Доспехи демона. Крылья - читать онлайн

Глава 1. Черный дым

Как холодно…

Почему так холодно?

И мокро…

Мокро-то почему? Что со мной произошло, что я и вымок и замерз?

Нет, серьезно, что произошло? Я совершенно ничего не помню.

Нет, что-то помню. Помню Аяку с копьем, помню надвигающиеся корабли культистов…

Больше ничего не помню. Как ножом отрезало. Полная пустота и чернота в голове. Я не помню даже боя. Бой был?

А что было после боя? Как я из пустыни перенесся туда, где холодно и мокро? Может быть, я в оазисе упал в озере?

Нет, чушь, тогда было бы жарко и мокро. Или, как минимум, тепло. Холодно в пустыне может быть только ночью.

Может быть, сейчас ночь? Не зря же вокруг так темно, что даже звезд на небе не видно.

Нет, стоп. Это мои глаза закрыты, поэтому и темно. Надо открыть. Осмотреться. И понять, что же происходит.

Да, легче сказать, чем сделать. Глаза ни в какую не открывались, будто веки сшили между собой. Никакие усилия не могли заставить их открыться. Максимум – чуть-чуть приоткрыть, до узенькой щели, через которую даже свет едва пробивался. Моментально заболела голова и нехорошо заворочался желудок. Странное и очень мерзкое ощущение – одновременно и подташнивает и скручивает голодными судорогами, будто я двое суток ничего не ел.

Да что же со мной происходит? Никогда еще в этом мире я не чувствовал себя так мерзко! Даже когда лишался сил демона и вынужден был полагаться только на свои природные данные, даже в окружении чумной паутины, даже с обожженной половиной тела – никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным!

Кстати, о демоне…

Рогатый… Ты тут?

Кто еще из нас рогатый…Где твоя баба?

Если бы я видел, может, я бы тебе и ответил. Скорее всего, где-то рядом.

Ни хрена. Рядом нет ни капли магии. Ни одной твоей бабы, ни второй.

Говоришь так, будто ты не видишь.

Я и не вижу. Я же смотрю твоими глазами. Говорю только о том, что тебе без меня недоступно – о магии.

Понятно. Ничего толкового от демона не добиться, снова придется все делать самому.

И в первую очередь надо открыть глаза.

Не знаю, сколько я мучился, но ценой нечеловеческих усилий глаза я все же разлепил. По чуть-чуть, по миллиметру, каждый раз заново привыкая к палящему солнцу. Пытался поднять руку, чтобы прикрыть глаза от жестоких лучей, но руки не слушались. Сперва в голову пришла ужасная мысль, что я каким-то способом получил травму позвоночника и потерял контроль над телом, но потом понял, что чуть-чуть шевелить руками я все же могу. Просто это практически невозможно заметить из-за большого сопротивления окружающей среды.

Плещущейся окружающей среды.

Я что, в воде? Это бы объяснило и холод и почему мне мокро. Хотя нет, холод бы не объяснило – в пустыне не бывает так холодно, если только ночью. А ночью не бывает солнца.

Хотя, судя по окружению, я уже и не в пустыне. Скосив глаза, я зацепил краем зрения густые кроны деревьев, и окончательно в этом убедился. Нет таких деревьев в пустыне, там только пальмы и кактусы.

Итак, я не в пустыне.

Тогда где я? И как я здесь оказался? И почему ни хрена не помню?

Следующие три вечности я занимался тем, что пытался расшевелить собственные конечности. Они закостенели от холода, промерзнув буквально до костей, и приходилось заставлять их двигаться, начиная с движений кончиками пальцев с миллиметровой амплитудой. На правую руку ушло минуты две, не меньше, зато когда я смог ее поднять, дело пошло намного веселее. Пусть она все еще была деревянная и плохо слушалась, теряя по пути половину посланных ей нервных синапсов, но она хотя бы двигалась, и с ее помощью я мог разминать остальные конечности, помогая разогнать застоявшуюся кровь.

Не меньше десяти минут ушло у меня на то, чтобы привести тело в такое состояние, в котором я смог хотя бы сесть. Сесть и осмотреться, поворачиваясь всем телом, потому что шея отдельно поворачиваться отказывалась.

И, когда я повернулся вправо, то сильно об этом пожалел.

Буквально в каких-то пяти метрах от меня, очень удивленный тем, что плесневелая коряга внезапно зашевелилась, стоял огромный бурый медведь. Смотрел на меня, сжимая в челюстях дохлую рыбину, и не шевелился. Как загипнотизированный.

Я не шевелился тоже. Проверять, кто из нас сильнее – трехсоткилограммовый зверь, или человек с возможностями демона, которые еще не факт, что работают в моем нынешнем состоянии, совсем не хотелось.

Вроде я слыхал, что, если замереть, то хищники перестают воспринимать тебя как добычу. Надеюсь, что это правда, потому что убегать сейчас я не смог бы… по множеству причин. Не говоря уже о том, что бегство вроде бы наоборот провоцирует хищников на атаку.

Медведь пошевелил носом, шумно вдохнул и выдохнул, будто действительно потерял меня из виду и теперь пытался вынюхать. Черный кожаный нос, размером с мою ладонь, описал в воздухе несколько восьмерок, снова шумно втянул воздух, маленькие глазки недоверчиво сощурились, будто медведь никак не мог сопоставить информацию от разных источников чувств, и наконец, приняв какое-то решение, хищник развернулся на задних лапах и почесал прочь.

Почувствовав жжение в груди, я впервые за все это время игры в гляделки выдохнул. Не знаю, что конкретно помогло – то ли то, что я не шевелился, то ли то, что мокрый насквозь, я, скорее всего, и пах тоже как болотная коряга, то ли медведь чуял во мне скрытую опасность… Не знаю, что помогло, но хорошо, что помогло. Драться с медведем, даже если демон во мне жив и здоров, и я смогу воспользоваться его возможностями, все равно не хотелось.

Наконец толково осмотревшись, я выяснил, что сижу на берегу реки, или, вернее будет сказать, возле берега – на мелководье, глубиной как раз столько, чтобы меня не снесло течением, и как раз столько, чтобы я не захлебнулся. Река широкая – переплыть можно, но не мне с моими далеко не лучшими навыками, но не очень быстрая – наверное, только поэтому меня и не утащило течением еще дальше.

Что меня тащило течением вообще, было совершенно очевидно – как-то же я здесь оказался?

На мне была все та же одежда, в которую я был одет в тот момент, когда узнал, что копье все это время была у Аяки – белая рубашка с воротом на шнуровке и белые штаны, полусапоги из коричневой кожи, разве что белая солнцезащитная хламида отсутствовала. Вся одежда, конечно, была мокрая насквозь и пестрела многочисленными дырами, словно меня волки грызли, но зато сам я был практически невредим.

Внешне, во всяком случае.

Приведя в порядок и ноги тоже, я кое-как встал на четвереньки, выполз из воды и растянулся на гладкой шелковистой береговой траве, подставляя спину солнцу. Пока оно прогревало меня, я продолжал поочередно напрягать все мышцы организма, о которых смог вспомнить, возвращая их к жизни.

Когда холод немного отступил, я перевернулся на спину и закрыл глаза, предоставляя себя светилу.

Рогатый, почему мне так хреново? Никогда же не было такого.

Понятия не имею, говорю же. Я точно так же ничего не помню, как и ты.

Мы могли так сильно огрести в драке с культистами, что теперь помираем?

Сомнительно. Где тогда раны? Или хотя бы следы от них?

Логично. Тогда что с нами? Есть хотя бы идеи?

Не знаю! Если ты забыл, то я тебе напомню – ты первый носитель, с которым я связался, и подобного опыта у меня еще не было!

Но ты же что-то чувствуешь? Какие-то изменения, может?

Демон ненадолго затих. Я буквально кожей чувствовал, как он напряжно думает, анализируя самого себя. Почти так же, как совсем я недавно делал со своим организмом, только… В своем, демоническом плане. Вряд ли у него есть организм в полном его понимании, и что он там в себе анализировал я не скажу точно.

Но явно что-то было.

Я чувствую себя… полнее.

В смысле? Толще?

Клоун.

На себя посмотри. Думаешь, до хрена понятно, что ты имеешь в виду?

Я не смогу тебе объяснить. Меня стало больше. Я будто стал… сильнее.

Наверняка это потому что я давно не пил зелье.

Как давно?

Откуда же я знаю? Но явно давно, раз меня из Шалихада рекой куда-то унесло. Суток двое, не меньше. Как мы вообще выжили, находясь в беспамятстве двое суток?

Со мной ты и не такое можешь. Даже если формально я в отключке.

А ты высокого мнения о себе.

Почему-то же мы живы. И это точно не благодаря тебе. Не в этот раз.

Радует, что ты хотя бы частично меня признаешь.

На этом разговор с личной шизой я закончил – как раз прогретые солнцем и наконец начавшей циркулировать в штатном режиме кровью, мышцы перестало сводить мелкими судорогами, и я смог, пошатываясь, встать и еще раз осмотреться. Основательнее.

Лес. Не знаю, какой лес, какой-то лиственный, не разбираюсь в деревьях, я все же боец-контактник, а не ботаник. Явно не шалихадский лес, вот что главное. Такие деревья, с густыми кронами широких зеленых листьев, просто не выжили бы в пустыне из-за своего дикого испарения воды. К тому же не помню, чтобы в пустынях реки текли в окружении земляных, а не песчаных берегов.

Это, конечно, если в пустыне вообще есть реки.

Остается только выяснить, где я. И как сюда попал. И почему. Именно в таком порядке, потому что только в таком порядке эти вопросы обретают смысл.

Правда это не единственные актуальные вопросы на данный момент. Еще очень хотелось бы знать, где Тора и Аяка, живы ли они и что нас разделило. Но эти вопросы стоят в самом конце списка, потому что прежде чем искать девчонок, сначала надо найти самого себя.

Это еще хорошо, что я пришел в себя днем, а не ночью, с реальными шансами замерзнуть нахрен без солнца и возможности развести банальный костер. Повезло, что день сейчас солнечный, а не дождливый, что грозило теми же проблемами. Да, я все еще не до конца высох, и в подмышках и промежности было влажно, но это мелочи. Досохну на ходу.

И куда же ты собрался?

Искать людей. Должен же я хоть как-то выяснить, где я оказался. Если я правильно понимаю, языковой барьер мне не помеха, даже если я оказался в землях фейри, так что договорюсь.

На твоем месте я бы не был так уверен в этом.

Это еще почему?

Андрадский и шали ты понимал потому, что их знаю я. А язык тех же фейри я не знаю. Не уверен, что ты сможешь их понимать.

Ого, а откуда ты знаешь шали и андрадский?

Из прошлой жизни. Даже из позапрошлой. Когда я еще был… жителем этого мира.

Расскажешь?

Нет. Точно не сейчас.

Ловлю на слове – не сейчас, значит, попозже.

Лови сколько угодно, сначала я сказал "Нет".

Окей, мистер демон, потом так потом.

Так вернемся к вопросу – куда ты собрался? Я имею в виду, куда именно ты собрался? В какую сторону?

Хороший вопрос, признаю. Не знаю. Пойду перпендикулярно к реке, ну, в смысле, как смогу перпендикулярно. Рано или поздно я выйду на дорогу, а если повезет, то и к какому-то поселению. Только сначала найду чего поесть, а то желудок подводит. А к чему ты спрашиваешь? Не припомню, чтобы раньше тебя интересовала подобная конкретика.

Возможно, я смогу тебе кое с чем помочь. Приглядись повнимательнее к тому месту, где медведь с рыбой был.

Я недоуменно обернулся на реку, и осмотрел берег.

Зачем это?

Просто потрать одну минуту, и все поймешь

Пожав плечами, я снова подошел к реке и отыскал место, где мокрую землю усеивали глубокие следы широких лап, уже начавших заполняться мокрой водой. Присел, рассматривая их.

Ну и?

В воду посмотри.

Я перевел взгляд на водную поверхность и охнул!

В воде, едва заметная из-за отблесков и бликов, виднелась крупноячеистая рыболовная сеть, в которой трепыхалось несколько запутавшихся рыбешек.

Оказывается, косолапый не просто ловил рыбу, ленивый потапыч вытаскивал ее из сети, не напрягая себя рыбалкой! Каков хитрец, посмотрите на него!

А ведь если подумать, эта сеть мне жизнь спасла! Она стоит выше по течению, чем место, в котором я пришел в себя, так что, скорее всего, именно за нее я и зацепился, пока плыл по реке, именно она изменила мое направление движения и позволила оказаться на берегу!

Информация, конечно, занятная, только вряд ли демон это имел в виду. Или это намек на то, чтоб я последовал примеру медведя, и отведал сырой рыбы.

Идиот. Кто-то же сюда принес эту сеть, чтобы поставить?

Действительно, идиот. Об этом я совершенно не подумал. Кто-то действительно принес сюда сеть и закинул ее в воду, прижав край на моем берегу большим камнем. Большим камнем, который, судя по следу, приволокли откуда-то из глубины леса.

Борозда в земле была уже осыпавшаяся и оплывшая – она явно появилась не час назад и даже не сутки. Минимум двое, а, скорее, трое.

Кому могло понадобиться забрасывать сеть на трое суток? За это время вон даже медведи навострились таскать из нее рыбу, а рыбак так и не вернулся за ней. Странно? Еще как.

Но главное – по этой борозде можно выследить, откуда камень приволокли. А там, возможно, найдутся какие-то еще следы, которые приведут к месту обитанию рыбака. Наверняка, это какая-то деревня, или даже город. Учитывая, насколько скоропортящийся товар речная рыба, вряд ли рыбак возил ее куда-то далеко на продажу. А судя по сети – вряд ли он ее ловил исключительно для собственного пропитания.

Спасибо, рогатый. Выручил. Теперь не придется блуждать вслепую, теперь я имею хоть какое-то направление.

Демон не ответил.

Ну и ладно. Я уже привык.

Борозда в земле увела меня в чащу леса и кончилась примерно метров через двести, зато нашелся другой след – из сломанных веток и примятых кустов, которые уже частично распрямились обратно. Рыбак или рыбаки явно тащили сеть на руках – на лошади или, тем более, телегу по такой чаще просто не проехать, – вот и громили все подряд, оставляя за собой натуральную просеку. Прикинув ее направление, я пошел по ней, никуда не сворачивая и не прячась. Если посчастливится кого-то повстречать – пусть знают, что я зла не таю, и никакой опасности не представляю.

