Никто ни разу не сказал, что эльфы хорошие. Потому что на самом деле они плохие. © Т. Пратчетт «Дамы и господа»
Южная Ирландия. Лунный цикл назад
Здесь был край земли. Ветер не дул, наскакивал рваными порывами. Солнечные лучи освещали двухсотметровые скалы, восстающие из пенящегося моря. На самом краю обрыва, на границе земли и неба величественно стоял Козел. Шерсть животного была белоснежной, крепкие острые рога дерзко смотрели ввысь. Взгляд по-хищному желтых глаз был направлен не куда-то за горизонт, а на идущую по лугу женщину.
– Септимуса10, – произнесло животное негромко, но незнакомка явно услышала, вскинула на него такие же яркие, огненные глаза. Ветер трепал ее длинные черные волосы, подкидывал их вверх и в стороны так, что временами казалось, что у женщины вырастают крылья. Она целеустремленно шла, периодически вытягивая шпильки высоких сапог из рыхлой почвы, но ни на йоту не утрачивая высокомерно-элегантный вид.
– Секундус11, так и знала, что найду тебя здесь. – Она остановилась в двух шагах от края, окинула Козла пренебрежительным взглядом. Животное склонило голову, острые пики рогов смотрели прямо в живот женщине.
– Что тебе нужно? – Козел тряхнул головой. От одного вида Седьмой у него чесался лоб от желания пронзить рогами мягкое, податливое тело, подкинуть вверх, а потом еще долго и с наслаждением бодать и топтать копытами.
– Хотела предупредить: не вмешивайся.
Козел молчал, смотрел на плещущееся у подножья скал море и представлял, как красиво будет смотреться Седьмая там, внизу, когда ее тело будет биться вместе с волнами о твердые камни клифа.
– Я вытряхну все твое грязное бельишко на Совете Двенадцати, ты и мекнуть не успеешь. – Демоница презрительно сощурила глаза, отчего ее прекрасное лицо вмиг потеряло изрядную долю привлекательности.
– Пустая угроза. Ты не посмеешь.
– Проверь. – Она развернулась и так же элегантно начала удаляться от места короткой встречи.
– Сука, – бросил Козел почти шепотом, но у Седьмой был очень хороший слух, как, впрочем, у них всех. Демоница услышала, обернулась, показала ровные белые зубы в широкой улыбке. Она сочла это за комплимент.
Светловолосый мужчина, на вид лет тридцати, сидел на краю клифа, свесив в пропасть ноги в дорогих туфлях. Секундус достал из кармана телефон.
– Еще не определили, в какой стране появился Избранный? Ищите быстрее.
***
Россия. Подмосковье. Настоящее время
– Э-э-э… Спасибо, конечно, за столь лестное предложение… Но, пожалуй, откажусь, – неожиданно тактично озвучиваю свои не очень цензурные мысли: «Вконец охамели демоны!» Чувствую, как волна стыдного жара заливает лицо. На секунду – нет, на сотую долю секунды – мое богатое воображение подкидывает мне картинку «я и два демона». Мне почему-то представляется, как мы все втроем идем на свидание. Лепус притаскивает сорванные с клумбы тюльпаны, а Ангус – букет алых роз в изящной упаковке. А потом они наперебой кормят меня сладкими булочками. Романтика смущает меня больше, чем если бы я вообразила секс. Вот же шь!
– Просто поспать, детка, отдохнуть на одной постели. Ты же наверняка не выспалась этой ночью, а сон рядом поможет мне окончательно восстановить энергию, потраченную на твою защиту. – Ангус прищуривает хитро вспыхнувшие глаза, так и говорящие: «Знаю, о чем ты подумала, и я не против».
– А без этого никак? – все еще пытаюсь сопротивляться.
– Поспать все равно надо. Ночью на это времени не будет. Детка, не бойся: если кто-то опять за тобой придет, я это учую, – рассудительно говорит Ангус. Удивительно, но Децимус молчит, не вставляет ехидные комментарии. О чем они там договорились на своей латыни?
