На земле существует немало красивых мест, поражающих своим природным великолепием и неповторимой экзотикой. Они способны удивлять и влюблять в себя каждого, кто там побывал. Наверное, поэтому такие места называют райскими. И действительно, более точного определения им не подберешь.
Одно из таких мест – Вьетнам. Эта страна многовековых памятников архитектуры, белоснежных пляжей, высоких гор и густых джунглей. Кажется, что здесь все идеально и не к чему придраться. Но это далеко не так. Существует и другой Вьетнам – не выставленный напоказ иностранцам. Если турист отклонится от традиционного маршрута, включающего посещение аквапарка, дельфинария и массажного салона, то тут же столкнется с совершенно иной жизнью, и близко не похожей на ту, которая кипит вокруг фешенебельных отелей, роскошных казино и изысканных ресторанов, вытянувшихся вдоль морского побережья.
Если убрать весь этот искусственно созданный для туристов лоск, предстает бедная страна, в которой практически ничего не изменилось со времен вьетнамско-американской войны. И райским это место уж точно не назовешь. Возле глухих деревушек и по сей день стоят поросшие мхом и позеленевшие от сырости доты, покоятся в джунглях пробитые снарядами солдатские каски и неразорвавшиеся авиационные бомбы, чернеют изъеденные ржавчиной и обвитые лианами подбитые тридцать лет назад американские вертолеты «Апачи».
Сохранились до наших дней и старые военные базы – некогда угрожавшие и величественные, а теперь заброшенные и полуразрушенные. На потрескавшемся бетоне, по которому когда-то маршировали солдаты и гремели гусеницами танки, в настоящее время ползают ядовитые змеи и ящерицы, у заброшенных ангаров и казарм растут деревья и кустарники, а в тех местах, где когда-то темнел асфальт, теперь зеленеет густая трава.
Одна из таких баз находится в заливе Камрань. Ее построили американцы, но после войны она отошла лучшему партнеру и союзнику коммунистического Вьетнама – Советскому Союзу. Советы планировали использовать ее как пункт материально-технического обеспечения пятнадцатой эскадры Тихоокеанского флота и противостоять с ее помощью американской базе на Филиппинах. И уже в начале восьмидесятых годов на базу для несения службы прибыли первые советские служащие.
Военно-морская база «Камрань» была существенно модернизирована, возведены новые военные объекты, улучшена инфраструктура. Что касается вооружения, то по советским правилам его численность была засекречена. Достоверно известно только о военно-воздушных силах, дислоцированных в «Камрани». Кораблей на базе было немного – около двадцати надводных, а также двадцать девятая оперативная дивизия подводных лодок. В «Камрани» была развернута база противолодочного и ракетного вооружения и технико-эксплуатационная часть. Обслуживающий персонал состоял из более чем трех тысяч человек. Но при реконструкции базы в начале восьмидесятых численность персонала существенно возросла, и вместе с семьями советских граждан в «Камрани» насчитывалось до десяти тысяч человек.
Однако с распадом Советского Союза началось стремительное сокращение военного присутствия русских в «Камрани»: осуществлен частичный вывод вооруженных сил России, самолеты и оперативная дивизия подводных лодок были расформированы, военные корабли выведены в Приморье и на Камчатку. В результате в начале девяностых на базе остались лишь авиаотряд, насчитывающий с десяток самолетов, а большая часть сооружений перешла в постоянное пользование Вьетнама.
«Камрань» быстро начала приходить в упадок. Взлетные полосы заросли травой, причалы проржавели. Поддерживать базу в нормальном и более-менее работоспособном состоянии стало невозможно.
Естественно, подобное положение абсолютно не устраивало Вьетнам. То, как с базой в девяностые годы прошлого века обращались российские военные, вызывало у официального Ханоя тихое бешенство, так как «Камрань» умирала и для ее восстановления с каждым годом требовались все большие вливания денежных средств. Вьетнаму была нужна работоспособная база, с крупным присутствием войск России. В крайнем случае официальный Ханой мог бы удовлетвориться передачей базы Китаю или даже возвращением туда американцев.
