«Ненавижу мужчин! Какие-то они странные. Это раздражает. Как можно жить с ними?» – так думала Зоя Тальникова, работавшая в тайной полиции уже десять лет и к своим тридцати годам дослужившаяся до начальника отдела по борьбе с повстанцами.
Подобного опыта, конечно, не было – впрочем, как и желания. В Супербиаграде семьи вообще редкость. Подруги Зои, которые всё же решались жить с мужчинами, рассказывали всякие жуткости про них: бытовое бескультурье, зацикленность на сексе, психологический дискомфорт. И это только цветочки. Для каких целей нужны эти особи мужского пола? Если только для воспроизведения потомства. Но ведь придумали учёные, что не обязательно женщине вынашивать ребёнка целых девять месяцев. Сейчас зародыш помещают в специальную колбу и спокойненько на детских фермах выращивают до определённого времени. Замечательно, без всяких там токсикозов, растяжек и других неудобств. Но мужчина, так или иначе, нужен – пока без него не обойтись. И Зоя надеялась, что учёные решат эту проблему.
И сейчас один из повстанцев сидел напротив Зои за столом. Смахнув со лба надоедливую чёлку (эх, давно уже надо было сходить к парикмахеру!) девушка заглянула в его личное дело: Герман Богатырёв, тридцать пять лет, брюнет. Родился в Супербиаграде. В шесть лет после детского сада был распределён к Богатырёвой В. Н., актрисе городского театра. После окончания школы связался с повстанцами и ушёл к ним в лагерь, избавившись от чипа.
Да, Зоя знала, что у повстанцев есть возможность каким-то образом (скорее всего, операционным) удалять чип, который вшивается каждому человеку при рождении. Хотя девушка искренне не понимала, зачем от него избавляться. Там же содержится вся информация – никакие документы не нужно с собой носить, как много лет назад. Паспорт, медицинский полис, СНИЛС, банковская карта – всё и многое другое содержится в чипе. Очень удобно. А эти повстанцы… чего они хотят? Какой-то новой жизни? А чем их эта не устраивает?
Германа Богатырёва поймали неделю назад, когда он телепортировался в Супербиаград для подготовки к восстанию. Сообщники, проживающие в городе, при его задержании сразу сдали цель перемещения повстанца. Надо же, ещё совсем недавно такие люди, как Герман, считались совершенными дикарями, ведь проживали вне городов, в зараженных лесах. Правительство ими не особо интересовалось, городские не совались – боялись заразиться. После эпидемии, вызванной пятьдесят лет назад неизвестным вирусом, погибло почти всё население планеты. Осталось лишь четыре города, окружённых непроницаемыми куполами, где и находились выжившие люди. А вне этих центров жизни царили неизвестность, дикари, мутирующие растения и животные. Эпидемия закончилась, но за пределы городов люди до сих пор опасались выходить.
Герман Богатырёв… Зоя без промедления отдала бы приказ о его казни. Принудительная чипизация – не для таких преступников, как он. Участие в перевороте – дело серьёзное.
Но почему же Зоя до сих пор держит его в тюрьме, докладывая начальнику тайной полиции о каких-то вымышленных сведениях, которые может сообщить Богатырёв?
– Ещё раз повторяю: где находится основной лагерь, и кто стоит во главе всего? Мы в любом случае, рано или поздно, узнаем это, но помощь следствию сделает вашу смерть не такой мучительной, – Зоя обязана была сказать именно эти слова, но она абсолютно не хотела казни этого повстанца. Почему?
– Если со мной или без меня вы всё равно узнаете всю информацию – что толку в моих словах? Предателем я не буду, – произнёс Герман, пристально глядя на Тальникову.
Богатырёва притягивали и эти зелено-карие глаза, и эта родинка у внутреннего уголка левого глаза. Почему его до сих пор держат в тюрьме? Когда ловят повстанцев, то разговор обычно с ними короткий.
– Ботулотоксин, зарин, рицин, батрахотоксин.… Выбирайте, – деланно спокойным голосом произнесла начальник отдела по борьбе с повстанцами.
И это было, пожалуй, одним из самых лёгких видов казней. В плане вынесения решений тайная полиция отличалась особой изощрённостью, применяя опыт предыдущих поколений и новейшие разработки отдела исполнения наказаний.
