Добаюкивание внутреннего ребенка. Нежная терапия детских травм, которые мешают во взрослой жизни - читать онлайн

Внутри каждого из нас есть маленький ребенок. Я это знаю точно, потому что вижу этих «деток» постоянно в «Добаюкивании». Вижу, когда взрослая, пятидесятилетняя женщина, с крупной межбровной морщинкой на лице от многолетнего напряженного думания, руководитель большой компании, ложится в гамак. И через час эта женщина «рождается» ко мне в руки уже с лицом маленькой девочки, чуть припухлыми от слез глазками и надутыми губками. Ей словно не больше двух лет. Я вытираю ее слезки и шепчу на ушко, что люблю ее любую. Она беззвучно плачет и прижимается ко мне.

Эта внутренняя часть нас формируется с самого зачатия и содержит впечатления и воспоминания из детства, принятые решения, характер, который выстраивался кирпичик за кирпичиком на протяжении каждого дня, обиды на родителей, мечты и фантазии, сказки и образы детства, запахи, вкусы и впечатления. Все это сплетается в уникальный узор и становится нашим внутренним ребенком.

Малыш внутри – это важная часть нас. Это творец, исследователь, живая энергия, наша батарейка. Но все вышесказанное относится только к Естественному играющему ребенку, или, как его еще называют, Солнечному/Божественному ребенку. То, каким каждый из нас задуман изначально.

Играющий внутренний ребенок:

1. Это чудесная часть нас. Она помогает проходить трудные жизненные ситуации

2. Это творец. Вся творческая энергия идет через внутреннего ребенка. Он постоянно выдумывает что-то новое, создает то, чего еще не было, играет, творит и получает от этого удовольствие.

3. Это наша чувственная часть. Она позволяет проживать эмоции ярко: громко смеяться, радоваться, рыдать, сотрясаясь всем телом, наслаждаться прикосновениями и замирать от восторга, видя прекрасное.

4. Это наша исследовательская часть. Внутренняя девочка или внутренний мальчик живет через любознательность. У ребенка любого возраста есть прекрасно развитый познавательный инстинкт, который движет им. Именно он заставляет малыша ползать, вставать на ножки, залезать в каждый уголок дома, все облизывать, щупать, пробовать. У взрослого человека со здоровой детской частью это проявляется как интерес ко всему новому, позволяя через него развиваться и улучшать качество жизни.

5. Это внутренняя батарейка. Малыш внутри нас позволяет создавать с другими людьми альянсы, тандемы, легко заводить новые знакомства. У него есть энергия, силы и желание «играть» с другими.

6. Он есть у всех, но может быть невидимым из-за боли раненого ребенка.

К сожалению, очень мало взрослых людей имеют внутри себя такую часть. Детские травмы, боль от брошенности, побои, оскорбления и ощущение ненужности приводят к появлению Раненого или Сумрачного ребенка, той части внутри нас, которая всю жизнь ищет маму и пытается в глазах любого встречного увидеть признание и принятие себя, получить похвалу и заслужить любовь. Которая плачет и страдает, впадает в зависимости или выстраивает защитные стены вокруг себя, пряча живую уязвимую душу.

У детской боли нет срока давности. Сколько бы тебе ни было лет, всегда внутри есть малыш, который проживает снова и снова то же самое, что и в детстве.

