Если бы у меня было достаточно времени, я смог бы составить список предметов более неприятных, чем превратившийся в мою тень сержант Доакс. Но я стоял в своем сверхмодном всепогодном прикиде, и мысли о Рикере и его красных сапогах постепенно исчезали из моей головы, что само по себе казалось достаточно скверным. Чтобы придумать что-нибудь еще хуже, мне не хватало вдохновения. Поэтому я просто забрался в автомобиль, запустил двигатель и поехал под дождем домой. Вид допотопных средств убийства, за рулем которых находились другие водители, меня всегда радовал, но на сей раз следующий за мной темно-красный «таурус» по непонятной причине лишил меня удовольствия.
Я знал сержанта Доакса достаточно хорошо, чтобы понять: с его стороны это не просто вызванный дождем закидон. Если он принялся следить за мной, то будет продолжать до тех пор, пока не застанет меня за каким-нибудь нехорошим делом. Или до тех пор, пока не утратит возможности за мной следить. Разумеется, я мог легко придумать несколько занимательных способов, способных лишить его этого интереса. Однако все они были чрезмерно радикальными, а я, хотя и не имею совести, все же руководствуюсь в своих деяниях определенными правилами.
Ясно, что рано или поздно сержант Доакс предпримет нечто такое, что помешает реализации моего хобби, и я упорно размышлял над тем, как поступить, когда это произойдет. Но лучшее, что я сумел придумать, – это смотреть и ждать.
«Но простите…» – можете сказать вы и будете совершенно правы. Вы вправе спросить: «Почему вы игнорируете самое очевидное решение?» Согласен. Доакс, конечно, силен и смертельно опасен, но Темный Пассажир не менее могуч, и ничто не остановит его, когда он возьмет управление на себя. Вероятно, когда-нибудь…
«Нет», – прозвучал в моих ушах тихий голос.
Привет, Гарри. Почему нет? И я мысленно вернулся назад, в то время, когда он мне все сказал.
«Существуют определенные правила, Декстер», – заявил тогда Гарри.
Какие правила, папа?
Это был мой шестнадцатый день рождения. Больших празднеств по таким случаям в семье не устраивали, поскольку тогда я еще не научился быть очаровательным и общительным. Если я и не избегал своих сопливых сверстников, то они обычно избегали меня. Мое подростковое существование напоминало жизнь овчарки, вынужденной находиться в отаре очень грязных и глупых овец. С той поры я многому научился. Хотя надо признаться, что в шестнадцатилетнем возрасте не очень отличался от себя теперешнего. Просто теперь я веду себя по-иному.
Итак, мой шестнадцатый день рождения отмечался скромно. Дорис, моя приемная мама, незадолго до этого события умерла от рака. Однако моя сводная сестра Дебора испекла торт, а Гарри подарил мне новую удочку. Я задул свечи, мы съели торт, а затем Гарри пригласил меня на задний двор нашего скромного дома в Коконат-Гроуве. Гарри расположился за предназначенным для пикников столом из красного дерева, собственноручно поставленным им около очага для барбекю, и жестом предложил сесть рядом.
– Итак, Декс, – сказал он, – тебе шестнадцать. Ты почти мужчина.
Я не совсем понял, что это означало. Я? Мужчина? Совсем как у людей? Я не знал, какого ответа он от меня ждет, но зато мне было хорошо известно, что отпускать остроты в присутствии Гарри не следует. Я ограничился кивком.
– Ты, вообще-то, интересуешься девочками? – спросил он, пронзив меня рентгеновским лучом своих голубых глаз.
– Хм… В каком смысле?
– Целуешься. Ходишь на свидания. Занимаешься сексом. Одним словом, ты меня понимаешь.
В моей голове все завертелось, казалось, меня по лбу откуда-то изнутри черепа пнула чья-то нога.
– Нет… мм… нет, – произнес я заплетающимся языком. – Ничего такого.
Гарри тоже кивнул, словно мои слова имели какой-то смысл, и продолжил:
– Знаю, мальчики тебя тоже не интересуют. – Гарри посмотрел на стол, затем взглянул в сторону дома и продолжил: – Когда мне исполнилось шестнадцать, отец сводил меня к шлюхе. – Он покачал головой, а на его губах промелькнула едва заметная улыбка. – Чтобы пережить это, мне потребовалось целых десять лет.
