверх свои выщипанные брови-ниточки.
– Кто вам там поверит в полиции, двум малолеткам? – развязно заржала Кочарыга.
А вот глаза противного толстяка трусливо забегали из стороны в сторону.
– Что здесь происходит? – подлетела к нам мама. – Что вам нужно от детей? А ну убирайтесь отсюда!
– Пошли, Хампус! – бросила толстяку Эмма.
Долго уговаривать его не пришлось. Трусливый Хампус спрыгнул с дивана, словно его током ударило. Вскоре его огромная туша скрылась в лифте.
– Что они от вас хотели? – испуганно спросила мама.
– Мамочка, не обращай внимания! – махнула я рукой. – Мало ли придурков…
– Они вас обидели, да? Я все-таки скажу про них на рецепции! Как их фамилии? Хиллонен и Кочерга?
– Кочерыга! – прыснула Таня. – Хотя ваш вариант мне нравится больше!
– Мам, пошли в номер! – взмолилась я. – Сил нет…
– Ладно, пошли!
В лифте мама стала показывать Тане, как пользоваться ключом-картой. А я, устало облокотившись о стену, задумалась: что же предпримут эти мерзавки? Мамины вещи они, очевидно, не успели обыскать, я им помешала. Что теперь? Они попытаются проникнуть в наш номер? Вряд ли… Думаю, они стали рыться в ее сумках от отчаяния, когда не обнаружили под креслом свой пакет. Они и вещи маминой соседки, этой смешной дамы в шляпе, тоже перерыли… Подозревать маму у них нет никаких оснований! У нее, собственно говоря, не было и возможности незаметно вытащить пакет из-под кресла, она ни разу не оставалась в салоне одна. Так что если Хиллонен и Кочарыга не полные дуры (хотя этот вариант исключать нельзя!), они отстанут от мамы.
– Нет-нет, не так! – объясняла мама. – Медленно вставляешь карту в считыватель и спокойно вытаскиваешь ее назад! И только тогда нажимаешь на кнопку!
Лифт поехал. Мы вышли на четвертом этаже и отправились на поиски номера. Это был тот еще квест – минут десять мы плутали по узким, бесконечно длинным коридорам отеля.
– Ну и катакомбы! – удивленно воскликнула Таня, когда мы нашли наш номер. – Тут заблудиться можно!
– Точно, настоящий лабиринт! – подтвердила мама, скидывая с себя пальто. – Все, девчонки, я пошла в душ! Как же я не люблю эти ночные переезды…
Мама скрылась в ванной комнате, а я, бросив сумку на пол, прямо в одежде свалилась на кровать. Таня тем временем с интересом изучала наш номер. Кирпичные стены, покрашенные в ослепительно-белый цвет, на одной из них странная картина – что-то вроде огромной красной кляксы на сером фоне. Обстановка номера была более чем скромной: три кровати, над каждой маленький красный светильник, кресло, длинный журнальный стол, телевизор.
– Скандинавский минимализм! – заключила Таня, сев рядом со мной на кровать. – Знаешь, я как-то по-другому представляла себе четырехзвездочный отель!
– Да, тут многие гостиницы такие, – отозвалась я, не поднимая голову с подушки. – Хотя в последний раз мы останавливались в классном отеле, недалеко от Рыночной площади.
– Голова не проходит, да? – с сочувствием посмотрела на меня подруга. – Может, шоколадку хочешь?
– Ой, нет, на шоколад я уже смотреть не могу! – призналась я.
– Ты? – удивленно вскинула брови Таня. – Вот уж не поверю! Таких сладкоежек как Екатерина Васнецова в мире человек семь, от силы восемь…
– Сегодня ночью я превысила свой лимит! – тихонько рассмеялась я, и висок снова пронзила острая боль. – Ох…
– Это у тебя по нервам, сто пудов! – решила Таня. – Вот ведь стервы! Еще претензии высказывают: как это ты посмела помешать им рыться в чужих вещах! Кать, а может твоя мама права, нужно заявить на них?
– Куда? Ты же сама сказала: у нас нет никаких доказательств. В полиции нас и слушать не станут! – измученным голосом ответила я. – А предупреждать сотрудников гостиницы? Зачем? Они же, на самом деле, никакие не воровки…
– То есть? – опешила Таня. – Ты же своими глазами видела, как они…
– Искали свой пакет в вещах мамы! – перебила я подружку. – В том-то и дело, им свое нужно, не чужое.
