Почти сотню метров отряд шел в молчании, уже забыв о бедолаге туристе, но, видимо, сам турист не захотел быть потерянным, и, наступая, наверное, на все ветки в лесу и шоркая листвой, он догнал отряд, продолжающий маршировать уверенной бронированной поступью.
– Командир! – звонко и неприлично громко для этих мест крикнул он монолитовцу. – Постой же, ну…
Отряд остановился, развернувшись к перешедшему с бега на шаг пареньку.
– Командир, я не помню, как и что произошло, но это другой лес. У меня телефон не берет ни фига. Тут до асфальта-то километров сорок должно быть. Блин, я ж не могу двое суток по лесу блуждать, вы хоть в рацию своим крикните, пусть свяжутся и скажут кому надо, что человек от группы отстал, а? У меня ни еды, ни питья, – парень растерянно оглянулся. – Я заплачу если надо, у меня, правда, немного… – с этими словами он полез за бумажником, достал все купюры, которые были, и робко протянул Дыму.
Монолитовец даже не шевельнулся в сторону протянутых денег и, смерив взглядом с ног до головы паренька, произнес:
– Это Зона, турист. Это здесь ничего не решает.
– Блин, мужики, чего вы? – не поняв смысла сказанного, огорченно протянул парень. – Я же сам… – тут до него, видимо, что-то начало доходить. Он растерянно огляделся, уже совсем другими глазами, вслушиваясь в мрачную атмосферу леса, которую сейчас не нарушал ни вой слепого пса, ни шелест листвы. – Какая Зона?.. Шутишь? – он неуверенно хохотнул. – Вы тут служите и над туристами угараете, походу? Зона только в книгах имеется, а, командир?
Дым не шевелясь смотрел в глаза парню. Остальные монолитовцы, чьи лица были частично скрыты дыхательными масками, не выражали ни тени юмора или усмешки. Турист убрал деньги в карман, не заморачиваясь укладыванием купюр в бумажник.
– Блин, вот вы угараете… – неуверенно произнес он.
– Тебе вроде знакомо вот это? – спросил Дым, делая шаг навстречу пареньку и показывая гаусс-винтовку.
– Ну… э… это же гаусс? На рисунках так выглядит… А вы, наверно, эти… сталкеры… – его глаза осветились радостным светом. – А… вы, походу, ребята – фанаты игры! Ну вы вообще! – восхищенно произнес он, не давая сказать и слова монолитовцу. – Ну вы красавцы, такие костюмы забабахали, шик… блин, а гаусс-то, гаусс!!! Смотри, как настоящий, – турист, сверкая восхищенно глазами, протянул руки, чтобы потрогать оружие, но Дым отстранился, слушая парня.
– Какие сталкеры? – спросил он, как только его ушей коснулась подозрительная информация.
– Ну как какие?! – воскликнул парень, теряя от восторга самообладание, с трудом держа себя в руках, чтобы не броситься обнимать бойцов. – Такие же, как вы, но до вас им далеко. У них, правда, кроме АК и макарова нет ничего, да и костюмчики… – турист перевел взгляд на Силыча, чей экзоскелет носил явные следы пулевых попаданий, оттиски зубов на щитках, а на грудной бронепластине явственно виднелось пять глубоких борозд когтей кровососа.
– И где эти сталкеры? – уточнил Дым.
– Ну как где, приезжают на своем автобусе, рубятся тут… ну и в Припяти бывает, где почище… там киношки снимают классные… а потом уезжают.
– Уезжают? – недоуменно переспросил Дым.
– Ну да… тут-то и радиации хапнуть можно, если неосторожно. А ночью в лагерь, там гитара, костерок, водочка… девчата тоже есть… – мечтательно сказал турист.
– Девчата? – уже растерянно переспросил Дым. – В Зоне?
На минуту монолитовец застыл, туристу было и невдомек, что бойцы оживленно переговариваются, используя пси-связь. Наконец решение было принято.
