Пир вступал в завершающую стадию. Все перепились и наелись до отрыжки, и теперь, разбившись на группы, распивали дополнительный ящик водки, выставленный радушным хозяином, громко обсуждая что-то и пытаясь перекричать друг друга хриплыми, пропитыми голосами. Уровень беседы, и с самого начала-то не слишком высокий, уверенно опускаясь все ниже, дошел уже до уровня интеллектуального развития каннибалов Карибского моря до их знакомства с европейцами, а несколько парочек уже разбрелись по дому и окрестностям.
Честно говоря, я бы тоже с удовольствием напился, чтобы выбросить из головы наваждение, которое – я чувствовал – все глубже захлестывает меня, проникая в самые укромные тайники моего сознания. Но рядом была Яна. В ее присутствии я не мог позволить себе превратиться в скотину. Яна не была какой-нибудь непритязательной девкой, с которой можно выделывать все, что угодно, лишь бы ее напоили шампанским и угостили дорогими сигаретами. Она пила совсем мало, и я должен был все время поддерживать разговор. Не могло быть и речи о том, чтобы я отпустил Яну от себя в этом вольере для орангутангов. Впрочем, разговор наш носил светский характер – понемногу обо всем и ни о чем. После того, как находиться в столовой стало невмоготу, мы вышли на балкон.
Как ни странно в такой чудный вечер, там никого не было. А погода и вправду была дивной: рано взошедшая луна стояла уже высоко в небе, ее круглый лик освещал все вокруг призрачным серебристым сиянием. Полнолуние. И не глядя на часы, можно было сказать, что уже за полночь – диск ночного светила начал склоняться к западу. Далеко впереди в лунном свете белела поверхность пруда. Ночь была довольно прохладной и сырой – август, лето быстро шло к своему закату. На балконе мы как бы оказались в другом мире. Там, за окном, были пьяное веселье, дурацкие шутки и грубый хохот, но вместе с тем это был по-своему уютный мирок. Здесь же мы оказались лицом к лицу с неохватной, божественной тайной Природы. Я набросил Яне на плечи свой пиджак.
– Сергей, я хотела с Вами поговорить, – неожиданно произнесла она.