Цветочное алиби

Глава 1

День начался как обычно. Сначала была суета с товаром – убранный на ночь в холодильник надо было выставить на витрину и украсить ее к предстоящему Дню святого Валентина. Потом прибыла новая партия товара, ее следовало рассортировать так, чтобы малость залежавшийся товар со вчерашнего и позавчерашнего дней оказался в первых рядах. Именно его неприхотливые покупатели разберут в первую очередь.

А таковых в этот предпраздничный день было большинство. Мужчины хватали цветы для своих любимых, не слишком обращая внимание на их качество. День святого Валентина еще не успел так же полюбиться народом, как следующие за ним 23 Февраля и 8 Марта.

Мусик торговала цветами не первый год, так что была опытной продавщицей. И хорошо знала, что вот на следующие два праздника люди станут придирчиво выбирать букеты согласно своему представлению о том, что хорошо, традиционно или шикарно для этих давно устоявшихся праздников. А День святого Валентина еще не успел обрасти в России своими традициями. Совершенно точно про него было известно только одно, что в этот день полагается дарить открытки в виде сердечек – «валентинки» и вообще, сердечки из картона, меха, бумаги, стекла, фарфора, золота и прочих материалов.

Цветы к этому дню покупали просто в качестве приятной добавки, не слишком зацикливаясь на них.

– Розы у нас уже не первый сорт, – озабоченно сказала Леночка – молоденькая продавщица, лишь недавно обретшая свой статус. – Мусик, может быть, накрутить из них бутоньерок?

Бутоньерками, строго говоря, могли называться только крохотные букетики, которые полагалось носить пришпиленными к одежде, мужской или женской – неважно. Но продавщицы в магазине обозначали этим словом любые сборные букеты. Начиная от самых маленьких, дешевеньких, и кончая роскошными свадебными и очень дорогими.

– Накрути, – милостиво кивнула Мусик.

Леночка ей нравилась. Способная девочка. Трудолюбивая и многого о себе не воображает. К тому же вкус у нее отменный. И руки золотые. В ее руках самые неприглядные цветы оживали и выглядели так, словно их вчера сорвали с клумбы. А это в их профессии немаловажно. Только выкини несколько цветов, как мигом окажешься в минусе.

Сама Мусик занялась подсчетом прибывшего товара. Одновременно она отпускала покупателей, которых было в это время еще не очень много. И в этот момент Мусик услышала:

– Можно мне три белых ириса?

Мусик отчего-то вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стоял высокий мужчина в шляпе и очках. Лицо его закрывала густая борода.

– Пожалуйста, три белых ириса, – повторил мужчина свою просьбу.

– Конечно, конечно, – заторопилась Мусик. – Вам завернуть?

– Без упаковки, пожалуйста.

Мужчина получил требуемое, расплатился и вышел из магазина. Мусик оцепенело глядела ему вслед и морщила свой ровный лоб. А ведь лоб у Мусика был без единой морщинки, ровный и гладкий. Она им необычайно гордилась. Мало у кого из ее подруг сохранились такие гладкие, просто фарфоровые лобики. Так что морщить его Мусик лишний раз избегала. А теперь вот морщила.

– Что с тобой? – подошла к ней Леночка. – Ты словно статуя. И лоб хмуришь.

– Понимаешь, мне показалось, что этот мужчина приходил и вчера.

– Какой?

– Только что купил три белых ириса.

– Три? И именно белых?

Теперь и у Леночки появилась морщинка между бровей.

– Помню его, – произнесла она. – Он приходил два дня подряд. А может быть, и больше.

– Так два или больше?

– Просто я так говорю, потому что я сама его обслуживала уже два раза.

– И я, – кивнула Мусик. – Сегодня и вчера.

– Может быть, кто-то из девочек тоже его обслуживал?

Опрос остальных трех продавщиц показал, что странного мужчину, неизменно покупающего три белых ириса без упаковки, обслуживали все. Кто по одному разу, кто по нескольку.

– Вот это интересное кино получается! – воскликнула Мусик, как самая старшая, главная и ответственная за все, что происходило в магазине. – Выходит, он приходит к нам каждый день.

– Мало того что каждый день. Он приходит в одно и то же время! Около полудня.

– Интересно, – повторила Мусик. – И покупает всегда белые ирисы?

– Всегда.

– А что, если завтра у нас в магазине белых ирисов не окажется?

– Как же? Целая корзина стоит.

– А мы ему скажем, что их раскупили. Интересно, что он станет делать?

На следующий день Мусик провела свой эксперимент.

– Как нету? – казалось, растерялся мужчина.

– Так. Нету. Праздники. Люди раскупают цветы как сумасшедшие.

– Именно белые ирисы?

– И их тоже.

Казалось, мужчина был шокирован. К такому повороту событий он явно не был готов.

– Сходите в соседний магазин, – с приветливой улыбкой предложила ему Мусик. – У них наверняка есть. Это тут, в двух шагах.

– Обязательно. А завтра ирисы у вас будут?

– Да. Завтра обязательно привезем. Я вам это лично обещаю.

Мужчина кивнул. И, вежливо приподняв шляпу, вышел из магазина. А Мусик снова нахмурилась. Цвет волос под шляпой у мужчины оказался светло-каштановым. А вот борода у него была куда темней и другого оттенка. Разве так бывает? Нет, не бывает. И что из этого следует? А следует из этого следующее: либо мужчина с непонятными целями красит свою бороду, либо… Либо она у него ненастоящая. И носит он ее, опять же, с явно непонятными целями. А все непонятное было для Мусика весьма подозрительно.

– Пойду посмотрю, куда он пошел дальше.

Несмотря на рекомендацию Мусика, мужчина в соседний цветочный магазинчик не пошел. А ведь в его витрине стояла огромная ваза, окутанная серебряной фольгой, в которой гордо торчали белые, желтые и сиреневые ирисы. Но мужчина прошел мимо них совершенно равнодушно. И завернув за угол, пропал из поля зрения Мусика.

– Странно, – пробормотала девушка. – Чертовски странно. Значит, ирисы ему не так уж и нужны. Но тем не менее у нас он их покупает. Хм. Хотела бы я знать, что он потом делает с этими ирисами? Куда ему столько?

Что делает странный покупатель со своими цветами, Мусику удалось узнать уже на следующий день. Мужчина расплатился за три купленных им ириса, вышел из магазина и снова завернул за угол. Мусик последовала за ним. Мужчина снова завернул за угол. И там он сделал нечто такое необычное и нелогичное, что Мусик даже замерла на месте от изумления.

А сделал мужчина следующее. Он просто сломал ирисы пополам и, не замедляя шага, небрежно сунул их в ближайшую урну. На всю операцию у него ушло несколько секунд. Если бы Мусик не следила за ним так пристально, она бы и не поняла, куда делись цветы из рук мужчины. Только что он шел, бережно прижимая их к груди. А уже через мгновение смял и швырнул в урну.

Это было так странно, так удивительно и даже жутко, что Мусик даже подошла к той самой урне и осторожно заглянула в нее. Нет, ей не показалось. Ирисы в самом деле лежали здесь. Их белые головки покоились на груде пустых банок из-под колы и пива, окурках и обертках от шоколадок. У Мусика даже сердце защемило от жалости. Бедные цветочки! Для этого ли вас растили!

И Мусик помчалась назад в магазин. Новость так и жгла ее изнутри. И, прибежав назад, она первым делом поделилась со своими товарками.

– Гад какой! – бурно отреагировала Леночка. – Выкинул! Мог бы лучше мне подарить! Бывают же такие идиоты!

Примерно так же реагировали и остальные. Они занялись подсчетами и выяснили, что если мужчина именно так поступает со всеми своими ирисами, то он выкинул в урну за соседним углом уже больше трех тысяч рублей.

– Точно идиот! – заявила Леночка. – Сумасшедший! Таких в дурдоме держать нужно. Псих!

Но Мусика в отличие от ее подруг волновала другая мысль.

– Зачем он это делает? – бормотала девушка, не находя себе места. – Зачем?

Мусик по личному опыту знала, что все выходящее за рамки простого понимания неизбежно таит в себе какую-то опасность. И теперь ей очень не хотелось, чтобы эта неведомая пока что опасность коснулась их маленького, но такого славного магазинчика.

– А может быть, он просто влюблен? – раздался голос все той же умницы Леночки. – Когда люди влюбляются, они иногда вытворяют самые странные вещи.

– Влюблен! Скажешь тоже! Если бы он был влюблен, то дарил бы цветы своей любимой девушке. А он их просто выбрасывает!

– В мусорную урну!

– Еще скажи, что он тайно влюблен в ту урну! И не придумал другого способа, как осыпать любимую цветами!

Вокруг раздался хохот. Но Леночка ничуть не смутилась от насмешек подруг.

– Глупые вы! – снисходительно произнесла она. – Кто говорит про урну? Я имею в виду, что он влюблен в одну из нас. И просто выбрал такой странный способ знакомства. Ведь глупо просто дарить цветы девушке, которая и без того работает в цветочном магазине. А как еще привлечь ее внимание?

После этих слов в магазине надолго воцарилась тишина.

– А что? – произнесла наконец Наточка. – Был у меня один перец, так чтобы познакомиться со мной, он сломал телевизионную антенну на нашем доме. А потом явился ко мне под видом ремонтника.

– И как? У вас с ним что-то получилось?

– Ничего не получилось. Он оказался вконец безруким. Вместо того чтобы починить антенну, он сломал мне еще и телевизор, повредил электрическую проводку в квартире и сжег счетчик. Догадайтесь с трех раз, что я сделала с таким кадром?

– А у меня, – произнесла другая продавщица – Галчонок, – у меня был молодой человек, который каждый день писал мне письма и опускал их в мой почтовый ящик. Целый год писал. Врал мне в этих письмах как сивый мерин.

– Что врал-то?

– Ну, что он и красавец, и богач, и обожает меня. И что стесняется подойти, потому что влюблен без памяти. А потом я его подкараулила и выяснила, что он тощий и прыщавый очкарик, который живет в соседней квартире. Нищий студент, который существовал на мамину зарплату и свою стипендию!

Странные способы знакомства могли припомнить и другие девушки. Так что в принципе в предположении Леночки не было ничего необычного.

– И я даже знаю, в кого из нас он влюблен.

– В кого же?

– В кого?

– Говори!

Леночка хитро покосилась на начальницу.

– А у кого он чаще всего покупает ирисы? У Мусика! Вот в нее-то он и влюблен!

Мусик опешила. Ей и в голову не приходило связать свою неотразимую внешность и странное поведение этого бородатого мужчины. А ведь в самом деле Леночка могла быть права. Почему бы и нет? Мусик выглядит превосходно. И в нее может влюбиться не один мужчина, а сразу два, три, десяток!

– Что скажешь, Мусик?

– Не знаю. Пока он мне ничего такого не предлагал.

– И не предложит! Ты же держишься с ним просто как с покупателем!

– Как это?

– Официально, вежливо и чуть прохладно.

– А как же мне быть? Броситься ему в следующий раз на шею?

– Зачем такие крайности? Просто пошути с ним, улыбнись. Задай пару вопросиков.

– И главное, надень юбку покороче!

Последний совет исходил от Галчонка, которая была обладательницей двух длинных и тощих конечностей, которыми она необычайно гордилась, доказывая всем и каждому, что у нее ноги фотомодели. Так что Галчонок всегда носила короткие и даже сверхкороткие юбочки. И того же настойчиво желала всем своим подругам.

– Завтра приходи в короткой юбке!

– С новым макияжем!

– И стрижку сделай!

Мусик думала о словах подруг весь рабочий день. И когда ее смена закончилась, она прямым ходом направилась в салон красоты. Салон назывался «Карина», и у него было целых два преимущества. Во-первых, он находился рядом с домом Мусика. А во-вторых, там работала ее школьная приятельница. Та самая Карина, чьим именем и был назван салон.

Карина была самой настоящей армянкой, то есть имевшей родню исключительно из одних армян. Но вот при этом армянского в ней был только нос, который она, впрочем, уже успешно переделала. А вот темные и густые, совершенно роскошные волосы оставила. Во всем остальном она была самой что ни на есть русской девчонкой. По-армянски знала только два слова: бари луис – доброе утро. И бари ереко – добрый вечер. Все остальные слова таинственным образом выветривались из ее головы, едва попав туда.

Но при этом она вышла замуж тоже за армянина. И доставляла своей свекрови немало огорчений тем, что не готовила ничего из армянской кухни и предпочитала сама зарабатывать свои деньги. Это не давало свекрови возможности контролировать невестку, что буквально выводило ее из себя.

Карина ласково называла свекровь «моя мегера» и мечтала, что они с мужем скопят себе на отдельную квартирку и наконец-то переедут подальше от любящей мамы. Но несмотря на то что салон красоты приносил Карине неплохой доход, а сама она продолжала стричь клиентов, экономя на лишнем мастере, накопление денег все равно продвигалось слишком медленно.

– Понимаешь, цены растут каждую неделю. А я же не могу так часто повышать стоимость своих услуг! Тогда люди перестанут ходить ко мне. Решат, что я вконец обнаглела.

Но Мусик знала: жалуется Карина больше для виду. На самом деле все у нее обстояло неплохо. Муж ее обожал. Свекровь, хотя и ворчала, но держала себя в руках. Отдельная комната была большой, с двумя окнами и широкой аркой.

Сев в кресло к подруге, Мусик перевела дух, готовясь выслушать последние новости о самой Карине, а также о всех бывших одноклассниках. Но прежде Карина осведомилась:

– Ну, что сегодня желаешь?

– Сделай меня красавицей!

Карина в ответ лишь хмыкнула.

– Встретился подходящий кавалер?

– Ну… Почти. Не совсем уверена, что кавалер. И не уверена, что подходящий. Но надо рискнуть.

– А что за кадр?

И пока ловкие руки Карины порхали над головой и лицом Мусика, та выложила подруге всю странную историю с мужчиной, неизменно на протяжении недель покупающим у них в магазине белые ирисы.

– Хм, странный тип, – насторожилась Карина. – Не связывалась бы ты с ним. Это мой тебе совет!

– Да ты что! – возмутилась Мусик. – В моем положении отказываться от того, что само плывет в руки, просто грех.

– В руки иной раз само плывет… Ну, ты сама в наших водоемах купалась, так что знаешь, что иной раз само плывет в руки.

– Мужчина он из себя видный.

– Тебе же не понравилась его борода.

– Бороду можно и сбрить. А одет он солидно. И ботинки у него дорогие. И часы. Да и не позволил бы себе бедный человек такую причуду. Знаешь, сколько стоит один ирис у нас в магазине? Почти как ветка лилии!

– Дороговато.

– А ты попробуй вырасти эти ирисы в то время, когда им расти совсем еще не время.

– Как хочешь, – пробормотала Карина. – Но я тебе свое мнение сказала. И потом не плачь.

– И не подумаю.

Несмотря на возникшее разногласие, подстригла ее Карина – высший класс. Мусик сама себя в зеркале не узнала. Лицо у нее было слишком круглым, носик слишком курносым, а глазки… что уж там говорить, глазки были быстрые, веселые, но далеко не самые крупные. Откровенно говоря, маленькие такие глазки. И слегка заплывшие. Но сейчас, когда Карина состригла лишние волосы и оттенила несколько прядей, нос вдруг стал изящнее, а глаза засияли словно звезды.

– Макияж ты сама сделаешь?

– Да. Только руки приведи в порядок.

И девушки перешли к столику для маникюра, сплошь заставленному разноцветными баночками с лаком.

– Агрессивные цвета для лака не бери, – предупредила подругу Карина, заметив, что Мусик нацелилась на баночку с оригинальным лаком броского алого цвета. – И слишком длинные ногти тоже не наращивай. Мой Гарик вчера признался, что мужчин длинные и яркие ногти у женщин не возбуждают, а элементарно пугают. А раз твой кадр и так пуганый, то нечего его еще больше стращать.

Мусик послушалась совета подруги. Мужа Карины – веселого Гарика – она считала непревзойденным знатоком женских уловок и бабником. Если уж даже его пугают длинные и острые ногти у девушек, то остальных мужчин вообще должно в холодный пот бросать.

Так что от ярко-алых ногтей, на которые уже положила глаз, она благоразумно отказалась в пользу нейтрально-розовых. Самой ей эти ногти не нравились – ни уму, ни сердцу. Но чего не вытерпишь ради того, чтобы заполучить приличного кавалера. Нейтральный маникюр – это еще не самое страшное.

– Вот теперь ты полностью в форме, – очень довольная своими трудами сказала Карина. – Плати в кассе по прейскуранту. Минус десятипроцентная скидка как постоянному клиенту.

В этом была вся Карина. Дружба дружбой, но свой интерес она не забывала блюсти. Но Мусик ее не осуждала. Она и сама была деловой женщиной. Цветочный магазин, несмотря на то что она там работала продавщицей, принадлежал ей. Ну, почти ей. Оставалось выплатить только последние взносы по кредиту. Но пока этого не случилось, Мусик никому из своих знакомых не делала бесплатных подарков. Ведь сделаешь одному, тут же остальные обидятся и начнут дуться. Скажут, почему ты любишь Наташку, Ромку, Светку и так далее больше, чем меня? Обязательно скажут. Так уж устроены люди.

На следующий день Мусик чувствовала себя королевой. И с нетерпением поглядывала на часы. Свежие ирисы стояли возле нее в красивой вазе. Пусть дорогой претендент на руку и сердце выбирает сколько захочет. Чем дольше он будет стоять возле ирисов и Мусика, тем ясней поймет, насколько они прекрасны.

Правда, Мусика, опять же, несколько смущало то, с каким равнодушием мужчина отшвыривал цветы почти сразу же после их покупки. Если разобраться, то мог бы подарить их какой-нибудь симпатичной женщине на улице. Зачем же выбрасывать? Хозяйственную натуру Мусика такое поведение ее предполагаемого жениха порядком расстраивало. Ирисы в урне – это же ни себе ни людям!

Но ничего! Когда жених станет таковым официально, уж она-то найдет возможность и способ разъяснить ему, насколько он был не прав! Он у нее будет относиться к деньгам бережно! Она сумеет ему объяснить, что деньги существуют вовсе не для того, чтобы их швырять на ветер! И если уж на то пошло, лучше бы он выбрал какой-нибудь другой способ, чтобы познакомиться с Мусиком.

Мысль о выброшенных из их общего (она уже залезла в кошелек жениха и искренне считала его своей собственностью!) бюджета денежках волновала Мусика. К деньгам она относилась трепетно, считая, что с их помощью можно добиться очень многого, если вообще не всего.

– Вопрос лишь в цене, – любила повторять Мусик. – Одно стоит дороже, другое дешевле. За одно приходится платить втридорога, а другое достается по дешевке. Но в любом случае всегда находится цена на любую вещь или услугу.

Конечно, в душе Мусик мечтала, чтобы нашелся мужчина, который счел бы ее лично совершенно бесценной. Но, будучи реалисткой, она предполагала, что, возможно, такой мужчина никогда в ее жизни и не появится.

– Будем брать что есть, – со вздохом решила Мусик. – А там посмотрим по ситуации.

Вообще-то она считала, что обмануть ее невозможно. Во всяком случае у мужчин это никогда не получалось. Мусик раскусывала все их хитрости. И прогоняла обманщиков. Но этот, с ирисами, с самого начала поставил ее в тупик своим поведением. Ей бы очень хотелось понять, что же он собой представляет.

И когда часы над дверью показали ровно одну минуту первого и в дверях показался ее жених, Мусик оглядела его критическим собственническим взглядом. Она таким еще никогда на него не смотрела. Так, посмотрим. Значит, он слегка полноват, но это не страшно. Человек просто любит вкусно покушать и избегает чрезмерных физических нагрузок. Руки холеные и мягкие, с тяжелым трудом явно не знаком. Рубашка тщательно отглажена. А ботинки блестят. Что же, в общем и целом благоприятное впечатление. А что касается бороды… Так ведь бороду и сбрить можно. Царь Петр всем боярам бороды побрил, неужели она, Мусик, не сумеет обрить одного мужчинку?

– Вам, как обычно, ирисы? – сверкнула улыбкой Мусик.

Сверкнула она ею совершенно сознательно. Сегодня встала пораньше и как сумасшедшая битых полчаса терла зубы отбеливающей зубной пастой. И теперь стремилась продемонстрировать полученный эффект. Жених эффект оценил. Он на мгновение замер. Но затем все же робко улыбнулся в ответ:

– М-да. Ирисы. Если можно.

– Почему же нельзя? – снова улыбнулась Мусик. – Такому привлекательному мужчине можно все.

И Мусик слегка подмигнула мужчине одним глазом. Тот опешил окончательно. Быстрей обычного выбрал три цветка. И совсем уж торопливо расплатившись за них, умчался из магазина.

Хм! Эффект был не совсем тот, на который рассчитывала Мусик. Но, бесспорно, эффект был!

– Пойди за ним! – услышала Мусик жаркий шепот Леночки за своей спиной. – Пойди!

И Мусик выскочила из-за прилавка. В самом деле, надо пойти и посмотреть, что там будет дальше. Вначале вчерашняя история повторилась в точности до деталей. У знакомой уже Мусику урны мужчина притормозил, смял и выбросил цветы, а потом двинулся дальше. Мусик за ним. Так они шли минут пять. Наконец мужчина пересек дорогу и завертел головой.

Ему забибикал хорошенький сиреневый автомобильчик. При одном взгляде на этот автомобильчик у Мусика тревожно замерло сердце. Такая машинка просто не могла не принадлежать женщине. Причем женщине молодой, красивой, богатой и избалованной. А через несколько секунд Мусик увидела и ее саму. Женщина выпорхнула из своего автомобильчика. И оказалась в точности такой, какой уже представляла ее себе Мусик. Даже еще лучше.

У нее были длинные светлые волосы. Гибкая стройная фигурка. Правильные черты лица и длинные ноги. Причем именно ноги, а не две жердины, которыми так гордилась Галчонок. Вот этой женщине пошли бы те самые короткие юбочки, о которых неустанно твердила Галчонок. Но она их не носила. Не нуждалась. Юбка у женщины была обычной средней длины. Потому что в чрезмерном подчеркивании своих достоинств эта женщина не нуждалась. Они, эти достоинства, можно сказать, и так били в глаза.

Мусик внезапно почувствовала себя ребенком, у которого отняли новогодний подарок, даже не разрешив вскрыть упаковку. А мужчина тем временем обнял женщину, нежно поцеловал ее и что-то спросил. Она ответила и жизнерадостно рассмеялась. Он тоже улыбнулся. И так, обнявшись, они пошли дальше по улице. К ресторану китайской кухни «Шао-Линь».