– Короче, турист, смотри. Тут Зона – не та Зона, откуда ты пришел. Сталкеров и сталкерских лагерей, – Дым усмехнулся, – с гитарами тут нет, по крайней мере километров на десять-двадцать от ЧАЭС, девчат тоже. Ты – посторонний, нам до тебя нет дела. Делай что хочешь, выход из Зоны – там, – Дым махнул рукой на юг.
Монолитовцы развернулись и снова двинулись в путь, оставляя уже возрадовавшегося разрешению ситуации туриста в полнейшей растерянности.
– Э, народ, вы блин че, оборзели, что ли? – неожиданно резко крикнул им вслед парень. – Вам что, сложно телефон мне дать, я хоть позвоню, скажу, что застрял… чо вы как нелюди?
Дым развернулся и, выбрав сухое дерево, потерявшее большую часть ветвей, стоящее недалеко от туриста, прицелился и выстрелил в него из гаусса. Ствол дерева, с треском брызнув посередине золотистой щепой, разлетелся вдребезги, верхняя часть с шумом упала на лесную подстилку, поднимая движением ветра кучу листьев. Отряд продолжил путь, оставив ошарашенного, открывшего рот туриста в одиночестве.
Мысли о госте из «другой Зоны» немедленно вылетели из голов монолитовцев, но через двести метров неосторожное шуршание листвы обозначило преследующего их бедолагу, который уже откровенно бежал за ними.
– Блин, народ, ну кто вы там есть? Постойте!
Отряд остановился. Дым очередной раз развернулся к парню. На этот раз гость остановился подальше, обоснованно побаиваясь бойцов.
– Мужики, там труп лежит! В лесу! – на бледном лице парня была видна нешуточная борьба страха, растерянности и настоятельной потребности действовать под выбросом адреналина. – Ребята, вы кто? – не без истеричной нотки спросил он.
Поняв, что парнишка не отстанет, и не видя смысла поддерживать легенду секретности, Дым ответил:
– Группировка Монолит. Командир отряда Дым.
– Вы что, серьезно, что ли? – турист отказывался верить в происходящее. – Это Зона?! Та самая Зона?!
Дым поискал глазами хоть что-то, чтобы до парня, наконец, дошло, где он находится, если отсутствие связи, таинственное исчезновение всей его группы, бойцы в полном вооружении, еще и труп какого-то сталкера в лесу все еще не дали понять парню, что он находится как минимум в очень опасном месте. Совсем недалеко от туриста, буквально в нескольких метрах, скрутила спиралью чахлый кустик и уложила характерным круговым рисунком упавшие листья свежая аномалия – «птичья карусель». Монолитовец подобрал с земли сучок и без замаха бросил в спящую аномалию. «Птичья карусель» на лету перехватила предмет и, крутанув его несколько раз, распознав как неинтересное и несъедобное, выбросила подальше от себя, заставляя подхваченные в охотничьем порыве листья взлететь, обрисовывая контуры аномалии, и тут же осыпаться.
– Аномалия… – зачарованно и растерянно прошептал парень, глядя во все глаза на опадающие листья. Воцарилось молчание. – Я же отсюда не выйду, – тихо сказал он. – Я где, возле ЧАЭС?
Дым кивнул. Совсем недалеко, метрах в двухстах, подал голос слепой пес, отчего у парня с непривычки дрогнули колени, да и бойцы почувствовали страх человека, такой сладкий и вкусный для всех мутантов. Стоит теперь им оставить парня одного, жить ему останется с десяток минут. Самые чувствительные мутанты метнутся к нему прямой наводкой. Дым сокрушенно покачал головой: говорили им всем, как людям, «возвращайтесь, здесь опасно», нет, всегда найдется один придурок, который все делает по-своему, который хочет все проверить на своей шкуре, только что прочности шкуры ему не хватит.
