Дневник Идочки и Борички Степановых. (Suite).
1935 г. 20 января. 1937 г. 3 мая.
Не могу простить себе, что не начала писать дневник про малюток со дня её рождения или, по крайней мере, с того времени, когда она начала болтать. Речь ее для меня, как специалиста, была чрезвычайно интересна.
Я с каждым днём улавливала новое и удивительное в построении фраз, в ее словаре, интонации, ударениях, словообразовании и т. д.
Но… прошлого не вернёшь. Буду писать о том, что интересного наблюдаю за день или какой-либо промежуток времени (уж очень я занята – некогда), записывать иногда и то, что осталось в памяти от прежнего. Пусть хоть что-нибудь останется на память моей дорогой и любимой внучке. Я ей, главным образом, обязана тем, что как будто снова привязалась к жизни… Она носит имя той, которая была первой любовью моего незабвенного первенца, а внуку было дано имя в честь его же. Он и родился в то же число, это и мой сыночек (17 апреля по старому стилю).
Идка – прелестный ребенок: сравнительно послушна, слегка капризна, прекрасная хозяйка, общительна, не дикарка. Целый день играет самостоятельно. Играя сама, забавляет и развлекает малыша, который расширенными глазами смотрит на сестрёнку. Специально играть с ним не любит и тогда безапелляционным тоном говорит – "не хочу".
У неё 4 куклы: потерявшая всяческий человеческий образ – Катюша и поэтому самая любимая, пупсик – Фанечка (в честь тети Фани и ею же присланная), Галя – большая кукла с косой и закрывающимися глазами – «уехала» с дедушкой в Горький.
(Добавляет Ираида…
Фаня – младшая сестра бабуси. Разница между ними была – 20 лет. Поскольку в их семье было очень много детей, а бабуся была – старшей, Фаня была ровесницей сына бабуси, т. е. – моего отца. Дети тёти Фани – Светлана и Миша, были ровесниками меня и Боречки, а на самом деле являлись нашими тётей и дядей).
Тайна её отъезда была открыта и Идочка знает, что Галя в сундуке и не протестует. Ещё есть – матрёшка, перешедшая по наследству от папы и дяди Бори. Матрёшка – прелестная крестьяночка в сарафане, тоже уже пострадавшем. Это её любимая игрушка.
Игрушек вообще у неё много, но она занимается ими мало. Предпочитает стирать сама. Фантазия развиваться стала сравнительно недавно. Любит играть так: спрашивает меня, что я хочу есть? и приносит то жареное, то крема, то «нуаки» и т. д. И сама в восторге. Из кубиков выстраивает поезд, на котором едут куклы. Кубики, построенные трубой, изображают ёлку, вокруг которой она ходит. Куклы её живут так же, как и она: едят, спят, приглашаются на горшочек, иногда прикладывает Фанечку к своей груди.
Сказки очень любит: "Рыбка по рыбке" (случайно назвала эту сказку так же, как и мой Боричка), "О коте и петушке", "О лисе и зайчике". Жалостливые места я выбрасываю, т. к. она плачет, но восторженно слушает и следит за петушком и хохочет, когда он выгоняет с позором лису. Знает стихи: «Чижик», "Ёлочку", «Зайчика», "Старушка" – (эти уже декламирует), "Тобочка – болонка". Хорошо считает до пяти, так что мы считаем теперь с ней решительно всё. Знает буквы «и» и "а".
Знает, где сердце и желудок. Делала опыт со снегом. Следила за ним (тарелка со снегом была поставлена на плиту), как он таял. Убедилась, что он холодный, что из него можно сделать «булочку» и что он тает.
Следит, как дедушка мороз – художник разрисовывает по ночам окна.
Была я с ней в зоопарке. Произвели впечатление морские свинки, волк, конечно, – обезьяна, а на льва и крупных зверей не обратила внимания.
Были в цирке. Сначала я думала, что у неё никакого впечатления не осталось. Оказалось не так: спустя некоторое время она начала припоминать то одно, то другое, проделывая номера сама, или над куклами. Клоун Чарли – Чаплин ее испугал, так что я думала, что мне придется уйти с ней домой. Удалось отвлечь её внимание, и кое-как она успокоилась. (Чарли Чаплин начал бичом дрессировать служащих, подобно номеру с лошадьми).
Её речь: вводные слова были последними в синтаксисе построения фразы. Теперь появляются сравнительные предложения. "Боричка перевернулся, как барабанщик перевернулся", "Дядя стучит, как моё сердце". Неправильное образование или, вернее – спряжение глаголов. "Я буду танцуть… и я танцуеваю". "Сидю – (от сидеть), Заму – (возьму), у меня в животике лает, Тобик ворчит (лает), дед мороз нарисовал, как сапожник (вместо – художник).