Бедная Мусик, немного посмотрев им вслед, поплелась обратно к себе в магазин. Настроение у нее было, сказать прямо, гаже некуда. И почему, собственно говоря, она вообразила, что этот клиент приходит к ним в магазин ради нее? Ему нужны были ирисы. А зачем уж он их потом бросает в урну, это дело десятое. Бросает, и все. У богатых, как известно, свои причуды.

А в том, что мужчина был именно богат, у Мусика даже сомнений не возникало. Была она в этом ресторане. Знает тамошние цены. Ей с ее долгом по кредиту еще много лет не светит бывать в таком дорогом месте.

Мусик была уже уверена, что эта история так и закончится – ничем. Но мужчина пришел к ней в магазин на следующий день и через день, и через два. А на третий день он предложил Мусику познакомиться поближе. И пригласил ее на свидание, от которого у нее просто не хватило духу отказаться. Так и начался их роман. Безумный, безудержный, хотя так и не закончившийся свадьбой, несмотря на то, что предсказывала им Леночка.

Глава 2

С тех пор прошел год. Ресторан «Шао-Линь» перестал быть таким уж шикарным местом и, поменяв хозяев, стал просто хорошим рестораном со стабильно превосходной и разнообразной кухней и такими же стабильными ценами. Благодаря своему удачному расположению ресторан процветал. Народ в нем был всегда. И днем, во время ланча. И под вечер. И совсем поздно вечером, когда ресторан наводняли романтические парочки, желающие скоротать время в уютной обстановке под звуки живой музыки и пение выступающей на сцене довольно смазливой девчонки-китаянки.

На самом деле певица была родом из Вьетнама, а пела она корейскую песню, причем с таким чудовищным русским акцентом, что настоящий кореец не понял бы ни слова из ее песни. Но ресторанная публика в такие тонкости не вдавалась. И была очень довольна негромким мелодичным голоском юной певуньи и ее экзотическим нарядом.

На самом деле Аю была совсем русской. Плодом смешанного брака русского отца и матери-вьетнамки. Но жила-то она в России. В России училась, в России воспитывалась. И о своих восточных корнях вспоминала лишь тогда, когда выходила на сцену. Был у нее даже когда-то русский муж, который, как и полагается простому русскому мужику, пил и колотил жену по пьяной лавочке.

Когда это случилось в первый раз, Аю удивилась. Во второй насторожилась. А в третий решительно заявила мужику, что уходит от него. Он так удивился, что даже не успел ничего возразить. Аю оказалась проворнее. Она схватила заранее сложенную сумку со своими нехитрыми пожитками, демонстративно положила толстое обручальное кольцо на крышку секретера и была такова. Больше она своего мужа с тех пор не видела.

Он не искал с ней встреч. А она вычеркнула его из своей жизни как нечто ненужное и даже вредное. Ей было все равно, жив он или умер. Но она полагала, что скорее жив, чем мертв. Думала она про него очень редко. Можно сказать, вообще никогда не думала. Короткое замужество не оставило в ее душе глубокого следа. Она совершила ошибку, выйдя замуж не за того человека. Что же, она вовремя исправила эту ошибку. Так что переживать не о чем. А в остальном пусть все идет как идет.

К тому же в этот вечер у Аю было достаточно поводов для огорчения и без этой истории пятилетней давности с ее глупым замужеством. Если она и вспомнила про мужа, то лишь потому, что еще один человек нанес сегодня ей жестокий удар. Аю просто не верила в то, что все это происходит именно с ней. У нее в голове не укладывалось, как можно быть таким лицемерным и двуличным.

Аю закончила петь и вышла из зала. Публика вяло аплодировала ей вслед, но Аю было все равно, хлопают они ей или нет. Всегда было все равно, а сегодня и подавно. Люди пришли в ресторан, чтобы получать удовольствие от жизни. Если бы она им совсем не нравилась, то ее давно бы уже прогнали. А если она все еще здесь, значит, она поет не так уж плохо.

А еще она знала, что эта работа дает ей стабильный источник дохода. Дает возможность жить так, как ей нравится. Дает ей независимость. И кроме того, Аю любила бывать на публике. Любила, когда ее окружали красивые вещи. И поэтому любила свою работу в ресторане, которую многие сочли бы малопрестижной или вовсе унизительной.

– Как ты, Птичка? – пробегая мимо, спросила у нее Наташа – женщина-змея, выступающая следующим номером программы. – Все щебечешь?

Наташа не могла забыть, как Аю в первый раз заговорила по-вьетнамски. На Наташу этот язык произвел неизгладимое впечатление. И с тех пор она иначе не называла Аю – только Птичка.

Аю улыбнулась приятельнице. У них еще будет время поговорить, когда Наташа закончит свое выступление и вернется в их гримерную. Вот только вопрос, захочет ли Аю выложить Наташе то, что накопилось у нее на сердце за эти дни? Наташа была очень славной, но на жизнь смотрела очень просто. Так что вряд ли бы она поняла и разделила чувства Аю.

Чтобы пройти к гримерной, которую они делили с Наташей, певице нужно было пройти через задний двор ресторана. Он был открытым. Что не слишком-то удобно, особенно зимой, ранней весной или, наоборот, поздней осенью, когда темнеет рано, да еще вдобавок с неба зачастую сыплется мелкий противный снежок или падает холодный дождь. Пробеги пару раз по двору в такую погоду, и от роскошной сценической прически, держащейся на лаке и многочисленных булавках, ничего не останется.

– А это очень и очень обидно, – пробормотала Аю, глядя на падающие сейчас сверху хлопья мокрого снега.

Когда она выходила на сцену, снег еще только начинался. А сейчас он валил вовсю.

– Хорошо, что мне сегодня уже больше не надо выступать.

Ведь каждый раз Аю сооружала у себя на голове нечто грандиозное, что одновременно напоминало вавилонскую башню и прически японских гейш. Вообще, сценический костюм Аю привел бы в ужас любого человека, мало-мальски знакомого с Востоком. Платье у нее было чисто китайским – шелковым, узким и с разрезами по бокам. Туфельки-сабо на пластиковой подошве, присланные доброй бабушкой из родного Вьетнама. В прическе Аю торчали деревянные шпильки, цветы и позвякивали колокольчики. А макияж состоял всего из трех цветов – белого, черного и алого.

Пробегая через двор, Аю внезапно замерла. Да, сейчас была зима, смеркалось рано. И под вечер во дворе было почти совсем темно. Поэтому, когда Аю показалось, что она видит в воротах силуэт человека, сердце у нее внезапно ушло в пятки. А потом оно, наоборот, быстро-быстро застучало. Аю кинулась бежать так быстро, что потеряла одну свою туфельку. Но ей было все равно. Плевать на бабушкины сабо, плевать на босую ногу, проваливающуюся в холодную снежную жижу. Скорей бы только добраться до своей гримерки!

– Что с тобой? – удивилась Оксана – еще одна звезда вечернего шоу в ресторане «Шао-Линь». – Ты вся бледная. И вообще, выглядишь так, словно покойника только что увидела.

Аю с трудом отдышалась и выдавила из себя:

– Почти.

– Что почти?

– Почти покойника.

– В смысле?

– Мне показалось, что я видела своего бывшего мужа. Только он был жив. Стоял в проходе между домами и смотрел на меня!

Оксана пожала плечами.

– Странная ты, Аюшка. Другие бабы за мужика глотку друг другу готовы перегрызть. А ты мало того что удрала от него, так теперь еще и паникуешь, что он тебя нашел.

Аю постаралась взять себя в руки. Она и сама не понимала, почему так разволновалась. Ну, муж. Ну, пришел. Ну и что тут такого особенного? Расстались они давно и в принципе, можно сказать, мирно. Во всяком случае, никаких попыток к сближению он все эти годы не делал. И вообще, никак не давал о себе знать. Хотя отлично знал, как найти бывшую супругу. А раз он этого не делал, значит, никаких чувств у него к Аю не осталось. И чего вдруг он явился?

– Нет, – помотала головой Аю, прогоняя навязчивое видение. – Это был не он. Конечно, не он! Мне просто показалось.

– Хочешь, пойдем и посмотрим? – предложила ей великодушная Оксана.

Некоторое время Аю колебалась. Но затем любопытство взяло верх над всеми остальными чувствами, и она выпалила:

– Хочу!

Девушки выскользнули из гримерной и оказались во дворе.

– Ну? И где тут твой муж?

– Вон там стоял.

– Там никого нет.

– Это сейчас нет. А тогда был!

Оксана посмотрела в ту сторону.

– Слушай, а ты уверена, что там был именно твой муж? Может быть, человек, похожий на него? Или там просто стоял кто-то, кого ты из-за пелены снега приняла за бывшего мужа?

Аю уже и сама ничего не знала. Девушки вернулись в гримерную. Потом пришла Наташа, которая по дороге никого во дворе не заметила.

– Какой муж! – подняла она Аю на смех. – Нужна ты ему! Небось уже сто раз другую бабу нашел. И нечего тебе о нем вспоминать! А даже если и не нашел, то уж точно не приперся бы в такую погоду, чтобы только повидать тебя издали. Придумаешь тоже!

Постепенно Аю совсем успокоилась. Но уже выходя из здания ресторана и направляясь к подземке, услышала позади себя громкие крики.

– Убили! Помогите! Человека убили!

Аю бросилась назад. Да и как иначе? Кричали-то из ее родного ресторана. И сделать вид, что ничего не слышит, она не могла.

– Кого убили? – ворвалась она в фойе. – Что случилось?

Вообще-то для официантов, поваров, да и для артистов существовал служебный вход. Только им они по существующим в ресторане правилам могли пользоваться. Дирекция строго-настрого давала этот наказ каждому, кого принимали на работу в «Шао-Линь». Но сейчас Аю просто забыла о запрете. Да и не было до нее никому никакого дела.

Все люди, в том числе и охранники ресторана, столпились возле бьющейся в истерике женщины. Рядом с ней растерянно метался какой-то холеный упитанный мужчина – то ли муж, то ли друг этой женщины. Он пытался дать женщине воды, сигарету, коньяк и одновременно допросить ее. Но женщина только кричала:

– Убийство! Помогите! Там! Там!

И трясущейся рукой тыкала в направлении того самого дворика, по которому Аю и ее товарки пробегали сегодня минимум дважды.

– Где? Где это случилось? – бессмысленно топтались возле мечущейся женщины охранники. – Где убийство?

– Там! На заднем дворе! Он там лежит!

От этого у Аю тревожно заныло сердце. И она одной из первых бросилась туда.

Выйдя снова в холодный, продуваемый всеми сквозняками и ветрами дворик, Аю поежилась. Он никогда ей не нравился – этот дворик. А уж после того, что она услышала об убийстве, пропади он вовсе пропадом. И все-таки Аю шла вперед. Ее гнало безотчетно тревожное чувство. Ей казалось, что все происходящее сегодня вечером в ресторане так или иначе связано с ней.

– Вроде бы в самом деле лежит кто-то! – произнес мужской голос рядом с ней. – Вон там. Под фонарем.

Аю взглянула в ту сторону и вздрогнула. Под фонарем лежала какая-то темная куча тряпья. Господи! Неужели правда?! Девушка замерла на месте. Теперь и стадо слонов не сдвинуло бы ее ни на шаг. Охранники же прошли вперед. А потом тоже замерли, но уже над темным силуэтом.

– Мужчина, – растерянно произнес один из них. – Не старый еще совсем.

– Наш? Кто-то из сотрудников?

– Нет. Чужой.

– И что он тут забыл?

Охранник пожал плечами и сказал:

– Башку ему разнесли основательно.

– Кто-то умело действовал. Интересно, чем это его?

– На топор похоже. У нас в деревне, когда батя хряка валил, так же ему черепушку с одного удара раскраивал.

Аю от их слов стало совсем худо. Воображение у нее было живое. Так что сейчас она почувствовала, что либо должна что-то сделать, либо упадет в обморок. Она подошла ближе. И, пересилив себя, взглянула на труп. В том, что это был именно труп, даже у нее не возникло никаких сомнений. Сильным ударом человеку буквально разрубили череп. Он лежал в луже крови, которой была испачкана мерзлая земля вокруг него, мокрый снег и одежда самого человека.

Но лицо, как ни странно, почти не пострадало. И вглядевшись в заострившиеся черты мертвеца, Аю внезапно закричала так, что куда там истеричной дамочке, с которой она столкнулась в фойе! У той был слабый любительский голосок, а Аю все-таки, как ни крути, окончила консерваторию. И голос у нее профессионально поставленный.

Охранники сначала шарахнулись в стороны. А затем попытались заткнуть Аю рот. Не надо криков! Не надо паники! Золотое правило любого ресторана! Что бы ни произошло – таракан в супе или труп на заднем дворе, – это должно остаться тайной для посетителей.

– Заткнись! – услышала Аю слова одного из охранников и хотела остановиться, честно хотела, но почему-то вместо этого заорала еще громче.

Второй охранник не стал разговаривать с девушкой. Он подошел и деловито влепил ей пощечину. Как ни странно, это моментально заткнуло рот Аю. Она замолчала и испуганно уставилась на ударившего ее мужчину.

– Что ты орешь, морда твоя косоглазая? – добродушно спросил тот у нее. – Покойников, что ли, никогда прежде не видела?

Аю затрясла головой.

– С-страшно! – стуча зубами то ли от холода, то ли от нервного напряжения, произнесла она.

– А коли такая нервная, так чего ты сюда рвалась? – недовольно спросил у нее мужик. – Без тебя бы не разобрались?

– Вы не понимаете.

– Чего? Чего я не понимаю? Тут и понимать нечего! Вы, бабы, вечно не в свое дело нос суете. А потом нам, мужикам, расхлебывать приходится.

Но Аю его даже не слышала.

– Вы не понимаете, – пробормотала она снова.

– Чего?

– Этот человек… Я его знаю!

– Знаешь? Убитого знаешь?

– Да.

– Знакомый твой, так, что ли?

– Я видела его сегодня в этом самом дворе. Час назад или около того.

– И что? Что он тут делал? Ждал кого-то?

– Не знаю. Я подумала, что он ждет меня.

– Тебя? С какой это стати тебя? Вы что, знакомы, я тебя спрашиваю?

– Нет. То есть да. То есть я его, конечно, знаю, но я его не приглашала!

Аю и сама чувствовала, что говорит путано и непонятно. Но что она могла поделать? Аю была в полной растерянности.

– Ну? И кто он такой?

Вот он и пришел, момент истины! Аю почувствовала, что ее буквально загнали в угол. Сказать правду или утаить? Но если утаить, а она все равно выплывет наружу, то потом будет еще хуже. Аю слишком много болтала и слишком подозрительно себя вела, чтобы ей удалось остаться в стороне. Нет, лучше уж сказать правду. И будь что будет.

– Ну? И кто он?

Аю набрала в легкие побольше воздуха, а вместе с ним и решимости и выдохнула:

– Он – мой муж!

И уже по тому, какими взглядами обменялись при этом известии охранники, и по тому, как один из них присвистнул, Аю поняла, что совершила глупость. Может быть, самую большую глупость в своей жизни.

– Вот как! – многозначительно произнес один из охранников. – Муж, значит. А что же он тут делал?

Аю беспомощно развела руками. Что мог ее бывший муж делать возле ресторана, в котором она пела три вечера в неделю вот уже почти полгода? Разумеется, только одно – ждать ее. А учитывая, что они с мужем не виделись много лет и вдруг он приперся без всякого, как говорит Аю, приглашения, этот визит выглядел весьма странно. А учитывая, что мужчину убили, так и вовсе подозрительно.

Охранники так и сказали.

– Пойдем, певичка, – сказал один из них. – Чувствую, что менты захотят вплотную с тобой пообщаться.

– Не вырывайся, Птичка. Все равно не поможет.

Следующие два часа стали самыми страшными в жизни Аю. Она уж думала, что в ее недолгой, но богатой событиями жизни было все. Что она успела изведать все мыслимые и немыслимые неприятности, которые валятся на одинокую женщину в большом и жестоком к любой слабости городе.

После смерти отца у Аю были такие трудные моменты, что она в буквальном смысле этого слова голодала. К тому же она работала, и работала так тяжело, как может работать только вьетнамская женщина, которой нужно учиться и которой нужно еще что-то посылать своим домой, потому что там уж совсем кушать буквально нечего.

Чтобы заработать своим родным на рис с овощной подливкой, Аю работала уборщицей в магазинах, ресторанах, школах и даже общественные туалеты, случалось, мыла. А что тут такого? Ничего позорного она в своей работе тогда не видела. Это ведь была временная работа. Аю всегда твердо знала: она выучится в консерватории и станет певицей. Вот тогда и придут другие, куда более приятные времена. А пока что надо кормить маму и двух маленьких братьев.

Отец у Аю был русский. Он и увез когда-то малолетнюю дочку и вообще всю свою семью из Вьетнама в Россию. Жена с двумя младшими мальчиками вскоре вернулась домой. А вот Аю осталась с отцом, хотя мать и возражала против этого. Когда Аю только оканчивала школу, отец умер. И Аю осталась совсем одна. Чудом ей удалось сохранить маленькую комнатку в коммуналке на Лиговке. Туда никого не заселили и оставили жилье осиротевшей девушке. Но кроме того, чтобы где-то жить, нужно было еще что-то и кушать.

И вот, отучившись в консерватории, куда Аю взяли за уникальные музыкальные способности, девушка бежала на свои подработки. Часть денег оставляла себе на хлеб, проезд до места учебы и изредка кусочек курятины, чтобы жизнь не казалась совсем уж черной. А остальное посылала матери, бабушке и братикам. О тех временах, когда наивная молоденькая девочка пыталась самостоятельно пробиться в этой жизни, Аю вспоминать не любила. Всякое ей довелось повидать.

Но вот в тюрьму ее еще ни разу не отправляли. Как-то ей удавалось избегать столкновений с законом. Однако было похоже, что на этот раз их пути пересеклись очень и очень основательно.

– У вас с вашим супругом были какие-то трения? – допытывался у Аю молоденький оперативник, у которого еще, как говорится, молоко на губах не обсохло.

Аю его начала презирать сразу же и инстинктивно. Она умела чувствовать людей, их настрой и намерения. И во многом это умение помогло ей не пропасть в этой жизни. И даже вполне преуспеть. По крайней мере, теперь она не должна была махать половой тряпкой по восемь-десять часов в день. А культурно преподавала в музыкальной школе, подрабатывая еще пением в ресторанах и ночных клубах.

Этот парень сразу же вбил себе в голову, что преступница именно Аю. Отсутствие орудия преступления, а также каких бы то ни было следов самой Аю возле найденного трупа ничуть его не расхолаживало.

– Не было у нас с мужем никаких трений.

– Но ведь вы с ним расстались?

– Да.

– Значит, трения были.

– Он несколько раз подряд поднял на меня руку. Вот и все.

Глаза оперативника загорелись торжествующим огнем.

– Все, да не все! – воскликнул он. – Вы затаили на него злобу! И когда пришло время, отомстили мужу! Он бил вас, а вы убили его!

У Аю буквально глаза на лоб полезли.

– Вы в своем уме? – поинтересовалась она. – Он всего лишь, будучи пьяным, влепил мне под горячую руку три пощечины. Ни нос, ни зубы, ни кости у меня не пострадали. А я за это спустя почти пять лет взяла и убила его? Раскроила ему череп?

Аю еще хотела добавить, что если бы уж у нее был выбор, кого убить, то она нашла бы как минимум четверых мужчин из своего прошлого, которые были куда более достойны того, чтобы их убить. Хотела, да вовремя остановилась. Хватит с нее одной откровенности. Ни к чему хорошему откровенность с милицией не приведет.

Отличавшаяся необыкновенно острым слухом, Аю услышала, как оперативник пробормотал себе под нос что-то про азиатскую жестокость. Ей прямо худо сделалось от этой глупости. Еще не хватало, чтобы ей сейчас припомнили ее происхождение.

Поэтому Аю постаралась взять себя в руки и как можно мягче сказала:

– Мой муж не был плохим человеком. Он был всего лишь алкоголиком. Если хотите знать, мне было его даже жаль.

– И потому, что вам было его жаль, вы не виделись с родным мужем целых пять лет?

– Я никому не навязываю свою волю. Он хотел жить так, как жил. А я так жить не хотела. Поэтому и ушла. И все.

И опять же оперативник не успокоился:

– Нет, не все! Где орудие убийства?

– Понятия не имею!

– Имеете, имеете! Мы знаем, что у вас в ресторане пропал тесак, которым, предположительно, был убит ваш муж.

– В самом деле? Но я тут ни при чем.

– Да как сказать! Тесак-то этот пропал с кухни вашего ресторана.

– И что?

– А повар говорит, что вы заходили сегодня на кухню.

– Верно. Заходила. Или вы думаете, что певицам не нужно кушать?

– Так вы заходили на кухню, чтобы поесть?

Оперативник выглядел таким разочарованным, что Аю даже стало смешно. Про такого ее русская бабушка говорила: «Дурак дураком и нос башмаком!» Однако всегда нужно помнить, что дурак может быть куда как опасен, если затаит против вас злобу. Это Аю тоже твердо уяснила. И поэтому ответила как можно спокойнее:

– Да. Я заходила на кухню, чтобы поесть. Всем сотрудникам полагается один служебный обед или ужин в день за счет ресторана. Это входит в трудовое соглашение. Можете перечесть стандартный трудовой договор, там указан этот пункт.

– А я вот думаю, что вы заходили на кухню совсем не за этим!

– А зачем?

– Чтобы стащить тесак для разделки мяса! А потом этим самым тесаком прикончить вашего мужа!

Аю уже не знала, что и сказать.

– Кто-нибудь видел, как я крала этот тесак?

– Видели, как вы несли его по коридору.

– Я? Тесак?

– Да!

– Не может быть.

– Это было! Правда, тесак был завернут в цветную тряпицу. Но это был он! По форме, по размеру…

– Вовсе нет! – закричала Аю. – Я знаю, что видели ваши свидетели.

– И что же?

– Они видели, как я несла реквизит для своего выступления.

– Что за реквизит у певицы? – недоверчиво осведомился у нее оперативник.

– Но я ведь не только пою, но еще и танцую. У меня в репертуаре сегодня был танец с саблями. Я несла сабли.

– Сабли? – заинтересовался оперативник. – И что это за сабли? Ими можно убить?

– Нет, конечно! Просто куски мягкой жести, обернутые яркой фольгой!

– Но я могу на них взглянуть?

– Они у меня в костюмерной.

За саблями послали. А потом оперативники долго и пристально изучали эти самодельные кусочки металла.

– М-да, – пробормотал один из них. – Легче консервной банкой человека убить, чем этой бутафорией. Что же, вернемся к пропавшему из кухни тесаку. Где он?

– Откуда я знаю? Вы что, его еще не нашли?

– Нет.

– Так сначала найдите, а потом уж доставайте меня своими вопросами.

– Мы поищем, – зловеще прокаркал оперативник. – Поищем и обязательно найдем.

