Финальная игра ежегодного имперского турнира по драгонфлаю собрала невиданное количество зрителей. По традиции, игра проходила на Семисветной Арене, возведенной Роландом Святым в честь победы в Мертвой войне и вмещающим полторы тысячи зрителей. Посмотреть игру сборной команды Скаленцы против сборной Чесландии приехали болельщики со всех краев империи.
24 день ласточек. Фьонадири
Дамиен шер Дюбрайн
Ясная осенняя погода как нельзя лучше подходила для решающего сражения. К двум часам пополудни все было готово: осажденная крепость пестрит штандартами, крыши башен и шлемы выстроившихся перед воротами пехотинцев сияют, конница на флангах роет копытами стриженую траву, лучники заняли позиции на стенах, маги – на башнях, баллисты и катапульты нацелены.
– Можно начинать, ваше всемогущество, – сказал маршал, подтянутый пожилой шер в начищенной серебряной кирасе и феске с черно-серебряной кокардой.
Император в последний раз оглядел поле боя, чуть склонил породистую голову вправо, прицеливаясь, и объявил:
– Красный дракон пошел!
Совершенных очертаний дракон, запущенный умелой рукой, устремился к крепости, сея панику и разрушения в войске, а свита за спиной императора разразилась восторженными криками:
– Какой удар!
– Великолепное начало, ваше всемогущество!
– За вами не угнаться!
Элиас Брайнон вместо ответа прищурился, подсчитывая потери противника.
– Семнадцать пехотинцев, три лучника и баллиста, – бесстрастно сообщил маршал.
– Восемнадцать, – уточнил кронпринц Люкрес одновременно с падением еще одной фигуры.
Император, не обращая внимания на восхищенные вздохи – Элиас Второй был, есть и будет лучшим игроком в драгонфлай во всей империи – протянул руку. Маршал подал ему оранжевый шар, превратившийся в дракона, едва коснулся императорской руки.
– Оранжевый пошел! – выдохнул Элиас, запустив второй снаряд.
Половина кавалерии на левом фланге пала, одна из башен рухнула, раскатившись по газону ровными кусками дерева. Не устояла и нынешняя фаворитка, юная шера с очами томными, как сашмирские ночи, и станом тонким, как сашмирские минареты. Она ахнула и тихо проворковала что-то такое, что заставило непоколебимого императора оглянуться и дернуть углом рта в подобии улыбки.
Маршал протянул повелителю третий шар, но вместо того чтобы вернуться к игре, император нахмурился, продолжая глядеть в сторону дворца. Полторы дюжины придворных обернулись вслед за ним…
– Его светлость Дамиен шер Дюбрайн, маркиз Рузиньен, – звонко объявил лейб-гвардеец в лазурном с серебром мундире.
Над игровым полем повисла мертвая тишина. Взгляды придворных метались от императора к его бастарду и обратно, ментальные амулеты раскалились в попытках скрыть шквал эмоций – никто не остался равнодушен к наглому явлению опального маркиза. Поговаривали, что опального. Однако некоторые, особо осведомленные, источники утверждали, что на самом деле полковника Дюбрайна вовсе не высылали в Хмирну с глаз долой, а отправляли с секретным заданием. Настолько секретным, что даже Конвент не в курсе, в чем оно заключается. Другие, не менее осведомленные, уверяли, что вынесенный бастарду за измену империи смертный приговор все еще в силе, в Хмирну он позорно сбежал в поисках убежища, а Красный Дракон в помощи отказал, вот и пришлось вернуться и сдаться на милость императора. Милость, которой не будет, и наконец-то бастард перестанет мозолить глаза уважающим себя шерам.
Последние источники, как несложно догадаться, являлись особо приближенными к кронпринцу Люкресу. Они же авторитетно заявляли, что кронпринц в последнее время редко появляется при дворе и не посещает заседания кабинета министров только потому, что пишет очередную научную работу и готовится к свадьбе с прекраснейшей сумрачной шерой. Слухи же о его нездоровье и нежелании императора видеть младшего сына – суть ложь и клевета. А светлый шер Майнер, известный на всю империю менталист, вовсе не лечит кронпринца от душевного недуга, а помогает в научной работе.
