Дело мистера Болта - читать онлайн

Лондон 1864 года. Я направляюсь в дом некоего господина Рэмона, крупного торговца и владельца многих предприятий нашего города. Думаю, что позвал он меня неспроста. Еще все утренние газеты пестрили ярким заголовком: «Эрин Рэмон – новая жертва «Апостола». Да, в последнее время эта тема, тема убийств, нависла над Лондоном, словно грозовая туча. Каждый день все новые и новые трагедии, происходившие на темных улицах города, приводили в ужас его жителей, загоняя их по углам своих домов, словно уличных крыс. «Апостол» стал настоящим бичом Лондона. Проливая свой якобы праведный гнев, он безжалостно расправлялся с жертвой, оставляя каждый раз на ее теле послания «грешникам». Эрин Рэмон – старшая дочь господина Рэмона – была, безусловно, яркой фигурой в светской жизни города, о ее похождениях возможно было слагать легенды. Но кто так жестоко мог расправиться с красоткой Эрин, оставалось загадкой.

Дойдя до дома Рэмонов, я позвонил в дверь. Ее открыл лакей мистера Рэмона, худощавый человек средних лет с уже показавшейся небольшой сединой. «Сэр, – сказал он учтиво, – мистер Рэмон ждет Вас в своем кабинете». После чего, пригласив жестом, он проводил меня в кабинет мистера Рэмона.

Дом семьи Рэмонов напоминал резиденцию прежних веков. Это был огромный особняк в несколько этажей. Снаружи он был выложен белым камнем, у входа красовались массивные колонны на античный манер, увитые плющом, который сейчас смотрелся, увы, не так, в силу осенней поры. Внутри дома было огромное количество комнат, переплетенных между собой множеством коридоров и переходов. Кабинет мистера Рэмона находился на третьем этаже особняка. Попасть в него можно было, пройдя по главной лестнице, соединяющей между собой все этажи. В кабинете было тепло и уютно. Свет, исходящий от горящего камина, разливался по всей комнате, наполняя ее мягким сиянием. В дальнем углу комнаты, глубоко погрузившись в высокое кресло, сидел мистер Чарльз Рэмон.

– Проходите, мистер Болт, – сказал он тяжелым, слегка приглушенным голосом. – Вы, конечно, уже слышали о гибели моей старшей дочери Эрин. Это случилось прошлой ночью. Ах, бедная моя девочка, – причитал мистер Чарльз. – Я позвал Вас не просто так, мистер Болт, а с намерением просить о помощи.

– Я хочу, чтобы Вы провели свое расследование.

– Да, но вся полиция Лондона уже занимается этим делом, к тому же не один месяц, чего же Вы ждете от меня?

– Да, – согласился он, – занимаются, но как мы с Вами видим, пока это не дало очевидных результатов, – с грустью сказал он. – Я много слышал о Ваших заслугах, мистер Болт. И надеюсь, мне не придется услышать отказ на мою просьбу. О расходах можете не беспокоиться, собственно, так же, как и об оплате Ваших трудов.

После этих слов мистер Рэмон внимательно посмотрел, как бы мысленно прося меня о согласии.

– Ну что же, я готов оказать Вам помощь, мистер Рэмон. И сперва мне бы хотелось поговорить о мисс Эрин. Расскажите мне о ее образе жизни, последних днях, и, возможно, новых знакомствах.

– Эрин, – начал он, – всегда была в центре внимания. Знаете, ни один званый ужин или бал не проходил без ее участия. Конечно, и кавалеров у нее было более чем; много знакомых, друзей, уследить просто невозможно. Она, в отличие от своей младшей сестры Ален, вела весьма яркую жизнь. Поэтому предположить чью-либо вину я не могу и боюсь, что это все, что я могу Вам сообщить, мистер Болт. Сожалею, что моя информация так скудна.

– Благодарю Вас. Я надеюсь, что Вы не будете против, если я осмотрю комнату мисс Эрин и поговорю с ее сестрой?

– Конечно, Бэрон проводит Вас в комнату Эрин.

После этих слов мистер Рэмон позвонил в маленький колокольчик, лежавший в кармане его халата, позвав уже знакомого мне лакея. Поблагодарив мистера Рэмона и получив некую часть обещанной мне суммы, я последовал за лакеем. Вновь оказавшись у главной лестницы, мы спустились этажом ниже и, пройдя по длинному коридору, уперлись в дверь покоев мисс Эрин. Отперев дверь ключом, лакей сделал все тот же учтивый жест, предложив мне войти, после чего, оставив меня наедине с моими мыслями, удалился.

На первый взгляд, комната Эрин была типичной дамской комнатой, которая не могла скрывать абсолютно ничего. Большая кровать с роскошным шелковым балдахином. Изящный туалетный столик с мягким пуфом подле него. Ширма, выполненная на французский манер. Стол с письменными принадлежностями, стоявший в углу комнаты. И, конечно же, огромное количество платьев, шляпок и прочих дамских радостей. В комнате было немного прохладно и темновато. В воздухе отчетливо ощущались скорбь и печаль, наполнившие прошлой ночью дом Рэмонов.

Осмотрев комнату и не найдя ничего особенного, я вышел в коридор и, услышав звуки музыки, доносившиеся до меня из-за дверей соседней комнаты, направился прямиком туда. Неслышно приоткрыв дверь, я увидел прелестнейшее создание, сидевшее вполоборота и перебиравшее тонкими пальчиками струны арфы. Как я понял, это была мисс Ален – младшая дочь Рэмона. Миловидное личико, лет восемнадцати, окаймленное роскошью волос цвета темного ореха. Тонкая шея, плавно переходящая в еще нежные детско-дамские прелести, украшенные дорогим колье. Сделав вид, что я только что зашел, я тихонько постучал в уже приоткрытую дверь, сказав:

– Разрешите войти, мисс? Меня зовут мистер Болт, Ваш отец нанял меня провести расследование касательно гибели Вашей сестры.

– Ах, – вздохнула девушка, – бедная Эрин. Ну конечно, входите, мистер Болт, – продолжала она, утирая тонкий носик белым платком.

– Мисс Ален, мне бы хотелось, чтобы Вы рассказали о вашей сестре. Может быть, Вы знали ее недавних знакомых, где она была в тот вечер?

– Вот, взгляните, мистер Болт, – пролепетала барышня, протягивая мне фотографию. – Это Эрин.

Взглянув на фотографию, я понял фразу мистера Рэмона, когда он упомянул о большом количестве кавалеров. На меня смотрела ослепительная рыжеволосая барышня лет так двадцати – двадцати трех. Ее зеленые глаза даже с фотографии источали столь необычайные шарм и игривость, что, готов биться об заклад, увидев их вживую, устоять бы не смог никто. Пышное декольте покоилось в роскошном платье нежного цвета, а прелестные губки, приоткрываясь, показывали смотрящему ряд белоснежных жемчужин.

– Правда, она восхитительна?! – раздался вдруг голос Ален, прервавший ход моих уже далеко ушедших мыслей. – Эрин, – продолжала она, – жила ярко и часто даже слишком, ее поведение вызывало порицание у некоторых дам, а это не позволительно, и тем более для молодой девушки. Но отец слишком любил ее, чтобы запрещать ей ее капризы. У нее была близкая подруга – мисс Маргарет Стоун – дама слишком эксцентричная, и к тому же имеющая дурную репутацию. Она живет на Уолт Стрит, думаю, Вам не будет лишним поговорить с ней, ведь близкие подруги всегда более осведомлены.

– Вы сказали, что мисс Стоун имела дурную репутацию, а как же реагировал Ваш отец на таких знакомых Эрин?

– Отцу никогда не нравилась эта дружба. Мисс Маргарет всегда втягивала Эрин в свои аферные развлечения, благодаря чему и мнение общества об Эрин резко пошатнулось. Поговаривали даже, что Маргарет инкогнито посещала дом утех! Боюсь, что это все, что мне известно, мистер Болт, – заключила девушка и, отвернувшись к окну, пожелала мне удачи.

