Я всегда была спокойной, уравновешенной, понимающей. Я из тех девушек, на которых женятся. Надежный тыл и далее по списку женских добродетелей. Вадим ценил во мне это, он много раз до развода говорил, как ему повезло со мной. Я же отходчивая. Я даже в нынешней ситуации умудрилась перевести дух. Два дня провела в его доме без особых конфликтов.
Ну что ж. Он сделал всё, чтобы везение отвернулось от него.
Я вхожу в гостиную и беглым взглядом ищу первую цель. Теперь выверенный стильный дизайн раздражает, ведь его выбирал и одобрял Арбатов. И вообще, он слишком мужской.
– Рита, вот и ты. – Я улыбаюсь, подошедшей домработнице. – Я думаю, пора поменять шторы.
– Постирать? Они недавно из химчистки…
– Нет, вообще к черту!
Я подхожу к окну и вкладываю все силы в рывок. Тяжелое полотно падает к моим ногам с противным треском. Рита аж за сердце хватается, когда рвутся петли, а кое-где и ткань. Наверное, ткань эксклюзивная, привезенная из Европы и обработанная лично именитым дизайнером.
– Давайте лучше я, – причитает Рита, когда я берусь за следующую жертву.
– Я справлюсь. Вы лучше принесите планшет, я вам покажу, какие нужно будет заказать на смену. Сегодня же привезут?
– Нет, так быстро не делается. Нужно заказывать, у меня есть телефоны мастеров…
Она снова вздрагивает, теряя нить разговора, когда вторая штора рушится на пол.
– Вы отстали от жизни, Рита. – Я подмигиваю ей. – Сейчас и за час могут привезти. Я вам покажу, есть онлайн магазины. Леруа, например.
– Леруа? – она произносит бренд с таким видом, словно его дешевизна царапает ей горло. – Боюсь, господин Арбатов не оценит.
– Ой, вы плохо знаете его вкусы. Несите планшет.
В этот момент как раз подходят парни из охраны. По их лицам видно, что они, в отличие от Риты, сразу понимают, в чем дело. Богатый мужской опыт подсказывает, что они угодили прямиком в злую воронку женской мести.
– Отлично. – Я оглядываю крупных мускулистых парней. – То, что надо.
Я подзываю охранников к себе и иду с ними через комнаты, наугад выбирая предметы интерьера.
– Вот эта статуя, бильярдный стол, черный диван.
Я перечисляю и перечисляю. Я знаю вкус Арбатова, так что сразу определяю вещи, которые ему больше всего нравятся.
– Вынести куда угодно, убрать с глаз. Мне нужно освободить место.
– Понял, – без энтузиазма отзывается один из охранников.
Они на удивление послушные. Видимо, есть приказ подчиняться мне.
Хоть что-то хорошее.
– А Максим уже в кабинете?
– Да, он туда пошел.
– С лестницей и молотком? – уточняю.
Охранник скорбно кивает.
– Валерия, вы просили планшет. – Рита подходит ко мне, протягивая белый прямоугольник.
– Ох, давайте. Я выберу, а вы согласуете заказ и доставку. Только чтобы сегодня и повесили.
Я нахожу нужный раздел в Леруа и довольно долго выбираю. Но не зря, на экран выскакивают ядовито-пластмассовые розовые шторы. То, что выбор идеальный, становится ясно по побелевшему лицу Риты.
– У них недостаточная длина, – она пытается образумить меня.
– Будет изюминка. Делайте, Рита.
Я отдаю ей планшет и поворачиваю в сторону кабинета.
Максим топчется у порога, не решаясь нарушить покой кабинета босса даже дыханием. Я бесцеремонно подталкиваю его внутрь и замечаю, что лестницу с чемоданчиком инструментов он уже внес.
Тут, если честно, моя вандальная фантазия иссякает. Только если перебить всё. Но это как-то скучно.
О!
Если и бить, то по всем канонам богатых истеричек.
А что обычно уничтожают обиженные барышни?
– Ладно, Максим, иди.
Я вижу, что он нервничает. Все-таки рабочее логово самого Арбатова.
– Я же еще ничего не сделал. – Он хмурится.
– Иди парням помоги, там работы на полдня. Инструменты оставь, я тут сама… Всё, иди, Максим, иди.
Он наконец разворачивается и уходит. Я остаюсь одна и чувствую, как запал иссякает. Чертова отходчивость! Даже побезумствовать не дает. Но я себя заставляю, упорно медитирую и уговариваю еще немного побыть импульсивной дамочкой без тормозов.
Надо, Лера, надо.
Вообще, копить негатив вредно, нужно выплескивать.
Я сбиваю наградные рамки со стен, вышвыриваю в окно рабочий ноутбук и срываю со стола обручальное кольцо.
Черт!
Ну что такое…
Свое выкинула, а на его рука не поднимается.
Что-то мешает, буквально покалывает под сердцем.
