Решительно орудуя многочисленными веслами, шлюпка, подпрыгивая на волнах, уверенно шла к судну. Она была набита людьми и многочисленным скарбом и Рус заволновался еще сильнее, старательно вглядываясь и выискивая вооруженных воинов.
– А вот и обещанные пассажиры, – тихо произнесла Феодора, надкусывая сыр и запивая его водой.
Ее глаза хищно заблестели в утреннем сумраке. Девушка была готова к бою и Рус тут же невольно успокоился. Чему быть, того не миновать, уже более равнодушно пожал он плечами.
– Интересно, кто они такие? – в задумчивости пробормотала Феодора, глядя на приближающуюся лодку.
– Кто бы там ни был, – пробормотал Рус, – надо ко всем относиться с недоверием.
Будет довольно тоскливо, если там в лодке, едут и за мной, грустно подумал он и вдруг решительно приобнял тонкую девичью талию. Хоть что-то приятное перед смертью! Девушка не шелохнулась, хотя чуть заметно вздрогнула. Она по-прежнему внимательно смотрела на берег, на плывущий к ним баркас на восемь весел, груженный скарбом и пассажирами.
Между тем его рука с талии девушки опустилась ниже, погладила по отдельности обе ее твердые ягодицы. А потом крепко, с силой, сжала ее правую половинку. Феодора невольно слабо охнула, но снова не дернулась, по-прежнему глядя на берег, на приближающуюся лодку.
Между тем стало уже хорошо видно, что воинов на ней нет – только матросы на веслах, рулевой, небольшая кучка гражданских и внушительная гора багажа посередине. И Рус вздохнул с огромным облегчением, быстро убирая руку, и на душе у него стало как-то сразу легко, весело и непринужденно!
Съедаемые сильнейшим любопытством, Феодора и Рус внимательно рассматривали приближающихся. Но из-за багажа и суетившихся матросов самих пассажиров было трудно разглядеть, а тем более понять – кто же из них убийца?
Упругие волны, многократно отражая солнечный свет, ласково накатывались на борт приближающейся большой восьмивесельной шлюпки.
Наконец юноша разглядел – пассажиров было четверо.
– Ну и кто из них? – тихо прошептала Феодора, неотрывно глядя на приближающуюся лодку. – Народ совсем невинный, кроме мужчины с воинской выправкой.
Рус покачал головой.
– Задача убийцы – как можно ближе подобраться к своей жертве, – также тихо произнес он. – А для этого убийца должен выглядеть совершенно неопасным. И он не должен никого собой настораживать.
Девушка только пожала плечами, внимательно вглядываясь в тех, кто плыл в лодке.
– Наверное, достаточно будет узнать, кто из пассажиров решил поехать в самый последний момент и мы вычислим убийцу, – наконец сообразил Рус. – Ты при случае поинтересуйся у них.
Девушка в задумчивости кивнула. Она, не мигая, пристально, словно кобра, рассматривала пассажиров.
Впрочем лодка приблизилась вполне достаточно, чтобы можно было разглядеть каждого. Рус еще более облегченно выдохнул – за багажом также никто из центурионов не прятался!
Но тут же Рус напрягся – а вдруг нападение на Феодору произойдет сразу же?! Например, пассажир поднялся на палубу, споткнулся и якобы случайно упал на девушку?
Старясь быть беспечным он, правой рукой, той, на которой висел плащ, медленно и незаметно вытащил один из кинжалов, укрывая его в складках материи, и попутно прикидывая, как можно будет легко и быстро метнуть его.
Вот шлюпка приблизилась вплотную к кораблю. Рулевой, перекрикиваясь с Хоривом на непонятном Русу языке, немного поманеврировал, завел лодку с подветренной стороны – туда, где борт судна закрывал ее от ветра, поэтому и море там было гораздо спокойнее.
Двое матросов подняли сходни, занесли за борт, наклонили их к воде, закрепив в специальных пазах. Потом скинули за борт веревки с привязанными к ним мешками. Ловко орудуя длинными шестами с крючьями на концах прижали лодку к мешкам и к сходням.
Двое гребцов крепко ухватились за сходни, чтобы и корабль и лодка качались одновременно.
Еще двое матросов в шлюпке потянули за сброшенные им веревки и лодка, с борта которой также свешивались многочисленные кожаные свертки, вплотную прижалась к судну, оказавшись носовой частью у самого трапа.
– Опять эта белая тварь с холодными руками, – вдруг услышал Рус тихий голос. Резко обернулся. Неподалеку от него стоял матрос-грек, напряженно всматриваясь в приблизившуюся лодку. Губы его кривились, а ноздри хищно раздувались. Потом он посмотрел на Руса и недобро оскалился – половина зубов у него явно отсутствовала.
Наверное, этим своим оскалом он старается испугать своих врагов, равнодушно подумал Рус, отворачиваясь.