Итак, дело предстояло быть интересным, думал я, спускаясь вниз по лестнице. Информации было практически ноль, а вот вопросы прибывали в моей голове с каждой минутой: «Что могло связывать мисс Эрин с такой особой как Маргарет Стоун? И чем именно руководствовался убийца, выбрав в жертву дочь богатого торговца?». Итак, незаметно для себя я вновь оказался на холодной и пустынной улице и зашагал в направлении своего жилища, дабы все тщательно обдумать и хорошенько отдохнуть перед началом предстоящего дела.

Сегодняшнее утро началось на удивление спокойно. Видимо, это была одна из немногих ночей покоя, подаренных Лондону за последнее время. Встав пораньше в предвкушении предстоящих дел, я позавтракал и, собрав все необходимые мне вещи, вышел из дома. В арсенал необходимых мне вещей входили: лупа, маленький ножик, бумага и, конечно, энная сумма денег, выданная мистером Рэмоном на неизбежные расходы.

Улицы Лондона, как всегда, кипели жизнью: из пекарни разносился запах свежего, только что выпеченного хлеба; молодой мальчик продавал утренние газеты, громко декларируя их содержания, дабы привлечь покупателей; люди, снующие взад и вперед, создавали иллюзию муравейника.

Пройдя мимо дома номер 57, я свернул в переулок и, остановив там свободного извозчика, направился к доктору Прайсу. Доктор Прайс был так называемым «доктором для богатых». Он же был и главным анатомом, поэтому, собственно, я и направился к нему. И, кстати говоря, именно он констатировал смерть Эрин Рэмон, посему я надеялся, что разговор с ним мог бы дать мне ответы хотя бы на некоторые вопросы в деле или даже пролить свет на уже имеющиеся обстоятельства.

Доктор Прайс жил почти в противоположном конце города, поэтому дорога столь длинная и немного нудная весьма утомила меня. Да и эта погода! Осень в Лондоне всегда сопровождалась обильными дождями и грязью, а если учесть, что улицы города к концу дня и так были переполнены нечистотами вследствие большого количества населения, то дополнительная влага делала свое дело, разнося все это по стокам канав и маленьким улочкам. Добравшись до дома мистера Прайса, я расплатился с извозчиком и смело направился к двери дома номер 21. Не заставив долго себя ожидать, двери отворил мистер Прайс:

– Что Вам угодно? – спросил он меня явно недружелюбным тоном.

– Мое имя Энтони Болт. Мистер Рэмон посоветовал мне к Вам обратиться по поводу убийства его дочери – Эрин Рэмон.

– А чем Вас так интересует это дело?

– С недавних пор я занимаюсь расследованием этого дела, и мне бы хотелось задать Вам пару вопросов. Если Вы, конечно, не против, – добавил я после непродолжительной паузы.

Старикашка, смерив меня недоверчивым взглядом, впустил в дом, хоть и нехотя. В доме доктора было тихо и несколько мрачновато. Стены комнаты были снизу доверху уставлены книгами, а также разными баночками, бутылочками и прочей медицинской утварью.

– Итак, мистер Энтони Болт, – сказал он, скривив лицо в недовольной саркастической гримасе, – я Вас слушаю, только прошу побыстрей, у меня слишком мало времени.

– Я бы хотел прочитать Ваше заключение о смерти Эрин Рэмон.

Старик, пробурчав себе что-то недовольно под нос, полез в ящик стола и, с минуту покопавшись среди бумаг, достал некий клочок и, протянув его мне, сказал:

– Вот, читайте.

– Это все? – спросил я.

– Да, мистер Болт, надеюсь, что я удовлетворил Ваше любопытство?

– К сожалению, нет, мне бы хотелось осмотреть тело.

– О! – произнес старик с усмешкой, – боюсь, что это невозможно, тело уже покоится в земле, мистер Болт, и разрешения на эксгумацию у Вас нет. Так что ничем не могу помочь, – заключил он, сделав стремительный шаг по направлению к двери в надежде на мой уход.

– Скажите, мистер Прайс, – продолжал я, – а что за раны были на теле мисс Эрин?

– Ей перерезали горло, мистер Болт, как овце, – сказал он, внимательно посмотрев мне в лицо. – Ну, не смею Вас больше задерживать, мистер Болт, думаю, у Вас и так много дел, – сказал старик, открыв дверь, показывая тем самым свое огромное желание расстаться со мной как можно быстрей.

Для получения разрешения на осмотр тела мне необходимо было повторно наведаться в дом мистера Рэмона, поэтому, сев в повозку, стоявшую неподалеку от жилища Прайса, я направился прямиком туда. В голове моей почему-то настойчиво металась и билась одна и та же фраза «как овце» – аналогия «овца на заклании». Что-то в этом было. Да и описания следов в виде крестов носили явно религиозный подтекст. Конечно, я не был знатоком религиозных обрядов, да и библию-то никогда толком не читал, но точно чувствовал, что и эти символы на теле, и оставленное послание – все суть одного – религиозного фанатизма. Добравшись до дома Рэмонов, я по уже знакомому мне маршруту проследовал в кабинет мистера Чарльза. Застав его за написанием каких-то бумаг, я извинился за беспокойство и изложил свою просьбу:

– Мистер Рэмон, я прошу прощения за беспокойство, но мне требуется Ваше письменное разрешение на эксгумацию тела Вашей дочери.

– Зачем Вам это? – спросил он, удивленно посмотрев на меня.

– Мне бы хотелось лично осмотреть его.

– Думаете, Прайс мог что-то упустить?

Не найдя, что лучше было бы ответить, я молча пожал плечами, спокойно ожидая дальнейшего продолжения нашего диалога.

– Впрочем, да, все возможно, – подытожил он после непродолжительных раздумий. – Вот, возьмите, – сказал он, протягивая небольшой кусок бумаги со столь нужным мне значением. – Вы должны будете передать его смотрителю. Я жду Вас, мистер Болт, в ближайшее время с подробным отчетом о проделанной работе. Удачи, – сказал он и вновь погрузился в свои бумажные дела.

Итак, мне предстояла дорога к месту захоронения мисс Эрин. На всякий случай я припас пару монет, если вдруг мне придется столкнуться с особым упрямством или с несговорчивостью смотрителя кладбища. Забравшись в попутный мне экипаж, я дал указания извозчику относительно нашего маршрута и отправился в путь.

– А что же это могло понадобиться Вам в таком месте средь бела дня? – допытывался извозчик. – Неужели дела в таком месте? – изумленно вопрошал он.

– Да, в некотором роде дела. Я расследую убийство.

– Убийство? – удивился он. – Это чье же? Неужели в такое время, как сейчас, может быть еще один убийца, или это связано с «Апостолом»?

– Да, связано.

– Да, опасны становятся улицы Лондона. Говорят, что этой самой ночью, хотя и не было ничего, но миссис Кроун, та, что торгует в рыбной лавке, видела убийцу.

– Видела убийцу?! – переспросил я. – А как мне найти эту миссис Кроун?

– Так я же говорю, она торгует в рыбной лавке, там и ищите. Только не думаю я, что она станет беседы водить просто так, – сказал он, после чего мы оба замолчали, проведя оставшуюся часть пути в полной тишине. – Ну, вот и приехали, – сказал извозчик спустя некоторое время.

– Благодарю Вас, – ответил я, протянув плату за извоз.

– Удачи Вам, мистер, – сказал извозчик, слегка вскинув поводья своего вечного спутника.

