Прежде чем миссис Серроколд успела что-либо сказать в ответ, из зала в комнату вошел ее муж, держа в руке несколько вскрытых почтовых конвертов.
Невысокий и не обладающий впечатляющей внешностью, Льюис Серроколд тем не менее производил впечатление незаурядной личности. Рут однажды сказала о нем, что он больше напоминает динамо-машину, нежели человеческое существо. Он всегда был целиком и полностью сосредоточен на том, что в данный момент занимало его, и не обращал внимания на окружающих его людей.
– Плохая новость, дорогая моя, – сказал он. – Этот парень, Джеки Флинт, опять взялся за старое. А я был почти уверен, что на этот раз он встанет на правильный путь, если получит шанс… Настроен он был очень серьезно. Знаешь, мы с Мавериком выяснили, что он интересуется железной дорогой, и решили, что если устроить его туда на работу, с ним будет все в порядке. Но произошла все та же история. Кража почтовой посылки, содержимое которой ему было совершенно не нужно. Это говорит о том, что проблема носит психологический характер, и мы не добрались до ее корня. Но я не собираюсь сдаваться.
– Льюис, это моя старинная подруга, Джейн Марпл.
– О, здравствуйте, – рассеянно произнес мистер Серроколд. – Очень приятно… Они привлекут его к судебной ответственности, а он хороший парень, пусть и не семи пядей во лбу. Дома у него творилось нечто невообразимое. Я…
Неожиданно он запнулся, и его динамо-машина переключилось на гостью.
– Мисс Марпл, я чрезвычайно рад, что вы приехали погостить к нам. Кэролайн сможет отвлечься от повседневной рутины, чтобы предаться воспоминаниям о годах юности вместе со старой подругой. Здесь перед ее глазами проходит столько печальных историй этих несчастных детей… Надеемся, вы пробудете у нас как можно дольше.
Мисс Марпл ощутила его магнетизм и осознала, какой притягательностью для ее подруги он, должно быть, обладает. Теперь она уже не сомневалась в том, что для Льюиса Серроколда его дело имеет гораздо большее значение, нежели люди. Это могло бы вызывать раздражение у некоторых женщин, но только не у Кэрри-Луизы.
Льюис извлек из конверта другое письмо.
– Но есть и хорошая новость. Это письмо от «Уилтшир энд Сомерсет банк». Они очень довольны молодым Моррисом, и в следующем месяце он пойдет на повышение. Я всегда знал: все, что ему нужно, – это чувство ответственности и умение обращаться с деньгами.
Он повернулся к мисс Марпл.
– Половина из этих ребят не знают, что такое деньги. Для них это возможность сходить в кино или купить сигареты – а они хорошо разбираются в цифрах и с удовольствием жонглируют ими. Я считаю, что их необходимо обучать бухгалтерии – так сказать, демонстрировать им внутреннюю романтику денег. Необходимо развивать у них профессиональные навыки и прививать им чувство ответственности – давать им возможность официально распоряжаться деньгами. В этом мы достигли самых больших успехов: только двое из тридцати восьми подвели нас. Один – главный кассир в фармацевтической фирме – очень ответственная должность…
Он запнулся и спустя несколько секунд сказал, обращаясь к жене:
– Подали чай, дорогая.
– Я думала, мы будем пить чай здесь, и велела Джолли подать его сюда.
– Нет, в зале. Все уже собрались.
Кэрри-Луиза взяла мисс Марпл под руку, и они направились в Большой зал. Для чаепития обстановка там представлялась не самой подходящей. На подносе были беспорядочно навалены обычные чайные чашки вперемежку с остатками сервизов «Рокингем» и «Споуд». На столе присутствовали буханка хлеба, две банки с вареньем и несколько дешевых кексов весьма сомнительного вида.
Взгляд мисс Марпл остановился на сидевшей за столом полной женщине среднего возраста с седыми волосами.
– Джейн, это моя дочь Милдред, – представила ее Кэрри-Луиза. – В последний раз ты ее видела, когда она была совсем крохой.
Милдред Стрит, как никто из тех, кого успела увидеть здесь мисс Марпл, соответствовала стилю этого дома. Она казалась преуспевающей и величественной. Замуж она вышла поздно, в тридцать с лишним, за каноника англиканской церкви, и сейчас вдовствовала. Милдред выглядела именно как вдова каноника – почтенная и несколько скучная. Она не отличалась привлекательностью: невыразительное лицо, тусклые глаза… Мисс Марпл вспомнилось, как Рут ван Райдок назвала ее дурнушкой.
– А это Уолли Хадд, муж Джины.
Уолли был крупным молодым человеком с зачесанными назад волосами и угрюмым выражением лица. Он неловко кивнул и засунул в рот очередной кусок кекса.