Но за полторы сотни шагов по мху, траве и корягам я никого не встретил.

Да что там никого не встретил – я даже ничего не услышал!

И, когда до меня это дошло, я даже остановился прямо на середине шага и изо всех сил прислушался.

Лес не бывает тихим. В нем всегда орут птички, стрекочут белки, шуршат листвой кабаны и змеи…

Но то в нормальном лесу. А здесь царила мертвая тишина.

Вот именно – мертвая. Будто все живое тут или вымерло, или затаилось в страхе смерти.

Может, они все меня боятся?

Лестно, конечно, но маловероятно. Ранее такой реакции от лесных обитателей я не замечал, а по лесам побегать пришлось вдоволь. Да и медведь вон не спешил от меня деру давать, а вроде как сначала даже подумывал напасть.

Что же происходит?

Ответ дать было некому, даже демон молчал. Поэтому не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами, вздохнуть и пойти дальше по просеке.

Которая еще через две сотни шагов наконец привела меня к деревне.

Наверное, все деревни этого мира строят по примерно одной схеме. По крайней мере, с виду она была точно такой же, как та, из которой мы с Торой воровали одежду в самом начале моего пребывания в этом мире. Никаких заборов, никаких оград и частоколов – просто лес внезапно кончился, после него – метров пятьдесят зеленой мягкой травы, и первые дома. Одноэтажные, с двускатными крышами, из дерева, из камня, а где-то из того и другого вперемежку, зажимающие между собой узкие улицы из накатанной и утоптанной земли.

И никого. Ни единого человека не было видно в этой деревне. Как будто они тоже все вымерли, следом за лесными обитателями. Но даже если они и вымерли, то совсем недавно – деревня не выглядела заброшенной. Были целы стекла в окнах, были целы распахнутые двери, редкие матерчатые навесы еще не изорвало ветром и вообще не сорвало к чертям собачьим.

Очень плохой знак, когда деревня как живая, но, сука, не живая.

Особенно если из-за домов такой деревни, откуда-то из центра, поднимается облако рассеянного черного дыма.

Глава 2. Лазурь и кармин

Мне даже есть перехотелось.

Первым делом на ум пришло воспоминание о деревне, разоренной разбойниками, которых я оставил на суд селянам. Ничего удивительного, в общем-то – там меня тоже встретила мертвая тишина и запустение.

Но там были еще и трупы в кровавых лужах. А здесь их не было. Ни трупов, ни крови, ни в виде луж, ни в виде растертых по земле полос, какие остаются, если труп зачем-то уволакивают. Значит, никто никуда никого не волок. Трупов просто не было.

На улицах, по крайней мере – не было. Не стоит исключать возможность, что все они лежат в домах.

На ум пришла когда-то давно увиденная по телевизору передача о высокогорном озере-убийце, на дне которого располагался гигантский пузырь с углекислым газом, который однажды вырвался из-под поверхности, и, будучи тяжелее воздуха, скатился по горным склонам и накрыл собой целую деревню. Больше двух тысяч человек тогда задохнулись не просыпаясь, а те, кто проснулся – так и не успели понимать, от чего умирают. Спаслось лишь несколько человек, и по их рассказам, они даже спустя много лет не могли до конца понять, что убившее их нечто нельзя было ни увидеть, ни потрогать, ни как-то ему противостоять. А те, кто явился в деревню на помощь, описывали увиденное примерно так же, как выглядело то, что видел сейчас я – ни малейшего движения и тотальная тишина, которую нарушал лишь шелест листвы.

Но на фотографиях из той деревни на улицах лежал хотя бы мертвый скот, да и местами попадались успевшие выбраться из домов, но не из опасной зоны, люди. Не говоря уже о том, что здесь явно поблизости нет никаких гор – я бы их видел отсюда.

Да что там – в конце концов, войдя в деревню с отравленным воздухом я уж точно что-нибудь бы да почувствовал! Хотя бы какое-то недомогание, или что-то типа того! Каким бы всемогущим ни был демон во мне, совсем без воздуха он меня точно не может оставить!

Не можешь же?!

Не могу. Но если бы тут был яд, я бы его… как ты это называешь… Нейтрализовал.

То есть, яда нет?

Известного мне – нет.

Ну, мне про яды, скорее всего, известно еще меньше, чем всемогущего демону пространства. Все, что я знаю – это мышьяк и цианистый калий.

Тогда проверь все же дома. Вдруг мы оба ошибаемся.

Я обошел несколько домов, осторожно прокрадываясь в каждый, словно неопытный ворюга – а вдруг я себе все напридумывал и у них просто… Да хер знает, полчаса молчания в честь чего-нибудь! Какой-нибудь траур, вот они все и молчат и сидят по домам, не вылезая на улицу!

Да, это не объясняло отсутствие скота и звуков от него, но это была единственная теория, которую я смог построить.

К сожалению, она не оправдалась тоже. Дома были ожидаемо пусты.

И ожидаемо выглядели так, словно их покинули впопыхах.

Впопыхах, но давно.

Похлебка в грубых деревянных плошках давно подернулась пленкой жира, на которой уже успела распушиться фиолетовая плесень, сквозь открытые двери в сени намело кучи пыли, вода в брошенных прямо посреди улицы ведрах, испарилась, оставшись только на самом донышке. Суток трое прошло, не меньше.

Примерно столько же, сколько по моим подсчетам прошло с того момента, как рыбак поставил сеть в реке.

В общем-то, ничего удивительного. Даже наоборот – все просто и складно. Люблю, когда все просто и складно.

Только вот не люблю, когда меня окружает смерть. Я, может, и привык к ней за время пребывания в этом мире, но это не значит, что мне это начало нравиться.

А то, что здесь все мертвы, было очевидно. Не пропадают люди просто так, это противоречит всем законам физики. И даже в мире, в котором властвует магия – все равно противоречит. Если вдуматься, магия лишь немного меняет законы физики в небольшом радиусе и ненадолго… Сомневаюсь, что даже с ее помощью возможно в один присест аннигилировать несколько сот человек и голов скота, да так, чтобы от них не осталось и следа, не задев при этом ничего кроме.

Да, в этом мире есть, ну или вернее, были, существа, которым по силам не то что деревню – город сравнять с землей. Но именно что – сравнять. Разрушить. Оставить руины.

А не просто изъять живых людей, как лишние фигурки из диорамы.

А если людей никто никуда не изымал и они все еще здесь… То, значит, они там, откуда поднимается черный дым. Больше им быть просто негде.

А значит, и мой путь тоже лежит туда. Может, я и не найду там живых жителей деревни, но, возможно, найду живыми хоть кого-то. Пусть хоть даже банальных мародеров – и то хорошо. Смогу у них выяснить, где нахожусь и где ближайший город. А если найду каких-нибудь спасателей, или на худой конец – солдат императора, прикинусь местным жителем, чудом выжившим, но потерявшим память и потому не способным рассказать, что же произошло.

Отличный план. Надежный, как швейцарские часы.

Еще б ты знал, что такое швейцарские часы.

Мне достаточно понимать, что о них знаешь ты. Давай, дерзай.

И я дерзнул. Пошел прямо на черный дым, петляя по улочкам и постоянно держа правильный азимут. На всякий случай сжал кулак, исправно покрывшийся костяной броней, и с облегчением убедился, что доспехи на месте, слушаются меня и, в случае чего, я не останусь без защиты.

Через несколько минут я наконец вышел на центральную площадь деревни. Конечно же, центральная площадь! Где еще может происходить всякая дичь?! Конечно, на центральной площади! Где еще хватит места на то, чтобы свалить из трупов селян целую гору? Конечно, на центральной площади!

Я остановился, глядя на клубящийся над жуткой кучей дым. Подходить не спешил, только разглядывал – в голове шевелились какие-то смутные подозрения, велящие не торопиться и осмотреть все как следует. Ведь тут явно что-то не так. Что-то не сходится, не стыкуется…

Точно! Несмотря на довольно ощутимый ветер, дым не сносило! Он поднимался вверх совершенно вертикально, словно по натянутой струнке! Будто для него этого ветра вообще не существовало!

Ты опять не туда смотришь. Присмотрись к куче.

А что куча? Куча как куча. Трупы как трупы. Я уже привык к ним. Даже крови нет.

Вот именно. Нет крови. А еще они не горят.

Я чуть не подавился собственным языком, уже готовя колкий ответ демону.

А ведь и правда – трупы не горели, в смысле, они никогда не горели! Не то что открытого пламени, не было даже намека на то, что здесь пылал огонь! Да даже хотя бы тлел – ничего подобного! Все тела абсолютно целые, хоть и мертвенно-бледные, ни на одном ни единого следа горения, даже одежда цела!

Вообще вся эта куча выглядела так, словно люди по своей собственной воле пришли сюда и сложили из своих тел этот террикон!

Но откуда тогда дым?!

Чтобы понять откуда дым, найди, что горит.

Но тут ничего не горит! Даже запаха гари нет!

Вот именно. Значит, это не дым.

Тогда что это?!

Демон.

Я вздрогнул и посмотрел на столб дыма еще раз, внимательнее.

Мне показалось, или он слегка изогнулся в мою сторону?

Не показалось.

Ты хочешь сказать, что вот это – живой демон?! Вот этот столб дыма?! Ну ладно, не дыма, но… Это что, тот самый наиболее слабый демон, который можно как туман ладошкой разогнать?!

Не думаю. Этот наоборот сильный. Он целую деревню подчинил себе. Тут навскидку человек триста.

Тогда почему он – дым?!

Чтобы было проще питаться.

Питаться?! Он питается людьми?!

Эмоциями. Да. Твоя баба тебе рассказывала.

Она рассказывала про живых!.. Погоди, ты хочешь сказать, что эти люди – живы?!

Да.

Я буквально обмер. Тело будто сковало одной мощной судорогой, не позволяя двинуть ни единой мышцей.

Триста человек.

Триста живых человек. Которые здесь лежат уже трое суток вповалку, как забитый чумной скот. Уже далеко не все живы – кто-то задохнулся в подножье этой кучи, кто-то умер от обезвоживания, у стариков не выдержало сердце, у детей – кости. Мочились под себя, переставали дышать… При этом бьюсь об заклад, что все они находились в сознании, хоть и не владели собой, все чувствовали, все видели… Даже представить себе боюсь, что творилось у них в головах все эти три дня…

А черная мерзость все это время высасывала из них эти эмоции, упивалась ими, становясь больше, плотнее, жирнее, выше. Натурально жируя на чужих страданиях, на чужих жизнях, на потерях…

И почему в этом мире все самое мерзкое – обязательно черного цвета?! Мой любимый, сука, цвет!

Злишься? Злость это хорошо…

Еще как злюсь! Скажи-ка, рогатый, а возможно как-то уничтожить эту херь без помощи магии?!

Ты зря думаешь, что это будет без помощи магии, или ты забыл, что любой демон, и я в том числе – магия в своем самом ярком проявлении.

Да или нет?!

Да. И тебе даже придется это сделать.

Это еще почему?

Потому что демон заинтересовался тобой.

Значит, мне не казалось. Значит, черный дым, закрутившийся медленным вихрем при моем появлении, действительно склонился ко мне, как любопытный червяк.

В неторопливом вращении дымного смерча пропустили резкие ломаные очертания. Голова с пастью, скалящейся несколькими треугольными зубами, составляющими одно целое с челюстями, крошечные злые треугольные глаза, острые длинные выросты из верхушки черепа, будто костяная корона. Тело, больше всего похожее на рваный клуб дыма. Руки, доходящие почти до земли, с длинными пальцами, украшенными еще более длинными когтями.

Демон был огромен. В три этажа, не меньше. Крутящийся смерч с одной стороны срывал с него частицы дыма, из которого состояло тело, а с другой – их же приносил, приращивая на место. Из-за этого силуэт демона казался размазанным в пространстве, нечетким, ненастоящим.

Но я точно знал, что он настоящий.

И он смотрит на меня.

Мы сможем ему сопротивляться?

Я надеюсь, это шутка была?

Знаешь, мне сейчас не до шу…

Заткнись!

Демон кинулся в атаку стремительно, как атакующая кобра! Все, что я успел сделать – упереться посильнее ногами в землю, отклониться вперед и закрыть лицо скрещенными руками, покрывшимися броней!

Смерч налетел на меня, ударил в блок, отскочил, ринулся по бокам, соединился за спиной, закрутился, загудел, заворчал!..

Но на этом – все.

Я удивленно поднял голову и быстро осмотрелся по сторонам.

Нет, мне не показалось. Это все только выглядело страшно, а на самом деле ничего мне демон не сделал. Вся его эффектная атака свелась к тому, что он просто вместо кучи тел стал крутить свой вихрь вокруг меня, и…

Стоп, это значит, что он пытается меня выпить?!

Конечно, пытается! Ты для него как ходячий бифштекс с кровью! Ты полон новыми, свежими эмоциями!

А ничего, что внутри меня тоже демон?! Его это не волнует?!

Не волнует. У демонов… Свои отношения, скажем так. Не сказал бы, что демоны друг друга любят.

Но он же должен чувствовать, что мы сильнее!

Не должен. Законы у демонов тоже свои. У него нет возможности оценить нашу силу, так уж все устроено. Те, кто слабее – не знают, насколько сильнее тот, кто сильнее. Даже тот, кто равен.

Хочешь сказать, он надеется на авось?

Вроде того. Здорово, правда?

Ни хрена не здорово! Даже если я сильнее – что мне с ним делать?! Это же хренов смерч, как с ним бороться?! Это же потоки ветра, что я могу с ними сделать?!

Все, что угодно. Все, что пожелаешь. Ты – сильнее, а, значит – ты хозяин ситуации.

Да ты издеваешься!!!

Я еще раз покрутил головой, убеждаясь, что ураган вокруг не планирует стихать. Мало того – он даже ускорился, нарастил обороты, загудел еще громче! Казалось, еще чуть-чуть – и меня просто разорвет перепадами атмосферного давления внутри!

Мимо мелькнуло искаженное злобной гримасой лицо демона – и тут же снова унеслось прочь с потоками ветра.

В этом и есть проблема людей. Поэтому вам так сложно бороться с демонами. Поэтому ваши демонологи придумывают целые ритуалы и схемы для того, чтобы победить демона. Чтобы победить чистую воплощенную магию.

