Прошу обратить внимание, что, когда автор работала в зале игровых аппаратов, законом это было еще не запрещено, поэтому сообщать в полицию о злостном нарушителе не стоит.
А впрочем, можете и сообщать, срок давности-то уже давно прошел.
«Девушка, поставьте!»
Я закатила глаза, раздраженно вздохнула, поставила на паузу «Рок-н-ролльщика» и поплелась к этому козлу. Между прочим, «козел» – это еще очень мягко сказано, кажется так, как бесит этот игрок, меня не бесил еще никто в жизни! Мало того что он относится к «соточникам», а это сама по себе чрезвычайно раздражающая категория игроков, так еще и человек-то неприятный. В общем, неудивительно, что общаюсь я с Николаем с неохотой и стараюсь свести к минимуму время, проведенное рядом с ним, чтобы не сорваться на крик или вообще не стукнуть этого козленка по голове (поверьте, иногда эта идея кажется мне очень привлекательной).
Кажется, я немного не с того начала. Я работаю в зале игровых аппаратов. Ой, пардон, так теперь нельзя говорить, законом запрещено. Теперь это называется лотереей. Кроме названия на двери клуба и надписи на игровом аппарате, гласящей, что это не игровой аппарат, а лотерея, совершенно ничего не изменилось, но теперь все вполне легально. Богата наша страна на таланты и изворотливые умы, чего уж там говорить, всегда придумают, как обойти закон. Да и закон, по правде говоря, не так уж и желает, чтобы ему следовали, оставляя лазейки для предприимчивых граждан.
Мне нравится моя работа, не сказать, что мечта, но вполне приемлемо. График сутки через двое это, по сути, всего десять рабочих дней в месяц, а остальное время ты занимаешься своими делами, хватает времени и на учебу, и на тренировки. К тому же руководство никогда не вмешивается в наши графики, поэтому всегда легко договориться со сменщицами и освободить нужный себе день. В общем, наша работа жизни не мешает совсем и вы никогда не услышите от меня: «В этот день я не смогу прийти, работаю», при условии, что я хочу появиться там, куда меня пригласили, конечно. Двадцать дней выходных в месяц – это, впрочем, очень условно, потому что спать иногда тоже надо, а после суточной работы порой просто валишься с ног, но практика показывает, что человек легко может не спать двое суток и функционировать на автопилоте. Плавали, знаем.
Деньги неплохие, девочки тут не зарабатывают миллионы, вопреки общественному мнению, но оклад, премии и чаевые вместе составляют неплохой доход.
Но вернемся к нашим баранам, вернее, игрокам в зале. Неспешно подошла я к Коле:
– Снова тысячу, золотце мое? Может, уменьшим ставки?
– Нет! Ставь тысячу! Твои аппараты ни черта не дают! Опять накрутила там, специально, чтобы я ничего не выиграл! Я уже пятерку проиграл!
Я еле изобразила фальшивое сочувствие и поспешила ретироваться, пока не ляпну чего-нибудь неподобающего. Эта непоколебимая уверенность игроков, что оператор может крутить у себя под барной стойкой волшебную ручку, которая переводит автомат в режим «не даю денег», уже просто достала. Игровой аппарат – это самый обыкновенный компьютер, настроенный программистами по каким-то алгоритмам, которые, увы, познать мне никак не удается. Я работаю уже далеко не первый год и до сих пор не могу предсказать, будет аппарат играть на отдачу или начнет жрать деньги, не давая взамен даже ничтожных бонусов. Нет, что-то я, конечно, уже поняла, но распространяться об этом широкой публике не собираюсь – самой такая информация пригодится. Все равно моих знаний не хватит, чтобы обогатиться, иначе давно бы уже сорвала куш и позволила себе не впахивать тут сутки напролет.
Может быть, я и не старалась бы так прикусывать свой язычок, но в зале сидел еще один вредный мужик – Юра-таксист. При нем лучше рта вообще не раскрывать – о каждом слове будет известно всему району, если не городу! Поэтому я про себя высказала все, что думаю о Николае, и пошла за свою стойку смотреть фильм дальше. Этот Юра меня и так уже на весь район заклеймил, как высокомерную первосортную стерву, не стоит поддерживать не самый приятный имидж.
Я думаю, здесь стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о моей классификации игроков, чтобы в дальнейшем вам было понятнее.
Итак, по моей личной классификации, игроки делятся на следующие весовые (по весу денег в карманах) категории.
«Соточников», чаще всего они же и «нытики».
«Соточники» практически всегда нытики, это почти железное правило, хотя, как и в любом правиле, здесь бывают исключения, но сейчас не об этом. «Соточники» обычно ведут себя как короли, которые думают, что за две их жалкие проигранные сотенные купюры оператор должна носиться с ними, как с божеством. Их всегда на этот счет обламывают, но эти твердолобые на своем же опыте никогда не учатся.
Если «соточник» проигрывает (максимум тысячу рублей), то это катастрофа. Ближайший час он будет ныть непрерывно. Аппараты накрутили, они ничего не дают, у меня рука несчастливая, и вообще я ведьма. Приятно, ничего не скажешь, но ведьмой меня называли не единожды, а один экземпляр вообще, если приходит и видит меня на рабочем месте, разворачивается и топает на выход, не будет, дескать, играть, когда я ставлю. Да господи, я только рада такому повороту событий, из-за его пятисот рублей уж точно плакать не стану! В общем, виноваты все и вся, кроме самого «соточника».
Если же они поднимают (выигрывают), то тоже ничего хорошего не жди. Тогда этот парень скачет петушком и бьет себя в грудь: посмотрите, какой я фартовый – шума не меньше, чем когда проигрывают, скажу я вам.
Чаевых от них лучше даже и не ждать, хотя, справедливости ради, замечу, что бывает, но редко, и опять же, не больше этой пресловутой сотки. И частенько бывает, что при проигрыше они просят свою купюру, данную на чай, обратно, дабы сыграть на нее. Кстати, свою славу надменной стервы с короной на голове я заслужила благодаря тому, что никогда не отдаю «соточникам» их чаевые обратно. Хорошенькое дело, бегаешь вокруг него по несколько часов, а потом, когда он по своей же глупости спускает весь свой выигрыш, я должна отдавать свои честно заработанные! Тем более что никогда он с этой несчастной сотки не отыграется, если фарт покинул, то уже в этот день не вернется. Бывает, что может деньжат немного и поднять, но игрок, если он сегодня выигрывал приличную сумму, никогда не остановится и будет пытаться добить до этого же количества денег, и в итоге все равно остается ни с чем. А мне из-за этого еще несколько часов беготни. Поэтому чаевые на игру я никогда не отдаю, смысла нет, на такси еще можно, если человеку не на что возвращаться домой, я ж не совсем бессердечная.
«Соточники-нытики» играют так: ставят сотню, добивают до двухсот, снимают двести и снова ставят сотню, и так может быть бесконечно. Пока такой игрок в зале, ты запросто можешь намотать дистанцию марафона. При этом они постоянно просят чай-кофе (в зависимости от личных предпочтений), которые в нашем заведении бесплатны и которые, конечно же, делаешь им ты. И еще они скуривают все халявные сигареты.
Довольно часто за «соточниками» прибегают их бабы (там действительно бабы, вот по-другому назвать и язык-то не поворачивается) и устраивают скандал. Дескать, оператор, такая-сякая, заманивает ее благоверного в сети разврата и порока да еще и виды на него имеет.
Будь моя воля, я бы их муженьков на порог не пускала, они мне нафиг не нужны ни в качестве игроков, ни в качестве, упаси боже, любовных хахалей, но разве этим коровушкам это объяснишь.
Замечу, что, как я говорила выше, среди «соточников» есть редкие и очень приятные исключения. Они ставят сто рублей, но обычно меньше тысячи не снимают. Также такие игроки стабильно оставляют на чай приличную сумму, уж побольше ста рублей.
Думаю, не стоит говорить, что девочки-операторы не слишком жалуют «соточников-нытиков», но без них в нашем деле никак, все-таки они составляют больший процент игроков, приходится бегать, пока они в зале.
Следующими идут «середнячки». Это обычно люди с достатком выше среднего, ставят рублей пятьсот (плюс-минус), особых хлопот не доставляют. Чай или кофе пьют умеренно, оператора туда-сюда не гоняют.
Кстати, «середнячки» частенько приходят с женами. Признаюсь, я восхищаюсь их мудрыми супругами. Некоторые и сами играют, некоторые просто сопровождают спутника жизни. Они никогда не устраивают скандалов, довольно вежливые. Супруг хапает свою долю адреналина и остается в плюсе, потому что его вовремя тормозят. Чаевые оставляют, причем довольно неплохие.
К «середнячкам» операторы испытывают самые нежные чувства и любят их порой даже больше «крупняков».
«Крупняки» бывают разные, причем диаметрально. Есть спокойные, как удавы, скромненькие, они даже чай не просят налить! Такие игроки благоухают парфюмом на весь зал, ставят от тысячи до пяти и снимают только крупные суммы. Проиграв приличное количество денег, эти парни даже бровью не ведут, а вежливо прощаются и уходят. Прелести, не иначе. Выиграв, оставляют на чай пять-десять процентов от выигранной суммы и уходят, не пытаясь спустить весь свой куш обратно.
