Дорога была ужасна. Она представляла собой скорее две неглубокие колеи из грязи, успевшие обрести легкий "пушок" из травяного покрова. Здесь, похоже, уже давно никто не ездил. Амортизаторы машины Газ-66, в простонародье называемой "шишига", жестко реагировали на любой ухаб или выбоину, создавая в кунге невыносимую тряску.
Но нам, веселым молодым людям, зачарованным романтикой тайги и предвкушением невероятных приключений, подобная качка была лишь далеким фоном в общем позитивном настрое группы. Мы – это сотрудники "Фонда исторической памяти" при министерстве культуры. Молодые, но уже состоявшиеся специалисты отдела поиска предметов старины, артефактов, документов и прочего, совершающие вылазки в места, где раньше жили наши предки.
Я, как и все в нашем отделе, был просто влюблен в свою работу. Увлекательные командировки, путешествия по заброшенным местам, реальное знакомство со своей историей, наполняли жизнь яркими красками. Пускаешься в приключения, а тебе еще за это неплохие деньги платят. Не работа, а мечта. За полгода, что работает отдел, мы успели побывать на полярном Урале, Алтае, Архангельской области. Все три поездки были просто замечательные и наполнены позитивными эмоциями.
И вот – новое задание от профессора Никодимова, ворчливого и педантичного, но, по-своему, добродушного человека, нашего руководителя. Теперь нам предстояло проехаться в Сибирь, посетить затерянные в глубокой тайге глухие и давным-давно заброшенные секретные лагеря ГУЛАГа. Никодимов, как всегда внимательно изучая документы спецсслужб, наткнулся на неясный след того, что помимо вдоль и поперек изученных мест содержания заключенных еще имелось несколько неизвестных широкой общественности лагерей, где содержались особые заключенные, память о которых желали стереть навсегда.
Всю зиму и весну профессор собирал скудные сведенья, словно пазлы в единую картину, посещая различные хранилища, встречаясь с высокопоставленными лицами, опрашивая родственников. И вот теперь, перед нами стояла задача найти в глухих сибирских лесах вещественные доказательства, находки, артефакты, документы, предметы, которые можно будет выставить в качестве экспонатов в музее "Фонда исторической памяти". По задумке профессора, мы должны стать их первооткрывателями.
Сам Никодимов, по состоянию здоровья и возрасту в поездку не отправился – сердце и суставы и в спокойной обстановке его беспокоят, а уж в тайге ему точно не место. Зато главой экспедиции был назначен его заместитель Василий Прохоров, серьезный мужик, бывший офицер ФСБ, побывавший в горячих точках. Мужик он умный, но молчаливый, зато надежный как скала. Редко вступает в разговоры, но если говорит, то по делу и даже бывает так, что очень тонко может пошутить. Длинные усы и казачьи черты лица делают его похожим на Чапаева. Не мудрено, что "Чапаев", стало его подпольной кличкой. Правда вслух все боятся это произнести.
В команде нашего отдела собрались настоящие энтузиасты, которые просто горят желанием что-то открыть, найти, откопать, обнаружить тайны. Взять Аню Вишневскую, веселая смешливая девчонка, которая пришла к нам в отдел, сразу после окончания исторического факультета МГУ. Настоящий знаток всех тонкостей российской истории. При этом не является занудой, коих часто встретишь в среде интеллигентов-гуманитариев, могущих часами изливать из себя потоки информации. Она тонко чувствует, когда её слова интересны, а когда нет. Блондинка с короткими волосами и простыми чертами лица, это придавало ей какое-то чистое обаяние одухотворённого человека. Она просто горела этими поездками и никогда не жаловалась на их условия.
Или, например Гуля Фасхутдинова, серьезная татарочка, с темными как смоль волосами и густыми черными бровями. Восточная внешность, тонкие черты лица делали её выразительное лицо весьма симпатичным. Она перешла к нам в отдел из аспирантуры факультета этнографии Приволжского университета города Казани. Её больше интересовал этногенез народов России и мира, поэтому она тщательно документировала любые сведения по этому вопросу в свою рукопись. Планировала издать собственную книгу. Ей было чуть больше двадцати пяти, но считалась она у нас "мамой". Именно её строгий, ответственный и дисциплинированный подход к планированию быта в экспедициях создавал для нас не просто комфортные, а приближенные к городским условия. Несмотря на всю серьезность, она была компанейской девушкой, смотрела порой на совершаемые нами шалости вполне терпимо, и даже сама принимала участие в безобидных дурачествах или вечеринках.