Долгое время внутри меня жила маленькая испуганная девочка, которая отчаянно боялась одиночества. Она плакала внутри меня взрослой и тревожилась всякий раз, когда близкий мне человек отдалялся. Ей было так страшно оказаться брошенной, что она не позволяла мне создавать глубокие, длительные отношения, ведь, если любимый человек уйдет от меня, она не выдержит этой боли (так казалось). Эта девочка появилась внутри меня в детстве в ответ на постоянные мамины отъезды в другие города. Дело в том, что в 1990-е годы заработать деньги в России было непросто, и мои родители делали все, что могли, чтобы мы с братом ни в чем не нуждались. Моя мама была портнихой, и они с папой в выходные дни ездили на рынки других городов, чтобы продавать сшитые мамой платья. Моя огромная любовь и привязанность к маме делала ее отъезды невероятно болезненными. Всякий раз, в четверг, когда мама начинала выворачивать и гладить пояса для платьев, моя тревога повышалась и к вечеру зашкаливала. Я не отходила от мамы, прижималась к ней, постоянно просила обниматься, не могла лечь спать, и никакая игра не помогала мне отвлечься. Тревога буквально затапливала меня, как огромные волны. Четверг был временем предчувствия беды, а в пятницу я умирала. Каждую неделю на протяжении многих лет. Однажды, в одном из процессов добаюкивания, я вспомнила, как я, маленькая четырехлетняя Викушка, сидя в шкафу, вытирая слезы маминым халатом, приняла серьезное и безвозвратное решение, что меня больше никто не бросит, что я больше никогда не испытаю такой боли от ухода любимого человека, как сейчас. И дальше моя жизнь долгие годы была подчинена этому решению, которое осталось за гранью памяти. Три развода за моими плечами говорят об огромном, неосознаваемом в моменте влиянии этой травмы.

Детские решения чрезвычайно сильны. Мы можем принять решения, находясь даже внутри мамы. Это не те решения, которые мы принимаем сознательно, собрав воедино все за и против. Это решения бессознательные, принятые на уровне тела, продиктованные выживанием. Они глубинные и управляют нами всю жизнь, если не будут отменены.

Например, сопровождая «Добаюкивание», я неоднократно встречалась с бессознательно принятым решением «не жить» или «быть невидимым», если мама думала об аборте. Плод, которому было 10–12 недель от зачатия, настолько боялся за свою жизнь, когда мама сомневалась, рожать ли его, или думала о прерывании беременности, что хотел стать невидимым. Быть невидимым – значит остаться живым, а также значит не проявляться, не показывать себя, не выступать на публике, не одеваться ярко, не говорить громко, не смеяться в голос, не высказывать своего мнения. Все это многогранные проявления того самого решения, принятого во внутриутробном периоде. Того решения, о котором мы зачастую не знаем и которое, соответственно, не можем изменить, которое диктует нам, как поступать, что выбирать и от чего отказываться на протяжении всей жизни.

Такой силой обладают и решения, принятые в сознательном возрасте. Однажды ко мне на консультацию пришла женщина, которая никак не могла родить ребенка. Беременность просто не наступала, хотя физиологические показатели были в норме. Мы стали разговаривать, сделали несколько медитативных практик, и в одной из них женщина вспомнила, что, когда она была подростком и начала встречаться с мальчиком, ее мама, ругаясь, кричала: «Если принесешь в подоле, я отрекусь от тебя!» Именно тогда испуганная и пристыженная девочка-подросток приняла решение, которое навредит ей в будущем: «Я никогда не принесу в подоле (не забеременею)!» Нам пришлось поработать, чтобы отменить то детское решение. В результате она смогла стать мамой.

Внутренний ребенок всегда с нами и никогда не успокаивается сам по себе, потому что ему все еще очень больно от происходящего в далеком детстве. И, чтобы успокоить этого расстроенного малыша, нужно взять его на руки, но сделать это можешь только ты сам. Как бы тебе ни хотелось встретить кого-то другого, кто додаст любви и согреет твоего внутреннего ребенка, это невозможно, потому что доступ открыт только тебе.

Потребности любого ребенка

Если родители в полной мере удовлетворяют естественные потребности своих детей, то это формирует здорового внутреннего ребенка, Играющего и свободного. Если потребности не были удовлетворены в детстве и остался глубокий дефицит, то формируется Раненый, голодный ребенок.

То, что будет написано ниже, ты можешь прочитать сначала от лица того самого ребенка, чьи потребности мы разбираем, а потом развернуть все это на своих детей и ответить себе на вопрос, насколько качественно и в полной мере ты удовлетворяешь потребности своих детей, если они у тебя есть.

Потребности у детей простые:

1. В безопасности.

Для любого ребенка вне зависимости от возраста эту потребность обязательно реализует родитель или другой важный ухаживающий взрослый. Безопасность помогает создавать базовое доверие миру, в противном случае возникает недоверие миру.

Безопасность должна быть как физическая, так и психологическая. Взрослый должен быть предсказуемым и понятным для своих детей.