В шлюпке первым из пассажиров встал с лавочки мужчина в простом кожаном плаще, но с явной воинской выправкой. Легко и небрежно пробрался к носу шлюпки и по сходням быстро поднялся на корабль, даже не касаясь борта судна.
Спрыгнув на палубу, весело огляделся и безошибочно выделил капитана, впрочем больше косясь на яркую пассажирку.
– Приветствую вас, – обратился он к этим двум, бодро хлопая себя правым кулаком по левой груди. – Я – Фемел, виноторговец.
И Рус мысленно окрестил его Воином.
– Я – Марон, – степенно назвался капитан, слегка поклонившись. – Позволь представить тебе Феодору Константинопольскую.
От Руса не укрылось, что виноторговец-воин чуть заметно вздрогнул при этом имени.
– Восхищен вашей красотой, – быстро пробормотал он, поклонившись чуть ниже, чем положено, в каком-то странном смущении глядя на Феодору.
И Рус придвинулся к ней поближе, крепче сжимая кинжал под плащом, и готовый на любой резкий выпад мужчины ответить еще более быстрым ударом.
Но, по-прежнему смущенный мужчина, шагнул в сторонку, освобождая трап – так как по нему неторопливо, с остановками, придерживаясь за борт судна, принялся подниматься следующий пассажир.
– Капитан, – между тем произнес Воин, – я хотел, чтобы сундук с красной ручкой занесли в каюту, а остальные вещи разместили в трюме.
Сириец степенно кивнул, глядя на второго пассажира.
На этот раз это был худощавый, сгорбленный служитель церкви – судя по его плащу.
– Я – духовник Стилиан, – сухо кивнул он, ступая на палубу и ни к кому конкретно не обращаясь.
И Рус тот час мысленно окрестил его Серым Плащом.
Сириец также сухо назвал себя и Феодору, на которую, впрочем, вновь прибывший взглянул с явным интересом, но быстро отвернулся со скучающим видом.
Теперь Рус держал уже двоих мужчин в поле зрения и был готов тут же среагировать на любые их резкие движения.
Впрочем, к виноторговцу мягко подошел египтянин и вежливым жестом позвал его за собой, увлекая в надстройку.
В это время снизу, от воды, раздался недовольный женский возглас.
– Крепче держите, бараны! – возмущалась с трудом поднимающаяся женщина. Явно аристократка.
Одной рукой она держалась за руки поднявшихся двух гребцов, а второй суетливо цеплялась за гладкий борт.
– Не видите что ли? Я сейчас упаду! – недовольно процедила она, когда руки гребцов уже не могли дотянуться до нее. И двое других гребцов тут же протянули ей свои весла – ручками вперед. А капитан свесился через леер, протягивая руку.
Женщина брезгливо посмотрела и на то и на другое, помедлив, ухватилась за ладонь капитана и кое-как поднялась на борт.
Благодарить капитана она не стала, брезгливо оглядев и его самого и равнодушно поглядывающую на нее Феодору.
И Рус тут же окрестил ее матроной.
– Где моя каюта? – безошибочно вперилась она в сирийца. – Я устала и хочу прилечь.
– Госпожа, я Марон, – вежливо произнес сириец. – Потерпите немного, сейчас освободится матрос и вас проводит.
Египтянин в это время только что подошел к духовнику.
– А вы что? – с вызовом произнесла аристократка. – Вы же не заняты?
– К вашему сведению я капитан этого судна, а ней лакей, – вежливо улыбнулся он очень уж ядовитой улыбкой. – И если вам не нравится мое обслуживание, шлюпка еще у борта, и вы можете спокойно вернуться обратно и дождаться другого судна.
Но матрона только фыркнула, поворачиваясь к капитану спиной. Всем своим видом выражая крайнее недовольство, она подошла к лееру и принялась внимательно наблюдать за своим багажом.
Впрочем, почти тут же за дамой торопливо поднялась худенькая девочка. Почти девушка. Испуганно посмотрев на торчащих на палубе любопытных матросов, она, быстро юркнув в сторону, попыталась спрятаться за свою госпожу. Столкнулась со взглядом Руса и смутилась еще больше, потупив глаза.
Неожиданно возникший египтянин, коротко кивнул матроне и молча направился в сторону надстройки. Матрона, громко фыркнув, тем не менее степенно последовала за ним.
– Дора – проследи за моим багажом! – коротко бросила она, даже не обернувшись к служанке.
Феодора задумчиво посмотрела на двери надстройки, скрывшие за собой матрону.
– А ты уверен, что один из них – мой убийца? – тихо спросила она.
Русу показалось, что девушка ждет именно отрицательного ответа. Она явно и не верила ему, и боялась – а вдруг правда!
Юноша покачал головой.