Аю похолодела. Плохи ее дела. Совсем плохи. Ведь действительно могут и найти проклятый тесак. А в ресторане полно глупых старух, которым может померещиться бог знает что. Взять хотя бы бабу Тату. Она одна стоит целого сарафанного радио. Причем новости она способна исказить до такой степени, что понять трудно, о чем первоначально шла речь. Баба Тата вполне может наболтать оперативникам, что лично видела, как Аю прятала тесак, да что угодно может наплести.

И как раз в тот момент, когда Аю уже прощалась со своей свободной жизнью, в кабинет к оперативникам заглянул какой-то высокий мужчина с густой, тщательно подстриженной рыжей бородой и такими же рыжими густыми волосами, падающими у него на плечи, словно шлем. Почему-то при одном взгляде на этого рыжего здоровяка Аю стало легко и весело.

– Дирекция ресторана, – пророкотал здоровяк, – вас просит зайти к ним.

– Зачем?

– Нам кажется, что мы нашли орудие убийства.

Оперативники немедленно сорвались с места. И даже Аю последовала за ними. Никто ее не остановил. Так что она лично присутствовала, когда огромный мясницкий тесак достали из-за груды кастрюль, сложенных в углу кухни.

В этих кастрюлях обычно готовился гарнир для банкетов. Или отваривались овощи для салатов. В каждую из них помещалось не меньше двадцати-тридцати литров воды. И вот за ними как раз и лежал тесак мясника.

– На нем кровь, – заметил один из оперативников. – Все ясно! Оружие на экспертизу!

Мясник пытался что-то вякать, доказывая, что только вчера разделывал тесаком туши прибывших барашков. Что так запарился с мясом, что даже ножи не помыл. И что кровь на тесаке вполне может принадлежать несчастным овечкам, которых он порубил на более или менее мелкие части и запихнул в морозильные камеры.

– Эксперты определят, чья это кровь! – зловеще произнес оперативник и, взглянув на Аю, добавил явно специально для нее: – А также наши эксперты выяснят, чьи вообще отпечатки имеются на орудии убийства.

После этого оперативник повез Аю в отделение.

– Вы меня арестовали?

– Пока что нам просто нужны ваши отпечатки пальцев. Ясно?

Чего уж тут неясного! Сначала отпечатки пальцев снимут. Потом заявят, что хотя на тесаке их и нету, но это выглядит все равно подозрительно. Оперативники явно нацелились на Аю как на главную подозреваемую.

– С вашим мужем вы не были официально разведены? Я правильно понимаю?

– Не были.

– Значит, в случае его смерти вы являетесь законной наследницей?

– Как и он моим наследником!

– Но у вас-то наследовать нечего! Насколько я понял, у вас комната в коммунальной квартире. А вот у вашего мужа была отдельная жилплощадь.

Аю промолчала. Когда они с мужем начинали совместную жизнь, то у него была жалкая «двушка» даже не в «хрущевском» доме, а в каком-то довоенной постройки барачного типа ангаре. Горячей воды там не было просто потому, что трубы отсутствовали. Газовые горелки тоже. И в морозы все отапливались как и чем придется.

У самой Аюши жилье хотя и числилось коммунальным, но на самом деле она давно продала маленькую папину комнатку и перебралась сначала в комнату побольше, а потом и в совсем просторную. Из этой просторной комнаты с потолками под пять метров получилась очень уютная квартирка. На первом этаже находилась просторная гостиная, она же столовая и кухня. Там же были расположены туалет и ванная комната. А на втором этаже у Аю была устроена спальня.

В их квартире почти у всех соседей были подобные квартирки. Русский человек изобретателен. И чего ради, скажите на милость, терять драгоценные квадратные метры, если можно строиться не только вширь, но и ввысь?

– Я не убивала мужа ради его клоповника, – прошептала Аю, обращаясь больше к самой себе, чем к ментам. – Я его вообще не убивала! Неужели вы думаете, что мне было под силу нанести такой удар?

Оперативники и следователь переглянулись. Да, это было слабым местом в их версии. Рост Аю не превышал метра пятидесяти четырех сантиметров. Телосложение очень изящное – типично азиатское. А косточки хрупкие, как у настоящей птички. Сама она весила иногда сорок четыре, иногда сорок шесть килограммов. А когда ее вес достигал пятидесяти, Аю считала, что непозволительно разжирела.

– Ваш муж не ожидал нападения, – наконец произнес один из оперативников. – Вы воспользовались фактором внезапности.

Да что же это такое! Они открыто обвиняют Аю в том, чего она не делала! Обвиняют без малейших доказательств!

– Знаете что! – вспыхнула Аю. – Вы все-таки не заговаривайтесь уж слишком! Мне тот тесак, который вы нашли, даже элементарно в руки не взять. А если и взять, то уж точно не поднять. И я своего мужа не убивала. Что он делал возле ресторана, понятия не имею! Если он и ждал меня, чтобы поговорить, то никакого разговора у нас с ним не получилось.

– Почему?

– Вы спрашиваете, почему не получилось? Господи помилуй, а потому что его убили!

Она доказывала явно туповатым ребятам, что не виновата, битых два часа. И лишь после этого они ее отпустили. И не потому, что поверили ей. А потому, что действительно не могли ей ничего предъявить, кроме родства с потерпевшим. Конечно, найдись в доказательство вины Аю хотя бы малюсенькая улика, они бы ее сцапали. А так, нет, не посмели.

На дворе, когда Аю отпустили, была уже ночь. Но Аю вылетела из отделения словно пробка. Плевать, что метро закрыто! Плевать, что вокруг темным-темно. Как-нибудь она доберется до своей норки! Небось ей не впервой шататься по ночам, по холоду, по темноте.

Какое счастье, что ее отпустили! Господи, даже представить себе страшно – очутиться в тюремной камере!

– Ой, ой, ой! – бормотала Аю, забравшись в теплое нутро такси и продолжая трястись от холода. – Ой, ой, ой!

– Девушка, что с вами? – опасливо покосился на нее таксист. – У вас такой вид, словно вы с того света вернулись.

– Так и есть.

– А вы, часом, не больная? – еще более опасливо поинтересовался мужик. – А то мне заразы в машине не нужно.

– Я не больная.

– А трясетесь чего?

– Меня только что обвинили в убийстве собственного мужа и чудом не упрятали в каталажку на долгие годы! Как думаете, это достаточный повод, чтобы начать трястись?

Аю хотела добавить еще кое-что, но сочла, что и этого будет достаточно. И замолчала.

Водитель покосился на нее еще раз, явно рассчитывая на то, что Аю всего лишь шутит. Убедился, что на шутку ее заявление мало похоже. И поспешно нажал на газ, больше к Аю с разговорами не приставая.

Глава 3

Дома Аю встретил ее песик – Клоун. Очаровательное крохотное существо, карликовый шпиц с белоснежной густой шерсткой и темными блестящими глазками-бусинками. Одно время Аю лелеяла мысль выучить Клоуна различным трюкам и брать его с собой на выступления. Но очень быстро оказалось, что Клоун ни на что подобное не годен.

Не то чтобы Клоун был глуп или ленив. Песик с удовольствием выполнял все трюки. Быстро и охотно схватывая цирковую премудрость буквально на лету – кувыркался, прыгал, лаял по команде, но… Но все это он делал только под настроение и только дома. Стоило ему оказаться перед публикой, как он превращался в полного тупицу.

Помучившись с Клоуном, Аю оставила идею сделать из него пса-артиста. Да и зачем? Она сама зарабатывала больше, чем они с Клоуном могли потратить. А Клоун, чтобы отплатить хозяйке добром за ласку, всегда старался чем-то ее порадовать. Вот и сейчас, несмотря на позднее время, он встретил ее у дверей, попрыгал и сделал в воздухе сальто. А потом умчался и вернулся назад с уже теплыми тапочками, которые Аю перед уходом оставляла у батареи центрального отопления, а Клоун их ей притаскивал, когда она возвращалась домой.

– Спасибо тебе, кнопочка, – ласково поблагодарила песика Аю.

Клоун вопросительно посмотрел на нее, потом на входную дверь.

– Нет, я пришла одна, – со вздохом произнесла Аю.

Теперь Клоун покосился на поводок и ошейник.

– Нет, и гулять мы тоже не пойдем.

Клоун слегка огорчился. Но нрав у него был слишком веселый, чтобы надолго грустить из-за мелочей. И он снова весело запрыгал по коридору. Вопрос прогулки у них с Аю решался очень просто. Клоун был таким маленьким, что охотно пользовался кошачьим лотком, не испытывая при этом ни малейшего конфуза. Так что гулять они с Аю ходили исключительно ради удовольствия, а не потому, что Клоуну это было позарез нужно.

Оказавшись дома, Аю первым делом забралась под душ. Но долго не могла согреться. Она все прибавляла и прибавляла струю горячей воды. Кожа у нее покраснела, но внутри Аю сидел озноб.

Она простояла в горячей воде почти полчаса, но так до конца и не согрелась. Пришлось догреваться горячим чаем, которого Аю выпила целых две кружки, щедро разбавив напиток веселящим душу виски. Она бы предпочла коньяк, тогда чай получался не только веселящим, но и ароматным, однако коньяка в доме не нашлось. Наверное, подружки Аю, когда были у нее в последний раз, допили все остатки.

Наконец, кое-как согревшись, Аю принялась думать. Положение у нее было хуже не придумаешь. Как быть дальше? Испуганное сердечко подсказывало – бежать! Но разум возражал. Куда бежать? Как бежать? И ведь если бежать, значит, подтвердить подозрения милиции на свой счет.

– Нет, никуда я не побегу! Я сама найду убийцу! И докажу, что совершенно не виновата. Вот что я сделаю!

И заметно приободрившаяся, как всегда с ней бывало, когда решение уже принято и его нужно выполнять, Аю расчесала свои длинные темные волосы, которыми она очень гордилась. Просушила их и отправилась в кровать.

Она надеялась, что моментально уснет. Но не тут-то было. Сначала Аю вертелась без сна, а потом позвонил ее домашний телефон.

– Кто это может быть?

Сердце у Аю совершило несколько тревожных скачков. В глубине души она знала, кто может звонить ей в такой поздний час. Знала и поэтому не хотела подходить к телефону.

– Не о чем тут говорить, – пробормотала она, обращаясь к невидимому собеседнику. – Я тебе уже все сказала. Да и ты сказал мне достаточно. Все, дело сделано.

Но человек, звонящий ей ночью по телефону, кажется, так вовсе не думал. Телефон все звонил и звонил, пока Аю не выдернула шнур из розетки. Потревоженный Клоун пришел к ее кровати и несколько раз недоуменно тявкнул, глядя на хозяйку. Почему ты не хочешь поговорить с ним? Ведь ты же хочешь этого, я вижу!

– Ах, да отстань ты! – воскликнула Аю, обращаясь к песику и едва сдерживая слезы. – Тоже нашелся заступник! Если хочешь знать, то он сам во всем виноват! И лучше бы тебе не знать всего, что он сделал!

Она рухнула обратно на подушки, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зареветь. Личная жизнь разбилась вдребезги. А еще ее обвиняют в убийстве бывшего мужа. И кто ответит, какая из этих двух бед более болезненна.

Аю снова стало трясти, как в ознобе. Она накрылась вторым одеялом, но это не помогало.

– Буду решать проблемы по мере их поступления, – попыталась она вразумить себя. – Сначала разберусь с убийством. А потом… Потом, глядишь, и личную жизнь налажу.


Однако уже утром вчерашнее ее решение – самостоятельно расследовать убийство – показалось Аю далеко не таким правильным и взвешенным. Начать с того, как и что она будет расследовать? Она понятия не имела, с какой стороны подступиться к этому делу. Ведь ничего подобного в своей жизни она не делала!

И чем дольше размышляла Аю над этим вопросом, тем ясней понимала – она просто не сможет этого сделать! Ведь она даже толком не выяснила, почему расстались ее родители, которые, казалось, души друг в друге не чаяли. Просто приняла на веру слова отца, что матери надоела холодная угрюмая Россия. И она захотела вернуться в родной Вьетнам.

Вообще-то в глубине души Аю мало верила в нечто подобное. Потому что прекрасно помнила: во Вьетнаме хотя и было тепло и почти не было зимы, но жизнь там тоже была не сахар. Особенно для одинокой женщины с двумя маленькими детьми на руках.

Однако в телефонных разговорах с дочерью ее мать в качестве оправдания своего бегства твердила о своей любви к родине. И о том, что расстаться с родиной не смогла. А вот с обожаемым мужем очень даже смогла. И Аю должна ее понять. Но Аю так ничего и не поняла. Правда, и выяснять ничего не стала.

И вот теперь она думала: если уж она не стала выяснять, что же произошло у ее горячо любимых родителей, какая кошка пробежала между ними, то как она сумеет расследовать убийство собственного давно забытого мужа? Ведь это же надо куда-то ходить, с кем-то разговаривать, что-то спрашивать. А что? С кем? Куда? И у кого?

Мысли Аю все еще беспорядочно метались, когда в ее дверь позвонили. Аю насторожилась. Кто это мог быть? Неужели ОН? Все-таки пришел? Несмотря на строгий запрет, который наложила Аю на его визиты? Господи, хоть бы это в самом деле был ОН!

В том, что звонили именно Аю, сомнений не было. Дверь из общего коридора, которая выходила на лестницу, была снабжена сразу семью звонками. По числу проживающих в квартире семей. И сейчас звонил именно ее звонок, звонили к Аю.

Но если бы звонил ОН, то звонок был бы другим. Сначала три короткие трели, потом одна длинная. И снова три короткие. ОН всегда так звонил. Только так и никак иначе. Значит, не ОН. А кто же? Милиция! Тяжело вздохнув, Аю подавила в себе трусливое желание не подходить к двери. И все-таки подошла.

– Кто там? – спросила она и взглянула в глазок.

Там стоял высокий рыжеволосый мужчина. Чем-то его лицо было Аюше знакомо. К тому же рядом с ним стояла еще какая-то высокая светловолосая женщина тоже со славным и открытым лицом. И директор ресторана, в котором Аю вчера пела. Этот последний и заставил ее открыть дверь.

– Добрый день, – растерянно произнесла она. – То есть доброе утро. Вы ко мне?

Вопрос был явно глупым. К кому же еще могли прийти эти трое? Но вопроса умней она просто не придумала.

– К тебе, – кивнул ей коротконогий и лысый Геннадий Карлович – директор их ресторана.

На самом деле он был одним из директоров. Исполнительным, что ли. Но в отличие от двух других директоров он находился в ресторане почти постоянно. И собственно говоря, он им и управлял. За глаза сотрудники звали его Крокодилом Геной. Во-первых, за подходящее имя. А во-вторых, за явное сходство его фигуры с коротколапым аллигатором.

– Пройти можно?

– Да-да! – заторопилась Аю. – Проходите! Клоун, угомонись! Вот тапочки. А впрочем, можете и так. Я давно не убиралась.

Гости вошли и с интересом огляделись.

– Неплохо ты устроилась, – похвалил Аю ее директор. – Интересное решение планировки квартиры. Сама додумалась или кто подсказал?

– У всех соседей так сделано. Я тут ничего не придумывала. Просто вызвала мастеров, они все и сделали.

– Молодец, молодец! – рассеянно повторил директор.

Но Аю видела, что его мысли далеки от ее квартиры. И хвалит он ее только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.

– Послушай, Аю, – произнес Геннадий Карлович, когда наконец устроился в глубоком гостевом кресле, которое стояла у Аю, опять же, в гостевой зоне. – Ты ведь этого мужика не убивала, верно?

– Конечно!

– Вот и я так думаю. Зачем тебе его убивать?! Даже если он тебе и муж, так что с того?

– Не убивала я его, Геннадий Карлович.

Аю едва не плакала. И за что ей все это? Мало того что у нее такая личная драма, так теперь еще и на репутации вечное пятно. Если настоящий убийца не будет найден, то все в ресторане станут шушукаться за ее спиной. И это еще хорошо, если просто шушукаться! А то ведь могут и просто арестовать и посадить в тюрьму! Без вины виноватую!

– Нет, Аю, – твердо произнес Геннадий Карлович. – Этого я не могу допустить!

Аю изумленно на него уставилась. Она и не подозревала, насколько Геннадий Карлович был заинтересован в ее судьбе. Обычно-то директор свысока кивал певице в ответ на ее приветствие и проходил мимо. Вот и все их общение. С чего бы это ему так перемениться к ней?

– Пойми меня правильно, – поморщился Геннадий Карлович. – Нам эта шумиха вокруг твоего имени нужна еще меньше, чем тебе самой. Репутация нашего заведения и так пострадала. А если станет известно, что моя сотрудница свела счеты с собственным мужем у меня в ресторане, то это же просто скандал! Форменный скандал!

Вот оно что! В голове у Аю прояснилось. Выходит, Геннадий Карлович заботится не о ней, а о репутации своего ресторана. Что же, по крайней мере, это понятно. И все же в душе у Аю промелькнуло нечто похожее на сожаление. На нее лично директору плевать. Его заботит только судьба заведения. И всем прочим на нее тоже плевать. А ей сейчас так нужен близкий человек рядом. Вот если бы рядом с ней в этот тяжелый момент был хотя бы один человек, кто бы искренне ей сочувствовал, насколько было бы легче!

Но, увы, такой роскоши, как поддержка близкого человека, Аю не знала с пятнадцати лет. Именно с тех пор, как умер ее отец. И снова Аю почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Но она опять думала не про убийство и не про своего давно усопшего родителя. За что же ОН был с ней так жесток?

И Аю вспомнила их последний вечер вдвоем. О том, чтобы заговорить с ним по душам, не могло быть и речи. И Аю просто выгнала его. Выгнала, потому что не могла найти предлога, чтобы оставить.

– Аю! – прозвучал у нее над ухом голос директора. – Ты где, девочка?

– Я тут.

– У тебя было такое лицо, словно ты улетела за сотни километров, – недовольно пробурчал директор.

И Аю торопливо, словно ее поймали на чем-то недозволенном, возразила:

– Нет, я тут.

– Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Я понимаю. Но Геннадий Карлович… Я не виновата!

– Верю! И мы должны это доказать!

– Мы? – снова изумилась Аю. – Мы? Доказать?

– Да, мы должны доказать, что ты ни в чем не виновата.

– Вообще-то я тоже думала самой поискать убийцу своего мужа. Но я не представляю, с чего начать.

– А тебе и не нужно! – бодро заверил ее Геннадий Карлович. – Тебе и не надо представлять. Тебе поможет настоящий профессионал!

– Это кто же?

– Моя жена, – пророкотал рыжий бородач, хранивший до сих пор молчание.

При звуке его голоса Клоун испуганно присел на задние лапки. А потом уважительно подкрался поближе к стулу рыжего великана и занял место возле его ноги. Это было самым явным проявлением душевного расположения со стороны Клоуна. Песик безошибочно уяснил для себя, кто является самым сильным самцом – вожаком стаи. И занял место поближе к нему.

Теперь Аю наконец вспомнила, где видела этого рыжего великана. Это именно он вчера появился и сообщил оперативникам, что найден тесак.

– Моей жене частенько приходилось распутывать и куда более запутанные истории, – продолжал рокотать бородач. – Так что она справится. Можешь быть в этом совершенно уверена.

Аюша перевела взгляд на высокую блондинку, которая сидела рядом с рыжим мужчиной. Та ободряюще кивнула ей и широко улыбнулась. Улыбка у блондинки оказалась настолько заразительной и дружелюбной, что Аю невольно улыбнулась ей в ответ.

– Мы были вчера в вашем ресторане, – произнесла блондинка. – И слышали, как ты поешь и танцуешь. Ты просто молодец!

– Спасибо вам.

– Говори мне ты. Кстати, меня зовут Мариша! И обойдемся без отчеств. Не люблю разводить цирлих-манирлих.

– Хорошо, – кивнула Аю. – А как мы будем расследовать?

Мариша тряхнула головой.

– Для начала ты должна рассказать мне все, что ты знаешь о своем муже.

– Но мы с ним не виделись пять лет.

– Неважно. Когда-то вы были супругами. И вряд ли взрослый человек за каких-то пять лет может в корне измениться.

Аю вздохнула и покосилась на мужчин. Разговаривать в их присутствии она, честно говоря, немного стеснялась. Но ни директор, ни рыжий бородач, которого звали смешным английским именем Смол – маленький, хотя он был огромный, громкий и широкоплечий, словно древний викинг, ее смущения не поняли. Они продолжали сидеть и с явным интересом ожидали рассказа Аю.

– Мой муж сильно пил, – произнесла Аю как можно более нейтральным тоном. – Бил и дрался. Я вытерпела ровно два месяца. А потом, подсчитав количество синяков, которые появились у меня за это время, и разделив их на количество счастливых или, во всяком случае, спокойных дней, собрала свои вещи и ушла.

– И все?

– Все.

– А как же любовь?

Как ни странно, этот вопрос задала Аю не Мариша, а сам Геннадий Карлович. Аю даже смешно стало. Любовь ему подавай! Романтик кривоногий!

Однако она смеяться не стала, а, наоборот, очень вежливо сказала:

– После того как муж поколотил меня ни за что в первый раз, любовь куда-то испарилась. Я сначала и сама не поняла, как это произошло. И еще целый месяц жила с ним как бы по инерции. А потом меня внезапно осенило, что без этого человека я буду чувствовать себя куда счастливей, чем рядом с ним. И… И ушла.

– Ясно, – кивнула головой Мариша. – Насчет причин, по каким вы расстались с мужем, мне все ясно. А что ты можешь сказать о своем муже как о человеке вообще? Он ведь не все время пил?

– Нет, конечно.

– И где-то работал, да?

– Да.

– И где?

– Вообще-то мы с ним познакомились во время учебы. Он тоже музыкант.

– Коллеги, значит.

– Да, коллеги. Но только я активно тружусь, а он из тех творческих людей, у которых всегда простой. Одна работа им не нравится, для другой не подходят уже они сами. И в результате просто валяются на диване, перебиваясь редкой халтурой.

– И чем все-таки зарабатывал себе на жизнь твой муж?

– Ну, он вел праздники.

– Праздники?

– Свадьбы, банкеты. Он ведь клавишник. Вот и сидел за своими клавишами, пел песенки и получал за такое музыкальное сопровождение свадьбы или другого банкета неплохие деньги.

– Понятно. А после?

– После работы?

– Да. Что он делал?

– А заработав какие-то деньги, он покупал себе спиртное, закуску. Пил и колотил меня, пока деньги не кончались. Тогда он трезвел, извинялся за свое поведение, снова зарабатывал деньги на очередной свадьбе, и все шло по тому же кругу.

– Да уж. Твоей супружеской жизни не позавидуешь.