2. В безусловной любви и принятии.

У каждого малыша должен быть хотя бы один взрослый человек, который точно любит ребенка просто так, за то, что он есть. Это дает огромный ресурс внутри и помогает создать правильные отношения с собой.

3. В принятии его/ее чувств.

Маленькие дети очень легко и просто проживают свои чувства: гнев, страх, радость, печаль, досаду, отвращение, отвержение, нежность, любовь. Происходит это быстро, тотально и всем телом. Ребенку важно, чтобы все его чувства были распознаны взрослым, названы и приняты. Так ребенок запечатлевает, что быть живым и чувствовать – безопасно. Таким образом создается эмоциональная близость. Малыш учится проявлять свои чувства, не подавляя их.

4. В любящем родителе, который создает необходимые границы.

Для маленького ребенка границы создают возможность обо что-то опереться и снизить тревогу. Но надо понимать разницу в том, что это за границы.

Одно дело, когда годовалого ребенка сажают в манеж с пятью игрушками, ограничивая его зону передвижений, возможность познавать и изучать мир. Так ущемляется его исследовательская свобода.

И совсем другое, когда у ребенка совсем нет границ. Он не понимает, что можно, а что нельзя, где опасность, а где нет. В этом случае малыш не понимает, на что опираться. Это как дом без стен. Тревога становится постоянным спутником ребенка: плохой сон, низкий аппетит, высокая нервозность.

Хорошо, если родитель создает безопасное пространство, в котором можно все, что угодно. Но за его пределами есть запреты, потому что это потенциально опасно.

5. Потребность в росте и развитии.

Для любого ребенка очень важно развиваться. Если родитель создает благоприятные условия для этого, то закрывает эту потребность. Сделать это можно, давая ребенку возможность пробовать что-то новое: трогать, нюхать, рвать, ломать, видеть, слышать, изучать, ошибаться под контролем родителя, который следит за безопасностью. Таким образом, родитель показывает окружающий мир, расширяет его для малыша, открывает что-то новое.

6. Потребность в своевременном отделении (сепарации).

Каждый человек начинает свою жизнь с момента рождения, которое служит первым отделением от мамы. Дальше, на протяжении всей своей жизни, ребенок будет делать шаг за шагом, сепарируясь от родителей, чтобы в какой-то момент обрести полную автономность и жить свою жизнь без потребности в матери и отце.

Постепенное отделение от родителей помогает ребенку все больше и больше укрепляться в своей растущей автономности. С момента рождения начинается процесс сепарации, который однажды завершится совершеннолетием и полным отделением. Так человек становится самодостаточным: сам о себе заботится, сам себя обеспечивает, сам себя защищает. Это и есть взрослость.

Если в детстве эти базовые потребности не удовлетворялись, то образуются дефициты, которые воспринимаются как внутренняя дыра. В нее утекает огромное количество энергии.

Например, если не была удовлетворена потребность в безусловной любви и принятии, то человек во взрослой жизни ищет кого-то, кто восполнит эти дефициты, видя в каждом встречном маму. Говоря образно, человек становится тем самым маленьким мамонтенком из мультфильма.

Внутри обнаруживается такая бездна, что, сколько ни пытайся утолить этот голод, он никак не утоляется. Очень часто невозможность закрыть дефицит любви связана с тем, что человек во взрослом состоянии сознания пытается добрать любви для себя-ребенка. А это попросту невозможно.

Только в специальных практиках – личная терапия, «Добаюкивание», перепроживание рождения в холотропном дыхании, телесных практиках, позволяющих регрессировать в детский возраст, – появляется возможность восполнить дефициты адресно себе-ребенку.

Такие разные внутренние дети

Интересным оказывается тот факт, что наш внутренний ребенок – это не цельный образ, слитый воедино из событий и впечатлений детства, а разные внутренние дети, у которых есть разные потребности.

Например, внутренний младенец хочет на ручки к теплой и заботливой маме. Ему нужна безопасность и надежность от того, кто с ним рядом.

Внутренний малыш, или еще его называют тоддлер (тот, кто учится ходить), жаждет заботы и внимания, поддержки и безопасного пространства, где он может изучать мир.