– А ты не думаешь…
Закончить Таня не успела. Из ванны вылетела мама, замотанная в огромное белое полотенце. Она передвигалась какими-то странными прыжками и со стороны была похожа на кенгуру…
– Ой, какой пол холодный! – взвизгнула она, забравшись на соседнюю кровать. – Катька, ты забыла тапочки!
– А разве здесь их нет? – несказанно удивилась я.
– Нет! Ни тапочек, ни халата! – пожаловалась она, быстро натягивая на себя кофту.
– Ой, я же маме забыла сообщение отправить! – спохватилась Таня.
– Давай, отправляй, а то она наверняка волнуется! – кивнула моя мама и полезла в сумочку за косметичкой. – Так, Катерина, ты все еще страдаешь? Бегом в ванную!
– Мам, не могу…
– Через не могу! Примешь душ, сразу станет лучше! Давай, без лишних споров!
Через полчаса мы уже сидели в уютном кафе. После душа мне действительно стало немного лучше: боль в виске не прошла, но она была уже не такой острой. Мама с Таней пили кофе и уплетали булочки с корицей, а я смотрела в окно… В центре небольшой, занесенной снегом площади, стояла симпатичная елочка. Живая, прямо в огромном – размером с бочку – горшке!
Я хорошо знаю эту площадь. Летом она вся заполнена шумными уличными кафе, на месте, где сейчас мерцает огоньками елочка, бьет фонтан, а вокруг него летают наглые чайки, пытаясь получить кусочек хлеба от одного из отдыхающих… Сколько раз мы с мамой отдыхали в Хельсинки, а зимой – впервые!
– Катя, почему ничего не ешь? – прервала мои размышления мама. – Давай, через силу! И кофе пей, пока он горячий!
Я вздохнула и начала медленно жевать булочку, щедро присыпанную пахучей корицей. От запаха меня затошнило, но у мамы было такое выражение лица…
– Молодец, – удовлетворенно кивнула она, когда я справилась с булкой. – Ну что, путешественницы, готовы? Тогда вперед!
Втроем мы вышли из кафе на заснеженную площадь. Город тем временем совсем проснулся – людей на улице стало очень много. Они торопились по своим делам, пили кофе прямо на бегу, мчались на велосипедах, оставляя на снежном ковре тонкие прямые линии…
– Ой! – вскрикнула Таня, подскользнувшись. – Ничего себе, это не улица, а настоящая горка!
Мы в этот момент шли по Симонкату. Эта улица действительно резко уходит вниз, и ты спускаешься по ней словно по склону горы.
– Да, Таня, будь осторожнее! – предупредила мама. – Хельсинки строили прямо на холмах, скалах, и их особо не выравнивали: улица тут может начинаться на одной высоте, а потом идти резко вниз. Летом это не проблема, а вот зимой…
Держась за руки, мы потихоньку добрели главной магистрали Хельсинки – улице маршала Маннергейма. Это первый президент Финляндии. Кстати, до революции он служил в нашей армии, был царским офицером.
– Вот мой любимый торговый центр! – радостно доложила мама, когда мы оказались у огромного серого здания. – Тут куча классных магазинчиков!
– Елена Александровна, а распродажа уже идет? – поинтересовалась Таня.
– Да, она начинается сразу после финского Рождества! Ну, девчонки, с чего начнем? Может быть, с обуви?
– Давайте! – веселым тоном отозвалась Таня. – Хочу себе ботфорты купить!
Ее энтузиазм мне совсем не понравился… Я думала, мы с Таней погуляем по городу, посидим вместе в каком-нибудь кафе, а мама тем временем будет в упоении бегать по своим распродажам. Нет, я не то чтобы не люблю ходить по магазинам. Люблю, но все хорошо в меру, а моя мама эту меру не знает! Она может часами заниматься шопингом, ничего не видя вокруг, а я при этом должна таскаться вслед за ней, изнывая от скуки. Это еще ладно, а вот когда мама вдруг решает купить что-нибудь мне… Тут уж тушите свет! Тогда мне приходится напяливать на себя тысячи кофточек или брюк, стоя в тесной душной примерочной! И все до тех пор, пока, по словам мамы, мы не придем к «компромиссному решению»…
– Мам, мне в туалет нужно! – оторвала я маму от очередного прилавка.
К тому моменту мы бродили по магазину часа три, не меньше.
– Ладно, пошли, повожу тебя!
– Мам, ну мне же не пять лет! Я сама найду дорогу!
– Нет, ты заблудишься! Что я, не знаю тебя, что ли?
