Старые шторы с узором в виде гиацинтов закрывали окно. Не слишком плотная ткань пропускала через себя рассеянный свет городских фонарей, но в небольшой кухне все равно властвовали тусклые зимние сумерки.
Слабые солнечные зайчики играли на матовых темных фасадах старой мебели, стоявшей здесь еще со времен правления Ельцина. Мерно гудел электрочайник, ярким белым пятном и подсветкой выделявшийся на фоне старомодной кухни.
Когда щелкнул переключатель, а гул в чайнике стал затихать, мужчина разлил по двум керамическим кружкам кипяток. Он достал из пёстрого картонного коробка чайный пакетик в форме пирамидки и по очереди заварил чай в каждой чашке. Пакетик он отжимал чайной ложечкой, вложив в нее саму пирамидку и обмотав ниткой, чтобы выжать остатки заварки, если такое слово было вообще применимо к чаю из пакетика.
– Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты едва сводишь концы с концами.
За овальным столом сидел мужчина в черном. На первый взгляд он казался просто любителем практичных вещей и стиля милитари, но при более внимательном рассмотрении можно было увидеть нашивки с эмблемами новой полиции, которая начала действовать в стране не так давно. На вид полицейскому было лет двадцать, но усталые темные глаза выдавали в нем старика.
– Я живу, как мне нравится, – пожал плечами хозяин квартиры. – И, в отличие от подавляющего большинства, живу по средствам.
Он поставил кружки на стол и одну из них пододвинул к гостю. Хозяин квартиры сел за стол и с блаженной улыбкой провел ладонью над своей чашкой, от содержимого которой поднимался ароматный пар. Ладонь стала теплой и влажной.
– Да-а, но по твоим средствам ты мог бы не жить так, будто эта квартира досталась тебе от покойной бабушки, – с доброй ухмылкой заметил полисмен.
– Разве я плохо живу? – в свою очередь удивился хозяин квартиры.
Он пододвинул к себе сахарницу, выполненную в форме оранжевой тыквы, и бросил в чай несколько ложек сахара, после чего принялся аккуратно помешивать напиток, стараясь не задевать ложечкой стенки чашки.
Полицейский поморщился и махнул рукой. Ему не часто приходилось встречать людей, способных приобрести квартиру в городе без кредитов и долголетних накоплений, поэтому судить о нормальности такой жизненной философии он не брался. Его старый товарищ не был аскетом, но и к дорогим вещам его откровенно не тянуло. Шел мимо перехода и увидел джинсы? Можно померить здесь же, за шторкой, стоя на обрывке старой картонной коробки, и купить их за копейки, если размер подойдет. Нужны овощи? Незачем ехать в эко-маркет на другой конец города, в паре кварталов от дома есть стихийный рынок, где до десяти утра бабушки торгуют тем, что вырастили на огородах. И такой логики он придерживался во всем, начиная от быта и заканчивая времяпрепровождением.
– Мир, ты мне скажи честно, – попросил полисмен. – Ты же знаешь, я тебя и пальцем не трону…
Хозяин квартиры поднял вверх руку, раскрытой ладонью к полицейскому, заставляя того прервать речь.
– Клянусь тебе, Вик, я не при чем, – уверенно произнес он. – Ты знаешь, как работает мой бизнес, я выхожу из воды при своём и с наваром, никого не оставляю в обиде. ЭТО мне ни к чему.
Он кивком головы укал на черную папку, лежавшую здесь же на столе. Она была закрыта, но виднелись уголки фотографий, распечатанных на обычном принтере – не самое лучшее качество печати, но никто и не говорил, что в полицейских участках будет стоять новейшая техника и стопка фотобумаги.
Виктор тяжело вздохнул и подпер голову ладонями, локтями упираясь в столешницу.
– Я уже не знаю, как и где искать, – признался он. – Дело даже не в сроках. Вся проблема в том, что девушки продолжают пропадать, а я даже не могу сказать, стали они жертвами, уехали с возлюбленными на край света или просто живут своей жизнью, вырвавшись из-под опеки родителей.
– А что подсказывает тебе чутье?
