Павлов позвонил один раз, утром в вторник, рассказал, что ничего полезного не узнал, как только будут новости, сразу сообщит, и с тех пор больше не показывался. Очевидно, новостей не было. Или же не было времени их узнавать. Лера не первый год работала с полицией, прекрасно знала, сколько дел висит на одном оперативнике, и как бы любопытен он ни был, а порой просто не находится возможности от них отвлечься, тем более на бесперспективное дело. Сама она ему тоже не звонила. Во-первых, какой смысл? Во-вторых, и у нее дел было невпроворот. Даже с Ильей больше не встречалась, у того тоже случился завал на работе. Он брал несколько дней отпуска, чтобы побыть с сыном, теперь Кирилл вернулся к матери, а Илье пришлось разгребать все накопившиеся задания. Они лишь созванивались по вечерам, когда Лера ехала с работы, и на этом общение пока заканчивалось.
Однако этим утром ее ждали новости. Круассан с кофе тоже были в наличии, а к ним прилагался крайне возбужденный чем-то санитар Андрей. Лера видела, что ему не терпится чем-то с ней поделиться, но намеренно ничего не спрашивала. До начала рабочего дня оставалось еще семь минут, и она намеревалась потратить их на кофе и булочку. Это задерживаться на работе она могла сколько угодно, а начинать любила исключительно вовремя. А была бы возможность, вообще начинала бы на час позже, чтобы потом еще на три задержаться. Увы, этот мир принадлежит жаворонкам, несчастные совы вынуждены страдать.
– Ну давай, колись уже, – усмехнулась Лера, входя в секционную, где Андрей готовил первый труп к аутопсии.
– Что, так заметно? – покраснел он.
– Да лампочка над головой светится, только что сирена не воет, – рассмеялась Лера.
Санитар тут же оставил в покое тело погибшего в ДТП лихача-мотоциклиста (и откуда он только взялся на дороге в ноябре?) и приблизился к Лере, заговорил почти шепотом, будто боялся, что их кто-то услышит. Камеры в секционной были, конечно, но их редко кто-то просматривал, разве что возникала острая производственная необходимость.
– Я слышал, как народ в курилке говорил, – таинственным шепотом начал Андрей. – Позавчера на Пискаревке где-то в гаражах труп нашли. Женщина, по внешнему виду лет сто двадцать ей. Высохшая вся, худющая, прям как та, наша. На вскрытии эксперт никаких признаков насильственной смерти не обнаружил. Может, бомжиха, но на теле – куча татуировок.
Нелли Коростаева бомжихой не была. Это и поразило Леру сразу на месте обнаружения тела: погибшей на вид лет сто, а одежда молодежная. Но все остальное, по крайней мере, со слов Андрея, сходилось. Правда, труп обнаружили в совершенно другом районе, но почему нет?
– Хотите, я подробности узнаю? – предложил Андрей, видя, что Лера крайне заинтересована.
Она хотела. Второй труп, если только он действительно такой же, каким было тело Нелли Коростаевой, менял многое в придуманных Лерой и Павловым теориях, хотя ни одну не опровергал полностью. Если бы это было оружие, то едва ли трупы просто так оставляли бы, не пряча. Разве что испытатели о них не знают, это что-то вроде побочного эффекта, о котором им пока неизвестно. Ведь ночью в кустах парка никого не должно было быть, в гаражах наверняка тоже. Павлов предполагал, что Нелли бросилась в кусты за собакой, которую, кстати, до сих пор не нашли. Женщина без определенного места жительства в гаражах могла просто спать, не найдя лучшего укрытия. Холодно, конечно, в ноябре, но хотя бы не дует со всех сторон.
Увы, Андрею не удалось узнать никаких подробностей. Он созвонился со знакомым из того Бюро, куда отвезли найденное тело, но знакомый оказался на больничном, подробностей не знал, а других связей у Андрея не нашлось. Единственное, что ему удалось добыть, это номер телефона эксперта, проводившего вскрытие. Сам он звонить тому не стал, рангом не дотягивал, а вот Лера после работы намеревалась выяснить детали.