Сейчас же у придворных наконец-то появился шанс узнать, как обстоят дела на самом деле. И потому они с нетерпением ловили каждый жест, каждое движение императорской брови – и вострили уши, чтобы не пропустить ни слова.
На спокойно идущего к игровому полю Дайма не глядел лишь августейший брат Люкрес. Он демонстративно отвернулся к светлому шеру Майнеру и шепотом что-то сказал. Ни его вопроса, ни ответа шера Майнера Дайм не слышал, да и не особо ими интересовался. Куда больше его волновало, не ошибся ли Светлейший в прогнозах и переживет ли Дайм встречу с императором. Вот если переживет, тогда и можно будет подумать о приватной беседе с лучшим мозгоправом империи.
– Ваше всемогущество, – поклонился Дайм с пяти шагов, как велел придворный этикет.
Он старательно делал невозмутимое лицо, хотя сердце заходилось как бешеное, а внутренности свернулись в ледяной ком. Хоть Светлейший и обещал, что все будет хорошо – верилось с трудом. Наверное, стоило все же написать императору, как-то оправдаться… Сомнительно, что оправдаться бы удалось – ведь у Люкреса было сколько угодно времени, чтобы представить все в нужном ему свете. То есть изменой.
– Дамиен, – холодно кивнул император и замолк, не делая знака разогнуться.
Сердце замерло в ожидании: вот сейчас император велит страже взять его и привести приговор в исполнение… Так. Не дрожать. Поздно бояться – он уже здесь, а не под надежным крылом Алого Дракона.
Тем временем по толпе придворных пронесся предвкушающий вздох. На этот раз разодетые по последней моде придворные даже на дорожную куртку Дайма не обратили внимания, так их жгло любопытство. А он сам подумал: может, стоило переодеться, выказать тем самым уважение. Хотя это вряд ли бы как-то повлияло на уже принятое императором решение. Осталось лишь его выслушать – и подчиниться.
Интересно, если император велит казнить Дайма, Светлейший вытащит его с эшафота?..
– Это наглость или глупость, явиться к нам вот так? – громким шепотом осведомился Люкрес.
Кто-то из придворных угодливо хихикнул, но тут же осекся. Потому что император жестом велел Дайму подняться.
– Иди сюда, – велел он так же холодно.
Дайм подошел. Спокойно. Глядя прямо на императора. В конце концов, если ему суждено умереть сегодня, то так тому и быть. Лебезить, умолять и унижаться он в любом случае не станет.
– Почему так долго? Подай нам желтого, – спустя еще полминуты напряженного молчания велел император и указал на место между собой и маршалом. – И рассказывай, как поживает наш возлюбленный брат Ци Вей.
Дайм выдохнул, сохраняя все то же бесстрастное выражение лица. Не показывать же придворным, какое облегчение испытал.
Придворные тоже выдохнули, в отличие от Дайма – разочарованно. Один лишь маршал усмехнулся в усы, перекинул Дайму желтый шар и обвел остальных насмешливым взглядом. Мол, не будет вам раздора в высочайшем семействе. Обойдетесь без кровавых зрелищ. Впрочем, не один маршал был доволен реакцией императора на явление опального (опального ли?) сына. Ухмылка Бруно Майнера была вполне себе злорадной.
– Приятно узнать, что ваше посольство в Хмирне увенчалось успехом, мой светлый шер, – заявил он, отчего кронпринца Люкреса малость перекосило. – Если найдете время, я бы хотел с вами побеседовать. С разрешения вашего всемогущества. – Майнер вежливо поклонился императору, и тот одобрительно кивнул.