– О чем и речь, – вздохнула Аю. – Никакой радости я в этом замужестве не увидела. А теперь еще и в тюрьму могу сесть. А ведь я этого недотепу не убивала. За что же меня в тюрьму сажать?

– Не сядешь ты ни в какую тюрьму. Если ни в чем не виновата, то не сядешь. Родители у твоего мужа есть?

– Наверное.

– Наверное? Ты не знаешь точно?

– На нашей свадьбе их точно не было. Но у нас вообще была такая студенческая вечеринка вместо свадьбы. Родителям там было совсем не место.

– А после свадьбы? Муж тебя с ними не знакомил?

– Нет.

– А другие родственники?

– Помню, муж рассказывал, что у него есть старшая сестра. Что она его образ жизни не одобряет, а потому они почти не общаются.

– Что именно она не одобряла? Что ее брат музыкант?

– И это тоже. Его сестра была замужем за прапорщиком и считала, что все люди искусства – сплошь бездельники и пьяницы. И учитывая, что единственным представителем мира искусства в ее окружении был родной брат, я ее осуждать не могу.

– Так, – задумалась Мариша. – Ситуация довольно сложная. Родителей нет. Сестра тоже вряд ли что-нибудь нам скажет. А где жил твой муж? Адрес помнишь?

– Да, конечно.

– Тогда собирайся и поедем.

– Куда?

– По месту жительства твоего покойного супруга.

Аю недоумевающе вытаращилась на свою новую знакомую. Она как-то не предполагала, что их расследование начнется вот так сразу, с места в карьер.

– Вы что, всерьез беретесь за это дело?

– Во-первых, мы договорились, что будем на «ты». А во-вторых, я что, похожа на обманщицу?

– Нет. Но…

– Тогда собирайся побыстрее. Время сейчас дорого. И в первую очередь для тебя. Ведь Геннадий Карлович рискует только репутацией, да и то не своей, а своего ресторана. А ты… ты верно заметила, ты рискуешь очень многим.

Аю прикинула, как много она может потерять, если угодит за решетку. Выходило, что очень много. То, что еще недавно представлялось ей пустяком, о котором даже упоминать стыдно, теперь приобретало черты грандиозного успеха в жизни.

В самом деле, рано оставшись практически сиротой, она не только преуспела в этой жизни, превратив десятиметровую комнатку в коммуналке в отдельную двухкомнатную и двухэтажную квартирку, но еще и помогала все эти годы своей матери и двум братишкам. И как подозревала Аю, она помогала еще и остальной весьма многочисленной вьетнамской родне, с которой ее мать делилась теми крохами, что ей присылала старшая дочь – певица и артистка. И как будут жить все эти люди, если Аю посадят в тюрьму и она больше не сможет помогать им? Ее старенькая бабушка не купит себе те лекарства, которые ей так нужны. Братишки не окончат школу, потому что им придется идти работать, может быть, разгружать вагоны с рисом или таскать мешки с овощами на городском рынке. Мама, конечно, как-то протянет на те деньги, которые зарабатывает сама своим шитьем. Но этих крох ей едва ли хватит самой. Прокормить на них еще три рта она просто физически не сможет.

Аю знала, что ее родственники отнюдь не шикуют. Но все же благодаря ее деньгам, которые она им регулярно посылала, они все могли жить куда лучше, чем многие окружающие их друзья и соседи. А что будет с Клоуном? Кто его возьмет к себе, если Аю исчезнет? Песик просто погибнет. Нет, нельзя допустить, чтобы вся ее налаженная жизнь вдруг в один момент разрушилась.

– Ладно, – заторопилась она. – Я сейчас! Мигом!

Оделась Аю с рекордной скоростью. Нацепила джинсы, теплую уютную водолазку, сверху шерстяную грубой вязки, но очень теплую жилетку и шарф на шею. Когда на улице холодно, мокро и сыро, уже не до красоты. Аю была девушкой крепкой. Но промозглая питерская сырость была способна свалить с ног кого угодно. И зимой теплолюбивая Аюша всегда страшно мерзла. Так что поверх трех слоев одежды она надела еще и кожаную куртку, в которой было очень удобно ходить под капающей с неба мерзостью.

– Я готова!

– Тогда поехали.

Мариша поднялась с места и двинулась к дверям.

– Нет, вы с нами не ездите, – остановила она мужчин, когда они все вышли из квартиры Аю и оказались на улице. – Мы поедем только с ней вдвоем. Так будет лучше.

– Кому это лучше? – возмутился Смайл.

– Совсем не нужно приезжать туда большой компанией. Возможно, соседи еще ничего не знают о том, что произошло с мужем Аюши.

– Как же! Менты небось уже побывали там раз десять!

– У тебя слишком хорошее представление о наших работниках правопорядка. А я вот, напротив, почти уверена, что ни один из них еще туда не добрался.

В итоге Марише удалось убедить мужчин ехать по своим делам, а расследование пока что предоставить им с Аю.

– Когда понадобится ваша помощь, мы обязательно обратимся к вам, – клятвенно заверила она мужа и Геннадия Карловича.

– Только обязательно! – воскликнул Смайл. – Слышишь меня?

– Да.

– Не так, как ты поступаешь обычно! Все проворачиваешь сама, а я узнаю обо всем уже либо когда все кончается, либо когда мне приходится вытаскивать тебя из лап преступников.

– Мы будем очень осторожны.

– Надеюсь!

На этом и расстались. Девушки сели в ярко-красный «Форд» Мариши и поехали к дому, где жил муж Аю. Как успела рассказать Аю по дороге, звали его Петей, Петрушей. Был он тогда анемичного вида худеньким и высоким блондином. И в свои двадцать пять лет выглядел от силы на восемнадцать.

– Вот я сейчас думаю и никак не могу понять, зачем мне тогда вообще понадобилось выходить за него замуж.

– Наверное, ты его полюбила? – предположила Мариша.

– Ну, определенные чувства у меня к нему были. Понимаешь, он был очень верным. Таскался за мной, словно собачка, целых три года. Куда я, туда и он. Меня он не раздражал. Я принимала эту его привязчивость за любовь. Хотя на самом деле, подозреваю, он был просто слегка не в себе.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя бы нашу сексуальную жизнь.

– А что с ней было не так?

– Хотя бы то, что ее вовсе не было!

– То есть как?! – изумилась Мариша. – Вы с мужем не занимались сексом?

– Нет.

– Вообще никаким?

– Совершенно.

– Шутишь! – не поверила ей Мариша.

– И не думала даже.

– А зачем же ты вышла замуж за такого недотепу?

– Понимаешь, до свадьбы я воспринимала отсутствие у нас секса как естественное проявление его светлых чувств ко мне. Ну, всякая там невинность невесты, святость брачного ложа и все такое. Хотя невинной меня трудно было назвать. Не знаю, стоит ли тебе говорить, но когда мы познакомились, я одно время подрабатывала в пип-шоу. Слышала о таком?

– Это когда девушка делает вид, что не знает, что за ней наблюдают, и медленно под музыку раздевается? Разновидность стриптиза? Только клиент ее видит, а она его нет?

– Да.

– И Петя, то есть твой муж, знал, чем ты занималась?

– Конечно. Я ему сказала. Но Петя все равно так ко мне относился… Уважительно, трепетно, нежно! Говорил, что я его крошечка. Дюймовочкой называл. Пальчики целовал. В общем, я решила, что он все серьезные интимные радости откладывает на после свадьбы.

– Но после свадьбы ничего не изменилось?

– Нет.

– И вы даже не спали вместе?

– Спать-то мы спали, – вздохнула Аю. – Если честно, то мы с Петей спали на одном диване. Но только просто потому, что второго спального места в его квартире не было. Но при этом мы друг до друга не дотрагивались.

– Никак?

– Угу.

– И тебя это устраивало?

– Конечно, нет! Вначале я даже пыталась как-то расшевелить муженька.

– И что?

– Ты бы видела, как он взвился от одного моего прикосновения! Вылетел из постели, словно его оттуда стальной пружиной выбросило. И еще устроил мне дикую истерику, что я испорченная похотливая дрянь. Что мне, как и всем женщинам, нужно от мужчины только одно. Честное слово, в тот момент у меня и закралось подозрение, что в голове у моего Петеньки полный кавардак.

– А дальше? Неужели ему тебя в один прекрасный момент не захотелось? Ведь ты красивая девушка.

– Может быть, когда-нибудь ему бы и захотелось, но только я так долго ждать не стала, – мрачно произнесла Аю. – Ушла и постаралась выбросить мужа и все его странности из головы.

Пораженная поведением молодого мужчины, Мариша не обратила внимания на эту фразу. А зря! Стоило бы узнать, что подразумевает Аю под словами «все его странности».

Дом, в котором жил убитый Петенька, оказался еще хуже, чем его описывала Аю.

– Ну и трущоба!

– Сама поражена, – призналась Аю. – Видимо, за прошедшие пять лет тут ни разу не делали не только ремонта, но даже и намека на него не было.

Дом врос в землю по самые окна первого этажа. Так что в квартиры можно было свободно заходить как через дверь, так и через окна. Но самих хозяев это обстоятельство, кажется, не слишком заботило. Ни в одних окнах тут не было решеток. А из этого следовал только один вывод – красть у обитателей этого дома нечего. Ни один уважающий себя домушник просто не сунулся бы сюда. Потому что все, что стояло в квартирах жильцов или было надето на них самих, легко можно было подобрать на окрестных помойках.

– Жуть какая-то! – пробормотала Мариша, заглянув внутрь подъезда. – И тут живут люди?

– Еще как! В каждой квартире!

– И дом не предназначен под снос?

– Может быть, и предназначен. Но никто на него не зарится. Местечко, сама видишь, не ахти.

Действительно, место было под стать самому дому. Неподалеку начиналось старое кладбище, а вокруг дома простирался пустырь, захламленный до такой степени, что из-за груд мусора было трудно различить кладбищенские кресты. Хорошо это или плохо, Мариша определить затруднялась. Место ей активно не понравилось. И лично она дорого бы дала, чтобы отсюда выбраться.

– И менты подозревают тебя в том, что ты убила мужа из-за его жилплощади?

– Да.

– Ну и дураки! Ничего, небось приедут, взглянут разок на такую недвижимость, мигом про свои подозрения забудут.

Но в душе Мариша понимала, что не права. Как ни был плох домик, даже в нем квартиры чего-нибудь да и стоили. Так что надо искать убийцу, а не уповать на здравомыслие ментов.

Аю же, которая в это время разглядывала дом, словно видела его впервые, внезапно задумчиво произнесла:

– Наверное, я в самом деле любила Петьку. Раз уж согласилась переехать к нему в это жуткое место.

– Ты тут прожила недолго, я это понимаю. Но с кем-нибудь из соседей ты подружилась?

– Только с бабой Маней.

– Соседка твоего мужа?

– Да. За стеной жила. Сначала приходила к нам скандалить, что мы ей ночами спать не даем, но потом…

– Постой, постой! Ты же говорила, что вы с мужем вели совершенно безгрешную жизнь! Никакого секса.

– Так и было.

– А почему же тогда соседка жаловалась? Если секса не было.

– Так мы спать своим пением не давали.

– Ах, вот оно что! Значит, по ночам вы пели?

– Репетировали. У нас в тот момент был план – мы задумали поехать вместе с Петей на один молодежный музыкальный конкурс. И мы готовили номер.

– Чудно! Чудно! – проворчала Мариша, хотя ровно ничего чудесного не видела. – Значит, вместо бурного молодежного секса вы с ним репетировали?

– Ну да.

Мариша все больше и больше убеждалась, что с головой у Петеньки в самом деле было плохо. Ну какой нормальный здоровый мужик станет сидеть ночью с молодой женой и распевать песни? Только полный кретин или больной!

– И что эта баба Маня?

– Ну, она сначала думала, что мы музыку включаем, чтобы не было слышно, как мы в постели кувыркаемся. Но когда я ей объяснила, что мы с Петей действительно к конкурсу готовимся, она ко мне удивительно прониклась. И даже стала меня своими пирогами подкармливать. Она любит пироги печь. И почти каждый день мне на пробу приносила. То с картошкой, то с грибами, а то с малиной или яблоками.

«Еще бы не проникнуться, – подумала про себя Мариша. – Пожалела небось бедную девчонку, которой в мужья достался такой кретин».

– Так что вы с этой бабой Маней подружились?

– Можно сказать и так. Между прочим, это она мне сказала, чтобы я не тянула, а бежала от алкоголика. А то, сказала, так и проходишь всю жизнь битой.

– Что же, пошли к этой бабе Мане.

Как ни странно, за прошедшие пять лет баба Маня никуда не делась. И Аюшу узнала с первого взгляда.

– А-а-а… – протянула она. – Снова ты! Ну, заходи, заходи.

– Баба Маня, я не одна. Я с подругой.

– Вместе и заходите! Нечего на пороге церемонии разводить.

Сама баба Маня выглядела как обычная замордованная тяжелой полунищей жизнью старуха. Одета она была в потертый от времени домашний халат, когда-то бывший пестрым, а ныне ставший почти бесцветным. Волосы она стягивала в тугой пучок на затылке обычной аптечной резинкой. Ноги обувала в удобные разношенные войлочные тапки. И вообще, за красотой не гналась.

– Пироги будете? – деловито осведомилась она у девушек. – Вчера напекла с капустой. Крестник в гости обещал явиться, да не добрался. Часть я сама съела, а часть осталась. Ну, будете, пока не зачерствели?

Девушки от пирогов не отказались. Пироги тоже у бабы Мани были похожи на нее саму. Такие же основательные, серьезные и без всяких фокусов. Обычные пироги с капустой. Серое тесто, ничем не замаскированный запах жаренной на постном масле капусты, толстая корка. Но подогретые на сковородке, они оказались вполне съедобными.

Пока девушки лакомились угощением, баба Маня устроилась на расшатанном стуле и пила чай из огромной чашки с красными петухами.

– А твоего дома нету, – неожиданно заявила она, обращаясь к Аю.

Та поперхнулась куском пирога.

– Я знаю.

– А чего пришла тогда? – удивилась баба Маня. – Или с полюбовницей Петькиной отношения задумала выяснять? Так это зря! Тебе такой мужик все равно сто лет в обед не нужен.

– Почему?

– А потому! Ты вон какая красавица. Расцвела, похорошела. Говорят, что и карьера у тебя успешно складывается.

– Кто говорит?

– Петька и говорит. Сам-то он не больно в жизни преуспел. Все по свадьбам да по праздникам разным людей увеселяет. Паяц!

– Но я тоже всего лишь в ресторане пою.

– Надо же! – удивилась баба Маня. – А Петька мне заливал, что ты известной личностью стала. На больших сценах выступаешь!

– Ничего подобного! Врал, должно быть, с пьяных глаз! Он ведь все еще пьет?

– Пьет, – согласилась баба Маня. – Как не пить, конечно, пьет. Да и когда вы с ним жили, он за воротник любил залить. Разве не помнишь, как у меня отсиживалась, когда он на тебя с кулаками пер?

Аю только вздохнула. Она это помнила прекрасно. Вот ведь странное дело: трезвым Петя бывал скорее робок, словно серый лесной зайчик. Но стоило спиртному попасть к нему в глотку, как серый зайчик мигом отращивал острые волчьи зубы и был готов к битве не на жизнь, а на смерть.

На старом месте воспоминания нахлынули на нее с новой силой. Как давно это было! И как скверно тогда ей жилось! Сейчас все куда лучше. Вот только бы отвязаться от обвинения в убийстве, и тогда вообще все будет просто прекрасно. И снова помимо воли в голову Аю полезли мысли о НЕМ. И Аю тяжело вздохнула.

– Баба Маня, а что за девушка живет теперь с Петей?

– Девушка! – хмыкнула баба Маня. – Тетушка, а не девушка! Старше его самого лет на двадцать. Огромная, жирная. Когда они рядом идут, то просто мать и сын. Честное слово! Где уж он ее откопал, понятия не имею! А только по всему видать, чувства у них друг к другу имеются.

– А можно с ней поговорить?

– Поговори, – неодобрительно поджала губы баба Маня. – Дома она. Только я тебе свое мнение сказала. Ты – девушка молодая, красивая и успешная. А Петька твой бывший – он пустышка. И он тебе не пара. С ним только такая квашня и станет возиться, как его Ленка. Поняла?

– Поняла. Но можно я с ней поговорю?

– Иди, кто же тебя держит!

Но когда девушки вышли, Мариша заметила, что баба Маня осталась у двери. Любопытная соседка занялась своим любимым делом – подслушиванием.

Звонить в дверь Петиной квартиры пришлось долго. Упомянутая Ленка не торопилась открывать дверь. Затем раздался топот ног, и дверь распахнулась.

– Петя! Петя – это ты?! Вернулся? Родной мой!

Распахнув дверь, женщина в изумлении замерла на пороге.

– Кто вы такие? – вырвалось у нее. – Что вам нужно? А где Петя?

М-да, менты сюда явно не заглядывали. Эта женщина прождала своего Петю всю ночь. И понятия не имеет о случившемся.

– Вы ведь Лена? – спросила у нее Аю.

– Да. А вы… Ой, вы же его жена!

В голосе Лены слышалась целая гамма чувств – и тревога, и ревность, и зависть к более молодой и красивой сопернице. Сама-то Лена красотой не отличалась. Соседская баба Маня охарактеризовала ее совершенно метко. Квашня, она и есть квашня. Лена была женщиной лет около сорока. Ее белое толстое тело вылезало из всех отверстий на одежде, словно перебродившее тесто.

– И что тебе нужно? – опознав Аю, мигом перешла с ней на короткую ногу Лена. – Сразу тебе говорю, Петя не шутил! Он от тебя хочет только одного – развода!

– Что?

– Чего гляделки свои узкие на меня вытаращила? – обозлилась Лена. – Развода, говорю, от тебя Петя хочет! Да и то сказать, сколько можно! Уже пять лет ты его законной женой считаешься! А кто ты ему есть? Жить с ним – не живешь. Заботиться о нем – не заботишься. Обед ему не варишь, носки не стираешь! Гнать тебя в шею надо, вот и все! И правильно, что Петя тебя тогда выгнал. Только я бы на его месте еще и развелась бы с тобой. А он, добрый очень, травмировать тебя все эти годы не хотел. Ну ничего! Уж я сумела ему объяснить что к чему!

Аю пораженно молчала. Но поразила ее весть не о том, что это, оказывается, Петя ее выгнал, а не она сама от него ушла. Поразило другое. Вот оно что! Муж в самом деле приходил в ресторан к ней. Хотел поговорить с ней насчет развода. Видимо, эта баба допекла Петеньку. Вот он и пошел к бывшей жене просить развод. Пошел, да не дошел. Какой ужас! И теперь все станут говорить, что Аю это было только на руку. Обрести статус разведенки – это же позор! Куда лучше остаться мужней женой, пусть и такого хмыря, каким был Петя.

– И давно он это надумал? – только и сумела Аю спросить у своей соперницы.

– Да уж не первый месяц у нас с ним спор идет!

– Что же он мне не позвонил? Не предупредил?

– А потому что надо знать Петю! Такой уж он человек! Или ты не поняла, какой душевно тонкий и ранимый человек тебе в мужья достался?

– Нет. Не поняла.

– И не хотел он по телефону с тобой такую серьезную вещь обсуждать! Лично к тебе поехал! Ясно.

Аю молча кивнула.

– И где он? – снова набросилась на нее Лена. – Ты его видела? Разговаривала с ним?

– Видела. Но не говорила.

– Почему? Почему? Отвечай! Не захотела?

– Потому что мы не смогли с ним поговорить. Петя… Петя был не в состоянии.

– Выпил, что ли? – насторожилась Ленка. – Так не может этого быть. Подшитый он! Я же сама его к врачу и возила. И денег заплатила, чтобы не пил мой Петенька. Чтобы ласковым котеночком был, а не лютым зверем. Отвечай, что же с ним случилось? Говори!

Аю молчала. У нее язык просто не поворачивался сказать этой громогласной особе, что же на самом деле случилось с Петей. Если она сейчас так вопит, то что будет, если она узнает правду?

– Говори! – наступала на нее Ленка. – Говори, дрянь косоглазая, куда Петеньку моего дела?

Это могло плохо кончиться. И Мариша, задвинув щуплую Аю в сторону, выдвинулась на первый план.

– С вашим Петей все очень плохо! – решительно произнесла она.

– Чего это? – осела назад Ленка. – Чего это плохо-то?

– А то! Он убит! Какой-то неизвестный, подкараулив вашего мужа у ресторана, где работает Аю, снес ему полголовы. Ясно вам?

Может быть, кто-то скажет, что Мариша действовала чересчур грубо и напрямик. Что надо было бы подготовить любовницу к страшному известию. Но Мариша считала, что как ни готовь, а ужасная новость все равно будет ужасной. И тянуть долго – это просто жестоко. Как в истории про человека, который очень жалел свою старую домашнюю кошку. Поэтому, когда пришло время ее усыпить, он решил все сделать сам. И убивал ее не сразу, а постепенно. Сегодня отрезал ей хвост, завтра лапу, послезавтра вторую лапу. И так далее. Жалел потому что очень.

Услышав о том, что ее любовник мертв, Лена позеленела всем своим толстым телом.

– Петя? – выдавила она из себя, жалобно уставившись на Маришу. – Убит?

– Угу.

– Голову ему снесли?

– Только половину, – уточнила Мариша, которая любила во всем точность. – Лицо очень даже неплохо сохранилось. Поэтому его сразу же опознали. И я не понимаю, почему милиция сразу же не сообщила вам о случившемся.

– У меня телефон был все время включен, – прошептала Лена. – Только Петенька свой дома забыл. И паспорт забыл. И другие документы. Он вообще у меня такой рассеянный. Был.

И внезапно закатив глаза, женщина начала сползать по стене всей своей тушей. Мариша и Аю кинулись к ней, чтобы поддержать. Куда там! Даже если бы вместо Аю тут оказался сильный мужчина, ему и тогда пришлось бы попотеть. В Лене было никак не меньше ста килограммов живой плоти. И сейчас эта плоть активно скользила из рук двух девушек.

– Она падает! – воскликнула Аю. – Мариша, она падает!

– Вижу!

Лену им удержать не удалось. Она разлеглась на каменном полу. И короткий халатик некрасиво задрался, обнажая огромные жирные ноги с причудливым родимым пятном в виде кошечки.

– Чего это с ней?

Девушки оглянулись и увидели бабу Маню, выглядывающую из своей квартиры

– Чего это с ней? – повторила соседка, с явным интересом разглядывая голые ноги Ленки. – Сомлела чего?

– Мы ей сказали, что ее Петя умер.

– А зачем?

– Потому что это правда. Вчера вечером его убили.

Баба Маня оказалась покрепче Ленки. То ли потому, что больше повидала в своей жизни. То ли потому, что Петя ей был глубоко безразличен. Только она на ногах устояла. И даже не побледнела. А наоборот, сразу же принялась распоряжаться.