Неудивительно, что Вьетнам обратился к Москве с неофициальным предложением платить за аренду «Камрани». Россия согласилась на это, предложив, в свою очередь, вычитать плату из долга Вьетнама перед Советским Союзом. Вьетнам, в свою очередь, согласился с наличием долга, но не был готов признавать его размер. Позже Ханой неофициально сделал очередное предложение – платить за базу триста миллионов долларов в год. При этих условиях Вьетнам был готов продлить аренду базы. В противном случае ее угрожали передать США или КНР. Позже предполагаемая плата за аренду возросла до пятисот миллионов долларов в год.
В настоящее время военно-морская база «Камрань» находится в полузаброшенном состоянии, хотя считается, что она – ключ к восточной части Индийского океана. В средствах массовой информации постоянно муссируются слухи о передаче «Камрани» то Соединенным Штатам Америки, то Китаю, то Российской Федерации. Вопрос – кто из заинтересованных сторон больше заплатит за аренду? В создании же тут военно-морской базы заинтересованы все три стороны. Однако покупать «кота в мешке» не спешит никто, ведь для начала предстоит провести серьезную работу по исследованию акватории «Камрани»: взять пробы грунта, изучить приливы-отливы и течения, составить лоции, проверить состояние занесенного подводными течениями фарватера. Так как в итоге может оказаться, что военно-морская база не пригодна для эксплуатации, следовательно, и выставленная вьетнамским правительством цена окажется завышенной. Поэтому неудивительно, что американцы, китайцы и русские на протяжении последних лет забрасывали официальный Ханой просьбами о получении разрешения на проведение в бухте Камрань необходимых исследований. То ли в счет прошлых долгов, то ли из-за чрезмерной настойчивости руководства Военно-морского флота РФ, первым такое право получила Россия. Тут же спешно была создана специальная группа, в которую вошли лучшие ученые и лаборанты, закуплена самая современная техника для проведения подводных работ, выделена огромная сумма денег. И через полтора месяца в бухту Камрань прибыло российское гидрографическое судно «Жемчужина морей».
На проведение исследований Вьетнам отвел лишь две недели. Поэтому российские ученые работали не покладая рук, забыв про нормальный отдых и полноценный сон. За этот небольшой срок им удалось собрать достаточно необходимой информации, обработать которую должны уже были в одном из гидрографических институтов Москвы. Но все колбы, пробирки и контейнеры, в которых хранились образцы грунта, морской воды и микроорганизмов, не могли дать целостной картины о состоянии акватории «Камрани». Самые важные данные находились в дорогостоящем глубоководном зонде, который на протяжении всех двух недель фиксировал и записывал происходящие в бухте изменения: динамику подводных течений, силу волн, исчерпывающие данные о приливах и отливах.
Темно-красный диск солнца медленно проваливался за горизонт, растворяясь в сгущающихся сумерках. Наползающая со всех сторон темнота разбавляла прогревшийся за день воздух приятной прохладой. Вода в бухте заблестела лунным серебристым светом, и маленькие звездочки, загоревшиеся в вечернем небе, закачались на волнах.
У одного из причалов военно-морской базы «Камрань» стояло гидрографическое судно «Жемчужина морей». Со стороны казалось, что это корабль-призрак: ни людей на палубе, ни света в иллюминаторах, ни звуков голосов. Даже российский триколор на флагштоке безвольно повис в неподвижном воздухе. Лишь сигнальные огни горели ярко и ровно, да, присмотревшись, можно было различить фигуру вахтенного. В то же время на пластмассовом столике под полотняным навесом стояла пепельница, возле которой лежала открытая пачка сигарет. На леерах сохли майки и штаны. На специальных столах просыхали все еще мокрые гидрокостюмы, под столом лежали ласты.
Вскоре в одном из иллюминаторов загорелся свет. А через несколько минут на палубу вышли трое: молодой водолаз в тельняшке-безрукавке и двое холеного вида ученых в шортах и одинаковых легких рубашках.
– Посидим на дорожку? – бородач с острым взглядом посмотрел на часы.
Все они подсели к столику, вытащили из общей пачки по сигарете и с наслаждением закурили.
– Да уж… – тяжело вздохнул бородатый кандидат-гидролог, – повезло нам сегодня. Двадцать пять человек команды на судне, а поднимать из воды исследовательский зонд выпало именно нам.
– А ведь хотел же я ту крайнюю спичку вытянуть. Если в последний момент не передумал бы, спал сейчас, как все, в своей каюте, – возмущался собственной неосмотрительностью инженер в очках-велосипеде – один из разработчиков зонда.