В этот момент в зал вошли Джина и Стивен Ристарик. Оба были заметно оживлены.
– Джине пришла в голову великолепная идея по поводу оформления задника сцены, – сказал Стивен. – У нее определенно есть вкус в том, что касается театрального дизайна.
Явно польщенная, Джина рассмеялась. Вошел Эдгар Лоусон и сел рядом с Льюисом Серроколдом. Когда Джина заговорила с ним, он сделал вид, будто не слышит ее.
За ужином собралось еще больше людей: молодой доктор Маверик, не то психиатр, не то психолог – мисс Марпл весьма смутно представляла себе разницу, – чей разговор, пересыпанный научными терминами, носил сугубо профессиональный характер и был ей непонятен; двое молодых людей в очках, являвшихся преподавателями в колледже; мистер Баумгартен, специалист по трудотерапии; трое чрезвычайно застенчивых юношей, игравших роль «гостей дома». Наклонившись к уху мисс Марпл, Джина шепотом сказала ей, что один из этих юношей – светловолосый, с голубыми глазами – и является экспертом по владению свинцовой дубинкой.
Ужин не вызывал особого аппетита. И приготовлен, и сервирован он был без души. Облачение присутствующих отличалось большим разнообразием. На мисс Бельвер было черное платье с закрытым воротом, на Милдред Стрит – вечернее платье и вязаный кардиган поверх его; Кэрри-Луиза была одета в короткое платье из серой шерсти, а Джина блистала в некоем подобии крестьянского наряда. Уолли и Стивен Ристарик не потрудились переодеться, тогда как Эдгар Лоусон надел аккуратный темно-синий костюм. На Льюисе Серроколде был традиционный смокинг. Он ел очень мало и, казалось, не обращал внимания на содержимое своей тарелки.
После ужина Серроколд и доктор Маверик ушли в офис последнего. Специалист по трудотерапии и школьные преподаватели удалились восвояси. Троица «воспитанников» отправилась обратно в колледж. Джина и Стивен пошли в театр, чтобы обсудить идею Джины по поводу декораций. Милдред взялась вязать некий непонятный предмет одежды, а мисс Бельвер – штопать носки. Уолли сидел в кресле, откинувшись назад и устремив взгляд в пространство. Кэрри-Луиза и мисс Марпл погрузились в воспоминания о былых временах. Их беседа производила странное, почти нереальное впечатление.
Эдгар Лоусон не находил себе места. Некоторое время он расхаживал по залу, затем опустился в кресло, но тут же поднялся на ноги.
– Наверное, мне следует зайти к мистеру Серроколду, – объявил он. – Возможно, он нуждается в моей помощи.
– О, я так не думаю, – мягко произнесла Кэрри-Луиза. – Он собирался сегодня вечером обсудить несколько вопросов с доктором Мавериком.
– Тогда я, разумеется, не буду мешать им. Не имею привычки навязываться. Я и так потерял сегодня много времени, поехав на станцию, тогда как миссис Хадд собиралась сделать это сама.
– Ей нужно было предупредить вас, – сказала Кэрри-Луиза. – Но, скорее всего, она решила поехать в последний момент.
– Поймите, миссис Серроколд, она выставила меня круглым дураком!
Кэрри-Луиза улыбнулась:
– Нет-нет, вы не должны так думать.
– Я знаю, что никому не нужен, и вполне осознаю это… Если б у меня было собственное место в жизни, все сложилось бы по-другому. Совершенно по-другому. Не моя вина в том, что у меня нет собственного места в жизни.
– Послушайте, Эдгар, – сказала Кэрри-Луиза, – не делайте из мухи слона. Джейн считает, что с вашей стороны было очень мило встретить ее. Джина часто принимает импульсивные решения – она вовсе не хотела обидеть вас.
– О нет, хотела. Она сделала это нарочно – чтобы унизить меня.
– Но, Эдгар…
– Вы не знаете и половины того, что происходит, миссис Серроколд… Ладно, больше ничего не скажу, кроме «спокойной ночи».
Эдгар вышел, хлопнув дверью.
Мисс Бельвер фыркнула:
– Отвратительные манеры!
– Он очень чувствителен, – рассеянно произнесла Кэрри-Луиза.
Милдред Стрит клацнула спицами.
– Крайне неприятный молодой человек. Нельзя мириться с таким поведением, мама.
– Льюис говорит, он ничего не может с собой поделать.
– Вести себя прилично не так уж сложно, – резко заметила Милдред. – Конечно, Джина виновата. Она очень легкомысленна, и от нее одни неприятности. Внушает молодому человеку надежду, а на следующий день высмеивает его. Чего от нее можно ожидать?
