ДЕНЬ ЗА ДНЁМ…
Ноябрьское утро было прохладным и ветреным. Деревья в панике сбрасывали листья, стараясь успеть к первым морозам. Небольшие вьюшки старательно закручивали поднимающиеся желтые листья, чтобы с высоты охапкой швырнуть на сонных прохожих. Маленькие собаки прижимались ближе к хозяевам и, несмотря на теплые одежды, несколько подрагивали от непривычной погоды.
По другую сторону окна в небольшой квартире было тепло и уютно. И очень тихо. Первой, по привычке, проснулась хозяйка и, выйдя из спальни, аккуратно закрыла двери, чтобы дать мужу и внучке ещё немного поспать. В кухне она поставила чайник и ушла в ванную комнату. Мужчина открыл глаза и некоторое время наблюдал за тем, как изменился окрас листьев деревьев, как ветер успешно срывает листву, оставляя лишь, лишённые растительности, ветви деревьев. Стаи ворон беззвучно облетали свой район города, изоляция окон не позволяла услышать их ворчливый гомон.
Легким постукиванием по соседней кровати, мужчина попытался разбудить внучку. Только с третьей попытки, шестилетняя девочка опустила со своей высокой кровати свою ручку, продолжая дремать.
– Привет, кошка, – улыбаясь прошептал мужчина, – Алесенька, надо просыпаться, пора!
Затем он стал слегка щекотать маленькую ладошку, пытаясь вызвать смех ребенка. Приподнявшись, от увидел, что она, улыбаясь с закрытыми глазами, едва сдерживает свой смех.
– Что ж, – делано-серьёзно произнес хозяин, – придется привлекать мышек.
Его пальцы с ладонями превратились в маленьких животных и принялись суетливо бегать по одеялу внучки, то и дело натыкаясь на ее маленькое тельце.
– Где же она, где же она? – вопрошали имитации мышек, – где этот свирепый котенок.
Наконец, ребенок не выдержал и со смехом попытался лупануть рукой по одной из назойливых «мышей». Внучка проснулась и сразу начала планировать свой день.
– А давай сходим к озеру, уток покормим, на цапель глянем?
– Так улетели цапли, – отвечает мужчина, утки есть, можем сходить.
– Давай так, Борик, – оживленно начала она, – возьмем с собой хлеб для уток, чай в термосе, зайдем в магазин и купим вкусняшки, только, чур, я выбираю.
Девочка считала дедушку своим лучшим другом, поэтому называла его только по имени. Так и были рядом с ней, бабушка и Борик. К ним зашла хозяйка и улыбаясь позвала на кухню завтракать. Внучка с дедом, соревнуясь, бросились к тапкам. Как и обычно, победило молодое поколение. И первым умчалось в ванную комнату.
Бабушка собиралась на работу, поэтому изложенный внучкой план прогулки выслушала, не сильно вникая в детали. Бросила строгий взгляд на супруга.
– Там всего шесть градусов и сильный ветер, одень её потеплее.
Хозяин уже давно был на пенсии и ни от кого, кроме жены, не зависел. В вопросах, касающихся внучки, он был полностью подчинен супруге, признавая её превосходство. Съев свои порции омлета и выпив свой чай с одной конфетой «Красный мак», Борик и Алеся стали одеваться для прогулки. Так как инициатором игры «Кто быстрей!» была внучка, то подготовка к выходу на улицу не заняла лишнего времени. Старший друг ребенка захватил в рюкзаке термос с чаем, приличный кусок хлеба и коврик-сидушку. В рюкзаке также были влажные и сухие салфетки.
Через полчаса путешественники оказались возле озера. Утки с надеждой подплыли к ним и не прогадали. Ребенок швырял им кусочки хлеба, птицы изрядно суетились. Добавились также утки, промышлявшие неподалёку. Когда закончился хлеб, настало время подумать и о себе. Девочка выбрала для себя и деда небольшие булочки со смородиновым вареньем внутри. Борик достал из рюкзака термос и коврик-сидушку. Аккуратно протерев руки салфетками, они принялись полдничать. Чай из крышки термоса пила внучка, дедушка терпеливо ожидал… Затем они сделали, с помощью смартфона, пару-тройку фотографий, отослали маме и бабушке, после чего каждый занялся своим делом. Внучка бродила по берегу, в надежде погладить уток, мужчина что-то читал с помощью электронной книги.
