Со мной много разговаривают. Александрия объясняет мне, почему не надо испытывать чувства вины за то, что произошло с родителями, лишь укрепляя его, а куратор… Скоро я буду от них прятаться, потому что хочется просто побыть одной. Моника, правда, не даст, но она очень хорошо меня понимает, как сестра буквально.
Я всё уже поняла – уроки первых дней направлены были на то, чтобы объяснить и показать именно мне. Так как от этой мысли наказания от Творца не последовало, то мои выводы не гордыня, а что-то другое. Например, правда. Но интересно, почему? Чем я вдруг оказалась настолько важной, что на меня тратят столько сил? Не хочу задумываться.
Я трачу время самоподготовки на изучение работы хранителя. Что можно, что нельзя и почему. И сразу же встречаю в книгах недоговорённости, очень меня смущающие. Что значит «действовать по обстановке», я, например, не понимаю. Хочется же понимать! Но попытки узнать натыкаются на неожиданное сопротивление, что мне совсем не нравится.
– Подскажите, а вот тут написано, что в крайних случаях… – показываю я учительнице обнаруженную книгу, внимательно следя за её выражением лица, с которого моментально пропадает улыбка.
– Тебе всё расскажут на уроках следующего цикла, – мягко отвечает мне Александрия, быстро переводя разговор на другую тему. – Ты уроки сделала на завтра?
– Да, конечно, – спокойно киваю я, изо всех сил удерживая улыбку на лице.
Что-то я не понимаю… Ещё несколько дней назад процесс познания стимулировали, а теперь вдруг стараются затормозить, как будто получив другие инструкции. Чувствую себя лягушкой в блендере. Это такой человеческий прибор, используемый для перемешивания жидкостей. Совершенно растерянно я себя чувствую. При этом на следующий день, ожидаемо, этой книги в доступе не обнаруживаю.
Интересно, даже очень. Игру напоминает, причём странную игру, непонятную, что вызывает дополнительные подозрения. Другая ученица бы пожала плечами, решив, что просто забыла правильное название книги, но я-то – совершенно другое дело… Моя жизнь научила меня опасаться кого угодно и чего угодно, а тут ситуация выглядит не просто странной…
Хорошо подумав, берусь за книгу о сотворении миров. Учитывая, что мне перекрыли доступ почти ко всей не учебной литературе, это чудо ещё, что я могу её добыть. Либо кто-то не подумал закрыть мне вообще всё, либо в этом году что-то по истории изучаться будет. Уроки, кстати, стали более занудными, таких практических интересных занятий, как в первые дни, больше нет. Может, действительно для моего воспитания это всё было устроено?
Интересно… Итак… В вольном пересказе известная мне история выглядит просто: жил-был Творец, насоздавал всего по образу и подобию, а потом уселся почивать на лаврах, время от времени стукая молнией тех, кто не хотел жить по законам Его. А что написано в этой толстой книге? Надо почитать.
Жил-был Творец. Создавая миры, он делал выводы из получившегося, пока не пришла пора нашего мира. И вот тут, по-моему, начинаются сюрпризы. Мир людей не описан, как созданный, он описан, как существующий, то есть можно предположить, что Творец пришёл уже на готовенькое, затем создал демонов и ангелов, чтобы свести к уже знакомой схеме. Правильно?
А вот и нет. Если исходить из того, что я читаю сейчас, демоны были изначально, Творец их, получается, просто покорил, а вот ангелов… Ангелов создал. Получается, что полная власть у Него только над нами, как Его творениями. Дальше, рай, ад, души… Всё очень поверхностно описано, выглядит очень гладко, а так не бывает. Интересно… А! Вот сноска на дополнительную литературу. Интересно, её я получу?
– Моника, – я иду на хитрость, но хитрости нам не запрещены. – А ты не можешь взять книгу в библиотеке, которую я покажу?
– Хорошо, – кивает моя подруга, которую я сейчас просто использую, отчего на душе не очень солнечно.
Мы входим в библиотеку, я показываю на ссылку, и подруга идёт за запрошенным. Я почти уверена, что все мои запросы отслеживаются, а её – почему-то нет. Можно считать, что ограничения направлены только на меня, чтобы я не узнала что-то важное. Ещё интереснее, потому что не ясны мотивы.
Моника протягивает мне запрошенную книгу, но я жестами прошу её открыть том самой. И лишь прочитав несколько предложений, понимаю: испытания могут быть в любом возрасте, даже малышей Творец испытывает. Иногда очень жестоко, как в указанном случае – с гибелью родителей. Но у меня есть Моника, она не даёт мне остаться одной, а, видимо, к этому всё идёт. Неужели подруга в опасности?