– Елена Александровна, мы с Катей вдвоем сходим! – подлетела к нам Таня. – Туалет на первом этаже, я видела указатель!
– Кстати, ты хотела еще в магазин с косметикой зайти! – напомнила я. – Зачем тебе бегать туда-сюда?
– А мы не потеряемся? – сомневалась мама.
– Давайте встретимся на втором этаже, у фонтана! – предложила Таня. – Там еще рядом такое кафе симпатичное…
– Надо же, как ты хорошо ориентируешься! – поразилась мама. – Здесь такие путанные торговые центры, а ты с первого раза все запомнила. А моя Ласточка в своей комнате заблудиться может!
– Это правда! – кивнула Таня, с усмешкой взглянув на меня.
Ну да, у меня географический кретинизм… А что здесь такого?
– Ладно, девчонки, через двадцать минут у фонтана! – решила мама и скрылась в соседнем магазине.
Глава IV
Разговор в кафе
Мы с Таней сидели на мраморном постаменте небольшого фонтана, что был установлен прямо внутри торгового зала. Излюбленное место встреч всех покупателей. На нас изредка падали брызги, а от воды веяло прохладой. Рядом с фонтаном носились веселые белокурые дети, похожие на ангелочков. Их мамы, сидевшие поблизости, хвастались друг перед другом покупками.
– Посмотри, сюда тоже монетки бросают! – удивилась Таня, показав на мраморное дно бассейна.
– Ну, раз есть фонтан, значит, должны быть и монетки, – заметила я.
– Пожалуй, я тоже брошу! – решила Таня, достав из сумки свой кошелек.
– Не успела приехать, а уже хочешь вернуться? – улыбнулась я, но улыбка быстро сползла с моих губ…
– Что? – испугалась Таня.
Я кивнула в сторону эскалатора. С него сходил грузный, похожий на бегемота, Хампус. Эмма Хиллонен, в своем сером пальто, была почти незаметна на его фоне. А где же Кочарыга? Этой грубиянки с ними не было.
– Блин, нигде от них покоя нет! – недовольно зашипела Таня. – Они нас не видят?
– Нет, они пошли в кафе… – задумчиво проговорила я и тут же вскочила на ноги. – Нужно подслушать, о чем они будут говорить!
– Как?
– Как обычно! Ушами!
– Катька, они тебя узнают! Да и меня тоже…
– Снимай пальто! Поменяемся одеждой! – сообразила я и первой скинула с себя куртку.
– Дохлый номер… – нахмурилась Таня, но пальто все же сняла. – Они твое лицо на всю жизнь, наверное, запомнили!
– Придумала! – ахнула я и пулей метнулась в соседний магазин.
Схватив с прилавка первый попавшийся берет и шарф, я тут же побежала на кассу. Меня всю трясло от нетерпения. Я должна подслушать, о чем будет говорить эта парочка! Вдруг они что-то замышляют против нас с мамой? Все может быть! Едва получив покупки, я бросилась к зеркалу и натянула на себя берет – серый, весь в каких-то немыслимых голубых стразах…
– О, ужас! – воскликнула Таня. – Вот это головной убор… Тебя же сразу запалят!
– Не запалят! – отмахнулась я. – Можно подумать, что эта Моль только что сошла с подиума! Помоги лучше завязать шарф! Вот почему все нормальные девушки умеют навязывать шарфы, а у меня всегда получается какой-то улей вокруг шеи… Пчел только не хватает!
Танька хохотнула и довольно быстро пристроила огромный голубой палантин на моих плечах. Получилось ничего, нормально…
– Спасибо! Прикрой меня, когда мама придет.
– Катька, осторожнее! – крикнула мне вслед подружка…
В кафе я просто влетела. От волнения у меня подкашивались ноги, а в голове вообще была какая-то карусель! Эту странную парочку я заметила сразу же – они заняли место прямо у окна и уже вели оживленную беседу. Я подошла к кассе и заказала первое, что пришло в голову:
– Орэндж джус, плиз!
Молодой белокурый финн кивнул и засунул в соковыжималку два огромных апельсина. Я положила на прилавок три евро и окинула взглядом кафе. Большой просторный зал, а посетителей почти нет… Плохо, я буду у этих бандитов как на ладони!
Вдруг я заметила, что неподалеку от места, где сидела эта парочка, находился небольшой выступ стены. А за ним – маленький столик, буквально на одного человека! Лучшего места для подслушивания и не придумать! Вот только как бы туда сесть незаметно?