Я шумно выдыхаю и кидаю кольцо в карман пиджака. Пусть хоть так.
А потом иду выполнять заключительный пункт. По тому самому канону, который предполагает порчу дорогого автомобиля любимого. Я спускаюсь в гараж, в котором стоит целый автопарк. Джипы, седаны, суперкары. Тут можно задолбаться крушить, только к вечеру получится половину поцарапать.
– Естественно, – цежу сквозь зубы, когда к гаражу подъезжает темно-серая акула Арбатова.
Уже предупредили.
Он выходит из машины и оглядывает меня с ног до головы. На его красивом волевом лице нет ни удивления, ни злости.
– Не поранилась? – спрашивает он, замечая молоток в моей ладони.
– Не поранилась.
Арбатов неспешными уверенными шагами подходит ближе. Его сумрачная густая энергетика заполняет всё пространство. Я невольно считываю ее, не хочу, но этому невозможно противиться. Все равно что пытаться не дышать.
– Какую хотела разбить? – буднично спрашивает Вадим.
– Вон ту.
Я указываю на машину, которую невозможно увидеть. Она стоит под фирменным чехлом, но по очертаниям ясно, что это низкий мощный седан. Что-то коллекционное и вырванное у других богачей на аукционе.
Вадим лишь кивает. А следом нагло и жестко обхватывает мое запястье, второй рукой он вытаскивает молоток из моей ладони.
– Испугался? – я усмехаюсь. – Такая дорогая?
– Люто. – Он вновь кивает. – Отойди.
Арбатов подбородком указывает мне место у дальней стены.
– Отойди, Лер. Осколки полетят.
Он сжимает молоток, перебрасывая его в широкой ладони для удобства, и сам идет к машине, на которую я указала.
Почему-то это действует на меня завораживающе. Я замираю и смотрю, как Вадим подходит к машине, стаскивает чехол, размахивается…
Как в замедленной съемке.
Р-р-р-рах!
Жесткий удар отрезвляет. Я подскакиваю от жуткого скрежета, который проходит прямо по нервам и отдается в кончиках пальцев. Как судорога. Вадим переворачивает молоток острой стороной, и та буквально вспарывает жестяной бок спорткара. Его вдруг становится жалко: красивая ретро машинка с обаянием шестидесятых, она не заслужила такого варварства.
– Вадим, не надо…
Мои слова тонут в граде осколков. Вадим сбивает зеркало заднего вида, делает пару шагов назад и снова наносит удары по кузову.
Хлесткие, брутальные, с зашкаливающей агрессией.
Я обнимаю себя руками, пугаясь. Внутри бьется нервная струна, мне не по себе от происходящего. Я вижу, как быстро распаляется Арбатов. Он словно вымещает на бедной машине всё, что накопилось. Словно сам превращается в машину, которая крушит, ломает и не может остановиться.
Не знает как…
– Вадим! – повторяю громче и приближаюсь к нему. – Хватит!
Он отвлекается на меня, но погасить инерцию не может. Уже замахнулся. Очередной удар приходится на окно. Оно не рассыпается на осколки, а идет буграми и трещинами. Но самое жуткое другое: рука Вадима проваливается в его центр.
– Нет, мать твою, нет! – выкрикиваю, подскакивая к нему. – Не дергай руку!
Я тяну к нему ладонь, чтобы не дать сделать хуже. Рукав рубашки и так изрезан, я вижу, что Вадим поранился. Его рука провалилась в стеклянный капкан, расцарапав кожу.
– Тише. – Арбатов свободной рукой грубо перехватывает мои пальцы, не давая коснуться стекла.
И все-таки дергает!
Со всей силы, одним взмахом!
Вадим рывком вытаскивает руку, а я вздрагиваю всем телом. Я почему-то ловлю болевую волну, чувствую ее как свою и всхлипываю. Всё это слишком для меня, так много эмоций за один день. Я даже покачиваюсь на ногах, но Арбатов ловит меня. Молниеносно и тесно. Он прижимает меня к себе, заставляя уткнуться лицом в его крепкую, как камень, грудь.
– Ненавижу, ненавижу тебя!
– Тише, тише, – он успокаивает меня, будто я плачу.
Я плачу?
Я совершенно теряюсь. Боюсь сделать вдох. Этого и не нужно. Необязательно дышать им, достаточно ощущать, как его тепло разливается по коже, чтобы перестать нормально соображать.
– Не успокаивай меня, – качаю головой как заведенная, пытаясь разогнать морок. – Ты все равно умеешь только пугать…
Я все же подаюсь назад, но Вадим не отпускает. Я чувствую, как его подбородок чиркает по моим волосам, он наклоняется ко мне и целует в волосы. Рядом с виском. Потом медленно вбирает мой воздух и проводит губами по моей коже. Жарко и откровенно. Уже не поцелуй, а голодное мужское касание.