– Жребий на то и жребий, чтобы кому-то везло, а кому-то нет. Но ничего, сделаем дело – и обратно. Увидите, выспаться еще успеем, – оптимистически заметил профессиональный водолаз.
В мокрой пепельнице погасли окурки, водолаз и ученые спустились по раскладному трапу и забрались в моторную лодку. Парень в тельняшке несколько раз дернул стартерный шнур – надрывисто загудел подвесной мотор. Лодка задрала нос и, разгоняя в стороны волны, понеслась к далекому, у самого выхода из бухты, бую, подмигивающему в темноте оранжевым проблесковым маячком.
– Завтра домой. Жена звонила, младший сын третий день как на ноги встал и свои первые шаги делает, – мечтательно закатил глаза бородач.
– А меня дочурка-первоклассница дожидается, – вздохнул очкарик.
– Везет вам, мужики, – угрюмо пробурчал водолаз, – у меня, кроме любимого кота, никого и нет, да и того пришлось соседям на время сдать.
Ученые переглянулись.
– Раз кота завел, значит, не один жил? – осторожно спросил бородач.
Парень безразлично махнул рукой:
– Да, была одна… но последнее время не заладилось в жизни… С моей-то работой. Полгода в море – полгода на берегу.
– Ничего, не переживай, это дело наживное. Женщин в нашей стране даже больше, чем мужиков, а зарабатываешь неплохо. Обязательно встретишь ту, которая тебя ждать будет. Главное верить, что такие женщины существуют, и поменьше думать о том, что дома делается, когда ты в отъезде, – подбодрил очкарик, – у меня, кстати, второе высшее образование – психолог.
– Угу, – без особого энтузиазма отозвался водолаз.
Бортовые огни гидрографического судна становились все меньше и меньше. Теперь находящимся в лодке могло показаться, что это всего лишь затухающие угольки костра, не погашенного кем-то из туристов на берегу. Впереди уже начинали вырисовываться контуры долгожданного буя, подсвечиваемого оранжевыми вспышками маячка. Лодка резко замедлила ход и закачалась на волнах.
– Дальше пойдем на веслах, – заглушив мотор, сообщил водолаз.
– Почему так? – удивился бородатый ученый.
– Сюда течением обрывки сетей со всего побережья сносит, – парень кивнул за борт, – намотаются на гребной винт, и все: спалим движок, потом до судна «пешком» придется добираться.
– Ладно, тогда гребем, – безразлично пожал плечами бородач. – Мы бы помогли, да всего одна пара весел. Или я ошибаюсь?
Водолаз вытащил из-под сиденья пару коротких неудобных весел.
– Извини. Но за эти две недели у нас на руках такие мозоли повыскакивали, что даже сигарету держать больно, – добавил сразу за двоих очкарик.
– Мне не привыкать, – водолаз подышал на ладони, – и один справлюсь.
Короткое весло опустилось в воду. Парень с легким превосходством посмотрел на лощеных ученых, мол, ботаники, что с них возьмешь: все с приборами да компьютерами возятся, тяжелее рюмки редко что поднимать приходится.
Резиновый борт мягко и практически бесшумно ткнулся в полый пластмассовый буй. Мокрое весло взметнулось в воздух, обдав ученых фонтаном брызг.
– Вот черт!.. – неожиданно ругнулся парень, резко подаваясь к другому борту лодки, – и надо же…
Мат еще несколько секунд летал над бухтой, возвращаясь искаженным отражением от прибрежных скал, пока и вовсе не растворился в ночной тиши.
– Ты чего? – бородач вопросительно посмотрел на перепуганного водолаза и на всякий случай отодвинулся от борта к центру лодки.
Сжатые губы парня слегка приоткрылись. С трудом сдерживая волнение, парень натянутым голосом невнятно произнес:
– Т-а-а-м аку-ла, – рука с согнутым пальцем указывала на воду, – я ви-и-идел пл-а-вник.
Сухопутный очкарик язвительно улыбнулся:
– Тут столько взвеси в воде, что ни одна акула сюда не сунется. У них жабры забиваются. А русалка тебе не привиделась? Или, может, лох-несское чудовище?
В отличие от своего сухопутного коллеги-инженера, бородач не спешил сводить все к розыгрышу. Как человек, проработавший в море полтора десятка лет, он привык удостоверяться во всем сам.