Ты не мог бы поконкретнее выражаться?!

Вы ставите посредника между магией и демоном. Себя. Вы думаете, что магия без вас не существует, но это не так. И демон – лучший тому пример.

Я все еще не допираю, о чем ты говоришь!

Внутри тебя – демон. И вокруг тебя – демон. Все равно что быть рыбой, находясь в стае рыб. Все равно, что быть муравьем в муравейнике. Ты пытаешься победить его как человек, а ты попробуй – как демон. Не высматривай врага, почувствуй его.

Почувствовать?

Почувствовать… Что-то такое уже было. Там, в прошлом, в тренировочном зале, увешанном грушами и мешками. Когда тренер выключал половину ламп, так, что зал тонул в вечерних сумерках, и, вооружившись лапами, вел легкий спарринг, постоянно атакуя и вынуждая лишь защищаться. В полутьме было невозможно увидеть, откуда прилетит следующий шлепок, и приходилось забыть про зрение, и полагаться на остальные органы чувств. На все, что есть, и даже те, о существовании которых я не подозревал.

И это помогало. С каждым разом это становилось все проще, я уже практически угадывал направления ударов, и легко уходил от них, имитируя контратаки.

Тогда выяснилось, что глаза для боя нужны в намного меньшей степени, нежели я думал.

Поэтому сейчас я тоже их закрыл.

Расслабился. Выдохнул.

И увидел.

Вокруг меня кружился не дым, вокруг меня кружилась разноцветная сверкающая метель. В ней мешались слои охры и индиго, лазури и кармина, угольно-черного и кипенно-белого. Искристые разряды всех возможных цветов и оттенков, размазанные по сфере, в центре которой стоял я.

А прямо передо мной, сотканный из этих разрядов, являющийся частью этой сферы, стоял демон.

Маленький, едва мне по грудь, тонкий силуэт, ветвящийся нервными разрядами, тянущимися ко мне и пугливо отскакивающими обратно.

И я просто вытянул руку и сжал ладонь на воображаемой шее этого силуэта.

И открыл глаза.

В моей руке было пусто. Не было шеи бьющегося в агонии демона, не было вырванного из грудной клетки черного сердца, истекающего мазутом. Не было ничего. Но при этом кулак был не до конца сжат, будто я все-таки что-то держал в руке.

И в это кольцо из бронированных пальцев, будто платок в руках фокусника, со свистом засасывало окружающий меня вихрь. Он продолжал кружиться, он продолжал яриться, метаться, пытаться вырваться – но все тщетно. Выходя с другой стороны руки, ураган рассеивался по округе и затихал. Затихал…

Пока не затих окончательно.

Я посмотрел влево, посмотрел вправо, убедился, что дымный смерч перестал существовать, и разжал руку.

Для первого раза весьма неплохо. Признаю, меня поразило то, как ты подошел к проблеме.

Буду считать это комплиментом. Но я реально не понимаю – все действительно так просто?

А чего ты ожидал? Эта чушка была слабее нас на два порядка.

Тогда почему он столько людей погубил?!

Людей губить не трудно. Большинство людей сами ищут смерти. Кроме того, не забывай, что почти все демоны – сами в прошлом люди. Им ли не знать слабые места других людей?

Это не ответ на мой вопрос!

Это он и есть. Если бы ты пытался биться с демоном, как человек, даже при том, что у тебя есть мы, тебе бы это тоже далось нелегко, хотя бы даже потому, что ты пытался бы его победить человеческими методами. А когда ты стал хищником того же вида, что и он, и оказалось, что ты сильнее его, для тебя все стало просто.

Я понял, о чем ты. Можно сколько угодно надрывать пупок, но от этого не будет никакого толку, если работу ты прикладываешь в ненужном направлении.

Примерно так.

Ладно. Тогда сейчас я приложу работу в правильном направлении и разгребу эту кучу тел, отделяя мертвых от тех, кто еще жив.

Не торопись.

Это еще почему?

Для тебя это был первый раз использования магии. Тем более, не своей собственной, тем более, такой квинтэссенции магии, как демон. Скорее всего, тебе с минуты на минуту станет очень плохо.

Да чушь же. Я прекрасно себя чувствую!..

И, едва я это сказал, на меня накатило.

В глазах резко потемнело, ноги подломились, и я, не успев подстраховаться, рухнул на землю. В животе резануло как ножом, во рту появился мерзкий привкус желчи. Я подтянул колени к животу, чтобы хоть чуть-чуть унять эту боль, и приоткрыл рот, чтобы горькая слюна хотя бы немного вытекала изо рта.

Сплюнуть сил уже не было.

Перед глазами поплыли разноцветные круги, плывущие по поверхности выступивших слез, резь в животе нарастала, ноги свело судорогой, черт возьми, когда же это кончится!..

Это должно кончиться!.. Мне еще этих людей спасать!.. Кто это сделает кроме меня?!

Сквозь звон в ушах раздался дробный глухой перестук, будто кто-то по барабану, набитому тряпками, стучал. Следом – отрывистое ржание, и глухое бренчание железа по железу.

– Тут один живой!..

– Займитесь им!.. Остальные – к телам!..

Ими займутся. Слава небесам – ими есть кому заняться…

Я с облегчением отключился.

Глава 3. Целительница

Пахло хвоей.

Зеленой еловой хвоей. Как будто оторвал несколько иголок и растер их в пальцах, а потом поднес их к носу и втянул запах, закрыв глаза, чтобы лучше прочувствовать аромат.

Кстати, да, глаза-то закрыты.

Ах, ну, конечно, я же отключался.

Опять.

Что-то слишком часто за последнее время я стал терять сознание. Это странно, если учесть, что раньше меня было не свалить. Ни разу за всю прошлую жизнь противникам не удавалось отправить меня в нокаут. Нокдауны – да, бывали, грогги – бывало, но ни одного нокаута, тренер это объяснял "чугунной башкой".

Наверное, в этом мире какой-то другой чугун.

Я открыл глаза и аккуратно, чтобы не развалилась, повернул гудящую голову, осматриваясь.

Ну, в этот раз я хотя бы не в лесу, или где-то там еще. На сей раз я под крышей. И не какого-то там хлева или сарая, а, судя по убранству – в жилом помещении. Говоря точнее – в срубовом доме, собранном из светлого, яркого, почти желтого, дерева. В одном углу стояла сложенная из небольших плоских камней печь, или даже скорее камин, в другом – сколоченный из все того же светлого дерева большой шкаф. Я же лежал на кровати, застеленной кипенно-белой простыней, головой на мягкой, как облако, подушке, до самого подбородка укрытый тонким шерстяным одеялом. Справа от меня стоял небольшой лакированный столик, на котором дымилась ароматическая палочка, вставленная в маленькую круглую глиняную вазочку с песком.

И все это было настолько светлым, душевным, уютным и умиротворяющим, что у меня даже голова начала проходить. Казалось, что я очутился в жилище доброй колдуньи из сказок, одно только убранство которого лечит болезни и возвращает годы жизни.

И, судя по едва слышному перестуку откуда-то из-за границы зоны видимости, хозяйка была дома.

Или хозяин.

Вечно тебе все надо испортить, рогатый!

Кто-то же должен смотреть на мир реалистично.

Внутренний диалог с демоном пришлось прервать, потому что посторонние звуки прекратились, и вместо них раздались тихие легкие шаги. И приятное мелодичное напевание какой-то мелодии себе под нос.

В комнату, держа обеими руками перед собой маленький поднос, вошла молодая девушка, лет двадцати двух на вид.

Выкуси.

Выкусил, признаю.

Девушка была под стать дому – светлая, уютная и очень красивая. Длинные волосы цвета платины были собраны в толстую косу, перекинутую через плечо, огромные голубые глаза светились добротой и лаской, пухлые губы кораллового цвета медленно складывались в неразборчивые слова песенки, что она напевала себе под нос. Одета девушка была в короткое, почти по середину бедра, белое платье с длинными рукавами, перетянутое на тонкой талии скромным черным ремешком. Обуви не было, и девушка смешно переступала с носочка на носочек, будто пол обжигал пятки.

Увидев, что я проснулся, она широко и открыто улыбнулась, будто увидела лучшего друга:

– О, ты проснулся!

Будто солнце из-за гор выглянуло после долгой холодной ночи! Выглянуло и разогнало надоевший промозглый туман.

Не выдержав такого мощного заряда позитива, я тоже против воли улыбнулся – широко и открыто:

– Привет. Проснулся.

Она говорит на андрадском. Значит, мы снова в Андраде.

Не обязательно. Но очень вероятно. Максимально вероятно, я бы сказал.

– Голоден, наверное? – не переставая улыбаться, девушка подошла ближе и поставила поднос на столик рядом со мной.

– Ужасно. – я приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть, что она принесла.

На подносе стояло две маленьких плоских тарелки и одна большая глубокая. На плоских лежал нарезанный тонкими ломтиками белый хлеб и нарезанный зеленый лук, а в глубокой – исходила паром душистая канареечно-желтая похлебка, в которой угадывались куски мяса и пшено.

Я перевел взгляд на улыбающуюся хозяйку:

– Спасибо. Как тебя зовут?

– Меня зовут Тина. – охотно ответила милашка. – А тебя как?

– Меня зовут Макс.

– Макс. – слегка цокнула языком Тина. – Какое сильное и твердое имя.

Я хмыкнул, оставив комментарий без внимания, сел на кровати и придвинулся к изголовью, чтобы было на что опереться спиной во время еды. Одеяло, конечно, упало с моей обнаженной груди…

Так, стоп.

Коротко глянув на Тину, я приподнял одеяло, заглянул под него. Опустил обратно и спросил:

– Тина, милая… Где моя одежда?

Милая? Все Торе расскажу.

Ой, заткнись. Ее сначала найти надо, а там рассказывай, сколько влезет. Мы же с ней не обручены, в конце концов.

– Твою одежду пришлось выкинуть. – огорченно ответила Тина, виновато складывая руки. – Она была рваная, грязная, и… плохо пахла. Но ты не переживай, у нас найдется, во что тебя одеть!

– Это хорошо. – признался я, и потянулся за подносом.

Ну и что, что выкинули одежду – она и правда свое уже отжила. Ну и ладно, что Тина видела меня голым, такой милашки даже стесняться как-то грешно. А вот поесть мне точно надо, иначе скоро мой желудок взбунтуется против такого обращения и покинет это неблагодарное тело.

Я перетащил поднос к себе на колени, взял деревянную ложку, вырезанную, казалось, из целого чурбачка, но вырезанную аккуратно, без острых граней и заноз, и принялся за еду.

Похлебка оказалась не только ароматной, но и необычайно вкусной. Впрочем, в моем нынешнем состоянии, я бы, наверное, и подошву со старого военного сапога сжевал бы. По крайней мере, я с трудом разбирал, что именно ем – ни рассматривать, что попало в ложку, ни разжевывать, что попало в рот я не успевал, организм стремился насытиться как можно скорее.

Пока я ел, Тина присела на край кровати и внимательно смотрела на меня, точнее, на мою грудь. Выяснил я это, когда миска уже показывала дно, и я смог сосредоточиться на чем-то, кроме еды, но что-то мне подсказывало, что все время, что я насыщался, она так и сидела и туда же и смотрела.

Не "что-то", а я. Так и сидела.

– Еще? – мило улыбнулась Тина, когда я отставил поднос обратно на столик.

– Нет, я наелся. – ответил я, изо всех сил стараясь не улыбнуться в ответ. – Тина, где я?

– В моем доме.

– А ты кто?

– Я Тина. – снова просияла девушка. – Я целитель. Тебя принесли ко мне, потому что ты был без сознания.

– И сколько я был без сознания?

– Недолго. Даже половины дня не прошло.

– Хорошо. – я кивнул. – И что ты сделала со мной?

– Солдаты помогли тебя раздеть и отмыть от крови и грязи, потом я тебя осмотрела, и оставила отдыхать, только палочку зажгла, чтобы твои мысли успокаивались. Я решила, что ты просто очень сильно перенапрягся, в умственном плане, ведь никаких ран на тебе нет и не было. Кроме…

Она бросила короткий взгляд на мою грудь, я машинально провел рукой там, куда она посмотрела, пальцы скользнули по грубой бугристой плоти.

Ну конечно, она видела вены демона.

– Это… ожоги. – ответил я первое, что пришло в голову. – Старые.

– Я видела ожоги, это совсем на них не похоже. – Тина огорченно покачала головой. – Зачем ты меня обманываешь? Я же тебе только лучшего хочу.

– Это ожоги. – упрямо повторил я. – Ну, не совсем ожоги, ты права, просто другого слова не подобрать. Магические отметины. Еще в детстве я попал под действие магии одного недоучки, и у меня на всю жизнь остались следы того случая.

– Ма-а-агия. – непонятным тоном протянула Тина. – Магия это сложно, прости, что не верила.

– Ничего страшного. – улыбнулся я, понимая, что злиться или обижаться на это волшебное создание не смог бы при всем желании. – Понимаю твое недоверие, ты наверняка ожогов видела массу за свою жизнь.

– Не то слово. – вздохнула Тина. – Каждое нападение липоидов это новые ожоги… Правда от едкой слюны, а не огня, но от того не легче.

– Кто такие липоиды? – заинтересовался я.

– Ты не знаешь? – удивилась Тина. – Живешь в Мединге и не знаешь, кто такие липоиды?

– Я не живу в… Как ты там сказала? Мединге? Это та деревня, из которой меня сюда принесли?

– Ну да. – Тина кивнула. – Ты же единственный, кого не коснулся иллири!

– Кто такой иллири?

– Макс, не пугай меня. – очень серьезно попросила Тина. – Иллири это демон, который напал на Мединг. Демон, который уже полгода нападет на окружающие деревни и разоряет их. Мединг был третьим по счету, и наши солдаты выдвинулись туда, как только из Мединга не прибыл почтовый голубь.

– Тина, погоди! – взмолился я. – Давай представим, что я не отсюда!.. То есть, я правда не отсюда, но прежде, чем я расскажу тебе свою историю, сначала объясни, что тут происходит! Что за почтовые голуби, что за демоны, что за липоиды? Где я, в конце концов?! Какая страна?!

Тина испуганно округлила глаза:

– Андрада.

Ну слава небесам, хоть что-то прояснилось! Да, это все еще не объясняет, как я оказался в хрен знает скольки сотнях километров от Шалихада, но, по крайней мере, я теперь имею представление о том, сколько именно это сотен километров.