Оказавшись в одиночестве, я оглянулся и понял, что на кладбище последствия непогоды ощущались особенно отчетливо. Дорожки между местами захоронений были размыты дождем, а грязь под начищенными еще с утра сапогами издавала противные чавкающие звуки. Мысли о пустоте и одиночестве особенно наваливались в этом месте, к тому же по характеру своему я часто был склонен к приступам меланхолии. Из отдаленного угла доносился жалостливый вой кладбищенских собак, разделяющих, как мне сейчас казалось, мое мнение об этом месте. Пройдя по одной из дорожек в поисках смотрителя, я заметил женскую фигуру, склонившую голову, по всей видимости, над чьей-то могилой. Подойдя ближе, я увидел даму, укутанную в черную накидку. Кстати говоря, могила эта принадлежала именно Эрин Рэмон, так что, хотя я и не верил в Бога и тому подобные вещи, казалось, само провидение привело меня сюда, ведь, судя по размерам кладбища, блуждать в поисках здесь можно не один день. Заинтересовавшись тем, кто эта женщина и кем именно она приходилась мисс Эрин, я подошел к ней немного ближе и попытался завязать разговор.

– Мисс, – начал я учтиво.

– Ах, Вы напугали меня, мистер! – сказала она с некоторой долей возмущения.

– Простите мою неосторожность, мисс. Я искал смотрителя кладбища, но увидел Вас, я не думал, что в таком месте мне представится возможность встретить столь милое создание.

Улыбнувшись в ответ на мою реплику, она сказала:

– Я пришла сюда попрощаться с Эрин Рэмон, моей близкой подругой, погибшей пару дней назад от руки жестокого убийцы!

«Ммм… – подумал я, – близкая подруга, уж не Маргарет Стоун? Это была бы большая удача».

– Да, это ужасно, мисс… О, простите, я, к сожалению, не знаю Вашего имени.

– Меня зовут Маргарет Стоун, – сказала она, протянув тонкую ручку, облаченную в шелковую перчатку.

– Очень рад, мисс Стоун, – сказал я, поцеловав руку.

– А зачем Вам понадобился смотритель?

– Скажем, по долгу службы, мисс.

– Кем же Вы служите? – продолжала она, флиртуя и заигрывая.

– О, боюсь, Вам будет скучно слушать о моих рутинных делах, мисс Стоун, а мне бы не хотелось Вас утомлять.

Ну что же, тогда, пожалуй, я Вас покину, да и Вам уже, наверное, пора выполнять долг своей службы.

Сказав это, она рассмеялась и, преодолев лужи и грязь, расстилавшиеся на ее пути, удалилась прочь. Оставшись опять в одиночестве перед могилой Эрин Рэмон, я никак не мог отделаться от мыслей о мисс Стоун. Неужели правда то, что говорила Ален, неужели мисс Стоун – образец тех людей, о которых обычно говорят «в тихом омуте черти водятся». Я намерено не хотел говорить ей о своей заинтересованности этим делом, так как полагал, что она могла бы рассказать мне что-нибудь, как лицу незаинтересованному. Хотя, конечно, допросить мисс Стоун мне все же придется, и, честно говоря, подобная перспектива представлялась мне очень приятной и весьма притягательной, так как шарм мисс Стоун, признаться по правде, нанес мне неожиданный укол умелого фехтовальщика в самое сердце. Немного помечтав о приятной перспективе, я, опомнившись, все-таки решил вернуться к делу, ради которого, собственно, и приехал в это крайне неприятное место. Немного поплутав средь кладбищенских дорожек, я вышел к нескольким свежим могилам, где и нашел, на мою удачу, смотрителя кладбища. Это был высокий худощавый человек с зелено-землянистым цветом лица, на котором словно маска застыло вечное выражение недовольства и брезгливости ко всему, что его окружало.

– Мистер, – начал было я, – мне бы хотелось осмотреть тело недавно похороненной Эрин Рэмон. Вот разрешение от ее отца, – сказал я, протянув ему клочок бумаги, данный мне мистером Чарльзом, заверенный подписью. Смотритель, смерив меня взглядом, нехотя взял бумагу и мельком взглянул на ее содержание, после чего жестко парировал:

– Это невозможно.

– Но почему? – спросил я не без удивления.

– Потому что Вам необходимо не только разрешение родственника, но и разрешение на повторный осмотр тела от главного анатома, доктора Прайса, а также разрешение от городского судьи, пара свидетелей, Ваши документы, подтверждающие, что Вы имеете право на осмотр и, конечно, мое согласие. А так как ничего этого, кроме первого, конечно, у Вас нет, то это невозможно.

Сказав это, он вернул мою бумагу и отвернулся от меня к своему предыдущему собеседнику, с которым вел диалог до моего появления. Поняв, что даже деньгами здесь не поможешь, злой и усталый, я направился домой.

По дороге я обдумывал все возможные варианты разрешения вставшей передо мной проблемы. Конечно, было вполне ясно и очевидно, что собрать все необходимые документы не представляется возможным, а убедить или даже подкупить этого человека было чем-то еще более фантастическим и невыполнимым, так как он относился к той категории людей, чья принципиальность была превыше любого здравого смысла. Вариант оставался только один, а именно: пробраться на кладбище тайным образом и выяснить все, что мне было необходимо. Конечно, это была не самая лучшая альтернатива, так как в случае провала данного предприятия меня бы ожидали долгие судебные разбирательства, арест, а возможно, что и похуже. И хотя я не был оптимистом по своей природе, но все же хотелось верить, что моя бурная деятельность не закончится на столь печальной ноте.

Добравшись до своего дома, а точней, до снимаемой мной небольшой комнаты в одном из множества лондонских переулков, я поднялся в свою комнату, попросив хозяйку дома принести горячей воды и положенный мне обед. Через пару минут в комнату вошла хозяйка этого дома: невысокая полная женщина, всегда носившая ажурный чепец и уже немного потрепанный фартук.

– Добрый вечер, мистер Болт, – сказала она мягким и добродушным тоном.

– Добрый вечер, миссис Мотс.

– Вот Ваша вода, – проговорила она, поставив на стол небольшой металлический кувшин, наполненный слегка горячей водой. – А вот и обед. – В обеденной тарелке красовался кусок жареного мяса и хлеб. – Ну что же, мистер Болт, не стану Вам мешать, хочу только напомнить о начале нового месяца, – сказала она и вышла из комнаты.

«Начало нового месяца» означало период, когда пора платить за комнату, но теперь это не было для меня проблемой, учитывая, что аванс за мою новую работу, оплаченный мистером Рэмоном, во много раз превышал мой обычный доход. Пообедав добрым куском мяса, я налил воды в медный таз и, умыв лицо и руки, прилег отдохнуть.

Когда я проснулся, было около одиннадцати часов вечера. За окном уже стояла беспросветная тьма, да дождь опять топил город в своих осенних потоках. Посему это было самое что ни на есть благоприятное время для намеченного мною дела. Взяв с собой масляную лампу и свой классический набор, о котором уже упоминалось ранее, я оделся и вышел из комнаты. Некоторая проблема состояла в том, что мне для сего темного деяния необходим был помощник, а именно человек, готовый выполнить тяжелую и грязную, в прямом смысле этого слова, работу. И так как некоторые мысли относительно решения этой проблемы у меня уже зародились, я смело двинулся в путь.

Расплатившись с хозяйкой за комнату, я направился в таверну «Веселый парень», находящуюся невдалеке от моего дома. Это была классическая таверна, сохранившаяся, по всей видимости, еще со старых времен. Снаружи ее рекламировала небольшая вывеска, сделанная из темного и давно уже прогнившего дерева, на которой желтой краской было выведено название сего заведения. Зайдя вовнутрь таверны и решив первым делом осмотреться и разведать обстановку, я прошел вглубь помещения и, усевшись за небольшой деревянный стол, принялся изучать находившихся здесь потенциальных помощников. Через минуту ко мне подошла молоденькая дамочка – трактирщица.

– Что Вам принести, может, Вы желаете отведать нашего вина? – спрашивала она веселым голосом, сама как будто пьяная от этого вина.

– Да, принесите мне бутылочку вина.