Внутренний дошкольник хочет играть и постигать этот мир рядом с безопасным взрослым. Ему нужно внимание и возможность успокоиться об кого-то.

Внутренний школьник ждет, что близкий человек будет верить в него и создаст условия для учебы. Ему нравится узнавать все больше и больше об этом мире. Обесценивание и критика уничтожают в нем это природное стремление.

Наш внутренний подросток тоже существует и является, так же как и остальные дети внутри нас, важной частью нашей личности. Очень часто это бунтарь, экспериментатор, наполненный духом свободы ребенок, ожидающий от любящего человека принятия его особенностей, признание его достойным и любимым просто так.

Важно различать, от кого исходят желания вашей детской части, чтобы наилучшим образом удовлетворять их.

Чего хочет наш внутренний ребенок

У каждого из наших внутренних детей есть определенный голод по любящему родителю. Внутренний младенец, например, больше всего хочет, чтобы пришла мама. Обняла, покачала, сказала, что все будет хорошо, что она рядом и позаботится о нем. Но речь идет не о нашей реальной маме, которая когда-то дала нам жизнь. Наш внутренний ребенок ждет внутреннюю маму. Внутренний малыш и дошкольник может так же сильно ждать папу, на которого можно опереться, который защитит от всего мира.

Однажды каждый из нас понимает, что реальная мама (папа) не может дать ничего из того, что так жаждет этот мальчик или девочка внутри вас. У мамы как раньше этого не было, так и сейчас нет. Немаловажным является также то, что у реальной мамы нет доступа к твоему внутреннему ребенку. Она туда «зайти» не может. К малышу можешь прийти только ты сам.

Вместе с ясным пониманием этого приходит радость и успокоение, ведь для исцеления не нужен никто сторонний. Это обнадеживает и дает силы действовать. Затем мы встречаемся с другим осознанием: «Я совершенно не знаю, что делать!»

Я не знаю, как этого ребенка внутри себя исцелить и что ему нужно, от чего он страдает и почему, управляя мной, вступает в неподходящие, ранящие отношения, заедает тревогу, саботирует значимое и плачет ночами.

Чтобы помочь своему внутреннему ребенку, нужно обратить внимание внутрь, заглянуть за занавес, повернуться к Великой Тайне. Мы же, бесконечно смотря во внешний мир, ищем способы, как долюбить внутреннего ребенка. Ищем того, кто придет и даст нам желаемое.

В обычной жизни через другого человека долюбить внутреннего ребенка невозможно.

Но! Другой человек может дать нам силу и показать, где наш внутренний ребенок. Другой человек способен дать нам опыт безусловной любви, которого, возможно, мы не получили в своем детстве. Без этого опыта трудно научиться любить себя.

Безусловная любовь другого человека дает нам возможность развернуть этот опыт и начать любить себя так же. Поверить, что я достойна или достоин любви. Если никто никогда тебя безусловно не любил, то любовь к себе не может появиться.

Это будет все что угодно, но не исцеляющая любовь к себе.

Вот тут-то нам на помощь приходит «Добаюкивание».

Когда и как во взрослом возрасте проявляется наш внутренний ребенок

Внутренний ребенок дает о себе знать в разных ситуациях по-разному:

1. Когда мы устали.

Это значит, что мы вовремя не позаботились о себе, ведь усталость эта накоплена давным-давно, а мы этого не отследили. Тогда внутренний ребенок канючит, ноет: «Я больше не хочу, мне надоело. Я больше так не могу». И с этим состоянием мы ничего сделать не можем. Либо же может внутри скапливаться гнев, будто ребенок психует, потому что для него слишком много впечатлений, высокая интенсивность событий.

2. Когда мы голодны.

И это тоже про заботу о себе, которую мы вовремя не проявили. Я сама очень часто встречаюсь со своей маленькой девочкой, с ее злостью и обидой, если не нашла возможность вовремя ее накормить.

3. Когда кто-то ставит под сомнение нашу ценность и значимость.

