Где наша не пропадала - читать онлайн

Когда закрывается дверь

(пьеса)

Действующие лица:

Найденова Галя – 34года, жительница деревни «Малые горки», швея в ИП, замужем, двое детей

Найденов Андрей – 34 года, муж Гали, водитель

Людмила Баранова – 32 года, подруга Гали, швея ИП, замужем, сын

Надежда Одинцова – 35 лет, подруга Гали, швея, вдова, двое детей

Жанна – молодая женщина, любовница Андрея

Зоя Степановна – пожилая, грузная женщина, 72 года, отдыхающая

Света – подруга Тани, отдыхающая

Таня – подруга Светы, отдыхающая

Стас – друг Вадима, отдыхающий

Вадим – друг Стаса, отдыхающий

Туран – повар в пятизвездочном отеле, знакомый Гали

Жена – супруга Мужа

Муж – супруг Жены

Лена – молодая, красивая девушка, отдыхающая

Кавалер – возрастной мужчина, отдыхающий

Курьер – молодой, спортивного сложения турок, аниматор в отеле

Саид – торговец на пляже

Действие первое

Небольшая комната в деревянном деревенском доме. Обстановка скромная с мебелью из разного материала, цвета и срока изготовления. Слева от входной двери громоздкий темного дерева дореволюционный шкаф, справа – магнитола на ножках (радио и проигрыватель в одном аппарате), напротив двери, у окна полированный стол со стульями, вдоль стены сервант с посудой и разной всячиной, раскладной диван под пледом и расшитыми подушками, над диваном скромного вида коврик. Субботнее утро.

Галина в домашнем халате и хозяйственном фартуке, убирая комнату, перетирает посуду в серванте. Посередине ведро и тряпка. Женщина мурлычет себе под нос: « Ночь была с ливнями и трава в росе, про меня счастливая говорили все. Все ждала и верила сердцу вопреки. Мы с тобой два берега у одной реки . . .»

Тяжело входит Людмила с большой клетчатой сумкой «из девяностых».

Люда (у порога ставит сумку на пол). Слушай, я сейчас у тебя на крыльце чуть не навернулась. Ступеньки совсем обледенели, чего лед не собьете? Прямо опасно для жизни! Всю дорогу эту тяжесть проклинала (указывает на сумку), а получается она меня от беды спасла . . . спасибо, притянула к земле так я пошустрила ногами, да не грохнулась со всего маху (демонстративно кланяется сумке). Смотрю, ты уборку затеяла, так я уж и разуваться не стану (расстегивая пальто, проходит к дивану, садится).

Галя (тащит сумку к столу). Что-то много получилось или ты еще свою долю домой не занесла?

Люда (с сарказмом). Да уж конечно. Мне больше делать нечего, как по деревне тяжести таскать от дома к дому. (Откинула платок с головы на плечи) Нет, дорогая моя, здесь только твоя доля.

Галя (открывает сумку, заглядывает в нее). А свет то до сих пор не починили?

Люда. Если бы починили, мы бы с тобой спозаранку машинками молотили под зорким присмотром Маргариты . . . на ее благополучие и радость.

Галя (задумчиво). Наверное что-то серьезное . . .

Люда. Да леший его знает. Тебе не все равно? (С нескрываемым раздражением) Не отключи энергию вчера, мы бы заказ закончили. Теперь вот дома будем строчить белье. Будто нам больше делать нечего.

Галя (примирительно). А срок сдачи когда?

Люда. Маргарита говорит, что в понедельник Леха заказ в город повезет.

Галя. Ничего, успеем. Поди всем девчатам раздали работу. Управимся . . . (присаживается к сумке, опускает в нее руки, перебирает, явно считая содержимое).

Люда (злобно шипит). Оно конечно. Этой буржуйке только скорее бы продать, да денежки огрести. А нам за свои гроши еще и дома ломаться над заказом. Думала хоть в выходные дела переделаю. Ан, нет! (Хлопает себя по коленям). Не тут-то было! Будем, значит, белье постельное на машинке строчить в свой законный выходной! (Обращается к Гале) Ну, чего ты там мусолишь? Вытаскивай из сумки да считай.

Галя (вопросительно). По десять комплектов что ли?

Люда (не замечая вопроса распаляется). На дворе работы непочатый край, дом рук просит. Только успевай поворачиваться. А тут: нате вам, привет с лучшими пожеланиями! Все планы коту под хвост!

Галя (вытаскивает куски цветной ткани, раскладывает кучками на столе). Хватит уже причитать, словно это у нас впервые аврал. Хорошо хоть работа есть. Хоть какие – никакие деньги получаем. Посмотри вокруг, народ без работы мается, мужики совсем спились. Да и бабы, чего греха таить, не далеко отстали. (Поворачивается к Людмиле). По десять комплектов дали?

Люда (утвердительно кивает). По десять. Я комплекты внутри не проверяла. Посмотри от греха подальше. Свои тоже не смотрела, вытащила и бегом к тебе. (Галина терпеливо перебирает каждую пачку беззвучно шевеля губами). (Люда, словно спохватившись, озирается по сторонам). Семейство твое где? Я от злости не заметила, что у тебя тишина. Андрюха, муженек дорогой, опять не приехал?

Галя (не прекращая проверки). Опять. Все работает, деньги зарабатывает. Говорит: «По выходным дороже платят и заказов больше, успевай, поворачивайся. Зачем возможности упускать?»

Люда (с усмешкой, откинувшись на диван). Да уж, да уж. Помнится, первое время, как он на заработки в город подался, почитай каждую неделю домой возвращался с денежками и подарками. Прошло всего ничего – каких-то пол года, а он уж и дорогу в деревню забыл.

Галя (с укором). Ладно тебе болтать чего не попадя. Работает человек, для семьи старается.

Люда (наиграно смеясь). Ой, ой, ой, держите меня четверо! Когда этот вурдалак в последний раз семью деньгами баловал? Скажи честно, забыла поди. Одна детей на себе тащишь, а он – паразит, присосался будто клещ. (Возмущенно). Мало того, что денег не везет, еще и с тебя гад тянет.

Галя (повернулась к подруге лицом, обращается пояснительно). Перестань, Люд, случились у мужика неприятности: машину дорогую зацепил. Дорога она и есть дорога. Здесь всякое может произойти. Чего теперь сетовать?

Люда (с неприкрытым возмущением). Ой ли? Причем здесь дорога? Оно бы ладно, если на дороге. Можно понять. Так он ведь, паршивец, дорогущую иномарку около ресторана зацепил, когда в стельку пьяный за руль полез. Ты же это лучше меня знаешь, вся деревня знает. Какие он крокодиловы слезы перед хозяином той машины проливал, как клялся вернуть деньги за ремонт, как умолял не заявлять на него. А сколько денег назанимал? Ужас! Из дома, поди, все вынес?

Галя (печально опустив голову). Да что у нас выносить? Какие были деньжата скопленные, все забрал. Куда деваться? Мой отец из Ейска, что на Азовском море, собрался на родину съездить. Деньжат с мамой подсобрали на дорогу и внуков хотят с собой взять. Значит, чтобы они в море накупались, фруктов наелись. Они ведь у меня дальше области нигде не были. Я тоже старалась, экономила. Как теперь детям скажу, что накрылась их поездка?

Люда. И вправду ребят жалко. Мой бы Мишанька обиделся до конца жизни. Я в прошлый раз ездила в район, так он мне мяч футбольный заказал. Замоталась, забегалась и про тот треклятый мяч забыла. Угораздило же дуру! Не поверишь, он со мной неделю не разговаривал. Упросила Леху за бутылку, привез. А без мяча и на кривой козе не подъедешь. Во, деточки пошли! (Сочувственно.) Может выкрутятся как-нибудь родители?

Галя (решительно). Нет, я так не могу. Я и без того перед отцом с матерью за ту битую машину, за долги, за распутство мужнино ответ держала. Они и раньше то его не больно жаловали, а теперь и вовсе озлились. Мечусь меж двух огней. С одной стороны припекает и с другой не лучше. А теперь и внуков лишаю долгожданной поездки. Куда не кинь – всюду клин. Для всех плохая!

(Отворачивается, складывает ткань.)

Люда (задумчиво). Долги это еще не беда. Страшнее, что он к пьянкам-гулянкам приспособился, что по ресторанам шастает, стервец, что бухой за руль хватается . . . вот где настоящая беда скрывается. (Мягко советуя.) Слушай, Галь, ты бы его в деревню вернула от греха подальше. Пусть бы в доме, на глазах . . .

Галя (через плечо с укором.) Что ты такое говоришь? А как долги отдавать? У нас здесь работы нет для мужиков. Не на трассе же ему вместе со старухами торговать . . . или белье строчить. В деревне осталось то полтора мужика и те от водки не просыхают, вроде твоего Баранова. Нет уж, не надо такого счастья. Хорошо хоть Тишка помог, на работу в такси пристроил в городе.

Люда (возмущенно). Скажите, пожалуйста, ни дать ни взять, Тишку записала в благодетели. Нашла ангелочка! Сам Тишка редкостный бабник. Что забыла? Как он здесь девок обхаживал? Сегодня с одной гуляет, завтра с другой, потом с третьей. Короткая у тебя, дорогая моя подруженька, память. Уж не девка давно, а память все девичья. Этот трепло – Тишка потому в город и подался, что вся округа его разгульный характер знает, все его кобелиные замашки. А там что? Поле нетронутое из баб, знай, окучивай!

(Галина стопками выносит из комнаты ткань. Люда, скинув пальто, поднимается с дивана и подходит к окошку.)

Ой, смотри, смотри в оба глаза, подруга. Как бы не пожалеть потом.

Галя (на ходу с усмешкой). Что-то ты сегодня уже с утра злее сторожевой собаки. Одно хорошо: только лаешь, не ровен час, цапнешь кого . . .

Люда (заглядывая в окно, примирительно). И то правда твоя. Злая, ох, злая с утра. Давно можно было бы привыкнуть, да, поверь, не привыкается . . . Муж – этот кровосос, опять нажрался до полной несознанки. Вот ведь удивительное дело, как бы не упился, а домой все равно хоть на четвереньках, да приползет. Ничего гад не видит, не слышит и не помнит, а мимо калитки ни разу не промахнулся, в чужой двор не заполз. Это как? Не пройму. Вот ведь загадка всех времен и народов!

Галя. И впрямь для него дело обычное. У тебя же каждое утро такое.

Люда (скрестив руки на груди, поворачивается лицом в комнату, спиной опирается о косяк окна). Приволокся ночью без куртки, то ли пропил, то ли потерял. Штаны грязные, драные, видимо свалился где-то . . . Свекровь с утра подскочила и ну его барахло стирать . . . супчик свеженький варить . . . за рассольчиком сыночку любимому не поленилась в погреб слазать . . . А я бы, Галь, эту пьяную скотину своими руками удавила. Веришь?

Галя (с укором). Ты что, Людка, несешь? Ты прошлое вспомни! Каким он завидным парнем был? Как за тобой по пятам ходил? Как красиво добивался?

Люда (со смехом). Будет тебе. Прям уж, добивался. Чего ему было добиваться? У нас парней на ту пору раз два и обчелся. За кого было замуж идти? Он и рот не успел открыть, когда я его за шкирку и в ЗАГС затащила . . . И смех, и грех! (С сарказмом). Мне доселе свекровушка родная укоряет, что сыночка ее распутством да хитростью отняла. Это же я, по ее словам, ушлая потаскушка, а сынок у нее чистый ангел. Уж такой хороший! Уж такой хороший!(причмокивая).

(Галина относит пустую сумку к порогу, продолжает вытирать посуду в серванте.)

Галя. Вот, вот, сама мучаешься с пьяницей мужем и мне того же желаешь. А Бараниху можно понять: он же ей сын родной, единственная родная душа в целом свете. Ты ведь тоже своего Мишку любишь.

Люда. Ну, ты даешь, подруга. Сравнила. Мишка ребенок, ему всего-то десять лет. Что с него возьмешь?

Галя. Для Баранихи ее сын тоже ребенок. Непослушный, непутевый, но ребенок . . .

Люда. Да я, честно говоря, ничего не имею против ее материнских чувств. Речь идет совсем о другом. Она же видит как я с ним мучаюсь, видит какой пример он подает сыну . . . Работать не хочет, по дому помогать не хочет, хозяйство ему не нужно . . . Только жрать, спать и пить . . . Она же на него не надышится, во всем потакает. (Тяжело вздыхает). Денег сам не зарабатывает, всю ее пенсию пропивает. Та на огороде спины не разгибает, за курами, козами ходит, по дому старается. Все излишки на трассу несет продавать. Мороз ли, жара ли, только бы заработать. Так он и этот заработок пропивает . . .

Галя. Поговорила бы с ней.

Люда. Миллион раз говорила. Бесполезно. (Вглядывается в окно). Ой, смотри! Надюха с баулом чешет. Похоже к тебе бежит. Я, когда уходила, она еще с Маргаритой оставалась. На себя брала работу и на Таньку Манину.

(Галина оставляет работу и тоже вглядывается в окно).

Галя. Что это она торопится шибко? Поспешает как на пожар . . . Баул у нее больно тяжелый . . . Вишь, кочергой согнулась . . .

Люда. Ой, не нравится мне этот забег с препятствиями . . . Чувствует мое сердце: тянет она в том бауле нам еще работенки . . . Смотри, смотри . . . Чешет без пересадок . . .

Галя. В калитку ураганом влетела. Не распласталась бы на крыльце . . .

(Подруги оборачиваются к двери, замирают в ожидании. Громко хлопает дверь. На пороге появляется Надежда с такой же сумкой, что и у Людмилы).