Через некоторое время дамочка появилась вновь, держа в руках поднос с бутылкой вина и граненым стаканом. Поставив бутылку и стакан передо мной на столе, и получив за это пару монет, она уже собралась было уходить, но я предложил ей составить мне компанию и распить это прекрасное вино вместе.

– О! Мистер, я не откажусь.

– И как же зовут тебя, юная прелестница? – продолжал я, откупоривая бутылку.

– Шери Нортон, мистер, это имя досталось мне от моей бедной матушки, как, впрочем, и эта таверна. Уже почти два года как мне приходится управляться здесь со всеми делами.

– А много ли посетителей в твоей таверне?

– Да уж немало, – радостно ответила Шери, – к тому же всех их я знаю уже не один год. Вот там, например, – сказала она, показывая худенькой ручкой на длинный стол, стоявший несколько правее, – моряк Петорсон. Он приходит сюда почти каждый вечер и всегда заказывает ром для себя и своих друзей. А в том углу, – продолжала она, – мистер Борн, местный клерк, он тоже частенько сюда захаживает. А Вас я вижу здесь впервые, – сказала она, склонив голову и с интересом посмотрев на меня.

– Да, я небольшой любитель такого рода развлечений. Поэтому и пришел я сюда не просто так.

– А зачем же? – спросила она с удивлением и несколько заметным страхом.

– Видишь ли, мне нужен человек, который мог бы помочь в одном деле за некоторое вознаграждение. Может быть, ты знаешь такого?

– Мистер, думаю, что многие из присутствующих здесь не отказались бы от работы, приносящей прибыль в их прохудившиеся карманы.

И, сказав это, она неожиданно встала и куда-то удалилась. Примерно через десять минут ко мне подошел некий человек лет сорока с уже седыми волосами и бородой. Он был высок и упитан, а по его сильным рукам можно было сделать вывод о роде его деятельности, и, как оказалось впоследствии, я не ошибся.

– Мистер, – сказал он тяжелым басом, – до меня дошли слухи, что Вам требуется работник?

– Да, слухи верны, но работа тяжела и несколько незаконна.

Сказав это, я с интересом посмотрел на него, ожидая дальнейшую реакцию на последнюю фразу.

– Если она тяжела, то Вы пришли по адресу, а вот то, что касается незаконности, то надеюсь, что хорошая плата перекроет эту неприятную деталь.

– Можете не сомневаться, я щедро оплачу Ваш труд.

– В таком случае, мистер, я готов. Излагайте свое дело! – сказал он, подсаживаясь за мой столик.

– Все очень просто, – начал я, – Вам всего лишь надо будет поработать лопатой и потом просто забыть об этом деле.

– Лопатой? – переспросил он меня, посмотрев с подозрением.

– Не волнуйтесь, ничего страшного, просто я веду частное расследование и мне необходимо осмотреть тело погибшей, а так как на бумажную волокиту времени у меня нет, приходится пользоваться этим единственно возможным вариантом.

Оглядев меня еще раз с недоверием, он все же согласился и, получив от меня половину требуемой им суммы, осушил стакан вина, так сказать, за успех дела.

– Итак, мистер, каков план наших действий? – спросил он меня так, словно это был план по завоеванию государства.

– Все просто, сегодня ночью нам будет необходимо пробраться на кладбище, найти необходимую могилу и, осмотрев тело, удалиться, никем не будучи замеченными.

– Ну что же, тогда в путь! – сказал он серьезным тоном, громко ударив стаканом об стол.

– В путь!

Встав из-за стола, мы поблагодарили мисс Шери Нортон и вышли из таверны.

– Мистер, думаю, будет необходимо пройти мимо моего дома, дабы я смог взять все, что могло бы нам пригодиться. Кивнув в знак согласия, мы молча двинулись в путь. Дойдя до его дома, а точней сказать, до старенькой лачуги, полуразвалившейся под действием времени, он оставил меня в ожидании на улице и скрылся в недрах подвала своего дома. Через некоторое время появился вновь, но уже с лопатой в руках.

– Я готов, – сказал он.

– Ну что же, тогда вперед!

Идти туда мы решили именно пешком, так как опасения, а точней страх быть застигнутыми врасплох становился все сильнее с каждой минутой. А если учесть, что и орудие нашего преступления было при нас, то обратить на себя внимание, пусть и извозчика, было не в наших интересах.

Дорога заняла ни много ни мало – примерно часа полтора, но зато и время теперь было еще более подходящим. На улицах Лондона не было ни единой души, весь город был сокрыт под покровом холодной ночи. Подойдя к ограде кладбища, которая заключалась лишь в невысоком заборе, преодолеть который не составляло никакого труда, мы остановились, чтобы прислушаться к затаившейся тишине. Убедившись, что тишину не нарушало ничего, кроме ветра, периодически игравшего среди опадавшей листвы деревьев, мы решили, наконец, преодолеть препятствие, перебравшись через ограду. Первым полез я, взявшись руками за две торчащие пики каменного забора, я подтянулся и с легкостью перебрался через ограду, оставив своего помощника снаружи.

– Мистер, – прошептал он мне, – возьмите лопату, уж больно она длинна, чтобы с легкостью перелезть с ней через этот чертов забор!

Протянув мне лопату и дождавшись, пока я ее ухвачу, мы осторожно переправили ее на мою сторону. Теперь дело оставалось за ним. Несчастный Джек, так звали моего теперешнего помощника, обладал несколько тучным или, точнее сказать, тяжелым телом. Поэтому перебраться через это препятствие ему было куда сложнее, нежели мне. Чертыхаясь и ругаясь на чем свет стоит, он все-таки преодолел это испытание и с грохотом шлепнулся подле меня. От создавшегося шума, прошедшего резонансом по всему кладбищу, вдалеке послышался недовольный и угрожающий лай собак. Мы замерли и, дождавшись, пока лай смолк, устремились по скрытым и темным кладбищенским дорогам в поисках могилы Эрин Рэмон.

Кладбище само по себе было не очень большим, да и примерное расположение могилы Эрин все еще теплилось в моей памяти.

– Вы знаете, куда нам идти, мистер? – послышался голос Джека, идущего позади и немного запыхавшегося.

– Знаю, Джек, – ответил я шепотом, – кажется, это там, – сказал я, кивнув головой в сторону недавних могил.

Подойдя ближе, я достал из кармана спички и, так как зажигать лампу считал пока еще преждевременным, чиркнул одной и поднес маленький огонек к свежему надгробью.

– Вот что значит профессиональный нюх сыщика, – сказал я, гордо посмотрев на Джека. – Все, мы пришли, действуй.

Джек взял лопату и принялся копать. Как назло, с небес опять полил дождь, соединяясь с землей и затрудняя работу Джека. Пот и вода смешивались на его лице, торопливо стекая вниз по уже и без того мокрой одежде.

– Готово! – сказал он через некоторое время.

Спустившись в выкопанную могилу к гробу Эрин Рэмон, я зажег масляную лампу. Теперь, по крайней мере, это было более безопасно, так как сама яма несколько скрывала исходящий от лампы свет. Воспользовавшись все той же лопатой, мы вскрыли крышку гроба, получив в лицо сильный удар запаха разлагающейся человеческой плоти. И хотя с снаружи тело все еще сохраняло свой облик, внутри, по всей видимости, процесс шел уже неумолимо.

На секунду отшатнувшись, по причине непривычности таких зрелищ, я все-таки взял себя в руки и приступил к осмотру. Поднеся лампу к лицу жертвы, я увидел огромную рану, нанесенную, конечно, холодным оружием, но каким – это оставалось большим вопросом. Дело в том, что она была не то чтобы резанная, а я бы сказал, рваная, а такую рану не смог бы оставить обычный нож.