В таких ситуациях внутренний ребенок может проявляться раненой частью. Это очень больно и вызывает обиду, желание защищаться. Мы можем замечать, как наши реакции на происходящее исходят не от взрослой части, а от трехлетнего ребенка, который губки надул, а на самом деле очень ждет, что кто-то важный придет и скажет: «Ой, прости, пожалуйста! Конечно же, я тебя люблю! Ты самый лучший!»

4. Когда происходит ситуация, которая возвращает нас в нашу детскую боль.

Например, в детстве ребенок потерялся в огромном магазине, сильно испугался, звал маму, но она не слышала. Внутри произошло замирание, остановка дыхания, остановка чувств. После мама нашлась, а травма осталась.

Во взрослой жизни человек может идти по большому магазину, а его спутник засмотрелся и пропал из поля зрения. В моменте может резко всплыть прежняя ситуация, которая вновь захлестнет его теми же эмоциями. И в секунду этот выросший ребенок – снова маленькая девочка или маленький мальчик, который потерялся посреди магазина, плачет и ищет маму.

5. Когда мы заставляем себя что-то делать, но отчаянно этого не хотим.

Например, какие-то обязанности на работе или же сама работа.

6. Когда мы играем со своими детьми или вообще играем в различного рода игры.

7. Когда проходим какие-то болезненные или пугающие медицинские процедуры.

Возможно, операции, удаление или лечение зубов, инвазивные анализы. В таких ситуациях внутренний ребенок хочет залезть к маме на ручки, чтобы она спасла, защитила, поддержала, окутала своей любовью.

8. Когда мы чего-то очень хотим, но не можем получить желаемого.

Тут может всплывать обида, досада, зависть. Внутренний ребенок начинает канючить: «Вот! Так всегда! Кому-то все, а мне – ничего!»

9. Когда близкий человек предпочитает другого.

10. В опасной ситуации или болезни.

В такой ситуации мы ищем и ждем того значимого взрослого, который сможет позаботиться о нас, защитить и вылечить. Ты можешь наблюдать, например, как с повышением температуры муж (любимый мужчина, партнер) словно регрессирует в возрасте. У него меняется голос, черты лица, он всем своим видом просит заботы и внимания.

11. В ситуации контакта с родительскими фигурами (родители, учителя, врачи, начальство, военные, полиция).

Я замечала это в себе неоднократно. Представители власти, закона, врачи и учителя – это родительские фигуры, перед которыми многие из нас мгновенно регрессируют, теряя уверенность в себе и силу принимать взрослые решения.

12. Когда радуемся, реализуем мечты, ожидаем приятных событий.

Например, в ожидании праздника внутри появляется ощущение детского трепета, предвкушение радости, которое ощущается каждой клеточкой.

Детская часть – это наш внутренний творец. Но когда она раненая, с огромными дефицитами, то с ней не хочется соприкасаться. В таком случае человек старается как можно больше времени быть в состоянии как будто взрослой(-ого) тетеньки/дяденьки, чтобы не соприкасаться со своей болью. Но на самом деле эта боль несет в себе огромную ценность, и она конечна. Достаточно просто увидеть в себе этого маленького ребенка, дать ему признание и любовь, чтобы произошло исцеление.

Раненый ребенок

В вопросе раненого ребенка есть определенный градиент, то есть травмы детства могут быть очень разными: от интенсивных, ярких и сильно заряженных к более рассеянным и слабо заряженным.

Например, если ребенка в детстве бьют, унижают, обзывают, оскорбляют, физически и эмоционально насилуют, морят голодом, оставляют в опасности, то это будет иметь колоссальный масштаб разрушения.

У таких детей нет даже толики доверия этому миру: «Мир априори опасен, от него не стоит ждать ничего хорошего. Мир вот-вот предаст меня». Эти малыши не могут открывать свое сердце, потому что было настолько больно, страшно и опасно в этом мире, что не хочется никого даже близко подпускать к себе. При этом у них есть огромная тоска по любви, огромная бездна, связанная с дефицитом любви. Но даже если кто-то захочет закрыть эту потребность, то не сможет этого сделать, потому что ребенок не откроется просто так, ведь его так много раз уже предавали и ранили самые важные в жизни люди.

