Сквозь неплотно задернутые шторы в комнату едва проникал слабый свет уличного фонаря, но даже столь ущербное освещение позволяло лежавшей в постели женщине отчетливо различать черты самого дорогого для нее лица. Легкими прикосновениями она поглаживала рельефно вылепленные скулы, четко очерченные губы, слегка выступающий подбородок. По лицу молодого человека пробежала едва заметная тень, но влюбленная женщина со свойственной ей чуткостью немедленно уловила выражение скуки и досады, появившееся пусть всего лишь и на сотую долю мгновения.
– Вот как! – Она внезапно напряглась и, отбросив шелковую простыню, села на постели. – Значит, это правда! Ты со мной только из-за моих денег!
– Глупенькая… – На лице юного Аполлона появилась улыбка, сводившая ее с ума. Ах, эти ямочки, такие трогательные в облике взрослого мужчины, едва заметные лучики у глубоких карих глаз. Они появлялись, лишь когда он улыбался.
– Ну ты что, забыла, как мы познакомились? – Он повернулся к ней, попытавшись прижать к себе, но охваченная сомнениями женщина слегка отстранилась. – Я ведь тогда понятия не имел, есть у тебя деньги или нет, да меня и сейчас это не волнует. И кто тебе наплел всю эту чушь?
– Ну, все они, ты же их видел, – она постепенно сдавалась, уже не противясь его объятиям.
– И ты поверила этим клушам, а не мне? Разве я столько раз не доказывал тебе, что…
Но она уже не слушала, а только с упоением тонула в его умелых ласках, в этом блаженстве, которое он дарил ей, лишь ей одной.