– Дай фонарь, – сухо произнес бородач.
– Ты действительно думаешь, что там акула? – неуверенно спросил очкарик и забеспокоился.
Большой палец вдавил пухлую резиновую кнопку в блестящий металлический корпус фонаря. Тусклый желтый свет осветил небольшой участок воды возле правого борта.
– Не исключено, особенно если учесть, что мы находимся в бухте, которая выходит в открытый океан… Это ты про взвесь знаешь, а акуле могли об этом и не сказать.
Бородач скрупулезно исследовал взглядом каждый метр воды. Туда, где появлялась хоть малейшая складочка волны, он тут же направлял луч света.
– К тому же я недавно читал, что в этих местах на одного серфера напала белая акула. Бедолага еле полторы ноги унес. Да, да, полторы… тебе не послышалось, – ученый выдержал паузу, вслушиваясь в учащенное дыхание своего коллеги, – это еще хорошо, что ногу по колено оттяпала. Могла и выше взять, по самые… Но не будем на ночь глядя.
– Ладно, хватит. Давай лучше зонд поднимем и назад вернемся. А то от твоих рассказов у меня уже мурашки по коже побежали, – оглядываясь по сторонам, предложил очкарик.
Для пущей уверенности бородач еще несколько раз провел фонарем над водой. Ни плавника, ни самой акулы так и не показалось.
– Все. Достаем. Я проверил. Если и была, то ушла. У них повадки такие: если заинтересовалась, то останется. Нет – ушла.
– Гарантию даешь? – подозрительно оглянулся вокруг себя очкарик и закашлялся. – Не знаю, как вы, мужики, но мне долго торчать здесь не хочется.
– Может, и показалось, – подал голос немного пришедший в себя водолаз, – дай бог, чтобы погружаться не пришлось. Так что поаккуратнее.
Бородач достал из-под сиденья портативное подъемное устройство, внешне напоминающее обыкновенный спиннинг, только более массивный и полностью сделанный из стали.
Тонкий на вид, но прочный тросик, на конце которого болтался карабин, неопределенно повис над водой. Бородач подмигнул очкарику, передал телескопическую трубу ему:
– Упри ручку в гнездо, – и опустил руку в воду.
Пальцы нащупали металлическое кольцо, соединяющее находящийся на поверхности буй и трос, закрепленный на установленном под водой исследовательском зонде. На металлическом кольце защелкнулась «однозубая пасть» карабина. Туго и медленно закрутилась в руках очкарика ручка катушки. Вскоре на поверхности показался облепленный водорослями и мелкими морскими моллюсками трос зонда. Бородач старательно очищал его метр за метром, чтобы не заклинило катушку.
– Совсем ерунда осталась, метров десять глубины, – довольно пробормотал бородач.
– Погоди. Не шуми. Кажется, я что-то слышу, – неожиданно толкнув в бок бородача, произнес водолаз.
– Опять акулу увид… – окончание ученый буквально проглотил, заметив в воде черный плавник.
Акула всплыла всего в нескольких метрах от лодки. Казалось, что стоит протянуть руку и можно коснуться ее плавника. Ее поведение выглядело довольно странным и неестественным – она находилась на одном месте, не делая абсолютно никаких движений. Но ученые и водолаз были настолько перепуганы самим фактом ее присутствия, что не обращали внимания на подобные мелочи.
– Так, – гидролог, не сводя глаз с акулы, медленно продолжал выбирать трос, очкарику оставалось только подтягивать его. – Как только зонд окажется в лодке, поскорее заводи мотор. Надо отсюда убираться, – тихо прошептал бородач, зная, насколько акулы чувствительны к малейшему звуку.
Но просить о чем-либо водолаза было бесполезно. Овладевший парнем страх вогнал его в глубокий ступор. Он, словно загипнотизированный, смотрел на плавник акулы, не в силах оторвать от него взгляда.
Но, как оказалось, акула не собиралась задерживаться на одном месте. Резко повернув плавником, она начала оплывать моторную лодку, описывая вокруг нее удивительно ровный круг.
– Да заводи же. Чего медлишь? – не выдержав, заорал во все горло бородач.