Через час-полтора решили возвращаться домой. Ребенок давно придумал игру в кота-инженера космического флота. Дедушка игру поддерживал в должности робота-инженера, но всегда, в начале, требовал проведения идентификации. Мол под видом котов-инженеров ходят граждане планеты Чухония и пытаются выведать секреты. Так как в математике они не сильны, проверка шла только по этой части. Сколько будет, если к двенадцати прибавить девять? В случае неверного ответа, готовится рейс в Чухонию, для выдворения ее граждан с нашей планеты Котофея. Алеся старательно морщила лобик и пыталась не попасть на этот рейс.
Обед всегда готовил хозяин. Вместе с внучкой они планировали, что будут есть и вместе проводили время за столом. Бабушке оставляли обед в холодильнике, благо есть микроволновка. Сегодня решили, дополнительно к супу с фрикадельками, приготовить блинчики с мясом. Блинами быстро занялся дедушка, а внучка в процессе приготовления выливала исходную массу из половника на сковороду. Мясо с луком, заранее обжаренные, девочка ложечкой выкладывала на блины и аккуратно ручками пыталась правильно завернуть. Со школы пришла уставшая бабушка. После обнимашек в коридоре, она помыла в ванной комнате руки и зашла на кухню. Её покормили. Девочка сидела рядом и рассказывала о том, какие утки были на озере, что мама заберет ее в пятницу на все выходные, что с папой они сходят на речку, а с мамой спекут большущую пиццу. Уставший учитель начальных классов слушал молча, слегка улыбаясь. Годы брали своё.
После обеда, Алеся решила порисовать, взяв краски, кисточки и палитру, а также набрав воды в непроливайку. Раскрыв альбом и, сверяя свой рисунок с шаблоном на планшете, занялась творчеством. На целый час наступило затишье. Этим воспользовались супруги по полной, устало уткнувшись в ноутбуки. Каждый смотрел своё.
Незаметно подошла пора вечерней прогулки. Радостная внучка бегала по комнатам, собирая игрушки, которые могли бы пригодится в играх с друзьями. Попутно одевалась. В рюкзак привычно заброшены термос с чаем и коврик-сидушка. Площадка находилась в метрах двухсот от дома. Дедушка сочинил внучке забавное стихотворение, которое девочка выучила. Пока шли, каждый читал наизусть по четыре строки довольно длинного произведения. Свои строки Алеся произносила старательно, вкладывая эмоции. Получалось неплохо.
Мы в песочнице игрались,
Мамы где-то ошивались.
Волк уселся возле нас.
ВОЛК! Представьте! Это класс!
Волк у нас, средь бела дня.
Где играет ребятня!
Зверь был милым, не кусался,
Он хвостом вилять пытался.
Наши мамы с нами были,
Но не рядом, нас забыли.
И возник наш детский спор,
Где же волк был до сих пор?
Где он, этот волк, вдруг взялся,
И как быть, чтоб не кусался.
Может волк ручной совсем,
Тут живет уже лет семь.
Но от всех волка скрывали,
Чтоб его не обижали.
Может волк не молод, стар,
Возвращался в зоопарк.
Был машиной сбит он дважды,
Весь больной и вид неважный.
Может он играл тут в прядки
И забылся, без оглядки.
И теперь волк сам не свой,
Не найдет он путь домой.
Спор не шел, тут надо знать,
Было нам ну лет по пять.
Говорить не все хотели,
Спорить вовсе не умели.
Есть у волка зубы, лапы,
Жаль, что мамы все без папы.
Тут подходит весь такой,
Парень взрослый, класс шестой.
Ребятня, ваш спор смешной,
Это ПЕС и он со мной!
«Волка» взял на поводок
И куда-то уволок.
Хоть и стали все скучать,
Есть, что папам рассказать!