– Я полностью доверяю вашему выбору, – грустно улыбнулся Герман, – уверен, что такая умная и красивая девушка подберёт что-нибудь поинтереснее.
Что означают эти слова? Он и правда считает её умной и красивой или просто издевается? Конечно, второе. А она, как ни странно, впервые начала засыпать с мыслью о мужчине. Абсолютно немыслимо! Разумеется, жить одной семьёй с мужчиной или женщиной не запрещалось, но это было явно не для неё. И тут этот Богатырёв.
Даже дома Зоя думала об этом повстанце. Дольше держать в тюрьме она его не может. Подчинённые, конечно, слушаются безоговорочно (знают её жёсткий и требовательный характер), но начальник тайной полиции, кажется, недоволен. Хорошо, что своей безупречной работой она заслужила его доверие, но это длительное разбирательство с преступником требует ответов, которых пока нет.
Вчера начальник вызвал её к себе и потребовал быстрее заканчивать с Богатырёвым.
– Даю максимум два дня на выяснение важных сведений, которыми, как вы считаете, он владеет.
Итак, у неё совсем нет времени. А делать-то что? Было понятно: Герман ничего не расскажет, а убивать его не хочется. Мелькнула безумная мысль: устроить побег. Но зачем ей это? Да и участь её после такого поступка будет решена мгновенно – казнят без особых разбирательств. Что она скажет в своё оправдание? Ей понравился повстанец? Никто не поверит. Даже она сама. И ладно, если бы он был красавчиком… Конечно, Богатырёв на две головы выше Зои, но его фигуру вряд ли можно назвать идеальной. Он что, ничего не знает о таблетках для похудения, которые все сейчас принимают перед едой? Забыть! Забыть срочно этого мужчину!
Зоя заказала еду домой – в кафе или ресторан идти не хотелось. Перед ужином выпила стандартный набор лекарств: таблетка для похудения и таблетка от психических болезней. Последние несколько лет у всего человечества психика далека от нормы. Страшно даже подумать, что бы произошло, если б учёные не придумали универсальное лекарство. Из мировой истории Тальникова знала, что раньше существовали люди со здоровой психикой. Говорят, что повстанцы из таких.… И продукты питания прежде изготавливались не на химических фабриках, а каким-то образом выращивались или производились другим способом. Странно всё это…
Зоя всегда жила в Супербиаграде, хотя после окончания школы всем давали возможность выбрать место жительства. Четыре города – выбор, конечно, не велик. После эпидемии вся планета представляла собой островок жизни из этих городов, а всё остальное – ядовитый океан, хищный лес и безжизненная пустыня.
Люксуриарск? Слишком вольные отношения с мужчиной или женщиной были не для Зои. Аварицианск? К роскошной жизни жителей этого города она оказалась равнодушна. Да ей и здесь неплохо. Гулаград? От этой химической пищи и так вечная изжога, а если такая еда повсюду, причем еще и красиво оформлена, то будет хотеться есть еще больше. Каждый город имел свои особенности, которые Зою не прельщали. Вот и оставалась столица – Супербиаград.
Зачастую дети оставались в городе родителей, потому что привыкли. Но Зое не повезло: после детского сада её никто не взял, а потому воспитывалась она в детском доме. В принципе, больших различий между семьёй и данным казённым учреждением не существует, потому что ребёнок – скорее прихоть, чем потребность. Тем не менее, в семье выгоднее: персональная комната, личный компьютер (а он необходим: школа полностью дистанционна), еда, игры… Как ни странно, у Тальниковой и в детском доме всё это было. Другие дети завидовали, но любая попытка что-то отобрать или покуситься на её интересы жёстко пресекалась со стороны воспитателей. Завистники говорили, что у Зои есть тайный покровитель.
«Обычные сплетни», – всегда думала она. Однако дорогие подарки на праздники и даже без повода, отдельная комната, компьютер и другие привилегии сложно было не заметить.
А после окончания школы – работа. В столице многие шли в политику или занимались творческой деятельностью. Ни то, ни другое не прельщало – пришлось идти в службу охраны. На собеседовании девушку взяли в тайную полицию – отказываться от такого заманчивого предложения было глупо.
Зоя служила усердно – благо, характер соответствовал этому виду деятельности. Неудивительно, что через десять лет её назначили начальником отдела по борьбе с повстанцами.
