Артар Ревский, глава поселения медведей на Красном море, главный держатель территории
– Да пойдем уже, посмотришь! Даю слово – не пожалеешь! Там такое шоу! Ты даже представить себе не можешь! Это просто нечто! Иначе и не скажешь! – Ренат так старался уговорить Артара. И зачем? Поглазеть как изгаляются возле стриптизерш туристки? Дамочки, что изнывают от скуки… Вертихвостки, которым нечем заняться на карантине… Собирают «объедки» мужского внимания – то, что осталось от экзотических танцовщиц?
Артар рыкнул и усмехнулся.
– Не хочу. Вечером закажу себе Танку. И вот она лично для меня станцует так, как мне нужно. Зачем вообще Захар выдумал этот дурацкий танцевальный конкурс для туристов?
Один из «держателей» поселения оборотней здесь, неподалеку от побережья Красного моря, частично «отжатого» двусущими у арабов, не любил развлечения «для всех». Он предпочитал эксклюзивность.
Да и уединение собственного дома больше любил, чем все эти кучные места, где похоть льется рекой, а вожделение тяжелой дымкой витает в воздухе.
Ррр… Это было не для Артара. Выставлять напоказ инстинкты, словно животное. Это больше в духе людей, чем оборотней. Как бы странно ни прозвучало.
– Говорю тебе! Эту стоит увидеть!
«Эту»? Вот теперь Артар заинтересовался. Да и небрежное «эту» Ренат произнес так, словно рассказывал о чем-то выдающемся. Даже не так – волнующем, потрясающем, восхитительном.
Вот уж… умеет удивить.
Таким тоном повествовать о дамочке, которая решила покрутить задницей? И помахать сиськами?
– Знаю, ты не любитель подобных мест. Просто эта штучка… Аурная драконица – нэнги… Ну правда, стоит того, чтобы наплевать на собственные правила. Артар! Просто поверь! Я ни за что не стал бы звать тебя, если бы не такая… Такая…
Ну надо же! У Рената, что, слов не хватало? Чтобы описать обычную женщину? Да ладно!
– Туристка? – вскинул густую черную бровь Артар.
– Да.
– Я не люблю нэнги.
Артар слегка зарычал, вспоминая последний разговор с главой всемирного клана аурных драконов.
Генрих! Это ж надо было так назвать мужика! Как какого-нибудь слащавого человеческого короля тринадцатого века. Еще бы Людовиком обозвали! Или Франциском. Смертным на смех!
Да и вся структура нэнги какая-то смешная. Игрушечная, что ли. У остальных оборотней сотни кланов и каждый живет на своей территории. У этих «все не как у людей». Один глава на всех аурных драконов. А нэнги рассыпаны по миру, как бусы по полу после разрыва нити.
– Если пожалеешь, я тебя больше никуда с собой не потащу! Даю слово!
Черные глаза Рената сверкали словно алмазы. Радужки пошли рябью, будто внутри ток пробегал.
Проняло мужика, сразу видно. Ренат перекатывался с носков на пятки и так улыбался… Артар еще ни разу не видел, чтобы бета скалился с такой откровенной похотью на лице.
Мда. То ли на него так карантин подействовал, то ли эта нэнги, и правда, та еще штучка.
Артар усмехнулся в сторону беты.
– Знаешь ли, потребуется нечто большее, чтобы заставить меня поглазеть на то, как туристки изгаляются у шеста. Я и на специалисток, так сказать, стриптизерш не смотрю… Есть варианты? – приподнял бровь альфа.
Ренат усмехнулся. В глазах вожака он видел азарт, который трудно переоценить.
Ну да. Развлекаться так на полную катушку. Гулять так гулять! Как выражаются люди.
– Хорошо-хорошо! Если она тебя совсем не зацепит – я станцую в одиночном мужском конкурсе? Идет?
– Да-а-а! – довольно зарычал вожак.
– Но! – бета тоже умел торговаться. И лицо его сейчас выглядело почти также, как у арабских торговцев на рынке. Хитрющее, предвкушающее… – Если она понравится тебе, зацепит, ты захочешь ее… Сам знаешь, от оборотня подобного не скроешь… Я даже, не видя, по запаху учую…
– Ну? – Артар не любил долгих хождений вокруг да около. Прямо как на переговорах с нэнги. Эти вечно ужами извивались. Драконы, чтоб их!
– Если захочешь ее, сам станцуешь с ней в парном конкурсе!
Альфа аж брови приподнял. На минуту задумался.
Закатить клоунаду всему поселению? Это будет потеха!
Впрочем… Вряд ли нэнги его заинтересует. Да нет, однозначно он выиграет и посмотрит, как Ренат косолапит на танцах. Чего-чего, а этого бета никогда не умел.
Хоть какое-то развлечение. А то карантин уже все мозги проел.
Поселение трещало от туристов. Новые прибыли незадолго до закрытия санитарных кордонов, а старых некуда было выселять. Потому, что домой они пока улететь не могли.
Не принято у оборотней вышвыривать своих на улицу… Не люди, все же… Все ж таки нелюди…
Пришлось задействовать все ресурсы. Даже некоторые частные дома отдать под нужды приезжих.