– Хорошо, что там про почтовых голубей?

– К окружающим деревням ведут извилистые и довольно узкие дороги. – послушно принялась объяснять Тина, теребя тонкими пальчиками подол платья. – Лес же вокруг, и болот много, прямую дорогу не построить. Поэтому для того, чтобы убеждаться, что с деревнями все хорошо, используются почтовые голуби. Раз в два дня каждая деревня высылает к нам по голубю, это означает, что у них все хорошо. Если этого не происходит, в деревню отправляются солдаты – выяснить, что произошло.

– Понял. – я кивнул. – Кто такие липоиды?

– Липоиды это как раз то, из-за чего обычно не прилетают голуби. – вздохнула Тина. – Это… Болотные твари, которые приходят из глубин болот и нападают на все, что видят. Налетают целыми тучами, уничтожая все на своем пути.

– Твари меня не интересуют. – я махнул рукой. – Что там с демоном? Ты говорила, он уже не первый раз нападает?

– Иллири уже нападал на две деревни. В первый раз он убил всех, кто там жил, во второй раз отряд подоспел почти вовремя, и наш маг смог отогнать его, но, увы, не убить. И сейчас солдаты обнаружили, что третья деревня подверглась нападению иллири, но в этот раз нашли там тебя.

Я похолодел. Со слов Тины выходило, что остальные погибли!

Это что же, я не смог их спасти?!

– А остальные? Что с остальными?!

– Часть погибла. – горестно вздохнула Тина. – Но большинство выжило, хотя многие уже никогда не будут такими, как раньше. Некоторые сошли с ума. Двое покончили с жизнью после пытки иллири. Но, в основном, все остались живы. Не знаю, почему демон ушел и бросил их, но это позволило им выжить.

Скажи ей, что не стоит благодарности.

Не буду.

– Я рад это слышать. – я серьезно кивнул. – А где они все? Ну, выжившие? Разве им не нужна помощь?

– Они остались в деревне, им там помогает другой целитель.

– А почему я оказался здесь?

– Тебя привезли потому, что решили, что с тобой что-то не так. Ты лежал отдельно от всех остальных, и не был похож на того, кем два дня подряд питался иллири. Солдаты решили, что ты можешь что-то рассказать, и привезли тебя сюда.

– Ладно, а сюда – это куда? Где я нахожусь?

– Ты находишься на аванпосте Ядовитых Болот. – снова улыбнулась Тина. – На самом восточном, самом далеком и самом забытом аванпосте Андрады.

Рогатый, тебе о чем-то это говорит?

Ни хрена.

Плохо.

Вслух, конечно, я сказал другое:

– Что такое аванпост? В смысле, я понимаю, что такое аванпост, но что такое конкретно ваш аванпост? Чем он занимается? От чего охраняет?

Тина посмурнела и вздохнула:

– От липоидов. От них, проклятых. Нашему аванпосту уже сто двадцать лет, и все это время он защищал страну от нашествия липоидов, в этом цель его существования. Если бы не эта необходимость, никто не стал бы строить здесь аванпост – гиблые места. Кругом болота и лес, полей почти нет, у нашего аванпоста всего четыре деревни под контролем, которые обеспечивают нас.

– Деревни? – не понял я. – А разве страна вас не снабжает?

– Говорю же – места гиблые. Сюда добираться – целое приключение, и не всегда с хорошим концом. Пять-шесть лет назад к нам еще приезжали обозы со знаменами Андрады, но потом перестали, и мы остались сам по себе.

– Не круто. – посетовал я. – То есть, вы тут… Выживаете?

– В каком-то смысле. – Тина невесело кивнула. – Нет, не подумай, что я жалуюсь, тут не плохо. Липоиды нападают не так уж часто, в основном, в периоды спаривания, иллири появился всего полгода назад, и даже болота забирают жизни не так уж часто…

Да уж. У этой девчули своеобразное представление о "не плохо". Даже удивительно, что со всей творящейся вокруг вакханалией она остается такой доброй, радостной и открытой.

Хотя, может, и не странно. Будь на ее месте, например, Аяка – наверное, свела бы счеты с жизнью в жуткой депрессии, в которую сама себя загнала под гнетом окружающего ужаса.

– Тина, а кроме меня никого не находили? – задумчиво спросил я, прервав девушку на полуслове.

– Кого, например? – нахмурилась она.

– Ну, не знаю. – уклонился от ответа я. – Просто подумал, если нашли меня, то, может, нашли и еще кого-то… странного?

– Если и нашли, я о том не знаю. – Тина коротко пожала плечиками. – Вряд ли чудо, произошедшее с тобой, могло повториться с кем-то еще.

Это точно. Деваха зрит в корень. Она мне уже нравится.

Ой, да заткнись уже.

– Наверное, ты права. – улыбнулся я. – Спасибо за обед, спасибо за информацию.

– Да не за что. – Тина опустила глаза и мило зарделась.

– Ты говорила, у тебя есть какая-то одежда для меня? Я хочу подышать свежим воздухом.

– Да, сейчас!

Тина засуетилась, забрала поднос и убежала из комнаты. Вернулась через пару минут, держа в руках сложенные стопкой вещи.

Так я стал обладателем бледно-красной рубахи, черных мягких штанов и невысоких ботинок на – вот это да! – шнуровке!

– Откуда это? – полюбопытствовал я, оглядывая принесенное.

– Хоть я и целитель, но не все выживают. – грустно ответила Тина.

Грустно стало даже мне. Интересно, сколько у нее таких вещей где-то там хранится?

Сначала я думал, как бы ей покорректнее намекнуть, чтобы она отвернулась, а потом махнул рукой и откинул одеяло. В конце концов, она уже видела меня голым, чего мне стесняться?

Несколько раз поймав на себе заинтересованный взгляд голубых глаз, я оделся.

Глазомер у девочки что надо. Ей бы из лука стрелять.

Демон был прав на все сто. Одежда села, будто на меня и шили, и даже ботинки пришлись в пору. После высоких голенищ было немного непривычно в низких, будто из берцев в кроссовки переобулся, но то – дело времени.

Кроссовки мне даже больше нравятся.

– Чудесно! – Тина дважды легонько хлопнула в ладошки. – Тебе очень идет!

Твою мать, я как будто в какой-то мобильной игрушке, где тебя за любой чих хвалят и гладят по голове!

И даже девушка – считай, такого же типажа, как тамошние наставницы!

Украдкой от Тины я ущипнул себя за руку – нет, я не сплю.

Если, конечно, эта методика проверки действительно работает.

– Покажешь, где выход? – улыбнулся я Тине.

– Конечно! – она вскочила и подошла ко мне. – Но сначала…

Она подняла руку и протянула ее к моему лицу…

Бух-бух-бух!

Три громких гулких удара в дверь, будто ручным тараном колотили!

Тина вздрогнула, отшатнулась от меня, испуганно прижала руки к груди! Глаза ее округлились, рот приоткрылся, будто девушка собиралась закричать!..

Но не закричала.

Вместо этого закричали за дверью.

– Тина, открывай!

Голос был мужской, молодой и очень, очень злой. Казалось, что там, как минимум, невовремя вернувшийся из командировки муж, который к тому же – КМС по боксу.

А я – вроде как любовник.

– Тина, открой дверь!.. Я знаю, что этот ублюдок у тебя!.. Я знаю, что его принесли к тебе! Открывай!..

Поверить не могу!

Кто бы там ни был – он и правда за мной!..

Глава 4. Липоиды

Грохот не умолкал. Не знаю, чего от меня хотел тот, кто ломился в дверь, но хотел он этого явно очень сильно.

Не то, чтобы это пугало… Но такая настойчивость определенно заслуживает уважения.

– Тина, открывай, а не то я дверь вынесу!

Тина перевела на меня взгляд, полный ужаса. Ее глаза натурально дрожали, как в аниме!

– Это… – прошептала она. – Это…

– Да кто бы там ни был. – я махнул рукой. – Открой, а то он и правда дверь с петель снимет. Решительности ему точно не занимать.

– Он тебя убьет! – пискнула Тина, зажмурившись.

Ха-ха, смешно.

– Кишка тонка. – ухмыльнулся я. – Идем открывать, негоже гостя на пороге держать.

Что-то тихонько попискивая себе под нос, Тина послушно вышла из комнаты.

Спустя секунду раздался грохот распахивающейся двери, и короткий испуганный визг Тины.

Там что, маньяк за дверью был?

Не отвечая демону, я метнулся прочь из комнаты…

И буквально впечатался носом в мощную стальную кирасу, украшенную вензелями и и лилиями!

Натурально – носом в кирасу! Я и сам не маленького роста, но тут – будто огра повстречал!

Я задрал голову, глядя куда-то вверх, под потолок, где с высоты баскетбольного кольца на меня взирал хмурый тип. Черные коротко стриженные волосы, бородка заодно с усами вокруг рта, широкие кустистые брови, и очень недовольный взгляд. Одет верзила был в полный латный доспех из кирасы, наплечников и наручей, а за спиной стелился тяжелый ярко-красный плащ.

Ну, хотя бы меч был в ножнах. Хотя с такими габаритами и латного кулака достаточно, чтобы выбить дух из кого-то вроде меня.

Кого-то вроде, но не меня.

Наверное, ему не понравилось, что я смотрел на него без страха, потому что он сурово сдвинул брови, поднял руку и ткнул меня в грудь пальцем:

– Ты!

– Я. – легко согласился я с очевидным. – Как догадался? Тина сказала?

– Про Тину вообще говорить не смей! – громила снова ткнул меня в грудь пальцем. – Говори, как ты выжил в Мединге!

– Так говорить или нет? – я откровенно потешался над этим громилой.

Да, на его фоне я наверняка выглядел непритязательно и жалко – как лиса против медведя, но это только для тех, кто не знает меня. А они не знали.

В принципе, даже не обязательно знать именно о моем демоне. Достаточно понимать анатомию и знать, что, чем больше шкаф, тем больше кислорода требуется его мышцам для работы и, если доходит до драки, то достаточно заставить такого побегать две-три минуты, и бегать он уже не сможет. Главное – за эти две-три минуты не попасться к нему в лапы, а то просто раздавит, как спичечный коробок.

Впрочем, мне и это не грозило. Так что даже если местный альфа хочет драки, я бегать не буду – пускай начинает. Я легко его скомкаю в шарик вместе с его доспехами, даже не доставая при этом свои.

Делать этого я, конечно, не буду, но сам факт – греет душу.

Опять ты все испортил. Нормально же общались!

Громила понял, что каши со мной ему не сварить, но вместо того, чтобы перейти на человеческий тон общения, он решил действовать по привычной схеме – сграбастал меня за жалобно треснувший ворот рубашки и притянул к себе, для чего ему пришлось немного нагнуться:

– Я – Гаррет Пико, командующий войсками аванпоста Ядовитых болот! Отвечай, как ты выжил в Мединге, после чего я прикажу вышвырнуть тебя за ворота, чтобы ты пропал там же, откуда взялся!

Я вздохнул, поднял руки и положил ладони на его предплечья. С внутренней стороны наручи, конечно, металла не имели, и там были только толстые кожаные ремни, которые держали их на месте. Поэтому, когда я начал сжимать пальцы, вместо стали, которая, может, и защитила бы руки бугая, сминаться стала сразу кожа с мышцами.

Прямо на глазах морда амбала из яростной стала удивленной, а потом исказилась гримасой боли.

– Мне нравится эта рубашка. – вкрадчиво произнес я. – Мне ее Тина дала. Давай не будем портить чужое имущество, хорошо?

С каждым словом я еще не миллиметр сжимал пальцы, пока амбал не скривился так, что, казалось, сейчас заплачет. Держался он долго – я бы, наверное, столько не смог, – но все же не выдержал, и отпустил меня, и даже отшагнул назад.

– Хорошо. – едва сдерживая злость, согласился он. – Не будем. Но я своего добьюсь – как ты выжил в Мединге?! Что ты для этого сделал?! Почему выжил ты, а не Ральф?!

– Гаррет, он не местный! – внезапно кинулась мне на защиту Тина. – Он в Мединге оказался случайно, и уже тогда, когда иллири сделал свое черное дело! Только потому он жив и в своем уме!

– Не местный?! Откуда это ты, такой не местный?! – снова раздул ноздри Гаррет. – Не имперский ли шпион случайно, а?!

Оп-па. А вот этот моментик надо взять на карандаш. Тина, конечно, упоминала, что имперские силы давно уже забыли про этот аванпост, но, судя по реакции амбала, из безэмоционального факта это уже успело перерасти если не в ненависть, то в сильную неприязнь.

Нет худа без добра, да?

В точку.

– Разве я похож на имперского шпиона? – я развел руками, демонстрируя свою никчемность.

– Нет, не похож. – нехотя признался Гаррет. – Уж я бы шпиона в момент раскусил!

– Ну вот видишь. – миролюбиво подытожил я. – А что до демона… Тина тебе все рассказала уже. Так все и было, собственно.

– Так если ты не местный, то откуда ты? – снова сощурился Пико, глядя на меня.

– Гаррет, он не помнит! – снова вмешалась Тина. – Иллири и его пытал тоже, и он потерял часть памяти! И если ты или кто-то из твоих солдатиков будут вот так вот врываться сюда, как к себе домой, то он так и не вспомнит! Если тебе нужна информация, то ему нужен покой, прежде чем он сможет тебе ее предоставить! Так что будь добр – покинь мой дом и дай ему спокойно отдохнуть!

Ого.

Тина буквально преобразилась! Из милой анимешной девочки она превратилась в воинственную валькирию, грудью защищающую то, что ей дорого! Плечи девушки развернулись, ноздри гневно раздулись, глаза метали молнии!.. Честное слово, не хватало только эпического превращения с танцами, сыплющимися сверху блестками и лунными призмами – и была бы натуральная Сейлор мун!

Хотя Гаррету хватило и того, что было. Злобно посмотрев на меня, потом злобно посмотрев на Тину, он что-то пробубнил себе под нос, резко развернулся, хлопнув плащом, и, нарочито тяжело топая, покинул дом. Чеканя твердый шаг, Тина проследовала за ним, послышался шум закрывающейся двери, после чего девушка вернулась обратно.