Юля Игнатьева была боевой и активной девушкой. Рыжие волосы, голубые глаза делали её похожей на Лилу из фильма "Пятый элемент", разве что комплекция у неё была более спортивной, нежели у героини Миллы Йовович. Из неё так и сыпались разного рода шутки, подтрунивания над всеми. Беззаботная и легкая на подъем, она пришла в отдел по протекции отца, давнего друга профессора Никодимова, который желал как-то образумить любительницу стрит-рейсинга, руфинга, диггерства и прочих опасных для жизни занятий, а также ночных тусовок, драк футбольных фанатов и тому подобного. Несмотря на вышеперечисленное, Юля была очень умным человеком, с легкостью закончила тот же МГУ по специальности журналистика. Видимо гены отца-ученого все же давали о себе знать. Разносторонняя личность, она могла удивить глубокими познаниями в разных областях, ну а в игре в шахматы ей не было равных во всем Фонде.
Все девчонки нашего отдела дружили друг с другом, непонятно как уживаясь с такими разными характерами. При этом если возникал конфликт между Гулей и Юлей, первая своим восточным спокойствием и неуступчивой позицией гасила пламенный пожар последней. Рыжая бестия могла кричать, обзываться и даже применить силу, но мудрая татарочка терпеливо и скромно смотрела в пол, а через некоторое время напоминала о предмете спора и требовала поступить так, как ей нужно. Аня же была человеком неконфликтным и очень редко шла на обострение ситуации.
Мужской коллектив нашего отдела состоял из уже вышеупомянутого Чапа…, простите Василия Прохорова. Меня, Александра Петрецкого, скромного выпускника МГРИ имени Серго Орджоникидзе по специальности геологоразведка. После окончания ВУЗа сходил в армию. Служил на севере, поэтому приобрел иммунитет к морозам. А как тут не приобретешь, стоя в карауле при -40. С детства люблю спорт, как командные виды спорта – футбол, баскетбол, так и силовые тренировки в спортзале. Почти четыре года ходил в секцию рукопашного боя, но серьезных результатов, кроме парочки третьих мест в разных соревнованиях не достиг. Люблю рыбалку и походы. С удовольствием в институте отправлялся на практику с геологическими партиями в самые далекие края нашей страны. Приезжал как перезрелый помидор, готовый взорваться от насытивших меня впечатлений. В отдел попал случайно. После армии пытался трудоустроиться по специальности, но декан, у которого я был на хорошем счету, подсказал, что мои знания пригодятся в только что сформированном отделе Фонда и отрекомендовал меня Никодимову. И это был действительно счастливый билет!
Еще одним членом мужского коллектива отдела был Филат Соболев. Редкое имя ему дали родители – известная семья потомственных ученых. Его деду за заслуги даже дали огромную четырехкомнатную квартиру в знаменитых сталинских высотках. Вырос он в чопорной семье, в которой контроль за детьми был возведен в ранг методологии. Все делалось по строго прописанным правилам. Если сегодня проводилась контрольная по математике, то Филат должен был принести пятерку, никак не иначе. Если завтра – показательные выступления в музыкальной школе, то Филат, должен быть лучшим. Если намечалась олимпиада по физике, любой другой результат, кроме победы, был просто неприемлем. Один раз он не оправдал ожиданий и… Лучше бы он этого не делал! Его пережевывали, переедали, пропускали в через мясорубку, плющили, выжимали. Естественно в моральном плане. В общем, человек вырос дерганным и крайне нервным. Благо, что бабушка, видевшая страдания внука, но никак не имевшая возможность помешать деспотичной воле дочери и зятя, отдала Филата в секцию стрельбы из лука. Вот там он отводил душу, выпуская накопившийся пар. Кроме этого занятия помогали сохранять концентрацию и самообладание. Естественно, при таком режиме – красный диплом МГТУ им. Баумана по специальности "Энергомашиностроение".
Но, получив его, Филат помахал ручкой родителям и, несмотря на яростные приказы предков отправиться в аспирантуру, ушел добровольно в армию. Там он чувствовал себя гораздо лучше чем в семье, поскольку здесь царил не такой контроль как дома. Субтильный молодой человек, выглядевший как ботаник, худощавый очкарик, Филат все же имел в себе какой-то внутренний стержень. О таких говорят – где сядешь, там и слезешь. Поселился после "армейки" в съемной квартире, работал на стройках простым бетонщиком, пока его резюме не увидел Никодимов. Несмотря на непрофильную специальность, что-то его привлекло в Филате, и он стал частью нашей команды. Неприхотливый, неконфликтный, молчаливый, исполнительный, он был очень полезным в нашем отделе, отдыхая душей в интересной работе.