Такие дети, вырастая, становятся пуленепробиваемыми: либо сами становятся такими же, как и их родители, чтобы хоть как-то взять власть в свои руки, либо очень жестко закрываются и никого в себя не впускают. Есть еще третий вариант, когда они идут по пути исцеления, находят себе проводников, психологов, психотерапевтов, постепенно, шаг за шагом, исцеляясь.

Это иллюстрация крайности, очень жестокого обращения с ребенком. Здесь масштабы разрушения огромны. В «Добаюкивание» приходят такие люди, и я очень радуюсь, что они увидели выход. Если такой раненый «малыш» дошел до этой практики, то он действительно готов открывать сердце и принимать любовь. Это значит, что им пройден огромный путь исцеления!

Есть другой полюс, связанный с травмой, – это более легкие разрушения. Например, когда мама слишком много работает, всегда уставшая, нет сил на ребенка, надолго отправляет его к бабушке или просто настолько поглощена устройством своей личной жизни, что нет времени на детей. Также травма может быть связана с тем, что постоянно не было денег. И тогда формируется внутренний ребенок с пониманием, что на него нет финансов, времени, внимания. Такие дети могут расти, как трава у дороги: как вырос, так вырос. Также травма может возникнуть из-за детского сада, в котором стыдили ребенка, принуждали кушать ненавистную еду, отчитывали при всех.

Это тоже травма, просто она другая. Ведь одно дело, когда на ребенка особо не обращают внимания, потому что нет возможности быть достаточно ориентированным на него из-за трудностей в жизни. Но совершенно другое дело, когда родители унижают и насилуют детей.

У каждого из нас есть свои детские истории, в которых мы поранились. Чем больше травм, тем больше внимания уходит внутрь, на раненого ребенка. Если масштабы разрушения небольшие, то человек может периодически возвращаться в воспоминания, когда что-то напоминает о детской боли.

Если же травма колоссальная, то тогда человек живет в этой «пустыне», которая осталась в душе, не вылезая из нее. Он будет снова и снова создавать отношения, в которых по-прежнему будет подвергаться насилию, унижению, пренебрежению. Как бы ни хотелось закрыть эту историю своего детства, человек так или иначе будет создавать себе такую жизнь, которая возвращает снова и снова в тот ад. Благо из этого круга можно выбраться. Для этого нужно найти надежного проводника (психолог, психотерапевт).

Иногда я веду женские группы. Когда мы разговариваем про детские, подростковые травмы или травмы взрослости, то я вижу, как многие делятся своими болями и как бы извиняются: «У меня не все так плохо, как у вас. Мне, конечно, тоже больно. Но я сейчас вас послушала и понимаю, мне не за что тут плакать. Все, что со мной произошло, ерунда. У вас вот какие беды были: бросали, обижали, обманывали, били, насиловали. У меня-то по-другому».

У каждого из нас свой опыт. Не нужно извиняться за то, что пришлось пережить тебе. Уже в этом акте идет предательство себя. Мы не должны мериться своими травмами, своим горем, сравнивать себя с кем-то, лишая себя права на горевание. Этого делать нельзя, потому что это такое колоссальное обесценивание себя, которое не приводит к исцелению, а только к еще большему ощущению боли. Получается, что та маленькая девочка, живущая внутри нас, пережившая когда-то страх, горе, обиды, тогда была одна, ей никто не помог, а сейчас даже я сама ее бросаю, говоря, что нет причин плакать.

Я не говорю о том, что необходимо концентрироваться на своих ранах и смаковать их, достаточно дать себе и своим чувствам признание и принятие, сказать самой себе важные и нужные слова, обнять и посочувствовать. Можно спросить себя: «Что хочет мой внутренний ребенок сейчас?» и дать это. Таким образом, процесс закроется сам по себе.

Раненый ребенок – это бездна. В нее стекают все силы, и никто не способен ее наполнить. Такая внутренняя часть будет поглощать энергию, а не давать ее. Раненый ребенок будет притягивать внимание людей на себя. Если легально не выходит его получить, то в ход пойдут различные манипуляции: шантаж, обиды, требования, претензии, вечное недовольство, постоянное нытье, болезни. Человек вынуждает окружающих вокруг него «плясать», заставляет решать его проблемы, потому что с ним регулярно что-то происходит. Конечно же, это происходит на бессознательном уровне, которым невозможно управлять. Тут стоит подумать о том, какие вторичные выгоды стоят за всем этим.