Я не понимал, что на это можно сказать. Секс для меня был абсолютно чуждым, а мысль, чтобы платить за него для своего ребенка, особенно если этим ребенком был Гарри… Ну, это вообще… Я посмотрел на Гарри с чувством, похожим на панику, и он улыбнулся:
– Нет, я вовсе не собираюсь тебе предлагать это. Думаю, ты извлечешь больше пользы из удочки. – Гарри медленно покачал головой и устремил взгляд над столом, через задний двор на проходящую за ним улицу. – Или из разделочного ножа.
– Да, – ответил я, делая все, чтобы мой голос не звучал слишком возбужденно.
– Нет, нам обоим известно, чего ты хочешь. Но ты пока для этого не готов.
Начиная с первого разговора со мной о том, кто я такой (разговор состоялся во время памятной поездки за город), мы постоянно готовились. Добивались, по словам Гарри, умения принять боевую стойку. Как молодой псевдочеловек с бараньими мозгами, я был готов немедленно приняться за дело, но Гарри меня удерживал, всегда зная, что к чему.
– Я могу быть осторожным, – произнес я.
– Но ты пока далек от совершенства. Существуют правила, Декстер. Должны существовать. И они отделят тебя от всех других тебе подобных.
– Сливайся с окружением. Не оставляй следов, не рискуй и…
– Есть вещи более важные, – покачал головой Гарри. – Ты должен быть абсолютно уверен, что данная личность этого заслуживает. Мне множество раз приходилось отпускать задержанных, зная, что те виновны. Мерзавцы смотрели на меня и ухмылялись. Я тоже все знал и понимал, однако мне приходилось открывать для них двери. – Гарри стиснул зубы и стукнул кулаком по столешнице. – Тебе этого делать не придется. Но… ты должен быть уверен, абсолютно уверен, Декстер. – Он поднял руки, обратив их ко мне ладонями. – Добывай доказательства. Их, слава богу, тебе не придется предъявлять в суде. – Он горько рассмеялся и продолжил: – Тебе нигде не надо будет выступать. Но ты обязан получить доказательства, Декстер. И это самое важное. – Гарри постучал по столу костяшками пальцев. – Доказательства нужны прежде всего тебе. И даже раздобыв их… – Он сделал паузу, что было для него нетипично, а я молча ждал, что сейчас последует нечто весьма сложное. – Но, даже имея доказательства, тебе придется иногда их отпускать. Вне зависимости от того, насколько они заслуживают наказания. В тех случаях, например, когда они… слишком на виду. Если твои действия могут привлечь чрезмерное внимание, открывай для этих типов дверь.
Так обстояли дела. У Гарри, как всегда, был готов для меня ответ. В тех случаях, когда я не был до конца уверен, я слышал его шепот. Я не сомневался, что Доакс являет собой нечто большее, чем злобный и страдающий чрезмерной подозрительностью коп, но у меня не было никаких доказательств. Кроме того, обнаружение разделанного на куски полицейского способно вызвать возмущение всего города. После недавней безвременной кончины детектива Лагуэрты полицейские чины не смогут остаться равнодушными к тому, что аналогичным путем отправился на тот свет еще один коп.
Каким бы необходимым это ни казалось, сержант Доакс находился для меня вне зоны доступности. Я мог сколько угодно любоваться из окна на стоящий под деревом «таурус», но сделать ничего не мог. Оставалось уповать на случай. На голову сержанта, например, могло упасть пианино. Печально, но мне приходилось рассчитывать лишь на простое везение.
Но в этот вечер никакой удачи на долю бедного Депрессивного Декстера не выпало; пианино из окон Майами в последнее время вылетали трагически редко. Поэтому я оставался в своей лачуге, шагая в расстройстве из угла в угол. Каждый раз, случайно выглянув из окна, я видел стоящий рядом с домом «таурус». Воспоминание о том, что я так радостно планировал час назад, глухо стучало в виски. Неужели Декстер не может покинуть дом, чтобы предаться игре? Увы, Темный Пассажир. Декстер взял тайм-аут.