– У этого парня не все дома, – впервые за весь вечер нарушил молчание Уолли Хадд. – Он просто сумасшедший, вот и всё!
Оказавшись вечером в своей спальне, мисс Марпл попыталась мысленно составить картину происходящего в Стоунигейтсе, но она вырисовывалась еще весьма туманно. Явственно ощущались разнонаправленные течения, но понять, каким образом они связаны с беспокойством Рут ван Райдок, пока не представлялось возможным. Мисс Марпл не показалось, что Кэрри-Луизу каким-либо образом затрагивает происходящее вокруг нее. Стивен влюблен в Джину. Джина, может быть, влюблена – а может быть, и не влюблена – в Стивена. Уолтер Хадд явно чувствует себя не в своей тарелке. В любой момент, в любом месте могло случиться все, что угодно. К сожалению, в этой ситуации не было ничего уникального. Люди разводятся, с надеждой начинают новую жизнь – и у них возникают новые проблемы. Очевидно, Милдред Стрит ревнует к Джине и не любит ее. По мнению мисс Марпл, это было вполне естественно.
Она вспомнила все, что рассказала ей Рут ван Райдок: переживания Кэрри-Луизы из-за невозможности иметь детей, удочерение Пиппы, нежданная беременность… «Такое часто случается, – сказал ей доктор. – Напряжение спадает, и природа делает свое дело». Он еще добавил, что обычно в таких случаях приемному ребенку приходится нелегко. Но в данном случае ничего подобного не было. Гулбрандсен и его жена обожали маленькую Пиппу. Она завоевала их сердца, и они не могли отодвинуть ее на второй план. Гулбрандсен уже имел детей, и в отцовстве для него не было ничего нового. Кэрри-Луиза, удочерив Пиппу, утолила жажду материнства. Ее беременность протекала с осложнениями, а роды были трудными и продолжительными. Вероятно, Кэрри-Луиза, всегда избегавшая столкновения с реальностью, не слишком обрадовалась близкому знакомству с ней.
Итак, в их семье росли две дочери: одна – прелестная и занятная, вторая – некрасивая и не очень развитая. Что, по мнению мисс Марпл, было вполне естественно. Удочеряя девочку, бездетные супруги всегда стараются выбрать как можно более красивую. И хотя Милдред, при счастливом стечении обстоятельств, могла пойти в Мартинов, которые породили красивую Рут и грациозную Кэрри-Луизу, судьбе было угодно, чтобы она пошла в Гулбрандсенов – крупных, коренастых и откровенно некрасивых.
Кроме того, Кэрри-Луиза прилагала все усилия, чтобы не дать приемному ребенку почувствовать незавидность своего положения, чрезмерно баловала ее – порой в ущерб Милдред.
Пиппа вышла замуж и уехала в Италию, и в течение некоторого времени Милдред была единственным ребенком в семье. Однако Пиппа вскоре умерла, Кэрри-Луиза взяла на воспитание ее дочь, и Милдред снова оказалась в тени. Затем Кэрри-Луиза вновь вышла замуж, и в Стоунигейтсе появились братья Ристарик. В 1934 году Милдред вышла замуж за каноника Стрита, собирателя древностей, который был на десять или пятнадцать лет старше ее, и переехала на юг Англии. Вроде бы она была счастлива – но как дело обстояло в действительности, никто не знал. Детей у них не было. И вот теперь она вернулась в Стоунигейтс, где выросла. И опять, думала мисс Марпл, не была здесь счастлива.
Джина, Стивен, Уолли, Милдред, мисс Бельвер привыкли к установленному порядку и никогда не нарушали его. Льюис Серроколд, идеалист, беззаветно преданный своему делу, способный воплощать свои идеалы в жизнь, был, несомненно, счастлив. Ни в ком из них мисс Марпл не находила ничего такого, что могло бы внушить тревогу – тревогу, которую чувствовала Рут. Кэрри-Луиза, находившаяся в центре водоворота, казалась спокойной и отстраненной – какой была всегда. Что же в атмосфере этого дома так настораживало Рут? Испытывала ли она, Джейн Марпл, такое же беспокойство?
А ведь еще существовали внешние участники водоворота: специалист по трудотерапии, преподаватели – серьезные, безобидные молодые люди – самоуверенный доктор Маверик, трое розовощеких малолетних преступников с невинными глазами, Эдгар Лоусон…
И в этот момент, прежде чем погрузиться в сон, мисс Марпл вдруг подумала, что Эдгар напоминает ей о ком-то или о чем-то. Было в нем что-то немного неестественное – а может быть, и не немного. Лоусон был каким-то неприспособленным. Но каким образом это могло касаться Кэрри-Луизы?
Мисс Марпл мысленно покачала головой. Ее тревожило нечто значительно большее, нежели это.