Надя (недовольно выговаривая). Чуть тебе крыльцо не разнесла. Пришлось сплясать, наледь, понимаешь ли. Чего имущество запустила, не катушка ведь. Так и убиться можно . . .

Люда (в тон подруге). Я тоже там чуток не сковырнулась. Сумка тяжела оказалась тем и спаслась.

Надя (расстегивая куртку). Фу, уморилась, употела. Дай воды испить.

(Галина молча выходит из комнаты и здесь же появляется с ковшом воды. Надя жадно пьет .Людмила садится на стул около стола и заинтересованно наблюдает за происходящим).

Надя (возвращая ковш хозяйке). Я так и знала, что ты Людка непременно здесь торчишь . . .

Люда (огрызается). Я то здесь, а ты чего вдруг примотала да еще с сумкой? Вроде как домой торопилась.

(Надежда тянет сумку к дивану. Усаживается на него, но открывать сумку не торопится).

Надя. Ты свою долю забрала и свалила со спокойной совестью. Я, если помнишь, за Натахой была. Уже когда стала получать белье на себя и на Таньку Манину, у Маргариты телефон зазвонил. Она прямо при нас в трубку: «Да, да, нет, нет, хорошо, сколько?»

Люда (нетерпеливо). Не тяни уже . . . дополнительная работа?

Надя. Ну а что еще? Или ты на шоколад рассчитывала? Конечно! Куда мы без работы дорогой! (Торжественно).

Галя. Еще белье?

Надя. Полотенца вафельные и салфетки.

Галя. Для кого заказ?

Надя (пожимает плечами). А я знаю? Сказала нам на троих разделить . . .

Люда (вскакивает со стула, упирает руки в бока и с возмущением). Очень, ну очень, хорошо. Всем, понимаешь ли, только постель строчить, а нам, как стахановкам, еще и салфетки подвесили. Это, понимаешь ли, нам за боевые заслуги честь оказана с полотенцами шарохаться! Лихо!

Надя (строго). Чего блажишь? Не хочешь – не надо. Я твою долю себе заберу. (Просительно обращается к Гале). Галь, ты не против? Ты все же не одна детей подымаешь, а мне деньжата ой как нужны. (Опускает глаза, теребит край куртки). Да чего я . . . сама все знаешь.

Люда (растерянно опускается на стул, разводит руками, с недоумением обращается к подругам). Очень хорошо. Даже интересно. Я, понимаешь ли, оказывается, в золоте купаюсь, на Канарских островах задницу грею, в соболях на Мерседесах разъезжаю. Нет у меня мужа – пьяни подзаборной, нет свекрухи больной, старой, которая все деньги до копеечки спускает на сыночка – алкаша проклятого и сына Мишки малолетнего у меня тоже нет. Здорово живу, бабоньки!

Галя (примирительно). Ладно тебе, Людка, истерики закатывать. Всем деньги нужны. Чего теперь собачиться? (Ставит посуду в сервант, убирает из комнаты ведро). Я сегодня своих ребят – Дашку с Гришкой на каникулы к родителям проводила. Дед утром рано за ними на машине приехал, забрал внуков. Я, почитай всю ночь пекла, гостинцы с собой собирала, а дед наотрез отказался стряпню мою брать. Говорит, что бабушка основательно подготовилась к приезду внуков. Наготовила на роту. А мне одной куда столько?

Надя (переглянулась с Людой, та жестом показала, что подруга ничего не знает). Так Андрюха, поди, к вечеру припожалует. Будет чем мужа угощать.

Галя (печально). Не припожалует. Говорит: «Работы много. Надо зарабатывать и долги отдавать.» Сама знаешь про наши беды.

Люда (поглядывая в окно). Оно конечно хорошо, когда работы много . . .

Галя (обращается к Наде). Надюш, я тут твоим ребятам собрала вкусненького. Хотела к вечеру занести. Хорошо сама пришла, сейчас принесу, заодно чайник поставлю. Почаевничаем малеха?

( Надя открывает сумку и опускает туда руки). Не доставай мою долю, сама сделаешь . . . (выходит из комнаты).

Люда (грубовато, видно, что ей неприятна сложившаяся ситуация). Ну, а я – не мать Тереза. Благотворительностью не занимаюсь. Свою часть заберу и сама сделаю. Доставай.

Надя. Дак, я твое уже тебе по дороге занесла. Здесь (головой указывает на сумку) только мое и Галкино.

Люда (нервно). А чего тогда под сумкой каракатицей согнулась?

Надя (в недоумении). Дак, там же еще белье постельное.

Люда (неожиданно жалобно). Надюха, ты не обижайся . . . Злая сегодня прямо с утра. Баранов опять ужрался в хлам и куртку потерял где-то и штаны разодрал. Думаю, даже свекровь с ее терпением не зашьет. Придется и куртку, и штаны новые покупать. Тут не только озлишься, тут волчицей завоешь на жизнь такую.

Надя (с сочувствием). Я не обиделась, Людашка, когда заходила к тебе, Баранов по хате пьяный шарился. У матери денег на опохмелку требовал. Грозился из дома уйти, если не даст. Мать слезами заливается . . . клянется, что у нее нету.

(Людмила пересаживается к Надежде на диван. Надя снимает куртку и платок. Укладывает рядом на диване).

Люда. Знает, знает, паразит чем мать напугать. Вот ведь гад какой: все соки из матери высосал, все здоровье вытянул. Не пойму я, Надюха, чего она так боится, что эта пьянь из дома уйдет? Кому он нужен? Его гнать – не выгнать.

Надя. Жалко Бараниху. Честное слово, жалко. Что за любовь у нее к нему ненормальная? Понятно, если бы у нее кроме сына ни невестки, ни внука не было. Одна в целом свете. А так, какая никакая, а семья.

(Входит Галина с посудой для чая, накрывает стол).

Галя. Бараниху муж с малым мальчонкой бросил. Уехал в город на заработки, там женился. Она в горе своем замкнулась, от людей отстранилась. Помнишь, Людашка, какой Баранов в школе хиленький был, словно цыпленок синюшный, магазинный, одни кости да кожа. Это же она тогда коз завела, с хозяйством одна пласталась, это еще кроме работы в колхозе. Всю жизнь на сына положила.

Люда. Ничего, зато теперь вон какой бугай. Никогда в жизни не подумаешь, что тростинкой рос

Галя (обращается к Люде). Помнишь, у него и друзей то никогда не было. Будто бирюк все время один, сам по себе.

Люда (с сарказмом). Ну. почему? У него всегда одна мама в жизни была.

Надя (поддевает подругу локтем). Да она его к тебе ревнует!

Люда. Еще как.

Надя (предполагает). Может он поэтому и пьет?

Люда. Может и поэтому.

Галя (приглашает подруг к столу). Давайте, садитесь, за столом договорите.

(Надя с Людой усаживаются за стол. Галя выходит из комнаты за чайником).

Люда (по-свойски угощаясь). Было бы куда, я уж давно уехала. Мишаньку под мышку и айда на волю, чтобы глаза мои этого пьяницу не видели. Денег накоплю, куплю комнатушку в городе и свалю насовсем.

Надя (осторожно). Ты бабке то хоть не говорила?

Люда. Есть грех. Как-то в запале ляпнула.

Надя (осуждающе). Тогда что же ты хочешь? Потому и держится за сына, потому и спускает деньги на его пьянки. По ее мнению ты человек не надежный: в любой момент сбежать можешь, а сын всегда рядом. Хоть и пьянь, а упокоит мать.

(Входит Галя. В одной руке несет чайник, в другой – объемный пакет с гостинцами).

Галя (ставит чайник на стол, протягивает пакет Наде). Забери ребятам твоим, собрала стряпню.

Надя (растеряно берет пакет, несет его на диван к своей одежде). Ты куда столько? Я думала: дашь по паре пирожков да и хватит.

Галя (со знанием дела). Им это на один зубок. Сметут враз, нам такое знакомо.

(Рассаживаются за столом).

Надя (радостно). Точно, точно. Едят будь здоров, все в рос идет. Одежду и обувку не успеваю покупать.

Галя (хозяйничая за столом, обращается к Наде). Ты их на каникулах не отправляешь к матери?

Надя (охотно угощаясь). Сейчас не отправлю. Мать приболела, не до них. Только нервы ей помотают. Она больно ответственная, каждый шаг контролирует. Больная разве уследит за двумя сорванцами? Были бы девки, смотришь, помогли по хозяйству, а с пацанов чего взять? С ними здоровый не всякий справится. Куда уж больной бабке . . .

(Неожиданно открывается дверь, на пороге появляется Андрей – муж Галины. Все замирают в полной растерянности. Галина первая приходит в себя и бросается к мужу).

Галя (радостно). Ой, Андрюша приехал! (Обращается к мужу). Ты же говорил, что не приедешь, что работы много. (Пытается снять куртку). Раздевайся скорее, у нас чайник горячий. (Оборачивается на подруг). Вот, Андрюша, девчата зашли. Вот решили чайку попить . (Андрей отстраняет от себя жену. Та в полном непонимании ). Значит я убиралась с утра . . . они пришли . . . мы решили . . .

Андрей (Стягивает с головы шапку, нервно оглядывается вокруг). Дети где? На дворе не видел, бегают где?

Галя (оправдываясь, словно нашкодившая первоклассница). Так каникулы у них. Четверть закончилась и каникулы, значит . . . Дед утром приехал и, значит, того . . . значит, забрал их к себе . . . на каникулы . . . к себе с бабушкой . . .забрал.

(Андрей шумно, не раздеваясь, проходит к столу, разворачивает свободный стул и пренебрежительно плюхается на него).

Андрей (поворачивается всем телом к подругам, язвительно обращается к ним). Ну что, девчата, пошвыркали чайку? (Подруги словно по команде, молча кивают головами). А хозяева вам еще не надоели?

(Женщины торопливо, суетясь, вскакивают из-за стола).

Галя (укоризненно обращается к мужу). Да, что с тобой сегодня? Зачем ты так . . . чем тебе девчонки помешали? (Извинительно обращается к подругам). Девчата, Люда, Надя мы же только сели. Куда вы заторопились? Посидите еще . . .

Люда (торопливо натягивая пальто). Галюня, не обижайся . . . Побегу я, ты же слышала – Баранов очухался, по хате шарит, свекровку гоняет. Упаси, Господи, Мишаньку обидит . . . Нет, подруга, пора мне в своем доме порядок наводить (головой кивает в сторону Андрея).

Надя (наматывая платок на голову, хватает баул свободной рукой, мнется перед пакетом с гостинцами, его подбирает Люда). Спасибочки, Галюнечка, за угощеньице, за чаек . . . Побежим мы, а то дел то оно – по горло. Сама понимаешь, дети они ведь заботы требуют . . . Мир вашему дому (выразительно кивает в сторону Андрея).

(Людмила буквально вырывает одну ручку баула у Нади и они торопливо удаляются. Галина провожает их до дверей).

Галя (возвращается к столу. Печально, с сожалением). Зачем ты так зло с девчатами? Ну, посидели бы еще немножко . . .

Андрей (пренебрежительно закинув ногу на ногу). Ты меня еще будешь жизни учить? С кем да как разговаривать в своем доме? (Бъет кулаком по столу. Галя от неожиданности вздрагивает). Может мне нужно срочно поговорить с тобой. . . Может у меня время нет на посиделки . . . Может разговор мой не для чужих ушей . . .

Галя (примирительно). Ты бы разделся. Сейчас чайник подогрею или обед накрыть? Поешь, дух переведешь и поговорим . . . Чего на голодный желудок разговоры разговаривать . . . (пытается выйти из комнаты).

(Андрей опять хлопает кулаком по столу. Вскакивает из-за стола).

Андрей (нервно кричит). Да сядь, ты, в самом деле. Ничего мне не надо. Сядь и слушай чего скажу.

(Испуганная Галина присаживается на край дивана. Заискивающе, как побитая собака, заглядывает в глаза мужу. В комнате повисла пауза).

Андрей (подбирая слова, хриплым голосом, заметно волнуясь). Ты знаешь, я не умею много и красиво говорить . . . Оправдываться тоже не буду . . . Это, так сказать, жизнь . . . Так сказать, никуда не денешься . . . Оно случилось . . . Так сказать, надо смириться . . . и жить дальше . . . (садится на стул, нервно перебирает пальцами по столу).

Галя (тихо, еле слышно). Что случилось . . . С чем смириться . . . Как жить . . .

Андрей (не обращая внимания на слова жены, рассуждая сам с собой). Врать больше не стану. Выкручиваться больше не стану. Скажу правду, самую что ни на есть правду. Устал я от вранья. Надоело. Придумаю отмазку, потом забуду какую. Потом кручу-винчу, а вранья все больше и больше. (Достал сигареты, закурил). Нет. Первое время думал, что это так . . . отношения без обязательств . . . так . . . потреплемся и разбежимся. Прятался, скрывался, боялся спалиться. Все же семья, дети. Зачем им знать о моих утехах. А оно . . . вот как вышло . . . затянуло, захватило . . . жизнь перевернуло . . .

Галя (тревожно). Андрюша, ничего я не пойму. Куда затянуло? Кому жизнь перевернуло?

Андрей (гневно, стучит себя в грудь кулаком). Кому, кому? Мне перевернуло. Понимаешь, мне. Ты что совсем меня не слышишь?

Галя (растеряно). Слышу, только не пойму . . .

Андрей (возмущенно мечется по комнате). Галя, ты что – блаженная? Я говорю о другой женщине, об отношениях с ней. Сначала думал так, от скуки, для развлечения, а потом влюбился. Влюбился по-настоящему, до дрожи в ногах. Захватила она меня, страстью своей захватила. У меня такого как с ней никогда не было. (Остановился напротив жены). Говорю тебе прямо: буду с тобой разводиться и на ней жениться . . . (Пауза). Чего молчишь?