– Только я буду в одежде, а вы – в виде своих животных аватар. Маленьких! – выдвигаю встречное предложение.
Вот так из-за денег я провожу ночь, точнее день, с двумя демонами в постели. Хотя тут еще и моя совесть виновата: она бы не успокоилась и продолжила меня грызть, напоминая, что Ангус пострадал от волколаков, пришедших за мной.
Засыпаю на удивление быстро. Я думала, что и глаз не смогу сомкнуть, просто поваляюсь на кровати, позволив демонам напитаться от моей энергии Избранной. Миниатюрная змейка обмоталась экзотическим браслетом вокруг моего запястья, а крошечный кролик пристроился, привалившись меховым боком к другой руке. И почему-то от их тепла становится так спокойно и умиротворенно, что я почти мгновенно погружаюсь в сон.
– Детка, вставай. Отошли Лепуса, нам уже пора идти. – Мужские пальцы ласково касаются моей щеки, скользят ниже по шее, поглаживают не прикрытые тканью футболки ключицы. Глаза Ангуса светятся желтым в сгущающихся сумерках. Ну вот как можно! Быть таким нежным после того, как недвусмысленно заявил, что сожалеет, что меня не съели. После того, как я видела два оттенка чужой помады на его коже. Откидываю руку Двенадцатого.
– Я уже проснулась.
Маленький кролик сидит, уткнувшись мордочкой в мой бок, но я вижу желтые искорки между прищуренных век. Не спит. Сажусь, беру Децимуса в руки – он почти умещается в моих раскрытых ладонях – подношу кролика к лицу. Кажется или на мордочке Лепуса удивление?
– Пожалуйста, продолжай искать информацию об избавлении от Избранничества, – говорю, отмечая краем глаза, что Ангус внимательно за мной наблюдает. Демонстративно целую кролика в лоб.
– Лепус, сгинь!
Легкий хлопок, и мои ладони пусты. Зачем я это сделала? Я что, пыталась вызвать ревность Ангуса? Да не, бред какой-то.
– Обувайся, – торопит меня демон, а потом, окинув меня придирчивым взглядом, спрашивает: – У тебя кожаная куртка есть?
– Нет. А она обязательно нужна?
– Дай мне семь минут и вызывай обратно, – распоряжается Змей.
– Ангус, сгинь. – Не вижу смысла спорить с демоном по такому мелкому вопросу, тем более что мне надо привести себя в порядок после сна. И перекусить. Последнее явно не помешает. Съедаю миску хлопьев с молоком, но понимаю, что этого явно недостаточно.
Я ем омлет прямо со сковородки, когда на кухне появляется Ангус.
– Ты почему меня не зовешь? Я же сказал – семь минут. – Демон успел поменять классический костюм на джинсы и футболку, в руках он держит две кожаных куртки.
– Эм… Ты можешь сам ко мне являться?! А я думала, что только когда я зову. – Я даже жевать от удивления перестаю.
– На это силы тратятся. Детка, давай без самодеятельности. Если я сказал «вызывай через семь минут», делай, как я говорю. – Агнус отчитывает меня, протягивая одну из курток.
– Я человек вообще-то, нам, людям, есть надо хоть иногда. – Быстренько доедаю остатки омлета, складываю сковородку в таз для грязной посуды, натягиваю куртку на плечи.
– Внученька, я уберу, не беспокойся, – выглядывает из-за печки чур. Ого! Волколачьи хвосты явно пошли на пользу нашим взаимоотношениям с Тихоном. Сытый домовой – это даже лучше, чем робот-пылесос!
– Спасибо, дедушка чур!
Ангус тоже успел надеть куртку. И я считала, что ему идут костюмы? Это я его просто в прикиде а-ля байкер не видела! Вот же демон!
– Возьми вещи и выходи, мы можем сюда не вернуться в ближайшее время, – говорит демон, растворяясь во тьме плотных сумерек во дворе. Я подхватываю давно собранный рюкзак со всем необходимым.
– Держи, последыш. – У порога дома стоит чур и протягивает мне маленький, с грецкий орех, мешочек из холстины, завязанный бечевой.