Девушка переменила вид за окном, нажав кнопку под подоконником. Теперь можно наслаждаться величественными горными вершинами. Хорошо, что есть такая функция. Говорят, что раньше окна были прозрачными. Какой кошмар! Неужели людям приятно смотреть на огромные бетонные коробки? Живых растений в городе нет – только искусственные, чтобы разбавить окружающую серость. Да и нельзя ничего сажать – всё ядовитое. А на уроках биологии рассказывали, что раньше существовали огороды, сады – там выращивали растения и даже ели плоды с них. Чудеса! Сейчас всё по-другому: вирус поразил не только людей, но и растения.
На ночь Зоя приняла ещё две обязательных таблетки: снотворное и лекарство, подавляющее интимные желания. Только в Люксуриарске разрешалось не пить последнее средство. И засыпая, Зоя думала о Германе.
– Богатырёв, вы адекватный человек. Объясните своё решение предать Императора, бросить сложившуюся полноценную жизнь гражданина Супербиаграда, стать еретиком, перейдя из мендацианства в какую-то странную веру, я искренне не понимаю этой глупости! – на следующий день Тальникова, чтобы не терять времени, с самого начала рабочего дня продолжила допрос повстанца.
Герман поймал себя на мысли, что хочет провести рукой по её густым каштановым волосам, украсть из этого искусственного города, показать свой мир, свою веру. Тальникова до сих пор не отправила его на казнь. Почему? Зачем задаёт вопросы, не имеющие прямого отношения к делу? Может, есть искра, которая поможет этой девушке выбраться из окружавшего её обмана, предательства, заменителей чувств, еды – заменителей жизни?
Богатырёву даже показалось, что он ей нравится как мужчина. Да нет – полный бред. Она – начальник, самодостаточная привлекательная стройная девушка. Он – довольно упитанный, далеко не красавец, даже с девушками никаких отношений не было (как-то не сложилось). Хватит мечтать! Не сегодня-завтра ей надоест с ним возиться – и будет отдан приказ о его казни.
Тем не менее, она терпеливо ждёт ответа на свой вопрос. И он решился.
– Мендацианство – ложная религия, выдуманная. Это религия Императора, где всё направлено на укрепление его власти. А я проповедую веру наших предков.
– Вы еретик, – уверенно произнесла Тальникова, – наш великий пророк Мендациан ввёл вашу религию под запрет из-за абсурдности и ложности, и вам это известно.
– Петь весёленькие песни якобы духовного содержания, устраивать празднества для развлечения и приобщения молодёжи к этой псевдовере, выкрикивать имена Мендациана и Императора, падать перед портретом последнего на колени – это не религия, а сумасшествие, – пытался объяснить Герман, – и службу зачастую ведут самые настоящие черти. Люди даже не замечают их. Если раньше демоны были, как правило, невидимы для обычного человека, то сейчас эта нечисть действует в открытую. Что скрываться? Их никто не боится. Наоборот, с удовольствием сотрудничают.
– Вы не правы, – категорично заявила девушка, – те, кого вы называете чертями и бесами – обычные люди, мутировавшие после эпидемии. Нельзя же быть таким максималистом. Вы забыли о толерантности.
– Толерантность? К кому? К бесам? – Богатырёву казалось, что Зоя не понимает или не хочет понять его.
– Раньше вас это не смущало, – ехидно заметила она.
– Скажем так: я был слеп, а теперь прозрел… Вам-то самой комфортно в мендацианстве?
Девушка смутилась под пристальным взглядом Богатырёва. Казалось, он читал её мысли. Примерно год назад она почувствовала какую-то фальшь в этих обязательных службах. Уже и не помнила, почему возникло такое ощущение… Но избегание подобных молитвенных собраний грозило казнью.
Император – великий спаситель, который оградил человечество от смертельной эпидемии, повысил уровень жизни. Он заботится обо всех и о каждом. А Мендациан – пророк, который возвещал о приходе Императора. И вот случилось по слову его. Мендациан уже довольно стар, но до сих пор предан Императору и наставляет народ в неизменной верности великому правителю.
Всё правильно. Но тогда откуда эти сомнения? Видимо, когда Зоя впервые столкнулась с повстанцами и их «ложной» верой. Почему она допустила мысль о том, что их религия может быть правильной? Это же первый шаг к отступничеству.