Дайм тоже кивнул: «Даже не представляете, как сильно я хочу побеседовать с вами наедине, мой светлый шер».
Надо же, а ведь Бруно казался совершенно далеким от политики. И в списке возможных преемников Мастера Миражей не значился, хотя по силе и мастерству – самая логичная кандидатура. Не зря же именно его император выбрал, чтобы помочь Люкресу. И присматривать за ним же.
– Как я уже сообщал вашему всемогуществу, Красный Дракон и его империя благоденствуют, – церемонно сказал Дайм, протягивая императору желтый шар. – Дракон выразил надежду в следующем воплощении встретиться с вами лично, если вы соблаговолите посетить Хмирну.
– Быть может, быть может, – милостиво кивнул император, принимая из его рук шар. – Сожалею, что тебе не удалось остаться на праздник Великого Возрождения. Но ты нужен нам здесь. Мы бы сказали, просто необходим нам здесь.
Люкреса снова перекосило, а придворные самую малость, на четверть шага, от него отодвинулись. Все, кроме его новой фаворитки, шеры дивной красоты и столь же дивного отсутствия интеллекта, и светлого шера Майнера. Который, судя по всему, не отойдет от Люкреса ни на четверть шага даже под угрозой смерти. Крайне, просто крайне интересная смена фигур на доске!
– Желтый пошел! – объявил император, не обращая внимания на реакции придворных. Шар в полете развернулся в сияющего золотом дракона, приковавшего к себе все взгляды. Сам же император обернулся к Дайму, слегка улыбнулся и продолжил: – До нас дошли крайне любопытные слухи о Синь Лю, шестьдесят пятой дочери Ци Вея…
– Синь Лю станет Матерью Неба, ваше всемогущество, – дипломатично увильнул Дайм.
Вот так прямо тыкать императору в лицо своим грядущим отцовством и родством с Алым Драконом он не стал. Невежливо это.
Вместо него это сделал маршал игры, в миру – светлый шер категории терц-максимум, герцог Лайон Клема́, полковник Магбезопасности и второй заместитель генерала Парьена, а фактически – первый помощник самого Дайма. К счастью – или в подтверждение императорского таланта ставить нужных людей на нужное место – герцог Клема не страдал воспалением амбиций и спокойно воспринял стремительный карьерный взлет маркиза Рузиньен. Хотя Дайм точно знал: августейший брат Люкрес не раз намекал Клема, что он во всем превосходит бастарда, а что Дюбрайн обошел его в звании и должности – исключительная несправедливость, требующая исправления. На что Клема лишь пожимал плечами и заявлял, что совершенно не жаждет взваливать на себя лишние обязанности и ответственность. И если Светлейший был так добр, что отдал всю эту головную боль полковнику Дюбрайну, то Клема может лишь вознести Двуединым благодарственные молитвы.
– А наш светлейший император станет Дедушкой Неба, – тихонько пробормотал полковник Клема вроде бы никому конкретному, но услышали его все. – Интереснейший поворот, интереснейший…
Придворные снова сдержанно ахнули его словам. А император внезапно рассмеялся, чем поверг свиту в окончательный ступор, а кронпринца – в холодную ярость.
Дайм в который раз порадовался, что дара в Люкресе – кошкины слезы, иначе бы тот испепелил его на месте прямо здесь, на глазах императора. Так-то кронпринц просто побелел и сжал кулаки, не в состоянии больше делать хорошую мину при плохой игре.
– Ты взрослеешь, сын мой. – Отсмеявшись, император похлопал Дайма по плечу. – Раз уж даже перворожденный Дракон признал, что тебе пора обзавестись семьей и детьми, кто я такой, чтобы спорить? Кстати, третья стихия тебе очень к лицу. Давненько в нашей семье не случалось огненного дара.