– Ну, убит он там или чего другое, а Ленке тут нечего валяться, – заявила она. – Грязь в подъезде, да и холод. Затащим ее в квартиру. А там уж и разберемся, кого убили, чего убили, зачем убили.

Под руководством бабы Мани девушки волоком перетащили, а местами и перекатили толстую Ленку в квартиру ее любовника. Устроили на протертом ковре в прихожей. И на этом сочли свою миссию милосердия выполненной. Они обе едва дышали. И пот, невзирая на холодную погоду, лил с них в три ручья.

Глава 4

Немного отдышавшись, Мариша пошла на кухню и налила себе прямо из-под крана холодной воды.

– Хочешь? – принесла она кружку и Аю.

Та с благодарностью выпила всю воду до капли.

– Ну и туша! – выдохнула она. – Как Петька с ней жил? Не представляю!

– Прекрасно мы жили!

Голос был страдальческий. Лена открыла глаза, но и не думала шевелиться. Так и лежала на полу, глядя на суетящихся возле нее женщин.

– Ленка, ты чего разлеглась-то? – допытывалась у нее баба Маня. – Вставай, простудишься!

– Ой, мне теперь все равно. Зачем мне жить, если моего Петеньки на свете больше нету?

И произнеся эти слова, Ленка неожиданно заревела.

– Ой, как жить, как жить! – завывала она, тряся нечесаной головой. – Погиб мальчик мой ненаглядный. Рыбка! Соколик! Господи, зачем я его одного отпустила?! Ведь знала же, что не приспособленный он у меня к жизни. Всякое с ним могло случиться. Вот и случилось.

И устремив взгляд на Аю, Ленка внезапно завопила:

– Это ты его убила, гадина! Ты! Ты ему развода давать не хотела. Вот и убила моего ненаглядного Петеньку! Ты – убийца! Ты – и никто другой!

Тьфу ты! Как плохо! Эта баба выразила вслух как раз то, чего больше всего опасалась Аю. И как раз в этот момент, когда Ленка обличала Аю в убийстве ее мужа, входная дверь открылась, и вошел один из тех оперативников, кто этой ночью допрашивал Аю. Картина, что называется, маслом. Аю в ужасе замерла в своем углу, совершенно уверенная, что сейчас ее поволокут в милицию, в камеру, в тюрьму. А оперативник, оглядев всех женщин, понимающе хмыкнул:

– Значит, вот оно как! Квартирку побежали обследовать? Наследство! Так надо понимать?

При этих словах оперативника Ленка рыдать перестала. И злобно воззрилась на Аюшу.

– Какая квартира? – размазывая по лицу слезы, деловито осведомилась она. – Что за наследство? Вот эта самая квартира? А почему это ей наследство? Это теперь моя квартира! Петенька меня сюда прописал. Так что я тут законная хозяйка получаюсь после его смерти!

Оперативник был смущен ее напором. Как уже говорилось, Лена была женщиной крупной. А вопрос с квартирой заставил ее ожить и с явной угрозой надвинуться на оперативника.

– Моя это квартира нынче! И ничья больше!

– Ну, я в таких вопросах не разбираюсь, – произнес парень. – Только вы, гражданка, кем потерпевшему приходитесь?

– Жена я ему.

– Нет, жена вот она. А вы кто?

– Жена я ему! Мы с Петенькой, то есть с потерпевшим, если по-вашему, целый год прожили. Душа в душу! Так что я ему жена и есть, гражданская жена!

– Другими словами, вы его сожительница?

– Гражданская жена!

Ленка держалась очень гордо. Мариша лишь головой покачала. Бедная тетка, похоже, совсем не разбирается в юридических тонкостях. А между тем гражданская жена погибшего Петеньки именно Аю. Раз они с ним в церкви не венчались, но в ЗАГС все же сходили. А вот Ленка всего лишь его официальная сожительница. И их отношения законным браком у юристов не считаются. Хотя, если дело дойдет до судебного разбирательства, суд может учесть, что с Аю погибший не жил уже много лет. А вот с Ленкой жил, хотя и не очень долго.

– Ладно, кто из вас кем покойнику приходился, потом разберемся, – помотал головой оперативник, которому в голову пришли похожие мысли. – Но я вижу, что вас уже ввели в курс дела. И вы знаете, что Петр Конопатов погиб?

Лена кивнула.

– И в связи с этим я вот что хочу спросить, были у вашего сожителя…

– Гражданского мужа! – перебила его Ленка.

– Пусть так, были ли у вашего гражданского мужа какие-нибудь враги?

– Какие же враги? – растерялась Ленка. – Конкуренты, что ли?

– Может быть, и конкуренты, только такие, чтобы могли его убить!

– Нет, не было.

– Уверены?

– Да какие же у Пети могли быть конкуренты? Он по свадьбам на клавишах своих играл. Какие тут особые конкуренты могут быть?

– Понятно. А в личном плане?

– А в личном плане, если хотите знать мое мнение, так это его бывшая жена убила! Услышала, что он развестись с ней хочет да на мне жениться, вот и убила! Со злости! Они, азиатки, все такие дикие, прямо ужас!

– Сама ты дикая! – возмутилась Аю. – Ты за кого меня держишь? За дикарку? А я цивилизованный человек. И если хочешь знать, я про Петю только и вспомнила, когда его уже убили! А насчет развода вообще глупость. Если бы Петя хотел, я бы ему сто раз развод бы уже дала! Что это за брак такой? Не брак вовсе, а одна фикция!

– Так что же раньше не дала, коли Петя тебе так мешал?

– Случая не предоставлялось!

– А теперь, значит, случай представился? И свободу получить, и квартиру поиметь хочешь? Ловко устроилась!

– Не нужна мне эта квартира! – закричала Аю уже в голос. – И я очень рада, что ты тут прописана! Это снимает с меня все подозрения! Ясно?

– Так ты же не знала, что я тут прописанная! Вот и убила!

– Что же я такая дура, что даже справок не навела?

Оперативник явно наслаждался перепалкой между двумя женщинами. А может быть, Марише просто так казалось? И на самом деле он вовсе не наслаждался, а надеялся, что, увлекшись, одна из них скажет нечто такое, что можно будет вменить ей в вину? Может быть, даже признается в убийстве?

Но нечто неожиданное и интригующее произнесла не Аю и не Ленка, а, как это ни странно, тихо стоящая до сей поры в сторонке баба Маня.

– А может, – произнесла она, – может, Петьку-то нашего кто из ревнивых мужей прихлопнул, а? Или родственники девчонок о его забавах прознали. Да сгоряча и пришили парнишку? Я-то уж, если честно, то давно этого ждала. Не довели Петеньку до добра его забавы! Ох, не довели!

Эти слова произвели на сражающихся Аю и Ленку действие холодного душа.

– Каких это девчонок? – первой закричала Ленка на бабу Маню. – Ты чего, старая? Петенька даже ко мне прикоснуться стеснялся! А уж я ему была своя в доску. Так о каких девчонках речь идет?

– А я и не говорю, что он к им прикасался, – хмыкнула баба Маня. – А только в голове у Петеньки полный разброд был, вот так-то! Глупости всякие вытворял. Так тут уж до беды пять минут. Известное дело.

– Какие глупости?

– Развратные! За девками подглядывал. Вот какие глупости!

Оперативник насторожился.

– Что вы имеете в виду? Что у покойного были проблемы сексуального характера?

– Вы со мной по-научному не разговаривайте. Я женщина простая, научных слов не понимаю. А только охальник Петька был, это точно! – спокойно произнесла баба Маня. – Похабенью он увлекался. Все, кто у нас в доме живет, про Петьку это давно знали. Еще с тех пор, как он маленьким мальчонкой был, такой грешок за ним водился.

– Подростковые проблемы?

– Не знаю насчет подростковых. А только он и в детском садике таким был. И в школе. И когда подрос, мать прямо не знала, что с ним делать.

– А что такое?

– Подсматривал он за ней, вот что такое! И за ней, и за сестрой. В душе глазок проделал и за родной матерью, когда она голая мылась, подсматривал. Уж отец его лупил, лупил, а все без толку. А уж как они, родители то есть, оба померли, так Петька и вовсе страх потерял. Сестра ему не указ была, да и замуж вскоре вышла. Вот он и развлекался – за молодыми соседками во всем доме подглядывал.

Ленка и Аю смотрели на бабу Маню, вытаращив глаза. Они обе считали себя самыми близкими женщинами покойнику. И вдруг выясняются такие подробности о его личной жизни, что просто закачаешься. Они и не в курсе были. А вот какая-то баба Маня почему-то в курсе.

– И что же он делал? Где подглядывал? За кем? – заинтересованно переспросил оперативник.

– А за всеми! Кто у нас в доме жил, те знают. Петька и аппаратуру специальную имел.

– Какую аппаратуру?

– А для подглядывания.

Оперативник пристально посмотрел на Лену.

– Верно? Имел?

– Ну… Был у Петеньки бинокль. И подзорная труба была.

– Интересно. И часто он в них… наблюдал?

– Часто, – поникла головой Лена.

– Как часто?

– Почти каждый вечер. Но я думала, он за звездами наблюдает! Так он мне говорил!

– А телескопа случайно у вашего мужа не было?

– Телескопа не было.

– Ну а что он потом делал?

– Когда потом?

– После того, как за звездами наблюдал?

– В ванную шел, – растерянно ответила Ленка. – Мыться.

Оперативник кивнул, словно слова Лены подтвердили какие-то его давние подозрения. И повернулся к Аю:

– И когда вы с ним жили, он тоже за звездами наблюдал?

– Да, – немного подумав, призналась Аю. – Вообще-то да. Бывало. И часто.

– А потом шел в ванную? Мыться?

– Да.

– Один?

Аю покраснела.

– У нас с Петей были не совсем те отношения, чтобы вместе ванну принимать.

И Аю покосилась на Ленку. Та уже и не думала больше кричать. И вид у нее был задумчивый и растерянный одновременно. Похоже, у нее с покойником тоже были не совсем те отношения, чтобы вместе мыться в ванне. Оставалось только удивляться, чем же так привлекал извращенец и пьяница Петенька к себе женщин, что одна вышла за него замуж, а другая прожила с ним целый год, фактически находясь в брачных отношениях. Но при этом не имея от этого брака никакого удовольствия, кроме хлопот, забот и кучи новых обязанностей.

– Что же, – тем временем произнес оперативник, почесав в затылке, – вырисовывается новая версия – месть оскорбленной женщины или даже ее родни. Мы проверим на этот счет жильцов окрестных с рестораном домов. Возможно, кто-нибудь припомнит, за кем из молодых и красивых женщин, обитающих там, шпионил потерпевший. Кстати… Вопрос к вам. – И он повернулся к Аю. – Когда вы в последний раз видели госпожу Серову?

– Серову?

– Да. Рину Карловну.

– Ах, Рину! – воскликнула Аю. – Так бы сразу и сказали! А то Серову! Я и не поняла сразу.

– Так когда вы видели Рину Карловну?

– Рину я видела… Вчера я ее видела!

– В котором часу?

– Ну, как пришла в ресторан, так и видела.

– И во сколько это было?

– Около половины восьмого вечера, – ответила Аю. – А в чем дело?

– Пока что ни в чем, – уклончиво ответил оперативник. – Просто мы пытаемся разыскать вашу хозяйку – госпожу Серову – со вчерашнего вечера. И, увы, пока что безрезультатно.

После этого он переключил свое внимание на Ленку и бабу Маню. А Мариша потянула Аю в сторону.

– Кто такая эта Серова?

– Рина – это хозяйка нашего ресторана.

– Хозяйка? Но я думала, что хозяин это Геннадий Карлович.

– Вовсе нет! – с досадой отозвалась Аю. – Наш милый Геннадий Карлович – он просто директор. Верней, один из генеральных директоров. Но он не хозяин.

– А Смайл мне сказал, что хозяин ресторана именно он.

– Твой муж просто толком не разобрался в ситуации, – шепотом сказала Аю. – Геннадий Карлович выполняет обязанности управляющего непосредственно в ресторане. Набирает и увольняет сотрудников. И он имеет какой-то процент от прибыли. Рина ему платит. А есть еще два человека – финансовый и исполнительный директора. Один отвечает за бухгалтерию, а второй занимается всякими там поставками и прочим. И они тоже имеют процент от прибыли, которую приносит ресторан.

– Но…

– Но фактически хозяевами они не являются. Хозяйка у нас Рина Карловна – родная сестра Геннадия Карловича. Понятно?

Мариша покачала головой и откровенно призналась:

– Не очень. Вроде бы он какую-то другую фамилию называл при знакомстве?

– Все правильно. Серова – она по мужу. А девичья ее фамилия Лихоимцева.

– Как?

– Лихоимцева.

– Ну и фамилия, – покачала головой Мариша. – Впрочем, у меня была знакомая, которая вышла замуж за человека по фамилии Какин. И ничего. Хороший был человек.

– Да, дело не в фамилии, – согласилась с ней Аю. – И Серова наша совсем не серая, а, наоборот, очень яркая и эффектная женщина.

– Выходит, сестра – хозяйка ресторана, а брат – всего лишь наемный работник?

– Он – директор.

– Но не хозяин?

– Собственность записана на Рину Карловну. Во всяком случае, так говорят.

– И теперь эта женщина пропала?

– Ну, не думаю, что Рина куда-то надолго исчезла. Скорей всего, у нее очередной роман с очередным любовником.

– Погоди, она ведь замужем?

– Ну и что? Да, замужем. Но любовники у нее все равно есть. Только они у нее никогда долго не держатся. Так что нечего паниковать, скоро Рина появится снова у нас в ресторане. Я в этом уверена!


Оптимистичный прогноз Аю себя не оправдал. Прошел день, прошли сутки, прошло два дня, а хозяйка ресторана «Шао-Линь» госпожа Серова так и не объявилась. Ее муж, тот самый господин Серов, с ног сбился, разыскивая свою жену по городу и по знакомым. Остальные лишь посмеивались втихомолку над доверчивым мужиком. Но ни у кого не хватало духу сказать рогатому мужу, что жена его бессовестно обманывала с другими мужчинами. И скорее всего, сейчас валяется в объятиях очередного обоже.

– Хотя и странно, – заметила Аю. – Наша Риночка никогда не пропадала так надолго.

– Может быть, в этот раз ей попался действительно ценный кадр.

– Не понимаю, чего ей вообще не хватает. Муж у нее лапочка! Душка! Ты бы его только видела! Например, я увидела и сразу же в него влюбилась!

Увидеть этого человека Мариша смогла даже раньше, чем она предполагала. Но, увы, при куда более печальных обстоятельствах. После того как они с Аю провели целый день в бесплодных поисках следов ее мужа Петеньки, которые он успел натоптать возле ресторана, они ни на шаг не продвинулись к разгадке его смерти. Никто из молодых и красивых обитательниц окрестных домов не жаловался на то, что за ними подглядывали. Если Петенька это и делал, то они ничего не заметили.

Два человека вроде бы заметили Петеньку, маячившего возле ресторана, но точно они видели его или кого-то просто похожего на него, они с уверенностью сказать не могли. Кроме того, молодой человек был один-одинешенек. И если кого-то и ждал, то свидетели его присутствия не заметили.

– Итак, за целый день, что мы прокрутились у ресторана, мы узнали лишь то, что твой муж был в тот вечер именно здесь.

– А мы это и так знали.

– Значит, день мы убили впустую.

Этот вывод очень расстроил Маришу. Свое время она ценила. И не любила, когда оно уходило сквозь пальцы.

– Отрицательный результат – тоже результат, – попыталась утешить ее Аю. – Зато мы отработали эту версию, теперь можем взяться за следующую.

Но в том-то и беда, что со следующей версией у Мариши выходила заминка. Нет, в голове имелось множество идей, но все какие-то малопродуктивные. Не желая признаваться в этом доверившейся ей девушке, она сказала:

– Сейчас поедем ко мне домой, отдохнем, согреемся и перекусим.

– Да, перекусить бы сейчас не мешало, – согласилась Аю.

Таким образом, известие о том, что тело госпожи Серовой нашли на двадцатом километре Мурманского шоссе, в лесу возле бесплатной парковки, девушки пропустили. Они сидели у Мариши в кухне и от души закусывали горячими свиными котлетами с зеленым салатом. Котлеты приготовил Смайл, ставший уже к этому времени благодаря жене отличным кулинаром. А салат настругала Аю, сказав, что это вполне сносный вариант национального вьетнамского блюда.

– Только вместо сладкого перца туда идут молодые побеги бамбука. Но с перцем, честно говоря, еще лучше.

– Точно, лучше. А столько соку откуда?

– Растительное масло, соль, и все энергично мешать, мешать и мешать. Вот сок и появится сам собой.

Смайл тоже был дома. И как раз собирался присоединиться к трапезе. Как вдруг раздался тот самый телефонный звонок, после которого всем стало уже не до еды. Звонил Геннадий Карлович. И голос у него был до того убитый, что Смайл его даже не сразу узнал.

– Рину нашли! – сообщил Геннадий Карлович, едва не плача в телефонную трубку. – В лесу! Мертвую! С удавкой на шее! Менты говорят, что ее сначала задушили, а потом перенесли или перевезли в лес.

– Какой ужас!

– Бедная Рина! Толя в ужасном состоянии! Я просто боюсь за него!

– Толя – это…

– Муж нашей Риночки! Он так тяжело воспринял известие о ее смерти. Я даже боюсь оставить его одного. Приезжайте, а?

– Мы?

– Именно вы! – воскликнул Геннадий Карлович. – Смайл, ты что, забыл? Твоя жена взялась за это дело, чтобы сохранить нашему ресторану доброе имя! А убийство хозяйки – это же несмываемое пятно на нашей репутации! Хуже не бывает!

Упрашивать Геннадий Карлович был большой мастер. И не прошло и десяти минут, как Смайл, сначала не желающий впутывать жену в новое опасное дело, засомневался. А еще через пять начал мямлить нечто вроде того, что он лично и не против, но вот сама Мариша как-то не очень. А еще через пять дал свое твердое согласие подъехать домой к господину Серову и привезти с собой жену, чтобы та из первых уст узнала о случившейся трагедии.

Аю тоже взяли с собой. Ведь завозить ее домой было уже некогда. Геннадий Карлович настаивал на том, чтобы Смайл и Мариша прибыли бы немедленно. А потом, как ни крути, но они с господином Серовым были вроде бы друзьями по несчастью. Один потерял жену, вторая – мужа. И обе смерти были каким-то образом связаны с рестораном «Шао-Линь».


Господин Серов оказался еще большим милягой, чем описала его Аю. Небольшая аккуратная борода, модные очки на прямом носу и вид потомственного интеллигента. Был он бледен, но держался безупречно. Мариша даже удивилась его выдержке и силе воли. У человека такое горе, а он приветливо встретил незнакомых ему людей, которые пожаловали к нему в дом.

Но оказалось, что Геннадий Карлович уже посвятил родственника в свой план.

– И я эту идею одобряю! Наша милиция слишком перегружена, чтобы уделить поискам убийцы моей жены должное внимание. В данной ситуации частный сыщик – это именно то, что нам нужно.

– Не уверена, что я могу претендовать на это звание, – смутилась Мариша.

– Но вы же раскрыли уже не одно и не два убийства! Не смущайтесь, Гена мне про вас все рассказал! Вы – великая сыщица!

– Но… Но каждое новое дело – это новые обстоятельства. И… Боюсь, я могу не справиться.

– Вы справитесь!

– А вдруг – нет?

– Что же, – развел руками господин Серов, – даже лучшие из нас не застрахованы от промахов. Но попытаться вы все равно должны! Ради меня! Ради моей покойной жены! Ради Риночки!

И на его большие светло-карие, почти золотистого цвета глаза навернулись слезы. Именно они, а вовсе не обещание щедрого денежного вознаграждения заставили Маришу согласиться. Ну и еще одно обстоятельство. Крайне редко приходится видеть красивых молодых мужчин, которые так убиваются из-за смерти своей жены. Как тут не посочувствовать? Как не помочь?

– Хорошо, – кивнула она. – Я попытаюсь. Но вы должны рассказать мне все, что вам известно.

– Да, собственно говоря, мне ничего и не известно. Только то, что сказал мне следователь по телефону.

– Разве вы не ездили опознавать тело своей жены?

– Следователь любезно избавил меня от этой необходимости. При жене были все ее документы. Так что… Так что необходимость в опознании отпадала.

– Понятно. Значит… Ее нашли в лесу?

– Да. Буквально в пятидесяти метрах от парковки на трассе. Знаете, такая своеобразная санитарная остановка по требованию пассажиров автобусов. За границей все в таком случае выстраиваются в очередь в туалет. А у нас в стране… У нас все пассажиры просто бегут в лес.

А поскольку в этом году весна была только на календаре и между деревьями в лесу еще лежал глубокий снег, то особого наплыва желающих посетить лес не находилось. Вот тело Рины и пролежало в снегу почти целые сутки.

– Они нашли ее сегодня под вечер. А убили ее… Убили ее сутки назад. Прошлым вечером.

Аю и Мариша тут же выразительно переглянулись. Прошлым вечером убили также и Петеньку! Так не было ли в этих двух смертях чего-то общего? Вначале казалось, что ничего. Петеньку зарубили топором. А госпожу Серову деликатно удавили ее собственным шелковым шарфиком. Общим между этими двумя по-прежнему оставался только ресторан.

– И вы говорите, что тело вашей жены перевезли за город уже после ее смерти?

– Это не я говорю. Это следователь мне так сказал! – воскликнул Серов. – Господи, у него даже не нашлось времени, чтобы встретиться со мной уже сегодня! Он сказал, что ждет меня к себе завтра с утра. Если бы не Гена и не ваш приезд, просто не представляю, как бы я пережил эту ночь! А так вы все тут, мне вроде бы становится полегче.

И, уронив большую голову на руки, Серов затих. Девушки с жалостью смотрели на этого человека. Вот поди же ты! И дом полная чаша, и деньги есть, и сам из себя красавец, а беда не пощадила! Потерял горячо любимую жену. Интересно, знал ли он, какой образ жизни ведет, вернее, вела покойная Риночка? Или он любил ее настолько, что закрывал глаза на ее распутное поведение?

Это следовало уточнить. И Мариша спросила:

– А что за человек была ваша супруга? Расскажите нам о ее характере, манерах, поведении.

– Характер? Риночка была очень яркой личностью! Общение с ней всегда было для меня сродни празднику, фейерверку, салюту! Сколько новых идей! Каждый день у нее был заполнен до отказа разными делами и планами. Просто не верится, что Рины больше нет в живых! Только не она! Только не ее!

И Серов содрогнулся.

– Это так несправедливо! – воскликнул он. – Так несправедливо! Она должна была жить и жить! У какого же изверга поднялась рука на мою Риночку?