Андрей Богачев. Что можно сказать о рубахе-парне? Они с Юлей словно были слеплены из одного теста. Только незримо спорили за лидерство в коллективе. Балагур и весельчак, отвязный парень, в каждую минуту готовый встрять в любой конфликт, чтоб отстоять свое мнение. Дитя богатых родителей. Отец, оправдал свою фамилию и стал настоящим богачом – мультимиллионером, владельцем ряда сельскохозяйственных производств в центральной части России, поставляющих свою продукцию крупным общероссийским сетевым ретейлерам. Но отец не хотел превращать сына в избалованного сынка – с детства тот трудился как проклятый в хозяйстве отца в Ярославской области, откуда и поднимал свою агроимперию Богачев-старший.
Но характер сына был таков, что, даже отработав десять часов тяжелого труда, тот мог всю ночь тискать девчонок у заборов, драться с местными альфа-самцами, пить деревенский самогон в неисчислимых количествах. При этом строгий отец будил блудливого кота в шесть часов, независимо от того, во сколько тот припёрся домой. Моральная и физическая выносливость, сформировавшаяся от жизни в деревне помогла ему в упорной учёбе в институте. Знания он брал не легкостью ума, а работоспособностью и целеустремленностью. Если чего-то не понимал, то сидел ночами над книгами или в интернете, разбирая тему. Так он закончил с довольно приличными оценками факультет геодезии и картографии. Отец любил Андрея, но стараясь воспитать самостоятельность, абсолютно никак не помогал в трудоустройстве сына. А тот, сходив в армию, работал на строительстве дорог, возведении крупных объектов. Но душа жаждала простора, увидев вакансию работы в отделе, он с радостью откликнулся.
Ну и последним представителем мужской части коллектива был Иван Бажанов. Как в нем сочеталась некоторая романтичная меланхоличность с крепкой мускулатурой, никто понятия не имел. Это был добрейшей души человек, готовый последнюю рубаху отдать абсолютно незнакомому человеку. Ростом под два метра с кучей бугристых мышц, но с душей поэта, аскета и альтруиста, Иван чем то напоминал Джона Коффи из "Зелёной мили". В школе его дразнили "Ванька-дурачек" и на оскорбления он никогда не обижался, зато если обижали друзей или унижали беззащитных – мог крепко навалять обидчикам. Был он из простой семьи, учился не то, чтобы хорошо, но прилежно. Поступил в гуманитраный институт на факультет географии и с горем пополам закончил его. Никодимов, ведший курс лекций на курсе у Бажанова, заприметил этого доброго, вежливого гиганта и скорее из чувства симпатии к личным качествам Ивана, чем по профпригодности пригласил его работать в отдел.
Вот так мы в восьмером отправились из Москвы сначала в Красноярск, где нам предоставили вполне себе свежую "Шишигу" с утепленным кунгом, а затем – уже на север, в бескрайние просторы тайги по указанным профессором координатам, особо не афишируя цель нашего путешествия, чтобы не вызвать интерес конкурирующих с нами коллег по профессии или же бригад черных копателей.
В краевом центре предусмотрительная Гуля запаслась съестными припасами почти на два месяца, хотя командировка была просчитана всего на 28 дней, даже с учетом всех возможных задержек. Купили две пятиместные палатки: одну для девочек, другую для мальчиков. Приобрели разнообразные походные вещи, одежду, химию против клещей и комаров, лекарства и предметы первой помощи, и все такое прочее что могло бы пригодиться в тайге. Список составляли заранее вместе с Никодимовым и старались учесть все, что даже гипотетически потребуется в дороге. Затем оставили план своего маршрута в МЧС, чтобы можно было надеяться на помощь в случае чего.
Василий прихватил самозарядный дробовик "Бекас Авто" 12-ого калибра и карабин "Вепрь СОК 94-03", калибром 7,62. Андрей взял с собой отцовское двуствольное охотничье ружье-"вертикалку" МР-27. Также имелись в наличии ножи, топоры, лопаты, две резиновых лодки. Весь багаж закрепили в специально сделанном ящике на крыше кунга, да рассовали по свободным ящикам внутри. Больше всего места занимали огромные канистры с бензином, которые предусмотрительно закрепили, в соответствии с правилами перевозки взрывоопасных грузов.
Переправившись через Енисей, чуть ниже Лесосибирска сначала ехали по трассе 04К-339, затем свернули на проселочную дорогу. Если сначала старались ночевать вблизи населенных пунктов, то последние пару ночей, провели уже в глухой местности. Чем дальше на север, тем хуже становились дороги, меньше попадались населенные пункты, и в какой-то момент все обнаружили, что уже два дня едут по абсолютно глухой местности.