Второй тип «крупняков» не отличается ставками от первого, хотя порой их заносит, и тогда они ставят по десять, а то и по двадцать тысяч рублей, однажды у меня ставили по пятьдесят. Но это скорее нонсенс, чем обычный порядок вещей. Эти красавцы очень эмоциональны, вся их игра сопровождается криками и ударами по кнопкам аппарата, а то и по самой машине. Этот вид «крупняков» может крыть оператора трехэтажным матом и орать так, что уши закладывает, но, проиграв, они, слава богу, моментально успокаиваются. А выиграв, успокаиваются еще быстрее. По моим наблюдениям, эмоциональные «крупняки» чаевых почти не оставляют, это не игроки, которые верят в приметы, вроде тех, что шальными деньгами нужно делиться, иначе фарта больше не будет, просто очень богатые люди приходят пощекотать себе нервы.
За «крупняками» жены никогда не прибегают и с ними тоже не приходят. Иногда игроки приводят с собой девушек, вероятно, любовниц, но это бывает крайне редко.
Теперь-то вы понимаете, что работа оператора – это вам не хиханьки-хаханьки, тут такие нервы железные нужны, что мама не горюй! Попробуйте-ка оставаться спокойной, когда на вас орет человек, проигравший сто тысяч рублей! Вроде и эмоции его понимаешь, но, с другой стороны, ты то тут при чем? Силком этого игрока в зал никто не тащил, брать такую крупную сумму никто не заставлял, ну не неси ты с собой столько денег, если знаешь, что тормозов не имеешь! Тем более, я уверена, что, когда человек берет с собой кучу наличности, он подсознательно готов всю эту кучу проиграть, надеется, конечно, на лучший исход, но к проигрышу в принципе готов. Просто хочется человеку выпустить пар и поорать на оператора, ну что ж, это тоже часть нашей работы, мы ведь тут и психологи, и девочки для битья, и советчицы в делах любовных – все в одном флаконе.
Ну и последним пунктом хотелось бы выделить игроков, на которых держится весь бизнес и которые бывают в любой вышеперечисленной категории – зависимые или «игроманы».
Нельзя всех людей, которые играют, считать зависимыми. Это как, например, с алкоголем: есть те, кто просто выпивает по праздникам или, допустим, за ужином бокальчик вина, а есть те, кто уходит в запой или совсем не просыхает.
Я считаю, что «игроманы» – это больные люди, которым нужно лечиться. Азарт азартом, я сама довольно увлекающийся человек, но нужно хотя бы примерно знать, где педаль тормоза находится. Я в свое время хотела даже диссертацию писать об этих экземплярах, но как-то не срослось – тут нужно психологическое направление, а я немного по другому предмету учусь.
Открою вам большой-большой и страшный секрет. Аппараты «дают» практически всегда. Приумножить свою начальную сумму в два-три раза вполне реально. Проблема в том, что люди жадные, и вместо того, чтобы уйти с неплохим плюсом, они спускают все, в надежде выиграть какую-то колоссальную сумму. Еще бывают случаи, что когда-то человеку нереально фартануло, и он с первых же двухсот рублей выиграл тысяч двадцать (такое бывает, довольно редко, конечно, но бывает), и вот он ходит и спускает суммы каждый день, надеясь повторить прошлый успех, не считая, что за это время он уже проиграл в несколько раз больше.
«Игроманы» проигрывают все до копейки, берут займы, кредиты, продают все, что только можно продать, и снова играют. Бегут в ломбарды, пытаются продать свои телефоны операторам или охранникам. Уходят, проигравшись в пух и прах, и… всегда возвращаются. Есть у нас одна женщина-продавец в молочной лавке рядом с залом, она проигрывала выручку магазина, микрозаймов и кредитов у нее просто немерено, но ничего не останавливает эту помешанную женщину, я даже пыталась не пускать ее играть, запираясь, но она в прямом смысле выламывала двери!
Как и алкоголики, «игроманы» могут находиться в завязке, но, когда уходят в свой игровой запой, могут пропадать в зале сутками и даже не спать (был у нас один игрок, который три дня просто не выходил из зала).
Безусловно, это болезнь и, вероятнее всего, без специализированной помощи ее не победить. Я лично пыталась вразумить парочку «игроманов», но это бесполезно. Девочки-операторы не бессердечные стервы и почти всегда пытаются остановить игрока, если он срывается и его начинает нести, но… вы пробовали остановить алкоголика? Без кодировки это невозможно.
Я кратко описала людей, которые посещают наше заведение, чтобы у вас сложилось какое-никакое представление о месте, где я работаю. Ничего особенного, обычная работа, а чудаков везде хватает.
С классификацией игроков и их причудами разобрались, вернусь я, пожалуй, к своим баранам, пардон, игрокам.
В тот день мне катастрофически не везло с самого утра. А как известно, если день не задался с самого начала, то лучше смириться и не дергаться, а то станет еще хуже. Будь моя воля, я вообще бы в такие дни с кровати не вставала, но мы люди подневольные, рабочие, хочешь не хочешь, приходится вылезать из-под одеялка и стараться насобирать как можно меньше неприятностей.
Сначала я проспала. Это не было невероятным событием, потому что просыпаю и опаздываю я с завидной регулярностью, но тут все вышло за рамки приличия – проспала я на полтора часа, то есть в зале мне нужно быть уже через пятнадцать минут. Я набрала смс своей сменщице Ане: «Извини меня, пожалуйста, я опоздаю, наверное, на часа два. С меня причитается!» – и мучительно размышляла, лезть ли под душ, мыть ли при этом голову и стоит ли позавтракать. Остановилась на сходить в душ и вымыть голову, а кофе можно попить и на работе, тем более что с утра я почти не ем, кусок в горло не лезет после сна. Про то, чтобы сделать макияж или высушить голову, речи вообще не было, понятно, что такую роскошь я себе позволить не могу, иначе вообще на три часа позже приеду.
Я выбежала из дома с мокрой головой, запрыгнула в машину и в центре, естественно, попала в жуткую пробку. И почему если торопишься, то обязательно встанешь в какой-нибудь дурацкий затор, который даже не должен быть здесь в это время и на этом месте?
Когда я наконец подъехала к залу, то обнаружила, что мое парковочное место занял какой-то идиот. Пришлось разворачиваться, проехав пару перекрестков, потому что раньше развернуться было нельзя, следуя правилам дорожного движения (в любое другое время я бы на эти правила наплевала, но на той стороне дороги заметила гаишников и, развернувшись в неположенном месте, аккурат подъехала бы к их патрульной машине), и стала кружить в поисках места. Кое-как приткнув машину и опоздав всего-то на полтора часа, я влетела на работу с криком: «Анюточка, солнышко, прости меня, пожалуйста!»
Аня сидела на диванчике, поджав под себя ноги, – воплощение безмятежности, в одной руке чашка кофе, в другой сигарета, подняла на меня глаза и пробурчала:
– Не ори так, пожалуйста, я сегодня выспалась и никуда не тороплюсь, так что бить не буду.
– Уфф… Ну и отлично, у меня и так как-то денек не задался, хоть по морде не получу.
Я плюхнулась на диванчик и потянулась за пачкой.
– Как дела? Никто не нервировал?
– Да нет, вообще на редкость восхитительная смена, пару «крупняков» заходили, и все. Ночью вообще ни души, я выспалась так, как дома не всегда получается. «Красавчик» к тебе скорее всего придет, – добавила она без видимой логики.
«Красавчик» – это всеобщий любимец, крупный игрок, абсолютно безэмоциональный в игре, вежливый и тихий. Матушка-природа усердно потрудилась над своим творением: фигура божественная, а лицо – ну вылитый Бандерос в свои лучшие годы. Я обожала, когда он приходил ко мне играть. Нет, крутить любовь я с ним не собиралась, я вообще близкого общения с игроками избегаю, но почему бы не полюбоваться на чудо природы?
Закурив, я пошла принимать смену, а Аня неторопливо встала и, потягиваясь на каждом шаге, пошла переодеваться. Принимать смену – это означает сверять статистику на экране аппарата с написанным на листочке. После каждой смены цифры на экране, естественно, меняются, и разница между предыдущими числами и нынешними составляет твою выручку. Количество денег в кассе, разумеется, должно совпадать с цифрой, полученной при подсчете статистики.
– Хочу тебя обрадовать, сегодня сто процентов придет Колян! – заорала она из каморки.
– Какое счастье! – пробурчала я себе под нос, мое без того плохое настроение стало еще хуже.
Моя коллега показалась в дверях и подняла вверх указательный палец.
– Но! Придет он с большими деньгами!
Я фыркнула:
– С тысячей?
Аня захохотала.
– Нет, он вчера забегал, сказал, что поднял денег и теперь, не моргнув, может хоть двести тысяч проиграть. Как тебе такой поворот?
Слабо верилось, что у Николая, который еще вчера трясся за каждую сотку, теперь появились деньги.
– Я бы предпочла его вообще не видеть, он как заходит, меня трясти начинает.
Коллега зевнула.
– Меня тоже, но, слава богу, он неровно дышит к тебе и к нам почти не ходит.
Я раздраженно махнула рукой, и пепел с сигареты упал на наш почти новый ковролин.
– Блин, видишь, даже когда о нем просто речь заходит, у меня все валится из рук. Он когда на грудь примет, начинается: «Солнышко, золотце, люблю не могу!» Еще и его жена мне пару раз пыталась скандал по этому поводу устроить. Просто идиотизм.
Я вздохнула и продолжила сверять статистику.
