Мне снилось, что я иду по ледяной пустыне. Навстречу дует пронизывающий до костей ветер. В лицо впиваются ледяные иглы – их тысячи, миллионы. Но я их не чувствую: кожа онемела от холода. Наверное, на лице у меня будут язвы.
Мороз обжигает легкие: каждый вдох дается с трудом, несмотря на снежную маску. Белизна снежной равнины слепит глаза, однообразие пейзажа сводит с ума. Я иду, с трудом переставляя ноги, обхожу снежные наносы в рост человека.
Холод пробирается под одежду, руки и ноги слабеют. Невыносимые страдания. Зачем я здесь? Почему я в какой-то старинной меховой одежде? Я не могу найти ответ. Там, посреди снежной равнины, какая-то цель. И цель эта очень велика и желанна.
Отдыхаю несколько минут возле тороса, снимаю перчатки, растираю обмороженные руки и ноги, торопливо глотаю замерзшую гадость из фляги и снова в путь. Ветер не утихает, но я все равно иду. Силы оставляют меня, я падаю лицом в снег. Странно, больше я не мерзну. Наверное, организм перестал бороться с холодом. Приподнимаю голову, в последний раз хочу посмотреть на небо и просыпаюсь. В кабине уже светло: над пустыней взошло солнце.
Зато холод стоит жуткий: ручной регулятор температуры выкручен почти на минимум.
Я включил автоматику, и через пару минут в кабине стало тепло. Ничего удивительного, что мне снилась ледяная равнина. Но, как ни странно, сон освежил меня. Я вновь был готов действовать.
Мушкетон лежал у меня на коленях. Оружие грубое и, вместе с тем, изящное: ложа украшена позолоченной резьбой, а расширяющийся к дульному срезу ствол –оскаленными черепами, запутавшимися в узоре из листьев. Очень симпатичная «пушка».
Меня подстегивал зуд исследователя. Я решил испытать мушкет: у меня же есть регенератор-синтезатор, а, значит, проблем с порохом и пулями не будет. Можно действовать.
Но сначала я сунул мушкетон в камеру регенератора-синтезатора. Прибор вывалил мне кучу цифр. Да, мушкетон – всего лишь реплика, старинного оружия. У него даже замок не кремневый, а новый, капсюльный. И все же это реплика, современная не мне, а колонистам. Какой-то любитель пронес его на борт «Крана».
Разумеется, оригинальный мушкетон я оставил, как реликвию для Исторического музея на Тилле. Регенератор-синтезатор выдал мне копию оружия, перестроив внутренние молекулярные связи. Ствол и приклад стали намного прочнее. Вместо капсюлей я приспособил электрический поджиг.
Я рассчитал пороховой заряд, зарядил мушкетон – с непривычки это заняло немало времени, и побежал к шлюзу. Бурая пустыня дохнула на меня жаром, но я не обратил на это внимания.
Несколько скелетов – очевидно тех, кто пытался выбраться из города, валялись в десятке шагов от моего звездолета. Черепа ухмылялись мне в лицо. Я прицелился, нажал на спусковой крючок и едва не оглох от грома выстрела. Даже мой боевой разрядник выглядел – всего лишь выглядел, жалкой хлопушкой по сравнению с древним чудовищем. Нет нужды говорить, что череп – моя мишень, разлетелся в пыль. От него осталось лишь несколько осколков.
Несмотря на очевидный вред ушам, я выстрелил еще несколько раз, заряжая мушкетон из заранее приготовленных бумажных патронов. В ближнем бою это оказалась убойная штука – наверняка одним выстрелом он мог свалить с ног двух-трех человек. Даже на расстоянии картечь крушила скелеты – живой же человек, получив плюху-другую, сильно задумался бы о смысле жизни. Если бы, конечно, выжил.
В ушах у меня звенело, плечо ныло от отдачи, в носу щекотало от запаха сгоревшего пороха, но все равно я остался счастлив и доволен. Я бросил новую игрушку в танк и занялся серьезной и скучной работой: извлечением данных из накопителей.
Я безуспешно провозился несколько часов. Все оказалось зашифровано стойкими, хитрыми, совершенными алгоритмами. Такое чувство, что колонисты только и занимались тем, что прятали друг от друга ценные данные.
Бортовому компьютеру «Призрака» на декодирование понадобилось бы пара десятков лет: здесь нужны мощные специализированные машины. Пусть с этим разбирается доцент Стурди. А я еще немного покатаюсь по планете. Займусь полевыми исследованиями, как говорится.
Мои руки пахли порохом. За всей суетой я совершенно забывал мыться – не был в душе со времен отлета с Полигона. Грязь, образно говоря, налипла на мне слоями.
Стоя под теплыми струями воды, я подумал, что надо бы отключить систему экстренной посадки звездного модуля. Умный, но недалекий «Призрак» ненужной заботой мог бы выдать меня, внезапно прилетев на помощь. Увы, мое решение оказалось ошибкой.