Я сопротивлялась изо всех сил, что еще больше разозлило Бесси и мисс Эббот. Я понимала, что мое поведение уже навлекло на меня кучу бед, и в отчаянии была готова на все.
– Держите ее за руки, мисс Эббот, она точно с цепи сорвалась…
– Какой стыд! Какой позор! – кричала гувернантка. – Разве можно так вести себя, мисс Эйр? Бить молодого барина, сына вашей благодетельницы! Ведь это же ваш молодой хозяин!
– Хозяин? Почему это он мой хозяин? Разве я служанка?
– Нет, вы хуже служанки, вы в доме ничего не делаете, вы приживалка! Вот посидите здесь и подумайте хорошенько над своим поведением.
Говоря это, они втащили меня в красную комнату и бросили на софу. Я тут же попыталась встать, но две пары рук пригвоздили меня к месту.
– С ней никогда еще такого не было, – сказала наконец Бесси, удивленно глядя на меня.
– Ну, в тихом омуте черти водятся. Сколько раз я говорила миссис Рид, что сомневаюсь в этом ребенке, и миссис всегда соглашалась со мной. Нет ничего хуже такой тихони! Я никогда не видела, чтобы ребенок в ее возрасте был настолько замкнутым.
Бесси не ответила; но немного погодя сказала мне:
– Вы должны понимать, мисс, что вы в долгу перед миссис Рид: она же кормит вас; если она вас выгонит, то вам прямая дорога в работный дом.
Я не знала, что ей ответить. Я всегда зависела от кого-то, меня постоянно попрекали куском хлеба. Это было трудно и порой невыносимо, но я не до конца осознавала своё положение. Мисс Эббот поспешно добавила:
– И не воображайте, что вы родственница мистеру Риду и его детям, если даже миссис Рид так добра, что держит вас в своем доме. Её дети будут богаты, а у вас никогда ничего не будет. Поэтому вы должны покориться и быть любезной с ними.
– Мы ведь говорим все это ради вашей же пользы, – добавила Бесси уже мягче. – Постарайтесь не быть дерзкой.
Они ушли, меня же заперли на ключ.
В красной комнате стоял страшный холод, потому что ее почти не топили: сюда редко кто заглядывал. Иногда в эту комнату заходила миссис Рид, чтобы проверить содержимое какого-то секретного ящика в шкафу, где хранился фамильный архив, шкатулка с драгоценностями и портрет умершего мужа.
С тех пор, как умер мистер Рид, прошло девять лет; именно в этой комнате он умер; здесь он лежал мертвый; отсюда вынесли его гроб, – и с того дня комната стала нежилой. Вот в эту самую комнату меня и заперли.
Мне было страшно, но страх еще не победил меня окончательно. Кровь во мне еще кипела, и негодование поддерживало мою храбрость. Почему прощают все проступки эгоистичной Элизе, капризной Джорджиане и жестокосердному Джону? Наверное, потому что мои кузины красивые, а Джон, чтобы он ни сделал, всё равно остается для мисс Рид ее «дорогим сыночком». Мне же не прощают ничего. Я стараюсь во всем, а меня называют не послушной, упрямой вруньей, и так каждый день.
Я чувствовала себя такой несчастной! Я не понимала: за что меня так мучают? Теперь, когда прошло столько лет, у меня есть ответ на этот вопрос. Я совершенно не подходила к Гейтсхэдхоллу. Я была среди них как белая ворона, у меня не было ничего общего ни с миссис Рид, ни с ее детьми. Да, они не любили меня, но ведь и я не любила их. Почему же они должны были относиться тепло к ребенку, который не принимал их взглядов на жизнь, их порядков, который ни в чём не походил на них, который смел протестовать против унижений и плохого к себе отношения? Если бы я была веселой глупой куклой – пусть даже зависимой сиротой, – миссис Рид отнеслась бы ко мне гораздо добрее; ее дети дружили бы со мной; слуги тоже не делали бы из меня девочку для битья.
Я была уверена, что если бы мистер Рид – брат моей матери – был жив, он относился бы ко мне хорошо. Меня душили слезы. А вдруг призрак мистера Рида захочет прийти сюда и утешить меня?
И тут какой-то слабый свет появился на стене. Может быть, лунный луч или свет фонаря? Мое сердце нервно забилось. Меня охватил ужас. Я бросилась к двери и стала дергать ручку. Затем услышала поспешные шаги по коридору, ключ в замке повернулся, в комнату вошли Бесси и Эббот.
– Мисс Эйр, вам плохо? Вы больны? – спросила Бесси.
– Что за шум! Я ужасно испугалась! – воскликнула Эббот.
– Выпустите меня отсюда! Я хочу в детскую! – закричала я.
– Что тут происходит? – властно спросила мисс Рид, привлеченная криками. – Эббот, Бесси! Я, кажется, приказала оставить Джейн Эйр в красной комнате, пока сама не выпущу её!
– Мисс Джейн так громко кричала, сударыня, – виновато сказала Бесси.
– Оставьте ее, – был единственный ответ. – Отпусти руки, мерзкая девчонка! Криком ты ничего не добьешься, можешь быть уверена. Теперь ты останешься здесь еще на лишний час, да и то выпущу я тебя только при условии полного послушания с твоей стороны.
– О, тетя! Пожалейте меня! Простите! Я не выдержу этого… Накажите меня как-нибудь по-другому! Я умру, если…
– Замолчи! Ты просто отвратительна!
В её глазах я действительно была отвратительной. Она считала меня опытной артисткой, искренне веря, что я только и умею, что притворяться и лгать.
Бесси и Эббот ушли, а миссис Рид грубо втолкнула меня обратно в красную комнату и молча заперла на ключ дверь моей тюрьмы.
Со мной, видимо, случился припадок, и я потеряла сознание.