Внезапно мои размышления прервали доносившиеся издалека голоса, владельцы которых, по всей видимости, направлялись именно сюда. Джек, также услышав их, быстро выхватил у меня лампу и поспешно потушил огонь внутри нее. Мы замерли, прижавшись спинами к холодным стенам вечного ныне пристанища Эрин. Голоса приближались. Переглянувшись с Джеком, мы оба поняли, что нас могло ожидать, по напряженному лбу Джека скатилась капля пота.

– Ох, ну и ночка сегодня выдалась, – говорили голоса между собой.

– Да, это верно, даже собаки и те по конурам лежат, одни мы с тобой как неприкаянные ходим.

– Да, а что делать – работа!

– Да, работа. Ну что, пойдем, что ли, туда?

Куда именно собирались они идти, было неизвестно, но спустя минуту голоса начали удаляться. Вздох облегчения вырвался из моей груди. Дождавшись воцарившейся вновь тишины, я взял лампу и зажег фитиль. Продолжив осмотр тела, я заметил на лбу, руках и стопах отметины, о которых читал в заключении доктора Прайса. Раны были поверхностными, нанесенные предположительно тем же орудием и, насколько я мог судить, исходя из моих весьма скромных познаний медицины, смерть наступила уже после их нанесения. Нанесенной на тело надписи я не обнаружил, но на это могло быть множество разных причин: например, их могли смыть водой, когда готовили тело к погребению. Ничего нового, что не было бы указано в заключении, я не обнаружил.

– Я закончил, – произнес я, чему Джек, судя по выражению его лица, был несказанно рад.

Мы накрыли гроб крышкой и вылезли из ямы. Решив хотя бы немного замести следы, Джек принялся работать лопатой, закапывая обратно гроб Эрин Рэмон. Вдруг послышались все те же голоса, видимо, это были сторожа сего унылого места. Но на сей раз мы все-таки были обнаружены, то ли из-за света от лампы, то ли из-за видневшегося в ночи Джека с лопатой, то ли просто из-за провидения. Темные фигуры кинулись в нашу сторону, разрезая тишину своими пронзительными криками.

– Стой! – кричал один из них.

Недолго думая, Джек откинул лопату и, переглянувшись, мы оба бросились со всех ног к ограде. Сзади слышались уже не только голоса, которые прибывали, но и лай натравленных на нарушителей покоя собак. Преодолев ограду последним, я выронил лампу и хотел было вернуться, но Джек дернул меня за рукав, крикнув «Быстрей!».

Все эти звуки подняли на ноги городской караул, который сейчас был бдителен как никогда. Легкие мои уже не могли справляться и я, почувствовав, что начинаю задыхаться, сбавил бег. Джек, видимо, не раз бывавший в разного рода переделках, знал скрытые лазейки и закоулки. Он неожиданно схватил меня за руку и увлек за собой под какой-то мост. Судорожно прижавшись к холодной, выложенной камнем стене, мы замерли, ожидая исхода погони. Услышав топот ног по мосту, раздававшийся над нашими головами, я на минуту испугался, представив последствия этого дела, но через некоторое время звуки шагов стали все больше удаляться, и я понял, что мы спасены.

– Спасибо, Джек! – сказал я. – Ты спас нас, если бы не ты, то уже сегодня ночью мы бы умирали от голода и озноба в стенах городской тюрьмы.

– Да ладно, мистер, – сказал он, явно смутившись отвешенной ему похвалы, – я еще и не из таких ситуаций выходил сухим. Думаю, что возвращаться центральными улицами будет небезопасно. Я проведу Вас, – сказал он, двинувшись вперед.

Направляясь к моему дому, мы шли, наверное, самыми темными закоулками Лондона. Пройдя под очередным мостом, нависающим над грешной землей, мы вскарабкались вверх по пригорку, усеянному опавшими и влажными от дождя листьями, и оказались на мощенной мостовой, ведущей к моему дому. – Джек, – начал было я, – надеюсь, ты не откажешься, если я предложу тебе кров, по крайней мере на ночь – скоро рассвет и возвращаться сейчас будет небезопасно, а здесь ночлег и стакан вина для тебя найдется.

– Мистер, это очень любезно, но мне пора, – сказал он холодным и несколько опечаленным голосом, – даст Бог, свидимся.

После чего, забрав остаток платы, он развернулся и скрылся среди ночных теней.

Проснулся я сегодня поистине рано. Мне никак не давали покоя мысли то об Апостоле, то о вчерашнем событие, то о мисс Рэмон, то о мисс Стоун, которая, признаться по правде, занимала теперь не только мои мысли как сыщика, но и сердце как мужчины. Удивительно, думал я, как этой женщине хватило всего лишь несколько минут, чтобы с успехом поселиться в моей душе.

Но думать об амурных делах было сейчас, конечно, не очень уместно, так как время шло, а дело, начатое мною, все еще стояло на месте. Итак, отбросив все посторонние мысли, я сел за свой старый дубовый письменный стол с целью изложить на бумаге мои умозаключения по поводу увиденного мною вчера.

Закончив писать этот коротенький отчет, который в большей степени предназначался мне самому, я сложил все письменные принадлежности и, одевшись, вышел из комнаты. Спустившись вниз, я увидел миссис Мотс.

– Доброе утро, мистер Болт, – сказала она, встретив меня теплой и радушной улыбкой.

– Доброе утро, миссис Мотс. Не найдется ли горячего завтрака для Вашего добропорядочного постояльца?

Заулыбавшись, она вытерла руки о свой и без того уже запачканный фартук и, достав чашки, ответила:

– Конечно, найдется, Вы же знаете, что каждое утро я специально пеку свежие булочки, чтобы порадовать моего любимого постояльца, – после чего, оба рассмеявшись, мы уселись за большой общий стол.

– А Вы слышали новость, мистер Болт?

– О чем Вы? – спросил я, несколько сконфузившись, так как опасения за вчерашние свои похождения все еще преследовали меня.

– Ну как же, вот, очередное злодейство на наших улицах, – сказала она, протянув мне свежую газету.

Отвлекшись от еды, я заглянул на газетные страницы. «Новая жертва Апостола или призыв покаяться» красовался заголовок на главной странице. Прочитав его, я точно знал, что осмотреть это тело является крайне необходимым, к тому же оно еще не было погребено и проблем должно быть меньше. Возможно даже, что на нем еще сохранилась надпись, так как времени прошло слишком мало, и наверняка тело сейчас осматривал доктор Прайс.

– Благодарю за завтрак, но дела зовут, – сказал я и, взяв свой плащ, пригодный на все случаи моей неспокойной жизни, поспешно удалился.

На улице, как всегда, была утренняя суматоха, поэтому понять, была ли она связана с очередным убийством или просто с очередным началом нового дня, было невозможно. Первым делом, как я и решил, я отправился на место преступления, в надежде увидеть всю картину, ведь ночью осмотр места был невозможен, поэтому его наверняка начали пару часов назад.

По описанию в газете убийство произошло на пересечении двух переулков. Дойдя до места, я увидел много народу, толпившегося вокруг и праздно интересующегося произошедшим. Тело лежало посреди грязной мощеной мостовой, без одежды, прикрыта была лишь нижняя его часть, и то чем-то напоминавшим набедренную повязку. Картина эта, хочу я заметить, была не из приятных, по крайней мере, в моей голове она вызвала самые печальные мысли о нашем существовании и ничтожности человеческого бытия. Это было тело некой женщины средних лет, богатой или бедной определить уже было сложно, так как на ней ничего не было. Грязь и лужи вокруг были перемешаны с кровью, пролившейся этой ночью в большом количестве. Раны на ее теле, на первый взгляд, были идентичны ранам на теле мисс Рэмон. А вот послание, оставленное на теле, было теперь совсем иным. Кстати говоря, судя по тому, что оно сохранилось, убийство произошло ближе к утру, так как ночью его смыло бы дождем. Так вот послание это, нанесенное прямо на груди жертвы, гласило: «Мерзость пред господом всякий надменный сердцем».