Боричке семь с половиной месяцев. Его достижения: ползает, сидеть не может, поднимается, ухватившись за что ни попало… Прислонится и стоит не держась. Своими силами раскидывает «баррикады», которыми оберегаем его от падения. Играет в ладки. Знает великолепно и меня и мать. На глаза попадаться ему не всегда безопасно. В 7 месяцев вылез один зуб. А теперь уже два.
20.12.37.Сегодня я встала в шесть утра. Как-нибудь надо Идке кончать теплое зеленое плюшевое пальто. В 7 утра уже заворочался малыш и, видимо, разбудил сестру. Она сонным голосом говорит – "мама, не ачу!" Потом: – "у тебя Боричка?" – «да» – "ну покажи! Он у тебя один?" – «да» – "а я думала, что много."
Какой уж сон видела – не знаю. Встала, села в своем капотике на сундук и несколько раз просит меня: – "бабуся, посмотри!" Я по обыкновению, не глядя на неё и, продолжая что-то делать бешенными темпами, говорю: – "ах, как хорошо!" Каков же был мой ужас, когда я вошла в спальню и увидела на ней мою «работу». Рукава нового пальто надеты как чулки. Они ещё не были пришиты. А пальто надето наизнанку – атласом вверх…
22.12.37. Заплакала малышка. Я подошла к коляске, оставив машинку и всю работу на сундуке. Оглянулась и что же вижу? Идка в моём пенсне и с ножницами в руках (она к счастью еще не может ими управлять) старается проткнуть ими шерстяную материю. Я шила ей шерстяное синее платье. Крикнув на неё, я бросилась к ней, она взглянула на меня поверх очков и судорожно старалась поддеть материю ножницами.
Нина принесла ей воздушный шар. Радости у того и другого не было конца. Вечером она, заметив отражение света в шаре, говорит: – "Вот зажёгся в шарике огонек!" Речь ее изобилует опасными выражениями, например, недавно передает разговор её с матерью.
– Ты чья? – спросила мама, я сказала – бабусина. Мама сказала – ну и иди к своей бабусе…"
Теперь на подобные вопросы она отвечает – " Я твоя, папина и бабусина…"
В одном месте в стихотворении есть такое предложение: "маленькая грудка с шерсткою пушистой…" Она прибавляет в начале слово – "у тебя". В стихах Чуковского – «Мойдодыр»: одеяло убежало, улетела простыня… она подлежащее ставит первым. Появились сложносочиненные предложения: – "Боричка перевернулся и встал. Я повесила колесо, а оно упало…" Появляются придаточные времена. – "Когда ты, бабуся вырастешь большая, ты тогда будешь кувыркаться, как девочка в цирке?"
25.12.37. Ида взяла из мешочка с орехами, как она сказала: – "3 ореха – мне, три – тебе и три – маме." Нины не было. Но Ида взяла почему-то всего на всего три ореха. Видимо ошиблась в счете. Расколола один орех, съела, ядрышко другого отдала мне. Через некоторое время смотрю – ядрышко одного ореха лежит на столе. Я спрашиваю Иду, она говорит – "это я маме отложила."
Нина принесла ей мандарин. Она разломила, съела один ломтик и спрашивает: – "бабуся, ты не хочешь? нет?" Я ответила, что не хочу. – "Мама, а ты тоже не хочешь?"…
Все утро занята купаньем Мишки и Фанечки в большом тазу. Все исполняла так, как делают большие. Потом завернула их, уложила и начала "стирать белье".
Когда сама увлекается игрой, с удовольствием занимает братишку. Но, если не хочет, ничем не заставишь. – "не ачу!" и больше никаких. Обижает его – толкнёт ногой в живот, ударит по голове, сожмёт ручонку, так что тот закричит благим матом. Раз наступила на его ножонку и вполне сознательно. Я её наказала, в другой раз влетело от Нины. Когда повторился подобный поступок снова, она на моё замечание говорит: – "я ему не наступала на ножку, а на ручку".
Кубики она устанавливает один на один (это – ёлка) начинает с пением ходить вокруг. Боричка в восторге. Потом начинается импровизация всяких движений. – "Бабуся, как красиво я делаю!"
26.12.37. Ида рассадила своих кукол и просила Нину грызть им семечки. Потом давала им ядрышки, как будто их кормит, и, конечно, потом себе в рот. Когда кончила есть, говорит: – "ну, мама, давай ещё – они ещё хотят!" – "хватит!" – сказала Нина. – "Ну, пусть они отдохнут!" – сказала дочка.