На детской площадке было пусто. Девочка расстроилась, дедушка стал ей объяснять, что прохладно, родители боятся за своих детей, и, вообще-то, иногда здорово побыть одной. Походить, подумать. В это время к площадке подошла подружка Алеси Есения. Внучка встрепенулась и с криком «Есения!!! Ты моё спасение!» бросилась обниматься. Бабушка Есении была еще довольно молода и работала медсестрой в хирургическом отделении поликлиники. Пока подружки играли, старшее поколение обсудили насущное, обменялись рецептами. Все были довольны. Ещё год назад, при расставании, дети плакали. Теперь же, повзрослев, они обнимали друг друга и кричали «Мы склеились!». Приходилось дедушке, превратив свои руки в подобие бензопил, распиливать две половинки одного целого, к общей радости ребятни. Попрощавшись, дедушка с внучкой пошли домой. Ручка ребенка лежала в руке пожилого человека. Уже темнело, улочки мягко освещались фонарями, опавшие желтые листья красиво лежали на брусчатке. Собачники вывели своих, в большинстве своём, крохотных собак в дивных нарядах и со светящими ошейниками. Весьма уютный прохладный день сменился тихим прохладным вечером.
– Борик, -вдруг спросила, молчавшая некоторое время девочка, – а ты будешь помогать нянчить моих детей?
– На родителей надёжа слабая? – усмехнувшись, вопросом ответил мужчина.
– Да заняты они всегда, а ты со мной.
– Конечно буду, ответил дедушка и добавил – если доживу.
После ужина, бабушка увела ребенка купаться. Пушистое создание, завернутое в халат, мужчина принес из ванной комнаты к кровати спальни. Бабушка села рядом за стол и продолжила увлекательное чтение сказки об Изумрудном городе, Элли с Тотошкой и их друзьях. Затем дедушка включил тихую колыбельную музыку и супруги ушли. Через десять минут Алеся спала крепким сном на спине, разбросав кверху свои ручки. Личико весьма походило на ангельское. Почемучка видела сны.
В кухне пожилые люди налили себе чай и тихо делились впечатлениями о прошедшем дне. Усталость смешивалась с чувством умиления. Ребенок замечательно развивался и при этом был счастлив. Так продолжалось день за днём.
Своего дедушку мужчина почти не помнил. Слишком тихим и не заметным тот был, рано ушел из жизни. Когда дедушка ласкал его, то покусывал детское ушко. Это ощущение нежности осталось в сердце навсегда. Добрый, светлый человек! Постаревший Борик надеялся, что тепло его души и любовь внучка обязательно пронесёт по жизни своим детям, а те – своим. А иначе, в чём смысл?
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. (Мф.6:20)
Господи! Она моя последняя любовь! С ней сердце моё! В твоих силах дать мне возможность помочь ей в пути и увидеть взрослой. Но если у Тебя другие планы …на меня, то укажи Сам ей дорогу. Прошу ТЕБЯ, ГОСПОДИ!
ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ
Бог говорит с человеком шёпотом любви, если он не слышит, то голосом совести, если он не слышит – через рупор страданий
Клайв Стейплз Льюис
Николай летел вниз, повинуясь закону Ньютона. Судорожно хватаясь за трос, срываясь и вновь продолжая падение с восемнадцатиметровой высоты. На двухметровой отметке его отшвырнуло на балку, на которой он и завис. В голову пришла мысль, что нашедшие его зададутся вопросом, как же тебя дурака так угораздило. Инстинкт самосохранения работал на полную, но эту здравую мысль организм не откинул. Более того, она накатами возвращалась, как бы предлагая осмыслить произошедшее.
Николай Владимирович Конкин заступил на ночное дежурство в хорошем расположении духа. Ввиду сложности его характера, коллектив смены недолюбливал своего начальника смены, но Николая Конкина это не тревожило, полагая, что это проблема самого коллектива. Приняв смену, он отправился в свой обычный обход по цеху, уделяя внимание слабоосвещенным и удалённым местам. Это никогда не было общей практикой, но мозговая деятельность Николая Владимировича была устроена по индивидуальному проекту.
