Помню одно: очнулась я, как после страшного сновидения. Я слышала голоса, которые едва доносились до меня; волнение и абсолютный страх заглушили все мои чувства.
Еще несколько минут – и я пришла в себя. Теперь я прекрасно понимала, где нахожусь: в детской, в своей собственной кровати. Была ночь, на столе горела свеча, Бесси стояла в ногах кровати, а надо мной склонился какой-то господин.
Мне сразу же стало легче. Я почувствовала себя в безопасности, потому что в комнате был посторонний человек, у которого не было причин меня ненавидеть. Я знала его, это был мистер Ллойд, аптекарь, которого миссис Рид вызывала, когда болели слуги. Для себя и своих детей она приглашала врача.
– Ну-ка, кто я? – спросил он.
Я ответила и протянула ему руку. Он взял ее, улыбнулся и сказал:
– Ну, теперь мы пойдем на поправку.
Затем он сказал Бесси, чтобы меня ночью ни кто не беспокоил. Дав ей еще несколько указаний, предупредил, что завтра опять зайдет, и ушел. Мне с ним было так спокойно, что, когда за ним закрылась дверь, я снова почувствовала себя незащищенной, да и комната словно потемнела.
– Может, вы теперь заснете, мисс? – ласково спросила Бесси.
Я не знала, что ответить, боясь грубости с её стороны.
– Попытаюсь.
Бесси ушла в комнату для горничных, расположенную рядом с детской. И я услышала, как она сказала:
– Сара, ложись со мной в детской, а то я боюсь, что эта бедная девочка умрет. Странно, что с ней случился этот припадок… Интересно, что она чувствовала? Все-таки миссис Рид была на этот раз чересчур сурова.
Они еще с полчаса перешептывались, пока не уснули.
Я же так и не смогла заснуть до утра.
После этого случая моя нервная система расшаталась настолько, что следы пережитого потрясения сохранились до сих пор. Да, миссис Рид, вы приложили немало усилий, мучая меня! Но я вас прощаю!
На следующий день, ближе к полудню, я встала, оделась, укуталась в теплый платок и села возле камина, чувствуя страшную слабость. Я тихо плакала, мое сердце разрывалось от тоски, хотя, наверное, я должна была бы радоваться, – никого из Ридов дома не было, Эббот не показывалась, и только Бесси ходила туда-сюда, прибираясь в комнате, да изредка необычно ласково обращалась ко мне. Однако ни тишина, ни приятные слова Бесси, ни сладкий пирожок, к которому я так и не притронулась, не смогли успокоить меня.
В то утро опять зашел мистер Ллойд.
– Уже проснулась? – воскликнул лекарь, входя в детскую. – Ну, Бесси, как девочка себя чувствует?
Бесси ответила, что превосходно.
– Тогда ей надо быть повеселее. Подойдите ко мне, мисс Джейн. Вас ведь зовут Джейн? Правильно?
– Да, сэр, Джейн Эйр.
– Я вижу, что вы плакали, мисс Джейн Эйр. Не скажете – почему? Вам нездоровится?
– Нет, сэр.
– Она, наверное, плакала потому, что не могла поехать кататься с миссис Рид, – ответила за меня Бесси.
– Ну да! Она слишком большая для таких глупостей.
Я была с ним согласна, и так как это незаслуженное обвинение задело мою гордость, живо ответила:
– Я за всю мою жизнь ни разу еще не плакала о таких пустяках. Я вообще не люблю кататься! А плачу потому, что чувствую себя несчастной.
Добрый аптекарь был, видимо, удивлен моим признанием. Он внимательно разглядывал меня своими ласковыми проницательными серыми глазами, затем сказал:
– Что с тобой вчера случилось?
– Она упала, – снова за меня ответила Бесси.
– Упала! Ну вот, опять как маленькая! Разве такие большие девочки падают? Тебе, видимо, лет восемь или девять?
– Десять. Меня нарочно сбили с ног, – резко сказала я, снова поддавшись чувству обиды, – но мне не поэтому стало плохо.
Мистер Ллойд задумался и потянулся в карман пиджака за табаком. В это время зазвонил колокол, – слуг сзывали на обед, но аптекарь не знал о значении этого звона.
– Вас зовут, – сказал он Бесси, – можете идти вниз. А мне, пока вы вернетесь, надо поговорить с мисс Джейн.
Бесси пришлось уйти.
– Значит, твоя болезнь не связана с падением? Так что же случилось? – спросил мистер Ллойд, когда няня ушла.
– Меня заперли в комнате, где живет привидение, а там было уже темно.
Мистер Ллойд, улыбнувшись, нахмурился.
– Что? Привидение? Да, ты еще совсем ребенок! Ты боишься привидений?
– Да, я боюсь привидения мистера Рида. Он умер в той комнате и там лежал… Никто не заходит в ту комнату, и это было жестоко – закрыть меня на ночь в ней, в темноте! Я этого никогда не забуду.
– Ерунда! Может быть, ты и днем боишься?
– Нет, но ведь скоро опять наступит ночь. А потом есть другие причины, из-за которых мне так горько, так горько здесь.
– Какие же?
– Во-первых, я сирота, у меня даже нет братьев и сестер.
– Но у тебя есть хорошая тетя, кузен и кузины.
Последовало невольное молчание, затем я уже совсем по-детски выкрикнула:
– Да ведь это Джон Рид сбил меня с ног, а тетя приказала запереть меня в красной комнате!
Мистер Ллойд опять потянулся за табакеркой.
– Разве тебе плохо в Гейтсхэдхолле? – спросил он. – Разве ты не рада, что живешь в таком большом доме?
– Это не мой родной дом, сэр, а Эббот говорит, что я хуже прислуги в нем.
– Эх ты, глупышка! Неужели ты хочешь уехать из этого прекрасного дома? А у тебя нет других родственников, кроме миссис Рид? Со стороны отца, к примеру?
– Не знаю. Я как-то спросила тетю Рид, так она ответила, что у меня, возможно, кто-то и есть, но все они наверняка бедные люди. Тетя Рид говорит, что мои родственники могут быть только попрошайками.
– А ты не хочешь поступить в школу?
Я снова задумалась. Бесси рассказывала, что в школе, хоть там и строгие порядки, учат рисовать, вязать, играть на фортепиано, читать по-французски. Кроме того, школа – это дорога, это конец страданиям, это новая жизнь. Всё, решено.
– Я бы хотела поехать в школу.
– Ну-ну, кто знает, что нас ждет, – сказал аптекарь, вставая. – Девочку надо увезти отсюда, – добавил он, уже обращаясь к самому себе, – нервы у неё порядком расшатаны.
Вернулась Бесси, и в ту же минуту мы услышали шум подъезжающего экипажа.
– Ваша госпожа подъехала? – спросил мистер Ллойд Бесси. – Мне необходимо переговорить с ней.
Видимо, аптекарь всё-таки посоветовал мисс Рид отправить меня в школу, потому что в один из ближайших вечеров я случайно подслушала разговор Бесси и Эббот, говоривших об этом. Они решили, что я уже сплю и ничего не слышу.
– Миссис Рид, наверное, себя не помнит от радости, что появилась возможность избавиться от этой гнусной Джейн, – сказала Эббот. – И правда, у девчонки вечно такой вид, точно она замышляет что-то подлое.
– Её можно и пожалеть, – вздохнув, возразила Бесси. – Она ведь сирота…
Из их последующего разговора я впервые узнала, что мой отец был бедным пастором; что мать моя вышла за него против воли родителей, поэтому они лишили её наследства, и что всего через год после свадьбы мои родители умерли от тифа.