Галя (печально) А что тут скажешь? Я ведь всегда думала: замуж нужно один раз выходить, деток рожать, мужа уважать, семьей дорожить. Если чем не угодила, извиняй. Я ведь старых пониманий баба, по-современному не знаю. А жизнь то она, видать, на месте не стоит. Теперь все можно, все дозволено. Состарилась жена в заботах, подурнела и задору страстного в койке не дает. Голова у ей не выкрутасами разными постыдными кипит, а как мужа и деток накормить да обиходить. Мне ж вокруг столба, как по телеку, в развратном виде ноги задирать некогда. Я хоть и дремучая деревенщина, без образованиев, а соблюдать себя умею. Видать износилась, пора на свалку . . .

(Андрей опять закуривает и с сигаретой ходит по комнате).

Андрей. Причем здесь свалка? Скажи, причем? В твоей то жизни как раз ничего не изменится. Как жила до сего дня, так и будешь жить: на работу ходить, детей растить, хозяйство вести. Можешь дом продать и к родителям уехать в Пущино. Они же спали и видели во сне наш переезд к ним в деревню. Вот тебе и карты в руки – можно сказать, удобный случай. Переедешь под крыло к любимым родителям. Они же меня никогда не любили. Я же по их мнению тебе не пара. Им же принца заморского для своей доченьки выписать надо было. Вот и сбылась мечта – и меня нет, и доченька свободна.

(Галя тяжело поднимается с дивана, идет к стол, где не торопясь собирает посуду).

Галя (совершенно спокойно). Как оно говориться? Нападение – лучшая защита. Вот уж правда, так правда. Это ты специально придумал успокоение с оправданием для себя. Только одного не поймешь, смешно это. Четырнадцать лет не любили они тебя, терпели, а теперь ты решил прекратить их страдания? (Оборачивается к мужу, с гневом в голосе). Ты моих родителей в свое дерьмо не тяни, свою подлую душонку ими не прикрывай. Это ты решил из Пущино уехать, когда мы поженились. Родители мои нам здесь дом купили потому как ты сам захотел . . .

Андрей (с раздражением тушит сигарету). Ничего, не разорились. Для доченьки любимой старались, не для зятя. Ох, сколько же потом разговоров было! (Хлопает себя по бокам).

Галя. Каких разговоров? Постыдился бы! Они хоть раз попрекнули? Хоть раз намекнули или покрасовались перед кем?

Андрей (ехидно). Напрямую может и нет, а за глаза, за спиной . . .

Галя (возмущенно). Не ври! Стыда у тебя нет!

Андрей (направляется из комнаты, на ходу). Чемодан где?

Галя. Ты же сам его забрал.

(Андрей выходит в другую комнату. Оттуда доносятся громкие хлопанья дверцами шифоньера, ворчание и грохот упавшего стула).

Галя (стараясь перекричать шум). Ну, со мной все понятно: отслужила старая калоша, на новые «земли» потянуло. Куда деваться, коль на страсти растащило мужика? Это ж у бабы век короткий, а мужик до гробовой доски – жених. Только с одной проблемой что делать?

(В дверном проеме появляется голова Андрея).

Андрей. С какой еще проблемой?

Галя (оборачивается). Как с детьми быть? Им отец нужен. Они же не чурки какие, любят тебя.

(Андрей входит в комнату).

Андрей (несколько самодовольно). И что теперь? Я тоже их люблю . . .

Галя (язвительно). Да уж! Конечно! Особенно в последнее время залюбил, ой как залюбил. Сил никаких нет! Они видеть тебя забыли какой ты есть – папочка дорогой. А уж теперь и пововсе откажешься от них. (Краем фартука смахивает слезы).

Андрей (возвращается в другую комнату и продолжает там возиться). Ты себя то с детьми не путай. Я ухожу от тебя, а детей как любил, так и буду любить. Буду помогать им деньгами, с днем рождения поздравлять там . . . подарки дарить . . . наведываться кое-когда . . . ну в зависимости от возможностей . . . буду . . .

Галя (присаживается на диван, говорит рассудительно, горько). Это вы все так поначалу. И детей то он любить будет, и навещать их будет, и подарки дарить будет, и всякое такое. Только вот что тебе скажу, муженек дорогой: пока мужику баба нужна, ему и дети ейные нужны, а как становится не нужна, так и дети ею рожденные не нужны. Потому вы своих родимых деток бросаете, а чужих, другим мужиком деланных, холите да балуете. И будет мужик тужиться, стараться для других, а своим в лучшем случае крохи со стола отдавать. (Подходит к окну, опирается о подоконник). Не первый день на свете живу, кой-чего повидала . . .

Андрей. Чего это ты такого повидать успела в нашей деревне?

Галя. Почему только в нашей деревне, она что во всем белом свете одна? Да и то сказать: телевизор тоже глядим, хоть урывками, по ночам, а глядим. Что с полным кошельком мужик, что с пустым. Что в моднючих портках, что совсем без порток, все одно – мужик и природа ваша одна. Богатые мужики у баб своих норовят оттяпать побольше, детей из материнских рук рвут, даже к детям охрану приставляют. Это значит, – чтобы матерь родную к детям не подпускать. А зачем? Почему? Да чтобы больней ее вожжей стегануть, что ему под хвост попала. Для бабы дети важнее всего на свете, она родному детю не то, чтобы последний кусок отдаст, она за него жизнь положит. Вот и лупит бабу мужик по самому больному, по самому дорогому. А нужны ему на самом деле эти дети? Нет, не нужны. Это он так с ней счеты сводит. Видать, разошлись их интересы в чем-то, видать, пошла баба супротив мужа своего. Вот и получай! А как уступит стараньям его, так и вопросов нет – получай детей и тяни их сама.

(Андрей появляется в комнате, копается в шифу).

Андрей. Ты свои идиотские теории держи при себе. Всех под одну гребенку не чеши. Я, между прочим, от своих детей не отказываюсь, но и меня ими к себе не привяжешь. Разошлись наши пути-дорожки и весь сказ. (Подходит к жене). Я у тебя детей не отымаю, дом не делю, на имущество не претендую, ухожу исключительно со своими личными вещами. Чего тебе еще нужно?

(Галина мимо мужа отходит к столу, тяжело садится на стул).

Галя (отрешенно). Я ведь не дура, замечала как мы с тобой за последние пол года отдалились друг от друга. Хотя правильнее сказать: ты от нас отдалился. В те редкие случаи, когда приезжал, обязательно напивался и в койку мешком падал. Утром только глаза продерешь, бегом в город. Это я теперь понимаю: ненавистна я тебе была, постылая. Кроме как пьяным бревном, иначе никак рядом находиться не мог. Чего, спрашивается, сам мучился и меня мучил?

(Андрей уходит в другую комнату).

Галя. Чего теперь скрывать, я ведь обо всем догадывалась. Вот ведь беда – верить не хотела. Сама себя успокаивала, отговорки придумывала. Что ж мы за бабы такие? (Громко, обращаясь в зал). Ведь на глазах мужик греховодит, ведь в открытую о тебя ноги вытерает, ведь врет на бегу сказки придумывая. Это же он считает, что все шито-крыто, а мы то на самом деле видим, только понимать отказываемся. Теми сказками утешаемся, даже за самое смешное, нелепое оправдание хватаемся лишь бы оставить надежду.

(Андрей появляется с рюкзаком за плечами и спортивной поношенной сумкой в руках).

Андрей (удивленно). Так ты обо все знала?

Галя ( закрыла распахнутую дверцу шкафа, вышла из комнаты, говорит оттуда). Лучше сказать: догадывалась.

Андрей (ставит сумку на пол). Интересно, интересно, как же ты определила . . . ну кроме как . . . не в постели?

Галя (входит с миской, наполненной водой, принимается мыть посуду). А что тут определять? Всякий раз как предложу приехать с детьми, навестить в выходные, ты нервничать начинаешь. Причины разные придумываешь, мол, некогда, мол, работы много. Работы много, а денег нет. Помнишь, когда я одна посередь недели приехала в город к твоей сестре, где ты якобы проживаешь? Что мне рассказывал, когда выяснилось, что от Риммки ты уже давно съехал? Говорил, мол, неудобно сестру стеснять. А Риммка то, между прочим, тебе в мансарде целую, отдельную комнату выделила, даже предложила во дворе машину ставить. Никого ты, милый друг, не стеснял. Здесь тебе все удобства создали. Только зачем тебе, кабелю блудливому те удобства?

Андрей (ворчливо). Много ты знаешь . . . Риммка наговорит . . .

Галя. Потом что на ходу придумал, когда я тебя все ж таки разыскала? Забыл? Комнату со сменщиком снимаешь? А когда я по доброте и простоте душевной предложила поехать в ту комнату, чтобы прибраться да обед приготовить, тебя ведь подкинуло и морда в раз перекосилась. Что придумал? Напарник не разрешает чужих пускать! Вот тебе, пожалуйста, жена родная – чужой человек. Так ведь и уехала я ни с чем . . .

Андрей (пренебрежительно машет рукой). Не серьезно это, не повод для подозрений . . .

Галя (наигранно удивленно). Разве? А ночные звонки по телефону, когда приезжал? Если в тот момент еще лыка вязал, то словно ветром тебя сдувало в сенцы, али на мороз за угол дома. Потом плел без стыда и совести, что начальство срочно требует. Куда там! Ты же незаменимый, без тебя людей больше возить некому . . . Я же слыхала как ты в телефон ворковал. Глаза масляные, блудливые словно у кота мартовского. Голосок медовый. Я тебя, гада, за четырнадцать лет изучила . . .

Андрей (со смехом). Изучила?

(Появляется незнакомая молодая женщина – любовница Андрея Жанна. Броско одетая, с ярким макияжем).

Жанна (развязано, с полным пренебрежением к присутствующим, проходит к дивану, изображает брезгливость, но тем не менее, садится на диван и закидывает ногу на ногу). Приветик всем! Ну что же ты, Андрюшенька, дорогой, слова своего не держишь? Я, понимаешь ли, мерзну, жду тебя в машине, а ты совсем не торопишься. Обещался только скоренько вещички собрать, сам пропал. Я уже решила подключиться к процессу. Может быть моего любимого эта деревенщина скрутила-связала, из дому не выпускает? Может пора спасать моего суженного? От неотесанной бабы всего можно ожидать и даже удержания силком.

(Андрей растеряно подхватывает сумку, мнется с ней на месте).

Галя (растерявшаяся было в первые мгновения, быстро сообразила что к чему, уперев руки в бока, вызывающе спрашивает). А вы, позвольте узнать, кто такая? Кто вас сюда звал? Что вам здесь нужно?

Жанна (бесцеремонно, совершенно не реагируя на тон хозяйки). Могу представиться: зовут меня Жанна и я жена Андрея. Да, да, не надо пучить глазоньки. Самая настоящая жена. Правда, милый?

(Андрей в немом шоке)

Галя (с откровенной издевкой). Ох, ах, что вы говорите? Давно ли в женах числитесь? Поди, с прошлой ночи? Так разочарую вас, дамочка, Андрей муж мой уже четырнадцать лет. Семья у нас, дети . . .

Жанна (со смехом). В прошлом все это: и брак, и семья, и дети. Все в прошлом! У моего Андрюшеньки есть только я! Что же касается штампа в паспорте, так оно – дело поправимое. Раз и нет (разводит руками). У нас с любимым настоящая семья, а тебя, уж смирись, больше нет в его жизни . . . Ты никто . . . твои дети никто . . .

Андрей (очнувшись от шока, обращается к Жанне гневно). Я же сказал тебе в машине ждать и не лезть в мои дела. Сам разберусь со своим прошлым . . .

Жанна (вызывающе). А мне очень даже интересно на твою деревенщину поглядеть, на курицу неотесанную, на дом твой, где ты столько лет мучился . . .

Галя. Ну и как казематы? Как тюрьма для ненаглядного Андрюшеньки?

Жанна (брезгливо). Ужасно! Просто ужасно! Дом убогий, обстановка никакая. Как можно жить в таких условиях? Бедный, бедный, Андрюшенька. Удивляюсь, как можно все это терпеть. Отсюда побежишь в припрыжку. (Поднимается с дивана, подходит к Андрею, трется о него, как кошка). То ли дело сейчас! Живем в отдельной современной квартире: с туалетом, ванной, лоджией. Условия сказочные. Никаких тебе соседей, нужников во дворе, огородов, сараек. Мы люди молодые, живем красиво. (Демонстративно обнимает, целует Андрея). Андрюшенька достоин самого лучшего в жизни. (Оборачивается к Гале). Что хорошего он видит с тобой? Посмотри в зеркало на себя облезлую. Разве такая жена красавцу нужна?

Галя (закручивает посудное полотенце вокруг кисти правой руки, грозно, медленно направляется в сторону сладкой парочки). Конечно, куда мне. Столько лет устраивала, а теперь плохая стала . . . теперь Андрюшеньке городскую молодку подавай . . .

Андрей (кричит). Хватит! Замолчите обе!

(Галя останавливается и сжимается. Жанна, не обращая внимания на крик Андрея, продолжает).

Жанна (хвастливо, чем бьет Галю наотмашь, смакуя каждое предложение, получая удовольствие от явных страданий соперницы). Мы с Андрюшей прекрасная пара. Все говорят! Живем складно, душа в душу и в семье, и на работе. Муженек мой водилой работает в такси, а я диспетчером там же. Лучшие заказы – моему любимому, денежки хорошие – моему любимому, квартирка благоустроенная – моему любимому . . . А ты что ему можешь дать, голь перекатная? Вонючий дом? Сопливых детей? Себя – лахудру? Жизнь нищую? Спасибо, нахлебался . . .