Помощь пришла неожиданно: в кафе зашли двое – маленький лысоватый толстячок и длинноногая блондинка в дубленке «под леопарда».
– Пупсик, ну чего ты так нервничаешь?
– Чего я нервничаю? Люся, мы тут торчим уже четыре часа! Четыре часа! Ты весь магазин решила купить, да?
– Я не поняла, котик, – блондинка возмущенно захлопала своими огромными наклеенными ресницами. – Тебе для меня что, денег, жалко, да? Нет, ты так и скажи!
– Люся, мне для тебя ничего не жалко! – устало закатил глаза «пупсик». – Но четыре часа! Я есть хочу! Есть, понимаешь?
Надутая Люся и ее ухажер сели неподалеку от «моей» парочки… Госпожа Хиллонен смерила их таким надменным взглядом, это надо было видеть! Я тем временем схватила с прилавка стакан сока и мышкой юркнула за маленький столик. На меня никто не обратил внимания!
Исподлобья я взглянула на толстого Хампуса – вид у него был весьма подавленный. Моль сидела ко мне спиной и нервно стучала пальцами по столику. Молодой официант тем временем подлетел к нашим туристам, и Моль с Хампусом продолжили свой разговор… на финском. Говорили они быстро, нервно и как-то рвано. Раз в минуту Хампус тряс своей огромной рыжей головой, сидящей на тройном подбородке, и произносил что-то вроде «Йо». Я уже хотела встать и выйти из кафе, но тут в зал влетела Марьяна Кочарыга собственной персоной!
– Ты где была? – сразу же набросилась на нее Хиллонен.
– В магазине! – буркнула она, устраивая на стуле несколько огромных пакетов.
– Нашла время! – зашипела Моль. – Мы тут сидим, голову ломаем…
– А чего ломать-то? – беспечно протянула Кочарыга. – Деньги-то все равно потеряли!
– Деньги… Как бы нам что-то другое не потерять! – зловеще прошептала Моль. – Ты что, вообще не врубаешься?
Они говорили очень тихо, мне удавалось поймать не каждое слово из их разговора. Тем более, что белокурая Люся за соседним столиком изрядно мне мешала – она никак не могла сделать заказ, капризничала, а молоденький финн на ломаном русском описывал ей состав каждого блюда из меню.
– Марьяна, – вкрадчивым голосом начал Хампус. – Вам же говорить, что это важный груз?
– Что? Я-то тут причем? – взорвалась Кочарыга. – Твоя женушка была со мной в автобусе! Она своими глазами все видела! Это форс-мажор!
– Тише! – цыкнула на нее Моль, испуганно взглянув на парочку за соседним столом. – Что ты орешь как резаная?
– А чего вы на меня стараетесь это повесить? – шепотом продолжила Кочарыга. – Вообще, Эмка, это из-за тебя мы попали!
– Что? – задохнулась от возмущения ее подружка.
– Да, я всегда одна ездила, и ничего! А тут ты, видите ли, решила меня проконтролировать! Не доверяешь подруге, да? Вот и получила шмон на границе! Тебе же всегда везет как утопленнице! У тебя аура плохая!
– Что ты мелешь, идиотка? – взревела Моль. – Ты вообще думаешь, прежде чем рот открывать? Забыла, кто твоего сыночка из тюряги вытащил? Так что сиди тихо, а то получишь по своей собственной ауре!
– Давайте не надо кричать! – прервал их перепалку Хампус. – Когда Густав узнает, всем плохо будет…
– Что, мы на деньги попали, да? – перепугалась Марьяна.
– Еще как! – хмыкнула Моль. – И не только… Густав же сразу предупредил, груз предназначен для нового покупателя, очень серьезного. У нас появилась возможность работать с большими людьми, понимаешь? Это тебе не медальками приторговывать! Через два дня груз должен быть в Швеции, его там ждут! Это вопрос доверия к нам!
Я вся превратилась в слух. Может, стоит записать их разговор? Я стала тихонько рыться в сумке и тут вспомнила, что сунула свой смартфон в карман куртки. А куртка моя сейчас на Тане!
– Густав мне уже звонить, спрашивать… – тихо пробормотал Хампус.
– А ты что? – буркнула Кочарыга.
– Сказать ему, что все хорошо… – обреченно вздохнул он.
– Значит, так! – решительно начала Эмма Хиллонен. – В пятницу груз должен быть на пароме и благополучно плыть в Швецию. У нас день, чтобы его вернуть! На границе груз не нашли. Значит, он либо в автобусе…
– Мы там искали! – перебила ее Кочерыга.