«Что это? – думал я. – Почему послания были везде разные, отчего это могло зависеть?» Увидев доктора Прайса, я подошел к нему и сказал:

– Здравствуйте, мистер Прайс, вот мы и встретились вновь.

– А, это Вы, – произнес явно не обрадованный нашей встречей. – А вы знаете, что вчера помимо этого трупа был еще один сюрприз? – спросил он, хитро прищурившись.

– Что Вы имеете в виду?

– А то, что могила мисс Рэмон, которой Вы так рьяно интересовались, была вчера вскрыта. Правда, немного странное совпадение, вы не находите?

– К чему Вы клоните, мистер Прайс?

– А к тому, что Вы не только суете нос в чужие дела, но еще и действуете преступным образом, пытаясь добиться своего, и кто-то должен будет за это ответить.

– Я не намерен слушать Ваши дерзкие обвинения! – сказал я резко и, развернувшись к нему спиной, удалился прочь.

Идти теперь к мистеру Чарльзу с повинной мне совсем не хотелось, так как одному Богу было известно, как старик мог отреагировать на мои незаконные методы работы. Так или иначе, мне в скором времени все равно придется предоставлять ему отчет, вот тогда и поговорим, подумал я. Сейчас моей задачей было узнать, кто такая новая жертва и что ее связывало с Эрин Рэмон. Возможно также, что эта информация могла подтолкнуть меня к разгадке разных посланий. Только вот как это сделать, было пока не совсем ясно, а между тем в голову мне пришла мысль о мисс Кроун, о которой вчера мне рассказал кучер. Думаю, что разговор с ней был бы совсем не лишним, к тому же интересно, как ей удалось видеть убийцу, оставшись при этом целой и невредимой. Насколько мне помнилось, кучер упоминал о торговле миссис Кроун в рыбной лавке, поэтому теперь путь мой лежал именно туда.

Рыбная лавка, о которой упоминал кучер, находилась немного дальше той таверны, в которой накануне я познакомился с моим теперь уже подельником Джеком. Дорога к ней лежала практически через те же переулки, по которым мы шли с Джеком, поэтому, прекрасно зная дорогу, я решил прогуляться туда пешком. Пока я шел, меня никак не покидала мысль о тех посланиях, которые убийца оставлял на телах жертв.

Что это было? Цитаты из Священного Писания или просто плод больного воображения? К тому же я всегда был четко убежден в том, что убийства не происходят просто так. Точней сказать, без причины, пусть даже и субъективной, со стороны убийцы. Думаю, что и этот случай исключением не являлся. И, рассуждая на тему причин и следствий, я не заметил, как добрался до небольшого дома, на котором красовалась сделанная на старой доске, подобно той, что висела у таверны, надпись темно-синей краской «Рыбная лавка». Зайдя внутрь, я увидел женщину, которая стояла возле небольшой деревянной бочки и что-то перебирала в ней руками. С виду женщина была очень неприятна, она была крайне толста, а лоснящееся от жира лицо выдавало всю ее алчность и скупость. Постояв с минуту и убедившись, что внимание на меня так и не обращено, я откашлялся и обратился к женщине:

– Миссис Кроун?

– Что угодно? – ответила она слегка осипшим голосом, при этом даже не оторвавшись от своего занятия.

– Миссис Кроун, – продолжал я, – мне бы хотелось поговорить с Вами относительно…

Но не дав мне закончить, она недовольно хмыкнула и, наконец, развернувшись в мою сторону и вытерев грязные руки о свое платье, произнесла:

– О чем мне с Вами говорить?

Несколько опешив от такой любезности, я продолжил:

– Миссис Кроун, дело касается убийцы, которого Вы видели несколько дней назад, насколько мне известно.

– А с чего это вы взяли, мистер как вас там, что я стану с Вами откровенничать? Вы что, из полиции?

– Нет, миссис Кроун, я веду частное расследование, и Ваши сведения мне бы могли очень пригодиться.

– Знаете что, мистер сыщик, я вам не справочное бюро, чтобы отвечать на ваши вопросы, мое время – это мои деньги. Платите мне за то время, которое я с вами трачу, и тогда еще я стану с вами говорить, а коли нет, уходите быстрей, пока я не позвала своего мужа – мясника.

– Хорошо, хорошо, я заплачу Вам, – сказал я, пытаясь не обострять и без того уже накаленную ситуацию, – только ответьте мне на пару вопросов.

– Деньги вперед! – сказала она требовательно, протянув ладонь одной руки, держа вторую на поясе, как бы подбоченившись, и тем самым заняв очень вызывающую позу.

С удивлением посмотрев на нее, так как мне еще ни разу не доводилось видеть таких людей, я достал кошелек и, отсыпав несколько монет, отдал их миссис Кроун. Женщина долго рассматривала монеты и даже попробовала, так сказать, на зубок, чтобы убедится, видимо, в их подлинности и, наконец, удостоверившись, она сунула их в свой кожаный кошелек и затем сказала:

– Вот теперь можете спрашивать меня все, что Вам хотелось узнать.

– Дело в том, что я расследую убийства, а Вы, если верить слухам, как раз таки видели убийцу. Расскажите, как, где и когда это было? Да к тому же, как Вам удалось сохранить свою жизнь?

– Да что там особенного, – начала она, – пару дней назад я столкнулась с ним нос к носу. Вечером, часов, наверное, так в одиннадцать, я, закончив все свои дела, закрыла лавку и направилась домой, а живу-то я недалеко, всего-то километра два отсюда. Так вот, проходя по очередной улице, услышала я позади себя шаги, да и заподозрила что-то недоброе, обернулась, а за мной Он идет – весь в черном, не сразу-то и разберешь, а вообще, одежда-то на подрясник похожа. Ну, я бежать, он за мной, тут навстречу толпа моряков идет, я к ним, они люди-то свои, в обиду не дадут, а тот, увидев, что я не одна, куда-то и исчез. Вот и все, – сказала она, вопросительно на меня посмотрев.

– А может быть, Вы видели его лицо?

– Да куда там! Говорю же, темно было! И капюшон на нем был!

– Ну, а враги, миссис Кроун, враги-то у Вас есть?

– Да сколько угодно, вон взять хотя бы соседа моего, ненавидит меня всей душой!

Да, подумал я, не удивительно.

– Спасибо, Вы мне очень помогли, надеюсь, тот случай был последним подобным происшествием в Вашей жизни.

Сказав это, я сделал легкий кивок головой и вышел из лавки. Немного озадаченный и опечаленный запутанностью ситуации, я направился в таверну, чтобы пропустить пару бокалов доброго вина и обдумать все те неуемные мысли, которые без конца тревожили мою голову. Немного пройдя, я очутился около все той же таверны «Веселый парень», где пару дней назад имел счастье познакомиться с моим спасителем. В таверне сегодня было немного тише, чем в прошлый мой визит, возможно, это было связано с совсем еще ранним часом. Пройдя теперь уже почти по привычке вглубь зала, я сел за уже знакомый мне стол.

– Эй, мистер! – послышался веселый женский голос за спиной, сопровождаемый касанием моего плеча. Обернувшись, я увидел мисс Нортон.

– О! Мисс Нортон! – сказал я, приветствуя девушку улыбкой.

– Да Вы решили стать нашим постоянным клиентом!? – сказала она, громко рассмеявшись. – Чего изволите?

– Вина, принеси-ка мне вина! – сказал я, видимо, заметно уставшим голосом, так как в глазах ее вспыхнул огонек понимания.

– Мистер, – прошептала она нежно, наклонившись к самому моему уху, – я могу дать Вам не только вино, но и плотские радости за умеренную плату.

Услышав это, я, конечно, немного смутился, так как не думал, что милая молоденькая мисс Нортон, хозяйка таверны, занималась подобным промыслом. Но, подумав с минуту, я решил, что мне будет простительна подобная слабость в силу моей нервной работы и душевных тревог.