– Я… я пойду с вами, – не то попросил, не то сообщил он, затравленно глядя на Дыма.
Дым ничего не ответил, развернувшись, он дал команду бойцам продолжить путь. В конце концов команда была «игнорировать», а не оставить его в лесу, так что пусть делает что хочет, но нота сочувствия все-таки шевельнулась в душе бойца.
Обычно срез делали в паре километров от Мертвого Леса, выбирая место почище от аномалий и подальше от возможных посторонних глаз, нередко используя одну и ту же точку несколько раз. Так что дорога обратно от среза до базы занимала в среднем полчаса, но сейчас, поскольку экспедиция химер была закончена очень быстро, сверху было дано задание возвращающемуся отряду пройти через пост «Пятак», возле которого недавно было замечено движение. Под словом «движение» подразумевалось не движение мутантов, а появление сталкеров. Таким образом, Дым, получив задание, изменил маршрут, и обычно короткая дорога теперь затягивалась на несколько часов, с учетом того, что их ничего не задержит. Парень же, конечно, ни о чем не догадываясь, шел позади колонны, крутя головой во все стороны, стараясь, однако, не сходить с оставленных отрядом отпечатков.
Он и понятия не имел, что бойцы время от времени свободно переговариваются по пси-связи. Для него они были мрачными, тяжеловооруженными силуэтами, шагающими по сырой листве леса, словно огромные средневековые бронированные завоеватели чужих земель. Он был настолько подавлен и ошарашен произошедшим, что, обычно общительный по натуре и тяготившийся безмолвия, стеснялся спросить хоть что-либо у бойцов. Пару раз в воздухе пахло озоном, чаще сырой древесиной или земляной сыростью. Несколько раз, правда, он видел огромные красные цветы, которые монолитовцы то ли обходили, то ли просто каждый раз так меняли маршрут, что разглядеть их поближе не было возможности. Иногда ему попадались в поле зрения какие-то кости, иногда лежащие, потерявшие форму тряпки камуфляжного тона. Сам по себе лес и поляны были такими чужими, в каких-то неуловимых глазу элементах, что сразу и не получалось выхватить всю картину, приходилось прилагать усилия, чтобы заставить себя понять, где он находится и что делает, от этого становилось не по себе, даже среди хоть и сумрачного, но все-таки дня. Во все глаза глядевший на это Турист все больше понимал, что отстать от группы было бы вторым самым глупым решением за сегодня. Тем не менее время шло, и через почти час хода он, наконец, решился спросить у шагавшего впереди него самого большого монолитовца, легко придерживающего пулемет в походном положении на локте.
– У… уважаемый, – негромко, боясь сделать что-нибудь не так, начал он, готовый наглухо заткнуться при необходимости, если ему только намекнут.
Шагающий впереди монолитовец не обернулся.
– Уважаемый! – чуть громче обратился он.
Шагающая впереди механизированная гора мяса слегка удивленно повернула голову, затем, прокашлявшись и не сбавляя шага, буркнула:
– Чего?
– А куда мы идем? То есть если… долго еще?
– Как получится, – спокойно и немного задумчиво ответила фигура.
– А… – протянул парень, понимая, что если он замолчит сейчас, то возможности поговорить в другой раз может и не быть, к тому же огромный боец вроде бы не проявляет к нему неприязни, а тот недобрый командир, шагающий первым, не слышит их. – Меня… – затем, вспомнив, что его имя никому не интересно, он решил не повторять историю с паспортом и спросил другое. – А что там за кости лежали по пути?
– Разное. Кровососы, кабаны, иногда собаки, сталкеры, – ответил боец, держа голову чуть повернутой влево, чтобы лучше слышать замыкающего колонну парня.
– А… – собираясь с мыслями и все еще не до конца веря в происходящее, произнес парень, срочно придумывая, чтобы еще спросить. Куча вопросов, которая вертелась на языке, стала бестолковой и не нужной после ответа монолитовца.