Николай Конкин поднялся на третий этаж производственного помещения. Было темно, местное оборудование освещалось за счет дежурных фонарей взрывозащищенного исполнения. Немного осмотревшись, начальник смены сделал то, что затем объяснить не смог. Он перелез через метровое ограждение и стал на стальной съемный настил монтажного проема. До него и, тем более, после него не один даже самый ответственный работник технологической службы не делал и не повторял подобное. Не было причин там стоять! Но две глупости непостижимым образом совпали на столь крохотном участке. Первая случилась в конце работы дневной службы, когда нерадивые работники механической службы, не закрепив надежно защитный настил проема и оставив его слегка смещённым, устремились домой. Вторая произошла уже ночью, когда Николай Владимирович стал на неустойчивый настил и пустился в полёт. Была и третья глупость, но она уже во спасение. По окончанию работы, механической службе необходимо было поставить подъёмный механизм, управляемый с пола, в установленное для стоянки место и поднять крюк в верхнее положение. Крюк остался внизу, благодаря чему Николай получил шанс выжить, хватаясь за трос. Я впервые появился в цехе, когда Николай Владимирович проходил обследование в городской многопрофильной клинике. Начальник цеха, вместе со свитой специалистов, стояли возле ограждения монтажного проема, и озадаченный руководитель повторял одно и тоже: «Ну нахрена он там лазил? Ну нахрена…». Ответ так и не был услышан. Травматологи тоже были чрезвычайно удивлены, когда кроме перелома пальца, носящего обручальное кольцо, пациент имел только ушибы мягких тканей. Не веря своим глазам, они, на всякий случай, подержали его пять дней на больничном. Но если и были проблемы в организме Николая, они ни коим образом не были связаны с падением, наоборот, только ему способствовали.
Как-то, изучая цех, попросил, вышедшего из «больничного» Конкина Николая, показать технологическую обвязку оборудования, размещенного на крыше здания. Увлекшись, Николай Владимирович зацепился о лежащий на кровле здания шланг и спотыкаясь побежал в сторону края крыши. К счастью, в метре от места потенциального падения он остановился, а мне пришла в голову мысль, что этот парень своей смертью не умрет…
Если читатель не будет против, добавим ещё одного героя рассказа, так сказать, не только для контраста, но и позитивного размытия фона. Итак, представляю вам Щербицкого Геннадия Викторовича. Возрастом на пять лет старшего и весом килограммов на двадцать легшего, в сравнении с оппонентом. В своё время, окончив педагогический университет, направил свои стопы молодой химик-биолог в небольшой поселок в сибирской глуши. Симпатичный и умный педагог сразу завоевал сердца местных жителей, а одна из коллег отвоевала в весьма конкурентной борьбе и руку, и сердце приезжего. Вскоре он стал директором школы и до отвала отъелся кедровыми орехами. Ну это шутка, так как молодой директор был скромен во всем, что касалось своих запросов.
Так бы он и прожил жизнь таёжную, но решил показать супругу своим родителям. Привез он на родину сибирячку, показал. Гуляя по городу, жена Геннадия увидела абрикосы, валяющиеся под деревьями, дивную шелковицу. Её так поразило обилие фруктов прямо в шаговой доступности и цены на рынке, что решила она остаться в этом цветущем городке навсегда. Естественно с супругом, как без него? Родители Геннадия Викторовича обрадовались, а отец предложил устроится бывшему школьному директору начальником смены производства метанола. И зарплата намного больше и пенсия раньше.
Николай Владимирович Конкин был женат. Супруга работала там же на заводе, экономистом. Двое сыновей. Но, как я уже говорил, характер у Николая был сложный и контролировал в семье он всё. Абсолютно! И если старшему сыну повезло удрать в столицу, поступив, по требованию отца, на технологический факультет, то младшего он «замордовал» по полной. Помимо школьной программы, которую Николай Конкин проходил параллельно с учителями, сын отвечал за каждый самостоятельный шаг. Как итог, смена двух школ, скандалы с учителями, угроза директору одной школы прокуратурой. Сверстники сынишку Николая не жаловали, иногда побивая всем классом и тогда слово «буллинг» громким баритоном Николая Владимировича прокатывалось по школьным коридорам, заставляя тихих педагогов вжимать свои головы в плечи. Супруга поддерживала Николая во всём.