Через пару минут я закончила и пошла в комнату с сейфом посчитать кассу. Вообще мы, конечно, доверяем друг другу, но все равно пересчитываем деньги для собственного спокойствия и для спокойствия коллеги, которую сменила. Может быть такое, что ты не пересчитаешь кассу при принятии смены, а с утра понимаешь, что вылезла какая-нибудь недостача. Потом ломаешь голову, то ли ты где-то накосячила, то ли коллега сдала выручку с недостатком денег, поэтому, во избежание недоразумений, кассу с выручкой мы пересчитываем. После того, как я закончила с наличностью, решила сделать ту самую чашечку кофе, которую не успела выпить утром. Кофе не было. Нет, этот день определенно мне не нравился. Ани нигде не было видно. Я не могла понять, куда она подевалась, пока не вспомнила, что сама же крикнула ей «Пока!» в ответ на ее прощание. Отлично, ко всему прочему, еще и маразм крепчает. Аня упорхнула, претензии по поводу отсутствия кофе предъявлять было некому. Да и имела ли я право на это после своего опоздания?
Сама я выходить не хотела, а то еще, чего доброго, попаду под машину, подверну ногу или что там еще бывает у неудачников, поэтому решила послать в магазин своего охранника Саню.
– Саш, сходи за кофе, пожалуйста! Держи деньги. Только умоляю, купи «Якобс», а не ту пыль, которую ты притащил в прошлый раз.
Лицо охранника начало расплываться в лукавой улыбке.
Я состроила серьезную мину:
– Я тебе серьезно говорю, пойдешь менять!
Теперь уже Саня загоготал:
– Че тебе не нравится? Нормальное кофе!
– Нормальный – кофе мужского рода.
– Чеее?
– Нет, ничего. – Я не стала восполнять пробелы в образовании этого верзилы. – Не забудь товарный чек!
Охранник ушел, а я наконец решила хоть немного привести себя в порядок. Хотя бы расчесаться, в конце концов! Но потом увлеклась, и когда Саня вернулся, макияж уже был почти готов.
Я сделала себе кофе. Не очень люблю растворимый напиток, но на работе другого нет, так что приходится довольствоваться малым. О том, чтобы нам сюда поставили кофемашину, и мечтать не приходится, уж не знаю, что должно произойти, чтобы такое чудо случилось. Выпив бодрящий напиток, я решила, что день, может быть, и не совсем загублен.
Дневное время прошло на удивление спокойно. Забегал один из моих любимых «крупнячков», да и то на полчаса, поэтому к вечеру я уже совершенно обрела душевное равновесие и решила, что неудачное начало дня еще не означает плохой день в целом. В недобрый час решила…
В восемь вечера заявился Николай. Он сразу направил свои стопы ко мне.
– Солнышко, красавица моя, как я тебя обожаю!
Одних этих слов было достаточно, чтобы понять, что Колян не очень трезв. Когда же он подошел ближе, меня прямо-таки снесло алкогольными парами.
– Коленька, золотце, не мог бы ты соблюдать дистанцию? У меня очень обширное личное пространство, и когда в него влезают, да еще и воняя сивухой, я начинаю нервничать.
– Какая сивуха? – Николай аж губами задергал от обиды. – Это «Джек Дэниэлз»!
– М-м-м, – замычала я, пытаясь не ляпнуть чего-нибудь еще более обидного.
– Да! Да ты знаешь… Я… Я… Я теперь богат! Вот! – Он вытащил достаточно внушительную, будем честными, котлету зеленых купюр.
– Оууу. И где сейчас деньги раздают? Я завтра зайду!
– Там бабам не место, даже таким красивым, как ты. – Он похабненько улыбнулся и попытался подмигнуть мне. – Теперь ты пойдешь со мной на свидание?
Я притворно вздохнула.
– Ох, Коля, Коля, Николай, боюсь, я тебя недостойна… Давай-ка ты пока поиграешь, а потом вернемся к этому разговору.
Слава богу, затуманенные алкоголем мозги не уловили подвоха.
– Ладно, пошли поставишь. На «колобков» тысячу и на «мартышек» тысячу.
Бровки у меня поползли вверх, но я постаралась не подавать виду. Да уж, Аня-то была права, Коляну, похоже, привалило, я не помню случая, чтобы он хотя бы двести рублей ставил, а тут такое… Ну да ладно, я не из завистливых.
Время шло, Николай пил и проигрывал, а я все более страстно желала, чтобы он свалил уже наконец из моего зала. Вдобавок еще притопал главная сплетница района – Юра, и вечер уж совсем перестал быть томным. В десять вечера зал был полон, я бегала как заведенная от одного игрока к другому и тихо закипала. Еще через полчаса я уже психовала по-страшному, тем более что сидели у меня, в основном, завсегдаи-«соточники», ужасные зануды, нытики и вообще раздражающие личности. К полуночи Николай наклюкался в зюзю и стал вести себя уже совсем невыносимо. Орал, матерился, долбил по кнопкам, пытался приставать.
Сначала я вежливо просила его вести себя потише, потом начала срываться.
Последней каплей стал ужасный грохот. Я как раз зашла в свою подсобочку, чтобы немного отдышаться, как услышала такой громкий «бабах», будто бомба взорвалась. Я выскочила из комнатки и понеслась в глубину зала, где, как мне показалось, находился источник шума.
Охранник успел шепнуть мне, пока я проносилась мимо, что Коля пнул автомат. Тут ярость совсем застила мне очи.
– Ты вконец обалдел?!! Ублюдок чертов!!! Ты что себе позволяешь, скотина несчастная? – орала я благим матом, не помня себя от бешенства.
Коля в долгу не остался.
– Ты чертова ведьма!!! Твои долбаные автоматы ни черта не дают!
Я не собиралась больше терпеть этого наклюкавшегося скотину у себя в зале.
– Пошел вон отсюда! Если я тебя еще раз увижу – убью к чертовой матери!
Надо сказать, что одно из огромнейших и любимейших преимуществ оператора – это то, что мы можем выставить любого не понравившегося клиента за дверь. На всех стенах висит плакат «Администрация может отказать в обслуживании без разъяснения причин». Любой игрок знает: если оператор выгоняет тебя из зала, нужно подчиниться, чтобы в следующий раз пустили поиграть; если же игрок не уходит и скандалит, когда его попросили освободить помещение, вход ему могут закрыть навсегда, даже в других клубах. Поэтому когда игроку орут: «Пошел вон, скотина!», он обычно не лезет на рожон и уходит. Конфликты у нас случаются часто, причем друг на друга орут все: и игроки на операторов, и операторы на игроков, но это такая сфера деятельности эмоциональная. Обычно через пару дней все остывают, извиняются друг перед другом и живут мирно до следующего взрыва эмоций. Причем не всегда игроки виноваты в скандале, порой и операторы бывают неправы, но это нормально, работа слишком нервная, все это прекрасно понимают.
Видимо, Колян еще что-то соображал, потому что спорить со мной не стал, а вылетел из зала, бормоча ругательства, я же, трясясь от бешенства, подошла к стойке за сигаретами. В пачке не было ни одной! Это меня доконало. Я отшвырнула от себя пустую пачку, пошла в каморку накинуть кожаную куртку, попутно наорала на охранника за то, что не предотвратил избиение игрового автомата, и, как была в тапочках, выскочила из зала на улицу, крикнув на ходу: «Перерыв 15 минут!»
Холодный ночной воздух действует отрезвляюще, и пока я дошла до ларька, совсем успокоилась. Купила сигареты, повернула в сторону зала и, пройдя несколько шагов, решила закурить, но обнаружила, что забыла в зале зажигалку. Пришлось возвращаться и покупать ее в киоске. На работу возвращаться я еще не собиралась, а курить хотелось здесь и сейчас. Хотя от киоска я отошла совсем недалеко, там уже успел материализоваться какой-то полуночный покупатель, и мне пришлось еще добрых пять минут ждать, пока он там выберет себе сигареты, на которые хватит его мелочи. Наконец, затянувшись, я решила не торопиться возвращаться в зал, а немного прогуляться. Прошла зал, дошла по тротуару до перекрестка, повернула обратно и через минут десять, когда вошла в помещение, уже совершенно обрела душевное спокойствие.
Дальше смена потекла спокойно, после недавней вспышки гнева никто уже не осмеливался злить меня, наверное, боялись, что доорусь до какого-нибудь сердечного приступа. Я уже ходила совсем безмятежной, ставила игрокам их соточные ставки и смотрела очередной фильм.
В три часа ночи мое спокойствие было нарушено вновь. Открылась дверь, и вошли двое в форме. Я не особо напряглась, потому что блюстителей закона уважаю и отношусь к ним хорошо. Да и никакого закона наш зал не нарушает, максимум мне могут выписать штраф в тысячу рублей, который платить все равно не мне, а администратору.
Один из милиционеров направился к моей стойке.
– Здравствуйте, капитан Василевский. Как могу обращаться к вам?
– Каролина Игоревна, – официально молвила я.
– Очень приятно, Каролина Игоревна. Вы знали гражданина Николая Козлова?
В зале стали тише стучать по кнопкам, прислушиваясь к нашему разговору.
Я беспечно прощебетала:
– Козлов – это Колян? Да, конечно, недавно только с ним ругались. Что он там натворил, устроил пьяный дебош?
– Нет. Когда вы в последний раз его видели?
Я еще не начала подозревать ничего плохого, поэтому так же легкомысленно протрещала:
– Да примерно с час назад, мы с ним поругались, и я его выгнала.
Милиционер задумчиво посмотрел на меня.
– Поругались, значит… Час назад…
Тут у меня кольнуло в груди, и я снова повторила свой вопрос:
– Так что он там натворил?
– Он мертв, убит.
Кнопки перестали стучать совсем, воцарилось молчание. И в этой гробовой тишине раздался ехидный голос Юры:
– Я же говорил, что она его ухлопает!
Капитан резко повернулся к нему.
– Кто эта «она»?