– Ты зря от группы отошел, – спустя пару минут вернулся к разговору боец. – Зря. Чего хотел-то?
– Да я как бы… – парень замялся, пытаясь сообразить, какого лешего он вдруг решил погеройствовать при виде не пускающих их вооруженных людей. – Интересно было, – монолитовец молчал, размеренно шагая по лесной подстилке. – Я же читал про Зону… С ума сойти, как такое возможно?! – больше говоря самому себе, произнес турист. – Я же хотел, чтобы она была, хотел бродить по ней, изучать… Она мне даже по ночам снилась… – растерянно произнес он.
– Правда? – с интересом спросил боец.
Почему-то, после того как турист вспомнил о своих снах, от которых он просыпался почти всегда полчетвертого ночи, ему стало спокойнее. В снах он все время бродил в непонятных местах, угрозы и опасности, видимые им, как будто не замечали его, и еще у него всегда было ощущение, что он находится в двух местах одновременно или делает что-то сам и в то же время смотрит на себя со стороны. Иногда во сне на него бросается огромная, невероятных размеров собака, или волк, но дальше, именно в подобные моменты, сон обрывался, и он просыпался в кровати, а зеленые светящиеся цифры электронных часов показывали полчетвертого ночи плюс-минус несколько минут, и в душе оставалось ощущение чего-то несделанного, таинственного, тревожно щемящего душу. Теперь самому туристу расхотелось беспокоить бойца, и он, пытаясь вспомнить свои сны, уставился на спину шедшего впереди монолитовца, заодно изучая, как работает экзоскелет. Блестящие штоки спаренных цилиндров бесшумно выдвигались в такт шагов человека, мощная броневая деталь на спине, выполненная из сегментов, напоминала спину австралийского броненосца, с плоскими баллонами, ближе к краям пластины. Добавочные плечевые накладки с какими-то креплениями, несколько странного вида металлические застежки, приковывающие шлем бойца к плечам, и пара маленьких цилиндров, отвечающих за поворот головы. При всем при этом гудения или шипения, характерного для механизмов, не было слышно, лишь глубокие отпечатки ног говорили об общем весе бойца.
– Простите, а у вас на костюме цилиндры гидравлические или пневматические? – наконец задал турист действительно заинтересовавший его вопрос, поскольку в механике он был относительно сведущ.
– Комбинированная система, – через минуту ответил монолитовец. – Если силы не требуется, берем газ, на медленные, где нужен тоннаж, – гидравлика.
– Так у вас там и компрессор, и гидравлический насос? – пытаясь разглядеть возможное местонахождение агрегатов, спросил парень.
– Нет, насос один, и рабочая жидкость одна, режимы разные. Можно домкратить, можно бегать. Вопрос в жидкости: если пропустить ток, становится газом, если дать другой вольтаж – снова жидкостью, в общем, по потребности. Бак один, вот справа, на спине, – охотно ответил боец.
– А что за жидкость такая… должна же пениться при таком режиме…
– А ты, смотрю, соображаешь в механизмах? – прокомментировал боец. – Жидкость, само собой, непростая. Тебе на что?
– Да так… – смутился парень.
– Ничего страшного, спрашивай пока. За спрос в отмычки не пошлем, – пошутил он.
– А? В отмычки? Нет, не надо… А что за насос, от чего работает?
– Насос особый, там, на Большой Земле, таких нет. Мягкий, ударов не боится, саморегулирующийся, мощный… как сердце, только механический. Работает частично сам по себе, в режиме ожидания, подзарядка от силовых полей, ну ее можно в расчет не брать, а при активности – аккумуляторы, – монолитовец сделал паузу и уже другим тоном произнес: – Аккумуляторы – сборка местная, одного на сутки бега хватит. Ну-ка, турист, подь сюды, – боец остановился и, протянув огромную ручищу, протолкнул парня впереди себя. – Подходим. Твое время еще не пришло.