И тут же резко сникла, будто ее с пульта выключили. Осунулась, сгорбилась, даже уголки губ повисли грустным смайликом. Словно за эту краткие мгновения злобы она потратила весь отпущенный на сегодня запас жизненных сил.

– Терпеть его не могу. – жалобно произнесла целительница, добрела до кровати и села на нее. – Прости за этот цирк.

– Мне даже понравилось. – хмыкнул я, садясь рядом. – Кто такой Ральф? Почему он спрашивал про Ральфа?

– Ральф это его брат. Он жил в Мединге, и он оказался один из тех, кто не выжил. Гаррет, он… Ему просто надо на ком-то сорваться. Он решил, что ты – лучший вариант.

О, это он правильно решил, это он хорошо решил!

– Он явно выбрал не лучшую кандидатуру. – не обращая внимания на демона, ответил я Тине. – Он какой-то неуравновешенный… Это нормально, что у вас такой психованный тип командует всеми солдатами?

– Он отличный воин. – покачала головой Тина. – Он не ведает страха, и кидается в бой первым, ведя за собой прочих воинов. Если бы ты знал, сколько раз я лечила его раны, после боев с липоидами, после того, как они прорывали оборону, и солдаты вынуждены были вступить с ними в рукопашную… Он поднимал их в атаку, своим примером, своей жертвой, первым шел в бой, и первым же получал ранения.

Всегда считал, что глупость и храбрость – в некотором роде, синонимы.

Тут хотелось согласить с демоном. Кем бы там ни были эти липоиды, но, если они прорывают оборону, необходимо отступать и перегруппировываться, собираться с силами и выстраивать новую оборону. Это работает даже в рукопашном бою – если противник тебя "обмотал" и впечатал по печени, то атаковать его в ту же секунду – чуть ли не самое плохое решение, которое только можно принять в такой ситуации. Надо отступить, разорвать дистанцию, потаскать его маленько за собой, пока дыхание не восстановится, а вот потом уже можно и атаковать.

Вслух я всего этого не стал высказывать. Смысла не было. Потому что это только на первый взгляд казалось, что Тина нахваливает Гаррета. На деле же взгляд ее опущенных глаз был пустым и потухшим, как будто она рассказывала про мертвеца.

Это могло значить только одно – для нее он все равно что мертв. Для нее его не существует.

Я на тебя плохо влияю. Ты начинаешь разбираться в людях.

– Не похоже, чтобы ты действительно разделяла все то, что сейчас сказала. – заметил я.

– Он меня преследует. – тихо, едва слышно, произнесла Тина. – После всего того, что я для него сделала, после всех тех раз, когда я его лечила и выхаживала, он решил, что любит меня, что я предназначена ему. Он думает, что я принадлежу одному ему, и никому больше. Он уже считает себя моим мужем, а меня – покорной женой, не спрашивая при этом моего мнения. Все вокруг об этом знают, но… Молчат, потому что в остальном он – прекрасный человек и герой для всего аванпоста. А многие даже всерьез считают, что я дура, раз не хочу выходить за него замуж. Что не мешает, однако, ему, "отваживать от меня всякую шваль", как он сам выражается. Он уверен, что когда-нибудь я отвечу ему взаимностью, надо только подождать. И, конечно, сделать все возможное, чтобы за это время я не ответила взаимностью кому-то другому.

Да уж, детский сад штаны на лямках. В штатах такому типу моментально приписали бы сексуальные домогательства и впаяли судебный запрет подходить ближе чем на десять дистанций от Земли до Солнца. Возможно, вообще посадили бы в психушку принудительно – тут же налицо психическое расстройство. Как минимум, мания преследования, а с ней рука об руку и шизофрения вполне может шагать. Голоса там в голове всякие…

Ага, кто бы говорил.

Ага, кто бы говорил, точно.

– А ты, понятное дело, его не любишь. – вздохнул я.

– Конечно, нет! – Тина подняла удивленные глаза. – Как вообще можно любить такого… Настойчивого?! Того, кто уже все решил за тебя? Нет уж, такой судьбы я для себя не хочу.

– Ладно, я тебя понял. – я кивнул. – Могу тебя уверить – за меня можно не беспокоиться, я легко могу за себя постоять. Даже против такого, как Гаррет.

– Если бы ты знал, сколько раз я слышала эту фразу… – горько прошептала Тина, глядя куда-то в стену.

Сказать было больше нечего. Любая неосторожная фраза сейчас легко могла сломать хрупкое душевное равновесие целительницы и низвергнуть ее в истерику. Поэтому я не стал ничего говорить.

Я просто протянул ладонь и положил ее сверху на ее теплую руку.

Тина удивленно моргнула, перевела взгляд на меня и несмело улыбнулась.

– Все будет хорошо. – улыбнулся я. – Можешь мне верить. А сейчас скажи – у тебя есть какие-нибудь карты окружения? Или, может, ты сможешь их достать?

– Конечно! – просияла Тина. – Сейчас, подожди!

Она вспорхнула с кровати и светлым вихрем унеслась прочь из комнаты. Будто и не сидела минуту назад, как в воду опущенная, с глазами на мокром месте.

Вообще-то это тоже психическое расстройство.

Я в курсе. Но оно мне хотя бы нравится.

Еще бы, оно же тебе на руку играет.

Ответить я не успел – вернулась Тина, неся свернутый в трубочку и перетянутый лентой лист бумаги. Снова сев рядом на кровати, она стянула ленту прямо не развязывая, и расстелила карту на прикроватном столике.

– Вот! Карта не очень новая, но действительно соответствует! – гордо сказала она.

– Отлично, спасибо. – поблагодарил я целительницу. – Ты же в ней разбираешься?

– Еще как! – гордо ответила Тина. – В аванпосте все умеют карты читать и по сторонам света ориентироваться! У нас же сплошные болота вокруг – без карты заплутаешь.

– Тогда покажи, пожалуйста, Мединг.

Тина несколько секунд крутила пальцем над картой, после чего уверенно ткнула:

– Вот.

Я нагнулся тоже, всматриваясь в карту, туда, где крохотными буквами действительно было написано "Мединг".

– Ага. А вот эта река, рядом с Медингом…

– Их там две, какая тебя интересует?

Я задумался.

Про рыбу скажи.

– Та, в которой можно ловить рыбу! – не сразу, но все же понял демона я.

– Тогда это Истрица. – Тина кивнула и провела пальцем по карте, показывая реку.

– А в какую сторону она течет?

Вместо ответа Тина ткнула пальцем в крохотные наклонные рисочки на тонкой извилистой линии реки, будто маленькие стрелочки, показывающие направление течения.

Я проследил взглядом по реке, ожидая увидеть, что она исчезнет за краем карты – ведь по логике, начаться эта река должна была еще в Шалихаде… Ну, если брать за аксиому, что сюда я попал прямо оттуда.

Но, вопреки моим ожиданиями, река на карте перестала существовать за несколько сантиметров до края карты, там, где на карте царствовал целый лес направленных изгибами вверх галочек, имитирующих горный массив, видимо.

– Тина, тут… Ошибка какая-то?

– Где? – Тина нагнулась над картой. – Нет, все верно. О чем именно ты спрашиваешь?

– Истрица, она… Тут заканчивается?

– Нет, она тут начинается. – серьезно ответила Тина. – В Глиняных горах, это очень далеко отсюда. Очень-очень далеко, я там ни разу ни была.

– Точно там начинается? – непонятно зачем уточнил я.

– Ну да. – Тина пожала плечами. – Карта же…

Точно, карта.

Карты не врут.

Да и потом – на что я надеялся, когда пытался найти реку, которая течет аж в Шалихад? Начать с того, что там вообще-то пустыня, которая не то чтобы дружит с реками… А продолжить тем, что много ли вообще рек, которые настолько велики, что протекают сразу через несколько стран? Особенно если эти страны так разнятся в своем климате?

Вывод напрашивался скверный и неутешительный.

В реку я попал явно не в Шалихаде.

А это значит, что между последним, что я помню, и тем, как я оказался в реке, было что-то еще. Скорее всего, очень продолжительное "что-то еще", если за это время я умудрился оказаться снова в Андраде, за каким-то чертом забраться в эти глиняные горы, и там сверзиться в реку.

Но, конечно, ничего из этого я не помню. Как назло!

Я вздохнул и выпрямился, прекратив нависать над картой и позволяя ей снова свернуться в трубочку. Тина ловко подхватила пытающийся сбежать со стола свиток и снова перетянула его ленточкой:

– Все хорошо? Выглядишь… Так, как будто не все.

– Нет, все хорошо. – постарался как можно убедительнее улыбнуться я.

Даже если я ей все расскажу, она все равно ничего не поймет… Да и затянется это не на один час.

Да и неохота ее грузить своими проблемами.

Но Тина продолжала с любопытством смотреть на меня, явно дожидаясь более развернутого ответа.

Опять придется врать.

Я вздохнул:

– Просто понимаешь…

Но меня опять прервали.

На сей раз это был низкий гулкий и очень громкий колокольный звон, который раздался с улицы. Мерно и медленно какой-то колокол, огромный настолько, что язычок долетал до стенки только раз в две секунды, душил окрестности густым низким звоном, от которого аж зубы вибрировали!

Бом-м-м-м!.. Бом-м-м-м!..

Я открыл рот, но легче не стало. Заткнул пальцами уши – тоже не помогло. Сука, да что это вообще за пыточный инструмент такой?! На хрена он тут такой нужен?!

А Тина, кажется, знала, что происходит. Она снова присела, закрывая ладошками рот и выронив свиток с картой. Глаза ее опять округлились от ужаса.

– Что происходит?! – заорал я, едва перекрывая гул колокола. – Пожар?!

– Хуже! – таким же криком ответила Тина. – Липоиды напали!

Глава 5. Тактика боя

Когда я подорвался, чтобы посмотреть на этих самых таинственных липоидов, Тина всерьез пыталась удержать меня, ухватив за руку:

– Куда ты?! Тебе туда нельзя!

– Это еще почему? – искренне недоумевал я.

– Там опасно!

– Понятно, что опасно, но нельзя-то почему?! – искренне недоумевал я.

– Тебя же убьют!

– Да я же не буду лезть в драку! – успокоил я истерящую девушку. – Я просто хочу посмотреть на этих ваших липоидов, это же мне можно?

– Нет! – с еще большим страхом в голосе завопила Тина. – Ни в коем случае!

– Да это-то почему?!

– А если они в тебя плюнут?!

– Зачем им в меня плевать?!

– А зачем они во всех плюют?! Чтобы сожрать, понятное дело!

Да хлестни ты ее по щеке, достала вопить!

Я едва удержался от того, чтобы не последовать совету демона. Если до этого в Тине оставалось хоть что-то разумное, то сейчас она вопила как чайка, у которой из клюва вытащили только что пойманную рыбу – громко, истерично и не слыша никого, кроме себя.

Бр-р-р, может, во всем виноват этот чертов колокол? Инфразвук какой-то, честное слово, если он у них хотя бы раз в день зомбирует здешнее население, то понятно, почему они все такие… неустойчивые в психическом плане.

Ух, надеюсь, мне просто конкретно не повезло за один день встретить целых двоих таких… эмоциональных. Потому что если окажется, что на этом аванпосте все… сколько бы их тут ни было, если они все ТАКИЕ… Боюсь, я тоже недолго пробуду в психическом равновесии.

– Слушай сюда. – максимально твердо сказал я Тине. – Я туда пойду. Мне нужно увидеть этих ваших липоидов. Выбор за тобой – ты или идешь со мной и показываешь, откуда я смогу посмотреть на них максимально безопасно, или я иду один, и, вероятно, прихожу куда-то не туда. Например, в самую гущу сражения.

– Не смей! – взвизгнула Тина.

И внезапно успокоилась. Опять – будто кнопкой щелкнули. Истерика выкл, серьезная Тина вкл.

Не биоробот ли ты часом?

Что такое биоробот?

– Хорошо, идем. – хмуро кивнула Тина. – Но ты обещал оставаться в безопасности.

– Обещал. – согласился я. – Веди.

– Стой, сумку возьму! Там понадобится моя помощь!

– Погоди-ка. – я сощурился. – Не значит ли это, что ты и так и так собиралась туда идти, только без меня?

Тина что-то невнятно пробурчала под нос и убежала в комнату.

Вернулась она через тридцать секунд с большой грубой сумкой на длинном ремне через плечо. В сумке что-то позвякивало и шуршало, и вообще на вид она была довольно увесистой, но Тина держала ее легко и привычно.

Явно не впервой.

Все еще не отвечая на заданный вопрос, Тина взяла меня за руку и повела прочь из дома.

Снаружи выяснилось, что дом целительницы – не отдельно стоящее здание, а кусок длинного общего барака, сложенного из прямых, гладко отесанных бревен. Напротив него стоял еще один точно такой же, крытый коричневой черепицей, а между домами была зажата узкая улочка с покрытием из вытоптанной до каменной твердости земли. После домов, которые я видел в Андраде до этого – сложенных из плоского серого камня, видеть деревянные срубы было… непривычно. Будто попал в деревню после мегаполиса, но ведь в этом мире даже в деревнях дома стоили из камня. Ну, основную массу.

Хотя, если подумать, все логично – откуда на болоте взяться камням? Если говорить начистоту, то я не вполне понимаю, откуда на болоте взяться и деревьям тоже, но я по болотам совершенно не спец. Моих знаний хватает только на то, чтобы понимать, что деревья в болотах найдутся скорее, чем камни.

Ожидая, пока Тина запрет дверь, я кинул взгляд влево-вправо, и увидел пару ответвлений улицы – стало быть, она в аванпосте как минимум не одна.

Вообще слабо себе представляю, что такое аванпост в средневековом антураже, но вот как раз сейчас и выясним.

Тина повела меня по улице, двигаясь почти бегом. Не знаю, когда она успела обуться, но сейчас ее бирюзовые сапожки из кожи неведомого зверя так и мелькали над землей, едва ее касаясь. Вопреки недавней истерике, Тина почти тащила меня по улице навстречу битве. Будто хотела, чтобы я поскорее утолил свое любопытство, и вернулся обратно в безопасный уютный домик местного ангелочка.

А она – осталась там, помогать раненым, если такие появятся.

Ага, хрен там. Оставь ее без присмотра – она же сорвется в самое пекло, едва кто-то из солдат занозу посадит в палец! Она же шальная!

О, как это мило. Беспокоишься о ней?