(Жанна забирает из рук Андрея спортивную сумку)

Галя (с нотками горечи). А ты, Андрюшенька, голубь ненаглядный, что ж молчишь? Смотрю, все за тебя решили. А сам то ты где?

Жанна (настойчиво подталкивая мужчину к двери). Да уж не с тобой, чумазая . . . Любовь моя, пошли в машину . . . Нам пора . . . пора, дорогой . . . нужно ехать . . .

Андрей (растерянно, направляясь к двери, оборачиваясь на каждом шагу). Я там еще не все забрал . . . Слышишь, не все . . . Приеду позже . . . На кровати деньги . . . Пришлю еще . . . Потом поговорим . . .

Жанна (язвительно, подгоняя Андрея). Ага, поговорите . . . Ага, потом . . . Ага, когда-нибудь . . . (посылает воздушный поцелуй в дверях Гале, пара уходит).

(Галя падает на диван и заходится горьким плачем).

(Вечереет. Галя затихла в своем горе. Лежит на диване лицом к спинке. Тихо, крадучись входит Надя с тем же пакетом, что утром получила от Гали с гостинцами для детей).

Надя (осторожно, приглушенным голосом). Галь, а Галь, ты чего это белым днем разлеглась? Еще трудиться и трудиться . . . (словно оправдываясь) Сама же говорила: дел полно . . . а сама того . . . лежишь, отдыхаешь, значит . . . (подходит к дивану) Галь, ты же не спишь, я же слышу . . . Дверь в дом открыта и калитка во все стороны под ветром гуляет . . . (слегка трясет подругу за плечо) Галь, а Галь, что случилось то? Небось Андрюха навурдалачил? Галь, не молчи, не пугай меня . . .

Галя (не поворачиваясь). Все нормально у меня . . . Вот невидаль, устала и прилегла . . . Что тут такого?

Надя (укоризненно). Наконец голос подала, уже хорошо. Только ты мне сказки не рассказывай, что я не знаю когда у тебя хорошо, когда плохо . . .

Галя (словно отмахиваясь от назойливой мухи). А знаешь, так чего пытаешь? Чего тянешь из меня?

Надя (обижается). Галь, я же по-доброму пришла, по-хорошему . . . Значит, поддержать . . . поучаствовать . . . разделить.

(Длительная пауза. Надя садится на краешек дивана в ногах у Гали).

Надя (уговаривает подругу). Галь, ты не держи в себе, не терзай душу. Расскажи, полегчает. Честное слово, полегчает . . . (Страстно заверяет). Ты не бойся, у меня как в могиле, каждое слово во век захоронено будет. Ты же меня сколь лет знаешь . . .

Галя (поворачивается лицом к подруге, говорит лежа). Да что тут рассказывать? Все итак ясно и понятно . . .

Надя (спешно заверяет). Это тебе понятно, одной понятно, а мне оно . . . совсем не понятно. Может тебе понятно совсем не как правильно. Может, ошибаешься . . . Так бывает. Человек думает одно, а на самом деле оказывается иначе . . . В запале то чего не померещится. (Ласково уговаривает, поглаживает рукой ноги подруги, успокаивая). Галюнь, ты же сама говорила, что со стороны оно лучше видно, правильнее. Сейчас тоже может быть: тебе одно кажется, а на самом деле – другое .

Галя (обреченно). Ох, Надюха, здесь, как ни смотри, с какой стороны не приглядывайся – все едино выходит.

Надя. Ну хватит уже загадки загадывать. Так и быть, я тебе, Галина, честно скажу: у меня ж сердце сразу защемило, как мы с Людашкой с твоего двора вышли. Гля, у ворот машина ваша стоит, а в ней деваха размалеванная, да расфуфыренная сидит. Мы с Людахой в раз сообразили, что, мол, дело не чисто, что рано нам по домам разбегаться. Может, оно, наша помощь понадобится. Чтобы под окнами не мельтешить, отошли чуток в сторонку, за кусты сирени, что у забора Морозовского. Сама знаешь, за теми кустами и лошадь не заметишь. Стоим, значит, в засаде. Делаем вид, что разговоры разговариваем, а сами на машину позыркиваем. Ты не подумай чего . . . мы не из любопытства . . . мы чтобы тебе, в случае чего, подсобить. Только глядим мы это, издаля, а расфуфыренная из машины вылезла и ну топтаться на своих высоченных копытах около машины. (Со смехом). Как она вылезла, мы с Людахой прям со смеху покатились . . . Надо же додуматься – в деревню без юбки приехала. Куртка есть, колготы есть, а юбки нет. Забыла что ли? (Задумчиво). А может она у нее в машине задралась? (Машет рукой). Хрен ее знает. Только юбки той не видать . . .

Галя (с раздражением). Чего ты мне ее расписываешь? Я ее видела . . .

Надя. Знаю, что видела. Когда она в дом направилась, мы же из засады не вылезли, мы же за кустами партизанили. Потому видели и как она в дом вошла, и как они потом, в скорости, с Андрюхой вышли с вещами. Побросали вещички на заднее сиденье и ну ходу.

Галя (агрессивно). Уехали и скатертью дорога. От меня то ты чего хочешь? Все видела, все знаешь, чего жилы тянешь?

(Надежду грубость подруги начинает раздражать. Она ставит пакет на стул, сама нервно ходит по комнате).

Надя (наставляет). Мы с Людахой про меж себя порешили, что с расспросами первые приставать не станем. Захочешь – сама расскажешь. Не захочешь – тебе видней. Я бы по доброй воле сейчас не пришла. Дома уже и за машинку села полотенца строчить, да бабка Макариха прискочила. Глаза вытаращила, от переживаний прям задыхается. Видела, мол, Андрюху Найденова с кралей городской. Сам к себе в дом на машине привез. Краля на Андрюхе мешком висла, сумку евону на себе перла. Барахло в машину погрузили и со двора долой. Макариха говорит, что раз в дом чужую бабу приволок, раз людей не стыдится и не прячется, значит там все сговорено окончательно и бесповоротно. (Между прочим). Она нас за кустами с Людахой тоже видела . . .

Галя (с усмешкой). Пришла разузнать что и как?

Надя. Кто?

Галя. Макариха.

(Надя садится к столу на стул).

Надя (обстоятельно рассказывает). Нет. Макариха бабка умная, жизнь прожила что по чем знает. Наперед все видит . . .

Галя (ехидно). Уж не потому ли самогонкой грешит?

Надя (укоризненно). Э-эх, ты! Человек за тебя волнуется, переживает, а ты . . . Макариха сказала, что у Гальки Найденовой горе горькое, ну, значит, у тебя. В запале можешь чего угодно удумать, над собою совершить, а у тебя дети малые. Зачем сиротить? Потом то одумаешься, как бы сейчас чего не сотворила. Мужиков сколь угодно, только жизнь одна и здоровье сочтенное. Время пройдет, переболеешь, али мужик с вольных хлебов возвернется. Главное сейчас, когда шибче всего больно, поддержать, утешить. Она бы сама пошла, да как ей, кто она для тебя? А мы все же подруги уж много лет.

Галя (едко). Получается Макариха за жизнь мою испугалась? Я же вроде не шумела, истерик не закатывала, проклятиями в след мужу и полюбовнице его не сыпала . . .

Надя (рассудительно). То то и оно. Когда орут. Ругаются, дерутся, скорее в себя приходят. Вылил злобу-обиду, выбранился, и легче стало. Ничего тебя изнутри не разъедает, все горлом вышло. Пока орешь, новые дурные мысли в голову не лезут, старый запас расходуешь на него – ирода. Он виноватый, а ты, понятное дело, сторона пострадавшая. Правда за тобой, спору нет! Если втихую над горем страдаешь, так жизнь с копеечку покажется. И сверлят и сверлят голову тяжелые мысли. Вроде как сама во всем виноватая. Не зря же люди говорят – от хорошей жены муж не уходит. Вот и изводишь себя рассуждениями, мол, чего греха таить и несдержанная, и занудистая, и плохая, и гадкая. Кому теперь нужна брошенка? Жизнь закончилась и ничего хорошего больше не жди . . .

Галя (подхватывает в тон). Правильно, правильно все говоришь . . . Да еще думается: что люди скажут, о чем за спиной шепчутся, как теперь детям все объяснить, как родителям?

(Неслышно на пороге комнаты появляется Людмила и тоже с пакетом в руке).

Галя (рывком поднимается и садится на диване). Вот еще одна подруженька пожаловала. Тоже пожалеть, утешить пришла? (Обращается к растерявшейся Люде). Вы же с Надюхой договорились в мои дела не соваться. Тебе то кто в уши нашептал? Из петли меня пришла вытаскивать или как?

Люда (оправдывается прямо в дверях). Ты чего, Галюня? Чего щетинишься? Я же по-доброму пришла. В случае чего . . . помочь . . . или не подруги мы . . .

(Надежда подает знаки, что не обращай внимание на нервозность, веди себя спокойно, не обижайся. Гале сейчас тяжело. Люда понимающе кивает головой, садится на диван).

Люда (глядя на Надю, ожидая ее поддержки). Что правда, то правда. Договорились мы с Надюхой сегодня тебя не тревожить. Как свалил Андрюха с расфуфыренной в свой город, мы решили пока тебя не трогать разговорами. Ты, Галюня, у нас женщина разумная, сначала сама с собой договорится должна. (Надя крутит пальцем у виска). Оно . . . не так выразилась . . . хотела сказать . . . может просто тебе одной захочется побыть . . . обдумать ситуацию . . .

Галя (вскакивает с дивана и мечется между подругами, говорит с вызовом). А с чего вы вообще взяли, что Андрей от меня ушел? Кто вам сказал, что семью бросил? Или вы эти . . . экстрасенши, через стены, на расстоянии видите и слышите? Эка невидаль – с бабой приехал? Может она жена его друга. Может в гости к родне ехала. Может по пути ей было. Вот, значит, заехали вместе и что тут такого? В чем фокус? Одежду забрал? Так на улице весна, полегче одежка нужна. Приехал за ней. Опять же, в чем подвох?

(Надя с Людой в недоумении переглядываются).

Люда (с сожалением). Ну, тогда извиняй, подруга. Оно, конечно . . . не то подумалось . . . Может и беды в твоем доме нет . . . а мы тут с соболезнованиями приперлись . . . Только и ты пойми нас: ты в последнее время вся на нервах, лицом позеленела, глаза красные то ли ночи не спишь, то ли по ночам ревмя ревешь. Нас с Надюхой избегаешь, от людей шарахаешься. Что тут подумается?

Надя (вставляет). Еще Андрюха с этой бабой припожаловал . . . вещи из дома тянет . . .

(Галя неожиданно падает на колени перед Людой и, уткнувшись лицом ей в колени, причитает сквозь рыдания).

Галя. Простите меня, девоньки . . . Простите меня хорошие, добрые мои . . . Простите меня – дуру бестолковую . . . Правильно, все правильно подумали . . . и про меня . . . и про Андрюху . . . и про бабу егоную . . .

(Люда гладит Галю по голове, с трудом сдерживая слезы. Надя пересела на диван и гладит Галю по спине, робко хлюпая носом).

Галя (плачет навзрыд). Броси-и-ил, броси-и-ил меня Андрю-у-ха с детками . . . Уше-е-ел к той ба-а-бе раскра-а-шен-ной . . . Жа-а-анна зовут ба-а-бу. Ра-а-бота-а-ют вместе. Она-а-а за-а-ка-зы ра-а-азда-а-ет. Ему са-а-мые лучшие, где де-е-нег много пла-а-атят . . .

Люда. Понятное дело, на одну кубышку работают. Больше заработает – больше денег домой принесет.

Галя (не обращает внимания на слова подруги, продолжает реветь). Вме-е-сте жи-и-вут в го-о-ро-о-одской ква-а-артире.

Надя (комментирует). Оно конечно. Это тебе ни воду таскать не надо, ни дрова рубить, ни на хозяйство мантулить. Не жизнь, а сказочный рай!

Галя. На ра-а-азво-о-од подаст и на не-е-ей же-е-ени-и-ит-ся . . .

Люда (уговаривает дрожащим голосом). Ты, Галюня, не расстраивайся, не плачь. Живут ведь не с туалетом теплым, не с ванной в кафеле, не с квартирой отдельной . . . Живут, милая моя, с человеком, с душой его. Что же хорошего можно ожидать от бабы той раскрашенной? Коль она не перед семьей, не перед детьми не остановилась? Знать, ничего святого в той душе нет . . .

Надя (обнимает плачущую подругу). Ты, Галюня, не смотри, что она разрисованная, да по-модному разодетая. Когда человек душой красив, его ведь без краски и без нарядов любят, без шмотья иностранного. Это при черной душе разряжаются, потому как предъявить нечего. А ты у нас и душой светлая, и лицом удалась, и фигура статная . . . Вытирай слезы, да в зеркало глянь – королевишна, как есть – королеви-и-и-ишна-а-а-а . . . (ревут втроем в голос).

(Первая остановилась Надя .Всхлипывая и вытирая слезы носовым платком, поднялась с дивана , направилась к столу. Из принесенного пакета достала бутылку самогона и мешочек с пирожками).

Надя (наигранно весело обращается к подругам, которые в непонимании смотрят на происходящее). Ладно, бабоньки, я тут лекарство от всех душевных ран принесла. Сейчас продезинфицируем, промоем, значит, и . . . залижем. Что нам впервой, в самом деле, саднящие раны лечить?

(Галя машинально усаживается на диване рядом с Людой).

Люда (восхищено с долей удивления). Даешь, Надежда, впервые вижу, чтобы ты бутылку предлагала, да еще самогону . . . У тебя отродясь не было, где взяла?