– Ты взглянула только под креслом той бабы! А если пакет оттуда выпал во время какого-то поворота или… торможения? А ты, вместо того чтобы спокойно обыскать весь салон, сразу же начала копаться в вещах той курицы!
– Мы начали копаться в вещах той курицы! – язвительно поправила ее Кочарыга.
«Сами вы курицы!» – подумала я. От неподвижного сидения у меня затекла спина, в Танькином пальто и огромном палантине было невыносимо жарко. В какой-то момент мне показалось, что я сейчас упаду в обморок.
– Автобус возвращается с экскурсии в четыре часа, – продолжила Хиллонен. – Ты должна обыскать его еще раз!
– Я? Почему это я, интересно? – возмутилась Кочарыга.
– Потому что это твоя работа! – холодно ответила ей подружка. – Помни свое место… И про сына своего вороватого не забывай! Он только благодаря Норе еще гуляет на свободе!
– Долго вы еще с Норкой будете меня сыном шантажировать, а? – взревела Кочарыга.
– Долго! – наглым тоном ответила ей Моль. – В общем, Марьяна, как ты будешь договариваться с водителем, нас не касается. Автобус ты должна обыскать сегодня же!
– А если там ничего нет? – прошипела Кочарыга.
– Значит, пакет забрали!
– Наверняка, эта крашенная! – предположила Марьяна.
– Я с нее глаз не сводила всю дорогу, – покачала головой Хиллонен. – Одна в автобусе она не оставалась. Так что это либо ее соседка, та старуха в дурацкой шляпе, либо водитель!
– Точно, он мог! – согласно закивала Кочарыга. – Они, которые порядочными прикидываются, все такие! А если это они, что делать будем?
– Будем обыскивать их номера!
– Что? – хриплым голосом переспросила Кочарыга.
– Нам придется так делать! – встрял в разговор Хампус. – Густав сделает нам плохо!
– Да и Норка таких денег нам никогда не простит! – нервно выдохнула Хиллонен и уронила голову на ладони.
– Слушай, Эмка, что я сообразила! – Кочарыга чуть не подпрыгнула на стуле. – Помнишь, там, на границе мы выходим из туалета, а эта кикимора ревет… Мы еще решили, что ее заловили с нашим пакетом!
– Ну, помню…
– А она из-за девки своей ревела, та вроде паспорт забыла!
– И что?
– Да где она паспорт могла забыть, а? Только в салоне!
За столиком повисло долгое молчание. Сердце у меня бешено забилось, я вжалась в стену, стараясь даже не дышать…
– Как же я сразу об этой соплячке не подумала! – наконец выдавила из себя Моль. – Если она была в салоне и слышала наш разговор… Так, пошлите!
– Куда? – испуганным голосом спросила Кочарыга.
– Есть идея! – сухо бросила Хиллонен и первая вскочила на ноги.
Ее стул при этом так царапнул мраморный пол, что у меня мурашки побежали по коже! А может быть, они побежали от страха… Я вдруг сообразила, что если эта Хиллонен повернется ко мне лицом, то никакой берет меня не спасет. Она узнает меня, чувствую. Она ушлая.
Тучный Хампус и Кочарыга стали медленно отрывать свои тела от стульев… А я как сидела, так и рухнула под стол! Через минуту мимо меня промелькнули три пары ног.
– Девочка, что случилось? – присела рядом со мной белокурая Люся. – Может тебе врача вызвать, а?
– Вам плохо? – испуганно хлопал ресницами молоденький голубоглазый официант.
– Нет-нет, спасибо, мне хорошо! – шепотом, из-под стола, ответила я.
Когда я вылетела из кафе, мама с Таней уже ждали меня около фонтана.
– Катя, что это? – в ужасе воскликнула мама, стащив с моей головы берет.
– Это, это… подарок для Инессы, – нашлась я. – Берет и шарф!
Инесса Рудольфовна Штейнберг – это Танина соседка по коммуналке. Сварливая, не очень приятная старушка, но очень одинокая и несчастная. Мне ее жалко.
– Ну, подарок – это, конечно, хорошо… – удивленно протянула мама. – Катя, да ты же вся мокрая! Что с тобой? Ты не заболела?
– Нет, просто в магазине было жарко!
Я с трудом стащила с себя палантин – Таня закрутила его вокруг моей шеи просто каким-то морским узлом! Мама продолжала пристально на меня смотреть.