Конечно, беспокоюсь! Она пока что единственная из всех в этом месте, кто отнесся ко мне по-человечески!

Погоди, я сейчас покопаюсь в твоей памяти, чтобы найти нужное выражение… Ага, вот оно! Если красавица на х…

Да заткнись ты!

На такой скорости я едва успевал разглядывать проносящееся окружение, вырывая из него только какие-то разрозненные куски. В основном – невысокие одноэтажные, иногда с мансардами, домики, почему-то все наглухо закупоренные, будто готовящиеся к погружению на дно – наверное, все из-за тревоги, на случай, если липоиды прорвутся внутрь.

Судя по всему, аванпост представлял из себя замок в миниатюре, только без главного здания – донжона, кажется. Даже, наверное, точнее было бы назвать это крошечным военным городком, так как мы явно пробегали мимо пары колодцев и как минимум одного хлева, из которого раздавалось кудахтанье – значит, какая-то своя инфраструктура у них тут есть. В отличие от замка, аванпост вряд ли рассчитан на долгую осаду – судя по рассказу Тины тут просто некому осаждать его. Липоиды, как неразумные твари, до такого не додумаются, а что до вражеских армий… Если тут и правда вокруг болота, то они сюда просто не сунутся. А если сунутся – то банально не дойдут. По болотам, я слышал, вообще ходить проблематично, а уж целой армией…

Через несколько минут суматошного бега мы выбежали к стене, окружающей аванпост по периметру. Да, до виденых ранее городских стен, этому частоколу было ой как далеко, но даже он должен был стать серьезным препятствием для любого, кто вздумал бы его штурмовать. Высотой в два моих роста, из заостренных и опаленных на концах жердей, связанных воедино веревками в трех местах, он не казался препятствием, которое легко миновать. А если учесть мостки, которые тянулись по стене так, чтобы ее зубцы оказались примерно по пояс среднему человеку, стоящему на них – это вообще была неприступная преграда! Считай, стоишь себе за этим частоколом, и сверху-вниз стреляешь по противнику из арбалета, высовывая его ровно на тот краткий миг, что нужен, чтобы прицелиться и нажать на спуск. А ему видно только твою голову и иногда – руки, в которые еще попробуй попади!

А улица, по которой мы выбежали сюда, упиралась прямиком в ворота аванпоста. Сложенные, все из тех же срубов, они были толще стены раз в пять и выше на добрых полтора метра, причем внешняя часть была прикрыта от обстрела снаружи большими деревянными щитами, за которыми – зуб даю! – прятался барабан для подъема решетки! Решетки, которая сейчас какого-то хрена была поднята, и едва выглядывала из верхушки проема несколькими острыми жердями, накрепко перевязанными веревками!

Если не считать опрометчиво поднятых ворот, стена представляла собой знатное укрепление – воюй не хочу! Хоть с липоидами, хоть с белыми ходоками, хоть с Годзиллой!

Но почему-то воины аванпоста воевать не хотели.

Их вообще не было на стене!

Да что там на стене – их вообще не было в радиусе видимости! Никого не было в радиусе видимости! Как будто мы опоздали, и липоиды уже прошлись по аванпосту, выкашивая все население!

– А где все? – чувствуя себя идиотом, спросил я.

Тина и посмотрела на меня, как на идиота.

Не думал, что она вообще так умеет.

Мысли читаешь. Надеюсь, это у нее не войдет в привычку. Слишком уж прожигающим получается у нее такой взгляд.

Как и все остальное эмоции – гипер… Как там? Ги-пер-тро-фи-ро-ван-но. Придумают же слов…

– Все снаружи, конечно! – махнула свободной рукой Тина, продолжая тащить меня к стене. – Ну как "все"… Воины! Они снаружи!

– Что они там забыли?! Им что, за стенами не сидится?!

– Как воевать с липоидами за стенами?!

– Да вот так! – я тоже всплеснул руками. – Кем бы ни были эти ваши липоиды!..

– Судя по всему, ты даже не представляешь, кем являются "наши" липоиды! – с нескрываемой злобой в городе произнесла Тина и сильно сжала мою руку.

Целительница свернула в сторону и оказалось, что чуть в стороне от улицы мостки стены под наклоном уходили к земле, образуя пандус.

– Только не высовывайся! – на бегу предупредила меня Тина, и мы поднялись на стену.

Не желая лишний раз заставлять девушку нервничать, я последовал ее совету и аккуратно выглянул между зубцами частокола, пытаясь рассмотреть хоть что-то по ту сторону стены.

А рассмотреть что-то там было непросто. Когда-то давно тут явно неслабо постарались, расчищая площадь прямо под стенами – топором, огнем, чем-то еще. Деревьев перед аванпостом не росло, там была только темно-коричневая земля, или, скорее торф, учитывая, что мы на болоте, на которой местами росли ярко-зеленые кустики. Где-то далеко, метрах в двухстах, начинались сами болота – огромные омуты зеркально-недвижимой воды, будто замерзшие в своих ложах. Петляя между водоемами, в горизонт убегала натоптанная и накатанная в колею тропинка.

И по ней со стороны болота наступало полтора десятка липоидов.

Сразу было понятно, что это липоиды. Мало того – сразу становилось понятно, почему солдаты не держат против них оборону на стенах.

Потому что липоиды оказались гигантскими, в рост Гаррета Пико длиной, кузнечиками.

Демон услужливо подкрутил мне зум в глазах, позволяя рассмотреть неведомых тварей во всех деталях. У них было ярко-оранжевое тело и бирюзовая голова – совершенно такого же цвета, как сапожки Тины. Огромных выпуклых глаз было четыре против привычных двух, причем два располагались где и положено, а еще два – над и под ними, образуя тем самым ромб на покатой бронированной головешке насекомого. В нижней части головы шевелились парные хитиновые пластины, играющие роль челюстей – только огромные. Такие огромные, что легко перекусили бы руку, да и с ногой бы справились, наверное.

Как и полагается кузнечикам, липоиды имели длинные, возвышающиеся над насекомым, сломанные в коленях, тонкие ноги, усеянные шипами и пилами. Каждый шип был с мой палец длиной, каждая пила – площадью с ладонь. Если вспомнить, на какую высоту прыгают обычные кузнечики, и умножить это на разницу в размерах, получится… Да там даже стены аванпоста не получится, там все три этажа будут! А уж какой грохот эта туша должна производить при приземлении!

Нет, стоп, какое приземление?! Эта туша в принципе не способна существовать! Я же помню из биологии – раньше, во всяких там мезозоях, насекомые были такие огромные только потому, что в воздухе было намного больше кислорода, чем сейчас! Не помню, почему одно зависело от другого, но точно помню, что зависимость есть – огромные размеры насекомого невозможны без большей концентрации кислорода в воздухе!

Но тут-то воздух обычный! Я-то им дышу! Тина им дышит! Все им дышат! Даже те же липоиды им дышат!

А липоиды не только дышали. Один из них внезапно замер на месте, и повернул голову вверх, так, что его челюсти оказались обращены прямо на нас с Тиной. Хитиновые пластины разошлись, раздалось громкое "Х-х-хч!" и прямо мне в лицо стремительно полетел светло-зеленой дряни!

Быстро полетел, зараза, почти так же быстро, как стрелы летают!

Я присел, прячась за частоколом, и снаряд чрезмерно глазастого кузнечика прошел над стеной, слегка мазнув по ней, и плюхнулся на землю пустой улицы. Подождав несколько секунд и убедившись, что второго залпа не последует, я снова поднял голову и осмотрел место, где слюна липоида, или что там это было, коснулось стены.

Дерево отчетливо дымилось и едва слышно шипело.

Кажется, никто никогда этот частокол специально не обжигал на концах. Кажется, это всего лишь последствия многолетней обороны от харкающихся кузнечиков.

Сказать честно, даже мне стало немного не по себе. Как вообще с этим сражаться? Ну допустим, я-то выдержу атаки этих переростков… Я же выдержу?

Украдкой от Тины я слегка мазнул пальцем по шипящему дереву, убедился, что кислота бессильно шипит на появившейся броне, не причиняя ни малейшего дискомфорта, и вытер палец о дерево под ногами.

Итак, на меня эта кислота не действует. Шипы и пилы это вообще детский сад для меня. Этих липоидов я мог бы всех перекрошить за минуту.

Но как с ними обычные-то солдаты воюют? Тут же один плевок и все – был пацан и нет пацана! А броня эта хитиновая?! Возможно ли ее вообще пробить мечом или там стрелой?! Тут бы баллисту против такого противника, а без нее это все равно что против танка с ножиком выходить!

Только вот что-то я не вижу баллист на стенах…

Да и солдат все еще не вижу! Ни на стенах, ни где-то еще! Но Тина же говорила, что они сражаются!

– А где солдаты-то? – прошептал я. – Тина, где солдаты?!

Ты что, боишься?

Да, боюсь, что мне придется прямо сейчас выдать себя, если эти увальни не появятся!

Тина ткнула пальцем в один из растущих на равнине кустов:

– Вот же они!

Не понимая, о чем она говорит, я присмотрелся к кусту повнимательнее.

И охренел.

Не знаю, работало ли это против липоидов, но я бы без подсказки Тины ни за что не признал бы в клочке зелени целую тройку солдат! Были это свеженарезанные ветки или вообще – мастерски исполненные макеты, отсюда понять было невозможно, но ребята замаскировали себя ими так искусно, что отличить их, окруживших небольшую машину, напоминающую стационарный арбалет, от большого шарообразного куста, было почти невозможно!

Я их давно заприметил. Ты просто не знаешь, куда смотреть.

Да плевать! Главное, что липоиды тоже не знали, куда смотреть! Они перлись прямо на солдат и в упор их не замечали! По крайней мере, ни один из них не предпринял попытки обхаркать засады, как сделал это со мной, едва я самым краешком макушки мелькнул над стеной!

– Они что, не видят их? – почему-то шепотом, словно боясь выдать солдат, спросил я у Тины.

– Липоиды почти не различают то, что не двигается. – так же шепотом ответила мне Тина. – Поэтому с ними не сражаются на стене, тут всегда видно движение, когда появляешься над гребнем, и они сразу плюются, как плюнули в тебя. Когда-то давно, говорят, пытались так делать, но после двух раз, когда аванпост чуть не уничтожили перепрыгнувшие через стену липоиды, стали их встречать на равнине.

– Встречать? – не понял я. – Чем встречать?

– Сейчас увидишь… – завороженно произнесла Тина, выглядывая в узкую щель между бревнами.

Я последовал ее примеру, тоже найдя щель, через которую было видно ту тройку, что я умудрился заприметить. Высовывать голову с риском получить зеленую плюху совершенно не хотелось, даже при условии, что она мне ничего не сделает.

Если я на глазах Тины обтеку этой дрянью, явно содержащей немалую дозу кислоты, да еще и при этом покроюсь белыми доспехами, у целительницы будет много вопросов. А учитывая ее эмоциональность, услышат эти вопросы все окружающие в пределах трех кварталов.

Так что я лучше поменьше увижу, но побольше не поотвечаю на неудобные вопросы.

Когда до ближайшего к засаде липоида осталось буквально десять метров, откуда-то сбоку в воздух взвилась самая настоящая сигнальная ракета! Красная, раскидывающая искры, громко шипящая и чадящая! Кузнецы-переростки встали как вкопанные, провожая взлетающий фейерверк бессмысленным взглядом выпуклых глаз, зашевелили челюстями, будто раздумывая, харкаться в ракету или нет, и в этот момент солдаты начали действовать.

Глава 6. Убить

Полетели в стороны маскировочные листья, резко и отрывисто хлопнуло, и странная машина в руках у тройки солдат, за которыми мы наблюдали, выплюнула свой снаряд. Вернее два снаряда – два небольших металлических шипастых шара, скованных толстой цепью. Слегка вращаясь в воздухе, тяжеленная бола полетела в сторону ближайшего к солдатам липоида, и врезалась в хитиновые лапы, круша их, как бензопила – сухостой! Словно вообще не встречая никакого сопротивления, цепь снесла первую тонкую короткую лапку липоида, снесла вторую, добралась до главных прыгательных ног, и там уже инерции снаряда не хватило. Бола намоталась на лапку, которая в этот момент была сложена, надежно зафиксировав ее в таком положении и не лишая кузнечика возможности прыгать.

Однако он все еще не лишился возможности харкаться кислотой, и в полной мере ею воспользовался, едва только узнал, что все это время у него прямо перед мордой копошились подлые людишки. Хитиновые пластины челюсти раздвинулись, и в солдат, которые начали перезаряжать свой боластрел даже раньше, чем первый снаряд попал в цель, полетел ярко-зеленый сгусток.

Но у солдат тоже все было схвачено – не зря они работали тройками. Пока двое перезаряжали оружие, закладывая в два желоба, а не в один, как в арбалете, новые ядра и натягивая общую для них тетиву, третий схватил с земли плоский деревянный щит с кожаными петлями для удержания, и поднял его перпендикулярно земле, заслоняясь от кислоты.

Плевок липоида расплескался о моментально задымившийся щит, брызнул на траву, тоже почерневшую и съежившуюся. Раздалась короткая отрывистая команда от заряжающей пары, щитовик тут же бросил расползающийся прямо в руках щит на землю, и присел сам, уходя с линии огня.

Хлопок! – и новая пара стальных шипастых ядер, скованных цепью, устремилась к липоиду. Не знаю, как они там целились, вроде у этих боластрелов не было для того никаких приспособлений, но попадали они отменно! Снаряд снес ноги липоиду со второй стороны, обрушив его на землю и лишая вообще какой-либо подвижности! С переломанными или вовсе оторванными ногами, кузнечик-переросток не представлял практически никакой опасности. Мало того, он сам себе сделал хуже, когда в ответ на прилетевшее второе ядро попытался уйти от опасности прыжком, забыв о том, что с одной стороны толчковая нога надежно зафиксирована. В итоге продолговатое тело крутнулось вокруг своей оси и повалилось набок, недовольно шевеля хитиновыми челюстями, но увы – теперь он лежал так, что попасть в людей своим плевком ему было не суждено. А развернуться ему было больше нечем – единственная оставшаяся в строю нога бестолково дергалась в воздухе, словно пытаясь отпрыгнуть хотя бы от него.

При этом липоид не выказывал совершенно никаких признаков боли, страха или вообще какой-то эмоции! Как натуральное насекомое из моего родного мира, которые, как я помню, слишком просто устроены в плане нервной системы для того, что понимать такие сложные вещи, как боль и страх.