Огненного дара? Дайм опешил. Вот это новость! Огненный дар – у него? Значит, Алый каким-то образом поделился пламенем, видимо, называя Дайма своим сыном… Или как-то еще… Не суть. Он – Дракон, чистая магия, он и не такое может. Наверное. Но почему же Светлейший ничего не сказал Дайму об огненном даре? И почему сам Дайм ничего нового в себе не ощущает? Или же ощущает? Кажется, он вконец запутался.
Что не помешало ему продолжить рассказ о своем «посольстве», которое, кто бы мог подумать, случилось исключительно по воле мудрейшего императора.
Пока Дайм докладывал об успехах посольства, император мастерски запустил еще трех драконов. При этом – задавая дельные вопросы о технологических нововведениях Подкрылья и смеясь шуткам Ци Вея. На шестом, синем, драконе партия была окончена.
– Да, сын мой, тебе определенно пришла пора жениться, – непринужденно перевел тему император, подкидывая в руке не пригодившегося фиолетового дракона. Тот хлопал крыльями, завивал блестящий хвост кольцами и плевался длинными и очень красивыми струями пламени. – Мы пока еще не решили, кто станет твоей супругой. Возможно, одна из сестер султана Пхутра. Или княжна Катарина Сенежская. Или же ты остановишься на принцессе Суардис? Подумай сам.
– Ваше всемогущество, позвольте мне удалиться и заняться подготовкой к заседанию кабинета, – ровно сказал Люкрес, успевший взять себя в руки и ничем, кроме белых губ, не выдававший свою ярость.
– Не стоит торопиться, Люка, – с улыбкой покачал головой император. – Все же твой брат вернулся из столь длительной отлучки. Ты, помнится, желал что-то ему сказать?
Вот тут уже Дайм едва не отступил на шаг-другой, а лучше бы – на лигу или десять.
Когда император улыбается вот так, одними губами, и левый уголок рта становится чуть выше правого – даже Светлейший предпочитает совершить стратегический отход на заранее подготовленные позиции.
Люкрес бы тоже отступил, но светлый шер Майнер не позволил. По-простому стал за его спиной, так что Люкрес уперся в него лопатками.
– Желал, ваше всемогущество. Но в более подходящей обстановке, – изо всех сил постарался остаться несломленным Люкрес, и ему это даже удалось. Почти. Голос дрогнул лишь на последнем слове.
– Очень подходящая обстановка, мы считаем, – заявил император, не переставая улыбаться. – Ну же, Люка, не стесняйся. Здесь все – верные слуги империи, ни единого шпиона. Не так ли, дорогой Лайон?
– Вы совершенно правы, ваше всемогущество, – с ледяным спокойствием ответил герцог Клема. – Никого лишнего.
Хм. А ведь в самом деле – никого лишнего, но и все заинтересованные лица присутствуют: добрая половина кабинета министров и все самые известные сплетники столицы. Так что новости попадут по назначению мгновенно и в максимально неискаженном виде.
Новости, которые без сомнения порадуют старших принцев. Хоть они равно ненавидят и Люкреса, и Дайма, но будут искренне счастливы узнать об унижении одного из них по любому поводу.
– Что ж, раз вы так считаете, ваше всемогущество… – попытался оттянуть неизбежное Люкрес.
– Ты сомневаешься, Люка? – Улыбка императора стала еще холоднее, даже в воздухе повеяло морозом, а под ногами зазмеилась поземка, заставляя дам кутаться в легкие шали и плотнее прижиматься к кавалерам в поисках тепла и защиты.
– Никто не смеет сомневаться в правоте вашего всемогущества, – склонил голову Люкрес, распространяющий вокруг себя волны колючей ярости, но так и не смог заставить себя произнести то, что требовал император.
Никак – извинения? Вот это сюрприз! Прав был Светлейший, только ради этого стоило вернуться в Метрополию!
– Кажется, ваше высочество не совсем здоровы? – очень тихо и очень сочувственно осведомился шер Майнер.
Люкрес заметно вздрогнул, метнул на своего «советника» злобный взгляд и повернулся-таки к Дайму.