Раненый ребенок закрывается. Он говорит: «Я никому не верю в этой жизни. Да и вообще, мне никто не нужен. Вокруг все равно нет ни одного достойного человека. Я никого к себе не впущу!» Такое дитя живет с закрытым сердцем. От этого очень сильно снижается качество жизни и отношений с людьми. Человек живет, постоянно ожидая предательства, боли, разрыва отношений, он подозревает всех вокруг. Такой ребенок в любой непонятной ситуации сразу агрессирует, выстраивая границы, которые исключают близость с другими. Но когда человек достигает определенного возраста, психологического и духовного развития, то вдруг начинает очень сильно стремиться к близости и тосковать по отношениям, в которых можно раскрыться, быть настоящим, искренним. Тогда этот внутренний зов ведет его к встрече с внутренним ребенком, которого нужно усыновить/удочерить, долюбить и принять.

Раненый ребенок обманывает. Ему очень страшно говорить правду, потому что думает: «Если я скажу правду, то меня бросят! Кому я нужен такой?»

Однажды у меня был разговор по душам с близким и дорогим мне человеком. Я стояла на грани, чтобы рассказать очень неприятную, стыдную правду о себе. Я этого никому не говорила, потому что считала, что такой меня любить нельзя. Мне очень хотелось раскрыться, потому что было желание стать еще ближе этому человеку. И в то же время было очень страшно это сделать, так как я боялась, что он не выдержит моей правды, потому что она противоречит его ценностям. В этот момент метаний я испытала просто адские муки. С одной стороны, огромная мотивация, а с другой – чудовищный страх быть брошенной, покинутой, раненой.

Этот стыд сжимал меня изнутри, охватывая змеиными кольцами, но сила уже исцеляющегося внутреннего ребенка привела к тому, что я рассказала правду. И тут я с удивлением обнаружила, что человек не сдвинулся с места от моих слов, никуда не ушел, не сказал: «Фу, какая ты плохая, я больше не буду с тобой общаться!»

Он честно показал свое удивление, свои чувства и переживания на этот счет. И это замечательно, что человек может честно реагировать. Благодаря этому мы очень сильно продвинулись в отношениях. От моей правды близкий человек не бросил меня, не ушел.

В том, чтобы решиться открыть правду, мне помогло добаюкивание. Именно лежа в гамаке, ощущая рядом теплую и надежную маму, я смогла почувствовать безусловную любовь ко мне. Та внешняя мама дополнила образ моей уже существующей внутренней мамы (об этой части нашей души мы подробнее поговорим в этой же главе), и во мне появилась опора, помогающая выдерживать свои трудные чувства и трудные чувства другого человека.

Даже если бы в тот момент близкий человек отвернулся от меня, то я бы не умерла, потому что эта связь внутренней мамы с внутренним ребенком стала до такой степени сильная и надежная, что на нее можно опереться. Кто бы ни уходил из жизни, этот контакт нерушим, потому что он не завязан ни на ком третьем.

Раненый ребенок манипулирует. Дети, у которых дома нездоровая атмосфера, в школе становятся самыми отпетыми хулиганами. Они задирают ровесников, обижают тех, кто младше, гнобят тех, кто слабее. В психологии это называется «круг насилия».

Если по отношению к ребенку совершается хроническая психологическая травля, сексуальное насилие, физическое насилие, то у него такой огромный уровень напряжения и бессилия, что он давит и распирает изнутри, подобно скороварке. Этому давлению просто необходимо куда-то выйти.

Тут формируется самая главная потребность – потребность во власти, желание взять контроль в свои руки. В ситуациях, схожих с насилием в семье, ребенок будет по другую сторону – теперь он не жертва, а насильник. Таким образом, психика сливает свое напряжение, пытаясь захватить власть, взять контроль в свои руки.

