Сколько в тот день с парнями я пробежал, вспомнить сложно, но это было долго, тяжело и страшно. Мы умудрялись прятаться в лесах, нелегально переплыть на судне, добраться до чужого города, купить поесть на ворованную заначку и продолжать скрываться в неизвестном нам месте среди неизвестных нам людей. Палящее солнце, жаркий день, я и два моих сослуживца лежим на кладбище прямо позади трёх небольших камней, тень от которых помогала нам спасти глаза от лучей солнца. Протерев пыльными руками своё лицо, я наконец-то перестал пялиться в небо и, развернувшись к Саиду и Омару, спросил их:
– Пойдём дальше искать место для ночлега?
– Да сколько можно, брат? – недовольно спросил Саид, закрыв грязной ладонью глаза.
– Я тоже устал, – ответил Омар. – Мы то и делаем, что бегаем и ищем где спать. Предлагаю заночевать на кладбище.
– Смеёшься? – возмутился я.
– Он прав, Карим. У нас скоро коленные чашечки треснут, я действительно не в силах бегать больше. На кладбище нас никто искать не будет, да и вообще, наверное, все думают мы погбли уже, вряд ли кому сдались наши жалкие трупы.
– У нас ещё есть деньги, мы должны найти тут жильё, потом работу и слиться с толпой в этом маленьком городе, дальше, как и договаривались, расходимся и каждый живёт своей жизнью, – говорил я и видел, что ребята были настолько уставшими, что не слушали меня. – Ладно, пусть по-вашему, но автоматы мы закопаем здесь, дальше с оружием нельзя.
– Мы с ним оббежали несколько городов, переплыли через море, вошли в другую страну и тут оп, дальше нельзя? – снова возмутился Саид. – Я слишком сильно переживаю за свою шкуру, оружие не отдам.
– Мне плевать, Саид. Мы зароем оружие и пойдем дальше.
– Самый умный что ли?
– Эй! – крикнул Омар. – Давайте только без драк. Мы все втроём согласились на побег, втроем решили оставить наших ребят, часть, армию и втроём выжить. Да, мы не друзья, но на данный момент нам надо держаться дружно, чтобы продолжить побег и выжить. Только уговор был, что мы выживаем не как убийцы, а как мирные и порядочные люди.
– Я уговор помню, ты это напомни Саиду.
Саид недовольно посмотрел на меня и, вынув руки из своих военных штанов, крепко схватился за автомат, который лежал у него на животе.
– Значит, – сказал я. – Мы закапываем оружие, потом покупаем новую одежду, ищем новое жилье, становимся порядочными гражданами и начинам жизнь с чистого листа. Закрепляем всё это походами в мечеть, каемся, делаем добрые дела и…
– Ты че? Ты издеваешься что ли? – по новой возмутился Саид.
– Но он в чём-то прав, – поддержал я Омара.
– Да вы больные. Если ты в душе тварь, то никой грим тебя не изменит.
– Я не собираюсь гримироваться, Саид. Я собираюсь меняться.
– Кого ты лечишь? Меня? Я с тобой воевал, Карим и я знаем кто ты. Я знаю, кто Омар и, кто такой Я. Давайте без идиотских идей.
– А вдруг это сам Всевышний нам дал шанс исправиться? – размышлял Омар. – А вдруг, мы наконец-то, выберемся из того дерьма в котором прожили большую часть своей жизни?
Повернув голову в сторону лежащего и умно рассуждающего Омара, Саид с интересом спросил его:
– Недавно ты мне говорил, что убивать – это и есть шанс, данный Всевышним чтобы обрести вечный рай, а теперь ты…
– Воу-воу, – прервал я ребят. – Давайте без резких слов. Всё в этой жизни можно исправить, Саид.
– Можно, но не в нашем случае. Из говна конфетку не слепишь, как и из наших рук, добро уже не построишь.
Мы все замолчали. Каждый лежал на пыльной земле под тенью могильного камня и с грустью взглянул на небо. Каждый мечтал о свободной жизни. И я и мои товарищи хотели новой жизни, но от прошлого не убежать. Прошлое можно спрятать в недрах памяти и стараться не вынимать, но оно само выползет. Всё, что мы будем стараться скрыть, всегда не будет давать нам покоя. Оно будет напоминать о себе, делая только хуже.
– Да и куда нам говорить о Всевышнем? – прошептал Омар. – Столько врать, грабить, делать другим больно и сейчас вдруг бах, сбежать и начать всё с чистого листа… Саид прав, тварь в душе скрыть можно от людей, но не от Бога.
– А разве от Бога надо что-то скрывать? – спросил я. – Скрывать надо от людей, а перед Богом надо меняться. Прошлое спрятать, а будущее поменять. Менять свою жизнь может каждый, главное захотеть, а там и Всевышний поможет.
– Если после всего, что мы натворили Аллах нам поможет… – с улыбкой сказал Саид. – Даю слово парни, я закопаю этот автомат и стану муфтием.
Я и Омар посмотрели на улыбающегося друга и тоже засмеялись. В этот момент, абсолютно неожиданно для нас, мы увидели перед собой взрослую женщину. Она стояла напротив во всём чёрном, покрытая с ног до головы оставив лишь открытым своё лицо, которое было покрыто морщинами и слегка отёкшее от слёз. От неожиданности и испуга, мы автоматически подскочили с мест и, схватившись за оружие, направили его на женщину.
– Эй? Вам чего? – с опаской спросил Омар, внимательно рассматривая женщину.