А тройка солдат тем временем неспешно заряжала свое оружие в третий раз, в то время как щитовик держал наготове еще один не пойми откуда взявшийся щит. Он так и не пригодился – липоид не смог развернуться мордой к людишкам, зато людишки смогли поймать в прицел его последнюю дрыгающуюся ногу и ловко перебить ее цепью у самого основания. Да так хитро, что после этого снаряд, которыми они тут явно не могут себе позволить разбрасываться направо и налево, не улетел к чертям собачьим в небо, а захлестнулся и застрял шипами в хитиновой броне.

Профи!

Лишив липоида подвижности полностью и сделав из него тупо очень большую мишень, солдаты принялись заряжать свое оружие в четвертый раз, только вместо двух желобов на этот раз использовали один и закладывали туда не ядро, а что-то вроде очень толстой иглы в руку длиной и с небольшим оперением на тупом конце. Вроде не торопились они, и действия их были плавными, а буквально за шесть-семь секунд оружие снова было готово к бою, и, улучив момент, бойцы спустили тетиву и игла вонзилась прямо в огромный выпуклый глаз липоида.

Работала тройка так слаженно, четко и обыденно, будто они каждый день по восемь часов отбивают атаки липоидов, и способны делать это с закрытыми глазами, и даже – смотри как могу! – без рук.

Но не везде все было так хорошо.

В одном месте солдат не успел полностью закрыться щитом, и часть кислотного шара перехлестнула через край, попав буквально парой капель, но и этого хватило. Щитоносец молча швырнул щит на землю и принялся методично сбрасывать с себя доспехи, на которые попало. Четко и отработано, буквально за несколько секунд он избавился от половины брони, успев за это время отступить немного в сторону, чтобы не перекрывать стрелкам линию огня и позволяя им выполнить свою работу. Хлопок тетивы – и стальная бола крушит лапы меткого липоида, повергая его на землю. К тому моменту выбывший из строя солдат уже подобрал новый щит и поднял его, защищая соратников от новых плевков.

Выстрел за выстрелом люди обрушивали продолговатые тушки на землю, и добивали их стрелами. Случались, конечно, и промахи, и тогда липоиды отвечали кислотными плевками, или…

Я похолодел.

В одном месте кузнечик-переросток неудачно повернулся и поймал снаряд-бола прямо на бронированную покатую башку! Шипастые шары впечатались в хитин и застряли в нем, щитовик привычным образом поднял свой щит, закрываясь от плевка…

Но липоид вместо того, чтобы плюнуть, резко распрямил задние лапы, вскидывая себя в воздух!

Раздались предупреждающие крики, солдаты, что были рядом, принялись спешно разворачивать свои миниатюрные баллисты в сторону новой угрозы, но они явно не успевали это сделать!

А даже если бы и успевали – как бы они попали в стремительно пикирующую цель?!

Липоид рухнул прямо на солдат, которые едва успели отскочить, чтобы их не придавило! Кузнечик крутнулся на месте, мелькнули страшные пилы на мощных задних ногах, один из солдат беззвучно повалился на землю, прижимая руки к животу.

– Нет!.. – крикнула Тина, вскакивая на ноги!

Я даже не успел схватить ее, чтобы усадить обратно – она уже ловко перемахнула через стену, прямо наружу!

Дурная девка.

Еще не до конца понимания, что происходит, я прыгнул следом.

Черт, да здесь же добрых четыре метра! Мне-то такая высота нипочем, хоть и все равно страшновато… А вот как прыгала Тина?! О чем она вообще думала?! Тут же ноги сломать как нечего делать?!

Но Тина ноги не сломала. Повредила – да, растянула возможно, но не сломала. А даже, наверное, если бы и сломала, ей бы это не помешало спешить к раненому солдату на пределе своих возможностей. Сильно хромая на правую ногу, придерживая на этом же боку сумку с лекарствами, половина которых наверняка побилась в момент самоубийственного прыжка, девушка почти бежала через все поле боя, прямо на липоида!

К счастью, у него пока были цели поважнее – двое других солдат из атакованной тройки умудрились разминуться с пилами и разорвать дистанцию, но липоид не прекратил атаку – он просто сменил тактику! Не пытаясь преследовать противников, он снова харкнул зеленой кислотой в одного из отступающих!

Солдат упал на землю, пропуская плевок над головой, но неловко взмахнул рукой и задел шар кончиками пальцев.

Над болотами раздался пронзительный, полный боли, вопль…

Тина на секунду замерла на месте, вертя головой с одного раненого на другого и наконец решилась – побежала к тому, что ближе, тому, который попал под кислотный плевок.

Чего стоишь?! Спасай ее!

Она не захочет!

Тогда хотя бы защити!

Я послушался демона и в три длинных прыжка, которые, надеюсь, никто не заметил, оказался рядом. Встал между Тиной и липоидом, отвлекая его внимание на себя.

Кузнечик послушно, как щенок за игрушкой, повернулся в мою сторону…

В следующую секунду раздались две коротких команды и в лапы липоида сразу с двух сторон врезались бола, роняя кузнечика на землю. Бросившие свои сектора обстрела солдаты спешно разворачивали баллисты обратно, чтобы постараться успеть поразить свои, еще не пораженные цели, а раненый липоид недовольно пошевелил хитиновыми челюстями, и снова харкнул, пытаясь попасть в…

Меня.

В Тину.

Кажется, выбора не осталось. Сейчас придется раскрыть свой секрет, в противном случае Тина умрет. А я не могу этого допустить.

Можешь. Не хочешь.

Да, не хочу.

Я поднял руки и заслонился предплечьями, будто в глухой обороне, готовый обрасти доспехами и наблюдая сквозь узкую щель за медленно, будто в рапиде, приближающимся кислотным шаром…

Не знаю, откуда он появился, но плевок на половине пути встретил огромный, целиком из металла, щит. Кислота растеклась по полированной поверхности, и она задымилась.

Гаррет Пико, заслонившись щитом по самые глаза, и сжимая в свободной руке короткое копье, шел навстречу раненому липоиду, который до последнего не собирался отказываться от идеи в кого-нибудь плюнуть. В кого угодно.

Липоид харкнул еще раз, Гаррет снова поймал плевок на щит, сноровисто присев и полностью прикрывшись, так, что из-за щита ничего не торчало. Отбросив дымящийся щит в сторону, Гаррет побежал навстречу кузнечику, занося копье для удара. Три метра до цели, два, один!..

В последний момент Гаррет рухнул на землю, вынуждая кузнечика замешкаться, проехался по траве с полметра и снизу-вверх выбросил копье, целя в голову липоида!

Копье без труда пробило выпуклый глаз кузнечика-переростка, он задергался всем телом, будто в конвульсиях, и затих.

В груди неприятно закололо, я выдохнул, пораженный только что увиденным. Честное слово, я бы без личного демона старался бы даже не попадаться липоиду на глаза, а здешние воины, и особенно Гаррет, не стремались выйти с ними в рукопашную.

Интересно, а эти кузнецы только плюются кислотой или они целиком кислотные? Как ксеноморфы?

От раздумий меня отвлек крик Тины за спиной:

– Макс! Макс, очнись! Помоги мне!

Целительница явно уже забыла, что буквально десять минут назад сама запрещала мне лезть на рожон. Теперь она просит о помощи!

Дурная девка.

Я присел рядом с раненым солдатом, пытаясь при этом контролировать взглядом поле боя, чтобы не упустить момент, когда кто-то еще из кузнецов попытается в нас харкнуть.

– Я не могу разжать его руки! – крикнула Тина, копаясь в своей сумке. – Помоги!

Солдат уже не кричал, он просто лежал на боку, свернувшись калачиком, спрятав руки между коленей и тяжело дыша. По лицу его ручьями бежал пот.

Стараясь не встречаться взглядом с раненым, я взялся за его ноги и осторожно потянул, стараясь не повредить их своей демонической силой.

– Нет, нет… – бессвязно зашептал раненый. – Пожалуйста, нет… Больно…

– Ничего, я помогу… – зашептала Тина, подскакивая с каким-то флакончиком. – Я помогу тебе, я уберу боль! Обещаю!

– Больно… Больно… – шептал солдат, глядя куда-то внутрь себя.

Наконец я его развернул, и он больше не смог прятать руки в коленях.

Когда я их увидел, я пожалел, что сделал это.

Сначала кислота попала на одну руку, но потом он, видимо, бессознательно схватился за нее и второй, как делают люди, когда им больно.

Сейчас обе руки по самые запястья выглядели так, будто были плохо изготовленными наглядными материалами для уроков анатомии. Кожа сохранилась клочками, все остальное было проедено до кости, лишь кое-где остались куски сухожилий. Не было даже крови – кислота сожгла и ее.

Я видел смерть, и убивал сам, но сейчас и у меня комок к горлу подкатил.

А Тина будто не видела всего этого, или умело абстрагировалась. Как только я оголил сожженные руки бойца, Тина зубами вытащила из чпокнувшей склянки пробку, и щедро ливанула прямо на обнаженные мышцы!..

Только бы там был не спирт!..

Боец коротко вскрикнул, дернулся, как будто от мгновенного ожога, и затих. К счастью, не умер, не потерял сознание, а просто затих – как будто действительно перестал испытывать боль.

– Сейчас, сейчас… – шептала Тина, сноровисто закрыв пузырек и выуживая из сумки что-то еще. – Сейчас, сейчас…

Пучок какой-то сушеной травы под нос солдату, от которой его глаза остекленели, а губы изогнулись в дурацкой улыбке, а что произошло потом, я так и не понял.

Тина достала несколько листов какой-то пленки, с ладонь размером и плеснула на один из них водой из фляги, выуженной все из той же сумки. Твердая пленка, похожая на матовую бумагу для ламинирования, мгновенно размокла и стала эластичной, и Тина наложила ее сверху на пораженную руку солдата. Потом повторила то же самое с нижней частью ладони, и пленка прилипла сама к себе, заключая обожженную руку в эдакий эрзац-ламинат. Хрен его знает, что это такое – способ защитить руку от заражения до момента оказания нормальной помощи, или это уже сам по себе способ лечения, но выглядело это просто нереально!

А Тина между делом сделала то же самое со второй рукой, и солдат затих. Он перестал дрожать, пот перестал литься с него градом, и, кажется, он потерял сознание. Но потерял его с улыбкой на губах, и, наверное, без боли.

За тылами следи!

Черт, точно! Я совершенно забыл о том, что вокруг вообще-то кипит бой!

Вскинув голову, я кинул быстрый взгляд туда-сюда, но оказалось, что бой уже заканчивался. Бойцы лишили подвижности всех липоидов, которые атаковали аванпост, и сейчас мерно вбивали им в головы стрелы, а некоторые, видимо, особенно рисковые или экономные, по примеру Гаррета подходили вплотную и закалывали кузнечиков короткими копьями.

А вот, кстати, и сам Гаррет…

Разумеется, было бы наивно предполагать, что все закончится просто.

Командир военных сил аванпоста подошел к нам чернее тучи. Щит он не стал подбирать, копье не стал выдергивать из липоида – то ли они больше не годились к бою, то ли в этот раз он не собирался лезть со мной в драку. Надеюсь, что не собирался.

– Что вы тут делаете? – мрачно уронил Пико, уперев руки в бока.

Странно, что он не задал этот вопрос еще в тот момент, когда загородил нас своим щитом.

Хороший щит был, кстати.

– Свою работу! – зло ответила ему Тина, собирая свою сумку. – Отойди с дороги, Пико, у меня там еще раненый!

– Я велел тебе не появляться больше в бою! Еще в прошлый раз! И в позапрошлый!

– А командир аванпоста велел мне быть целительницей! – Тина выпрямилась и без страха посмотрела в глаза Гаррету. – И его слово для меня важнее твоего!.. Чье угодно слово для меня важнее твоего!.. Уйди с моего пути!..

– А этого ты зачем притащила?! – Гаррет резко перевел тему и взгляд на меня. – Он что, тоже целитель?!

– Для тебя – да! Его я притащила для помощи! – мгновенно ответила ему Тина. – Ты же жаловался, что после сыпун-лозы твои солдаты месяц не могут поднять ничего тяжелее ложки! А как еще, скажи, я могла бы спасти этому бедолаге руки?! У меня самой не хватило бы сил заставить его разжать их! Либо лоза, либо помощник, а где мне взять помощь на поле боя?!

Захлебнувшись словами и яростью, Тина всплеснула руками и решительно, хоть и все еще хромая, пошла вперед с намерением обойти Пико стороной. Но у Гаррета были другие планы. Он поднял руку и перегородил дорогу Тине, как шлагбаумом.

– Я еще не договорил! – рыкнул он.

– Там твой солдат умирает!.. – взвизгнула Тина, и попыталась проскользнуть под рукой.

Пико резко опустил руку, пытаясь ее перехватить, Тина неловко перенесла вес тела на травмированную ногу, вздрогнула от боли…

И ее макушка аккурат встретилась с бронированной перчаткой командира солдат.

Убить.

Глава 7. Не шпион

Убивать Гаррета я, конечно, не стал. Сдержался.

С трудом, но сдержался.

А вот сдержать уже взлетевшую в страшном ударе руку не успел. Все, что успел, это погасить бешеный импульс, сдержать его, чувствуя, как напряглись и застонали мышцы-антагонисты. Все, что успел – превратить чудовищный удар, который пробил бы Пико насквозь вместе с кирасой в сильный толчок, от которого командир солдат отлетел назад на несколько метров.

После этого я выбросил его из головы и присел рядом с Тиной. Целительница сидела на земле, на коленках, держалась за голову и тихо плакала.

Вряд ли от боли – не так уж сильно ей прилетело, надо признать. Скорее от обиды. Злости. И главное – бессилия.

– Ты!.. – зарокотало за спиной.

Я не оборачивался. Протянул руки, обнял Тину и, насколько позволяли наши позы, притянул ее к себе. Девушка доверчиво прижалась ко мне, уткнулась носом в плечо и всхлипнула.

– Убери от нее руки! – заревело за спиной раненым медведем, и мне в спину, чуть ниже шестого позвонка, впечатался тяжелый сапог, который должен был сломать к чертям позвоночный столб, оставив меня калекой на всю жизнь.

А еще – импульс этого удара должен был кинуть меня прямо на Тину, роняя и ее тоже. А с ее позой это, скорее всего, означало бы перелом руки.