Турист и сам понял, что тот лес, играющий легкими осенними красками, закончился, и они вошли в совсем другую обитель. Отряд из шести человек, один из которых был явно «одет не по погоде», вступил в полосу Мертвого Леса. Изуродованные симбиозом с аномальным жгучим пухом, радиацией и воздействием Выбросов, почерневшие тополя и осины зловеще ощеперились торчащими, хватающими из-под земли за ноги клыкастыми корнями и пиками нижних обломанных и высохших ветвей. Кое-где проглядывались неряшливые клоки жгучего пуха, а в некоторых местах целые охапки, частично сползшие с деревьев или поддерживаемые мертвыми, черными сучьями. Воздух казался сухим и колючим, одновременно воспаляющий слизистую носа и вызывающий неприятное пощипывание глаз.
– Ты, парнишка, сейчас смотри под ноги, головой не крути, – посоветовал ему идущий вплотную позади огромный боец. – Будут стрелять, просто присядь, за ногу меня держи, если надо, и это… поспокойнее себя веди, не маленький. Усек? – спросил боец, переводя пулемет в боевое положение.
– Да, – парень кашлянул. – Горло щиплет, и нос… и глаза вроде. Газ?
– Нет. Пух потревожили, порвали, потоптали, труха с него в воздухе. Через тряпку дыши. Все, теперь ни гу-гу, турист.
Парень замолк, приложив ко рту и носу рукав камуфляжной куртки. Опустив вниз голову, он не отрывал взгляда от протоптанной среди негостеприимной среды дорожки, зная хотя бы по книгам о немилосердности жгучего пуха. Совет монолитовца не крутить головой улетучился из головы сразу же, едва слева от тропы он услышал, а затем и увидел черные мечущиеся тени, с низким гортанным рыком как будто гоняющиеся друг за другом. Тем не менее отряд шел, не сбавляя скорости. Сначала незаметно, а затем все более явно на стволах деревьев стали видны капли крови. Через пару десятков метров группа вышла на сравнительно открытую поляну, где валялись оружие, пара зеленых шлемов и рюкзак. На темных стволах деревьев светлели свежие сколы, оставленные автоматными пулями, имеющийся кустарник был поломан и обрызган кровью. То, что увидел, подняв голову, турист, заставило его вскрикнуть от ужаса, сильнее прижав рукав куртки ко рту. На противоположной стороне поляны высилась громадная, синевато-сизая спина чудовища высотой более двух метров. Чудовище урча возилось над чем-то лежащим на земле, помогая себе маленькими лапками. «Псевдогигант», – понял турист, расширенными от ужаса глазами наблюдая, как мутант поднял в пасти лишенное конечностей окровавленное и раздетое тело человека и, словно хищная птица, подкинув в воздухе, перехватил поудобнее, после чего раздался хруст грудной клетки. Спазм голосовых связок и судорожно закусанный до скрипа кожи рукав не дали ему закричать во все горло, но все же какой-то звук вырвался наружу и коснулся слуха мутанта. Мутант замер с торчащими окровавленными останками человека во рту, обернувшись на сколько ему позволяло его малоподвижное тело. Монолитовцы, держа на прицеле чудовище, медленно попятились назад. Силыч, шедший за пареньком, одной рукой схватил его, окаменевшего, за куртку между лопаток и в таком положении, словно статую, понес перед собой, причем ноги паренька уже не касались земли. Мутант, обернувшись уже полностью на звук хрустнувшей под ногой одного из бойцов ветки, встретился взглядом бессмысленных глаз, с вздувшимися до размеров мизинца руки кровеносными сосудами, с туристом. Сказать, что пережил новичок при виде окровавленной огромной морды, на которой виднелись шишки застрявших в толстенной шкуре пуль с сочащейся из почти затянувшихся ран кровью, невозможно. Псевдогигант, не замечая бойцов Монолита, открыл рот, из которого выпал окровавленный труп, и вдруг, словно став толще, дернулся, поднимая одну из толстенных ног высоко