Если над ребенком совершалось любое насилие: сексуальное, психологический терроризм (манипуляции, игнорирование), физическое воздействие (побои, оплеухи), которые держат в постоянном напряжении, состоянии мобилизации, то он вынужден искать выход для своих эмоций и чувств. Когда человек живет из состояния раненого ребенка, то бывает так, что он насилует тех, кто слабее, чтобы вернуть себе власть и контроль. Обычно теми, по отношению к кому происходит насилие, оказываются собственные дети или близкие. Именно для того, чтобы разорвать этот круг насилия, нужно дать внутреннему раненому ребенку признание и возможность быть услышанным.

По интернету широко разошлась картинка о смещении гнева, когда человек не может ответить гневом на нападение. Она состоит из четырех эпизодов, на которых изображены разные ситуации.

Начальник кричит на мужчину, который отстраняется назад и замирает от страха, вытянувшись по струнке. Он приходит домой с напряжением, которое не получило выход.

Выплеск этой энергии происходит через крик на жену. Муж сливает на нее свой гнев. Она это все проглатывает, не давая отпор, и идет кричать на ребенка.

Ребенок точно так же не может дать отпор матери, поэтому замирает. Затем оборачивается на котенка и кричит на него. Котенку же некуда нести свое напряжение, он самый беззащитный.

На самом деле это очень грустная история, но это наша жизнь. Насилие порождает насилие. За 10 лет моей практики я повидала огромное количество ужасающих историй, которые приносили мне женщины в своих ладонях, открывая самые страшные и сокровенные отрывки своей жизни. Слушая их, я ощущала, как волосы становятся дыбом, и часто думала: «Девочка моя милая! Да как же ты вообще выжила во всем этом?! Слава твоим психологическим защитам! Слава Богу, что тебя отрезало по уровню шеи от чувств и ты стала бесчувственной, потому что это невозможно вынести!» По прошествии лет, когда им удалость набраться ресурса, чтобы прожить эти события, они обратились к психологу, чтобы соединиться там, где произошло расщепление.

1. Возможности успокоиться об кого-то (мама, папа). Хочется, чтобы кто-то взял на ручки, пожалел и сказал, что все решит.

Не так давно я смотрела отечественный документальный фильм 2013 года о судьбах российских детей-сирот и окружающих их взрослых – «Блеф, или с Новым годом»[1]. Очень правдивая и трудная работа. В ней был показан такой эпизод, который тронул меня до глубины души.

Сюжет про двух маленьких мальчиков 3–4 лет, один из которых готовится к усыновлению. Ему будущие родители принесли подарок на Новый год. Это была первая игрушка в жизни, принадлежащая лично ему. У детей в детских домах огромный дефицит личных вещей оттого, что все общее или казенное. Обладание чем-то собственным является огромной ценностью.

Сидит мальчишка со своей игрушкой, к нему подходит второй и хочет забрать ее. Естественно, первый не отдает ее, а схватил, прижал к себе и начал агрессивно откликаться на покушение забрать его ценность. Второй малыш очень сильно расплакался и расстроился. Он пошел к большой пушистой лошадке, уткнулся в нее, рыдая, начал об нее качаться, утирая слезы ее шерстью. Очевидно, что ребенок искал человека, который может его в любом состоянии принять, дать возможность прожить чувства в безопасном пространстве, успокоить и поддержать. Наличие такого взрослого невозможно переоценить. Но этот малыш знает, что он его не найдет, поэтому находит опору и поддержку в игрушечной лошадке. Мне даже просто смотреть на этого мальчика было невероятно больно, что же чувствовал он…

Хочется, чтобы у каждого малыша был надежный взрослый, об которого можно успокоиться, в объятиях которого можно получить любовь. Раненому ребенку в первую очередь нужно именно это.

Когда в нас есть раненый ребенок, который активизируется в ответ на трудные или страшные события в жизни, очень важно, чтобы рядом был кто-то, об кого можно было бы успокоиться, несмотря на то, сколько вам лет. Взрослый, психологически здоровый и цельный человек может сам себе дать поддержку и утешить себя, если рядом нет никого близкого. Это становится возможным только если внутри сформирована достаточно хорошая мама, которая могла бы успокоить этого раненого ребенка.

Все, что было важно сказать о внутреннем ребенке, я сказала, но, помимо ребенка, у нас есть еще одна очень важная часть внутреннего мира – родитель.