– Да она же! – И эта скотина показала пальцем на меня!
– Вот же предателя кусок, – пробормотала я.
– Да-а-а? – Капитан с интересом посмотрел на меня и спросил: – Здесь есть укромное местечко, где мы можем спокойно поговорить с этим свидетелем?
Я махнула рукой в сторону диванчика и стала с тоской думать, что этот гаденыш может обо мне наплести. Получалась не очень радужная картина, самое безобидное – истеричка и стерва, которая постоянно грозится кого-нибудь здесь прибить. Да и я сама была хороша! Надо же, поругалась я с Коляном, из зала выгнала! Осталось только чистосердечное признание написать! Хотя, может, еще и обойдется…
Юра разговаривал с ментами долго, с полчаса точно. О чем они там болтали, оставалось только догадываться, потому что подслушать мне никак не удавалось. Как только я как будто бы случайно оказывалась поблизости, Юрочка замолкал, а капитан смотрел на меня, поджав губы. Ставки, естественно, никто уже не делал, так что я томилась без дела, что еще больше нервировало. Потом по очереди допросили остальных игроков в зале, и наконец милиционер встал и направился ко мне. На часах было пять утра.
– Очень сожалею, что придется вас потревожить, но вам придется проехать с нами, – молвил капитан Василевский с преувеличенной любезностью.
Я вспыхнула.
– Если вы поверили этому придур…
Меня перебили на полуслове:
– Никому я еще не поверил, но нам необходимо вас допросить.
– Всех допрашивали здесь, а мне ехать в отделение? Нет уж, дудки! Я нахожусь на рабочем месте и не могу оставить зал без присмотра! Если уж вам так хочется увидеть меня в своем кабинете, то я посещу вас завтра, нет, уже сегодня, впрочем, неважно… после обеда. Утром спокойно приеду домой, приму душ – от меня же несет сигаретами за версту! Немного посплю и приеду к вам. – Я тараторила воодушевленно, на одном дыхании.
– Я вынужден настаивать… – начал было капитан, но тут уже я перебила:
– Я знаю свои права! Просто так вы меня увезти не можете! Давайте ордер, повестку или что там еще. Сейчас я с места не сдвинусь! Завтра к вам приеду!
Я перевела дух и собралась было продолжить свою вдохновенную тираду, но тут капитан меня огорошил:
– Для главного подозреваемого ордер не требуется. Если вы сейчас с нами не поедете, мы наденем на вас наручники и задержим на двое суток. Выбирайте!
Да уж, перспектива радовала, а главное, я не знала, что возразить, так далеко мои юридические познания не простирались. Неизвестно, правду ли говорит этот Василевский или просто блефует про двое суток и наручники.
– Но как же… но почему же я… – начала лепетать я, но Василевский рявкнул:
– Живо!
Неудачный день заканчивался просто откровенным провалом.
Нужно было звонить Вадику…
Вадик – это мой администратор, что-то вроде начальника. Очень представительный молодой человек – под два метра ростом, широкие плечи, голос – густой бас. Он внушает благоговейный ужас всем девочкам-операторам, но не мне. Нет, я не самая смелая, но наши теперешние, так скажем, взаимоуважительные отношения решил случай. В свой первый год работы я так же, как и остальные, трепетала в ужасе, стоило Вадику только в дверях показаться. Мало того что выглядит он очень внушительно, так еще и никогда не стесняется в выражениях, и чуть что, начинает орать, только лишь чуточку разбавляя свои отборные маты нормальными словами. Вот и представьте, что на вас орет громовым басом двухметровая громила – колени подгибаются тут же, хотя я не из впечатлительных. Но в один прекрасный день меня довели до белого каления игроки, и под занавес нашей ссоры явился Вадик. По своей привычке он начал орать из-за какой-то мелочи, но я, уже взбешенная до крайности, ответила не менее выразительной речью на повышенных тонах, мол, мало мне придурков в зале, еще и он из-за какой-то фигни тут разоряется, не нравится что-то – не смотри или возьми да сам переделай! Всю свою речь я сопровождала отборными выраженьицами, которые у своего босса же и подхватила. И тут произошло нечто невероятное – грозный Вадик стушевался, пробормотал нечто извинительное и растворился в ночи. С этих пор на меня больше не орут, мало того, он делает все, что бы я ни попросила. Этим фактом беззастенчиво пользуются девчонки, я теперь что-то вроде переговорщика между ними и администратором. Правда, Вадик иногда сопротивляется и пытается приструнить меня, чтобы не забывалась, но я уже научилась с ним общаться и к тому же теперь совсем его не боюсь. Например, когда нам нужна была микроволновка и он уверенно предположил, что мы обойдемся, я сказала, что в таком случае за сутки операторы будут четыре раза уходить на обед, длительностью ровно в один час, то есть за рабочую смену каждая из нас будет отсутствовать в общей сложности четыре часа. Вадик попытался было протестовать, но я предложила ему в следующий раз отведать мой холодный обед, например, мясо в застывшем жире, посмотрим, как ему понравится такое лакомство. «Дошираками» же я питаться не намерена, не хватало еще, чтобы к моим никудышным нервам и подергивающемуся глазу прибавился гастрит. Через пару дней, в мою следующую смену, Вадик гордо внес в зал микроволновку.
А когда он, запутавшись в наших с девочками сменах, потому что мы тогда без конца менялись, позвонил мне и предъявил, конечно же, крайне возмущенным тоном с нецензурными вставками, почему это он, черт возьми, не знает, что в зале творится и почему его никто ни о чем не предупреждает, я решила отбить у него охоту звонить мне с претензиями. Последующие смены я звонила ему каждый час, а то и чаще. Я консультировалась с ним по всем вопросам и сообщала ему о каждой мелочи. Я даже узнавала у него, какой кофе купить и можно ли вызвать сантехника, если забился туалет, или нам потерпеть и побегать в ближайшие кустики. Вадик продержался три моих смены. В конце концов, он рявкнул: «Отстань от меня!» – и кинул трубку. Я же, прекрасно понимая, что уже давно перегибаю палку и лучше бы прямо сейчас остановиться, набрала ему снова и невинным голоском проговорила: «Ну ты же хотел быть в курсе всех дел». Я ожидала взрыва и даже убрала трубку подальше от уха, но ничего такого громкого не услышав, снова поднесла ее поближе. Из мобильного телефона слышалось матерное бормотание, частично по моему адресу, частично относящееся вообще ко всем проклятым бабам, частично просто для связки выражений. Потом администратор тяжело и очень слышно вздохнул и сказал: «Я все понял, Каролина, не валяй больше дурака» – и повесил трубку.
Так что в настоящее время наши отношения можно назвать почти приятельскими, по крайней мере, Вадик точно отнесется к ситуации с пониманием.
– Алло, – услышала я хриплый сонный голос.
– Вадик, тут, в общем, такое дело, меня забирают в отделение милиции по подозрению в убийстве. – Моему администратору следовало все говорить четко и ясно.
– И кого ты грохнула, игрока? – не удивился мой администратор. – Не могла это делать в нерабочее время?
– Я никого не убивала! Как ты мог такое подумать! – укорила я собеседника, уж от него я этих слов не ожидала.
– Ну да, ну да, я удивлен, как ты раньше никого не прибила… блин, надо было под конец смены его укокошить!
Еще один туда же! Почему все считают меня способной на убийство? Да я добрейшей души человек, даже муху прибить голыми руками брезгую!
– Спасибо за поддержку, дорогой друг, ключи от сейфа и зала оставить охраннику?
– Да, только пересчитай деньги и запиши, так, чтобы он видел, пусть знает, что все посчитано. А статистику завтра снимет… кто там работает-то?
Забыла сказать, ко всем прочим недостаткам у Вадика абсолютно дырявая память.
– Настя работает, ты сюда не приедешь?
– Да нет, что мне там делать? Если только в последний раз глянуть на тебя на воле? – Администратор захохотал, будто что-то смешное сказанул. – Ну ты не переживай, в первый раз больше семерки не дадут, а ты еще молодая, откинешься в расцвете сил…
У меня уже мочи не было слушать эти дурацкие издевательства, поэтому я буркнула:
– Все, пока, мне некогда, тут наручники несут, боятся, что еще кого прибью, – и отключилась.
Никогда не думала, что в «бобике» так неудобно ехать. Спасибо, хоть в эту зарешеченную кабинку не посадили, хотя на сиденье, по моим ощущениям, было не намного лучше. Эта развалина подпрыгивала на каждой, даже самой маленькой кочке, а мотор ревел так, будто мы сейчас то ли взлетим, то ли заглохнем. Но, несмотря на все эти неудобства, я бы с удовольствием провела в дороге побольше времени, но так как всё в этот день, уже ночь, было против меня, до отделения мы доскрипели за десять минут.
В кабинете меня усадили на стул, капитан пристроился за своим столом напротив.
– Итак, фамилия, имя, отчество, – начал свой допрос капитан.
– Вебер Каролина Игоревна.
Василевский поднял брови.
– Интересно, очень необычное имя… и фамилия. Необычное сочетание то есть.
Я с готовностью вскинулась и начала свою заученную песенку:
– К сожалению, моей заслуги в этом нет совсем. Такое необычное сочетание целиком и полностью инициатива моей мамочки. Во-первых, она выбрала папу, у которого была фамилия Вебер, ведь, согласитесь, могла бы себе какого-нибудь обыкновенного Васильева найти, которых пруд пруди…
Тут я подняла глаза на Василевского, понял ли капитан мой не совсем тонкий юмор? Кажется, понял.