Однако я мог сделать кое-что конструктивное, даже находясь взаперти в собственном жилище. Я вынул из кармана найденный на яхте Макгрегора смятый листок бумаги и расправил его, отчего мои пальцы стали липкими – на листке оставался клей с теплоизоляционной ленты. Итак: Рикер и номер телефона. Более чем достаточно, чтобы обратиться к одному из справочников, к которым имел доступ мой компьютер. Через пару минут я так и поступил. Номер принадлежал сотовому телефону, зарегистрированному на мистера Стива Рикера, проживающего в Коконат-Гроуве на Тайгертейл-авеню. В результате небольшой перекрестной проверки я узнал, что мистер Рикер является профессиональным фотографом. Вполне вероятно, что это было простым совпадением. На земном шаре наверняка обитает множество людей по фамилии Рикер, профессионально занимающихся фотографией. Я пробежался по «Желтым страницам» и обнаружил, что интересующий меня Рикер имеет специальность. Его объявление занимало четверть страницы и гласило: «ЗАПОМНИТЕ ИХ ТАКИМИ, КАКИЕ ОНИ СЕЙЧАС».
Рикер специализировался на фотографировании детей.
Теория совпадений может спокойно отдыхать.
Темный Пассажир пошевелился и, предвкушая очередное развлечение, издал короткий смешок, а я стал планировать поездку на Тайгертейл-авеню для предварительной краткой рекогносцировки. Это совсем недалеко. Я могу сейчас же проехать и…
И сержант Доакс двинется следом, чтобы продолжить игру, которая называется «Поймай Декстера за хвост». Замечательная идея, старик. Это избавит Доакса от утомительного расследования, когда Рикер в один прекрасный день исчезнет. Сержант сразу меня заберет, не тратя сил на всякую тягомотину.
Но когда Рикер, учитывая мои нынешние темпы, сможет исчезнуть? Как тяжело, имея в поле зрения столь выдающийся объект, держать себя в узде. Прошло уже несколько часов, Доакс все еще торчит в автомобиле на противоположной стороне улицы, а я сижу дома. Что делать? Однако в этом присутствовала и светлая сторона. Того, что видел Доакс, явно недостаточно, чтобы предпринять против меня какие-либо решительные действия, и поэтому он ограничился слежкой. Но существовал и длиннющий список минусов. На первом месте в списке стояло следующее: если Доакс продолжит слежку, то я буду вынужден оставаться в образе благовоспитанной лабораторной крысы, избегая всего более смертельного, чем движение на шоссе Палметто в час пик. Из этого ничего не получится. На меня давил не только Темный Пассажир, но и время. Мне скорее надо отыскать доказательства того, что фотографии для Макгрегора сделал Рикер. Если окажется, что это правда, то предстоит провести с ним резкую и вполне конкретную беседу. Но когда мистер Рикер выяснит, что его клиент, Макгрегор, отправился туда, куда отправляется вся мертвая плоть, то сбежит за далекие горы. А если мои коллеги из полицейского управления, не дай бог, свяжут концы с концами, то жизнь Динамичного Декстера может стать весьма некомфортной.
Но Доакс, видимо, устроился надолго, и в данный момент я не мог ничего поделать. Мысль, что Рикер, вместо того чтобы корчиться обернутым теплоизоляционной лентой, бродит на свободе, была для меня невыносимой. Homicidus interrupts[1], по моему мнению, ничуть не лучше, чем coitus interrupts[2]. Темный Пассажир издал тихий стон и заскрежетал зубами. Я прекрасно понимал, что он чувствует, но лишь расхаживал из угла в угол. Если я стану продолжать в том же духе, то протру на ковре дыру и никогда не получу назад страхового депозита за квартиру.
Вся моя сущность требовала предпринять нечто такое, что сбило бы Доакса со следа, но сержант не был заурядной ищейкой. Я видел только один выход, который был способен отвести запах от его жадно подрагивающих ноздрей. Существовала слабая надежда, что я смогу ему надоесть, ведя игру на выжидание. Я буду абсолютно нормальным до тех пор, пока он не отступит и не отправится ловить по-настоящему опасных обитателей нашего городского дна. Ведь даже сейчас эти монстры совершают двойные парковки, мусорят на улицах и угрожают голосовать за демократов на очередных выборах. Как смеет сержант тратить время на старину Декстера с его невинным хобби?!
Итак, я останусь безукоризненно заурядным до тех пор, пока у него от этого не разболятся зубы. На это, наверное, уйдут не дни, а недели, но я не сдамся. Стану вести ту синтетическую жизнь, которую придумал, чтобы казаться человеческим существом. А поскольку поведение человеческих существ, как правило, определяется сексом, я начну с того, что нанесу визит своей подружке Рите.