– Что это?
– Пригодится. – Чур явно не собирается пускаться в объяснения. Секунду размышляю. Все-таки не хочется брать «кота в мешке», пусть даже микроскопического. Но пользы от чура больше, чем вреда. Беру, прячу «подарок» в рюкзак, выхожу на улицу.
У немного покосившихся ворот стоит новенький, блестящий хромом мотоцикл. Агнус седлает железного коня и приглашающе похлопывает по кожаному сидению позади себя.
– Ты можешь объяснить, куда мы едем и что будем делать? – Я не спешу занять предложенное место.
– Детка, как я уже говорил, ты поможешь достать одну вещь. Пыльцу. Я смогу ее выгодно продать и дать тебе денег. Тебе ничего не нужно будет делать – просто постоять на том месте, где укажут. Это не больно и не причинит тебе вреда. – Ангус обстоятельно, как несмышленому ребенку, объясняет мне предстоящую миссию. Уж как-то слишком гладко он говорит. Мои сомнения растут как на дрожжах. Это же демон, обман у него в крови!
– Сколько денег?
– Что? Ты же сама сказала, тебе нужно купить билеты на Камчатку. Вот столько и дам. Детка, поехали, у нас мало времени!
– Лепус! – Вместо ответа я отворачиваюсь от своего защитника и зову советника. Пусть невежливо, пусть некрасиво так делать, но я должна знать.
Мой даймоний появляется в человеческом обличии с книжкой в руках, продолжая просматривать глазами текст.
– Сладкая булочка, ты определись, я должен искать информацию или отвечать на твои сиюминутные запросы. – Децимус закладывает пальцем страницу и прикрывает книгу. «Или ты позвала меня, чтобы еще раз поцеловать?» – голос, который раздается в моей голове, немного смущает. Вот же шь! Я и забыла, что он может передавать мне свои мысли.
– Что такое пыльца, которую собирается с моей помощью добывать Ангус?
– Своеобразный наркотик-афродизиак для нечисти. Образуется на крылышках эльфус-минима-вульгарис. Редкое и поэтому очень дорогое вещество.
Мне бы расспросить подробнее о «способах добычи», но внимание цепляется за «очень дорогое». Так и знала, что этот Змей хочет меня облапошить!
– Лапус, спасибо, можешь идти. Ой, то есть, Лепус, сгинь!
«Ангус тебе больше пяти процентов не даст», – звучит в моей голове мысль даймония, перед тем как демон с легким хлопком исчезает.
– Я хочу половину прибыли от продажи! – решаю, что если уж делить, то по-честному.
– Полпроцента, – невозмутимо отвечает этот гад. Пару минут мы ожесточенно и громко торгуемся, так что я даже начинаю оглядываться: не собираются ли вокруг заинтересованные жители ближайших домов.
– Семь. Это мое последнее слово. Или будешь доставать деньги самостоятельно.
Что-то в тоне Ангуса убеждает меня в том, что он так и сделает: откажется от моей помощи и будет искать другие способы добыть пыльцу. А я останусь без денег. Хотя это больше, чем прогнозировал Децимус. Эх!
– Договорились. – Только я произношу это слово, как в моей руке появляется золотая нить, тянущаяся к полоске металла на шее Ангуса. Демон нечленораздельно ругается, пытаясь содрать ошейник. Через несколько секунд и нить, и золотая удавка, обхватившая горло демона, замерцав, исчезают.
– Это соглашение прикрепилось к первому, – задумчиво тянет Ангус, как-то с подозрением косясь на меня, а потом еще раз хлопает по сиденью мотоцикла: – Поехали, детка, у нас совсем не осталось времени.