вверх. Все оружие отряда, кроме огнемета, ударило одновременно. Пулемет Силыча бешеной дробью ударил по опорной ноге, гаусс Дыма, вбивая разогнанные до сверхзвуковой скорости стальные цилиндры, крошил необоримые суставы той же ноги, пси-плеть и электрическая дуга, освещая нестерпимым светом всю поляну, выжигали нервную систему и плоть мутанта. Грозный рев зверя перешел в нестерпимый визг, и мутант рухнул замертво, дымясь и расползаясь под собственным весом. Через секунду Мертвый Лес огласился рыками метавшихся поодаль кровососов. Отряд мгновенно сплотился вокруг незащищенного парня, выставив оружие. Одурманенные запахом смерти кровососы не решались нападать на бойцов, каждый раз намереваясь выхватить из кольца туриста, они в последний момент закладывали крутой вираж, избегая столкновения с группой. Почти минуту они прозрачными преломлениями воздуха и белым эфемерным сверканием безжалостных глаз носились вокруг людей, пока наконец понимание недоступности добычи одновременно с жаждой свежей крови не погнало охотников искать более приемлемый вариант удовлетворения вечной жажды.
Без всякого сигнала трое из пяти монолитовцев принялись обыскивать поляну и окрестности вокруг нее. Парень стоял ни жив ни мертв, тяжело и с хрипом дыша через судорожно прижатую ко рту руку. Два бойца остались рядом с ним, Силыч с пулеметом и боец с пси-плетью. Громко выдохнув, Силыч посмотрел на паренька:
– Ну вот, топтыгу ни за что завалили, могли бы прогнать… – нейтрально сказал он.
Парень тяжело дышал, пытаясь успокоиться и хоть чуть-чуть расслабить судорожно прижатую ко рту руку. Наконец ему это удалось, и тихим, не своим голосом он произнес:
– Я думал все… конец…
– Конец, не конец… тут, в Зоне, еще не ясно, какой из концов лучше, – меланхолично подал голос монолитовец с пси-плетью.
– Да куда уж лучше этого… – турист поглядел на мертвого, ставшего бесформенной кучей плоти псевдогиганта и частично торчащего из-под него трупа человека.
Монолитовец с пси-плетью пожал плечами, Силыч тоже промолчал.
Между тем тройка обшаривающих окрестности монолитовцев начала вытаскивать окровавленные снаружи, но схожие предсмертной маской трупы. Чернота вокруг глаз, открытый рот с синими губами, ввалившиеся щеки и какая-то слишком четко прорисованная шея, обрамленная мелкими, частыми, едва видимыми в скудном освещении черными проколами. Все добыты кровососами.
– «Синие», – доложил группе и нескольким первым номерам группировки по общей пси-связи Дым, разглядывая обмундирование. – Семь человек, все двухсотые. Похоже, притащили за собой свору, она их тут и положила.
– Наемники, – негромко сказал вслух парню Силыч.
Через десяток секунд внутренних телепатических разговоров между командиром отряда и первыми номерами группировки отряд снова выстроился в колонну, на этот раз замыкающим шел Силыч. Через короткое время отряд дошел до поста.
Пост «Пятак», если смотреть на него со стороны Мертвого Леса, представлял собой несколько мешков с песком посреди как будто чистого пространства. Но фокус этого поста был в том, что видимость была не более трехсот метров в каждую сторону, дальше пространство отсекалось танцующей стеной преломляющегося воздуха, за которым казалось такое же открытое пространство. Стоило человеку войти на контрольную полосу, как Мертвый Лес позади него становился меньше и дальше, скрываясь и размазываясь отдаляющей его миражом воздушной стеной. Единственное, что было видно, став на тропу, ведущую к мешкам с песком, за которым маячили два непропорционально маленьких силуэта стоящих на посту монолитовцев, это небольшое, также искажаемое маревом озеро в углублении, не закрытое ни камышом, ни кустарником, казавшееся просто круглой лужей диаметром в несколько метров.