Ага! Вот и подошел момент истины. В самом деле, у кого же поднялась рука на Риночку?

– А с кем встречалась ваша жена в тот вечер, когда ее… когда ее не стало в живых?

– Откуда же я знаю? – удивился Серов. – У Рины каждый день было запланировано по десятку всевозможных встреч.

– Надо поговорить со всеми этими людьми.

– Но я не знаю, с кем именно она встречалась! – развел руками Серов и беспомощно посмотрел на Геннадия.

– Я тоже могу назвать лишь несколько человек, – задумчиво произнес тот. – Но это самые обычные деловые знакомые Рины. Поставщики продуктов, вина. Вряд ли кому-то из них пришло бы в голову такое злодейство.

– Значит, Рина встречалась с поставщиками? А скажите, это входило в ее обязанности?

– Вовсе нет. Просто в последнее время у нас возникли, скажем так, некоторые недоразумения. И Рина хотела во всем разобраться сама.

– Какого рода недоразумения?

– Ну, иногда поставки запаздывали. Иногда приходили не в полном комплекте.

– Как это? – заинтересовалась Мариша.

– Объясню на недавнем примере. У нас в ресторане намечался большой банкет. Богатые родители праздновали день рождения своей дочурки. Девочка была уже в возрасте, следовало кому-то ее пристроить. А для этого следовало ее, как говорится, выставить напоказ. Поэтому день рождения праздновался шикарно, было приглашено много гостей. Стол клиенты тоже заказали богатый. И конечно, в меню обязательно входила рыба – красная, белая, горячего и холодного копчения, балык и прочие деликатесы, икра, например.

– И что?

– Поставщики прислали нам ровно половину того, что мы заказывали! Осетрины не прислали вовсе! Семга была отличного качества, но ее было мало! Икры тоже мало! И это буквально накануне банкета. На сто человек!

– И что?

– Нам пришлось докупать недостающие продукты самим. Но уже не по оптовым, а по розничным ценам. Конечно, мы справились. И стол вышел – загляденье! Но все равно это была такая нервотрепка, такая гонка, не передать! И мы потеряли деньги! Много денег!

– И Рина захотела лично объясниться с проштрафившимся поставщиком?

– Да. Потому что поставщики себя виноватыми не признавали. И твердили, что выполнили заказ в срок и в полном объеме. Сколько было заказано, столько они и прислали.

– Это было впервые?

– Если бы! Только за прошлый месяц у нас трижды срывались поставки. То заказанные продукты или алкоголь не присылали вовсе. То присылали, но совершенно не то. Одним словом, Рина решила разобраться лично в том, что происходит. Поэтому она и позвала поставщиков.

– И встретилась с ними?

– Конечно. Рина всегда выполняла то, что планировала.

– И каковы были результаты переговоров?

Геннадий явно смутился. Похоже, он не слишком-то хотел говорить на эту тему. Но подруги нажали на него, и ему все же пришлось признаться:

– Рина сказала, что она все выяснила – нечто неслыханное!

– Нечто неслыханное?

– Да. Что она много разного в своей жизни повидала, но подобной подлости от этого человека никак не ожидала. И так зла на него, что готова придушить его своими руками.

– Кого придушить? Его имя она назвала?

– Увы, как раз имени и не сказала.

Мариша задумалась. В деле об убийстве хозяйки ресторана «Шао-Линь» вырисовывалась первая версия. Очень может быть, что эта женщина узнала, кто из ее персонала жульничает с поставками. И решила примерно наказать мерзавца. Но будучи женщиной самоуверенной, положилась только на свои силы. Никому и ничего не рассказала. И поехала к мерзавцу выяснять отношения.

– А в процессе выяснения отношений не она его, а он ее придушил.

С кем же она встречалась?

И повернувшись к Геннадию, она спросила:

– Вы можете назвать имена тех людей, с которыми разговаривала ваша хозяйка перед своей смертью?

– Поставщиков?

– Да.

– Могу, конечно. Только если вы думаете, что убийца среди них, то я вас уверяю, вы ошибаетесь. С этими людьми мы работаем не первый год. И всегда старательно выбирали партнеров, очень далеких от криминала.

– Тогда кто? – спросила Мариша. – У вас есть какие-то другие подозреваемые?

Геннадий Карлович замялся, так что всем стало понятно: да, подозреваемые на роль убийцы у него есть.

– И кто же?

– Как это ни прискорбно, но мне кажется, что убийца – это кто-то из нашей семьи.

– Что?

– Понимаете, Рина была человеком хотя и открытым, но прекрасно разбирающимся в людях. И определенной доли цинизма ее научила сама жизнь.

– И что же?

– Никому чужому она бы не доверилась. Не позволила бы тому даже прикоснуться к себе.

– К чему вы клоните?

– Следователь сказал, что на теле Рины не было следов сопротивления, – вмешался в разговор молчащий до сих пор господин Серов.

– Толя, погоди, дай мне сказать!

– А что говорить? Раз Рина не оказала сопротивления, значит, она знала своего убийцу. Знала и доверяла ему. А кому доверяла Рина? Только нам! Членам своей семьи! Чего уж ясней!

И высказавшись, вдовец снова уронил голову на руки. Мариша даже опять расчувствовалась. Как страдает человек! Просто позавидуешь этой неведомой Рине. Конечно, не тому, что ее убили во цвете лет. А тому, что ее обожал такой замечательный человек. А кстати, насчет «цвета лет». Сколько же Рине было годков? И как она выглядела?

Оказалось, что Рине уже прилично за сорок. Но на фотографии, которую принесли Марише, была запечатлена цветущая тридцатилетняя женщина.

– Это что, старое фото? – спросила Мариша. – Посвежее ничего нету?

– Эту фотографию мы сделали на этот Новый год, – глухо произнес вдовец. – На ней Рина как живая! Именно так она и выглядела.

Мариша повертела фотографию перед собой. Потрясающе! При внимательном рассмотрении казалось, что Рина на фотографии еще моложе. Не тридцать, а двадцать пять, ну максимум двадцать семь лет. Надо же, что творят деньги и чудеса современной пластической хирургии!

– Она была красавица! – произнес Анатолий. – Настоящая красавица. Жар-птица! Валькирия! Огонь и пламя!

Марише покойница такой уж красавицей не показалась. Просто яркая брюнетка, умело подкрашенная и тщательно следящая за собой и за своей фигурой. Но для красавицы она была какая-то… всего в ней было слишком. Слишком много темных густых волос. Слишком яркие и неправдоподобно большие глаза. Слишком тяжелые для такого стройного тела груди. И все в совокупности наводило на мысль, что вряд ли эти излишества у Рины были природные. Скорей всего, за каждую из привлекающих внимание мужчин черт было щедро заплачено из кошелька красавицы.

Разговор о покойной Рине затянулся далеко за полночь. Оказалось, что Риночка всего в этой жизни добилась сама. Лишь в ранней юности она получила небольшой стартовый капитал от одного старенького и обожающего ее «папика». Рина в отношениях с ним умело использовала свою юность. И сумела раскрутить мужика на небольшую отдельную квартирку, которую он щедро обставил для своей молоденькой любовницы.

Рина так горячо и часто благодарила «папика» за этот дар, что тот ее кипучей благодарности не выдержал и вскорости отбросил коньки, оставив Рину хозяйкой однокомнатной, но весьма привлекательной квартирки. Рина недолго убивалась по своему старичку. Вскоре ей удалось продать квартиру за хорошие деньги. И на полученный капитал она открыла свое первое кафе. Собственно говоря, это было даже не кафе, а обычный пивной ларек, где торговали разливным пивом, сухариками, воблой и чипсами.

Успех дела заключался в том, что ларек располагался в удачном месте. И там всегда было людно. И кроме того, Рине удалось договориться с местными властями, так что, когда она поставила возле своего ларька несколько дешевых пластиковых столиков с такими же дешевыми скамеечками, ей никто и слова не сказал, что она занимает землю, не принадлежащую ей ни по какому праву.

Столики немедленно заполнились желающими попить пивка, в комфорте сидя за столиком. А Рина стала продавать еще и шашлыки, которые жарил самый настоящий грузин – ее тогдашний друг сердца. Друг сердца оказался для Рины просто незаменимым человеком. С его помощью Рина свела знакомства с директорами винных заводиков в далекой Грузии. И стала получать оттуда дешевое отличное вино целыми вагонами. Этим вином она торговала уже в настоящем кафе, под крышей, со столиками и двумя официантками в коротеньких юбочках.

Таможенные пошлины тогда не были еще так высоки. Так что дело это оказалось прибыльным. Ординарное столовое вино Рина продавала недорого, но поскольку покупала она его и вовсе за гроши, то прибыль получалась весомая. На эти деньги Рина открыла еще несколько кафе.

– Крутилась все эти годы как белка в колесе, – рассказывал ее брат. – Ни днем покоя, ни ночью. То санитарная приедет, то бандиты, то еще какие-то проблемы. И Рина всегда выкручивалась. И не просто выкручивалась, но и находила новых богатых клиентов, которые приходили именно в ее кафе и именно в ее рестораны.

Одним словом, Рина умела быть привлекательной сама. И сумела сделать привлекательными свои кафе и ресторан.

– А как же «Шао-Линь»? Ведь он с самого начала был пафосным местом?

– Был! В том-то и дело, что пафосные места долго не в силах удерживать пальму первенства. Обязательно появляются другие, более привлекательные. И «золотая молодежь» – посетители светских тусовок – устремляется уже туда.

Так же произошло и с «Шао-Линем». Еще недавно это был ресторан с европейской кухней и разнузданной ночной программой, где были представлены все разновидности порока, ну или почти все. Народ валил сюда валом. И деньги текли к владельцам рекой. Но так продолжалось год или полтора. А потом интерес публики к ресторану внезапно схлынул. И денежный поток оскудел практически в один месяц.

– Они были на грани разорения, когда Рина купила у них предприятие, – рассказывал Геннадий. – Они были просто счастливы, что нашелся человек, который купил у них ресторан, приносящий теперь одни убытки.

Но Рина сумела вдохнуть в ресторан новую жизнь. Она придумала для него новый интерьер, а вместе с ним и новую судьбу. Теперь это было солидное заведение, имеющее своих постоянных клиентов и приносящее стабильную, пусть и не столь высокую прибыль. Но Рина сделала выбор в пользу постоянства. Нельзя рассчитывать на суетную гламурную толпу, готовую в любой момент переметнуться в другое место. Надо делать ставку на солидных людей, любящих, как и она сама, постоянство.

Ее расчеты оказались верными. Время шло, и «Шао-Линь» с каждым днем приносил все больший и больший доход.

Глава 5

Рассказ Геннадия заставил Маришу по-новому взглянуть на Рину. Похоже, это была очень ловкая дамочка. И постороннему вряд ли удалось бы обвести ее вокруг пальца, да еще и придушить напоследок. Значит, муж и брат покойницы правы. Крыса завелась где-то в семье убитой. Среди людей, которым Рина доверяла. Но как же выяснить, кто она или он, если Мариша даже с членами семьи еще не знакома?

– А велико ли число людей, которым Рина доверяла? – спросила она у Геннадия. – Пока что я познакомилась только с вами и с мужем. Есть кто-нибудь еще?

– Конечно! Света и Сима.

– Это кто?

– Наши сестры. Одна родная. Вторая сводная.

– Сима?

– Да, Сима родилась у нашего отца от второго брака.

– А вы с Риной от первого?

– От третьего. В первом браке отец был бездетен.

Мариша произвела быстрый расчет и предположила, что Сима должна быть старше Рины, Светы и самого Геннадия.

– Верно. Ей сейчас уже под пятьдесят. Но ведет она себя словно маленькая девочка.

– Как это?

– Вот сами ее увидите и поймете!

И не успела Мариша спросить, где это она ее увидит, как Геннадий произнес:

– У Толи возникла хорошая идея, как познакомить вас с членами нашей семьи.

– И как же?

– Вы погостите у нас дома.

– Где? – изумилась Мариша. – Тут? В этой квартире?

Но оказалось, что для своей семьи Рина отгрохала роскошный особняк за городом. То есть это так называлось, что за городом. А на самом деле загородный дом находился всего в десяти километрах от городской черты.

– Там мы все и живем, – пояснил Толя, вынырнув наконец из глубин своего отчаяния. – Эту квартиру Риночка использовала только в тех случаях, если ей по каким-то причинам нужно было задержаться в городе. Или иметь возможность провести пару часиков в уединении в середине рабочего дня.

Мариша кинула на мужчину удивленный взгляд. Он и в самом деле не понимает, для каких таких случаев красивая и эффектная женщина, потратившая не одну тысячу долларов на пластических хирургов и косметологов, выкраивает себе пару свободных часиков в разгар рабочего дня! Тут и ежу понятно – не для того, чтобы сидеть одной в пустой квартире, размышляя о тщете и бренности всего сущего. Ясно, Риночка принимала в этой квартире своих любовников.

– Хм, хм, – пробормотала Мариша. – Интересно. А в день своей смерти ваша жена была в этой квартире?

– Да. Когда вечером меня встревожило долгое молчание Рины, то я сразу же примчался сюда.

– И не позвонили ей предварительно на трубку?

– Я звонил. Но телефон был все время выключен!

– Хорошо, – кивнула Мариша. – Вы примчались сюда. И что?

– Казан с пловом был еще теплый. Так что я сразу понял, Рина была тут. И кушала.

– А еще какие-нибудь следы пребывания вашей жены в этой квартире были?

– Какие, например?

Мариша только вздохнула. Как трудно иметь дело с убитыми горем мужьями! Ведь нельзя бросить и тени подозрения на личность усопшей. Мигом станешь для них врагом номер один. А как бы хотелось спросить, не находил ли Толя грязного белья со следами любовных развлечений, пары бокалов – один со следами губной помады, другой с четким отпечатком большого мужского пальца или, чего уж там, просто использованные презервативы.

Но Мариша подозревала, что Рина была не только эффектна, ловка и умна, но еще очень и очень предусмотрительна. Так что улик эта штучка мужу не оставляла. Вот разве что он ее выследил и…

И дальше мысли Мариши приняли такое направление, что она стала поглядывать на мужа все с большим и большим подозрением.

– А что сказал вам следователь? – спросила она наконец у него. – Кого он подозревает? Не вас случайно?

– Меня? – вполне искренне удивился Серов. – С какой стати меня? Я обожал Рину!

– Ну, знаете… Когда убивают мужчину, всегда в первую очередь подозревают женщину. А когда убивают женщину, то всегда в первую очередь подозревают…

– Я понял, понял! – перебил Маришу вдовец. – Но я сразу же сказал следователю, что у меня алиби.

– Вот так сразу взяли и сказали?

– Не сразу. Он спросил, что я делал вчера вечером в промежутке между семью часами вечера и девятью. И я сказал, что покупал в магазине подарок для своей жены.

– Подарок?

– Ну да. Китайскую вазу.

– Для своей жены? Вазу?

– А что тут такого? Рина в последнее время увлеклась керамикой. И я подумал, что красивая китайская ваза будет ей хорошим подарком. Вот она – эта ваза!

И Толя махнул рукой в сторону действительно очень красивой вазы, расписанной цветами в китайском стиле. Сама ваза была покрыта черным лаком. И присмотревшись, Мариша увидела, что по фарфору идет сначала первый слой росписи, потом наложен полупрозрачный тон, потом идет толстый слой лака или даже несколько слоев. Затем уж резьба по лаку, снова роспись, и лишь в конце все это великолепие покрывал последний слой лака.

Работа сложная и тонкая. И ваза была явно из очень дорогих.

– Очень красивая ваза, – похвалила Мариша. – И дорого стоит?

– Рина терпеть не могла дешевых вещей. Эта ваза стоит столько же, как новая отечественная машина.

– Ничего себе!

– Я был готов ради жены на все!

– И вы выбирали вазу целых два часа?

– Может быть, и дольше. Думаю, что продавщицы достаточно хорошо меня запомнили. Я заходил в их магазин уже не первый раз. Присматривался, прикидывал. И наконец вчера решился и сделал покупку.

– Значит, пока вы покупали вазу, вашу жену убивали?

– Получается, что так.

Геннадий, который молчал до сих пор, неожиданно воскликнул:

– Постой, выходит, Рину убили между семью и девятью часами вечера?

– Следователя интересовал именно этот промежуток.

– Но это невозможно!

– Почему?

– Потому что в семь вечера Рина была еще в ресторане.

– Верно! – пискнула Аю, молчащая до сих пор. – Я ее там видела в половине восьмого.

– И в восемь вечера Рина тоже была в ресторане, – добавил Гена. – Она ушла из ресторана где-то в начале девятого.

– Ушла? Но куда ушла?

– Понятия не имею. Она никому не отчитывалась в своих поступках. Ты же знаешь. Однако временной промежуток сужается. Рину могли убить только после начала девятого, но не раньше.

– Куда же она пошла?

– И главное, с кем? Толя, ты понимаешь, что из ресторана Рина ушла со своим убийцей!

Вдовец подавленно кивнул.

– Да, Риночка была такая самостоятельная. Такая независимая! Иногда мне становилось даже досадно, что она так хорошо обходится в этой жизни без мужской поддержки! Без моей поддержки!

Мариша с жалостью взглянула на мужчину. Да уж, сильная женщина рядом с вами – это требует немалой выдержки. Нужно всегда соответствовать, а иначе она просто раздавит вас, расплющит своей прелестной ножкой и нанижет на свой изящный каблучок. Похоже, Толя таким качеством не отличался. И вообще, интересно, а чем он занимается в этой жизни?

Оказалось, что ничем.

– Я – поэт! – очень гордо сообщил ей новоиспеченный вдовец, когда Мариша задала вопрос о его работе. – Свободный поэт. Может быть, единственный оставшийся романтик!

Другими словами, перевела Мариша, я – бездельник и тунеядец, живущий за счет своей жены. Достаточно подозрительная позиция. В таком случае даже Гена, тоже живущий под крылышком у своей сестры, казался Марише не таким явным бездельником. Все-таки он работал, старался и приносил кое-какую пользу. Пусть он бы и не смог достичь в другом месте того поста, который предложила ему сестра, но все же он работал. И наверное, работал неплохо, если Рина его до сих пор не уволила и вроде бы была даже довольна братом.

А вот Толя нигде не работал. И это наводило Маришу на разные нехорошие мысли. Ведь всем известно, когда мужчина не работает, ему в голову лезут разные глупости.


Сейчас они ехали в тот самый загородный дом, о котором уже упомянул Геннадий. Там Маришу, Смайла и примазавшуюся к их компании Аю ждала весьма пестрая компания. Помимо двух сестер покойной – Светы и Симы, ее брата Геннадия, мужа Анатолия, там жило еще довольно много народу. Муж родной сестры Светы – Борис. Прислуга – средних лет супружеская чета – русские беженцы из Азербайджана, которых Рина подобрала чуть ли не на улице, приютила и неуклонно пеклась о них все эти годы.

Муж Василий выполнял обязанности садовника, плотника и вообще был мастером на все руки. Жена Алена вела хозяйство. И следила за часто меняющимися горничными, которых сама нанимала и сама же увольняла, недовольная их работой.

– Уверяю вас, – сказал Геннадий по дороге, – этих людей вы можете исключить из числа подозреваемых.

– Серьезно? Почему?

– Во-первых, они бы ничего не выиграли от смерти Рины. А во-вторых, они все просто души не чаяли в Рине.

– Да?

– Люди давно скопили себе на отдельную квартиру, купили эту самую квартиру и могли бы перебраться туда, но ради Рины все время откладывали свой переезд. Понимали, что ей будет трудно найти им равноценную замену в хозяйстве.

Мариша пожала плечами. Что же, преданные слуги в наше время еще встречаются. И хорошие люди среди них тоже попадаются. И почему бы этим и не оказаться именно такими хорошими людьми и преданными слугами? Но что-то заставляло Маришу сомневаться во всех членах семьи Рины. Ну не бывает так, чтобы в семье готовилось убийство, а никто и ничего не подозревал. А уж слуги в первую очередь должны быть в курсе дела. Так почему же не предупредили любимую хозяйку, не остерегли? Или они предупреждали, но она не вняла их словам и опасениям?

Пока что вопросов было больше, чем ответов. И Мариша решила посмотреть, что да как, своими глазами. А потом уж решать, кто из семьи убитой был готов совершить преступление.

Разумеется, наибольшее подозрение вызывал вдовец. Но раз у него алиби, то вопрос отпадал сам собой. Поручить такое деликатное дело кому-то постороннему он вряд ли бы осмелился. Да и не подпустила бы к себе Рина никого постороннего. Это однозначно заявил и брат покойной. Рина была дамочкой хотя и с авантюрной жилкой, но осторожной. И посторонним не доверяла.

Учитывая все это, Мариша почти точно могла предположить, что произошло. Вот Рина, ничего не подозревая, стоит себе, одеваясь и собираясь выйти на улицу. Преступник подходит к ней, предлагает поправить шарфик или просто подает Рине пальто. Рина хорошо знает преступника. И его предложение не вызывает в ней никакого протеста. А тот, воспользовавшись тем, что концы шарфика свободно окутывают шейку жертвы, хватает и тянет за них изо всех сил.

Вряд ли борьба заняла много времени. Несколько минут, и Рина перестала трепыхаться. Тогда убийца погрузил ее тело в машину и увез в лес. Конечно, он рисковал. Его машину могли остановить и осмотреть при выезде из города. Но видимо, преступнику было ради чего рисковать. Или у него просто не оставалось другого выхода.

– Скажите, – обратилась Мариша к Геннадию. – А ваша сестра была богата?

– Смотря что считать богатством, – уклончиво ответил тот.

– Но все-таки каково было ее состояние?

– Рина не любила распространяться о своих доходах. Даже я, работая с ней, мог лишь приблизительно предполагать размеры ее состояния. То же самое касалось и других родственников.

– А муж?

– Что муж?

– Он знал?

– Думаю, что от Толи моя сестра скрывала эту информацию еще более тщательно, чем от кого бы то ни было.

– Почему?

– Потому что у Рины был печальный опыт.

– Опыт общения с альфонсами?

– Да. И хотя Толю никак нельзя назвать альфонсом, но понимаете, опыт есть опыт. Как говорится, обжегшись на молоке, на воду дуют.

– А еще говорят, что пуганая ворона куста боится.

– И так тоже говорят, – согласился с ней Геннадий. – Но, повторяю, к Толе это не имеет отношения.

– А у Толи есть свой собственный источник доходов?

– Конечно! Или вы думали, что он сидел на шее у моей сестры?

Честно говоря, именно так Мариша и думала. И сейчас эти сомнения ясней ясного отразились у нее на лице.

– Что вы! – воскликнул Геннадий. – Рина ни за что не потерпела бы подобного! Она наелась дармоедами, желающими жить за ее счет, по самое горло. Вечно людям казалось, что они могут сесть ей на шею. А Рина не терпела этого. Понимаете?

