Я, Дмитрий Осокин, коренной ленинградец во втором или третьем поколении, странно чувствую себя в Санктъ-Петербурге. Так, наверное, чувствовали себя в Риме остготы Теодориха, переименовавшие, как известно, арену Колизея в "Площадь Восстания Варвара-Энтузиаста". И именно в Санктъ-Петербурге со мной наяву произошла первая фантастическая история моей жизни. Но началась она, как и все необычайное, вполне банально.
Шел одиннадцатый год после Олимпийских игр в Москве – сказочное и далекое теперь время. Я работал тогда на Морфизприборе, в тех цехах, что на Шпалерной, и поэтому Санктъ-Петербург окружал меня пять дней в неделю. Рядом жили и многие друзья…
Они-то и поджидали меня у проходной в один из теплых осенних дней. Благостная физиономия Батюшки светилась добротолюбием, а рядом с ним стояли мои бывшие одногруппники по политеху – Княже и Кубик.
– Как учеба, магистры? – поинтересовался я после первых приветствий.
– Пьем, да знаем меру Лебега! – ответил за всех великолепный Княже в кожаной курточке.
– Никак ты пьян, да умен? – спросил я, принюхиваясь.
– А ты как думал? – захохотал он.
Я обрадовался. Княже был тогда единственным автовладельцем среди моих друзей, но отнюдь не всегда родители разрешали ему садиться за руль. На этот случай существовала аксиома "Когда Княже трезв, то машину у него отбирает мама в наказание, за то, что он ездил пьяным. Ну, а когда Княже пьян – у него есть все!"
Мое обоняние сразу же подсказало, что сегодня мне уже не придется давиться в автобусах с потными женщинами. И как только мы вышли на улицу, я сразу же увидел наш боевой "Москвич" 412-й модели. В салоне оказались гитара и объемная спортивная сумка с вином. Мотор заурчал, машина рванулась по Шпалерной к Смольному, и через мгновение мы уже выворачивали на Суворовский.
– Куда хоть мчимся?
– Пока в подвальчик, здесь недалеко.. Поедим – решим куда поедем, – ответил Кубик, откупоривая бутылку, – жара!
У каждого поколения бывает своя боевая молодость. Одних она, коварная, бросает на кронштадтский лед, других приводит в энкаведэшные застенки, а третьими просто затыкает вражеские амбразуры. Наша боевая молодость подняла нас на борьбу с алкоголем согласно решений Партии и меченого главаря, и мы тогда боролись с ним, затыкая ртами горлышки полных бутылок, истребляя таким способам образ врага.
"Если не ты, то кто выпьет это губительное зелье?" Этот вопрос воодушевлял нас пострадать за человечество.
"Москвич" тормознул у полуподпольного кабачка на Суворовском, и мы часика полтора посидели там за коктейлями типа "коньячный пунш", по ходу дела познакомившись с какими-то двумя десятиклассницами аж из специальной французской школы. Моя память не сохранила имен этих очаровательных лицеисток, но расплачиваться нам тогда пришлось за шестерых. Вышло где-то около семидесяти рубликов, но это еще не та фантастика, которую я обещал. Прихватив с собой несколько пачек рублевого Мальборо", наша компания вновь оказалась на улице.