Опять я, получается, среди врагов… Никому, кроме Моники, доверять нельзя. Но как только этот факт дойдёт до тех, кто играет мною, она совершенно точно будет в опасности. Что делать?
– Моника, пойдём погуляем, – предлагаю я после того, как мы заканчиваем с библиотекой, в надежде на то, что хотя бы на улице не подслушают. Есть у меня подозрения…
– Пойдём, – улыбается она мне, безропотно поворачивая в сторону выхода.
Она о чём-то догадывается? Или просто такая ангелица? Я очень за неё беспокоюсь, именно поэтому и решаю поговорить наедине. Если на ней это всё как-то отразится, я себе не прощу. Потому что не похоже это на волю Творца, по-моему. А вот на какие-то игры со мной – вполне. Только вот зачем?
– Ты хотела поговорить? – спрашивает меня Моника, когда мы отходим от стен. Она безмятежно улыбается, внимательно при этом глядя мне в глаза, а я не знаю, куда деть руки от волнения.
– Я хотела предупредить, – сообщаю ей, наконец. – Рядом со мной может быть опасно, понимаешь? Не зря меня ограничили в знаниях, значит, это делается с какой-то целью. Помнишь, когда о манипуляциях говорили, рассказывали, что незнающим манипулировать проще?
– Помню, – кивает она, всё так же улыбаясь, будто пропустив мои слова мимо ушей. – Мне кажется, ты сама себе придумываешь проблемы, тебя просто защищают от себя, чтобы ты не перетрудилась.
– Хорошо, – усилием воли заставляю себя успокоиться. – Тогда давай просто погуляем?
– Давай, – соглашается Моника, идя рядом со мной. – Хочешь, поговорим о лесе? Я очень люблю лес…
Вот тут я, уже решив было оставить раздумья на потом, настораживаюсь. У нас лес не растёт почти нигде, сплошные сады. А вот там, где растёт лес, стоит Академия Блюстителей, и простых ангелов туда не пускают. Значит, Моника рискует, допуская ложь? Но ради чего? Я слушаю её щебетание, задумавшись над этим, но в голову ничего не приходит.
***
Всё-таки Моника как-то странно реагировала на мои слова. Я раздумываю об этом перед сном. И ещё она явно на что-то намекала, но на что? Это должно быть чем-то простым, но догадаться я почему-то не могу. Может быть, не из того исхожу? Не о лесе надо думать, а об обмане или выдумке. Обман…
Если отвлечься от того, что Моника говорила с какой-то целью, то, получается, она меня обманывала. Значит, и учителя могут обманывать? Или я не о том думаю? Кажется, начинаю понимать: Моника хотела намекнуть, что может не иметь возможности сказать мне правду! То есть меня обложили, но зачем? Я же девчонка совсем, два века всего! Зачем кому-то нужно меня мягко останавливать, чтобы я не лезла в материал старших классов?
И тут до меня доходит: меня опять загоняют в рамки! Не так жёстко, как это было в прошлой школе, но смысл от этого не меняется. Меня загоняют в рамки, стараясь заставить жить так, как все. То есть читать, что положено, делать, что сказано, и не возражать. Сначала показали мне, что со мной сделали, а затем…
А зачем надо было показывать? Это понятно – доверие. Я должна им доверять, поэтому и разговоры, и напускная забота… Значит, не показалась мне фальшь в последнем разговоре с куратором, не показалась. Теперь хотя бы понятно, за что.
Взрослым нужно, чтобы мы ходили по линейке, выполняли команды и не смели раньше времени проявлять инициативу. То есть инициативу-то можно, но только там, где сказано, а в остальном – всех под одно крыло, чтобы не напрягаться с подбором учебного материала. Это логично, учителей не так много, учеников больше, но и значит это, что рассказы о цикле обучения – тоже сказки, учителям проще вести нас толпой через обучение.
Значит, никакого заговора нет, а есть попытка загнать меня в рамки. Что я могу на это ответить? Нужно ли на это отвечать?
Пожалуй, этот вопрос самый серьёзный. Если подумать, у меня нет ни родителей, на которых можно переложить ответственность, ни дома, куда можно отправить в случае исключения, значит, школа будет вынуждена решать все проблемы самостоятельно. Как взрослые умеют решать проблемы, я знаю, но тут нужно учитывать, что этим взрослым я не плоть от плоти, крыло от крыла, значит, сдерживать «души прекрасные порывы» не будут. А сломать можно кого угодно, нам это на уроках уже рассказывали. Может быть, специально для меня и рассказывали.