– Ну а во-вторых, назвать-то меня могли какой-нибудь Олей, Леной или, упаси боже, Фросей, но нет, и тут мама проявила творческие наклонности и отстояла свое мнение перед советом родственников… В-третьих же…
– Хватит, – невежливо перебил меня милиционер, – об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Дата и год рождения.
– Может, я просто предоставлю вам паспорт, и вы сами все посмотрите? Знаете, когда женщина достигает определенного возраста, вслух произносить эти цифры просто страшно…
– Отвечайте, пожалуйста, сколько вам полных лет? – бесстрастно сказал капитан.
– Двадцать четыре, – притворно вздохнула я.
Василевский не удержался:
– И что же тут страшного? Совсем молодая еще.
Я не преминула удовлетворить его любопытство.
– Знаете, капитан, кстати, а младший лейтенант, который мальчик молодой, ниже вас по званию? – Ответа я не дождалась, поэтому продолжала, пока он снова не начал задавать мне глупые вопросы. – Так вот, капитан, настоящая женщина всегда будет стремиться выглядеть на восемнадцать лет, вот мне же больше восемнадцати не дашь, правда? А раз она выглядит так, словно только перешагнула рубеж совершеннолетия, то шокировать настоящими цифрами никого не хочет… К тому же вот вы наверняка думали, что я какая-то малолетка, а сейчас обескуражены тем, что перед вами взрослая дама. Такие потрясения вполне могут довести до инфаркта, а избавляться от вас таким образом пока в мои планы не входит…
– Я смотрю, вам очень весело, – буркнул капитан.
Ну да, Остапа понесло, я сама не понимала, что это на меня нашло. Что за чушь я мелю? Какие, к черту, инфаркты и потрясения? Ситуация вроде серьезная, а я сижу тут как клоун, пытающийся завоевать внимание неблагодарной публики. Возможно, это было следствием пережитого стресса, возможно, мне хотелось вызвать симпатию у этого бесчувственного чурбана. Пока же результат был прямо противоположный, судя по взгляду, который капитан на меня кинул. Но вероятнее всего, мне хотелось нащупать границы терпения Василевского. Очень интересно, сколько мне еще можно будет валять дурака.
– Место учебы?
Я ответила.
– Институт физкультуры, значит, – очень заинтересованно проговорил Василевский и очень неприятненько, скажем прямо, улыбнулся, – спортсменка, значит!
Я почувствовала, что шутить мне уже не хочется. Сейчас ведь спросит, какой вид спорта! Вот же принесла нелегкая сегодня этого чертова Николая! И вообще, зачем я потащилась в этот идиотский киоск за сигаретами? Смолила бы бесплатный «Бонд», нет же, кроме «Парламента» мы ничего не курим, барыня несчастная!
– Каролина, вы меня слышите? – Видимо, капитан уже не в первый раз ко мне обращался.
Я прекратила мысленное самобичевание – все равно ведь толку никакого! – и взглянула на милиционера.
– Каким видом спорта занимаетесь?
Я лихорадочно соображала, может быть, соврать? Но ведь это легко проверить, потом еще больше подозрений будет… Эх, ладно, была не была, будем надеяться, что работать они умеют и настоящего убийцу все же найдут.
– Кикбоксингом, – как можно нежнее проворковала я.
– Ага, значит, бить умеете, – констатировал Василевский. – Ну что ж, поздравляю вас, все сходится!
Я рассердилась: все, хватит уже тут идиотизмом заниматься, пора заканчивать, тем более я чувствовала, что глаза начинают слипаться.
– Что там у вас сходится? Что вы мне тут загадки загадываете, не можете говорить четко и ясно?
Мое грозное рычание не произвело никакого впечатления на милицейского чурбана. Странно, даже Вадик обычно начинал тушеваться.
– А то сходится, гражданка Вебер, что гражданина Козлова убили ударом по голове. Камнем. Подготовленной спортсменке это не составит труда.
Я вскочила.
– Знаете ли! Кто вам сказал, что я подготовленная спортсменка? Может, я мешок какой-нибудь! И вообще, у нас действует презумпция невиновности! Любой человек априори невиновен, а вы мне тут в лицо говорите, что я убийца! Докажите сначала, а потом так со мной обращайтесь! – Тут я всхлипнула, бессильно опустилась на стул и затряслась в рыданиях.
Я тряслась минут пять, потом мне это надоело, и я начала медленно успокаиваться. Утерев рукой последние слезинки, я подняла глаза на Василевского. Тот смотрел на меня с интересом и… восхищением? Потом поднял одну бровь и покачал головой, будто не веря своим глазам.
– Свидетели показали, что после ссоры с убитым гражданином Козловым вы выбежали вслед за ним в крайнем бешенстве. Так?
Опачки, меня раскусили, спектакль оказался неубедительным, неужели я такая плохая актриса?
– Это зависит от того, что вы подразумеваете под «крайним бешенством». Признаю, немного раздражена была, если бы ваш игровой автомат ногой пнули, вы бы радовались? – Я не оставляла попыток наладить диалог.
Василевский уже в который раз мой вопрос проигнорировал.
– Что вы делали после того, как выбежали из зала?
– Я пошла в ларек за сигаретами.
– Ларек находится в двух минутах ходьбы, а вы отсутствовали двадцать минут, – сыпал аргументами капитан.
На улице тем временем стало совсем светло, я не спала уже почти сутки, и теперь не только глаза закрывались, но и соображать я стала хуже.
– Я купила сигареты, повернула в сторону зала, хотела закурить, но обнаружила, что забыла зажигалку. Пришлось вернуться к ларьку…
Капитан перебил меня, и что за дурацкая привычка?
– А почему вы не пришли в зал, там идти пару минут, покурили бы на рабочем месте?
– Я была на взво…, то есть немного раздражена, и мне безумно хотелось курить, к тому же в зал не хотелось возвращаться, пока не успокоюсь. Ну что тут непонятного?
– Не вижу логики в ваших действиях, – протянул дотошный паразит, – что вы делали в оставшиеся пятнадцать минут? Между прочим, именно в эти пятнадцать минут и убили гражданина Козлова.
Вы посмотрите-ка, именно в эти пятнадцать минут! За дуру он меня держит, что ли?
– И откуда такая точность? Обычно определяют, что человек был убит с точностью до часу-двух, но никак не минут!
– Гражданин Козлов был убит ударом по голове тяжелым предметом, предположительно булыжником, как я уже вам говорил. Соответственно, была кровь, а его обнаружили еще тепленьким, кровь даже не успела свернуться, – парировал капитан.
– Ну и вот, – мне показалось, что я нашла абсолютно убийственный аргумент собственной невиновности, – вы видели рост Николая и мой? Как я могла дотянуться до его башки?
– А вот тут-то самое интересное, во время удара Николай находился в согнутом положении, проще говоря, наклонился вперед, и удар нанесли сверху вниз. Эксперт говорит, что убийца ростом примерно 160 см.
– Я 158!
– Это не критично.
Я тяжело вздохнула и обмякла на стуле.
– Капитан, я безумно устала, вы мне задали все вопросы, которые были необходимы? Могу я наконец ехать домой? – спросила я, тяжело вздыхая.
– Нет, госпожа Вебер, пока вы останетесь в моем кабинете.
– И сколько будет длиться это «пока»?
– Пока я не решу, что хватит, – отрезал капитан.
Нет, все, с меня хватит, больше никаких диалогов и милого воркования, надоело!
– Вы шутите, что ли? Вы меня или арестовывайте, или отпускайте домой, в конце концов! Что это за «пока я не решу, что хватит»?!
– У нас идет допрос, гражданка Вебер, и пока я не удостоверюсь, что задал вам все вопросы, вы останетесь здесь.
– Быть может, вы хотя бы угостите меня кофием? Как-никак уже почти час с вами болтаем, да и дорога сюда была не самая приятная, и курить очень хочется… – Я решила привнести немного комфорта в свое плачевное положение, раз уж домой не отпустят. Может быть, от кофе в голове немного прояснится.
– Могу предоставить вам кружку, ложку и горячую воду, кофе вы можете купить в ларьке напротив отделения. Курить в туалете.
– Ну да, не поить же преступницу за казенные деньги, – небрежно бросила я. – Что же вы, просто так меня отпустите на улицу или я пойду с сопровождением и в наручниках? – Я не смогла скрыть ехидные нотки.
– Нет, почему же, идите сами, паспорт здесь останется.
Уже на выходе я вспомнила, что сюда просто так не войти.
– А как я попаду обратно, без паспорта-то?
– Скажите дежурному, что вы к капитану Василевскому, вас пропустят.
На улице уже появились ранние прохожие. Идут себе люди и горя не знают, а у меня, похоже, беда. И почему я всегда умудряюсь вляпаться в историю? На кой черт понадобилось именно в этот день сначала ругаться с Колей, а потом еще шляться столько времени по улице? Еще и окружающие, как оказалось, считают, что я вполне себе способна на убийство. Жуть и мрак, как сказала бы Эллочка из «Двенадцати стульев».
Я закурила и медленно побрела к ларьку, торопиться-то некуда, не к капитану же спешить. Никотин помог немного упорядочить разрозненные мысли в голове. Итак, что мы имеем? Если поставить себя на место капитана, то я бы тоже считала себя убийцей. Алиби нет, с убитым поскандалила, к тому же грозилась убить его, если увижу снова, при десяти свидетелях, идиотка. Подозреваемая имеет репутацию скандалистки, вспыльчивая и бешеная, окружающие характеризуют ее как стерву. Плюс ко всему, способ убийства вполне мне подходящий, вот же черт! Адвоката, что ли, нанимать, с этих бессердечных законников станется упечь меня за решетку, особенно если мой капитан лентяем окажется и не пожелает больше расследовать это убийство. Есть же вполне подходящая подозреваемая, что ему напрягаться-то.