Еще до того, как звонить эксперту, она набрала номер телефона Павлова, но полицейский не ответил. Лера честно прождала до конца рабочего дня, но он так и не перезвонил. Второй раз звонить сама Лера тоже не стала. Тем более эксперт согласился встретиться с ней после работы. Ехать предстояло на другой конец города, поэтому закончить пришлось вовремя и до метро практически бежать. Однако во двор небольшого Бюро судебных экспертиз она вошла как раз в тот момент, когда открылась неприметная темно-зеленая дверь, выпуская в ноябрьскую промозглую серость невысокого мужчину лет семидесяти. Коллеги просветили Леру, что Макар Иванович, с которым она собирается встретиться, дядька вредный и острый на язык, на работе задерживается ровно на один час, ни минутой больше, и этого часа Лере хватило впритык. Конечно, коллегам она не стала рассказывать, зачем ей Макар Иванович, просто повернула разговор таким образом, чтобы те сами его вспомнили. И уже по их описанию она сразу его узнала.
– Макар Иванович, добрый вечер! – Лера подошла к нему, приклеив на лицо самую милую из своих улыбок, почему-то подумав, что так улыбалась преподавателям в университете, когда оказывалась плохо подготовлена к зачету. Такое бывало не очень часто, но старый эксперт очень уж напоминал ее преподавателя по латинскому языку, который Лере в свое время давался с трудом, и лицевые мышцы словно вспомнили нужный навык сами.
Эксперт посмотрел на Леру строго, будто она на самом деле была его студенткой, на улыбку не ответил, но кивнул в знак приветствия.
– Вы та самая Валерия, что испортила мне обед?
В другое время Лера нашла бы что ответить, но сейчас смиренно промолчала, стиснув зубы. Не потому, что все еще помнила университетские годы, а потому, что ей нужна была информация.
– Мне сказали, что вчера у вас на аутопсии было тело старой женщины, – решив не тратить время, начала она. – Я бы хотела расспросить вас о результатах.
– Не понимаю, почему должен рассказывать вам о них, – заметил Макар Иванович, шагая в сторону выхода со двора.
Лера не сомневалась в том, что, дойдя до машины, он просто сядет в нее, не позволив ей больше задать ни одного вопроса, но он прошел мимо парковки в сторону метро, а значит, у нее было еще минут пять-семь на то, чтобы все-таки разговорить его.
– Неделю назад у меня был очень похожий труп, – быстро заговорила она. – Тоже старая женщина, найдена ночью в парке. Тело словно высохло, но никаких внешних повреждений я не нашла. Причину смерти установить не удалось. И я подумала, может быть, это смогли вы, вы же старше и опытнее. Вдруг я в чем-то ошиблась, и вы сможете мне помочь.
Лера хотела польстить старому эксперту, а в итоге только разозлила.
– Если вы сомневаетесь в своих навыках, то вам следует задуматься о смене работы, – по-прежнему не останавливаясь, сказал Макар Иванович. – Эксперт, ставя свою подпись под результатами экспертизы, должен быть на сто процентов уверен в том, что написал. А если вдруг вас вызовут в суд, как вы будете защищать свое мнение, если сами в нем не уверены?
В суде Лера была не раз и не два, мнение свое защищать умела и сейчас в нем не сомневалась, но говорить ничего не стала. Лишь вдохнула глубоко. А когда заговорила, раздражение из голоса полностью убрать не смогла.
– Я ведь еще по телефону назвала вам причину своего интереса, и вы предложили мне приехать. Зачем? Чтобы сейчас просто унизить? Потешить свое самолюбие?
Макар Иванович наконец остановился и посмотрел на нее. Даже, как показалось Лере, с интересом. Будто не ожидал, что она может дать отпор. Или же специально провоцировал. Люди бывают странными, Лера это хорошо знала.