– Ну пойдем, милая Наида, – сказал я, лукаво заглянув в бесстыжие девичьи глаза.

Выйдя из-за стола, мы поднялись по винтовой лестнице на второй этаж и зашли в комнату, служившую, по всем видимости, спальней для молодой красавицы. Ничего особенного в комнате не было. Небольшая кровать с пологом, шкаф для нарядов прелестницы и маленький столик, стоявший напротив окна. Войдя в комнату, она закрыла за собой дверь, и, играясь, закружила меня в объятиях. Оказавшись около кровати, я обхватил ее талию и нежно поцеловал девушку в ее еще свежие губки, а затем в шею. Нащупав пальцами шнур корсета, стягивающего молодое тело, я развязал на нем узелок и с легкостью ослабив его, высвободив нежное тело. Юная грудь, представшая моему взору, не оставалась долго без ласк и внимания. Сделавши затем с юбкой то же, что было сделано с корсетом, я снял с барышни ажурные панталоны, и Шери осталась предо мной в одних чулках. И так как это зрелище устраивало меня теперь куда больше, я не переставал восхищаться ее молодым телом, одаривая его щедрыми ласками. Сняв, наконец, все, что было необходимо, с меня, мы бросились на ложе, чтобы утолить разбушевавшуюся внутри бурю страсти.

Проснувшись через некоторое время и почувствовав, что силы вновь возвращаются ко мне, я поднялся с постели и принялся одеваться. Мне не очень-то хотелось оставаться долгое время в постели с купленной любовью, даже несмотря на все ее прелести. Одевшись, я подошел к окну и, поискав в своем кошельке, вытащил и положил на стол пару монет, служивших платой молодой наложнице. После чего вышел из комнаты, оставив хозяйку грезить в ее снах, и, закрыв за собой дверь, вновь спустился на первый этаж таверны. На этот раз народу в зале было куда больше. Я опять прошел за свой столик, который, на мою удачу, оказался свободным и, решив поправить свои силы обильным ужином, подозвал жестом молоденького мальчика, прислуживавшего в таверне и помогавшего мисс Нортон, или, как я был вправе теперь ее называть, милашке Шери. Заказав добрый ужин, я принялся осматривать сегодняшних посетителей таверны. Джека почему-то не было и, честно говоря, меня стали посещать тревожные мысли, ведь я даже не имел понятия, вернулся ли он в тот день домой. Через некоторое время все тот же мальчик-помощник принес мне блюдо с ароматным сильно прожаренным и приправленным разного рода специями мясом. Расплатившись с ним за блюдо, я с жадность начал поглощать бедного барашка, павшего жертвой ради насыщения моего живота. Пока я ужинал, мое внимание привлекли к себе несколько человек, бурно обсуждавших какую-то новость.

– Так я-то знаю, кем она была, – донесся голос одного из обсуждающих.

– Да откуда тебе-то?

– Так ведь я на конюшне служу в доме Джеферсонов, хозяин ныне знаете, печальный какой ходит.

– Еще бы! – воскликнул один, – еще бы не ходить печальным, когда женушку твою прирезали, как свинью на бойне, – сказал он, рассмеявшись и осушив очередной стакан красного. Понимая, что этот разговор может оказаться полезен для моих целей, я, прикончив мясо, вытер губы салфеткой и, подойдя к их столику, попытался завязать разговор.

– Господа! Позвольте угостить Вас бутылочкой красного и присоединиться к Вашей беседе?

– Ну садись, коли хочешь, – сказал один, окинув при этом меня оценивающим взглядом.

Как только я присоединился к их дискуссии, в компании воцарилась мертвая тишина, но бутылка вина, преподнесенная им в подарок, сразу же решила эту проблему, развязав всем языки.

– Господа, а о ком это Вы беседовали некоторое время назад, вы говорили о каком-то убийстве?

– Как! – воскликнул один из собеседников, – вы не знаете?! Это жена этого Джеферсона! – говорил он уже заплетающимся языком.

– А ее убили? – спросил я с наивным удивлением.

– Да ты что! – воскликнул второй. – Ее же нашли сегодня в переулке! Лежала там, – всхлипнув, произнес он, – мертвая.

Ага, подумал я, дело начинает принимать очертания, теперь я хотя бы знал, чье это тело.

– А кто эти Джеферсоны? – спросил я одного из них.

– Кто? – хмыкнул тот, что работал конюхом. – Это владельцы лондонских печатных изданий. Очень, очень состоятельные люди.

– Но зачем же кому-то понадобилось убивать невинную женщину?

– Да уж, невинную! – передразнил один из них, – та еще дамочка! Да ее многие ненавидели! Такая стерва, прости Господи, не подойдешь даже.

– Вот завтра в церкви-то с ней простятся, и все – прощайте, миссис Джеферсон, – заключил один.

– А в какой церкви? – спросил я.

– Так эта, ну как ее, церковь святого Бартолемея Великого, там и похоронят.

После этих слов в компании вновь воцарилась тишина, но на сей раз скорей от фазы отупения, напавшего на моих собеседников из-за чрезмерного количества вина. Так, подумал я, следует посетить эту миссис Джеферсон, проводить, так сказать, в последний путь. Значит, церковь святого Бартолемея Великого, туда и направлюсь, но завтра, а сейчас домой.

Дойдя до дома и поднявшись в свою комнату, я скинул уличную одежду и, усевшись за свой стол, достал письменные принадлежности. Не знаю почему, но за время моей работы частным сыщиком у меня сформировалась привычка написания отчетов. Возможно, это было связано с некоторой моей педантичностью и желанием структурировать мысли, которые то и дело метались в моей голове, не находя точки преткновения. А между тем изложение на бумаге оных как раз давало стройных ход в голове и способствовало более-менее спокойному сну.

Закончив писать отчет, я отложил перо, закрыл баночку с чернилами и, добравшись до кровати, погрузился в крепкий, глубокий сон.

Сегодня мне предстояла масса дел. Помимо визита в церковь святого Бартолемея Великого, мне также предстоял визит к мистеру Чарльзу Рэмону, так как время первого отчета, который и без того уже откладывался на протяжении долгого времени, пришло. Достав из шкафа свой костюм соответствующего для похорон цвета, который, впрочем, мало чем отличался от моего повседневного, я оделся и спустился вниз.

Погода на улице стояла не самая приятная, но что вы хотите? Как говорят мне иногда некоторые дамы, Лондон – город дождей, туманов и убийц. С чем, в принципе, было сложно поспорить. Церковь святого Бартолемея Великого находилась не очень далеко от моего дома, так что туда вполне можно было добраться и пешком. Она была выполнена в стиле готической архитектуры, столь распространенной в католическом мире, а кладка камней всем своим видом демонстрировала старину и присутствие некой тайны, и кто знает, что повидали эти стены за время их существования. Сама территория «святой земли» была обнесена кованым металлическим забором, устрашающим своими острыми пиками приходящих сюда грешников. Над дверями, ведущими внутрь святая святых, красовались, если можно так выразиться, злобные химеры, по виду своему напоминающие воплощение самых немыслимых страхов, которые только могут прийти в человеческие головы.

Войдя внутрь, я сразу был поражен отсутствием большого или хотя бы некоторого количества народу на похоронах. Вдоль стен стояли пустые скамейки, уходившие вглубь церкви, где находился гроб с телом миссис Джеферсон. На скамейке подле сидел статный господин и престарелая дама. Я решил, что более мудро будет не мешать людям скорбеть пред началом церемонии, и поэтому занял место несколько поодаль от них.