«Подружка» не очень подходящий термин по отношению к вполне взрослой женщине. А если разобраться по существу, то содержание его просто не лезет ни в какие ворота. Этот термин характеризует женщину, готовую предоставить секс, а вовсе не дружбу. Я часто замечал, что некоторые мужчины серьезно недолюбливают своих подружек. Однако настоящая ненависть хранится для брака. Я так и не сумел определить, чего женщины ждут от своих дружков, но что касается Риты, то я знал, чего она от меня хочет. Это определенно не секс, занятие, которое мне представляется таким же скучным, как подсчет дефицита внешнеторгового баланса.
По счастью, Рита тоже не интересовалась сексом. Во всяком случае, бо́льшую часть времени. Она была продуктом раннего брака с человеком, видевшим красивую жизнь в курении крэка и избиении супруги. Однако этим он не ограничился и позже наградил ее несколькими экзотическими болезнями. Но когда он стал бить детей, воспетое в песнях в жанре кантри терпение Риты закончилось, и она выбросила эту свинью из своей жизни прямо за решетку.
Весь этот кавардак привел к тому, что она искала джентльмена, которого интересуют приятное общество и изысканная беседа, чуждого животному зову основного инстинкта. Иными словами, ей требовался мужчина, способный оценить тонкие свойства ее натуры и не горевший желанием заниматься акробатикой в обнаженном виде. Из этого следует, что ей был нужен Декстер. Почти два года Рита служила мне идеальным прикрытием и важнейшим ингредиентом того Декстера, которого знал мир. Я же взамен не колотил ее, не заражал болезнями и не донимал животной похотью. Мне казалось, что ей очень нравится мое общество.
В качестве бесплатного приложения ко всему этому я воспылал чувством к ее детишкам: дочери Астор и сынишке Коди. Подобная любовь может показаться вам странной, но, уверяю, это сущая правда. Если все человеческие существа каким-то таинственным образом исчезнут с лица земли, я стану сожалеть лишь о том, что некому будет выпекать мне пончики. Но дети меня интересуют и, по правде говоря, нравятся мне. Раннее детство Астор и Коди было очень трудным, и поскольку в младенчестве мне пришлось пережить то же самое, я испытывал к ним особую привязанность. Это нечто большее, чем простое желание выглядеть таким, как все.
Бонус в виде детишек не все. Рита и сама женщина привлекательная. У нее короткие светлые волосы, изящное и в то же время атлетическое сложение, и она редко произносит откровенные глупости. Я могу появляться с ней в обществе, зная, что мы выглядим парой вполне приличных, подходящих друг другу людей, что, собственно говоря, и есть самое главное. Некоторые даже утверждают, будто мы очень симпатичная парочка, хотя я так до конца и не понял, что это означает. Думаю, Рита находит меня привлекательным, но это, учитывая ее прошлый опыт со множеством мужчин, не очень мне льстит. Впрочем, приятно иметь рядом с собой человека, считающего тебя изумительным существом. Помимо всего прочего, это еще раз утверждает меня в моем низком мнении о людях.
Я взглянул на настольные часы. Пять часов тридцать две минуты. Через пятнадцать минут Рита вернется домой с работы в агентстве «Фэрчайлд тайтл», где занимается какими-то головоломными делами, имеющими отношение к десятым долям процента. Когда я доберусь до ее дома, она уже должна находиться там.
Выйдя из дверей, я с радостной, синтетической улыбкой на лице помахал сержанту Доаксу и двинулся в Южный Майами, где располагался скромный дом Риты. Уличное движение было не очень напряженным, и это означало, что на улицах не стреляли и никаких ДТП со смертельным исходом в последнее время не случилось. Через двадцать минут я припарковал машину рядом с принадлежащим Рите домом. Сержант Доакс проехал до ближайшего угла, а как только я постучал в дверь, вернулся и встал на противоположной стороне улицы.
Дверь распахнулась.
– О! – воскликнула Рита. – Декстер!
– Собственной персоной, – подтвердил я. – Я был здесь по соседству и решил проверить, дома ли ты.
– Я… я только что вошла и выгляжу, наверное, совершенно ужасно… Входи. Пива хочешь?
Пиво. Глупая идея. Я не прикасаюсь к этому, простите, напитку. Однако это так нормально и типично для визита к подружке после трудового дня, что сможет произвести впечатление даже на Доакса.
– Выпью с удовольствием, – ответил я и двинулся следом за Ритой в относительную прохладу гостиной.