– Что вы хотите узнать? – вдруг спросил он совершенно нормальным голосом, будто только что не отчитывал Леру, как первоклашку.
А она решила не заострять внимания на его предыдущем поведении. Извинений ждать точно не приходилось.
– Какова причина смерти?
– Неизвестна. Как вы и сказали, повреждений нет. Женщина будто просто умерла.
– Хронические заболевания?
– Никаких. Все органы в полном порядке.
– Зубы?
– Целые и невредимые.
– Тело после смерти перемещали?
– Нет. Ее нашли там же, где она и умерла.
– А что насчет одежды?
– А что с ней? – не понял эксперт.
– Во что была одета?
– Джинсы темные, футболка. Куртка вроде. А что?
– Вам не показалось, что одежда не соответствует возрасту?
Макар Иванович смерил ее недоуменным взглядом.
– Делая аутопсию, я задаюсь другими вопросами, – надменно заметил он, а потом добавил уже более снисходительным тоном: – В том районе бомжей много, дня не проходит, чтобы не откинулся какой. Так что она вполне могла быть одной из них. И воняло от нее, я вам скажу, так, как не от всех бомжей воняет.
– Воняло? – насторожилась Лера.
Макар Иванович кивнул.
– Очень сильный запах сероводорода. Санитар отмыть не смог, до сих пор холодильник открыть невозможно.
Лера задумалась. Что, если запах – один из диагностических признаков? Но что он означает?
– Сколько ей лет, по-вашему?
И вот на этом вопросе Макар Иванович запнулся. Но он не выглядел удивленным Лериным вопросом, и она поняла, что он и сам себе его задавал.
– Много. Больше девяноста точно.
– И вас не удивляет, что в таком возрасте у нее нет ни одного хронического заболевания и целые зубы? Особенно если она была бездомной?
Эксперт надолго замолчал, а потом вдруг спросил:
– Что вы хотите от меня услышать?
На самом деле все, что Лера хотела услышать, она уже услышала. И задавать последний вопрос не было никакого смысла.
– Спасибо за информацию.
Лера думала, что он не ответит, но эксперт буркнул что-то вроде «пожалуйста» и, не прощаясь, направился не к метро, а к пешеходному переходу, за которым возвышалась старая потрепанная девятиэтажка. Коллеги упоминали, что, когда открывалось их новое современное Бюро судебных экспертиз, Макара Ивановича, как опытного эксперта, звали туда на работу, но он отказался, предпочтя остаться в своем маленьком и старом. Теперь понятно почему. В его возрасте ездить на другой конец города дважды в день то еще удовольствие.
Лера же нырнула в вестибюль метро, но к эскалатору не пошла. Ей все-таки не терпелось обсудить новости с Павловым. Не терпелось настолько, что она еще раз набрала его номер, забившись в угол подальше от пассажиров, чтобы никто не подслушал разговор.
На этот раз Павлов ответил, но голос звучал так хрипло и сонно, что сомнений не оставалось: Лера его разбудила. Это в половине седьмого вечера буднего дня?
– Болею, – просипел в трубку Павлов, когда она спросила, все ли с ним хорошо. Лере было не так уж важно, как он себя чувствует, скорее, хотелось убедиться, что он не пьян и может воспринимать информацию. О том, что Павлов водит тесную дружбу с алкоголем, догадаться было несложно. – Первый раз за последние года три спину скрутило. Надорвал когда-то по молодости, теперь страдаю. До кухни за водой дойти сложно, молчу про аптеку.
Если он и намекал на то, что некому привезти ему лекарства и сделать укол, то Лера пропустила мимо ушей. Они друг другу вообще никто, чтобы она проявляла такую заботу. На крайний случай всегда есть доставка и вызов врача на дом.
– Информацию воспринимать можешь? – только уточнила она. – Или потом перезвонишь?
– Говори, – попросил Павлов. – У меня ж спина болит, а не голова.