Через некоторое время вошел священник, мистер Шон. Он был весьма популярной личностью, так как являлся единственным священником на этот весьма большой район. Он был очень набожный, если не сказать фанатичный. Хозяйка дома, в котором я снимаю квартиру, миссис Мотс, с которой читатель уже знаком, частенько рассказывала мне о городских сплетнях и прочих событиях, а также о малозаметных мелочах. Так вот, она часто рассказывала об отце Шоне, как о человеке излишней суровости и безапелляционности по отношению к чужим грехам. Но могу ли я обвинять человека в убийствах только потому, что он истинно предан своему делу и своим убеждениям? На протяжении всей церемонии у меня никак не выходил из головы черный подрясник. Душу мою терзали сомнения о причастности или непричастности отца Шона к этим убийствам. Конечно, самый верный способ узнать это – провести проверку.

Как только окончилась церемония, мистер Джеферсон и сопровождавшая его престарелая дама направились к выходу. Не желая упустить шанс поговорить, я стремительно ринулся вперед, и уже менее чем через минуту стоял перед ними.

– Примите мои соболезнования, – начал я.

– Благодарю, – ответил мистер Джеферсон и, опустив взгляд, хотел было уйти, но я, предугадав его намерения, опередил его словами:

– Миссис Джеферсон была такой славной женщиной.

– Славной? – переспросил он удивленно. – Мистер, кто Вы? Судя по всему, Вы не были знакомы с моей женой.

– Да, к сожалению, не был. Я расследую все эти убийства, Ваша жена ведь также пострадала от рук Апостола…

– Знаете, меня это мало интересует, и помочь я Вам едва ли чем смогу.

– Но, может быть, Вы смогли бы рассказать мне немного о миссис Джеферсон, ее привычках, образе жизни, о ее врагах, наконец.

– Врагах? Вы шутите? Мне и дня не хватит, чтобы перечислить Вам всех недоброжелателей моей покойной супруги. Даже прислуга в моем доме вздохнула с облегчением при вести о смерти миссис Джеферсон. А теперь простите, мистер, но мне бы очень хотелось покинуть, наконец, это место. Всего Вам доброго, – с этими словами он предложил стоящей рядом все это время престарелой даме руку, после чего они тихо и не спеша вышли из церкви.

Теперь кроме меня здесь никого не было, и я решил подойти к гробу миссис Джеферсон, чтобы еще раз взглянуть вблизи на ее раны. Каждый мой шаг отдавался звонким эхом, уносящимся куда-то вверх, в церковные своды. Тело было облачено в богато расшитое платье и укрыто сверху белой вуалью, черные волосы миссис Джеферсон обрамляли лицо, принявшее уже вид мертвенной бледности и покоя. Отдернув слегка вуаль, я увидел рану на лбу. Нет, она не была глубокой, она была как бы вырезана на коже. Нащупав рану на шее, которая была уже вымыта и зашита, я отметил для себя ее длину. Ровно от уха до уха, как и в первом случае.

– Что Вы здесь делаете? – послышался вдруг голос, доносящийся из-за спины. Резко обернувшись, я увидел священника.

– Ничего, отец, просто пришел попрощаться с ныне покойной миссис Джеферсон.

– Так Вы ее хорошо знали?

– Нет, не очень хорошо, только первые впечатления. А Вы?

– Я? – удивленно переспросил священник, – я многих знаю, хотя бы по долгу своей службы. Конечно, миссис Джеферсон никогда не приходила на исповедь, она считала ниже своего достоинства обличать себя или свои поступки перед простым смертным. Но она частенько бывала на воскресных мессах. И знаете, она садилась всегда только здесь, – сказал он, глубоко вздохнув и указав рукой на самую середину первой скамьи.

– Отец Шон, – продолжал я, – а Вы в курсе посланий на телах жертв, оставляемых убийцей?

– Нет, сын мой, я ведь не доктор, а газеты меня мало интересуют, они сеют сплетни и зло, а тело доходит до меня уже в несколько ином виде: чистым и убранным, готовым отправиться в свой последний путь.

– Ну да, конечно, – произнес я задумчиво, – но возможно, Вы бы могли помочь мне кое в чем?

– Если это в моих силах, то непременно. В чем суть вашей просьбы?

– Взгляните, – сказал я, протянув бумажку с написанным на ней посланиями с тел жертв, – как Вы думаете, отец, что бы это могло означать?

– Ах, это, – произнес священник, взяв ее в руки и быстро пробежавшись глазами по тексту, – очень просто, сын мой, это цитаты, взятые убийцей из книги притчей Соломоновых.

– А что представляет собой эта книга?

– Да я смотрю, вы Библию даже не перелистывали ни разу. Соломон был великим царем. Он не просил Бога ни о славе, ни о золоте, а только лишь мудрости и знания. Услышав его, Бог даровал ему то, о чем так просил царь. Впоследствии Соломон написал три тысячи притчей, которые и записаны в Священном Писании.

– Спасибо, святой отец, Вы очень помогли мне, – сказал я, собираясь уж было идти, но священник остановил меня.

– Постойте, – сказал он внезапно, – вот, возьмите, – произнес он, протягивая мне маленькую книжечку в черном переплете.

– Что это?

– Думаю, что эта та единственная вещь, которая могла бы помочь пролить свет истины и разрешить все ваши вопросы.

– Благодарю, – сказал я и стремительно направился к выходу. Поместив данную мне маленькую книжицу во внутренний карман любимого плаща, служившего мне верой и правдой.

Итак, теперь мне предстояло направиться к Чарльзу Рэмону для предоставления ему отчета о проделанной мною работе, как и было условлено. Через ближайший переулок я вышел на главную улицу и направился вперед вдоль лавок, торгующих всевозможными мелочами, маленького галантерейного магазина, швейной мастерской и тому подобных общественных заведений, скрашивающих быт простого народа. Народу на улице было, как всегда, много, и даже ненастная погода не могла нарушить бурное течение жизни городских жителей.

– Мистер Болт – послышался сзади юный звонкий голос.

– А, – сказал я, обернувшись. – Мадлен!

Мадлен была знакомой мне юной барышней, она работала в прачечной недалеко от этого места.

– Ах, мистер Болт, Вы совсем забыли про меня, не заходите, и когда же, наконец, мне удастся завоевать ваше внимание!

– Ну что ты, Мадлен, я только и думаю о тебе, все мое внимание принадлежит тебе, – сказав это, я ущипнул милашку Мадлен за приятную округлость ее тела. Мадлен взвизгнула и, рассмеявшись, убежала.

Приподняв тем самым себе настроение, я решительно зашагал по улице. Проходя по очередному переулку, я увидел женщину. Она стояла возле двери, над которой красовалась надпись «Мадам Ди Пуасье». Это была женщина средних лет, с темными каштановыми волосами, закрученными в упругие локоны и затейливо подобранными широкой атласной лентой. Женщина была одета в шикарное, но при этом строгое платье нежно-голубого цвета. Проходя мимо, я заметил, сколь пристален был ее взгляд. Остановившись подле нее, я спросил:

– Мы знакомы?

– Нет, но я знала, что Вы пройдете по этой улице и зададите мне этот вопрос, – сказала она, немного ухмыльнувшись.

– Простите, я Вас не понимаю, – ответил я, пытаясь заглянуть в глубину ее темно-зеленых глаз.

– Мадам Ди Пуасье, – сказала она, протягивая мне свою мраморно-белую ручку. – Я предсказываю судьбу.

– Очень рад знакомству, мадам, – сказал я, учтиво поклонившись и поцеловав руку, – но я не нуждаюсь в Ваших услугах, точней, не сочтите это за оскорбление, но я в это не верю.

– Ах, разве Вы удивили меня, мистер? – продолжала она, мягко улыбаясь. – Вовсе нет, но это и не важно. Вы поверите, но позже, точней поздно. Ваши поиски приведут Вас в тупик, из которого Вы не выйдете.

– Какие поиски, мадам, я ничего не ищу.

– Поиски правды, которую Вы так жаждете.

– И что же, – спросил я, решив подыграть, – я найду ее?

– Найдете, но Вы не сможете этим воспользоваться. Мне жаль, – сказала она, – прощайте.