Надя (отмахивается). Скажешь тоже. Макариха принесла. Говорит: «Иди горе-горькое с Галькой раздели. Ей сейчас выпить надо . . . стресс снять. Я пожила, знаю». И бутылку самогонки сует. Я и взяла . . . из закуски ничего такого не было. Щей ведь с кашей не понесешь . . . Пирожков Галькиных прихватила . . .

Люда (подходит к столу со своим пакетом, принимается доставать содержимое). Я тоже, девоньки, с лекарством . . . (смеется вынимая бутылку с самогоном). Грибочков прихватила, картошечки, сальца. Галюня, чего расселась с кислой физиономией? Хлебушек у тебя найдется или домой бежать?

(Галя обнимает подруг, шмыгает носом. Видно, что ее переполняет чувство благодарности).

Галя (растрогано). Спасибо вам, девчата . . . Спасибо за все . . . не бросили одну с бедой . . . Простите . . . простите вы меня . . . окаянную . . . (обнявшись плачут).

Люда (сердито). Что это мы совсем рассопливелись? Прекращаем сырость разводить! Сегодня наш день . . . сегодня мы сами с усами . . .

Надя (хитро). Люд, а как же наш уговор?

Люда (серьезно). Я уговора не нарушала. Я ж побежала, когда мне Мишаня про тебя рассказал. Прям с порога ошарашил: «Тетя Надя пошла к Найденовым. Ее Макариха научила, мол, надо подругу тетю Галю пожалеть, ей теперь совсем плохо. Она Петьку с Ольгой гулять отпустила, а сама засобиралась». Я сразу смекнула что к чему, похватала закуски и ну к Макарихе за бутылкой. Мишаня про бутылку ничего не доложил. Я и подумала: «На сухое горло Надька пошла». А Макариха, вот ведь хитрющая бабка, ничего не сказала, что тебя уже отоварила. Бизнесменка хренова.

(Галя идет к двери. Надя с Людой разворачивают продукты).

Люда (громко в след). Ты бы, Галина, не держала в себе. Рассказала поподробней про обстоятельства . . .

(Надя одергивает подругу, крутит пальцем у виска. Люда в непонимании пожимает плечами. Галя молча выходит из комнаты).

Надя (возмущенно). Обалдела ты, Людка? Ей сейчас тяжело говорить об этом. Ни души у тебя, ни совести. Лечить, понимаешь ли пришла, а сама на рану соль сыплешь и бередишь . . .

Люда (оправдывается). Я думала наоборот. Пусть лучше нам сейчас выльет все переживания, очистится. Мы успокоим, поддержим . . .

Надя (ворчливо). Одно слово – дура ты, Людка, а не утешительница . . .

(с тарелками в руках входит Галя. Накрывают стол).

Галя. Я собственно все рассказала. Они не особенно распространялись про свои амурные дела. Да и слушала через пень колоду. У меня же в голове такой кавардак поднялся. Сразу все навалилось: и обида, и злоба, и возмущение. Так закрутилось-завертелось, что и не разобрать толком. Сначала, как Андрюха сказал, что любит другую и хочет к ней уйти, у меня перед глазами поплыло, не помню как на ногах устояла. Откуда силенки взялись? Вроде как даже растерялась от такого сильного удара. Это уже потом, после их ухода лежала одна в тишине и каждое слово заново додумывала. Пока сама говорила, на самом деле, плохо соображала, теперь уж и не вспомню, чего им наговорила. В голове одно стучит – как теперь жить? (Всхлипывает).

Надя (со страхом). Галюнь, если тебе больно, ты не вспоминай, не рассказывай. Время пройдет, уляжется, тогда и поделишься переживаниями . . .

Галя (не реагирует на предложение подруги, продолжает рассуждать тем же тоном). Я скажу чего у меня в голове сложилось, а там судите сами. Я ведь еще раньше стала замечать, что Андрюха какой-то ни такой приезжает. Меня сторонится, от детей шарахается. Денеги престал привозить, подарки ребятам. Одни разговоры: «Работы нет, заработков нет. Самому в городе живется туго». Я уж ему предлагала вернуться, здесь приспособиться. Живут же люди в деревнях и мы проживем. Даже слышать не хотел. Все одно твердил: «Трудности временные, еще немножко потерпим и, все у нас будет». Честно говоря, уже ничего этого «всего» не хотелось, лишь бы муж в дом вернулся. Как начну разговор о возвращении, он криком кричит, что сама деревенщина ничего хорошего в жизни не видела, не знаю как хорошо в городе люди живут, так такой жизни собачьей своим детям желаю. А он, мол, хочет жить по-людски и чтобы дети его жили по-людски. Вот и получалось – я детям своим зла желаю . . .

Люда (с возмущением). Вот ведь гад какой: детями прикрывал распутство свое. Все они мужики такие: чуть что, для детей, для семьи стараюсь . . . (Надя тычет Люду в бок локтем).

Галя (больше говорит сама с собой, чем делится с подругами). Я думаю, с тех времен и закрутилось у них с этой Жанной. Потом нашептывания в телефон в ответ на звонки, пьяные ночи. В какие времена Андрюха до беспамятства напивался? В жизни такого не было. А тут, как ни приедет, так обязательно упьется. Это я теперь понимаю, что совесть ее же куда-то девать надо? В душе саднит, а в стакане – захлебнется. Потому и пил, глаза заливал, чтобы в мои не смотреть. (Тяжело вздыхает). Бесконечно такой спектакль тоже ведь продолжаться не мог. Видать полюбовница его своими претензиями достала, со мной каким-то образом объясняться приперло. Словом, пришло время определяться, вот он и заявился за вещичками, заодно про намерения свои объявить, про развод, значит . . . Как без развода новые отношения узаконить? Никак. Крути ни крути, а прежде чем с молодухой в ЗАГС бежать, со старой калошей нужно развестись . . .

Люда. Не-е-ет, девоньки. Никак не пойму я другого: чего это он за собой ту стерву потащил? Столько лет вместе прожито, зачем же чужого человека в свои близкие отношения с женой тащить? Почему один на один не поговорить, по-людски, по-человечески? Ты же, Галюня, баба добрая, порядочная и он, как никто другой знает? Неужто не договорились бы? Приехал бы, как нормальный мужик и порешал свой семейный вопрос . . .

Надя (осторожно). Мне кажется, девчата, Андрюха долго маялся сомнениями. Никак не мог определиться с какой бабой остаться. Будь Галина наша сволочью, так свинтил бы только пыль по обочинам. А тут попробуй, угадай, где оно лучше случиться? Видать, не больно Жанна к семейной жизни расположена. За женой работящей да умной мужик как за каменной стеной, такая в трудную минуту не бросит, семейный воз на своих плечах вытянет, детей на ноги поставит. А что та Жанна? Тело молодое, мордашка смазливая, главное, правда, – приданное знатное: квартирка городская, деньги большие и забот, тебе, никаких. Не жизнь – сказка восточная! Видать, тянул сколь мог.

Люда (с ироничным смехом). Получается, у Жанки-чувырлы нервы сдали? Раз взялась мужика в его же дом, к его же жене под личным конвоем сопровождать, совсем терпение кончилось? Может у нее под курткой какой пестик был? (Заливается смехом). Чего тогда в дом под пистолетным дулом не повела? Тебя испугалась? Вдруг из ружьишка шмальнешь?

Галя (достает из серванта рюмки, расставляет их). Ты чего несешь, Людка, какой пестик, какое ружьишко. Вечно напридумаешь ерунды. Впрочем, какая теперь разница. Давайте, подружки дорогие, присаживайтесь к столу, обмоем мое бабское одиночество.

(Усаживаются за стол).

Надя (с легким возмущением). Ты это чего такое говоришь, Галюня? Ты это . . . зря. Ты это . . . брось словами раскидываться. Какое у тебя, с позволения спросить, одиночество? Двое детей умненьких, родители еще в здравии, в силе, в случае чего, не откажут в помощи. От тебя не откажутся и детей на ноги поучаствуют поставить. Брательник в полиции работает, очень даже благополучный во всех вопросах, в случай чего, всегда защитит и посодействует. Работа у тебя есть не пыльная, не грязная, в тепле работаем, спасибо Маргарите. Заработок небольшой, как в кино говорилось, но хороший. Хозяйство крепкое, я думаю у Андрюхи хватит совести не разорять. Дом большой, теплый . . . Во сколь всего хорошего! Делов у тебя делать не переделать, скучать некогда! А ты одиночество. Одиночество – это, когда, милая, никому не нужная. Разве ты не нужная?

Люда (энергично подхватывает). Сама ты у нас, Галюня, бабенка что надо, в самом соку. (Весело). Молодка совсем! (Надя в ужасе смотрит на Люду). А чего я такого особенного сказала? Правда же. Женщина со всех сторон приятная. Еще встретишь мужика хорошего. Вспомнишь мои слова . . .

Галя (печально). За то и выпьем, подруженьки. (Выпивают. Закусывают). Про мужика хорошего, это ты, Людаха, хорошо сказала. Какая ж баба хорошего мужика для себя не хочет? Одна беда – где их взять, хороших то? Я на прошлой неделе пока ночью носки штопала, телек слушала. Передача шла про генетику, – науку такую, которая изучает . . . наше . . . того, происхождение. Как правильно сказать не знаю, ну вообщем, как человечество развивалось. Очень интересная передача . . .

Надя. Не тяни уже, к чему про передачу вспомнила?

Галя (рассудительно). Там говорили, что испокон веку каждый мужик старался свой род сохранить . . . продлить . . . усилить. Эта установка передается из поколения в поколение по мужской линии. Баба должна здоровых детей ему рожать, дом вести, мужу помогать. Говорили: раньше к браку совсем иначе относились: невесту сватали под стать жениху, чтобы, так сказать, совместными усилиями род укреплялся, чтобы достаток рос, чтобы наследники крепко на ногах стояли. Ответственно люди относились к жизни, понимали свою роль. Подумалось мне: зря говорят, что времена изменились, условия жизни изменились, сам человек другим стал. Во все времена люди разными были. Сейчас дружные семьи есть и мужики, что жизнь правильно понимают, есть. Они, как раз, со своими женами живут, род укрепляют, детей воспитывают. Они и есть крепкие, сильные, умеющие ответ нести за свои дела – опора общества. Те, что пожиже, – плавают, мечутся по жизни, ничего хорошего не приносят ни себе ни людям. Уж сколь лет как война закончилась, а у нас в стране детские дома не переводятся.

Надя. Ну, вот привет! Начали за здравие, кончили за упокой. К тебе те детские дома с какой стороны?

Галя. Я про то, что хороший мужик, которого мне Людаха нажелала, своей семьей занимается, а не по бабам бегает в погоне за удовольствиями. Говно мне зачем?

Люда (нетерпеливо меняет тему разговора). Я давеча тоже по телеку ихнее шоу глядела. Шоу про шоу, шоу-бизнес. У них теперь мода новая пришла: жена старая – муж молодой, муж старый – жена молодая. Совсем сбрендили . . . зажрались. Детей в пробирке заделают и развлекаются в старости. У них там как секта какая. Сегодня один с ней живет, а завтра другой – так и обмениваются «подарками». Мне лично наплевать кто с кем спит и чем занимается, мне обидно, что элитой общества называются люди которые к культуре ни с какой стороны . . .

Надя. Успокойся, Людаха, это же они себя сами считают элитой и людьми культурными. Ну и пускай себе считают, пускай трезвонят. Нам, какое дело до них? Они сами по себе, а мы – сами. Кому они нужны? Ими же интересуются, в их жизнь суются те, у кого других забот нет, своей жизни нет . . .

Люда. Не скажи, Надюха, а миллионеры с миллиардерами как же?

Надя. У них своя шобла. Этих у нас теперь тоже пруд пруди. Куда не плюнь, в миллиардера попадешь, на худой конец, в миллионера. Это нас – нищеты все меньше становится, население России убывает. С чего ж ему расти, коль жизнь все тяжелее и тяжелее? А богачей все больше и больше и капиталу у них, что интересно, все больше и больше.

Люда. Правда твоя. Помнится еще давно по телеку показали, как один мужик пару-тройку миллионов прихватил. Мужик тот чи из Думы, чи из Правительства был, теперь и не помню. Шуму то шуму случилось. Я, честно говоря, от таких деньжищ обалдела. Теперь миллиардами тырят, и ничего – нормалек. Уже никто не обалдевает. Великая вещь – привычка! (Смеются).

Галя. Не люблю я эти пустые разговоры. Как ни возмущайся, исправить то все одно ничего не можем. Только душу свою растравляем. Хватит про их жизнь. Правильно Надюха говорит: у них своя песочница, у нас – своя. Бог им судья. Давайте лучше выпьем за нашу жизнь, за наши желания и надежды! Ура! (Чокаются и выпивают).

Надя (захмелевшая). Ой, девчата, девчата! Помните, девоньки, моего Василия? (Подруги закусывая кивают головами). Сколь лет прошло? Однако шесть, как мужа моего не стало. Вот ведь упертый какой? Двинул на Севера за длинным рублем. Как я его просила, как умоляла одуматься, не оставлять дом? Нет! (Кулаком по столу). Поеду и все тут. Дружки его, понимаешь ли, прознали про большие заработки и намылились миллионы хапать . . . А у меня на то время уже двое деток народилось, мал мала меньше. Как их одной растить пока он по Северам мотается . . . Уж мы его все вместе отговаривали: маманя с папаней слезьмя просили . . . У них уж тогда со здоровьем плоховато было . . . Какие они в моих трудностях помощники? А он все одно – нет! (Кулаком по столу. Галя старается успокоить). Я, как чувствовала, добром не кончится. В ноги ему бросалась – не оставляй, помоги. (Плачет). Ведь как заговоренный твердил: « Заработаю разом побольше, чтобы на все хватило, и заживем как люди. Смотри, еще обзавидуются нам. Еще павой ходить будешь . . .» (Печально). Вот и обзавидовались . . . Говорил: «Нечего проблемы на всю жизнь растягивать. Разом все решу, только потерпеть чуток надо». Вот и решил . . . Помните ли, девоньки, моего Ваську . . .