Вик лишь развел руками. Его чутье молчало, чего не случалось в последние двести лет. Он всегда знал, как лучше поступить, куда нужно пойти, а куда, напротив, – не стоит соваться. Знал, когда смолчать, когда поддержать или остановить, при условии, что его послушают. А теперь будто обрубили – никаких мыслей, чувств, ощущений.
– Молчит, – признался Вик. – Я уже и по-всякому пробовал подойти к делу, а ощущений – ноль. Я беспомощен, словно котёнок. Это меня гнетёт.
Он взял чашку в руки и сделал несколько больших глотков. Горячая, пахнущая малиной жидкость обожгла рот и глотку.
– Теперь ты понимаешь, что испытывают в таких ситуациях люди. Я посмотрю, что можно сделать, – тяжело вздохнул Мир. – Но! Я ничего не обещаю, Вик. Ты знаешь, что я не буду подставляться из-за этого.
Полисмен согласно кивнул. Круг общения старого друга вселял определенные надежды, но и обольщаться на этот счет тоже не стоило – тайна есть тайна, если Мир начнет вести откровенный допрос тех, с кем работает, это только подорвет его дело, но не принесет никому пользы.
– Спасибо, – поблагодарил Вик, криво улыбнувшись. – Ты прав, я уже и забыл, как это, работать без подсказок подсознания. Ощущаю себя простым смертным.
Мир скептически хмыкнул. Может, это дело и обходилось без знаменитого шестого чувства вампиров, но во всех остальных аспектах жизни Вик продолжал им пользоваться. Едва ли можно было сказать, что он стал жить, как все.
– Мир, есть еще кое-что, – вспомнил вдруг Вик. – Недавно в участок приходила Мириам.
– К тебе? – деланно равнодушно уточнил хозяин квартиры.
Полицейский отрицательно покачал головой.
– К Красницкому, это новенький в отделе, недавно перевели, – пояснил Вик. – Знаю, что тебе эта информация ни к чему, но решил сказать, мало ли. Не люблю неловкие ситуации.
Мир напряженно кивнул и уставился в собственную чашку. Он уже почти свыкся с образом жизни отшельника, перестал смотреть на женщин даже просто с интересом, не говоря уже о чем-то более откровенном. И всё же взрослому здоровому мужчине было сложно продержаться столько лет без ощущения податливого женского тела в руках. Никакие самобичевания не помогали избавиться от мук совести, и когда Мириам разыграла жгучую обиду на его равнодушие и показательно хлопнула дверью, он не стал её догонять. Признаться, Мир надеялся, что девушка просто исчезнет из его жизни. В идеале – куда-нибудь в другой город или даже в другую страну, он был готов оплатить ей переезд. Но нет, всё тайное однажды становится явным. Вот и Мириам вернулась, лишний раз напоминая ему о том, какая же он мразь.
Показывать свою слабость другу мужчина не хотел. Он постарался отогнать тяжелые мысли и переключился на собеседника. Вик сделал вид, что ничего не заметил.
– Беспокойся не о неловких ситуациях, а о том, как будешь разбираться с этим делом, – посоветовал Мир, вновь указывая на папку. – Я не так часто захожу к тебе в отдел, чтобы подобные ситуации возникали с моим участием.
– Я просто сказал, – развел руками Виктор. – Поделился информацией, так сказать.
Мир хмыкнул.
– Если решил обменяться данными, то этот обмен не равноценен, – заметил он. – Считай, то, что я узнаю об этих фото, мой тебе подарок на Новый год. Кстати, картинки оставь мне, мало ли.
– Замётано, – расплылся в клыкастой улыбке Вик. – А я, наверное, куплю тебе нормальный чай. Пить эту мочу с ароматизаторами определенно невозможно.
Хозяин квартиры пожал плечами – пусть дарит, что хочет, главное ведь не подарок, а внимание. Он не стал оправдываться тем, что среди многочисленных пакетированных чаев из супермаркета берет не самый дешевый. Возможно, в его возрасте пора было начать ценить все хорошие напитки, в том числе и алкоголь, но Мир слишком привык к этим химическим ароматам и вкусу кипятка и сахара.
– Выбери для меня красивую коробочку, – усмехнулся Мир, делая глоток.