– Значки выбрала?
– Какие значки? – не поняла я.
– Таня сказала, что ты пошла значки для рюкзака выбирать!
Танька за маминой спиной сделала выразительные глаза.
– А, ну да, – сразу же закивала я. – Значки… Дебильные, ничего интересного…
– Голова прошла?
– Какая голова?
– На которой минуту назад был этот дурацкий берет! – завелась мама. – Ты полдня жаловалась на головную боль! Катя, ты вообще в себе?
– Да, все нормально, мамочка, – вымученно улыбнулась я.
Мама посмотрела на меня с нескрываемой тревогой…
– Может быть, нам где-нибудь пообедать? Уже полвторого! – очень вовремя прервала наш странный диалог Таня.
– Точно! Кушать хочется! – тут же согласилась я.
Мы вышли из опостылевшего мне торгового центра и отправились в нашу с мамой любимую пиццерию, что напротив городского вокзала. Здесь было тепло и очень уютно – красно-белые скатерти, запах свежевыпеченного теста. Правда и народу в кафе было очень много, мы с трудом нашли свободное место.
– Надо же, сколько людей! – удивлялась мама, озираясь по сторонам. – Наверное, сегодня укороченный рабочий день… И финны, как обычно, ломанули в кафе! Знаешь, Таня, тут в пятницу вечером вообще невозможно пообедать! Все рестораны и кафе забиты до отказа!
– Да, а я думала, что финны – все такие… семейно-домашние, – пожала плечами моя подружка.
– Так, девчонки, что закажем? – весело хлопнула в ладони мама. – Здесь пасту очень вкусно делают!
Таня начала листать меню. Постепенно на ее лице появилось такое изумленное выражение, словно перед ней была книга китайских иероглифов.
– Да, цены в здешних кафе еще те! – поняла ее удивление мама. – Впрочем, как и везде в Европе…
– А я всегда думала, что это у нас все дорого! – в легком недоумении ответила девочка.
– Танюша, давай, я тебя угощу! – ласково предложила мама.
– Нет-нет! – сразу же покраснела она. – Вы и так за меня утром платили!
– Может, возьмем большую пиццу на троих? – предложила я.
– Давайте! – тут же согласилась Таня.
Обслужили нас очень быстро – буквально через двадцать минут приятная полная женщина принесла нам огромную пиццу с грибами и ветчиной. Мама с Таней бросились ее уплетать, а вот у меня аппетита не было. Я все думала о подслушанном разговоре. Что же такое придумала госпожа Хиллонен? Может рассказать маме обо всем? Но как же не хочется портить ей Новый Год!
Я посмотрела в окно: на площади перед вокзалом залили каток. Молодые финны, веселые и счастливые, скользили, держась за руки, кружились, падали, смеялись. Пашка сказал, что он уже сто лет не катался на коньках… Вот с кем бы сейчас посоветоваться, так это с ним. Внезапно мой телефон громко загудел. «Ласточка, с Новым Годом! У нас пошел снег! Приезжай скорее!» – написал мне лучший друг. Значит, он сейчас тоже обо мне думает.
– Что такое? – поинтересовалась мама, увидев мою довольную физиономию.
– Паша! С Новым Годом поздравляет!
– Молодец какой! – улыбнулась мама.
Танька промолчала. У них с Пашей вообще были довольно странные отношения. Я ведь сначала подружилась с ним, а уже потом, в школе – с Таней. С тех пор они меня как бы «делили». Не знаю, как правильно это объяснить. Правда, после дела о черном «дипломате» отношения у них стали значительно лучше – Пашка и его отец здорово помогли Ромке и Тане. В общем, не было бы счастья, так несчастье помогло.
Сегодня же вечером напишу обо всем Пашке, решила я. Он умный, он посоветует, что делать.
– Так, девчонки, доедайте пиццу, я сейчас приду! – сказала мама и встала из-за столика.
– Ну! – сразу же выпалила Таня. – Подслушала их разговор?
– Подслушала, – тяжело вздохнула я. – В общем, они везли груз какому-то Густаву, я так поняла, что в Швецию…
– Значит, все-таки контрабанда! – заключила Таня.
– Груз очень-очень дорогой, для каких-то серьезных людей. Поэтому они собираются его искать! – продолжила я. – Они подозревают водителя автобуса, мамину соседку по автобусу – ту старушку в дурацкой шляпе… И меня.