Галя (жалостливо поглаживает Надю по спине). Как не помнить, Надюха? И то, как еле живой с тех заработков вернулся . . .

Надя (обреченно). Вот уж правда: беда не приходит одна. Не долго он там, на Северах, пластался: попрыгал с работы на работу. Оказалось – большие деньги большим трудом даются. Нигде за просто так тебе не отвалят куш, надо повкалывать . . . Уж не знаю, правда ли, но деньжат все же подзаработал и, может быть, по его вышло бы . . . не случись та беда . . . (Плачет). Коль не ограбили бы его и до полу смерти не избили . . . Я же тогда последнее на его лечение отдала, скотину продала, хозяйство и свое и родительское разорила . . . А оно и не помогло вовсе . . . Помер Васька . . . Вот она какая – наша бабская любовь, жгучая, безоглядная. Ни родители, ни дети нам не указ – за любимого хоть голову на плаху. Налей, Людаха, помянем Ваську моего (Наливают, выпивают, закусывают молча). Родители через год тоже друг за дружкой померли . . . осталась я с детьми малыми одна. Дай, Бог, здоровья младшей сестре Нинке. Честно скажу, если бы не Нинка, не выкарабкались мы. Она тогда в город укатила. Я, грешным делом, думала за жизнью сытой да богатой, даже обиделась на нее. А Нинка, сестренка моя любимая, про моих детей думала . . . (Плачет). Все заработки на нас тратила: одежонку покупала детям, продукты, деньги давала . . . Если б не Нинка . . .

Галя. Свекруха у тебя тоже хорошая. Пусть понемножку, все равно тянется на вас . . .

Надя (с благодарностью). Это точно. Хорошая женщина, как Васька помер, она вроде как, даже ближе стала. Я ведь ее матерью зову . . . То по рубашке им купит, то обувку какую, то к себе в гости заберет на каникулы . . . Ничего не могу сказать плохого – хорошая, добрая женщина.

Галя (ободряюще). Видишь, и у тебя не все плохо, и у тебя есть опора в жизни. Людей добрых много, только не всегда их доброту замечаем и ценим.

Люда (разливая по рюмкам). Так давайте, девчата выпьем за хороших людей, к коим относимся и мы! (Выпивают, закусывают). Вот ведь интересно. У меня вроде и мужик есть, и не уехал никуда, и под боком проживает, а на самом деле, лучше бы свалил куда. И желательно насовсем . . . и желательно подальше . . . и чтобы не в роуминге! Что толку от него никакого, так оно бы хрен с ним. Да ведь пьет, гад, и день, и ночь. Мало того, что эту вечно пьяную рожу сил нет видеть, вонь его поганую переносить возможности нету, так ведь этот нелюдь все подчистую пропивает. Присосался как клещ ненасытный и тянет с нас кровь. Мы со свекрухой ломаемся на хозяйстве, я работаю, она торгует на трассе. Он, тунеядец чертов, пьет и пьет . . . пьет и пьет . . . За свекровку ничего особо плохого сказать не могу. Хоть уже и в возрасте серьезном, а пашет будь здоров. Даже по работе мне вовсю помогает . . . Зрение у нее не очень, а швы строчит словно молодуха: аккуратненько, ровненько. За Мишанькой глядит лучше меня. Опять же, беда – сына своего, пьянь подзаборную любит . . .

Надя. Знаешь, Людашка, мне, кажется, не столько любит его, сколько боится. Он же трясет Бараниху словно липку, требует с кулаками, угрожает расправой . . . сама слыхала . . .

Люда. Знаю я о том. Говорю: «Как подойдет, зови меня или расскажи, пожалуйся на него». Так нет, молчит, как рыба на берегу. Больше того, еще и оправдывает гада. (Возмущенно). Бабы, что на трассе с ней торгуют, рассказывают мне сколько она чего продала, сколько выручила денег. Они же деньги друг у дружки лучше считают чем свои. Я вечером спрашиваю: «Чего мало принесла? Опять пьянь спонсировала?» Она мне, глазом не моргнув: «Врут бабы все! Картоха по десятке пошла за килограмм, молоко – по пятнашке . . .» Я то знаю настоящую цену. Жалко ее, честное слово, с другой стороны, зло берет. Мы с ней на грядках, в поле, со скотиной, за машинкой этой проклятущей, стебаемся. Он, ирод проклятущий, в глотку свою луженую наши гроши заливает.

Галя. Ты бы Бараниху не ругала, лучше бы мужа хорошенько гоняла . . .

Люда. А я и гоняю. Он меня боится, прячется. Да как его, стервеца, угадаешь? Мне же некогда за ним караулить. Чуть отвернулся, он уже лыка не вяжет. Уже прошляпила. (Весело). Чего это мы, подруженьки, все о плохом да о плохом. Больно, обидно, но не смертельно. Эх, не родился еще мужик, который русскую бабу со свету сживет! Как там у Пугачевой: «Нас бьют, мы летаем . . .»

Надя (поддерживает). Давай, наливай летчица – налетчица! За нас – за русских, двужильных баб, что тянут воз и за себя и за того парня! (Выпивают). Ставь музыку, Галина, плясать будем.

(Галина открывает крышку магнитолы и заводит пластинку «Арлекино» Пугачевой. Компания весело танцует, старательно копируя исполнение певицы. Заканчивается песня и все шумно занимают свои места).

Люда (обмахиваясь и жадно глотая воду из стакана). Слушай, Надюха, ты сегодня помянула Нинку в разговоре. Как она там в городу, ведь в деревню нос не кажет? Давненько я ее не встречала. Изменилась теперь, поди, деваха? Сколь годков исполнилось, когда в город подалась?

Надя (вспоминает). Как родители наши померли, она сразу и уехала. Чуток больше семнадцати . . . Как увидишь ее? Она же не в районе, в области живет. В последний раз на женский праздник приезжала. Я же уже рассказывала . . . Приехала в потемках, переночевала и опять в свой город подалась. Я уж ее просила задержаться . . . Куда там, работа, видишь ли, у нее важная, отдыхать некогда. (С теплотой в голосе). Сумки тяжелые еле доперла, удивляюсь: маленькая, щупленькая, а столько умудряется притащить. Такси с области больно дорого стоит, она автобусом, да еще с пересадкой. Вот и прикинь. Я ей говорю: «Ты продукты на себе не тащи. Тяжело. У нас какой-никакой магазинчик имеется, что нужно купим. Не надрывайся. Потом, огородик у нас свой не хуже других». Нинка мне: «Бестолковый ваш магазин. Ничего в нем нет. Пусть дети разных продуктов попробуют». Куртки новые им привезла на весну, обувку модную . . . (Дрожащим голосом, готовая опять расплакаться). Если бы не Нинка . . . если бы не сестренка . . .

Люда. Ладно тебе, Надюха, расстраиваться. Хорошо, когда такая сестра есть. Ничего не говорит, замуж не собирается?

Галя (с осуждением). Липучая ты, Людка. Чего в чужую жизнь лезешь? Не бойся. Мимо тебя новость не пройдет . . .

Люда (в недоумении пожимает плечами). Чего такого? Подумаешь, спросила, интересно же . . .

Надя (печально). Когда ей с парнями миловаться? Такая семья на плечах неподъемным грузом весит. Мы ж ей ноги будто веревками спутали . . .

Галя (качает головой с осуждением). Зря ты так думаешь. Себя вспомни, когда молодой девкой была, разве ж были запреты? Себя не вини, просто время еще не подошло, не влюбилась наша Нинка.

Надя (вдохновенно). Знаете, девчата, молодец она – Нинка. На курсы поступила, закончила и обучаться ездила в саму Москву . . .

Галя (удивленно). А чего нам ничего не говорила? У нее сестра самостоятельно на ноги встала, аж в Москву съездила, мы с Людахой ничего не знаем. Это как понимать, подруга? Прям, партизанщина какая-то!

Надя (замялась, оправдываясь). Я уж не знаю почему, только Нинка просила про нее никому ничего не рассказывать. Она же тогда срочно уехала, я предполагаю, что в личном у нее неприятности случились. Девка она скрытная, откровенничать не захотела. Да я в душу и не лезу.

Галя. Правильно. Время придет – расскажет.

Люда. Может я чего пропустила или не поняла? Училась то она чему? Какую работу работает?

Надя (растеряно). В туризме она, значит, в туристической фирме работает. Людей на отдых заграницу посылает, путевки, документы там разные оформляет . . .

(Галя с Людой застыли в изумлении)

Люда. Да ты что? В саму заграницу отправляет? Ну, дает Нинка!

Галя. Надь, а сама то, сама она ездила в заграницу? Наверное, людей отправлять и самой поехать это разные вещи. Да и потом, ты же говорила, что пашет Нинка без отпусков и выходных-проходных. Заработок, поди, на поддержание штанов и на племянников идет. Откуда молодой девахе такие деньжищи собрать, чтобы в заграницу укатить?

Надя (степенно). Ну, почему? У них там разные акции бывают, обучение, стажировки. Для своих хорошие скидки делают. Так то она, за полную цену, не могла бы поехать, а за часть цены ездила . . .

Люда (восхищенно). Да ты что? Ездила? Куда?

Надя. В Африке была, в Египте. Фотки показывала. Значит, в море южном купалась, вода в нем теплющая, чистая, прям прозрачная, прям на всю глубину дно видать. Рыбешки чудные, разноцветные в той воде плавают. Есть кораллы диковинные, видом затейливые. Это вроде нашей травы, только на ощупь твердые. Пирамиды высотные видела, дворцы древние и даже самую настоящую мумию фараона. Еще Сфинкса видела огромного такого, – это статуя вроде нашего льва, с носом отколотым.

Галя (с восторгом). Здорово! Понравилось?

Люда. А кому не понравится? Она же как мы в своей деревне, ничего хорошего не видела. Молодец Нинка, по свету покатается, мир посмотрит . . .

Галя. Кончай, Людаха, тоску нагонять . . . Конечно, хочется, девоньки, ой, как хочется на земную красоту посмотреть в других краях: на море синее, на пирамиды с дворцами, на Сфинкса кривого . . . Подхватиться бы ветром и полететь в дальние дали . . .

(Люда разливает по рюмкам)

Люда (как бы рассуждая сама с собой). Да уж, дело хорошее. Можно сказать . . . необычное для наших мест . . .

Надя (нетерпеливо). Люд, ты чего бормочешь? Что необычное?

Люда. Поездка за границу, говорю, дело необычное. Может где и запросто, как нам в Большие горки, смотаться. Только для нас это невозможно, уж больно затратное мероприятие, да и где ту путевку взять . . .

Надя. Что правда, то правда . . . нам не по возможностям . . .

Люда (поднимает тост). Выпьем, подруженьки за заграницу ихнюю! Пусть им там, в заграницах ихних, живется хорошо! А мы уж тут постараемся хорошо! (Выпивают).

Галя (начинает песню, подхватывает Надя, Люда о чем-то задумалась).

Я твердила о морях и кораллах,

Я поесть мечтала суп черепаший,

Я шагнула на корабль,

А кораблик оказался из газеты вчерашней.

Я шагнула на корабль,

А кораблик оказался из газеты вчерашней . . .

Люда (перебивает подруг, с вызовом). А почему собственно из газеты вчерашней, почему собственно невозможно? Другим возможно, нам невозможно . . . раз в жизни . . . в самое тяжелое время . . .

Вообщем, я придумала и не мешайте мне говорить . . . Цыц! Пусть этот гад Андрюха умоется, пусть гад со своей потаскухой кувыркается . . . Мы тебя, Галина, в заграницу отправим! Вот так! Знай, наших! Поедешь, Галюня, в какой-нибудь там Египет!

Галя (в страхе отмахивается от Люды, как от приведения). Чур тебя, окстись, Людка! Какой Египет? Какая заграница? Ты чего удумала? Или напилась до сказок? Зачем надо мной насмехаться . . . у меня горе . . . а ты насмехаться . . .

Надя (задумчиво). Людка то резон говорит . . . Удар Андрюхе в аккурат ниже пояса придется . . . да и сама быстрей в чувства придешь . . . кол колом вышибают . . .

Галя (едва не плача). И ты туда же, Надюха. Каким колом, с ума сошла? Ну, допились вы, девки. Пора закругляться . . .

Надя (старательно объясняет). Ты же Андрюху всю жизнь любила, тряслась над ним, во всем угождала . . . (Галя молча кивает). Заявление его о том, что уходит – удар для тебя? (Галя опускает голову, плечи вздрагивают).

Люда (подхватывает). Удар, еще какой удар! Можно сказать, вырубил на всю жизнь!

Надя. Вот и я о том же. Это значит, что? (Люда с Галей смотрят вопросительно). Что нужно получить такой удар, чтобы первый оказался мелочью . . .

Люда. Надюха, ты чего несешь? Она ведь (показывает на онемевшую Галю) еще один не выдержит . . .

Надя (со смехом). Да кто сказал, что удар будет больным и жестоким, как у Андрюхи-раздолбая? Нет. Наоборот. Удар будет добрым, красивым, необычным! Чтобы от такого удара захотелось жить, растить детей, быть счастливой . . . встретить мужичка!

(Люда в восторге бросается к Наде. Трясет ее за плечи, обнимает)

Люда (радостно). Молодец, молодец, ты, Надюха! Все хорошо сказала. Прям в самую точку угодила . . . Только я по вредности характера сначала о мести кобелю подумала, уже потом в Галинину сторону повернула . . . Все правильно обрисовала . . . Пусть твой Найденов теперь на раскаленной сковородке голой задницей покорячится . . .