Но крик ученого утонул во всепоглощающем звуке, а точнее в громком и резком писке, возникшем неизвестно откуда. Поначалу его можно было стерпеть, но через несколько мгновений он стал таким мощным, что ученые и матрос зажали уши руками, бросив и телескопический подъемник, и трос. Однако странный, буравящий тело писк никуда не исчез. Он остался, продолжая звучать, но уже не в ушах, а в головах.
Матрос внезапно почувствовал недомогание: стало подташнивать и темнеть в глазах. И тут в лодку что-то ударилось. Моторка закачалась, и парень потерял равновесие. Падая в воду, он с ужасом успел заметить тупую морду акулы, упершуюся в борт моторной лодки.
Холодная вода, словно тысячи иголок, впилась в кожу. Тело охватила колющая дрожь. Неожиданно водолаз ощутил, что писклявый звук, который преследовал его на поверхности, теперь куда-то исчез. Перестала болеть голова. Но тут же появилась другая проблема – пальцы ног сводила судорога. Превозмогая боль, матрос поплыл к поверхности, изо всех сил помогая себе руками.
Лишь когда пальцы коснулись борта лодки, парень перевел дыхание. Запуганно осмотрелся по сторонам, но акулы уже не было видно. Он подтянулся и перевалился через борт.
– Вы как? – дернув за плечо лежавших на настиле ничком бородача, а потом очкарика, спросил водолаз.
Но ученые молчали, не подавая никаких признаков жизни. Парень схватил фонарь, перебрался на другую сторону лодки и заглянул им в глаза. Белки ученых были сплошь залиты кровью, а на лбу и висках проступали красные пятна, как от свежих ударов.
В народе говорят – если ночью неожиданно зазвонил телефон, значит, жди неприятностей. Трудно поспорить с этим утверждением. По ночам нормальные – уравновешенные – люди звонят только при «форс-мажоре». Но человек устроен так, что будет до последнего надеяться на лучшее. Поэтому перед тем, как ответить на звонок, он не один раз успокоит себя мыслью, что это просто ошиблись номером, и он услышит в трубке пьяный голос незнакомца, настойчиво требующий позвать к телефону Галю или Марину. Конечно, приятного в этом мало, но по крайней мере на душе становится легче и спокойней, ведь ничего страшного не произошло.
Но есть профессии и должности, для носителей которых ночной звонок не редкость. Есть дела неотложные – государственные. А потому главком Военно-морского флота Российской Федерации, когда посреди ночи зазвонил мобильный телефон, не раздумывая, взял трубку, лишь откашлялся предварительно, чтобы голос звучал ровно и спокойно. Один из его замов доложил о чрезвычайном происшествии, случившемся в бухте Камрань. Дело было настолько важным, что главком тут же приказал созвать экстренное совещание.
Несмотря на то что за окном только занимался рассвет, в огромном зале собралось практически все командование ВМФ РФ. Главной темой совещания была загадочная гибель двух российских ученых и пропажа дорогостоящего исследовательского зонда. Но имеющейся информации было недостаточно, чтобы предпринимать какие-то конкретные шаги и делать официальные заявления. Поэтому присутствующие пока только обменивались мнениями, высказывая различные версии и предположения относительно случившегося. Но, несмотря на расхождения, все соглашались в одном – смерть ученых и кража зонда имеют прямое отношение к будущему военно-морской базы «Камрань».
Ближе к вечеру пришли результаты вскрытия тел погибших ученых. Истинная, не физиологическая, причина их смерти так и не была выяснена. Вскрытие констатировало лишь деформацию легких, диафрагмы, разрыв мозговых сосудов, кровотечение гортани. Что же послужило настоящей причиной – совершенно неясно. Эти люди, отправляясь в экспедицию, были здоровы и никогда ни на что не жаловались. А вот водолаз, который находился в моторной лодке вместе с двумя погибшими учеными, выжил. Но давать какие-либо показания он пока не мог, потому что находился в коме. По предварительной версии врачей, причиной смерти могло стать какое-то внешнее воздействие, скорее всего искусственного происхождения. А раз искусственное, значит, его кто-то создал.
В общем, не имея свидетелей и улик, командованию ВМФ РФ предстояло решить нелегкую задачу – и найти виновных в гибели, и вернуть исследовательский зонд с ценной информацией. Поэтому было решено – отправить во Вьетнам специальную группу, которая занялась бы расследованием этого загадочного дела.