– Целых пять дней на улицу не выходили! Это невыносимо! – шепотом возмутилась Тора.
– А чего тебе там нужно? За червями не терпится сходить? – так же шепотом усмехнулась Лана, зная, что Тора терпеть не может это занятие.
Говорить громко было нельзя, потому что их младшая сестра спала, и мать постоянно на них шикала, стоило им только забыться и повысить голос.
– Там, наверное, небесные тела уже в одно слились… – недовольно ворчала Тора, жалея, что может пропустить такое величайшее событие, которое случается раз лет в пятьсот.
Девочки давно привыкли к подобным мерам. Теперь им разрешалось ходить к бабушке только через проходы под землей. И не известно, сколько все это еще продлится. Сколько на этот раз придется прятаться? Обычно период агрессии у пещерников бывает дней пятнадцать–двадцать. Но обычно они и выходят уже после сезона ветров. Каждый год в определенное время пещерники выбирались из своих нор и кружили вокруг территории, ограниченной стеной. С некоторых пор они стали пробираться и в само поселение. От них не было спасения. Пещерники бросались на любую живую добычу. Особенно сильно доставалось людям, живущим на окраине, ведь их жилища были почти на поверхности и никак не соединялись с соседними. Не то что жилища в центре. Пещерники шастали и здесь, вот только эти люди могли спокойно жить под землей и подолгу не выбираться наверх. Если, конечно, у них были запасы. Впрочем, особенно удачливые могли и здесь поохотиться на крыс – в подвале. Крысы в это время тоже прятались подальше, а, точнее, поглубже от пещерников. Поэтому в подвалах их становилось видимо–невидимо. Казалось, теперь их можно было хватать голыми руками, да не тут-то было: попасть в крысиное скопище было не менее страшно, чем встретиться с пещерником.
– Ты заметила, что в этот раз крыс меньше? – спросил Тиарий.
– Да, спускалась сегодня за водой, – ответила Одара, – крыс, и правда, не прибавилось. Странно все это.
– Может, это спутники так влияют? Все перепуталось, изменилось – не случайно же.
Услышав про спутники, Тора навострила уши. Очень уж ее интересовало слияние небесных тел и грядущие перемены. Но родители не продолжили тему.
– Горючее совсем закончилось… – Одара наклонила на бок старую стеклянную бутыль и, прищурившись, всматривалась в остатки жидкости, собравшейся в нижнем уголке. – Тут осталось немного на сегодняшний вечер, а дальше даже на лампу не хватит.
– Я схожу, – отозвался Тиарий и тут же начал собираться.
– Может, у соседей спросить? – спросила Одара. – Опасно сейчас выходить: пещерники где-то там бродят.
Лана в напряжении прислушивалась к разговору родителей. Неужели отец, и правда, собрался идти за горючим? Один? Ну, ладно, одному ему не впервой, но а вдруг там все же бродят пещерники?
– Уже несколько дней прошло, больше никто пещерников не видел. Может, это все же случайно один забрел? Рано еще для пещерников, очень рано. Их период после сезона ветров начинается. Может, и в самом деле, спутники повлияли, и у этого одного сбился цикл. Все приметы говорят о том, что наверху пещерников нет. Если сейчас не пойти, то ждать удобного момента придется еще очень долго: сначала ветра, потом пещерники – наружу не выйти. А спрашивать горючее у соседей – сама знаешь, что никто не поделится. Слишком трудно его добывать.
– Это да, – вздохнула Одара. – Вот только вряд ли кто-то решится сейчас идти с тобой.
– Я один справлюсь.
Лана смотрела, как собирается отец. Почему мать его не остановит? Ну, что же, не продержаться несколько дней без топлива? А если что-то случится? Ну, подумаешь, в темноте немного придется посидеть или не будет возможности жарить и варить – есть же сушеные запасы, их можно и так есть. Все это не смертельно. А вот ходить в одиночку за горючим – это верная смерть.
Тиарий приладил на спину большую металлическую, слегка помятую сбоку канистру, которой было лет, наверное, больше, чем ему самому, обвязал вокруг тела кусок цепи, прикрепил на пояс нож и вышел, совсем не взяв с собой еды. Лана встревожилась: это был дурной знак. Она была очень наблюдательным ребенком и давно заметила, отец никогда не берет с собой еду, если не уверен, что вернется. Зачем забирать у детей и жены то, что ему может и вовсе не пригодиться, а здесь понадобится. Тиарий никогда не произносил это вслух, но Лана и так понимала.