Я подошла к ларьку.
– Здравствуйте, дайте, пожалуйста, три кофе «3 в 1» и «Сникерс», а еще пачку «Парламента».
– Документы есть? – спросила сонная продавщица.
– Нет, в милиции забрали, – буркнула я, – я оттуда, – и махнула в сторону отделения.
– Без документов сигареты не продам, – отрезала продавец, надо же, какая законопослушная! Или это близость правоохранительных органов так дисциплинирует?
– Ладно, давайте кофе и шоколад. – Спорить и уговаривать мне не хотелось, тем более, сигарет осталось еще полпачки, как-нибудь растяну. Не будут ведь меня в милиции целый день держать!
Когда я возвратилась в кабинет капитана Василевского, то увидела, что он куда-то собирается.
– И куда это вы намылились? – бестактно вопросила я.
– У меня вызов, – кратко ответил капитан.
– Значит, я могу быть свободна? – обрадованно воскликнула я, не веря своему счастью.
– Нет, вы остаетесь здесь.
– И чем мне без вас заниматься? Вы же допросили меня!
– Посидите, выпейте кофейку, покурить сходите, позже вами займется другой сотрудник, ваш паспорт у него. – С этими словами Василевский меня покинул.
– Вы меня что, тут просто так одну оставите? – крикнула я вслед, но то ли он не услышал, то ли снова проигнорировал, ответа не последовало.
Отлично. Сначала мне пришла в голову мысль пошариться на столе капитана, но я почти сразу отбросила ее. Если он вот так запросто оставляет меня в кабинете одну, то что-то тут неладно. Может за мной сейчас в замочную скважину подглядывают, нет, не буду делать ничего подозрительного!
Хорошо, буду делать то, что собиралась. Я выпила кофе, сходила покурить и, вернувшись, принялась ждать. Через минут пятнадцать глаза закрывались уже на совершенно неприличное время и открываться не собирались. На часах было десять утра. Что ж, если они собираются брать меня измором и думают, что чем больше я хочу спать, тем податливей стану, не на ту напали! Я огляделась, возле стены в ряд стояли стулья – вот там-то и прилягу! Одно из моих больших преимуществ, которое образовалось вследствие работы сутками – я могу спать где угодно, как угодно, когда угодно и при каком угодно шуме. Однажды я даже стоя минут пятнадцать проспала, а тут такая роскошь, вполне удобные стулья!
Только я опустила голову на импровизированную подушку из куртки, как провалилась в сон. Не знаю, удалось ли мне вообще сколько-нибудь поспать, потому что, как мне показалось, разбудили меня тут же. Причем не слишком учтиво. Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Кое-как разлепив очи, я увидела довольно молодого и симпатичного мужчину, но как только он открыл рот, я решила, что ничего привлекательного в нем нет.
– Гражданка Вебер, пройдемте со мной, я вами займусь! – рявкнул мент.
Я поплелась за ним, повесив голову и скрывая зевки. Когда же это уже закончится?
В кабинете, видимо, принадлежавшем ему, он сразу уселся за стол и прогавкал:
– Ну, рассказывайте!
Никто мне присесть не предложил, поэтому я плюхнулась на стул без приглашения. Кстати, этот хам даже не представился, а я не разбираюсь в погонах, чтобы понять, какое звание имеет этот человек.
– Что рассказывать-то? – пролепетала я, решив, пока не пойму, с кем имею дело, притвориться робкой дурочкой.
– Как убивали, где убивали, зачем убивали, что тут непонятного? – Похоже, этот ментяра может только орать.
– Я никого не убивала! Сколько можно повторять, вы вообще читали показания, которые я дала капитану Василевскому? – С этим, пожалуй, амплуа робкой дурочки не прокатит, буду вести себя понахальнее.
– Ты мне поговори еще!!! Короче, выбирай: либо ты сейчас пишешь мне чистосердечное признание, либо я засуну тебя в камеру на пятнадцать суток, а там-то другие бабы научат тебя уму-разуму!!! Каждый день тебя будут таскать на допросы, вызовут всех твоих родных и друзей и будут мурыжить их сутками! – этот гад еще и кулаком по столу стукнул!
Что-то я не усмотрела в этом предложении никакой логики, судите сами, если я не признаюсь, сяду на пятнадцать суток, а если чистосердечно покаюсь, то… сколько там за убийство дают? Умом мой собеседник явно не блистал или ставил на то, что я испугаюсь.
Как ни странно, я совсем не боюсь людей в погонах, а уж этот спектакль «злой и добрый полицейский» раскусила с лету. Капитан Василевский, сама учтивость, выкал мне при каждом удобном случае, разговаривал, конечно сухо, но более-менее доброжелательно, отпустил в ларек за кофе и шоколадкой, разрешил курить, а этот играет злого полицейского, чтобы я, шокированная, дрожащей рукой накалякала им чистосердечное признание. Только не учли они, что у меня дядя гаишник и многое рассказывал о психологических методах работы милиции. Да, и то, что я Николая пальцем не тронула, тоже не надо забывать.
Я прищурила глаза и как можно ехиднее прошипела:
– Вы не подскажете, шантаж – это какая статья Уголовного кодекса?
Хам изумленно открыл рот, потом закрыл его, затем взял на столе какую-то книжечку, швырнул мне и гаркнул:
– На, ищи, раз такая умная!
Я взяла книжечку, которая оказалась «Уголовным кодексом», в руки, повертела, открыла оглавление, но от усталости буквы сливались. Поэтому я закрыла кодекс, мягко подтолкнула книжку обратно и сказала:
– Нет, это вы мне скажите, вы же должны знать весь «Кодекс» наизусть!
Не знаю, то ли от меня не ожидали отпора, то ли мент понял, что криком от меня ничего не добьешься, но он встал и рявкнул:
– Иди отсюда!
Я, не веря своим ушам, поднялась и уточнила:
– Мне можно идти домой?
– Пошла вон!!! Паспорт заберешь в пятом кабинете!
Большего мне не требовалось, я припустила бегом к выходу, но у двери обернулась и пропела елейным голоском «До свидания», все-таки о хороших манерах забывать не стоит. Хам ничего мне не ответил, я зашла в пятый кабинет, но быстро уйти оттуда не получилось. Мне подсунули мои показания и предложили расписаться. Спать хотелось неимоверно, но я собрала всю свою волю в кулак и внимательно прочитала написанное, мало ли что они могли там от себя добавить! Но все было верно, записанное точно было моими словами, поэтому я подписала листок, забрала свой паспорт и с облегчением выскочила из отделения.
На улице я задумалась – машина находится у игрового зала, ехать туда на общественном транспорте мне сейчас совсем не улыбалось. Конечно, я вызову такси, но может, тогда сразу домой поехать? Ничего с машиной за день не случится, она на нормальной парковке, а завтра я ее заберу. Или может быть даже сегодня, только в душ схожу и посплю немного. Все, решено, поеду на такси.
Дома я была лишь в час дня, сил хватило только на то, чтобы залезть в душ и потом, с мокрыми волосами, доползти до кровати. Голова трещала так, что я думала, не усну, но, едва закрыла глаза, как провалилась в глубокий сон.
Проснулась я от какого-то жужжания и треньканья. Голова гудела так, что даже шевелить ею было больно. Настойчивое жужжание не утихало, и до меня дошло, что это звонит мобильный телефон. Я обнаружила его под грудой одежды, которая кучей валялась на полу.
– Алло!
– Каролинка, это самое! Что происходит? Я, это самое, ничего не пойму!
Только по выражению «это самое» я поняла, что мне звонит Андрей, мой друг по спортивному клубу.
– Подожди, помедленнее, башка раскалывается! Что там происходит, чего ты не поймешь? – простонала я.
– Меня сегодня менты вызывали, про тебя узнавали, это самое. Но ничего не объяснили, – сбавил громкость Андрюшка.
– Прям вызывали? – изумилась я. – В отделение?
– Нет, это самое, – ответил мой друг, – в зал приходили.
Вот черт! Теперь все на тренировке знают, что у меня проблемы с законом! Какое эти менты имеют право портить мою репутацию?
– Что спрашивали, что им надо было?
– В основном, это самое, о твоем характере и о том, какая ты спортсменка. Еще узнавали, какая у тебя сила удара.
– Вот блин! И что ты им ответил? – Надо же, какая оперативность!
– Ну, естественно, это самое, что характером ты похожа на тихую мышь, а на тренировки ходишь, чтобы жопой перед пацанами крутить, а не тренироваться. И, это самое, что бьешь ты, как кошку гладишь, еле-еле. А еще сказал, это самое, что ты, в основном, на мешке стоишь и над тобой все ржут, типа мешок на мешке.
Я шумно выдохнула. Надо же, оказывается, пока он говорил, я даже не дышала!
– Андрюшенька, золотой ты мой! Какой же ты молодец, все правильно сказал, и как вообще догадался, что говорить?
– Так своих не сдаем, – хмыкнул мой дружок, – пацанов тоже допрашивали, они то же самое сказали. Так, это самое, что случилось?
– Ты не поверишь, меня подозревают в убийстве! Там одного мужика по башке камнем долбанули, а все улики на меня указывают! – пожаловалась я.
– Ничего, не ссы, все нормально будет, мы поможем, если что. Ну ты его, это самое, не мочила?
– Нет!!!
– Ну вот и хорошо, проси, если нужно, мы тебя, это самое, прикроем, алиби организуем.
