Меня зовут Андрей. Мне тридцать пять лет.
Сейчас я лежу в капсуле глубокой заморозки, и пытаюсь понять. Как я на это согласился?
Собственно, вариантов-то было немного:
1. Прожить в свое удовольствие целых три месяца. А потом, гордо, как мужчина, умереть от вируса, который, вы не поверите, притащили астронавты из космоса. Вместе с куском внеземной породы.
2. Согласиться на экспериментальное лечение в частной клинике. Тогда срок моей жизни вырастет аж до шести месяцев. Но это не точно. А главное, стоимость этого варианта прямо заоблачная. Если я продам квартиру, машину, бизнес и все органы представляющие какую-то ценность, мне как раз хватит на предоплату в десять процентов.
Больше всего нервов, было потеряно в беседах с врачом. Он капал мне на мозги с вкрадчивыми убеждениями: “А что может быть дороже, человеческой жизни?” – со всеми театральными паузами, выразительными взглядами и так далее. Ну вы поняли.
И вот мы подходим к третьему, альтернативному решению:
Новое веяние науки, – глубокая заморозка.
Меня, на пять лет, положат в холодильник. Именно через такой срок прогнозируют разработать вакцину от вируса.
Спустя обозначенный срок, меня попытаются разморозить. Да-да, именно попытаются. Людей еще ни разу не реанимировали из глубокой заморозки, так что это шаг в полную неизвестность. Либо я поживу еще несколько дней и добровольно решусь на потенциальную эвтаназию, либо риск будет оправдан, а я спасен.
А главное всего четырнадцать тысяч долларов. Сама заморозка пять штук, и еще девять за хранение моего тела в течение этого срока.
– Через минуту начнем, – раздался, откуда-то сверху голос оператора.
Жизнь перед глазами проноситься не спешит. Поэтому, решил сам обдумать события последних дней.
Что я успел сделать.
Положил сбережения на депозит в банк. Глядишь за пять лет что-нибудь накапает.
Кроме матери и брата, родни у меня нет. Женат был, а детей не завел. Даже собаки нет. Поэтому, если через пять лет, не оживу, мало кто обо мне вспомнит.
Попросил маму приглядеть за квартирой, сказал что уезжаю в затяжную командировку.
Свою BMW, скрепя сердце отдал младшему брату, ему как раз в этом году восемнадцать исполнилось. Эх, жалко блин. Но за пять лет она сгниет, а так что-то хорошее сделаю.
Попросил маму, чтобы вручила ему подарок. А она мне:
– Сынок, ты будто умирать собрался.
Я даже вздрогнул от её слов.
Бизнес передал в управление своему другу Женьке. Он тот еще балбес, но все его советы, почему-то слишком хорошо работали. Собственником оставался конечно я и большая часть прибыли должна была идти на мои счета. Но я оставил за ним право распоряжаться частью денег.
На все ушло три дня, а больше, серьезных дел у меня и не было.
Последний день я провел в больнице. Мне показали мою криокамеру. Показали ряды контейнеров с людьми, которые, как и я решились на этот шаг. Еще что-то долго рассказывали. Я машинально отвечал даже не вникая в то, что мне говорят.
Последние несколько часов, я изо всех сил, пытался подавить панику. Мысли из серии, все будет хорошо, или делай что должен и будь что будет, вообще меня не успокаивали. Поверьте, этот мандраж, даже близко не стоит, например с прыжком с парашютом.
Я наорал на девушку готовящую договор. Почему-то его решили подписать в последний момент.
В договоре было указано, что все дополнительные расходы, предусмотрены только на два года, а остальное будет за мой счет.
И то этот пункт я заметил совершенно случайно. Думать было прям сложно. Даже исправления не проверил.
Затем было финальное обследование, или как там оно называется.
Меня водили по разным врачам. Потом мне что-то рассказывал психолог. Наверное информация была важной и интересной, но я совершенно его не слушал.
– Готовность десять секунд.
Материал, которым была обита моя капсула изнутри, при соприкосновении с кожей казался очень мягким и приятным.
Миг и ложе подомной, стало раздуваться, наполняясь какой-то жидкостью. Мое тело стало обволакивать коконом.
– Вам удобно? – спросил динамик.
Я промолчал.
Я наслаждался осознанием, что большинство людей даже не догадываются о том, что страдают от клаустрофобии.
Паника.
Ужас.
Мне захотелось закричать изо всех сил, но из моего рта, раздался лишь, едва слышный сип.
Ткань обволакивающая меня, вдруг стала очень холодной. Мгновенье. Вспышка боли. И темнота…