– Присаживайся, – предложила она, – а я пока слегка освежусь. Дети во дворе, – улыбнулась Рита, – но, прознав, что ты здесь, сразу сядут тебе на шею. – Она чуть ли не бегом пронеслась по коридору и через миг вернулась с банкой пива. – Скоро вернусь, – пообещала Рита и отправилась в находящуюся в глубине дома спальню.
Я уселся на диван и принялся рассматривать банку. Вообще-то, я не пью. Хищникам регулярная выпивка не рекомендуется. Она замедляет рефлексы, притупляет восприятие и приподнимает защитный покров осторожности, что в моих обстоятельствах очень плохо. Но в данный момент я являл собой демона в отпуске, пытающегося пожертвовать своим могуществом ради того, чтобы стать человеком, и пиво вполне в масть для Дипсофоба Декстера.
Я сделал глоток. Пиво было горьким. Примерно такую же горечь испытывал бы я, если бы мне пришлось слишком долго держать на привязи Темного Пассажира. Тем не менее к пиву, похоже, можно привыкнуть. Еще раз приложившись к банке, я ощутил, как оно с бульканьем прокатилось по пищеводу и заплескалось в желудке. В этот момент я вспомнил, что за волнениями и страданиями дня забыл проглотить ланч. Ну и черт с ним, с ланчем, ведь это же всего-навсего легкое пиво! Во всяком случае, на банке с гордостью было заявлено «Lite Beer»; не «Light», как требуют правила грамматики, а именно «Lite». Думаю, нам следует быть благодарными пивоварам за то, что они не изменили написание второго слова.
Я сделал здоровенный глоток. Оказывается, пиво не так уж и плохо, если к нему привыкнуть. И клянусь Богом, оно действительно расслабляет. Я, во всяком случае, с каждым глотком чувствовал себя все спокойнее. После очередного освежающего глотка вспомнил, что пиво не было таким вкусным, когда я последний раз пил его в колледже. Конечно, в то время я был еще мальчишкой, а не мужественным и зрелым гражданином своей страны, каким стал сейчас. Я потряс банку, но из нее не вылилось ни капли.
Непонятным образом банка опустела, а я по-прежнему продолжал ощущать жажду. Разве можно терпеть столь неприятную ситуацию? Нет. И я не имел намерения ее терпеть. Встав с дивана, я твердой, решительной походкой проследовал в кухню. В холодильнике оказалось еще несколько банок, и я, прихватив одну, вернулся на диван.
Сел, открыл банку и потянул пиво. Уф… Значительно легче. Будь он проклят, этот сержант Доакс! Предложить ему пивка? Может, оно успокоит его настолько, что сержант откажется от своей дурацкой затеи? Ведь что ни говори, а мы с ним находимся по одну сторону баррикад. Разве не так?
Я потянул еще пива.
Рита вернулась в шортах из джинсовой ткани и белом топике на бретельках, с крошечным бантиком на шее. Я был вынужден признать, что она выглядит великолепно. Декстер сумел выбрать для себя классное прикрытие.
– Итак, – сказала она, легко опустившись на диван рядом со мной, – я страшно рада тебя видеть свалившимся буквально с неба.
– Так и должно быть.
Она склонила голову набок и, хитро прищурившись, спросила:
– У тебя, кажется, был трудный день?
– Просто ужасный, – ответил я и приложился к банке. – Пришлось отпустить одного плохого парня. Очень плохого.
– О… – помрачнев, протянула она. – Почему ты не… Я хочу сказать, не мог бы просто…
– Я хотел «просто», но не мог. – Поприветствовав ее поднятой банкой, я добавил: – Политика… – И сделал здоровенный глоток.
– Я все никак не могу привыкнуть… – Рита покачала головой. – Хочу сказать, что со стороны это кажется таким ясным. Ты находишь плохого парня и убираешь его. Но при чем тут политика? А что он сотворил?
– Парень помог убить нескольких детишек.
– О… – Рита была потрясена. – Боже мой, но ты просто обязан что-нибудь предпринять.
Я улыбнулся. Она мгновенно увидела все в нужном свете. Какая девчонка! Разве я не упоминал, что умею выбирать среди них самых лучших?
– Ты угодила в самую точку. – Я взял Риту за руку, чтобы рассмотреть указательный палец. – Я способен кое-что предпринять. И сделать это очень хорошо. – Я погладил ее по руке, пролив при этом немного пива. – Знал, что ты все поймешь.