Опять же – еда, опресненная вода, лекарства… Ррр…
– Идет! – рыкнул вожак…
…Артар нехотя зашел в зал стриптиз-клуба своей обычной стремительной походкой.
И, даже не ткни Ренат в сцену пальцем, все равно бы залип. Сунул руки в карманы, прислонился к стене и замер – весь превратился в наблюдение.
С первых минут стало ясно – придется вспомнить, как выписывать «па» ногами.
Он уже проиграл Ренату. С первой минуты. С первого взгляда.
Но это сейчас занимало Артара в последнюю очередь. Как ни странно.
Главным сейчас стала она…
Гибкая, стройная нэнги, казалась тут чем-то возмутительно-чужеродным. Словно ангел на празднике адских демонов.
Направленные на нее ушлыми ребятами из обслуги клуба лучи света искрились, ластились к гладкой, нежной коже. Скользили, пока женщина выделывала совершенно не привычные тут, грациозные, почти балетные «па». Это была гремучая, дикая смесь соблазнительности и невинности, от которой в голове мелькали пьяные, совершенно нелепые фантазии.
Стриптизерши вокруг казались грубой подтанцовкой. Хотя изо всех сил старались перетянуть канат внимания на себя. Надо отрабатывать то, за что им платили. Дабы посетители захлебывались от похоти, пускали слюни, как озабоченные дебилы.
Но куда им!
Высокая попка нэнги напрягалась, сжималась, когда та легко и непринужденно садилась на шпагат. А потом вдруг подскакивала, когда драконица ловко поднималась на ноги. Без помощи рук. Пышные, тяжелые груди зрелой женщины тоже вздрагивали, слегка подскакивали. Будто рвались наружу из плена белья и тонкой белой футболки с совершенно целомудренным передом и вызывающе голой спиной.
При этом синяя драконица улыбалась маленькими, нежными, как нераспустившийся бутон губами. И обводила зал взглядом с поволокой. Под таким таешь, словно мороженое. Стекаешь мозгами в ширинку и звереешь от плотского голода по женщине. По конкретной, этой самой чертовке!
Нэнги есть нэнги. Артар уже сталкивался с этими оборотницами. С детскими, кукольными личиками и формами, которые так и тянули на распущенность.
Но с этой точно было что-то не то. Не так… Однозначно.
Потому, что Артар даже не услышал, как Ренат что-то спросил. Бета и старый друг потряс за плечо, и шепнул в ухо:
– Ну что? Вау? А?
Только после этого альфа вздрогнул и немного очухался.
Мать твою! Как будто оглушила! Ошарашила! Одурманила наркотиком.
Артар обернулся на Рената и громкая, быстрая песня рубанула по ушам оборотня. Даже странно, что прежде альфа ее не слышал. Не слышал ведь, мать твою!
Следом в носу засвербел запах сильного алкоголя. А потом догнали медведя и тошнотворные запахи: пота, похоти, во всех ее видах и формах, какой-то пережаренной еды и смешанного с потом парфюма.
Артар поморщился и потер переносицу.
Бросил быстрый взгляд на сцену. И… все вновь исчезло.
Розоватый туманный свет, выпущенный работником сцены, окутал нэнги. Облизал, словно изнывающий от жары турист палочку с замороженным фруктовым соком.
Ее глянцевая кожа теперь казалась еще более гладкой, а изящный изгиб голой спины еще более незащищенным…
В ней сочетались уязвимая хрупкость, что вызывала одно лишь желание – защитить, заслонить своим телом от любых бед и неоново-яркая сексуальность, которая тоже вызывала одно лишь желание… Только уже совершенно другое.
Артар это очень хорошо на себе прочувствовал. И даже проанализировал бы, если бы вся кровь не стекла из головы совершенно в другое место. Вызывая ощутимый дискомфорт. Потому что обычно в таком состоянии Артар уже был без одежды… И в куда более уединенном месте…
Нэнги вдруг окинула взглядом помещение еще раз и словно прожгла дыру в груди медведя. Будто помогала выпустить сердце Артара на волю. Оно так колотилось, будто вот-вот выдернет ребра с корнем…
И… плюхнется под ноги нэнги.
И ведь Артар прекрасно понимал, что нэнги совершенно не видит «публику». Свет слепит тех, кто на сцене, чтобы не отвлекались, не сбивались с ритма, не думали о том, кто и как на них реагирует…
Но взгляд этой чертовки все равно пришпиливал к месту. Словно копье, что пронзило грудь и тело насквозь.
И Артар, который уже сотни лет не исполнял чужие приказы, послушно замер возле стены. Вербер, который никогда в жизни ничего не боялся, испугался, что сморгнет – и видение исчезнет.
Просто растает как розовый туманный свет…
Ворвись сюда сейчас вооруженные до зубов соседи, люди с их плазменными пушками или еще кто… Артар заметил бы только рухнув со смертельным ранением. И… наверное, воскрес бы от одного ее взгляда.
Бред, полная хрень, но так он чувствовал…
А чувствовал он еще как!