И мы мчимся по проселочным дорогам мимо полей с подсолнухами и кукурузой. Мне кажется, что головки цветов осуждающе покачиваются, глядя нам вслед. До чего ты докатилась, Арина, помогаешь добывать наркотики для демонов! Ай, пусть эта нечисть травится, чем хочет. Я просто хочу найти Отшельника и стать нормальной. Прижимаюсь к Ангусу сильнее, прячу лицо от пронизывающего встречного ветра за его широкой спиной. Мои руки намертво сцепились, обхватив талию демона. Убеждаю себя, что я так прижалась, потому что совершенно не хочу свалиться с мотоцикла, который подпрыгивает на ухабах, как норовистый конь. Вскоре дорога теряется, мимо мелькают деревья. Лесополоса стремительно сменяется чащобой.
– Дальше пешком, – говорит Ангус, заглушая мотор. Он помогает мне слезть и отбирает рюкзак: – Детка, это лишнее, оставь здесь. Мобильный тоже. И куртку.
Немного поколебавшись, складываю вещи на сидение. Смартфон все равно не ловит, а куртка не моя. Красть некому, вряд ли здесь кто-нибудь ходит, кроме лесных зверей. А уж белкам не нужен мой телефон. Ангус подхватывает меня на руки, я и пикнуть не успеваю.
– Детка, обними меня руками и ногами, так мы сможем быстрее передвигаться по лесу. – Демон поддерживает меня под попу, не сомневаясь, что я выполню его распоряжение. Как же меня достало это его «детка», столько снисхождения в голосе!
– Я буду называть тебя земляным червяком, если не прекратишь говорить «детка», – шепчу угрозы в такое близкое демоническое ухо, успевая заметить три маленьких сережки-колечка, украшающих мочку, прежде чем фары мотоцикла гаснут, погружая окружающий мир во мрак. Разве у него были сережки раньше? Ай, какая мне разница, чем этот Змей себя украшает. И совсем мне не хочется прихватить губами его ухо, покатать на языке эти маленькие кольца, ни капельки!
И не введи меня во искушение. Слова приходят и помогают прогнать ненужные мысли. Даже не сами слова, а посыл, содержащийся в них, в потустороннем мире много значит. В природе демонов – соблазнять, в силах человека – не поддаваться.
Спустя минут пятнадцать сумасшедшего бега по лесу мы оказываемся на круглой поляне. Ночное светило, проявляя к происходящему большой интерес, заливает пространство серебристым светом. Трава под ногами выглядит ухоженной, будто газон в английском парке, который регулярно подстригают уже несколько сотен лет. Ангус опускает меня на землю, но продолжает держать за руку. Неужели он думает, что я сбегу в лес? Да я же никогда дорогу обратно не найду! Деревья плотной стеной обступают небольшой клочок открытого пространства. Только высокая ель выбивается из этого ряда, как будто хвойное дерево хотело шагнуть в центр поляны, но, застеснявшись, передумало и вот так застыло чуть с краю. Разлапистые ветки неожиданно качаются. А ведь ветра нет!
– За пыльцой пришел? – спрашивает дерево с каким-то предвкушением в голосе.
Ох, не нравится мне эта елка, уж больно она умна, если вы понимаете, что я имею в виду. Я уже около двух недель знаю о существовании нечисти, но никак не могу привыкнуть к тому, что растения могут разговаривать.
– Здравствуй, Гелу12, – говорит Ангус, делая шаг вперед так, что я оказываюсь за его спиной, прикрытая от шевелящейся елки. Интересно, кто этот Гелу? Леший, дриада? Страсть к изучению мифических существ оказывается сильнее страха, и я высовываюсь из-за плеча Змея. Наш собеседник все-таки не елка. Рядом с деревом стоит косматый великан в распахнутой длиннополой шубе. Борода лесного жителя спускается на грудь, путаясь в зарослях волос на ней.
– О, ты привел мне жертву? – Гелу в несколько шагов покрывает разделяющее нас расстояние, склоняется надо мной, втягивает широкими ноздрями воздух, а потом добавляет с недоверием: – Избранная?
– Нет, она моя. – Змей притягивает меня к себе, собственнически обнимает за плечи. Вот почему я кредит не взяла? Неужели банки страшнее этого великана в шубе?