– О… – в некотором замешательстве произнесла Рита. – Каким образом… Что ты можешь сделать?
Почему бы не рассказать ей все, подумал я, снова приложившись к банке. Я видел, что основную идею Рита уловила. Так почему бы и нет? Я открыл рот, но, прежде чем успел произнести хотя бы слово о Темном Пассажире и о своем невинном хобби, в комнату вбежали Коди и Астор. Завидев меня, они замерли и стояли, переводя взгляды с меня на свою маму и обратно на меня.
– Привет, Декстер, – наконец произнесла Астор, ткнув локтем брата.
– Привет, – негромко сказал Коди. Парень не очень разговорчивый. Бедный мальчишка. Жизнь с папашей сильно отразилась на нем. – Ты пьяный? – спросил он, и это уже было для него длинной речью.
– Коди?! – в негодовании воскликнула Рита, но я, успокоив ее взмахом руки, сам ринулся в бой.
– Пьян? Кто? Я?
– Да, – подтвердил он.
– Конечно нет, – возразил я, одарив его исполненным достоинства взглядом. – Возможно, я нахожусь в легком подпитии, но это, согласись, иное.
– О-о-о… – протянул он, и в нашу беседу вмешалась его сестра:
– Ты останешься на обед?
– Пожалуй, мне стоит уйти, – произнес я, но Рита вдруг положила мне руку на плечо и заявила:
– В таком виде ты не можешь вести машину.
– В каком таком?
– В подпитии, – подсказал Коди.
– Я вовсе не в подпитии! – возмутился я.
– Но ты сам это сказал, – уличил меня Коди.
Я не мог припомнить, когда он в последний раз произносил подряд пять слов, и его речь вызвала у меня гордость за парня.
– Ты говорил, что не пьян, а находишься в легком подпитии, – сказала Астор.
– Я? – И, получив в ответ от обоих утвердительный кивок, продолжил: – В таком случае…
– В таком случае, – не дала мне закончить Рита, – ты остаешься обедать.
Что ж, раз так… Вероятно, я действительно перебрал. Нет, точно перебрал. Я помнил, что несколько раз ходил к холодильнику за пивом и, явившись туда в последний раз, сделал открытие, что пива больше нет. Оно куда-то исчезло. Позже я обнаружил себя сидящим на диване. Телевизор был включен, а я пытался уловить смысл произнесенных актерами слов и никак не мог взять в толк, почему невидимые зрители считали их диалог умопомрачительно смешным.
Рита села рядом со мной на диван и произнесла:
– Дети в постели. Как ты себя чувствуешь?
– Я чувствую себя замечательно.
– Это тебя по-настоящему тревожит? То, что ты отпустил плохого парня. Дети… – Рита придвинулась ближе, обняла меня и положила голову мне на плечо. – Ты очень хороший парень, Декстер.
– Вовсе нет, – проговорил я, безмерно удивившись, что она произносит такие странные фразы.
Рита выпрямилась и посмотрела сначала в мой правый глаз, затем – в левый, а потом снова в правый.
– Но ты хороший, и сам это прекрасно знаешь. – Она улыбнулась и снова положила голову на мое плечо. – Хорошо… что ты зашел ко мне. Я так думаю. Хорошо, что ты хочешь меня видеть, когда у тебя плохое настроение.
Я принялся убеждать ее, что это не совсем так, но затем до меня вдруг дошло: я действительно пришел к ней, потому что чувствовал себя скверно. Да, поначалу моей целью было лишь утомить Доакса и заставить его уехать прочь. Да, я был ужасно подавлен тем, что упустил возможность поиграть с Рикером. Но в итоге визит к Рите оказался замечательной затеей. Разве не так? Добрая, старая Рита. Она была очень теплой и очень приятно пахла.
– Добрая, старая Рита, – вслух повторил я, притянул ее к себе и прижался щекой к макушке.
Так мы сидели несколько минут, затем Рита вывернулась из моих объятий, поднялась и, потянув меня за руку, произнесла:
– Вставай. Пошли в постель.
Мы так и поступили. Когда я нырнул под простыню, а Рита прижалась ко мне, я вдруг осознал, какая она славная, как хорошо пахнет и сколько в ней тепла. Я почувствовал себя настолько комфортно, что…
Удивительная вещь пиво, не так ли?