– Я сожалею о недоразумении, – выдавил он, старательно глядя Дайму в переносицу и изо всех сил держа ментальные блоки.
Тщетно. Его ярость, ненависть и боль публичного унижения были столь сильны, что даже ментальные амулеты из императорской сокровищницы трещали и искрили. Куда уж щитам самого Люкреса. Тем более что его аура хоть и выровнялась, приобретя чистый голубой цвет, но значительно поблекла. Даже по сравнению с тем, что Дайм видел лет двадцать назад. Эксперименты Саламандры серьезно ему навредили.
Впрочем, сочувствия Дайм не испытывал. Не после того, как Люкрес приказал казнить его у позорного столба.
– А, это было недоразумение. – Дайм усмехнулся в лучших традициях Брайнонов и замолк, не желая облегчать Люкресу публичное покаяние.
Император, герцог Клема, шер Майнер и остальные три десятка шеров тоже молчали. Ждали. Кое-кто даже наслаждался спектаклем.
Люкрес же наконец сфокусировал взгляд на Дайме, сжал челюсти и сквозь зубы прошипел:
– Ну?
– Что-то еще, ваше высочество?
Поймав взгляд Люкреса, Дайм швырнул в него ментальным слепком, со всеми физическими и эмоциональными ощущениями: пусть хоть на миг почувствует на собственной шкуре, каково это – умирать у позорного столба.
Люкрес покачнулся, прикусил губу, но не отступил. Да и некуда было. Интересно, чем ему пригрозил император в случае непослушания? Еще одним сроком лечения в клинике шера Майнера или чем-то серьезнее? К примеру, разрывом помолвки с Шуалейдой, не зря же он только что упоминал ее фамилию.
Однако узнать это прямо сейчас Дайму не удалось. Люкрес распрямился, задрал нос и процедил:
– Прошу простить меня, брат.
Дайм с наслаждением ощутил боль, которую эти слова причинили Люкресу. И слова, и взгляды придворных, и одно то, что Дайм стоял перед ним живой, здоровый и полный сил – несмотря на то, что должен, обязан был с кровью потерять дар! Пусть не весь, но хоть часть! Вместо же этого в проклятом ублюдке невесть откуда появились огонь и тьма, словно Алый Дракон в самом деле поделился с ним своей пламенной кровью! С ублюдком! У которого и так было все то, что должно было достаться ему, Люкресу, законному сыну императора, истинному Брайнону!
Но ничего, пусть радуется сейчас, напоследок. Видят Двуединые, Люкрес отомстит. Что бы ни говорил отец, а запретить жениться на Шуалейде он не сможет. И Люкрес отберет у мерзавца все. Все! Сначала – наглую девчонку, затем – темного шера, проклятого интригана и обманщика, следом – должность в МБ, расположение императора, титул и владения, а главное – дар! Тот роскошный дар, что достался ублюдку по недосмотру Двуединых. Люкрес его непременно исправит. Сегодня же и начнет. А пока пусть тот радуется и надеется на императорскую милость…
Сжатые в остро-ледяной ком мысли Люкреса ударили Дайма под дых, заставили пошатнуться – столько в них было ненависти, ненависти, ненависти…
«Заткнись!» – мысленно велел Дайм, отбрасывая от себя ядовитую дрянь.
Вслух же он сказал:
– Разумеется, я прощаю тебя, брат мой, – тоном, который ровным счетом никого не обманул. И не должен был. Вряд ли император в самом деле надеялся таким образом их помирить. Скорее уж убедиться, что вражда их непримирима и смертельна.
– А теперь обнимитесь, вы же братья, – велел император, игнорируя очевидное. – И не смейте больше ссориться. Нам не нужен разлад в государстве.
– Разумеется, ваше всемогущество. Никакого разлада не будет, – твердо пообещал Дайм. От всего сердца. Какой может быть разлад, если он в ближайшее же время избавит империю от сумасшедшего маньяка? Правильно. Никакого. – Нам же совершенно нечего делить, не так ли, брат мой Люкра?