– Еще как понимаю.

– Деньги доставались ей тяжелым, иной раз просто каторжным трудом. Зачем же делиться ими с какими-то бездельниками, которые не могли или не хотели зарабатывать себе на жизнь сами?

Из всего этого монолога Мариша вынесла только одно – у Толи, Рининого мужа, есть собственные деньги.

– И как он их заработал?

– Кто?

– Толя.

– Деньги?

– Ну да! Как он заработал свои деньги, раз был экономически не зависим от богатой жены?

Геннадий усмехнулся:

– Однако как вы все сложно заворачиваете. Какие слова! Я не знаю, как Толя заработал свои деньги. Подозреваю, что уж точно не стоя день и ночь у токарного станка.

– Да, на работягу он не похож, – согласилась Мариша. – Тогда как же?

– Говорю же, я не знаю! Ни Рина, ни Толя никогда не обсуждали свои финансовые дела прилюдно. Знаю только, что в данный момент у Толи есть три квартиры в разных частях города.

– И что?

– И он их сдает. И неплохо живет на получаемые за аренду деньги.

Мариша прикинула. Да, на сдачу квартир в аренду можно жить. Особенно если квартиры хорошие. И если их даже не одна, а несколько.

– Но тем не менее живет он в доме, который построила его жена на свои собственные средства, – рискнула заметить Мариша. – Так?

– Да. Но Рина сама так захотела.

– Что захотела?

– Чтобы все мы, вся наша семья – я, Сима и Света с ее мужем – жили бы вместе с ней.

Мариша растерялась.

– Зачем? Зачем ей это было нужно?

– Просто так, – пожал плечами Геннадий. – Думаю, что просто так. А разве вы сами ничего не делаете просто так?

Мариша растерялась еще больше. Разумеется, она часто поступает импульсивно, но только в тех случаях, когда речь идет о получении какого-то удовольствия. А какое удовольствие может быть от совместной жизни под одной крышей со взрослым братом и двумя старшими сестрами, одна из которых замужем, а другая гораздо старше тебя? Нет, извините, но этого Мариша уразуметь не могла.

«Ладно, – решила она про себя, – сейчас приедем на место, и все своими глазами увижу».

Толя ехал не с ними, а впереди на своей машине. Несмотря на стресс, он настоял на том, чтобы сесть за руль. И, как ни странно, для убитого горем человека неплохо справлялся с управлением. Если в начале пути Мариша и переживала, что вдовец вскоре вляпается в аварию, то к концу дороги убедилась: Толя куда крепче, он умеет держать себя в руках.

Сам дом оказался примерно таким, каким его и ожидала увидеть Мариша. Стандартное жилье богачки. Никакой особой выдумки вложено не было. Типовой проект, слегка оживленный яркими красками. Симпатичные стены оштукатурены и выкрашены в светло-зеленый цвет. Белые стеклопакеты, белые накладки из искусственного камня, белое крыльцо и темно-зеленая крыша.

Вокруг дома довольно большой участок, на котором еще велись ландшафтные работы. Площадка тут была уже выровнена, засыпана щебнем, с аккуратно выложенными дорожками, разбегавшимися в разные стороны и замирающими постепенно под лежащим еще вокруг снегом.

Во дворе горело несколько фонарей, что позволяло лучше разглядеть сам дом. И удивиться его мрачности.

– Летом тут гораздо веселей, – заметив тоскливый взгляд, которым Мариша окинула строение, поторопился заверить ее Гена. – Соседей у нас нет. Живем, можно сказать, в особняке.

Ага, в особняке, за высокой кирпичной оградой и с парочкой цепных собак, которые как раз в этот момент выбежали с заднего двора и замерли в выжидательной позе. Определить их породу Мариша не бралась. Помесь то ли кавказской овчарки с восточноевропейской, то ли просто с крупной дворнягой. Но вид у собак был жутко злобный. А коротко обрезанные уши и хвосты привлекательности им тоже не добавляли.

– Осторожней с нашими собачками, – предупредил Геннадий, хотя мог бы и ничего не говорить.

Никому и в голову не могло прийти приласкать этих полутораметровых монстров.

– Где вы таких раздобыли? – ужаснулась впечатлительная Аю, которая как раз в этот момент выбралась из машины. – Жуть какая!

– Рина специально ездила по питомникам. Выбирала самых злых щенков.

Кажется, ей это удалось. Впрочем, сейчас собаки не были настроены агрессивно. Они убедились, что прибывшие чужаки находятся под присмотром своих, «из стаи», и молча удалились на задний двор. Их фигуры растворились в темноте, словно два призрака, только что были, и вот их уже нету. Но гнетущее ощущение их присутствия все равно осталось.

– Б-р-р! – произнесла Аю. – Ну и собачки.

Мимоходом она подумала про своего Клоуна. Как хорошо, что она оставила его дома. Эти монстры могли разорвать крохотного песика в один момент.

– И вы держите их без привязи? – спросила Мариша у Геннадия. – А вдруг они на кого-нибудь набросятся?

– Пока что таких случаев не было.

Но Мариша все равно поежилась. В принципе она любила собак, как и всех животных. Но два этих мрачных пса со взглядами прирожденных убийц доверия ей не внушали. И вообще, весь дом производил впечатление крепости, готовой к осаде. Причем давно и активно. Окна первого этажа забраны частыми крепкими решетками, которым хотя и придан декоративный вид, но все равно железные прутья стоят так часто, что пропускают внутрь совсем мало света. Вряд ли такое могло понравиться жизнерадостному и легкому человеку.

И Мариша в очередной раз подумала о том, какой же была покойная Рина. Яркая и цветущая женщина, живущая за высоким забором в обществе псов-убийц? Почему? Кстати говоря, высокий забор тоже украшен сверху орнаментом из торчащих заостренных пик.

– Бронированная сталь, – таким тоном, словно это самое обычное дело, отмахнулся Геннадий. – Спецзаказ. Ринина прихоть.

Из всего увиденного Мариша сделала один-единственный вывод, который казался ей совершенно верным. Рина чего-то или кого-то всерьез опасалась. И потому предприняла все меры обезопасить себя и свою семью, собрав всех под одной крышей и отгородившись решетками, собаками и бронированными воротами.

– Ладно, посмотрим, что внутри.

Время было уже позднее или раннее, как посмотреть. Но в доме никто не спал. Гостей встретила высокая и довольно полная женщина лет сорока. У нее тоже были темные волосы, как у Гены и Рины. Рыдая, она упала на руки к Геннадию.

– Как же так, Гена?! – восклицала она. – Неужели это правда? Нашу Риночку убили? В самом деле убили? Это не шутка?

Гена молча погладил сестру по начинающим седеть волосами и сказал:

– Светик, познакомься – это наши гости, детективы. Мы с Толей наняли их, чтобы они помогли нам найти убийцу или убийц Риночки.

Свету эта новость явно не порадовала. Она вздрогнула и отстранилась от брата.

– Зачем? – поинтересовалась она изменившимся до неузнаваемости голосом. – Зачем ты это сделал?

– Ты меня удивляешь! Как это зачем? Неужели ты не хочешь, чтобы убийца нашей сестры был найден?

После этого брат с сестрой обменялись долгим, очень многозначительным взглядом. А затем Света посмотрела на гостей и явно через силу, но все же кивнула им:

– Милости просим в наш дом. Пойду распоряжусь, чтобы слуги приготовили вам комнаты.

– А мне что делать? – спросил невысокий плотного телосложения коротышка – муж Светы.

– Борис, предложи пока что нашим гостям выпить.

– В половине третьего утра?

– Ах, в самом деле! Со всеми этими событиями… я сказала глупость. Пойду и распоряжусь насчет комнат.

Мариша уже решила, что вопрос решен, как вдруг из угла раздался еще один женский голос.

– Погоди, Светка! С каких это пор ты распоряжаешься в нашем доме?

– Сима, не начинай, пожалуйста! – поморщился Геннадий.

– Нет, я хочу сразу же расставить все точки над «i»! Ринки не стало, старшая в доме теперь я! И только я имею право отдавать распоряжения прислуге.

– Хорошо! – вспыхнула Света. – Иди и распоряжайся! Хозяйка!

– А я еще не решила, стоит ли оставлять в доме эту странную троицу.

И обладательница противного голоса наконец-то выдвинулась на середину комнаты. На вид ей было лет сорок пять – пятьдесят. В отличие от Светы она явно следила за собой, хотя и без того успеха, какого добивалась Рина. Фигура у этой особы была тощая и долговязая. Сухие руки и ноги так туго обтягивала кожа, что казалось – она в любой момент может порваться. Нос длинный, глазки маленькие. А волосы тонкие и безжизненные. Вообще же у нее был вид законченной стервы, каковой она и являлась на самом деле.

– И сколько ты им пообещал заплатить? – с оскорбительным подозрением разглядывая гостей, поинтересовалась эта особа. – Учти, мне они не кажутся особенно компетентными. И платить им из своего кошелька я не собираюсь. И из денег, которые оставлены Риной на хозяйство, я тоже ни копейки на эту авантюру не выделю.

– Успокойся, Сима! Если понадобится, то я заплачу сам!

– А еда? – не успокаивалась вредина. – Они ведь будут жить у нас в доме?

– Будут.

– Значит, их нужно кормить! А на чьи, позволь спросить, средства?

– Сима! Ты просто смешна со своим крохоборством! Не объедят они нас!

– Нет уж, извини! Ведь неизвестно, сколько времени займет у них расследование. Может быть, несколько дней, может быть, неделю, а то и месяц! И все это время мы должны их кормить? На какие шиши?

– Разве я у тебя что-то прошу?

– Просто я тебя предупреждаю, чтобы ты на меня в этом вопросе не рассчитывал.

– Господи, Сима! – не выдержала Света. – О чем ты тут толкуешь? Все в доме и так знают, что ты нищая и безработная бездельница! У тебя даже для себя самой ни гроша нету. Да и не было никогда. Тебя же Рина содержала, словно младенца. Кто у тебя что-то просит?

Мариша думала, что Сима смертельно обидится. Но она лишь поджала губы и заявила:

– Всего лишь хотела, чтобы вы об этом помнили. Я поселю ВАШИХ гостей в голубой спальне. А китаянке выделю желтую.

– Сима! В этих комнатах еще не закончен ремонт. И там нет отопления!

– Ничего! Небось не бары! На дворе весна, перетерпят как-нибудь!

И вдруг молчащий и не участвовавший до сих пор в разговоре Толя поднял голову и ледяным тоном произнес:

– Ты поселишь их на первом этаже. В наших гостевых комнатах с камином.

Мариша удивилась. Она думала, что Толя вообще не слышит, что происходит. Вид у него до сей минуты был отсутствующий и как бы отрешенный. А вот – нате вам! Очнулся и выступил на защиту своих гостей.

– Еще чего! – вспыхнула Сима. – Не буду я так делать!

– Ты это сделаешь! – еще холодней произнес Толя. – Сделаешь, потому что я так сказал. Или сию минуту вон из этого дома!

– Куда же я пойду? – явно растерялась Сима. – И вообще… Ты тут не распоряжайся! Теперь за хозяйку в доме буду я!

– Рина умерла, – глухо произнес Толя. – Хозяйки в этом доме больше нет. Остался только хозяин. А я решил, что гости будут жить на первом этаже. Все. Точка! И еще, сразу же скажу на будущее, кто не согласен с моими решениями, может прямо сейчас выметаться вон. Я в отличие от Рины никого из вас не держу! Вы мне не родня! И любви к вам я не питаю. Не хотите жить по моим правилам – скатертью дорога! Дверь будет открыта только в одну сторону.

И сделав это заявление, он широким шагом двинулся прочь, оставив кучку смятенных родственников в полном замешательстве.

– Что это с ним случилось? – пробормотала Света. – Какая муха его укусила?

– Прямо не узнаю нашего Толика-кролика, – добавил ее муж. – Никогда его таким не видел!

Мариша только усмехнулась. Надо же! Толик-кролик. Однако никогда не следует забывать, что и у этого кроткого зверька тоже есть зубы, и очень острые, отточенные на морковке и прочих корнеплодах. И тяпнуть он ими может так, что будьте нате. Чуть зазеваешься – половины пальца как не бывало.

Глава 6

Утром следующего дня Мариша спросонок даже испугалась. Где она? Где Смайл? Ах, да вот он! Храпит рядом с нею. Но и потом, успокоившись насчет мужа, она еще долго не могла понять, где находится и как вообще очутилась в этой незнакомой ей комнате. Она даже хотела разбудить мужа, но вовремя передумала. Зачем тревожить сон спокойно спящего мужчины? Всем женам известна одна простая истина: когда муж спит, он молчит. А значит, почти ангел.

Осторожно выбравшись из кровати, Мариша накинула на себя халат и отправилась в соседнюю комнату, где, как ей помнилось, вчера поселили Аю. Та уже не спала. Просто тихо лежала в кровати и смотрела в потолок.

Если бы Мариша умела читать мысли, то она бы удивилась тому, насколько далеки сейчас были мысли Аю от этого дома, от этого места и от произошедшего убийства. Ведь едва проснувшись, Аю снова вспомнила ЕГО. Просто проклятие какое-то! Аю даже разозлилась на себя. Она ведь специально приняла приглашение Геннадия Карловича погостить в доме его убитой сестры и бывшей хозяйки Аю. Приняла, несмотря на то что это было отчасти предательством по отношению к оставшемуся дома и явно скучающему по ней Клоуну. Приняла это приглашение только потому, что надеялась: на новом месте, в новой обстановке, она перестанет думать о НЕМ. И что же? Извольте радоваться, едва проснувшись, она уже снова думает о НЕМ.

Лишь усилием воли Аю заставила себя сосредоточиться на том, что казалось ей действительно важным.

– Ты заметила, какие в этой семье странные отношения? – спросила она у Мариши.

– Да уж, дружескими я бы их не назвала.

– Дружескими! Да они готовы буквально съесть друг дружку! Удивительно, как это у них раньше не случилось убийства.

– Думаешь, Рину действительно кто-то из них придушил?

– Конечно! Одна эта сводная сестрица, как ее там, Сима чего стоит!

– Ага. Она явно ненавидела Рину. Как думаешь, почему?

– А чего тут не понять? Во-первых, по характеру она гадина. А во-вторых, завистливая гадина. У Рины были деньги, а у нее их нет.

– И красота.

– Отсюда и ненависть.

– Нет, – покачала головой Мариша. – То есть да. Но думаю, тут есть еще что-то.

– И что?

– Какая-то личная вражда. Застарелая обида.

– Какая обида?

– Пока не знаю. Но обязательно нужно будет это узнать.

Аю, поднявшись в постели на локте, поманила к себе Маришу.

– Иди сюда! Мне нужно тебе что-то сказать.

– Ну?

– Мне кажется, что подозрительней всех вел себя вдовец.

– У него алиби, – тоскливо напомнила ей Мариша. – И вообще, почему подозрительно?

– А вспомни, как он окрысился, когда эта Сима попыталась распоряжаться в доме? Сразу же дал всем родственникам своей жены понять, что они тут больше не нужны. Могут убираться вон. Он им прямо так и заявил! Ты что, не помнишь?

– Помню, как не помнить.

Аю вытянула стройные смуглые ножки из-под одеяла и опустила их на пол.

– Хватит валяться, – заявила она. – Нужно начинать действовать.

– И с чего начнем?

– Надо поближе познакомиться со всеми обитателями этого дома. Например, слуг мы вчера так и не увидели.

Аю была совершенно права. И Мариша пошлепала к себе в комнату, чтобы захватить одежду. Смайл к этому времени уже проснулся. Поэтому Мариша немного задержалась. И когда снова вышла в комнату Аю, та уже нетерпеливо ожидала ее – полностью одетая и готовая.

– Ну сколько можно?! – воскликнула она.

И заметив, что подруга толком не одета, возмутилась еще больше:

– Ты что, еще даже не умылась?

– Сейчас, сейчас. Подожди меня.

– Некогда! – отрезала Аю. – Есть хочу. Я пойду в кухню, выясню насчет завтрака. И заодно присмотрюсь к прислуге. А ты приходи, когда будешь готова.

Пристыженная Мариша умылась и привела себя в порядок в рекордные сроки. Но когда она начала искать Аю, той не оказалось ни на кухне, которая была вообще пуста, ни в столовой, где тоже не было ни души.

– Странно, – растерялась Мариша. – Куда же все подевались?

Оказалось, что все обитатели этого большого дома собрались в библиотеке. Несмотря на то что было утро, тут в камине ярко горел огонь. И у них было нечто вроде общего совета. Кроме вчерашних знакомцев, тут присутствовали еще два человека. Пожилая женщина с добродушным заплаканным лицом. И немолодой мужчина, который хотя и не рыдал, но шмыгал носом весьма подозрительно.

«Слуги! – догадалась Мариша. – Василий и Алена. Муж и жена!»

Кажется, эти двое были единственными среди всех собравшихся, кто искренне переживал из-за смерти хозяйки дома. Остальные не выглядели опечаленными, скорее – озабоченными. Но и озабоченность их была вызвана исключительно тревогой за свою собственную судьбу.

И Сима первой озвучила витающую в воздухе мысль.

– Что теперь будет со всеми нами?! – воскликнула она, истерически сжимая сухие кулачки. – Рины больше нет. И… Куда нам деваться?

Света и ее муж помалкивали. Но выглядели порядком озабоченными. Насколько знала Мариша, из всех родственников Рины работал, или во всяком случае прилично зарабатывал, один только Геннадий. Кстати говоря, у него имелась собственная квартирка, тоже неподалеку от ресторана. Маленькая, но вполне подходящая для холостяка. Так что материально он был вполне обеспечен. И после смерти сестры не терял ни крыши над головой, ни куска хлеба. В отличие от Симы, Светы и ее мужа.

Да, этим троим было что терять. Рина предоставила им кров и бесплатный стол. Родственники, не затрудняя себя, вели весьма комфортабельную жизнь. И конечно, теперь всех беспокоил один и тот же вопрос: что же будет с нами дальше? Кто станет нас кормить, содержать и заботиться о нас?

Не отличающаяся особой тактичностью Сима прямо так и спросила:

– Кто-нибудь знает, что сказано в завещании Рины по поводу нас? Что нам причитается?

Толю, который тоже присутствовал при этом разговоре, буквально передернуло. У него задрожали руки, а потом глаза загорелись бешенством.

– Ну ты и дрянь! – прошипел он, яростно глядя на Симу. – Мерзкая дрянь! Рину убили, а тебя волнует только одно, кто теперь будет тебя кормить.

– Ну да. А что тут такого? – невозмутимо пожала плечами Сима. – Рину ведь все равно уже не вернешь. А нам всем нужно где-то жить и что-то есть. Ведь я так понимаю, ты, Толя, не захочешь взять на себя заботы о нас?

– С какой это стати? И о ком это – о вас?

– О нас – родственниках твоей покойной жены.

– Конечно, нет! Вы все взрослые и вполне самостоятельные люди. Инвалидов среди вас нет. Значит, вы можете пойти и работать.

– Но сам-то ты не работаешь!

– У меня есть такая возможность. Я не жил за чужой счет. И впредь не собираюсь.

– Это мы еще посмотрим, кто и за чей счет живет, – буркнула в ответ Сима. – Надо подождать и посмотреть, что написала Рина в своем завещании. Уверена, что она не забыла ни меня, ни Свету, ни Генку.

– Могу сразу сказать: Гена после смерти Рины и так получает немало, – отозвался Толя. – Ему достается «Шао-Линь»! Разве мало?

– Гена? – встрепенулась Светлана. – Это что, правда? Ты становишься хозяином ресторана?

– Ну…

– Да или нет?

– Понимаешь, мы с Риной давно решили, что…

– Так да или нет? – настойчиво повторила Света. – Гена! Отвечай, не мямли!

– Да. Да, ресторан достается мне.

– Тогда ты должен взять Борю к себе.

– Куда это к себе?

– К себе в ресторан! Я много раз тебя просила об этом, ты всегда говорил, что Рина против. Теперь Рины нет, и ты должен…

– Не указывай мне, что я должен, а что – нет! – неожиданно взвился Геннадий. – Ни ты, ни твой муж в ресторане работать не будете!

– Почему?

– Господи, Света! Потому!

– Нет, объясни! Я не понимаю.

– Света, – чуть мягче, но все равно раздраженно произнес Геннадий Карлович, – скажи мне, кто ты по образованию?

– Ну… Я могла бы окончить бухгалтерские курсы. А Борис курсы менеджеров.

– И что? Ну, окончите вы их. И что дальше?

– Дальше ты возьмешь нас к себе в ресторан.

– После короткого обучения, которое вряд ли принесет большую пользу, я должен буду взять вас – двух совершенно неопытных новичков к себе в ресторан и, конечно, должен буду поставить вас на руководящие посты. Верно?

– Ну, естественно. Мы же твоя родня.

– И долго наш ресторан после этого будет приносить прибыль?

– Мы будем очень стараться.

– Мало! – воскликнул Геннадий. – Света, пойми ты одну простую вещь! Стараться – этого еще мало. Нужен опыт! Нужно чутье! Нужна смекалка! А ничего этого ни у тебя, ни у твоего мужа нету и никогда не было. Потому что если бы вы что-то собой представляли, то к своим годам уже достигли бы хоть чего-то. А вы ничего не достигли. И сказать вам, почему? Потому что вы – пшик! Вы ленивые, безответственные и легкомысленные люди! И если хотите знать, это не Рина была против того, чтобы взять вас к себе на работу. Это я был против!

– Гена!

Светлана была поражена. У нее даже слезы на глаза навернулись.

– Гена, как ты можешь?!

– Я могу! Могу, потому что хорошо себе представляю уровень твоей компетенции! Света, очнись! Это суровый мир. И я не могу тянуть тебя и твоего мужа наверх. Не потому, что не хочу. Просто это неподъемный груз для меня!

– Гена, но ты же мой брат! Мой родной брат. Если ты мне не поможешь, то кто тогда?

Гена устало вздохнул:

– Света, я могу предложить тебе должность посудомойки. А твоего мужа я могу взять охранником или ночным сторожем. Вас это устроит?

Судя по выражению лица Светы и ее мужа, их это не устраивало ни в коей мере. И в глазах Светы полыхнула настоящая ненависть. Она была из тех людей, кто легко обижается и начинает ненавидеть обидчика. Пусть даже совсем недавно, пока они еще не поссорились, она его и обожала.

– Вот ты какой! – воскликнула она. – Что ты, что Толя! Получили деньги и знать больше никого не хотите. Ну с Толей-то еще понятно. Он нам не родной. Но ты, Гена! Честное слово, я тебя просто не понимаю! И не узнаю.