– Да алиби у меня нет, уже десять свидетелей это подтвердили, будем надеяться, что менты умеют работать, – грустно ответила я на столь любезное предложение.
– На это я бы не надеялся, – загоготал парень. – Ну ладно, это самое, звони, если что.
– Хорошо, спасибо, Андрей, и пацанам спасибо передавай! Я на неделе приду на треню.
Я отключилась и посмотрела в окно. Светло. И когда они успели припереться в зал и допросить мальчишек? Если спала я всего часа три, даже стемнеть не успело. Кстати, который час? Я разблокировала мобильный, три часа дня, да я всего два часа спала, как они все это успели? На экране было двадцать пропущенных звонков. Перезвоню сначала Вадику.
– Привет! Тебя че, еще не посадили? Дозвониться не мог, думал, ты уже на нарах чалишься, – весело приветствовал меня шеф.
– Очень смешно, ты заколебал, я всего-то на два часа отключилась. – Этот шутник совершенно неисправим!
– Какие два часа? Я тебе со вчерашнего дня дозвониться не могу! Тебя там били, что ли, когда допрашивали? По голове попали? – Несмотря на такие вопросы, беспокойства в его голосе я не услышала.
– Какой вчерашний день? Подожди, убийство что, вчера было, ой, вернее позавчера, то есть… ну ты понял!
– Ну да, – ответил Вадик и прибавил нежным голоском: – Потерялась во времени? Такое бывает, все-таки не каждый день человека на тот свет отправляешь.
Мне это уже надоело до чертиков.
– Ты мне зачем звонишь?
– Вообще-то волнуюсь, все-таки не посторонний мне человек, – он сделал внушительную паузу, – ну и узнать хочу, ты завтра на работу выходишь?
– Спасибо за беспокойство. – Волнуется он, как же! – Конечно, выхожу. Завтра увидимся, пока.
Понятно теперь, как милиция успела допросить моих спортивных друзей, я продрыхла сутки! И головная боль тоже этим объясняется. Непонятно только, почему никто из домашних меня не разбудил, шутка ли, сутки спать!
Больше мне не хотелось разговаривать ни с кем, по крайней мере, пока не выпью кофе и не приведу гудящую голову в порядок. Поэтому я поставила телефон на беззвучный режим и пошла на кухню. Дома, как всегда, никого не было, никто не мешал мне наслаждаться одиночеством и головной болью.
Выпив кофе и плотно пообедав, я поняла, что ни за какие сокровища мира сегодня не выйду из дома. К тому же снова хотелось спать. Это что, реакция на пережитый стресс? Я приняла душ, постирала вещи и решила пока не рассказывать домашним о случившемся, посмотрим, как дальше будут развиваться события.
О том, что семье не стоит рассказывать о моих криминальных делах, я передумала уже тем же вечером. Когда мы с родителями встретились на кухне, мама удивленно спросила:
– А ты что, дома?
Я недоуменно пожала плечами.
– Ну да.
Маму не удовлетворил мой короткий ответ.
– Полсмены отработала, что ли, подменяла девочку?
Папа добавил:
– А где твоя машина?
И тут до меня начало медленно доходить. О том, что машина стоит на парковке около зала, я начисто забыла. Вот же черт, еще и завтра придется ехать на работу на этом скрипучем маршрутном «пазике»! Мало мне проблем, еще к тому же на общественном транспорте пилить. И раньше вставать придется! Ведь маршрутка едет намного дольше, чем машина! Еще и с пересадкой! О боже, я мысленно застонала. Вызвать такси в наш поселок сравнимо с чудом, да и неизвестно, сколько его придется ждать, всего пятнадцать километров от города, а такие проблемы с транспортом! Видимо, какие-то чувства отразились на моем лице, потому что мама чуть встревоженно спросила:
– У тебя что-то случилось?
Я мотнула головой отрицательно и тут поняла еще одну вещь, а именно, почему никто не разбудил меня за целые сутки! Конечно, машины нет, меня тоже нет, а просто так в мою комнату никто не заглядывает. В том, что меня нет дома несколько дней, ничего удивительного, никто и не беспокоится. Тут я решила рассказать все и даже признаться в том, кого считают главным подозреваемым. В конце концов, родители уже привыкли к тому, что их доченька влипает в разные ситуации, и почти не переживают по этому поводу.
С шуточками и прибауточками поведала я о том, как меня забрали в милицию, как допрашивали и как я блестяще ввернула статью про шантаж во время второго допроса с этим милицейским хамом.
Реакция родителей меня поразила. Одновременно они задали волнующие их вопросы.
Мама:
– Так это ты его по башке стукнула?
И папа:
– Ты сухари уже начала сушить?
И эти люди мои родители! Ни капли сочувствия, ни одного доброго слова, нет, я точно не выдержу! Если уж собственные мама с папой думают, что мне человека прихлопнуть – раз плюнуть, то что уж там говорить о милиции!
Я раздраженно фыркнула:
– А вам, я смотрю, нравится мысль, что доченька сядет за убийство! Конечно, не какой-нибудь пустячок вроде кражи и взлома, сразу серьезное дело, уважаемым человеком на зоне буду!
И я плюхнулась на стул, не зная, обидеться ли мне на них и уйти или поужинать, как собиралась. Дилемму за меня любезно решили родители. Я сидела, сложив руки на груди, когда папа положил руку мне на плечо. Надежда вспыхнула во мне, неужели я все-таки дождусь хоть капельки сочувствия?
– Не переживай, доченька, – сладко пропел папа, – первый год мы тебе точно передачки приносить будем.
– Может даже и во второй тоже, если не надоест, – хихикнула мама, – ну а там уже как-нибудь сама. К тому времени освоишься, может какой-никакой авторитет заработаешь…
Я вскочила, какой там ужин, ни минуты не останусь с этими ужасными людьми! Шуточки они мне тут шутят, юмористы нашлись! Не слушая, что родители мне там еще говорят, я поднялась в свою комнату и решила лечь спать. Лучший способ заглушить голод – это сон, да и вставать завтра рано.
На часах было восемь вечера, но заснула я моментально.
На следующий день я впервые за много месяцев проснулась вовремя. Родители уже ушли на работу, так что от утренней порции шуточек я была избавлена. На работу я приехала почти без опозданий. Задержалась на двадцать минут из-за того, что не рассчитала время, которое идет маршрутка. Но двадцать минут – это такие пустяки в сравнении с обычным часом! Аня ждала меня на пороге.
– Что там случилось? Тут все только и говорят о том, что ты шлепнула Николая! – воскликнула она, едва я переступила порог.
– Честно? Без понятия! Кто-то ударил его булыжником по башке и по расчетам милиции – это я! Еще и эти придурки все дали показания, типа я грозилась Коляна убить и выбежала вслед за ним! Хорошо еще, никто не сказал, что я с камнем наперевес бежала!
Все мое приподнятое настроение улетучилось без следа, стоило вспомнить о событиях недавней ночи, тем более что менты мне больше не звонили и я тревожилась, что они там могли накопать. Пока я была дома, старалась не думать об этом, ну за исключением беседы с мамочкой и папочкой, но стоило Ане завести разговор об убийстве, прежняя тревога нахлынула с новой силой.
– И что ты думаешь? Если менты никого не найдут и решат, что это ты? – волновалась коллега.
Я улыбнулась:
– Знаешь, а ты первая, кто не стал спрашивать, не убивала ли я.
Аня тряхнула головой.
– Ты, конечно, та еще стерва, – и эта туда же, – но не убийца же! Я бы еще поверила, что, пока вы ссорились, ты ему в башку запустила пепельницу, но чтобы побежала вслед? Нет, ты остываешь слишком быстро, пока добежала бы до него, вся злость бы уже пропала.
– Спасибо, дорогая, за поддержку, будем надеяться, что менты кого-нибудь ищут. – Я облегченно выдохнула – ну вот, дождалась-таки поддержки, причем не от родных людей, а почти постороннего человека! Мы с Аней коллеги-приятели, но лучшими подругами никогда не были. Наконец-то кто-то в моем окружении думает головой, а не ж… другим местом.
Я быстренько приняла смену, мы посидели с Анютой на диванчике, потягивая кофе, куря сигаретки и болтая обо всем на свете. Около двенадцати дня коллега ушла, а я принялась думать. Через час, когда я уже придумала около десяти способов, как избежать тюрьмы, и около двадцати, чем можно заниматься на нарах в свободное от лагерного режима время, пришел первый игрок. Затем потекла рабочая смена, игроки шли друг за другом, и думать уже было некогда.
Около восьми вечера приехал Вадик и начал, по обыкновению, шутить свои дурацкие шуточки.
– Сухари уже начала сушить? – захихикал он уже с середины зала. Надо же, папа тоже этот вопрос задавал, может, действительно прислушаться да прикупить в магазине пару упаковок? Сушить их в духовой плите я уж точно не буду, еще не хватало кулинарничать!
– Вадик! – Я попыталась вложить в рявканье все свое негодование, а взглядом изобразить бесконечный упрек.
– Да ладно, я же шучу! Что там менты говорят?
Я тяжело вздохнула и уныло проговорила:
– Не знаю, после того допроса мне даже не звонили. Может, все-таки ищут настоящего убийцу.
– Да-а-а, не повезло, так не повезло, – протянул Вадик. – Сходи в церковь!