Как это ни странно, но Геннадий Викторович также имел двух сыновей. Наличие супруги, учителя средней школы, предполагало сложности в воспитании, но нет, дети выросли полностью самостоятельными. Получив хорошее образование, они устроились в разные фирмы программистами, получая достойную заработную плату. Вскоре старший сынишка купил в столице квартиру для своей семьи. Младший переехал с семьёй в Канаду, владелец фирмы создал для этого все условия. Каждая семья обзавелась дочерью и стала абсолютно автономно поживать в этом безумном-безумном мире. Летом братья сбрасывались деньгами, чтобы купить путевки своим родителям. Так пожилая семья получила возможность оценивать мир не только через экран телевизора. Посев дал хорошие всходы, с приличными плодами.
У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет её как может
Жан-Поль Сартр
После моего ухода, заместителем начальника цеха был назначен Николай Владимирович. Общая нелюбовь коллектива сменилась тихой неприязнью. Трудовому коллективу в нём не нравилось абсолютно всё. И хамство, и слабое нравственное воспитание. Если любой человек, к примеру, ел халву рядом с киоском, то, со слов коллег, Николай обязательно её жрал. Если были непонятны неполадки технологического режима, это расценивалось как влияние Конкина. Причем тихое, исподтишка. Но, как уже упоминалось, индивидуальное проектирование мозговой деятельности нашего героя, позволяло ему комфортно себя чувствовать в постоянно пребывающем конфликте. Причём со всеми.
Грамотного специалиста Щербицкого Геннадия Викторовича перевели в производственный отдел управления предприятия на должность ведущего инженера-технолога. Звучит гордо, но по сути это мелкий клерк, курирующий работающие цехи и производства. В своём костюме, с неизменными галстуком и улыбкой, Геннадий стал на многие годы визитной карточкой отдела. Со своей профессорской бородкой и манерами. И ещё, он стал верующим человеком. Каждое воскресенье посещал церковь и помогал при службе.
«Выдающиеся» способности въедливого и весьма бескомпромиссного Николая Владимировича были отмечены руководством, после чего ему предложили работу в производственном отделе управления предприятия в качестве специалиста по производственным неполадкам и авариям. Так, Николай стал ведущим инженером-технологом отдела. Показав себя при расследовании производственных неполадок, Конкин заслужил одобрение начальника производственного отдела и неприязнь уже всего коллектива предприятия. Но Николай Владимирович был физиологически безразличен к этому.
Мы бессознательно думаем, что Бог видит нас сверху – но он видит нас изнутри
Жильбер Сесброн
Зигзаги судьбы непредсказуемы. В один из дней, я оказался в одном большом кабинете и с Николаем Владимировиче, и с Геннадием Викторовичем. Мне довелось коснуться мира, который был мне чужд и чуден, а также мира, в котором царила полная гармония души. Так как в один из периодов Николай Владимирович был моим подчиненным, и я знал многое о нем, то с удовольствием и задором поддевал его за живое, тем более, что поводов было предостаточно. Вместе с тем, было интересно в разговорах окунуться в мир, окружающий Геннадия Викторовича, в котором не было гордыни или хвастовства, только тонкая ирония. К себе, детям, жизни.
Один раз имел место следующий диалог:
– Николай Владимирович, – спросил его я, – Вы будете отмечать с коллективом День химика?
– Нет, – сухо ответил Конкин, – покусали меня. Собаки!
– Да не переживайте Вы так, – примирительно успокоил Николая, – где Вы найдете приличных начальников?
– Да, нет! – испугано сказал Николай Владимирович, – меня не начальство, меня действительно собаки покусали, теперь пить нельзя.
У Николая Конкина действительно была проблема с собаками, населяющими огромную территорию предприятия. Они его ненавидели с первого взгляда. Уже это насторожило бы жителей Туманного Альбиона. Но, естественно мы не там, а здесь. Работники же цехов просто удивлялись. Однажды, направляясь в один из цехов на проверку, смеха ради, предложил ему, завидев местного пса, разойтись на небольшое расстояние и одновременно подойти к четырехлапому другу. Порычав и гавкнув на Конкина, пёс направился ко мне. Пришлось почесать ему за ухом, улыбаясь насупленному коллеге. После этого, мы с Геннадием наперебой сообщали Николаю о слухах, в которых начальники цехов, подкармливая собак лично, показывали тем его фото.