– Твои десять процентов пыльцы, – по-деловому произносит Гелу, со скрипом почесав подбородок черным загнутым когтем. Ох, святые единороги! Да пусть бы кредиторы содрали с меня потом в два раза больше, чем взяла. Все лучше, чем быть разодранной этими когтями. В том, что великан может своими «ручными ножами» разделать тело, нет сомнений.
– Мои девяносто. Сейчас не твое время, а у меня Избранная.
С лесным чудовищем Ангус торгуется еще яростнее, чем пару часов назад со мной.
– Хорошо, бери сорок пять процентов, но после опыления я оближу Избранную, – говорит Гелу, уже заранее в предвкушении обводя мясистым языком губы.
– Пятьдесят на пятьдесят, это мое последнее слово. И я сам ее оближу.
– Никто не будет меня облизывать! – возмущаюсь этим бесцеремонным обсуждением, но тут же затыкаюсь под раздраженным взглядом Ангуса и внимательно-заинтересованным – Гелу. Великан смотрит на меня, как на кусок стейка, который вместо того, чтобы спокойно лежать в тарелке, вдруг заговорил. Права народная мудрость: молчание – золото!
– Ты позволяешь своему человеку разговаривать?! – Рука, больше похожая на лапу с черными серповидными когтями, хлопает Ангуса по плечу. Чувствую, как Змей вздрагивает, но не подает виду, что его это как-то задело. Если придерживаться фактов, это не я его человек, а он мой демон. Но я благоразумно не раскрываю рта.
– Ох-хо-хо! – Великан запрокидывает голову и смеется, демонстрируя острые хищные зубы. Он не объясняет, что его так развеселило, но, отсмеявшись, добавляет: – Пятьдесят на пятьдесят, но я хочу посмотреть, как ты ее будешь облизывать.
– Зови, – коротко бросает Ангус, сжимая мое плечо, как бы намекая, чтобы я дальше хранила молчание.
– Жаль, жертвы нет, но попробуем и так.
Стою посреди поляны рядом со сброшенной шубой лесного великана и наблюдаю, как тот скачет вокруг одиноко стоящего хвойного дерева и завывает песню про елочку. Да-да, ту самую «Маленькой елочке холодно зимой». Гелу своим острым когтем порезал ладонь и теперь брызгает кровью на серебристые в лунном свете иголки. Какие шарики? Какие пряники? Какая блоха?! Сказки становятся все более сюрреалистическими. Ангус стоит сзади, его ладони лежат на моих плечах. Он особо и не держит меня, но я чувствую: из его хватки не вырваться.
– Прилетели, ее почуяли, много сегодня собралось. – Утомленный прыжками великан подходит к нам. Бисеринки пота блестят на его лбу, скатываются к кустистым бровям, под которыми горят синим, обжигающе-холодным огнем два бездонных колодца глаз. От взгляда Гелу посреди теплой, летней ночи меня пробирает озноб.
Слышу тихий, стрекочущий звук со стороны дерева, лапы ели колышутся вверх-вниз под тяжестью облепивших ветви существ. Иголок почти не видно, только разноцветные стрекозиные крылышки трепещут, будто дерево вдруг расцвело экзотическими цветами. Но вот радужные бутоны отделяются, плывут ко мне. Я вижу прекрасных маленьких человечков, одетых в изящные сюртуки и короткие штанишки. Длинные светлые волосы заплетены в мелкие косички и украшены бусинками. Треугольные уши проступают между заплетенных кос. На головах у некоторых эльфиков надеты колпачки с маленьким бубенчиком на конце. Серебристый звон колокольчиков дополняет стрекот прозрачных радужных крылышек за спиной существ. Большие лучистые глаза смотрят на меня с любопытством и восхищением. Это же дивный народец! Фейри. Ух ты, они прекраснее, чем их описывают! Я уже не вижу Ангуса и лесного великана, эльфики кружат вокруг меня, напевают тоненькими голосами:
– Поиграем! Поиграем! Давай поиграем!