У этого красавца на все семь бед один ответ – сходи в церковь. Не идет выручка (от которой напрямую зависит и моя и его премия)? Сходи в церковь! Конфликты с игроками? Сходи в церковь! Попала в аварию? Сходи в церковь! Вскочил прыщ на пятой точке? Сходи в церковь! Причем особой набожностью Вадик не отличается, даже «слава богу» я от него никогда не слышала. А уж матерится мой начальник так, что любой сапожник со стажем ему позавидует. Да и вообще, половина смертных грехов уж точно его хобби.
Я пропустила совет мимо ушей и пошла за деньгами. Вадик взял выручку и испарился, даже не отпустив шуточки напоследок, видно все же подействовал на него мой упрекающий взгляд.
Игроки, кстати, вели себя тише воды ниже травы, видимо боялись, что кому-нибудь еще прилетит по голове, идиоты несчастные. Все, кто был в курсе ситуации, общались со мной с преувеличенной любезностью, даже чай никто не попросил налить! Поначалу меня это страшно бесило, но, когда все без вопросов и нытья ушли в двенадцать часов ночи, я оценила плюсы клейма «истерички-убийцы». Я спокойно проспала до утра, за ночь никто не потревожил.
Утром, приехав домой и приняв душ, я поняла, что отлично выспалась на работе и в дополнительном отдыхе не нуждаюсь. Такое бывало нечасто. Обычно игроки сидят часов до шести утра, и бывает, что ночь на работе проводишь, не сомкнув глаз. Я решила не терять времени зря и сходить на тренировку. Скоро все мои одноклубники уедут на летние сборы, а я останусь в городе работать, так что пока в зале кто-то еще тусуется, нужно тренироваться.
В три часа я зашла в зал и сразу же направилась к тренеру.
– Каролинка! Что там у тебя случилось? – Сергей Иванович говорил тихо, так, чтобы окружающие не слышали нас.
– Вас допрашивали? – Я тоже, как могла, понизила голос.
– Не допрашивали, скорее, опрашивали, я сказал то же, что и пацаны.
– Спасибо вам большое! – улыбнулась я, уж на кого, а на своих пацанов и тренера я могу положиться всегда.
– Что там нового?
– Да я не знаю, меня больше в отделение не вызывали.
– Ладно, если помощь нужна будет – сразу звони и говори! – предупредил тренер. – В пары встанешь или ты сегодня так пришла, форму не терять?
– А можно на мешке, а потом на лапах?
– Давай! Тогда поучи там новенького ногами бить, боксер пришел, ноги вообще не поднимаются, – с этими словами тренер указал мне на парня.
Я оглянулась, возле мешков стоял высокий и, не буду кривить душой, очень хорошо сложенный молодой человек. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти.
– Миша! – крикнул Сергей Иванович. – Каролина тебе сейчас удары ногами покажет!
До того как прийти в кикбоксинг, я около двух лет занималась тхэквондо, поэтому ногами машу едва ли не лучше всех в зале, по крайней мере, техничнее всех уж точно. Меня частенько просят поставить кому-нибудь ноги или показать какой-нибудь удар, ничего необычного в этом нет.
Я размялась и подошла к парню, личико у него тоже ничего, вполне даже в моем вкусе.
– Михаил, – улыбнувшись, представился он.
– Каролина, – ответствовала я.
Примерно полчаса мы с ним изучали удары, ноги у него и впрямь еле поднимались. Парень старательно выполнял все мои команды, но при этом умудрялся засыпать меня вопросами. Я отвечала односложно и не вдавалась в подробности, не очень люблю рассказывать чужим людям о себе. Хотя парень мне понравился, скрывать не буду.
В середине нашего «занятия» Миша выдал:
– Давай сходим куда-нибудь? Кино, кафе, куда ты предпочитаешь?
Такого предложения после получасового знакомства я точно не ожидала.
– Какое-то неожиданное приглашение, зачем нам куда-то идти?
Похоже, такого вопроса он не предвидел, потому что замялся.
– Ну… посидим, пообщаемся, узнаем друг друга получше.
Я не могла удержаться от удовольствия немного поиздеваться над парнем. Нет, посмотрите-ка на него, Казанова выискался, на свидание он тут меня зовет! Полчаса вместе мешок попинали, и уже давай пойдем в кино.
– Мы и сейчас общаемся, чем тебе спортивный зал не нравится?
– Каролина, ну ты же понимаешь, я бы хотел наедине, в более спокойной обстановке…
Ой-ей, наедине он, видите ли, хочет. Я сделала вид, что до меня только что дошло.
– Ааа, так ты на романтику намекаешь?
Михаил пожал плечиком.
– Ну что-то вроде того.
Ну что ж, сам напросился, не люблю, когда меня так банально клеят.
– Ой, нет, мне абсолютно не до амуров сейчас, учеба, работа, знаешь ли, тренировки вот еще. Да к тому же ты не в моем вкусе, – подытожила я и похлопала рукой по мешку. – Бей на этом уровне, тогда ЭТО, – я намеренно выделила слово голосом, – хоть лоу-киком называться будет.
С этими словами я развернулась и пошла к тренеру работать на лапах.
Следующая неделя прошла спокойно. Я ходила на работу, тренировалась все свободные от смен дни, даже несколько раз умудрилась появиться в институте. Занятия как таковые уже закончились, но у нас была летняя сессия, и кое-какие предметы мне еще не поставили. Миша все так же пытался уговорить меня сходить с ним хоть куда-нибудь, но мне не хотелось забивать себе голову сейчас еще и всякими свиданиями, тем более, несмотря на симпатичную мордашку, меня к нему не тянуло. Слишком уж он обычный был и симпатии высказывал по-идиотски и банально, а я ординарных личностей не люблю. Из милиции меня не беспокоили, даже ни разу не позвонили, поэтому я решила, что от меня отстали или нашли настоящего убийцу. Рано радовалась.
Я была на работе, когда зазвонил мобильный. Незнакомый номер. Несколько мучительных секунд я размышляла, брать ли трубку, потому что прямо-таки шкурой чувствовала грядущие неприятности. Наконец решилась:
– Да!
– Каролина Игоревна? Капитан Василевский беспокоит. Не могли бы вы подъехать завтра в отделение часам к одиннадцати утра?
Я бодро ответила.
– Здравствуйте! А после обеда вас устроит? Я до обеда занята, у меня пересдача зачета, ну просто никак не могу пропустить, потому что это уже вторая пересдача. Если я не приду, то меня повесят на доску у деканата, как кандидата на отчисление.
– Как это повесят, натурально? – удивился капитан.
– Конечно, натурально, на листочке. Имя, фамилия, отчество, номер группы и факультет, – обстоятельно пояснила я.
На самом деле никакой пересдачи у меня не было, но снова ехать после смены в отделение, насквозь пропахшая сигаретным дымом, я не собиралась. Приеду домой, наведу полный марафет, авось, дрогнет сердце капитана и проснется желание помочь красивой девушке – начнет искать убийцу.
– Хорошо, жду вас с двух до пяти вечера.
– До свидания, – вежливо проговорила я и положила трубку.
Итак, в чем же завтра пойти? Короткая юбка или строгое платье? Или вообще спортивный костюм напялить и даже не краситься? Нужно поразмыслить, мне просто необходимо произвести самое благоприятное впечатление.
На следующий день я впорхнула в кабинет Василевского, благоухая, как цветущая роза. Надела я кокетливое, но не вызывающее приталенное платье с пышной юбкой, неброский макияж и вытянутые волосы довершали образ. Скромненько и со вкусом, этакая нежная барышня, которую нужно спасать из беды. Даже босоножки на каблуках напялила, чтобы более хрупкой выглядеть!
Я зашла, подняла глаза и если б могла свистеть, присвистнула бы от удивления, на стуле рядом со столом капитана сидел… Миша с тренировки. В форме.
– Вот козел! – пробормотала я, даже не пытаясь понизить голос.
Василевский лукаво посмотрел на Михаила.
– Это она про тебя!
– Итак, зачем вы меня вызывали? – Я мгновенно забыла о том, что должна была играть роль нежного комнатного цветка, и перешла в атаку. – Думаю, вам есть что мне рассказать после того, как ваш коллега-приятель нагло втерся в мое окружение.
– Послушай… – начал Михаил, но я перебила:
– Я с предателями не разговариваю! А еще на свидание звал! Чтобы побольше вынюхать про меня?
Мне стоило большого труда не назвать Михаила «крысой», в нашем круге именно так именуют подставных лиц. Но я прекрасно понимала, насколько это может быть обидно, тем более, человек просто делал свою работу. По большому счету он меня не предавал, потому что мы не были знакомы, только вот я чувствовала себя… униженной? Конечно, думала, что нравлюсь человеку, а он просто задание выполнял, видите ли, ну уж нет, я этого так не оставлю! Нечего было меня обманывать! Не переводя дыхания, я обратилась к капитану:
– Извините, может быть, побеседуем наедине? Меня раздражают лживые люди!
Капитан Василевский усмехнулся:
– Давайте не будем горячиться, Михаил, между прочим, считает, что вы не можете быть убийцей, но, к сожалению, пока факты не в вашу пользу. Скажу по секрету, я тоже считаю, что вы невиновны.
Я воодушевилась.
– Ну и в чем же тогда проблема?
– Проблема в том, что у нас нет больше подозреваемых, а наш начальник требует побыстрее завершить это дело. Один из его гениальных вариантов – вы убили Козлова, но в целях самообороны. Он на вас накинулся на улице, вы в панике схватили камень, ну и так далее. Отделаетесь условным сроком.
– Вы в своем уме вообще? Какой условный срок? Какая самооборона? – Я аж задохнулась от возмущения. – Я на тренера учусь, меня потом никто к детям не подпустит на метр! И потом, кто-то не хочет или не может работать, а я отдувайся?!