Галя. Он теперь не мой, Жанкин. То, что вы удумали, блажь чистой воды. Я даже говорить не хочу про эти глупости . . .

(Люда с Надей переглядываются, молча поднимаются и направляются к двери)

Галя (бросается за ними с мольбой). Девочки миленькие, не уходите . . . не обижайтесь . . . душа болью саднит . . . не со зла я. (Все обнимаютс в дверях, возвращаются к столу). Денег у меня таких нет, чтобы в ту заграницу ехать. Да я ведь дальше области никуда не ездила, нигде не была, ничего не знаю . . .

Люда. Будешь. Люди ездят и ты сможешь . . . где наша не пропадала? (Разливает в рюмки). Давай, Галка за поездку в заграницу, в Египет африканский!(Выпивают).

Надя. Нет уж, тогда лучше не в Египет, а в Турцию. Нинка говорила: там наших полным полно. Тебе, Галюня, там спокойнее будет. Все же свои, есть свои. Мало ли что, есть к кому обратиться. И Ехать туда поближе будет, тоже плюс большой.

Люда. Подробней обскажи что там есть, может нам не подойдет. Кто там живет?

Надя. Живут там мусульмане. (С намеком). Ихним мужчинам больно нравятся наши русские бабенки. Они, прям млеют, особенно от светленьких . . .

Люда. Как наша Галина. (Обращается к Гале). Видишь, все один к одному складывается, будешь там нарасхват. Турция нам подходит . . .

Надя (мечтательно). Встретишь там турка-красавца и зачем тебе, спрашивается, вонючий Андрюшка? Еще там плавают на старинных кораблях вдоль берега моря . . . такие пиратские корабли . . . веселятся на палубе, танцуют . . . Еще на водных лыжах катаются . . . на бананах . . .

Люда. На хрена нам в Турции лыжи? Здесь зимой своих хватает. Еще в Турцию за лыжами переться . . . А банан это как?

Надя. Такой длинный, воздухом надутый . . . Его цепляют к катеру быстроходному . . . и ну по морю на скорости . . . аж дух захватывает . . .

Люда. Здорово! Банан подходит, хотя тоже удовольствие сомнительное, но я не против. Пусть испытает банан! Еще есть чего?

Надя (задумывается и тут же расплывается в улыбке). На парашютах там летают, будто птицы парят над землей. Прямо с высоченной горы кидаются в небо и летят, летят . . .

Люда. Я слабо себе представляю сам, так скажем, процесс, но раз люди птицами по небу летают, то надо попробовать . . . Обязательно попробовать.

Галя (в ужасе). Девоньки, дорогие, родные, вы смерти моей хотите?

Люда. Нет. Удар пошибче подбираем . . . Чтобы так шарахнуло . . . чтоб душа запела . . .

Надя (не обращает внимание на вопли Гали, мечтательно). Еще там можно есть и пить бесплатно что хочешь и сколько хочешь . . . Фрукты там есть разные . . . вино . . . восточные сладости . . . всякая вкуснятина. И море . . . много моря и много солнца. Рай земной!

Люда (назидательно). Вот видишь куда мы тебя отправляем, где много моря, солнца, жратвы и развлечений . . . В таких условиях вся хворь твоя разом пройдет . . . Пошлешь ты Андрюху с легким сердцем.

Надя. Правда, Галка, не ершись. Все здорово придумали. Здесь будешь невесть сколько страдать-умирать пока он с другой наслаждается. А мы ему – «на» (показывает фигу), застрелись! Словом, я согласна.

Люда (растерянно). Надь, ты чего? Мы же Галину в Турцию отправляем. Ты здесь причем?

Надя. Всем ты, Людка, хороша: и подруга верная, и человек порядочный, и баба добрая. Одно плохо, – соображаешь долго. Просить то кого будем? Договариваться кто будет? К Нинке обращаться придется. Сами мы только мечтать умеем, да программы обсуждать. Дело Нинке предстоит делать, документы разные оформлять. Заграницу отправить – это тебе не в район съездить. (Люда понимающе кивает).

Галя. Можно сколько угодно рассуждать, планы строить. Можно даже Нинку уговорить на аферу, только где такие деньжищи взять и как потом отдавать?

Люда. На самом деле, денежный вопрос он хоть и серьезный, никто не спорит, но не главный. Главное мы решили и теперь будем воплощать план в жизнь. Надо сначала определиться о какой сумме пойдет речь . . .

Надя (скороговоркой). Нинка может какую скидку организует, гостиницу дешевле подберет, самолет недорогой . . .

Люда (с укором). Надь, ты еще скажи: на волах отправим . . .

Надя (радостно). Ой, вспомнила! Там еще есть пляж с меленьким песочком, беленьким называется . . . ну, еще была такая царица Египетская . . . во – Клеопатра!

Люда. Опять ты про свой Египет. Галя туда не едет. Она едет в Турцию!

Галя (в полном смятении, использует последний довод). У меня и одежды подходящей нет . . .

Надя. Ой, нашла о чем тужить. Съезжу к Нинке, наберу у нее модных журналов. Машинки у нас есть. Мы тебе такой гардеробчик забацаем, все турки – твои будут!

Галя. Я в той загранице себя вести не умею, ничего не знаю . . .

Надя. Нинка тебе ликбез организует, натаскает по этикету . . .

Галя. А купальник? Там свои заморочки.

Люда. Подумаешь, у Нинки одолжим . . .

Галя. Ты что говоришь? Какая Нинка и какая я? Нинка тростиночка на ветру, девчоночка-худышка. И я – тетя Мотя.

Надя. Ты же трусы сама себе шьешь? (Галя молча кивает). Я у Нинки посмотрю из чего купальник сшит, мы похожую ткань подберем . . .

Галя. А лифчик?

Люда. Выберешь старенький, какой не жалко, обошьем его той тканью . . . и делов то.

Надя. Нет. Похабно получится. Мы его лучше распорем и по нему новый смастырим.

Галя (в страхе причитает). Нет, девчата . . . Глупости это . . .Пустые разговоры . . . не поеду никуда . . . Не смогу . . . Не сумею . . .

Занавес

Действие второе

Утро на пляже у моря. Вдалеке, за прогулочной набережной расположены разные по высотности и оформлению здания корпусов отелей. Здесь высокие, яркие, очень респектабельные здания перемежаются с простенькими строениями, не выше трех-четырех этажей, с сочно окрашенными фасадами. Прогулочная набережная является некой пограничной зоной между жилой областью города и великолепным пляжем. Со стороны моря виден лишь высокий парапет, поднимающиеся над ним то тут то там фигуры то ли животных, то ли птиц, то ли сказочных персонажей. С высокой набережной на пляж спускается невысокая, широкая лестница. Справа от лестницы одноэтажное строение с двумя дверями. Над одной из дверей на русском языке надпись «ТУАЛЕТ». Между ТУАЛЕТом и морем (зрительный зал), ближе к воде стоит навес с широкой лавочкой под ним. Слева от лестницы своеобразный лоток для торговли, около него три пластиковых, круглых стола. Между столами и морем вряд вдоль линии прибоя «выстроены» четыре лежака.

Солнце еще низко над горизонтом, его дневной ход по голубому, бездонному небу только начинается. На пляже пусто, слышны крики чаек, да плеск набегающей волны. По набережной из конца в конец пробегают или не спеша проходят молодые или пожилые отдыхающие в спортивной одежде.

Под навесом, на лавочке, сидит грузная женщина в панаме и явно домашнем халате. Рядом с ней самодельная тряпичная сумка. Женщина отвлеченно, задумчиво смотрит на море, голыми ногами машинально ковыряет сырой песок. Выражение лица печально, видно, что она один на один со своими проблемами и ничто вокруг ей неинтересно.

С лестницы сбегает молодой мужчина в белой просторной куртке-халате. Он неторопливо, давно отточенными движениями начинает готовить свою торговую точку к продолжительной, дневной работе. Открывает дверь помещения, что рядом с ТУАЛЕТом, выносит оттуда пластиковые стулья, расставляет их вокруг столов. Над лотком и над столами устанавливает зонты. Выносит коробки, ящики, пакеты, посуду. Вытирает лоток и столы, все принесенное расставляет на свои места, звонит по телефону из тона понятно, что отчитывается перед кем-то и просит о чем-то.

С набережной по ступенькам лестницы осторожно, вкрадчиво спускается Галя. Она затравлено озирается по сторонам. Видно, что обстановка ее пугает. Вид совершенно нелепый: средней длины халат с яркими красными маками по темно-синему фону, красным принтом оторочены накладные карманы, воротничок и края коротких рукавов, халат на талии перехвачен красным пояском. На голове полинявшая косынка, в одной руке пакет с надписью DUTYFREE – SHOP, в другой – стоптанные, видавшие виды босоножки.На лице крупные темные очки, в которых похожа на черепаху Тортиллу. Она нерешительно подходит к женщине на лавочке.

Галя (старается придать голосу уверенности). Здравствуйте, утречка доброго вам! Позвольте рядом с вами на лавочке разместиться?

(Женщина от неожиданности вздрагивает, поворачивает голову на голос).

Зоя Степановна. Что говорите? Не расслышала . . .

Галя (извинительно). Можно, спрашиваю, рядом с вами место на лавочке занять?

Зоя Степановна (раздражительно оглядывает Галю, смотрит вокруг, давая понять, что вокруг много свободных мест и незачем ее тревожить, но снисходит). Занимайте, если вместо солнца охота под навесом сидеть.

Галя (ставит пакет на лавочку, босоножки на песок). Простите, ради Бога, нельзя ли вещички чуток подвинуть? Не разместиться мне на уголке . . .

(Пожилая женщина нехотя убирает сумку с лавочки. Опускает ее на песок, рядом с резиновыми сланцами. Галя присаживается на освободившееся место, при этом свой пакет ставит на колени).

Галя. Спасибочки вам большое!

(Зоя Степановна бесцеремонно, с нескрываемым любопытством рассматривает соседку .Вместо задумчиво-печального выражения на лице появляется снисходительная заинтересованность. Галя крутит головой, рассматривая непривычную обстановку вокруг себя. На ее лице страх и неуверенность сменяются удивлением и любопытством, вызывая детский восторг. Особенно восхищает безбрежное море, она снимает очки. Любуется солнцем, чайками, безоблачным, девственно чистым, голубым небом).

Зоя Степановна (доброжелательно). Тебя как зовут?

Галя (учтиво). Галиной зовут, а вас, извините, как?

Зоя Степановна. Меня зовут Зинаида Степановна, но ты зови просто тетя Зоя. По возрасту, судя по всему, я тебе в матери гожусь. Да и не люблю я напыщенности. Люблю по простому, по домашнему . . . Когда приехала?

Галя. Сегодня ночью приехала (не отрывает глаз от моря).

Зоя Степановна. В каком отеле проживаешь?

Галя (переводит взгляд на собеседницу). Я про отель ничего не знаю. (Быстро соображает). В гостинице что ли?

Зоя Степановна. Про нее, про родимую. Это раньше в Союзе гостиницы были. А теперь све сплошные отели и у нас, и у них заграницей (достает бутылочку с водой, отпивает).

Галя (вскакивает с лавочки). На память то я не помню. У меня на бумажке на всякий случай записано (роется в карманах, радостно достает бумажку, читает), «Александрия». Вот значит – «Александрия». (Поворачивается лицом к городу, указывает рукой). Прямо напротив нас . . . желтенький дом с балкончиками в четыре этажа.

Зоя Степановна. Я тоже там живу . . . Как долетела? Рейс не задержали, а то, бывает, несколько часов ожидать приходится . . .

(Галя садится рядом с Зоей Степановной, рассказывает с воодушевлением, взахлеб).

Галя. Ой, тетя Зоя, и натерпелась же я за дорогу! Ой, натерпелась! Когда поездом из Москвы оно еще ничего. Нинка, ну эта та, что путевку мне достала, ну, родственница которая . . . Сразу научила меня всяким премудростям. Я же сама никогда дальше области не ездила, всю жизнь в деревне. Откуда знать порядки? Сказала, мол, сиди в вагоне при вещичках, никуда не бегай, на остановках не выходи. Если надо в уборную, надежных людей проси присмотреть за чемоданом. Деньги всегда держи при себе. Народ бессовестный пошел, в раз обворуют. Как бы не звали, чего бы не сулили, ни-ни, не высовывайся . . .

Зоя Степановна. Оно, конечно, правильно. Лучше своего места держаться. А как же ты, милая моя, по Москве? Это ведь совсем не деревня и даже не область . . . (В недоумении). Как с вокзала в аэропорт добралась?

Галя (весело всплеснула руками). На этот случай Нинка договорилась с приятельницей. Та живет не в самой Москве, в области. Приехала на вокзал, встретила с поезда. Вагон то ей заранее сообщили и меня обрисовали. Я, понятное дело, вышла из вагона, глаза вытаращила, совсем ничего не соображаю. Людей тьма тьмущая и все торопятся, толкаются. Где уж мне в такой толпе разглядеть кого-нибудь. Так Ира, та, что меня встречала, прямо из человеческой кутерьмы выхватила. Мне Нинка сказала сколько ей денег дать, я заранее в кошельке отложила. Потом мы ехали на автобусе. Такие красивые автобусы у нас по трассе ходят. Издали я их много видела, но внутри никогда не ездила. Очень, очень . . .

Зоя Степановна (бесцеремонно). Ладно про автобус говорить. Лучше скажи как тебе Москва. Понравилась?