– Я – воин, – не стал он ее обманывать. – И охотник. И как охотник, выслеживающий дичь, я тебе отвечу – за тобой явно идет охота. Ты вот скажи мне – почему?
– Да откуда я знаю?! – в отчаянии воскликнула она. – Да и вряд ли ты прав.
Рус пожал плечами.
Девушка посмотрела на суетящихся вокруг них матросов, разносящих по каютам багаж.
– Уйдем отсюда, – кивнула Феодора.
Они перебрались на нос корабля. Здесь было пусто и Феодора, не удержавшись, ухватилась за леер, и с восторгом смотрела вперед, в бескрайнее море, которое уверенно рассекал их корабль, своим острым носом разрезая бесконечную водную гладь пополам и оставляя за кормой две расходящихся линии бурунов. Рус, плюхнувшись на сетку, протянутую к бушприту, и покачиваясь, словно в гамаке, посмотрел вверх, на Феодору.
– Ну и кто по твоему из них мой убийца? – поинтересовалась девушка, легко свесившись с леера вниз, и ее тугие груди тут же натянули ее плащ, тщательно обрисовав свое присутствие.
И свой вопрос она задала уже более спокойно – ведь ярко светит солнце, весело летают чайки, кругом тихо и жизнь на самом деле – прекрасна!
– По идее – самый неприметный, – пожал плечами Рус.
– Да они все – неприметные! – фыркнула девушка. – Кроме разве что этой громкоголосой бабы.
– Не скажи, – возразил Рус. – Возможно, это тоже неприметность. Мы видим только то, что нам суют под нос и поэтому не видим совсем другого… Обыкновенная охотничья хитрость.
Он вопросительно посмотрел на Феодору – правильно ли она поняла его плохой греческий?
– Надо как-то узнать у них, кто решился на поездку в самый последний момент, – добавил он, напоминая.
Феодора подумала и кивнула.
– Я этим займусь.
Кивнул и Рус – слуги с вопросами к господам не пристают.
Какое-то время Феодора смотрели в сторону выгружаемого багажа. Рус невольно посмотрел в ту же сторону.
– Это вещи господина Фемела! – кричали гребцы из лодки, цепляя сундук к крюку лебедки.
Подняли. Развернули балку, опустили сундук на палубу. Капитан посмотрел на ручку.
– Это – в трюм, – сказал он и двое матросов – негр и Хорив, подтащили сундук к широкому грузовому люку (пока еще тщательно закрытому).
– А это – священника! – донеслось снизу.
Рус хорошо видел, как служанка, стоя неподалеку, внимательно наблюдала за багажом, подрагивая на ветру и крепко держась за один из канатов, который крепил мачту – все лучше, чем шаткие леера.
– Это снова Фемела!
Феодора снова повернулась к юноше.
– Ну и по твоему как убийца меня убьет? – насмешливо поинтересовалась она, впрочем невольно побледнев.
Занятый своими мыслями Рус не обратил внимания на ее бледность, полностью сосредоточившись на вопросе.
– Лучше всего, конечно – ночью, – ответил он, глядя на суету матросов. – Но ночью ты у капитана, а потом я тебя сторожу. Так что остается какая-либо неожиданность днем – ты случайно поперхнулась, либо съела что-либо несвежее, либо случайно упала за борт, пока никто этого не видел, либо еще что.
– Но ведь, если ты все время будешь рядом… – с надеждой произнесла Феодора.
– От яда это не спасет, – задумчиво произнес Рус. Потом посмотрел на девушку и тут же спохватился. – Впрочем… Что-нибудь придумаю.
Мимо них прошел египтянин, держа на широком деревянном подносе три более мелких тарелки, наполненных сыром и хлебом. В другой руке он держал три кувшинчика. Ловко скрылся в надстройке – Рус так и не понял, как тот умудрился открыть дверь – ведь обе руки были заняты?!
– В общем, ни к чему мы не пришли, – поморщилась Феодора.
– Выходит так, – вздохнул Рус. – Мы мало еще знаем о них. Не за что пока зацепиться.
– А мне все-таки виноторговец кажется сильно подозрительным, – совсем тихо произнесла она, мелко подрагивая, словно в лихорадке и задумчиво поглядывая на видневшийся вдали берег. – Он такой… – замялась Феодора, подбирая слова, а потом вдруг посмотрела на Руса. – Что-то от всех этих волнений мне вдруг снова захотелось тебе дать, – тихо предложила она. – А потом – продолжим.
– Пойдем, – согласился он, чувствуя, как от ее слов, а особенно от ее интонации и взгляда, у него все принялся стремительно напрягаться, и он невольно прикрылся вторым плащом от посторонних глаз.
Он ведь был мужчина, воин и трахать женщин являлось его прямой обязанностью, от которой он не мог увильнуть, как бы ему этого не хотелось.