Один приземляется на мою раскрытую ладонь. От прикосновения маленьких босых пяточек щекотно, и я смеюсь, подставляя вторую руку. Еще несколько эльфиков спешат присоединиться к первому. Они начинают танцевать. Еще один малыш пробегает на руке вверх, садится на плечо, трогает мои волосы. От хоровода эльфиков начинает кружиться голова, и я присаживаюсь на так предусмотрительно сброшенную шубу. Эльфики играют со шнурками моих кроссовок, сидят на коленях. Один из представителей дивного народца подлетает к моему лицу, я чувствую невесомые касания крылышек. Пыльца! Радужная пыль осыпается с них, на миг взвивается разноцветным облачком и оседает на моей коже. Голова кружится все сильнее, я чувствую онемение в тех местах, где меня касались эльфики. Что такое? Эти наркотики для нечисти и на людей действуют? Вот же шь!
Пара эльфиков сидит на моем животе и тянет край футболки вверх. Когда я успела лечь? Надо встать! Крошечные ручки гладят открывшуюся полоску кожи. Еще один человечек забирается под ткань. Елозит по моей груди всем телом.
– Кыш! Кыш! – размахиваю руками, пытаюсь сбросить крылатых существ с себя. Достаю из-под футболки маленького наглеца, ухватив поперек талии. Эльфик дрожит всем телом, его крылышки стрекочут как ненормальные, обдавая меня тучами пыльцы. А где его одежда? Да чтоб его! Что мне за нечисть такая извращенная попадается! Эльфик последний раз вздрагивает и расслабляется в моих пальцах. Футболку испачкал, тварь сказочная! Да они все тут голые!
Благодарю всех известных мне богов за то, что ручки этих существ слишком слабые, чтобы расстегнуть мой ремень на джинсах, но они не оставляют попыток залезть под мою одежду. Вот тебе и дивный народец! Ловлю особо наглого эльфика, вознамерившегося занырнуть мне в декольте. Маленькая тварь возмущенно пищит и кусается. Ох ты ж, единорогом через забор! Рот эльфика по-лягушачьи широко открывается, обнажая полный комплект острых зубок. Но боли от укусов я не чувствую, только все нарастающее онемение. Я думала, что ненавижу маленьких озабоченных собачек, которые пристраиваются к ноге и дергаются. Как же я ошибалась! Это не идет ни в какое сравнение с возбужденными эльфиками! Моя одежда и кожа покрыты разноцветными разводами пыльцы местами с белесыми потеками. И на это я согласилась всего за семь процентов, да еще и от пятидесяти?! Сколько это будет? У меня всегда было плохо с устным счетом.
– Ангус!
Где черти носят моего демона?! Ловлю очередного эльфика на попытке забраться под футболку. Отгоняю мелких пакостников от груди.
– Сиськи! – восторженно стрекочет эльфик, вздрагивая всем белоснежным, тщедушным тельцем, выбрасывая в воздух еще клубы пыльцы. Никому не буду рассказывать эту сказку! Ха, наверное, каждый, кому «повезло» так же, как мне, подумал о том же. Поэтому об этих маленьких тварях и нет легенд.
– Арина, я здесь, они уже улетели. – Перевернутое лицо демона появляется надо мной. Оттого, что я его вижу с непривычного ракурса, мне становится смешно.
– Ангус, мир перевернулся, верни все обратно, – хихикаю и трогаю его такое близкое лицо. Мысли путаются, перед глазами все плывет, и я не могу прекратить смеяться.
– Сладкая, сейчас мы соберем всю эльфийскую пыль и поедем домой. Только не трогай меня больше, договорились? У тебя на руках пыльца, и если я вдохну или наглотаюсь, мое состояние будет в десять раз хуже, чем твое. Тебе же не нужен пьяный демон, да, сладкая? – Ангус уговаривает меня, как маленькую. К его покровительственно-снисходительному тону я уже начинаю привыкать. Только почему я «сладкая», а не «детка»? Неужели угроза про «червяка» подействовала?
– Ты, когда молчишь, таким красивым кажешься, – заговорщицки сообщаю демону и прикладываю указательный палец к его губам в жесте «т-с-с, соблюдайте тишину в библиотеке». Ангус отшатывается, отплевываясь от налипшей радужной пыли.