Отряд быстро миновал оставшиеся десятки метров Мертвого Леса и вышел на прямую тропу, ведущую к мешкам с песком. Нечто похожее на надежду забрезжило в душе парня при виде хоть какого-то признака цивилизации, пусть даже в виде сложенных друг на друга мешков с песком. Кроме того, раздражавшие глаза и нос микроскопические частицы жгучего пуха перестали беспокоить его. Почувствовав себя намного лучше, он начал осматривать окрестности. В этом месте воздух преломлял все, визуально отдаляя и искажая очертания. Например, Дым, шедший первым, казался чуть ли не на голову меньше своего действительного роста, отчего он казался намного дальше чем есть.
Внимание парня привлекло какое-то движение вокруг озера. Вглядевшись, он увидел силуэт, и чем сильнее он старался разглядеть его, тем четче и понятнее становилась фигура, наконец пространство выпрямилось, перестало искажать и даже приблизило то, на что он смотрел. Все произошло мгновенно, словно отточенная режиссерская постановка. Фигура, внешне напоминающая стоящую спиной к нему по пояс в воде девушку с длинными волосами, возле которой плавал какой-то бытовой мусор, то ли белые пластиковые бутылки, то ли еще что-то, обернулась, и глаза парня встретились с пронзительным взглядом желтых глаз. Лицо существа, которое хоть и напоминало человеческое, но больше походило на лицо серой фарфоровой куклы, однажды разбитое на мелкие осколки и склеенное вновь. Осколки лица составляли целую картину, но немного шевелились, приподнимаясь и чуть-чуть смещаясь относительно друг друга. Существо вызывало такое отвращение и ужас, что он непроизвольно попятился назад и, споткнувшись о собственную ногу, упал на землю. Картина резко отдалилась, нечто, плеснув огромным хвостом, скрылось в воде ставшего вдруг снова маленьким озера.
– Ну что увидел? – с усмешкой спросил идущий за ним монолитовец.
– Ох… ренеть! – вскрикнул турист, сдерживаясь, чтобы не выплеснуть испуг в более грубой форме. – Что это за фигня?! – спешно поднимаясь и отряхиваясь, спросил он, с трудом сдерживая колотящую его дрожь и ощущая проступивший на лбу холодный пот.
– Кикимора, русалка, водолей, сирена… по-разному называют, – ответил боец. – Дурное место.
– А откуда они? Не было же таких, – все еще приходя в себя от пережитого, спросил парень.
– Да это не из Зоны, это… короче, они, видимо, всегда тут были, это, как тебе сказать… Вот есть место, откуда ты пришел, а есть места, откуда и всякое другое может появиться. Терпеть их не могу, – признался монолитовец.
– А чего вы их не перестреляете?
– Не требовалось. К тому же они сами не могут выйти, другое там все. Надо, чтобы ты к ним подошел, в их мир, так сказать. С нашего горизонта в них стрелять бесполезно. А там уже другие танцы, короче, кроме химер туда никто не суется, опасно, но заманить они тебя к себе могут, этим и занимаются… Поэтому мы на них не особо пялимся, хотя есть любители, развлекаются, – Силыч добродушно хохотнул.
– Бутылки к ним кидаете, что ли? – спросил турист, припоминая плавающий вокруг кикиморы мусор.
– Бутылки? Нет, такого не держим… А! – воскликнул он, – это яйца ихние, размножаются, на нерест, видать, вышла. Тьфу!