Саид так же огляделся по сторонам и, опустив автомат, сказал мне:
– Я чуть не обделался. Она одна, опускайте оружие. Как привидение встала, блин.
– С Вами всё хорошо? – спросил я, подойдя поближе к женщине.
Но она словно не слышала меня. Ребята, понимая, что данная особо была неадекватна, просто забили на неё и начали стряхивать пыль со штанов. Я ещё минуту разглядывал молчаливую женщину и, понимая, что от неё нет пользы, развернулся к парням и сказал:
– Ладно, идёмте купим одежды и поищем жильё.
– Мутамид… – наконец-то, еле слышно произнесла женщина.
Саид, Омар и я обернулись к ней, стараясь расслышать, что она шептала себе под нос. Женщина подошла к нам впритык и начала гладить Омара по лицу.
– Халим, – снова прошептала она, внимательно рассматривая Омара и водя дрожащими пальцами по его щетине. – Ты не изменился…
– Простите? Мы знако….
– Абдул, – снова произнесла она чьё-то имя повернувшись к Саиду. – Ты такой же…
– Как Вас зовут? – спросил я заметив, как Саид и Омар растерялись.
– Ты меня не узнал, Мутамид?
– Я – Карим.
– Нет… Обмани кого хочешь, но не меня. Меня вы с детства обмануть не могли, а теперь пытаетесь? Я знала, что вы живы, я знала. О, Аллах…
Ничего не понимая, мы с ребятами переглянулись, как вдруг женщина резко упала на колени и стала рыдать. Саид и Омара тут же присели стараясь поднять её, но она сквозь слёзы без остановки повторяла:
– Мои мальчики, спасибо Аллах! Спасибо Тебе! Мои сыновья! Абдул, Халим!
Рыдая в голос женщина крепко обняла Саида и Омара и целовала каждого по очереди в щёку, стараясь зацеловать им всё лицо. Мои друзья лишь посочувствовали ей, но решили не травмировать и так потерявшую рассудок женщину и стали обнимать её в ответ, чтобы хоть как-то смягчить её боль. Я смотрел на всё это с удивлением, после чего взглянул на три могильных камня. Тихонечко обойдя плиты, я внимательно стал их рассматривать. На каждом камне стояла дата рождения и смерти трех молодых ребят с одинаковой фамилией, а имя у каждого было именно то, что произнесла женщина, Мутамид, Абдул и Халим. Понимая, что перед нами убитая горем мать, спутавшая нас со своими мёртвыми детьми, я лишь глубоко вздохнул. Да, мне было её жаль, но я не мог испытывать какие-либо тяжкие душевные чувства к ней или к её беде. В принципе, как и Саид с Омаром. Мы сами сироты и материнской любви не особо-то знали, мы дети войны, той самой, что была, да и есть на востоке. С годами сами пошли на сторону зла, хотя тогда это казалось нам добром, ведь там мы получили большие деньги и нам пришлось выживать, а чтобы жить нам приходилось убивать. Поэтому все эти слёзы, чувства любви и боли, мне и моим ребятам мало были знакомы, но зато мы были хорошо знакомы с принятием верных действий, что тут же заставило меня подойти к женщине, взять её за руку и, помогая ей встать, спросить:
– Мама, в дом купить что-то надо?
Омар старательно стряхивал пыль с юбки женщины и недовольно взглянул на меня.
– Аллах-Аллах, надо конечно, – сказал женщина и без сил рухнула вниз.
Резко схватив её, Саид развернулся ко мне и спросил:
– Что ты задумал? Не говори только, что мы пристроимся к ней под видом её детей?
– У тебя есть варианты лучше? Взгляни на даты рождения её сыновей, у нас на пару лет только разница с ними. Теперь нам 26, 27 и 28 лет, молодеем.
– Карим, ты сказал, что мы должны начать новую жизнь и кажется правильную, – возмутился Омар.
– А, что тут неправильного? У вас есть идеи лучше? Да её сам Бог нам послал, куда ещё лучше ситуация?
– А если она отойдёт от шока и поймёт, что мы не её сыновья? – поинтересовался Саид, помогая Омару облить женщину из бутылки водой.
– Пока мы не найдём способ забрать нашу долю денег, мы останемся помогать этой несчастной. Как она поймёт, так и мы уйдём, а пока поможем нашей маме, дойти до дома, хорошо?
– Говно, а не идея, – сказал Саид.
– Я не слышу, Абдул и Халим, хорошо?
Ребята явно были не рады моему плану, но прекрасно понимали, что это действительно неожиданный и единственный удачный вариант. Неохотно кивнув, они хором произнесли:
– Хорошо, Мутамид.
– Вот и здорово. Хватит просто лить воду ей на лицо, дайте пощёчину.
– Такой умный, сам и бей! – возмутился Омар.
– Посмотрите какими добрыми мы стали, – улыбнулся я ему и подошёл к женщине.
Слегка ударив её по щеке, я постарался поставить её ровно, но она и сама пришла в себя, быстро протирая лицо чёрной вуалью.
– Всё хорошо? – поинтересовался я, всматриваясь в грустные, но добрые глаза женщины.
– Да, – ответила она и странно посмотрела на нас.
– Вот и всё, – прошептал Саид. – Кажется она пришла в себя, прощай твой план.
– Вам бы переодеться, – сказала женщина. – В таком виде по городу не желательно ходить, поэтому сначала зайдём домой, поменяетесь.
Я с довольной ухмылкой взглянул на ребят и подошёл к женщине. Улыбнувшись мне, она обняла меня за талию, и мы пошли вперёд. Омар и Саид так же переглянулись и поспешили за нами.