– Что? – брови у Тани поползли вверх. – Хотя, знаешь, это можно было предположить. Они догадались, что ты могла подслушать их разговор в автобусе, да?
– С логикой у тебя все в порядке! – грустно кивнула я.
– С логикой у меня, конечно, хорошо. Но вот все это очень плохо! – Таня в расстройстве даже прикусила губу. – Что они собираются делать?
– Я так поняла, что сначала они хотят еще раз обыскать автобус. А потом они возьмутся за наши номера в гостинице!
– Что? – не поверила своим ушам Таня. – Как они это сделают? Бред какой!
– Не знаю. Но уверена, что эти гадины что-нибудь придумают.
В этот момент появилась мама. Когда мы вышли на улицу, оказалось, что пошел снег. Легкий, пушистый, он припорошил город своим серебром. Я вдруг ощутила, что сегодня действительно Новый год. А значит, настроение у меня, несмотря ни на каких преступниц, будет самое лучшее! Мы свернули в узкий, очень милый переулочек и оказались на Алексантеринкату – Александровской улице, если по-нашему. Она названа в честь императора Александра I, который присоединил Финляндию к России, а еще перенес столицу из Турку в Хельсинки.
– Это, наверное, и есть типичный Хельсинки, – заключила Таня, удивленно озираясь по сторонам. – Каменные серые здания, мощеные улицы…
– Тебе не понравился город? – осторожно спросила я.
– Не знаю, – пожала она плечами. – У меня какие-то противоречивые впечатления…
– Знаешь, Танюша, я тебя понимаю, – начала мама. – На меня Хельсинки тоже поначалу не произвел особого впечатления. Холодный, строгий. А потом я его полюбила.
– Почему? – поинтересовалась моя подружка.
– Он спокойный, очень уютный, какой-то… размеренный. Я тут отдыхаю от работы, от питерской суеты, – призналась мама.
Мы еще долго бродили по Алексантеринкату, разглядывая праздничные витрины, украшенные гирляндами, рождественскими венками и соломенными игрушками. А потом свернули в сторону бульвара Эспланада. Это такая длинная аллея, что тянется от здания Шведского театра до причала. По обе стороны от аллеи находятся красивые дома с самыми дорогими в городе магазинами и ресторанами. Летом здесь куча народу, люди сидят в летних кафе или обедают прямо на газонах под липами. Сейчас, конечно, Эспланада была не та. Зато на причале был разбит огромный рождественский рынок!
Мы с Таней бросились выбирать сувениры. Чего здесь только не было: разноцветные вязаные рукавицы с изображениями оленей, всевозможные сувениры из оленьих рогов, резная деревянная посуда, рождественские угощения… Я купила две смешные деревянные кружки – для Паши и его папы, и еще фарфоровую с изображением Муми-троллей – для Ксюши. А вот для Екатерины Васильевны я выбрала красивую разделочную доску – в Финке на таких принято подавать блюда.
– Девчонки, все, я замерзла! – прервала нас мама. – Пошлите в отель, пора собираться!
– Ладно, – кивнула я, нехотя оторвавшись от прилавка с яблоками в карамели.
Глава V
Как встретишь Новый год…
– Ребята, может все-таки с нами? – предложила мама. – У нас банкет оплачен на 30 персон, а приехало от фирмы всего 27 человек…
– Да, давайте с нами, за компанию! – поддержала я.
Надя и Рома стояли в дверях нашего номера, они недавно вернулись с экскурсии.
– Нет, спасибо, Елена Александровна, но у нас на сегодня свои планы! – важным тоном произнес Рома.
– Не обижайтесь, но мы уже заказали столик в ресторане! – призналась Надя. – Ой, чуть не забыла! С наступающим Новым годом!
Надя достала из сумки три одинаковых пакета и скромно положила их на столик.
– Увидимся в Новом году! – подмигнул нам Ромка и, взяв девушку за руку, вышел из нашей комнаты, напевая под нос что-то вроде «Джингл белс»…
– Так, интересно, что это нам подарили? – мама с любопытством заглянула внутрь одного из пакетов. – Девчонки, это наборы финской косметики… Очень хорошей фирмы! Какие же ребята молодцы! И когда они успели?
– А мы им ничего не купили! – расстроилась я.
– Да, некрасиво получилось… Завтра обязательно что-то придумаем! – решила мама. – Все, девчонки, нам пора на банкет!