И раскрыл объятия. Ему было крайне интересно – решится ли Люкрес прикоснуться? Ведь ему отлично известно: менталист категории дуо способен легко убить одним прикосновением. Никакого яда не нужно. И никакие защитные артефакты не помогут от смертельного кошмара. А главное, доказать что-то потом совершенно невозможно.
– Несомненно, брат мой, – ответил Люкрес и шагнул к Дайму.
«Ты не посмеешь меня убить на глазах у всех, ублюдок, – громко подумал он, едва обняв Дайма. – Ты слишком дорожишь своей шкурой».
«Зато ты не дорожишь, Люка. Даже не мечтай, что я прощу и забуду. И не пытайся меня спровоцировать, я – не влюбленная девочка восемнадцати лет».
«Хочу увидеть твою ублюдочную рожу, когда Шуалейда станет моей женой. Не бойся, до этого момента ты доживешь».
«Ну и дурень же ты, Люка. Даром что трижды доктор наук», – усмехнулся Дайм и разомкнул объятия. А затем демонстративно призвал Свет Очищающий.
Весьма двусмысленно получилось. Ведь Свет Очищающий – одновременно и свидетельство чистоты намерений, и нейтрализацию любых проклятий и ядов. Еще двусмысленней вышло с силой и спектром. Потому что вместо привычной прозрачной белизны с прожилками лазури и аметиста на Дайма полился поток ослепительного до черноты сияния – голубого, лилового и алого. Три стихии. Дайм впервые ощутил в себе их все.
«Полная первая категория, – с явственным восхищением подумал герцог Клема. – Любопытно, Дамиен окончательно потерял осторожность или намеренно дразнит гулей? О, сколько интересного нам сегодня предстоит!»
Мысли остальных гостей императора были не столь отчетливы, но слышны. Скрыты остались лишь мысли самого императора и его големов. К сожалению, только их. Потому что содержимое двух десятков голов создавало такую какофонию, что Дайму пришлось срочно вспоминать азы, а именно – фильтры, защищающие разум. Без них любой менталист быстро сойдет с ума.
Ставя заново снесенные Светом Очищающим фильтры, Дайм даже прослушал, что сказал императору Люкрес и на что получил очередное: «Нет, дела подождут». Зато услышал довольное:
– А теперь, Дамиен, мы первыми сообщим тебе прекрасную новость. Наш дорогой друг Лайон Клема получил новую должность. С прошлого месяца полковник занимает пост первого заместителя главы Магбезопасности.
Первым Дайм ощутил облегчение. Ну вот. Наконец-то пряники закончились, и наступило время кнута. Понятного и привычного. Его сместили, и слава Светлой! Вряд ли император найдет для него более собачью работу, чем в МБ. Может быть, его даже выдворят из столицы и отстранят от дел? Хотя бы на год! Отпуска в Хмирне было как-то маловато.
– Мои поздравления, полковник Клема! – Дайм шагнул к своему бывшему подчиненному и пожал ему руку. – Без сомнения, вы прекрасно справитесь с новыми обязанностями!
– А вы, мой светлый шер, никак уже мечтаете об отпуске? – ехидно парировал Клема.
– Хватит каникул в Хмирне, – усмехнулся император. – Не только тебе хочется отдохнуть. Так вот, Дамиен. У нас для тебя вторая прекрасная новость. Светлейший наш шер Парьен решил, что ты уже готов взять на себя управление Магбезопасностью. И потому мы с гордостью объявляем о твоем новом звании, генерал Дюбрайн. Как только закончишь инспекцию в Ирсиде, вступишь в должность главы МБ. А Светлейший сможет полностью посвятить себя делам Конвента. Кстати, срочно ознакомься с отчетами по Ирсиде, тамошние герцоги совершенно страх потеряли. Контрабанда, работорговля, неуплата налогов. Едешь завтра же.