Галя (покраснев, неловко замялась). Я того . . . по правде . . . Москву почитай и не видела вовсе. Намаялась в поезде, всю дорогу глаз не сомкнула: все боялась за вещички, за деньги, вдруг утащат. Стыдно сказать, сморило меня в автобусе . . . уснула я.

Зоя Степановна (успокаивает). Не расстраивайся шибко, на обратном пути разглядишь. Долетела то удачно? Там ведь Ирки не оказалось . . .

Галя (опять всплеснула руками и затараторила скороговоркой). В самолете я тоже в первый раз оказалась, где надо бояться не знаю. Оно, наверно, и хорошо. Только уши уж очень неприятно закладывает. В самолете тоже ничего . . . удобно . . . кресла откидываются . . . кормят. Еда красивая, на подносике, но совсем не вкусная. Мясо без запаха и вкуса тряпка тряпкой, даже разлазится. Помидоры, огурцы в мисочке, прям, гольная трава. А булка? Разве ж это булка? Нет, еда плохая. Выглядит красиво: в баночках, в целлофанчиках, а есть ее не хочется. (Вспомнив, рассмеялась). Народ у нас чудной, тетя Зоя! Честное слово, чудной! Как на землю сели, так и захлопали в ладоши будто маленькие дети. Я от непонятности головой кручу, может где артисты представление представляют. Оказалось, нет – летчикам хлопали. Чудно! Что же тогда в поездах не хлопают, или там в автобусе шоферу? (Повисла пауза. Зоя Степановна, отвернувшись, давится от смеха). В аэропорту, уже здесь, в Турции я совсем растерялась. Нинка мне на бумажке написала что да как. Сама она уже была в Турции. Только я для себя решила: буду держаться женщины, что рядом со мной в самолете сидела. Женщина очень даже положительная, серьезная, в очках. Всю дорогу книжку читала. Дак, пока таможню проходили, я ее из виду упустила. Вытащила листочек Нинкиной рукой писанный. По нему надо за чемоданом на ленту идти. Там, получается не одна лента. Я меж теми лентами ну бегать, где поедут мои вещички. Тут как назло на вывесках написано «Новосибирск», «Санкт-Петербург», «Внуково», а Москвы то и нету. Что делать? Как быть? Совсем расстроилась, слезы ручьями текут. Страсть какая – одна в чужой стране! Уж так испугалась за себя несчастную, за вещички пропавшие. Стою, значит, реву в сторонке. И тут, хлоп меня по плечу сзади. Оборачиваюсь и что? Стоит передо мной разлюбезная тетечка из самолета, которую потеряла. «Чего ревешь? – спрашивает, – Чего вещи не забираешь?». Говорю, мол, Москвы никак нету. Она смеется: « Внуково тебе что? Не Москва?». Очень хорошая женщина оказалась. Помогла мне в нужный автобус определиться . . . Дай, Бог, ей здоровья! Серьезная женщина!

Зоя Степановна (широко улыбаясь, доброжелательно подначивала горе-путешественницу). Надеюсь, сюда приехала уже без приключений?

Галя (что-то прикидывая в голове, произносит задумчиво). Наверно, тому, кто часто бывает в других странах вокруг все привычно. Мне опять чудно!

Зоя Степановна (гадает). Наверно природа необычная, музыка, разговоры на чужом языке или остановки около магазинов частые?

Галя (отрицательно мотает головой). Нет. К остановкам я привычная. Пока из райцентра доедешь, у каждой избы постоишь. У нас ведь не город. Людям останавливают не только, где положено, а больше, где надо. (Переходя почти на шепот, доверительно). Цены здесь какие высокие. Я, правда из автобуса не выходила, как Нинка велела. Из окошка наблюдала ларек с мороженым, там шарик на вафле сто пятьдесят рублей стоит . . . Ужас! Ужас! У нас таких цен нет. Это же сколько нужно зарабатывать, чтобы такие шарики лопать? (Зоя Степановна наигранно, с сочувствием кивает головой в знак согласия). Рядом со мной в автобусе сидела такая худенькая, стриженная женщина в джинсах. Другая, не из самолета. Она каждое лето в этих местах отдыхает. Сказала, что здесь хорошая, недорогая кожаная обувь и разные товары из кожи. (Подмигивает). Я думаю она специально так сказала – хотела узнать есть ли у меня деньги . . . Если заинтересуюсь, значит, есть. Я не дура, сразу скумекала что к чему. «Какая, – говорю, обувь? У меня и денег нет. Видите, я в магазины на остановках не хожу. Чего зря пялиться, когда денег нет». Сразу видать, – баба ушлая . . .

Зоя Степановна (с укором). Уж слишком ты подозрительная . . .

Галя (обрывает возмущенно). Вот уж нет. Зачем она тогда свой баул на всех остановках за собой таскала? Другие люди вещи в автобусе оставляли. Она все свое с собой . . . (Переходит на миролюбивый тон). Правда, я ей очень благодарна за науку. Она, когда начинала отдыхать в Турции, первое время останавливалась в Александрии, потому правила и порядки знает. Говорила, что кормят здесь плохо: ни мяса, ни рыбы не дают, курицу очень редко, в основном траву разную. Советовала на кормежку ходить прям в самом начале, потому как через двадцать минут более менее приличной еды не останется. Добавку не дают. Кто не успел ухватить, тот опоздал, зубами не щелкай . . .

Зоя Степановна (с наигранным восхищением). Да ты у нас во всех отношениях подкованная . . .

Галя (не замечая подвоха, смущенно). Это да. Еще про базар объясняла – бывает только по пятницам . . . (Восторженно). А вообще, она баба боевая! Знает как себя вести с местными. Остальные такие смирные, подвозят их через каждые десять минут к магазину, они смиренно туда прутся. Уж все дальше ехать соберутся, а шофера с сопровождающим нет и нет. Все же терпеливые у нас люди, позволяют издеваться над собой. У нас в Малых горках пропади шофер, задержись, ему ни мужики, ни бабы не спустили бы (погрозила кулаком воображаемому водителю). На одной из остановок вышла да как гаркнет на всю округу: «Мы много часов добирались сюда с пересадками. Устали, сил никаких нет! А вы бессовестно над нами издеваетесь. У каждого магазина останавливаетесь, деньгами карманы набиваете». В момент и шофер нашелся и сопровождающий. Она этому сопровождающему говорит: «Переведи турку, что если он еще хоть у одной торговой точки остановится, вместе с тобой будет работу искать».

Зоя Степановна (с пониманием). В Турции всех так возят. С наших покупок водителю свой процент идет. Он, сама понимаешь, заинтересован около каждого магазина останавливаться. Больше покупают – больше заработок. Простая арифметика. Другие как же?

Галя (обреченно махнула рукой). Нашлись кто поддержал, в основном люди возрастные. Молодежи все до одного места. Затарились пивом и всю дорогу бухали. Им частые остановки даже на руку – в уборную бегали.

(Набережная и пляж постепенно «оживают», наполняясь отдыхающими. К торгующему молодому человеку время от времени подносят то коробки с напитками, то подносы с выпечкой, то емкости с горячими закусками. К столам присаживаются гуляющие, но на долго не задерживаются. Слышатся крики, визг, смех купающихся. Лежаки остаются свободными).

Зоя Степановна (удивленно). Послушай, Галина, если ты сегодня ночью приехала, почему я тебя утром на завтраке не видела? Тебя же просветили, что нужно пораньше ходить. Проспала поди?

Галя. Да я пововсе не ложилась в койку. У меня еще из дома бутерброды припасены и чай в бутылке. Доела, а то здесь жарко, испортится колбаса. Жалко, денег стоит . . .

Зоя Степановна (с пониманием). Все доела, на обед то пойдем?

Галя. У меня еще с сыром парочка осталась. Я их на обед возьму, боюсь, до вечера они не доживут. (Заразительно смеется).

Зоя Степановна. Ну что же, решение разумное. Сама понимаешь, отель у нас трехзвездочный, дешевенький, еда тоже дешевенькая, выбор блюд скромненький, да и сами блюда простенькие.

Галя (ободряюще). Ничего, мы к простоте привычные. (Снимает очки, которые ей явно мешают, открыто, широко улыбается). Лишь бы хлеба в волю давали. Попьем с чаем и хорошо.

Зоя Степановна (сварливо). Что ж хорошего? Деньжищи на поездку, наверно, ой какие отвалила.

Галя (искренне сокрушается). Дорого, это ведь умереть, как дорого . . .

Зоя Степановна (обращается к Гале с вопросом скорее просто поддержать беседу, чем выпытать у нее тайны жизни). Сама то откуда?

Галя (отвечает вдумчиво, ответственно). С Рязанской области я, из села Малые горки. У нас рядом есть село Большие горки, так мы – Малые горки. Большие горки от нас километрах в двадцати, по размерам много меньше наших – Малых горок будут. У нас село большое . . . было . . . когда-то. Теперь людей меньше стало . . . уезжают люди.

Зоя Степановна (равнодушно). Чего так? Чего им на родине не живется?

Галя (с нескрываемым возмущением). Как жить? На что? Раньше колхоз крепкий был, хозяйство богатое. У всех работа, заработки хорошие, почитай, у каждого свое хозяйство подсобное. Жили – не тужили. Работай на совесть и живи – не жалуйся.

Зоя Степановна. Развалилось?

Галя. Ага . . .

Зоя Степановна (вздыхает). Это как водится.

Галя (достает из пакета газету, обмахивается ею, как веером). Молодые все в город подались.

Зоя Степановна. Это как водится.

Галя (печально). Колхоза нет . . . Работы, понятное дело, нет . . . Своим хозяйством перебиваемся. Да и что от того хозяйства осталось? Так, слезы одни . . . А куда поедешь? Молодым, понятное дело, встать на крыло, что воды испить, а нам с детишками куда?

Зоя Степановна. Это как водится . . . (С сарказмом). Однако ты вон примотала в Турцию. Значит, не все так плохо в Малых горках?

Галя (укоризненно). Вы на меня не смотрите, у меня особый случай. Подружки собрали и отправили. Долгов теперь просто ужас! Как отдавать буду? Не знаю, даже страшно . . .

Зоя Степановна. Видать подружки у тебя совсем не бедные . . .

Галя (довольно жестко). Бедные . . . Говорю же: случай у меня особый . . . вот и постарались . . . собрали к южному морю . . . в чужую страну. Я ведь не хотела . . .

Зоя Степановна. Что так?

Галя (загибает пальцы на руке). Денег много надо, документы оформлять надо, путевку достать, паспорт сделать надо . . . Дорога до Москвы, по Москве, вещички приличные . . . Словом, хлопот под самую макушку . . .

Зоя Степановна. Это верно: в деревенском тряпье не поедешь . . .

Галя. И я говорю, куда в замызганной юбчонке линялой кофтенке? А они говорят . . .

Зоя Степановна (заинтересованно). Кто они?

Галя. Да, Людаха с Надюхой – подружки мои лучшие: « Сами тебе наряды сошьем. Машинки швейные есть. Дело за малым . . .»

Зоя Степановна. Сшили?

Галя. Вот, халатик у меня новый, нарядный. (Зоя Степановна с улыбкой присматривается к одежде. Галя вскакивает со скамейки и дефилирует рядом, демонстрируя обновку. Возвращается на место). Материю привез Михаил Иванович, ну, это наш сторож. Понимаете, у нас Маргарита, одна баба наша сельская, ужас какая ушлая, сорганизовалась со своим родным братом, что живет в райцентре и работает в начальниках. Скупили по дешевке машинки швейные по району. Установили их в бывшем детском садике, который теперь не работает. Организовали мелкое производство. Наняли нас, молодых баб, пятнадцать человек. Работа простая, но все же какая ни на есть. Раскраиваем и шьем постельное белье, полотенца разные, салфетки, шторы, мешки, чехлы. Вообщем, что дают, то и шьем. Заказов раз на раз не приходится, то «густо» бывает, то – «пусто». Когда «густо» случается, тогда работу еще на дом берем, по ночам строчим. А как быть? Скотина, она жрать хочет, ей до Маргаритиных пододеяльников дела нет. Детей тоже обиходить нужно, уроки посмотреть, еду сварить, огород прополоть. А ночью работа в самый раз. Раньше редко такой аврал случался. Теперь, почитай, каждую неделю.

Зоя Степановна. Стало быть, расширяется ваша Маргарита . . .

Галя. Наверно. Она нам не докладывает. Нам главное, чтобы деньги платила.

Зоя Степановна. С огорода тоже неплохо имеете?

Галя (хозяйственно). Собираем. Излишки на трассе продаем. У нас люди хорошие, жалостливые. У Людахи свекруха – Бараниха, больно умело торгует. Трасса у нас федеральная, машин много ездит, на ней рядом заправка, ремонт, кафешка. Народ останавливается, покупает.

Зоя Степановна. Выпечкой торгуете . . . закрутками . . .

Галя (кивает головой). Торгуют, кто во что горазд.

Зоя Степановна. А ты?

Галя. Я не торгую. Некогда. Детей у меня двое, хозяйство, работа. Нет, сама не торгую. Бараниха берет мой товар на продажу. Ей главное чтоб до трассы дотащили, а там помощники не нужны. На велосипед цепляю мешки и везу до трассы. Бараниха свое продает, мое и Надюхино. Вечером остатки тем же макаром домой тяну.

Зоя Степановна. Надюха это тоже подружка?

Галя. Ага! Мы давно втроем дружим, помогаем друг дружке.

Зоя Степановна. А как же муж?

Галя (втягивает голову в плечи, опускает глаза). Бросил меня муж . . . ушел к городской . . .

Зоя Степановна. Давно?

Галя. Три месяца назад.

Зоя Степановна. Теперь понятно. Это тебя подружки заграницу отправили горе-тоску разгонять?

Галя. Зачем вы так? (Обиженно насупилась