Мы спустились на лифте на второй этаж – очень красивые и нарядные. Холл перед банкетным залом был украшен разноцветными гирляндами, фигурками сказочных существ и настоящими свечами. А в центре зала возвышалась красивая живая ель, у подножья которой стоял соломенный козел! Официанты в красных рождественских колпаках сновали туда-сюда, неся на огромных подносах красиво сервированные блюда.
– Елена Александровна! – подлетел к маме забавный толстячок с маленькими тараканьими усиками. – Как всегда, обворожительны и прекрасны! А что это за барышни с вами?
– Это моя дочка и моя… племянница! – нашлась мама. – Проходите, девочки, не стесняйтесь!
Толстячок куда-то увел маму, а мы с Таней начали с интересом осматриваться вокруг. Огромный овальный зал с окнами, выходящими на ночной Хельсинки, был наполнен людьми. По периметру зала стояли широкие дубовые столы, покрытые красными праздничными скатертями. Они просто ломились от угощений: свежая красная рыба, экзотические сыры, сервированные на дубовых досках (я точно такую же купила для Екатерины Васильевны!), всевозможная выпечка, нереально красивые торты с ягодами и фруктами. Какой над всем этим витал запах, даже не передать словами! А еще в зале было множество живых цветов в ярких кадках и горшочках.
– А я думала, что здесь будут только коллеги твоей мамы! – заметила Таня.
– Что? – не сразу расслышала я, ведь в зале стоял невообразимый шум, люди разговаривали на разных языках, веселились, смеялись. – Нет, конечно, здесь и просто постояльцы гостиницы. В Европе вообще принято отмечать Новый год большими компаниями!
В этот момент прямо рядом с нами взорвали петарду. Раздался визг, смех, на нас с потолка посыпался фейерверк конфетти. А у меня от испуга сердце ушло в пятки.
– Пошли, займем столик, – предложила невозмутимая Таня.
Мы с трудом нашли два свободных места и вернулись к праздничному столу.
– Ты что будешь? – деловито спросила Таня.
– Хочу что-нибудь сладкое! – решила я.
– Девушки, советую вам попробовать вот эту штучку! – подкрался к нам из-за спины тот смешной усатый толстяк, что разговаривал с мамой в начале вечера. – Вот, берите, не пожалеете!
Он схватил со стола две небольшие тарелочки, на которых лежало что-то, отдаленно напоминающее шоколадную колбаску, залитую ягодным джемом.
– Это вкусно? – поинтересовалась Таня, с интересом разглядывая незнакомое блюдо.
– О, да, очень! Национальный деликатес! – как-то странно ухмыльнулся он и снова растворился в толпе.
– Девочки, подождите! – вдруг на чистейшем русском остановила нас официантка, очень красивая девушка в яркой красной жилетке и красном колпаке с белым помпоном. – Не стоит вам это пробовать…
– Почему? – удивилась Таня.
– Это «муста маккара», то есть… «кровяная колбаса», – выдавила девушка, – Там внутри свиное сало и кровь. Это наш деликатес, подается с ягодным соусом.
Не знаю, какое у меня было выражение лица… Но девушка, сообщив мне эту новость, сама выхватила у меня из рук тарелку с национальным деликатесом.
– Да, в Финляндии много необычных блюд. Но вы попробуйте жаркое из рыбы и картофеля. Это очень вкусно! Вот запеканки из овощей, – девушка говорила с легким, еда уловимым акцентом. – И обязательно возьмите пирог с… мансикка!
– С клубникой? – вспомнила я знакомое слово.
– Да, с клубникой! Забыла, как эта ягода по-русски называется, – смущенно улыбнулась нам красавица.
– Вы так хорошо говорите по-русски! – удивилась Таня.
– Я родилась в России, в Выборге!
– В Выборге? – изумилась Таня. – А у меня мама оттуда родом… Вы – русская?
– Мои родители ингерманландцы. Когда мне было четырнадцать, мы переехали в Финляндию.
– Кристина! – позвал девушку бородатый мужчина в белом переднике – повар, наверное.
– Извините, мне пора! С Наступающим!
– И вас с Наступающим! Спасибо вам, Кристина! – хором закричали мы с Таней.
– Хорошая девушка, – заключила Таня. – Повезло, что она предупредила насчет этого… деликатеса. Кто этот толстяк, который пристал к нам?
– По-моему, он работает в экономическом отделе, – вспомнила я. – Мама рассказывала, что он все пытается за ней ухаживать, и что он полный идиот.
– Твоя мама права! Шутки у него дебильные! – обиженно вздернула она плечом. – Представляешь, мы бы попробовали эту… «маккару»?