Благодаря какому-то конфликту, происшедшему у Нины с начальством, отъезду Воли, слабости финансов у нас в доме, конечно, подавленное и крайне нервное состояние. Конечно, должно это отразиться и на детях. Я лично уже не могу отдавать всю себя, как это было до сих пор. Малышка уже почти твердо стоит на ножках, лишь слегка прислоняется к чему-нибудь. Требователен очень к рукам. Кричит благим матом и каким-то басом и не перестает кричать до тех пор, пока его плачь не подействует.
28.12.37. Боричка сегодня встал рано. Нина еще спала. Вдруг, он закричал благим матом. Оказывается, он поскользнулся в своей коляске и ударился об стенку коляски носиком и расквасил его до крови. Испугавшись, Нина схватила его и посадила на свою постель. И, о, ужас! Он «намесил» уже порядочно в своей постели и теперь была испачкана и постель матери. Нина схватила и посадила его на горшочек. Он перевернул горшочек вместе с его содержимым. Вот сколько бед за одно утро.
Потом я их обоих посадила в кровати Идочки. Она накрывала носовым платочком Борину головку и приговаривала – "вот так, Боричка, тютю, где ты?" Он срывал с головы платочек и закатывался от удовольствия. Сейчас Ида кушает суп и кричит мне – "бабуля, бабусечка! Я не хочу супчик!"
30.12.37. Ида постоянно снимает туфельки. Никакие увещания не помогают. Сегодня привела пример: – "Одна девочка, очень непослушная, часто снимала туфельки. Раз она уколола ножку о кнопочку, которую уронила мама, когда чертила свои чертежи. Девочка плакала, т. к. ей было очень больно. Вызвали доктора. Он дал ей горькое лекарство." Последствия этого рассказа поразительны – больше туфельки она не снимала.
Воли нет, а то бы он вспомнил добрым словом того «исторического» мальчика, на которого мы всегда указывали ему с Василием Ирадионовичем, когда нужно было воздействовать примером.
Сегодня я получила посылку от Фани. Прислала она кое-что от Мишутки. Ида одела на себя его тёплый халатик и щеголяла в нём до вечера, одевала его на Катю, качала её в нем и была занята до прихода матери, когда началась примерка присланных костюмчиков на малышку.
А вечером Ида села делить присланные конфеты на три горки. Постоянно сбивалась. Потом считала: всем досталось поровну. Удивительнее всего то, что, когда решили припрятать конфеты к празднику, она не протестовала. Она спрашивает – "где живет праздник и куда он ушел?"
Те же вопросы задаются и в отношении аппетита. Вчера Нина стала ложиться спать и у нее завернулась рубашка. Ида спрашивает – "мама, зачем ты мне показываешь задницу?"
Боричка великолепно ползает по всем комнатам. Наше настроение поднялось – Нина выиграла во всех инстанциях – восстановлена. Начальство извинилось, оправдавшись тем, что было введено в заблуждение прежним. Нина третий день работает архивариусом.
31.12.37. Пикантный разговор: – "у Бори – крантик? У меня – нет. Надо и мне приделать. А у Тобика их два." Постаралась перевести разговор на другое. Я ей говорю – "ты должна вести себя хорошо, тогда папа приедет и т. д…" Она отвечает: – "я буду себя везти хорошо – туда-сюда, туда-сюда" и показывает руками, как она будет себя возить.
Добавления от меня…
В дневнике часто упоминается сундук, на котором прошла большая часть моего детства в Казани. Сундук был большой, деревянный с железными скобами. Сверху всегда был покрыт чем-то мягким, а главное – он стоял около печки. Поэтому сначала нас туда сажали, а позже мы забирались сами. Вечером спиной к тёплой печке к нам подсаживалась бабуся. Там мы слушали её сказки. Там нам она читала книжки…
А чего только не было в сундуке. Там были наши спрятанные игрушки, т. к. их было у нас так много, что играть сразу всеми мы бы просто не смогли бы… Там лежали, сохраненные чуть ли не с позапрошлого века чьи-то платья, плюшевые занавески, из которых ещё не один год шились для меня зимние пальто и многое, многое другое.
Интересно, что был еще один сундук поменьше. Он стоял всегда на улице, недалеко от крыльца. На нём иногда присаживалась на улице бабуся или мама с нами, а иногда и соседи. Я долго не знала, что там хранится. Но однажды бабуся открыла его. Оказалось, он был до верха заполнен пустыми флаконами из-под духов или для духов, теперь уже не знаю. Т. к. мой прадедушка Алоний Алониевич был провизором и держал собственную аптеку, в которой продавались и духи, то, вполне вероятно, флаконы в этом сундуке перевезли в Казань из Астрахани. Они были очень красивые. Но зачем сундук с этими флаконами таскать за собой в другие города – не понятно, так как применения им всё равно не было возможности придумать…
За прожитую жизнь как часто нам приходилось расставаться не только с привычными вещами, но и с дорогими нам близкими людьми…