Больше всего беспокоили водные преграды. Переправы через ручейки и речушки становились тем еще испытанием. Один раз Газ-66 так повело течением, что возникла реальная опасность перевернуться. Но, обошлось.
В кабине сидел Иван и Василий, попеременно сменяясь в роли водителей, в кабине располагались девушки, я, Андрей и Филат. Играли в карты, задорно смеясь под шутки Богачева и Игнатьевой. Я уже два раза побывал "на банке", играя в "тысячу", но заветная цифра так и не могла мне покориться. Машина остановилась.
– Привал на ужин и ночлег! – скомандовал по радиосвязи Василий.
За время дороги действительно проголодались, но я только сейчас ощутил голод. Июньская тайга встретила нас буйными красками природы. Свежий воздух буквально пьянил обитателей задымлённой смогом столицы. Запах хвои бодрил уставших, но счастливых путников. Звуки живого леса ласкали слух. Солнечные блики, отражаясь от мокрой листвы, подмигивали мне тысячами зайчиков. Я еще раз, наверно, как и большинство, поблагодарил судьбу, что послала мне эту работу.
– Саня, давай с Ваней за дровами, – сказал Вася. – Девчонки, с вас, как всегда, вкусная и сытная еда. Андрей, набери в ручье воды, а мы с Филатом пока подготовим площадку.
– Служу великому делу большевиков! – завуалировано намекнул Андрей на подпольную кличку начальника, который наверняка знал, как его кличут сослуживцы. Девчонки прыснули от смеха. Вася сделал вид, что не заметил шутки.
– Девчата, вы же знаете мой вкус! Я буду суши! – сказал я, проходя мимо суетящихся барышень.
– От мышки уши! – в рифму ответила Юля, и они снова засмеялись.
Настроение было просто замечательное. Весело щебеча группки людей отправились на свои задания. Я с Иваном пробирался сквозь колючую хвою, предварительно обрызгав себя и товарища лютым количеством химии от клещей и комаров. Девственные и, наверно, прежде никогда не хоженые уголки дикой природы излучали первозданную ауру природной естественности.
Натаскав дров, принеся воды, обеспечив всем необходимым наших поваров, мужики принялись расставлять палатки и разжигать костер. Горячую еду мы ели только два раза в день – утром и вечером. В обед кушали сухой паек, чтобы не останавливаться на привалы.
Наконец, девчонки сварганили безумно ароматную гречневую кашу с тушенкой. Открыли кабачковую икру и маринованные помидоры. К сожалению, свежие продукты мы съели в первую очередь, и теперь у нас осталось только консервированное, вяленое и сухое продовольствие.
Проголодавшиеся путешественники в предвкушении горячего и сытного ужина истекали слюной, шутками поторапливая бригаду поваров. Затем, рассевшись на предусмотрительно укрытые покрывалом бревна вокруг, разлили по кружкам коньяк. Василий был крайне строг в отношении алкоголя и разрешал выпивать не более ста грамм на человека и только вечером. Но, особо не пьющим сотрудникам отдела, этого вполне хватало, чтоб иногда скрасить вечерок походных условий.
– А если бы вчера тот медведь решил бы напасть, – пережевывая кашу, спросила Аня. Она боязливо поежилась в своем походном комбинезоне, вспоминая вчерашний случай. Тогда медведь вышел на открытую поляну, где было решено разбить привал. Все просто оторопели, ибо находились как раз таки в позе поедания ужина. Быстрее всего сообразил Василий. Он встал на цыпочки, поднял руки вверх и что есть мочи стал стучать ложкой по пустой кастрюле и орать. Возможность быстро взять ружье у него отсутствовала. Да и опасно это – подраненный медведь в ярости превращается в терминатора.
Неопрятный мишка, с клоками еще не выпавшей осенней шерсти, оторопел и остановился в раздумье, что делать дальше. Скорее всего его привлек запах готовящейся еды. Но все его сомнения в полезности бегства улетучились, когда таких безумцев стало сначала трое, а потом и все остальные подняли такой зев, что, наверно в радиусе километра разбежались медведи. Когда мишка с позором побежал в кусты, эйфория после пережитого стресса еще долго не давала уснуть группе. Пришлось и тогда раскупорить бутылку коньяка, ради успокоения эмоций.
– Ну забрал бы тебя к себе в берлогу. Был бы сюжет для нового мультфильма: "Аня и медведь", – сказал Андрей.
– Только это был бы мультфильм для взрослых, – поддержала Юля.