Силыч внезапно замолк. Командир дал команду держать дистанцию с посторонним. Дальше шли молча. Отряд безмолвно для ожидавшего хоть какого-то диалога новичка между монолитовцами миновал пост. Бойцы ограничились лишь несколькими едва заметными жестами и продолжили свой путь уже по территории группировки. Видимость стала нормальной, и шедший среди монолитовцев парень своими глазами увидел ЧАЭС. Она была огромной и не такой, как на фотографиях. Серые выщербленные стены и корпуса, огромные трубы, уходящие в небо, гигантские линии электропередач с большинством оборванных и покрытых ржавым волосом проводов, множество полуразрушенных построек и строительного мусора. Всего этого не должно было быть, этого не было на фотографиях, которые он изучал и в которых он ориентировался не хуже инженеров-проектировщиков, когда-то строивших станцию. Оглядывая совершенно незнакомые постройки, недостройки и чудовищных размеров корпуса, турист все больше понимал самое страшное – ему некуда идти. Некуда идти, даже если он покинет пределы Зоны. Это совсем другая земля, другая история и другой мир. Ошарашенный и растерянный, он шагал в ногу с впереди идущим бойцом, продвигаясь уже среди возведенных возле станции вспомогательных строений. Пустыри менялись полуразрушенными зданиями, кустистые аллеи скрывали ржавые металлические ограждения, оставшиеся еще с советских времен, а треснувший и вспучившийся под нажимом снизу асфальт вел его в совершенно новый и незнакомый мир. По пути встретилось несколько бойцов группировки, с которыми идущий отряд также не обмолвился ни словом.
«Отмороженные они какие-то, не здороваются, не прощаются», – отстраненно подумал парень, наблюдая, как командир их отряда остановился, а четверо бойцов продолжили путь в сторону торчащего посреди небольшой голой площадки строения, которое явно уходило под землю, и видимая часть больше напоминала огромную наклоненную вентиляционную шахту с толстенной металлической дверью черного цвета.
Недалеко от того места, где они остановились, было нечто, напоминающее полосу препятствий для военнослужащих, с большим количеством отпечатков сапог. Перекладины, ямы, заборы, кирпичные кладки с бойницами, покрышки. Несколько скамеек, буквально в десятке метров от туриста. На одной из них спиной к стоящим сидел странного вида человек, который, почувствовав взгляд парня, грузно встал и развернулся.
«Контролер», – успел понять парень и хотел поднять руку или крикнуть, привлекая внимание бойцов.
Крик застрял в горле, рука безвольно повисла, глаза парня закатились, из-под затрепетавших век проступила слеза. Монолитовец стоял рядом, спокойно стирая какое-то пятно с оружия. Через несколько секунд контролер отпустил парня, отвернулся и сел на скамейку. Глаза парня широко открылись.
– Контролер! – заорал он, пальцем одной руки указывая на мутанта, а другой хватаясь за стоящего рядом монолитовца. – Командир, контролер, – уже чуть тише и немного растерянно, видя нулевую реакцию бойца, проговорил он. – Командир, это же… – он, пригнувшись и прищурившись, уставился на спину мутанта, – это же не человек…
Дым, а именно он сейчас стоял недалеко от кричащего, словно только сейчас увидел парня. Отскоблив наконец защищенным перчаткой пальцем какую-то грязевую нашлепку на гладкой поверхности гаусса, он прокомментировал:
– Не ори, турист, он этого не любит. Будем считать, что тест на порядочность и благонадежность ты прошел. Можешь оставаться на территории сколько нужно.
С этими словами он развернулся и зашагал в бункер. Турист, не очень понимая, в чем дело, остался один перед неуютного вида пустырем, посреди которого торчало что-то напоминающее вентиляционную шахту, поодаль находилось множество непригодных для жилья разрушенных построек, частично скрытых пышно растущим кустарником, а в нескольких метрах от него, не обращая внимания на него и на стоящих поодаль бойцов Монолита, сидел контролер. Вечерело.