Значит, нужно изобразить доверчивую – будем смотреть правде в глаза – дуру и делать вид, что ничего не понимаю. Тогда они успокоятся и, возможно, не будут переходить к жёстким методам. Пока что я только и узнала, что ангел может объединиться с человеком, но вот подробности – ещё нет. И для чего это может понадобиться, тоже. А это шанс… Шанс убежать, потому что убежать от всех ангелов уже очень хочется.
Получается у меня, что опять меня обманули. Да, наказаний здесь нет, но вот в рамки всё так же загоняют, и это мне не нравится. Хорошо, что я не раскрылась навстречу, поверив. Некому тут верить, у них – свои цели, у меня – свои, и цели эти никак не пересекаются. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь, у меня прав никаких нет. А надежды… Надо было мне человеком родиться, а теперь-то что? Остаётся только смириться…
Ночью мне снятся родители. Не такими, какими они стали, стоило мне пойти в школу, а забытые моменты из раннего детства. Тёплые моменты… Сильные руки папы, добрая улыбка мамы. Почему, из-за чего они изменились? Может, всё же я в этом виновата? Плохо училась или «не соответствовала ожиданиям»? Во сне я плачу, просто плачу оттого, что, получается, сама погубила своё счастье… А проснувшись, осознаю, что подушка мокрая, а на душе тяжело-тяжело, но сигнал не позволяет мне долго раздумывать, и спустя десяток минут я уже бегу вместе со всеми.
Думать на бегу не получается, надо держать дыхание, а ещё не позволять крыльям помогать, потому что за такое будет ещё два дополнительных круга, уж это я точно знаю. Слава Творцу, не на своём опыте. Но дыхание всё стремится сбиться, а этого допускать нельзя, потому что упаду, и придётся повторять во время самоподготовки.
С Моникой с грехом пополам добираюсь до своей спальни, чтобы опасть грудой почти на пороге. Но рассиживаться некогда – нужно в душ, одеваться и на уроки. Сегодня у нас история, этика и… хм… А, вспомнила! Заговоры нас учат плести. У людей была какая-то «магия», не знаю, что это такое, но Творец её отменил. А у нас – «заговоры». Учат нас, как правильно заговорить личные вещи, метлу, чтобы сама мела, ну и для мира людей разные. Сегодня у нас практика, что хорошо, хоть понабиваю руку, мне пригодится.
Идя на завтрак, понимаю, что мыслей в голове нет. Просто совсем нет, отчего хочется сделать какую-нибудь пакость, но я себя сдерживаю. Интересно, что будет сегодня на уроках? Опять придётся бороться со сном или что-то интересное будет?
Почему-то очень хочется, чтобы обняли, погладили по голове, но я знаю, что это сделать просто некому. Родителей у меня отняли, и пусть я сама в этом виновата, на моё внутреннее желание это никак не влияет. Просто хочется душевного тепла, отчего слёзы буквально душат, но я держусь, конечно же. Ещё чего не хватало – расплакаться при всех без всякой причины! Хватит того, что они и так обо мне всё знают. Особенно то, чего я не хотела никому показывать.
Злюсь на себя за то, что показала мягкое нутро. Но я же не знала, что это не норма! Друзей у меня после этого не прибавилось, а жалость соучеников я иногда чувствую очень остро. Может, я обманываюсь, только вот друзей у меня не прибавилось после тех, первых, дней, они будто сторонятся меня, как больную какую-то, и радости это мне не приносит.
Несмотря на ожидания, день проносится как-то молниеносно. Я его совсем не запоминаю, даже кажется – только что же на завтрак шла, а только моргнула – и уже скоро ужин. Нужно складывать книги и идти, тем более что я сегодня без Моники в библиотеке, отчего немного одиноко. Наверное, поэтому я заканчиваю пораньше и, собравшись, выхожу в коридор.
Я к ней привязалась, получается. Вот сегодня она незаметно для меня исчезла из библиотеки, и уже настроения нет. Но у неё же могут быть свои дела? Умом-то я это понимаю, а на душе грустно. Даже и не думала, что такая привязчивая… Наверное, это потому, что раньше таких подруг у меня не было. Моника хорошая, я точно знаю, наверное, увидимся за ужином…
Кажется, Творец решил, что испытаний мне недостаточно. Проходя по коридору мимо кабинета куратора, я слышу голос из-за неплотно прикрытой двери. Подслушивать, конечно, плохо, но голос Моники произносит моё имя, и я против воли останавливаюсь, прислушиваясь, благо мне отсюда хорошо слышно. Ну и, кроме того, я сплетаю руками заговор усиления звука, показанный нам на прошлой неделе на уроках. О чём же говорит с куратором моя подруга?