Каким бы крутым воином ни был Гаррет Пико, но в ситуациях, которые ему не подчинялись, он терял над собой контроль, как игроман в казино при виде блестящих рычагов слот-машин.

Не только контроль, но и голову тоже.

Не знаю, что полагалось бы Гаррету за то, что он покалечил двух людей, один из которых при этом – целитель аванпоста… Скорее всего, ничего. Скорее всего, закрыли бы глаза, списав происшествие в счет всех его заслуг перед аванпостом. Возможно, именно то, что все всегда и закрывали глаза на его поведение, и сделали из просто склочного базарного мужика неуравновешенного и не контролирующего себя бронированного бугая.

В любом случае, хватит это терпеть.

Поэтому, когда ботинок Пико врезался мне в спину, я даже не пошевелился. Я не боялся удара – знал, что мне ничего не будет. Я думал лишь о том, как уберечь от него Тину, и мне это удалось. А потом я аккуратно, но настойчиво, убрал ее руки со своих плеч, поднялся и снова развернулся к Пико:

– Слушай сюда.

Я говорил спокойно, не повышая голос и не пытаясь давить на Пико. Я знал таких, как он – если на них быковать, то они моментально, на базовых рефлексах, начинают быковать на тебя еще сильнее, и весь разговор сводится в итоге к тому, кто кого переорет и передавит лоб в лоб. А привлекать внимание мне было не с руки. Поэтому я говорил спокойно, что увеличивало шансы на то, что мои слова дойдут до командира аванпоста.

Немного, но увеличивало.

Давай его просто скатаем в шарик, вместе с доспехами? Или можно доспехи сплющить в фольгу и снаружи его обмотать… Как это… Как там он называется? Кондор-сюрприз?

Да, сюрприз получился бы тот еще.

Обойдемся без сюрпризов.

– Слушай сюда. – повторил я. – Если до тебя плохо доходит, то я тебе поясню – Тина не хочет иметь с тобой ничего общего. Я тем более не хочу иметь с тобой ничего общего. Поэтому меня устроит, если ты просто оставишь в покое нас обоих. Если ты оставишь в покое кого-то одного – это меня не устроит. А если меня это не устроит, я сделаю много такого, что не устроит уже тебя. И первое из этого – я сделаю так, что ты будешь завидовать вот этому бедолаге.

Я кивнул на солдата с покалеченными руками, который все еще был без сознания.

– Ты кто вообще такой? – пораженно прошептал Пико побелевшими губами, глядя на меня хоть и сверху-вниз, но со страхом.

По ходу, я перегнул с угрозами, и ему хватило бы и неудавшегося удара.

Я поднял руку и сжал большой и указательный пальцы на вороте кирасы Пико. Медленно повел в сторону, разрывая полированную сталь, как мокрую бумагу. Разве что бумага не издает такого громкого скрипа.

– Я – демон, Пико. – кровожадно ухмыльнулся я. – Можешь считать, что твой личный. Посланный тебе за все те случаи, когда ты себя плохо вел. И у тебя остался только один шанс исправиться. И если ты его упустишь, то…

Я сделал многозначительную паузу – пусть сам себе придумает самые страшные кары. Если я это начну делать, то легко могу попасть впросак – вдруг он в этом плане тоже неуравновешен? Вдруг он на завтрак кушает бритвенные лезвия, и не может заснуть без паяльника в заднице?

Тут нет ни лезвий, ни паяльников.

Это неважно. Пусть сам себе придумывает свою вероятную судьбу. Лучше него это никто не сделает.

И, кажется, слово «демон» сработало для Пико как катализатор.

Он резко побледнел, шарахнулся прочь от меня, неловко взмахнув руками, споткнулся обо что-то и сел на задницу, смешно раскинув ноги в стороны.

– Командир! – раздалось со стороны. – Командир, что с вами?! Вы ранены?!

Гаррет не отвечал. В его глазах все так же не было ни единого проблеска мысли, а в лице – ни кровинки.

– Все хорошо! – за Гаррета ответил я, найдя взглядом спрашивающего. – Просто споткнулся командир, он не ранен! Все в порядке!

Я подошел к Пико и протянул ему руку, помогая подняться. Вряд ли осознавая, что он делает, все с тем же стеклянным взглядом, Гаррет взял меня за руку и я легко поднял этого медведя, сделав при этом вид, что мне ужасно тяжело.

– Помни, что я сказал, Пико. – шепнул я. – Сейчас я помог тебе сохранить лицо, но больше этого не повторится.

Сказав все, что хотел, я отпустил руку командира и вернулся обратно к Тине.

Там, где я ее оставил, целительницы не было. Покрутив головой, я обнаружил, что она уже хлопочет возле второго раненого – того, кто получил от липоида лапой. Забыв и о боли, и об обиде, она возилась в своей сумке по локоть окровавленными руками, и даже на щеке у нее виднелась кровавая полоса – видать, мазнула на автомате.

Я подошел к ней и присел рядом:

– Помощь нужна?

– Нет… – рассеяно ответила Тина, звеня склянками. – Да! Надо занести его внутрь, ко мне домой! Найди кого-нибудь в помощь!

Я бросил короткий взгляд на солдата. Кольчуга, а не кираса, как у Пико, на его животе была разорвана, и среди гнутых звеньев виднелась черная дыра, в которой хлюпала кровь. Солдат тяжело дышал, но умирать, кажется, пока не собирался.

Он умрет. После ранений в живот не выживают.

Да, я тоже что-то такое слыхал, что ранения в живот – самые мерзкие. Но у него вроде бы не торчат кишки, не выступает желчь, просто дыра в животе. Может, там кроме мышц ничего и не пострадало.

Если так, то ему невероятно повезло.

– Я могу один его донести. – предложил я.

– Даже если бы ты действительно мог, он умрет прежде, чем ты его донесешь! – со злостью в голосе ответила Тина, поливая рану солдата из светло-зеленой бутылочки. – Попроси солдат помочь, возьмите щит, используйте как носилки! Ну же, не стой!

Да, ей явно это не впервой. Да и если вспомнить, что говорил Пико – она явно не впервые подставляется под плевки липоидов, оказывая первую помощь прямо на поле боя. Знает и хорошо понимает, как, что и кого можно использовать для транспортировки… Ну, или очень быстро соображает, прямо на ходу.

Только вот злая она что-то немного стала…

Она тоже понимает, что он не выживет.

Думаешь?

Уж поверь. Она злится на себя, это сразу видно. А причин для этого у нее сейчас не так уж и много.

Я вздохнул и подошел к первому попавшемуся солдату, который неподалеку возился с тушей дохлого липоида, зачем-то вскрывая хитиновый панцирь широким коротким ножом.

На просьбу о помощи солдат откликнулся легко и без вопросов. Мы подобрали один из тех деревянных щитов, которые использовались для защиты от кислоты липоидов, осторожно переложили на него раненого, который тоже, как и первый, уже успел отключиться с блаженной улыбкой на губах, ухватили щит за края и в разножку, чтобы поменьше раскачивать больного, понесли его в аванпост.

В доме Тины, как оказалось, была целая операционная… В смысле, такая, какая вообще могла бы тут существовать. Отдельная светлая комната с огромным окном, дополнительно увешанная по стенам подсвечниками со свечками – видимо, чтобы работать ночью, если понадобится.

Судя по тому, что свечки были длинными, и, кажется, даже фитили ни разу не горели – пока что ни разу не понадобилось.

Мы переложили раненого на полированный и лакированный до блеска стол, после чего Тина попросила нас удалиться и не мешать ей. Мы с солдатом вернулись на улицу и потопали обратно на поле боя, чтобы вернуть щит. Сначала я думал, что солдат справится и один, но потом вспомнил, с каким усилием их ворочали на поле боя, и что именно из-за их веса второй раненый теперь, скорее всего, лишится рук, и предложил помощь.

– Вот спасибо. – обрадовался солдат, берясь за один конец щита. – Меня, кстати, Хорс зовут. А тебя я не припомню… Ты новенький, да? Тот, кого из Мединга привезли, когда наши наконец иллири уничтожили?

Наши уничтожили, ха!

– Да, он самый. – я кивнул и взял второй конец щита. – Меня зовут Макс.

Мы двинулись по улице, неся щит поперек прохода – к счастью, никого тут не было для того, чтобы мы кому-то могли помешать. Так нести было немного неудобно, но зато можно было видеть собеседника.

– Повезло же тебе, Макс. – покачал головой Хорс. – Единственный остался в полном здравии, и головой тоже.

– Это точно. – вздохнул я. – Волей императора, не иначе.

Ах ты хитрая жопа! Я же так и думал, что ты не просто так предложил щит отнести!

– Император! – фыркнул Хорс. – Вот уж кто точно тут ни при чем, так это он!

– Почему? – фальшиво заинтересовался я.

– Если бы я не видел тебя на поле боя, я бы решил, что ты – шпион. – недоверчиво покосился Хорс. – Такие странные разговоры ведешь. Провокационные.

– А что, нахождение в бою как-то обеляет меня? – удивился я.

– Чего-чего тебя? – сощурился Хорс.

– Ну, это… – я лихорадочно подбирал синонимы. – В общем, как-то доказывает, что я не шпион?

– Ну да. – Хорс пожал плечами, насколько ему позволяла ноша. – Шпион не будет так откровенно подставляться, очень уж велик шанс погибнуть… И что тогда толку от него? Шпион должен быть самым обычным, таким, чтобы на него подумали в последнюю очередь. Точно не тем, кто постоянно на виду. А ты мало того что появился в аванпосте необычным способом, так еще и после этого постоянно глаза мозолишь. Нет уж, если ты – шпион, то я грифон.

Стихоплет чертов.

При чем тут стихи?

Ну, на андрадском, это, наверное, не в рифму звучит, а вот на моем родном…

– В общем, по мне ты не шпион. – подытожил Хорс.

– Конечно, не шпион. – согласился я. – Но пойми меня правильно, я издалека и вообще не в курсе здешних порядков. Говоря по правде, я вообще ничего не помню… Ну, в смысле, из своей истории… Всякие общие вещи вроде названия страны или так имени императора, я помню, а вот все остальное…

– После иллири и не такое бывает. – понимающе протянул Хорс. – Но вот об императоре… Лучше, в общем, не говори особо о нем в стенах аванпоста.

– Почему? – я наконец ухватил за хвост интересующую меня тему.

– Император забыл об этих местах. – вздохнул Хорс. – Причем началось это уже давно. Старый император, Ках, и так постепенно забывал про нас, а пять лет назад, когда власть захватил Тойфон, поставки сюда как ножом отрезали. Ни одного каравана из столицы с тех пор не прибыло.

– Как же вы живете? – удивился я.

– Торговцы. – улыбнулся Хорс. – У нас же есть стакка, которая всем нужна.

– Что за стакка?

– Это штука, которую мы добываем из болот. Очень клейкая, быстро сохнет, а когда высыхает – становится практически неразрушимой. Торговцы охотно меняют ее на разные товары, и после перепродают где-то в глубине Андрады. Нам же они привозят все то, чем мы не можем обеспечить себя сами. Все просто.

– А раньше эту стакку не покупали? Ну, те же торговцы?

– При старом императоре частные торговцы были редкостью, а до нас вообще не доезжали. – Хорс покачал головой. – Никто не хотел ехать в такую даль, даже ради стакки. Сейчас, можно сказать, все стало даже проще.

– Стало быть, нового императора здесь не любят? – уточнил я.

– Он забыл про нас. – Хорс пожал плечами. – Бросил, можно сказать. Мы тут сами по себе. Здесь не то чтобы не любят императора… Скорее, он отдельно, а мы отдельно.

– Тогда почему все отсюда не уехали? Если тут все так плохо?

– Плохо? – усмехнулся Хорс. – У нас нет никакой тайной полиции, у нас тут нет Алых Гвардейцев, нет комендантского часа… Ты считаешь, что это плохо? По-моему, это прекрасно! И явно стоит того, чтобы оставаться тут, куда длинные руки императора еще не дотянулись. Пусть даже за это приходится платить соседством с липоидами.

Выходит, Тора была права насчет императора и его политического курса. Ну, или, по крайней мере, более права, чем я считал. Не все так славно в датском… вернее, в андрадском королевстве. Может, я все пытался мерить привычными мне мерками, сравнивать с привычными мне людьми в городах – серыми, унылыми, одинаковыми, уставшими. Я же не видел, как выглядела Андрада раньше, до того, как на трон вероломно взошел Тойфон. Может, она вообще была страной из сказок, где в воздухе летали феи и прямо на улицах паслись единороги?

Вместе с Хорсом мы донесли щит обратно до поля, на котором солдаты уже успели закончить разделку туш липоидов (как пояснил Хорс, из них добывали ту самую пленку, которой Тина на моих глазах спасла руки раненому солдату) и половину даже куда-то убрали – возможно, утопили в болотной воде. Гаррета среди бойцов, к счастью, не было. С него бы сталось снова сорваться, несмотря на недавний урок, и опять попытаться до меня докопаться.

Попрощавшись с Хорсом, я пошел обратно к дому Тины, потому что тупо не знал, куда еще тут можно пойти. День клонился к закату, на улицах наконец-то появились люди и аванпост перестал выглядеть декорацией к хоррору. Жители неторопливо занимались своими делами, периодически мило приветствовали проходящих мимо знакомых, и вообще вели себя так, словно ничего сегодня днем из ряда вон выходящего не приключилось.

Скорее всего, так оно и было. Не удивлюсь, если при звоне колокола они принялись сворачивать свои дела и закупориваться в домах так же обстоятельно и неторопливо, как делали сейчас свои дела, которые не успели доделать днем.

Засмотревшись на местных, я немного заплутал и пришлось обращаться к ним за помощью. Пожилая благообразная чета, улыбаясь во все свои редкие оставшиеся зубы, внимательно меня выслушала, после чего подробно и обстоятельно объяснила, куда мне нужно идти. Поблагодарив их, я пошел по описанному маршруту, стараясь не заглядываться больше по сторонам.

Но, как ни старайся, а эти улыбки в каждом углу было просто невозможно не заметить. Люди аванпоста натурально жили с улыбкой на губах – искренней, легкой, настоящей. Так улыбается не тот, кому рассказали смешной анекдот, а тот, кто в принципе живет в хорошем настроении и доволен своей жизнью.