Вот тут Дайма едва не подвели вмиг ослабшие колени. Прекрасная новость?! Да это – полный кошмар! Он и в своей-то должности разрывается на части и ни шиса лысого не успевает, а стать главой МБ – это же полный дыссак! Полнейший! А полевой работой кто заниматься будет, если Дайму придется засесть за бумажки?!
– Э… благодарю за доверие, ваше всемогущество, но…
– Никаких но, Дамиен! Ты наш сын, и мы тебе полностью доверяем.
– Это огромная честь, однако… – еще раз попытался Дайм, прекрасно понимая, что его уже не только поймали в капкан, но и расстелили перед камином снятую шкуру.
– Враг! – внезапно крикнул император и подкинул последний оставшийся шар, тут же превратившийся в лилового дракона.
Ледяная игла сорвалась с руки Дайма прежде, чем он успел оценить шутку. Мгновеньем позже в шар полетел усиленный воздушным заклинанием кинжал Люкреса – чуть медленнее, изрядно слабее иглы, но для его третьей нижней, почти условной категории – очень хорошо полетел. Почти как мог бы полететь кинжал у лейтенанта Диена или лейтенанта Анса. Однако големы лейб-гвардии даже не пошевелились, ведь никакой реальной опасности не было, лишь невинное императорское развлечение.
Что ж, раз его всемогущество хочет немного цирка, пусть будет цирк.
Дайм замедлил свою иглу, позволяя клинку Люкреса почти догнать дракона, а самому Люкресу, выбивающемуся из сил на поддержке заклинания – почти почувствовать вкус победы. И лишь в последний момент изменил иллюзию, заложенную в игровой шар.
Императорская свита ахнула в один голос, когда карликовый лиловый дракон вдруг вырос до размеров настоящего – двадцать локтей от носа до жала на хвосте, – выписал мертвую петлю и с хрустом раскусил кинжал. Ледяную иглу постигла та же участь. А дракон издал торжествующий рев, выпустил струю пламени, не долетевшую до императора на ладонь, и спикировал прямо на него, разинув зубастую пасть.
Императорская фаворитка завизжала, вслед за ней тонко вскрикнула любовница Люкреса и схватилась за его рукав, сам принц зашипел под нос и отшатнулся, а графиня Сарнелли, адмирал имперского флота, восторженно выругалась и еле удержала зародыш смерча на кончиках пальцев. Остался неподвижен лишь император: бирюзовые глаза загорелись азартом, в ладони запульсировало боевое заклятие. Но сражения с драконом не получилось. Дайм подхватил с дорожки гальку и запустил навстречу лиловому дракону. Галька в полете развернулась в такого же дракона, только алого, они столкнулись и рассыпались великолепным фейерверком – в точности таким, какой запускал над своей столицей Ци Вей.
Ахи изнеженных придворных из испуганных превратились в восторженные, злость Люкреса дошла до критической отметки – он побледнел и схватился за шпагу. Но хватило единственного строгого взгляда императора, чтобы кронпринц вернул на лицо светскую, хоть и несколько фальшивую, улыбку, а шпагу оставил до более подходящего случая.
– Неплохо, неплохо, – кивнул император, когда Дайм собрал в ладонь гаснущие искры фейерверка и преподнес их императору уже в виде нефритовой статуэтки, изображающей свернувшегося кольцом и лукаво поглядывающего из-под крыла дракона. – Надеюсь, с настоящим тебе столкнуться не придется.
– Не изволит ли ваше всемогущество посмотреть подарки, присланные Алым Драконом? – вместо ответа спросил он.
Хватит цирка. А то ведь Люкрес и в самом деле не сдержится, вытащит шпагу, нападет на Дайма – и не факт, что виноватым не окажется Дайм. Милости императора дело ненадежное.
– Изволим, – кивнул император. – Смотреть подарки, а затем – обедать. Светлые шеры, уверен, сегодня наши повара особенно расстарались.