Но это были очень мимолётные колебания, которые Тальникова заглушала безукоризненной работой, каждодневным посещением служб и образцовой жизнью гражданина Супербиаграда.
Однако этот Богатырёв опять растревожил прежние опасения. И почему она хочет довериться ему? Уже сегодня необходимо что-то решить, иначе завтра придётся отдать приказ о его казни.
Не осознавая до конца, что она делает, Зоя достала из сейфа телепорт1 Германа и отдала ему.
– Здесь нет камер и жучков. У вас высококвалифицированные специалисты – мы так и не смогли отследить, откуда вы телепортировались в город. Надеюсь, они и сейчас в состоянии поставить защиту. У вас две минуты.
Богатырёв сначала не понял, что она имеет в виду. Его отпускают? Просто так? Скорее всего, это ловушка. Если он воспользуется предложенной возможностью, то приведёт полицию прямо в лагерь. Но с другой стороны… вдруг эта девушка не лжёт? Но с чего бы ей помогать?
– У вас нет времени на раздумья, – совершенно справедливо предупредила Зоя.
Герману показалось, что Тальникова его действительно отпускает. Допустим.… Но зачем она идёт на этот безумный шаг?
– Вам не простят. Идёмте со мной, – предложил он.
Зое вдруг сильно захотелось воспользоваться предложением повстанца, но разум возобладал над мимолётным влечением сердца, и она сказала:
– У меня другой путь. Прощайте.
Богатырёв взял телепорт и ввёл необходимые координаты. Как бы он хотел взять эту девушку с собой! И не для того, чтобы не вычислили его перемещение. Просто ему почему-то хотелось продолжить разговор. И не здесь, в следственном кабинете, а сидя с ней вдвоём у костра. Ему казалось, что Зоя со временем поняла бы и приняла его жизнь, его веру, его судьбу.
Отогнав это абсурдное желание, Герман нажал на кнопку и исчез.
Начальник отдела по борьбе с повстанцами даже не стала подносить определитель2 к тому месту, с которого произошла телепортация. Предполагаемый ответ начальству Тальникова придумала, но он не давал никаких гарантий в том, что её не заподозрят в сговоре. И она не ошиблась.
Уже через полчаса Зоя предстала перед начальником тайной полиции. Кабинет шефа – единственное помещение, в котором определитель был не нужен. Эта комната была оборудована специальной защитой, сюда невозможно телепортироваться, как и отсюда. Говорят, подобный кабинет есть ещё у Императора и пророка Мендациана. Но у Тальниковой, к счастью, не было возможности проверить эти слухи.
– Вы отдаёте отчёт в своём поступке? – уже по первому вопросу шефа, по тону, каким он это произнёс, девушка поняла: скорее всего, её казнят без долгих разбирательств.
– Я виновата только в том, что полагалась исключительно на себя, – начала Зоя. Она пыталась говорить уверенно, но голос всё равно дрогнул.
– Попытайтесь объяснить, чего же вы хотели добиться, отпустив повстанца, – потребовал начальник.
– За время допроса Герман Богатырёв так и не раскрыл нам местонахождение главного лагеря повстанцев и имя их предводителя. Я решила пойти на хитрость, отпустив его, чтобы с помощью определителя выяснить, куда он переместится. Но мой прибор оказался неисправен. К сожалению, я выяснила это слишком поздно.
По крайней мере, данный ответ хотя бы похож на правду. Хорошо ещё, удалось вывести из строя свой определитель. Оставалось надеяться, что никто не догадается, что Зоя это сделала специально.
– Да, мы проверили ваше устройство. Оно действительно оказалось испорченным, – тон шефа не менялся, поэтому Зоя не могла предположить дальнейший ход разговора.
Почти минута напряжённого молчания, которая длилась бесконечно. Наконец, начальник тайной полиции произнёс:
– Вы можете идти.
– Куда? – опешила девушка.
Наверное, в тюрьму? У двери её наверняка уже ждут, чтобы сопроводить в камеру.
– Ваш рабочий день ещё не закончился, – ошарашил начальник.
Её отпускают? Ей поверили? В любом случае, другого варианта не было, как только вернуться к своим служебным обязанностям.
Вечером Тальникова впервые не стала пить таблетку, подавляющую интимные желания. Она заснула, представляя на себе руки Германа Богатырёва.