Мариша стояла в дверях, слушала эту перебранку и мотала себе на ус каждое слово. Ага, значит, никто из родственничков толком еще не знает, что ему достанется после смерти Рины. Никто, кроме Толи и Гены. Первый уверен, что как муж он получит дом. А Гена – ресторан.

Но у Толи есть алиби на время убийства. А вот как насчет Гены? Приносящий стабильную прибыль ресторан – это лакомый кусочек. И разве не мог Гена после стольких лет подчиненного положения захотеть занять место своей сестры? И управлять рестораном уже не на правах простого служащего, а вполне законного владельца?

– Об этом следует подумать особо, – пробормотала Мариша. – Вдруг это братец постарался?

Конечно, странно, зачем бы Гене в таком случае нанимать детективов. Наоборот, ему выгодно, чтобы убийство Рины никогда не было бы раскрыто. Но, возможно, он так уверен в собственной неуязвимости, что нанял детектива напоказ. Вот, мол, сколь я непогрешим и как я любил свою сестру! Даже детективов нанял, чтобы найти ее убийцу, найти и наказать!

И кому придет в голову заподозрить такого любящего и заботливого брата? Да никому! И получится, что Гена выйдет сухим из воды.

И чем больше думала Мариша о причастности брата к совершенному убийству, тем вероятнее казалась ей его вина. А этот его рассказ про воришку, который завелся у них в ресторане и путал поставщиков и заказы, тот, с кем встречалась Рина в день своей смерти, не более чем сказочка для отвода глаз.

И Мариша решительно заявила Аю:

– Мы сейчас же едем в «Шао-Линь»!

– Зачем? – удивилась Аю. – У меня сегодня выходной день. Я не работаю.

– Хочу узнать, что там за история с этими поставщиками.

– А-а-а… Тогда, если ты не возражаешь, я останусь здесь.

– Здесь?

– Ну да. Присмотрюсь, понаблюдаю.

– Как знаешь.

У Смайла тоже нашлись какие-то дела. Так что в путь Мариша отправилась одна. Разругавшийся с родственниками Гена умчался из дома еще раньше. И Мариша надеялась, что она застанет его в ресторане. Именно так и случилось. Носясь по ресторану, Гена рвал и метал, давая выход накопившейся в нем агрессии.

– Черт возьми! – услышала Мариша его голос. – Что это такое происходит? Я вам что, бездельники, мало плачу? Нет, не мало! Так почему вы не хотите работать как следует?

Мариша остановилась и прислушалась. Гена кричал много, долго и громко. Виноватых в различных грехах нашлось достаточно. Досталось и официантам, несколько дней назад перепутавшим счета клиентов, и бармену, опоздавшему сегодня к началу рабочего дня. Попало даже посудомойке, которая недостаточно аккуратно обращалась с посудой и только на прошлой неделе разбила две тарелки, чашку и три бокала.

– Буду вычитать стоимость посуды из твоей зарплаты! – ярился Гена. – Введу штрафы за опоздания, за перекур в рабочее время и за прочие провинности. Хватит с вами цацкаться! Рина слишком мягко с вами обращалась. Но теперь в ресторане другой хозяин! И этот хозяин – я! Уясните себе это раз и навсегда.

Такова была вступительная речь нового босса. И будь Мариша на месте его сотрудников, вряд ли бы она ее порадовала.

– А наш Геночка, оказывается, весьма крут, – пробормотала Мариша. – Интересно, с чего это его так разобрало? Только потому, что почувствовал себя хозяином в «Шао-Лине»? Или есть еще какая-то причина его нервозности?

Однако когда она заглянула в кабинет к Геннадию, тот встретил ее широкой улыбкой. Словно и не он вовсе всего несколько минут назад орал на сотрудников, угрожая им штрафами, понижением зарплаты и увольнениями.

– Маришечка! – расплылся Гена в сладкой улыбке. – Есть проблемы?

– Вы мне обещали список поставщиков, с которыми общалась ваша сестра незадолго до смерти.

– Ах да! Вот он! Пожалуйста!

И Гена вытащил из-под кипы бумаг один тонкий листок. Мариша быстро взглянула. Пять имен. Напротив каждого указан мобильный телефон. Что же, неплохо.

– Спасибо, – поблагодарила она, не торопясь уходить.

Она-то не торопилась. Но вот Геннадию Карловичу явно не терпелось от нее избавиться.

– У вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы? А то у меня столько работы!..

Маришу откровенно выпроваживали вон. А между тем Марише очень хотелось задать Геннадию один-единственный вопрос, что он сам делал в промежутке между семью и девятью часами вечера, когда убивали его сестру? Впрочем, он бы сказал, что был на своем рабочем посту в «Шао-Лине». И Рина ушла из ресторана только в начале девятого. Она ушла, а он остался. Значит, к убийству отношения не имеет. И покуда следствием не будет доказано, что Рину убили именно в ресторане, это совсем неплохое алиби.

Нет, время для откровенного разговора с Геннадием явно еще не пришло. Так что, мило улыбаясь, Мариша стала двигаться к выходу.

– Ничего, все в порядке. До свидания. Работайте, Геннадий Карлович, на здоровье.

Но, выйдя из кабинета нового босса, Мариша не торопилась покидать ресторан. Ей пришла в голову идея поговорить с сотрудниками. Ведь после сегодняшнего объяснения с новым директором они могли начать жалеть о потере Рины.

Первым делом Мариша направилась в мойку. Она по опыту знала, что лучше всех о жизни своих хозяев бывают осведомлены слуги. И чем ниже они стоят по социальной лестнице, тем охотней распускают языки. Ее надежды оправдались в полной мере. Баба Ганя, которая главенствовала в мойке, оказалась именно нужным ей человеком.

– Конечно, я знаю, кто убил нашу Риночку! – заявила она, едва Мариша успела поведать ей о цели своего визита. – Тут и думать нечего! Любовник ее порешил!

– У Рины был любовник?

– А чего же? Женщина она была молодая, из себя видная. Опять же, мужское внимание в любом возрасте приятно.

– Но у Рины был чудесный муж.

– Муж! Муж-то у нее недавно появился. Меньше года прошло, как она с Толиком завелась. А с любовником со своим она, почитай, уже лет пять хороводится.

– Пять лет! Но это же огромный срок!

– А то нет!

– И как же любовник допустил, чтоб Рина вышла замуж? Да не за него, а за другого мужчину?

– Чего не знаю, о том и говорить не буду! – вздохнула баба Ганя. – А только так уж получилось. Рина с этим Колькой долго хороводилась. Потом вдруг замуж за Толика выскочила. А через пару месяцев после их свадьбы выхожу я из ресторана, а она снова с этим Колькой милуется. Я так и застыла на месте.

– Они не ссорились?

– Не-а! Говорю же, миловались они. Во всяком случае, в тот момент точно миловались.

– Так почему же вы обвиняете этого человека в убийстве Рины?

– А потому! Потому что у Кольки этого семь пятниц на неделе! И настроение чуть ли не каждую минуту меняется. То он ласковый, словно ручной зверек, а через секунду уже рычит и все вокруг громит. Сколько раз он у нас в ресторане погромы устраивал! Да какие! Со стрельбой, мебель ломал, стекла бил! И все ему с рук сходило!

– Как же это? Почему?

– Потому что денег у него куры не клюют. Он на следующий же день и мебель новую в ресторан, и стекла витражные, и пострадавшим в больницу фрукты, соки и пухлые конвертики. Вот и все у него снова шито и крыто. Понятно?

– И Рина терпела возле себя такого непредсказуемого человека?

– Боялась она его, – вздохнула посудомойка. – Любила тоже. Но боялась все-таки больше. Колька ведь у нас не просто так – бизнесмен. Он раньше бандитом был. Руки у него по локоть в крови. И что прежде наворовал да награбил, теперь в дело пустил. Чистеньким якобы сделался. Да только ведь натуру, ее добела все равно не отмоешь, сколько душистого мыла ни изводи. Как был наш Колька черным кобелем, так им в душе и остался. Несмотря на все свои деньги!

– И вы думаете, что это он убил Рину?

– Да, не стало промеж них в последнее время согласия. Все ругались больше. А про то, чтобы миловаться, и думать забыли. Так что, – вздохнула баба Ганя, – может быть, и он руку приложил.

– А как его найти?

– А чего его искать? Как прослышит про то, что Рину убили, так и заявится. Сам или не сам сделал, а заявится обязательно. Такой уж он человек. Даже странно мне, что до сих пор еще не сказался. У нас что ни случись, любая ерунда, он уже тут как тут. А вот Рину убили, такая беда, а его нету. Странно даже.

И не успела тетка проговорить эти слова, как в коридоре раздались тяжелые шаги и чей-то громкий властный голос осведомился:

– Эй ты, парень! Как тебя там? Где хозяйка? У себя, что ли?

– О! – проворчала баба Ганя, снова возвращаясь к своей мойке. – Помяни черта, как он тут как тут!

– Это и есть Николай?

– Он! Он! Наш Колька-уголовник. Собственной персоной!

Мариша осторожно выглянула в коридор. Стоящий там человек совсем не был похож на уголовника. Скорей уж он походил на преуспевающего в делах человека. Ростом невысок, но выглядел внушительно.

Светлое, совершенно шикарное пальто буквально струилось с его плеч. Тончайшая шерсть самой лучшей выделки. На носу красовались очки, придающие мужчине интеллигентный вид. Что там у него было с обувью, Мариша издалека не разглядела, но надо полагать, что и с ботинками у мужчины был полный порядок. А вот лицо, несмотря на ворчливый тон, излучало доброжелательность. С трудом верилось, чтобы этот упитанный колобок мог устраивать погромы, о которых говорила посудомойка.

– Хозяйка твоя, говорю, где? – допытывался Николай у замершего, словно в трансе, официанта. – Второй день ей звоню, она трубку не берет. Что это за дела такие? Где она у вас?

Прижатый к стенке парень только сдавленно мычал в ответ.

– Где, я тебя спрашиваю! Говори, сукин ты сын! Душу сейчас из тебя вытрясу!

И мужчина неожиданно схватил официанта за грудки. Тот захрипел и задрыгал ногами. А Мариша поняла, что пришло время вмешаться и спасти беднягу от расправы. Но не успела она выйти из мойки и приблизиться к этой парочке, как на шум из своего кабинета выглянул Геннадий.

– Николай! – расплылся он в широкой улыбке. – Как хорошо, что вы зашли.

Однако Николай никакой радости при виде Геннадия не выразил.

– Снова ты, подлиза! – буркнул он. – Ты мне не нужен. Где твоя сестра?

– Николай, зайдите ко мне.

– Зачем это?

– Нам нужно поговорить.

– Да что с вами всеми случилось! – окончательно взбесился мужик. – У охранника внизу спрашиваю, на месте ли хозяйка, так его перекосило, словно лимон проглотил. Ни бе ни ме ни кукареку. Удрал от меня, стоило мне за него хорошенько взяться. Парня этого спросил, тот вовсе поднос уронил, тоже мычит, но не телится. А теперь еще и ты вздумал мне голову морочить!

– Николай, уверяю вас… Я бы никогда в жизни не посмел… – забормотал Геннадий. – Только в связи с чрезвычайными обстоятельствами…

– Да что за обстоятельства такие возникли? Ринка где, я тебя спрашиваю?

– Ее нету. Она… она умерла.

Эти два слова произвели на Николая эффект ледяного душа. Да что душа – он замер, словно его основательно облили жидким азотом. А затем деревянными шагами на негнущихся конечностях он молча прошел в кабинет Геннадия. И лишь там ожил.

– Как это умерла? – произнес он, плюхаясь в кресло.

– Вот так. Убита.

Некоторое время Николай переваривал это известие. Очки он снял. И теперь Мариша, вошедшая следом за Рининым любовником в кабинет ее брата, смогла рассмотреть глаза мужчины. Глаза у него были странные, неопределенного цвета. То ли светло-серые, то ли голубые, то ли вовсе прозрачные. А скорей у них был тот цвет, какой бывает у зимнего льда – неопределенный и холодный.

– Почему мне не сообщили? – холодно произнес Николай. – Когда это случилось?

– Так вчера поздно вечером мы только и узнали, – торопливо заговорил Геннадий, словно в чем-то оправдываясь. – Следователь сначала позвонил Рининому мужу. А потом уж и мне.

– А ты мне почему не отзвонил?

– Я собирался, я хотел… Но Ринин сотовый телефон вместе с записной книжкой куда-то пропал. А у меня вашего номера нет.

И Геннадий развел руками, мол, рад бы стараться, да ничего не мог поделать.

– Как ее убили?

Геннадий рассказал. Описал, где нашли Рину. В каком положении. Когда и как. Одним словом, не скрыл от любовника своей сестры ни единой детали. Во время этого разговора Мариша не сводила глаз с лица Кольки. И при всей своей пристрастности не могла не признаться, что мужчина едва сдерживается. Похоже, смерть любовницы задела какие-то чувствительные струны в его душе. Под кожей на лице ходили желваки, губы сжались в одну тонкую линию, а на лице залегли глубокие жесткие складки.

– Гады! – прошипел наконец Николай, когда Геннадий закончил свой рассказ и замолчал. – Гады! Гады! Гады!

Каждый новый выкрик вырывался у него все громче и громче. А затем он внезапно хватил кулаком по столу и, вскочив на ноги, схватил стул и принялся колошматить им по ни в чем не повинной столешнице. Геннадия словно ветром сдуло. Он забился в угол и в ужасе закрыл глаза. Мариша же замерла в дверях, глядя на крушащего все вокруг себя Николая чуть ли не с восторгом.

Подумать только, какая мощь скрыта в этом коротышке! А ведь выглядел как добропорядочный барашек, которого можно стричь и стричь, не ожидая никакого сопротивления. Как же обманчива внешность у людей!

Один стул разлетелся в щепки. И Николай схватил кресло. Большое кожаное кресло на железной винтовой ножке с подлокотниками. Впрочем, подлокотники отлетели от кресла в первые же минуты экзекуции. А вот само кресло держалось значительно дольше стула. Должно быть, за счет кожаной обивки. Потому что под обивкой явно не осталось ни единой дощечки, когда Николай все же отбросил кресло в сторону.

Взревев в последний раз, он грохнул кулаками по столу. Тот тоже не выдержал и проломился. И Николай рухнул на пол вместе с обломками стола. Геннадий кинулся к нему. Крикнул в коридор, чтобы принесли новое кресло. И со всем возможным уважением усадил в новое кресло тело Николая.

– Воды, – прохрипел тот. – Воды! Скорей! И побольше!

Вода появилась в огромном кувшине. От стакана Николай отказался, просто швырнув его в стену. И стал глотать воду прямо из кувшина.

– В общем, так, – заявил он, когда вода кончилась. – Я это дело просто так не оставлю. Рина была моим другом. Я ее любил. И теперь я хочу, чтобы те гады, которые отняли у меня мою девочку, умерли бы страшной смертью!

Вид у него при этом был столь выразительный, что Геннадий снова побледнел. Но Мариша не могла его осуждать, она и сама, хотя была невиновна на все сто или даже больше процентов, почувствовала себя как-то неуютно.

– Ты меня понял? – повернулся Николай к брату Рины. – Я хочу, чтобы убийцы были найдены.

– Я уже нанял детективов.

– Кого?

– Вот ее…

И Геннадий ткнул дрожащим пальцем в Маришу. Николай живо развернулся и заинтересованно посмотрел на Маришу.

– Баба, – в сомнении пробормотал он. – Что же это? Баба и вдруг детектив? Странное дело.

Так как Николай уже явно выплеснул из себя заряд негативной энергии, а нового еще не подкопил, Мариша рискнула задать ему провокационный вопрос:

– А вы что-то имеете против женщин?

– Мозги у вас очень уж странно устроены, – произнес Николай, причем было непонятно, лестное это замечание или критическое. – Я вас никогда не понимал. Но раз уж убили женщину, может быть, другая женщина разберется скорей, чем мужчина.

– К тому же с ней в паре будет работать ее муж! – явно приободрившись (еще бы, ведь гроза миновала, не нанеся ему никакого ущерба), заявил Геннадий.

– Муж… Хм, муж – это уже лучше. Но все равно, я со своей стороны найму ребят. И не возражай!

Эта реплика относилась целиком и полностью к Геннадию, который, надо сказать, и не думал возражать любовнику своей сестры.

– Пусть пошуруют вокруг вашего ресторана, – продолжал тем временем Николай. – Сдается мне, что от него давно уже идет ветерок с душком. И Ринка мне на это жаловалась. И сам я того же мнения. Гниет у вас тут что-то. Вот вонь и появилась.

– Со стороны санэпидемстанции к нашему ресторану никаких нареканий нету, – развел руками Геннадий.

– Дурак ты, Генка! – равнодушно проронил Николай, двигаясь к выходу. – И никогда я не понимал, чего ради Ринка тебя тут держит. И всю эту орду твоих и своих родственников зачем кормить, тоже не понимал.

Он ушел, а Мариша отправилась звонить поставщикам. Трое отказались взять трубку. То ли их испугал незнакомый номер, то ли были слишком заняты. А вот с двумя Марише побеседовать удалось.

– Да, мы встречались с Риной Карловной. Нет, никаких особых проблем мы не обсуждали. У нас с поставками недоразумений не возникало. И Рина Карловна просто предупредила нас, чтобы мы были повнимательней. И любой заказ, который приходит из ее ресторана, не спешили бы выполнить, не согласовав его лично с ней или с ее братом Геннадием.

Остальные трое поставщиков все еще были для Мариши недоступны. И чтобы день не пропал даром, она поехала на городскую квартиру Рины. Зачем? Очень просто. Муж убитой женщины сказал, что днем Рина наведалась туда. И что-то подсказывало Марише, что приезжала она на квартиру не одна.

Но для того чтобы убедиться, так это или нет, следовало опросить соседей. И в первую очередь Мариша обычно делала ставку на сидящих на лавочке у подъезда старушек. Хотя сейчас на улице было еще холодно для посиделок, но ведь никто не мог запретить пенсионеркам проводить свое время у окошек? А это тоже наблюдательный пункт.

– Значит, сначала Рина в день смерти общалась с поставщиками, потом вылетела, сама не своя, в гневе, заявила брату, что никак не ожидала от подлеца такой гадости, и умчалась из ресторана прочь. Куда? Вполне возможно, что на свою квартиру. Тут у нее произошел крупный разговор с тем самым подлецом, а потом… потом она вернулась в ресторан и была там убита. Или нет! Сначала она из ресторана помчалась куда-то в другое место, а не на свою городскую квартиру. Домой она приехала уже поздно вечером, когда во второй раз ушла из ресторана. И была убита здесь. Или где-то поблизости?

Обе версии имели право на существование. И Марише, кровь из носа, нужно было узнать, когда же именно была Рина на своей городской квартире.

Оказалось, что то же самое интересовало и следователя. Потому что первая же старушка, к которой Мариша обратилась с расспросами, тут же с удовольствием сообщила девушке, что не она первая, кого это интересует. Что сюда уже приезжал крепенький такой паренек, показал служебное удостоверение и долго беседовал с бабульками.

– Да только что мы могли ему сказать? – развела руками бабка. – Ничем мы его не порадовали, соколика.

– Вы не видели Рину?

– Не видели и не слышали! – радостно подтвердила бабка.

– Как же так? Разве вы не тут живете?

– Живу-то я хотя и в этом подъезде, но целыми днями у окна соседей не караулю. Других дел по горло. Внука из школы встретить, накормить, уроки с ним сделать, потом в бассейн его отвезти, обратно привезти. А тут уже и родители с работы возвращаются. И снова ужин, грязная посуда, потом телевизор и спать!

– Но может быть, другие что-то видели?

– Э-э-э! Милая! У нас в подъезде из бездельниц только одна Аля. У той ни детей, ни внуков не имеется. Целый день самой себе предоставлена. Да только Аля наша, честно тебе скажу, такая паскудина, что ежели что и знает про Рину, так нипочем не расскажет. Ни тебе, ни следователю! Вот так-то!

– Почему?

– Говорю же, по врожденной вредности характера.

Чувствовалось, что у бабки есть предубеждение в отношении соседки. И все-таки Мариша решила попробовать найти общий язык с вредной Алей. Может быть, та не такая уж и вредная? И бабка просто наговаривает на нее, завидуя бездельничающей целыми днями Але?

Глава 7

Первая же попытка показала, что пообщаться с Алей будет куда трудней, чем казалось на первый взгляд. Начать с того, что Аля не пожелала открыть Марише дверь.

– Ничего не знаю, ничего не видела, ни с кем говорить не стану! – крикнула она через дверь.

– Пожалуйста! Ваши показания могут помочь поймать убийцу.

– Меня это не интересует!

– Но убили вашу соседку!

– Ну и что? Сама виновата!

– Виновата, что ее убили? – растерялась Мариша.

– Нечего было мужиков незнакомых к себе водить по вечерам! Раз у тебя муж есть, так с ним и живи. А с посторонними случайными кобелями нечего хвостом крутить! Поделом ей досталось!

Так и есть! Рина привела к себе на квартиру любовника. Тут уж ее мог приревновать и законный муж, и постоянный любовник – Николай, тоже человек, как видела Мариша, горячий и темпераментный. Хотя, если бы такой застал Рину в объятиях другого мужика, вряд ли бы стал душить Рину шарфиком. Она видела, как орудует Николай. И была уверена: если бы Рину убил ее любовник – Николай, то, действуя в состоянии аффекта, он бы в ней ни единой целой косточки не оставил.

Но у мужа алиби. Николай отпадает. Может быть, тогда случайный любовник и убил Рину? А что? Чем плоха версия? Оказался маньяком-душителем и убил! Мало ли на свете психов. Да вот за примером не надо далеко ходить. Петенька – бывший муж нашей Аю – тоже оказался с психическими проблемами.

И решив не отступать, Мариша снова постучалась к Але.

– Я ведь все равно никуда не уйду, – сообщила она той через дверь. – Так что лучше поговорите со мной. Успокойте свою совесть.

– Убирайся!

– Вы же хорошая женщина. И мне вас просто по-человечески будет жаль, если с вами что-то случится.

Последовало продолжительное молчание, а потом соседка совершенно изменившимся тоном спросила:

– Почему это со мной должно что-то случиться?

– Вы должны понимать, если вы что-то видели, но промолчите, то убийца может прийти и к вам тоже.

– Зачем это он ко мне придет?

Теперь в голосе Али слышались живейший интерес и обеспокоенность, которых и в помине не было, пока речь шла о Рине. Похоже, тетка закоренелая эгоистка. Пока ее лично происходящее вокруг не касается, она и носа не высунет. Но если уж касается, тут все держитесь. Подобные Але перевернут небо и землю, лишь бы самим остаться в целости и неприкосновенности.

– Зачем это он ко мне придет?

– Чтобы заставить вас замолчать навеки. Вы поймите сами, пока вы не дали показаний, вы для преступника представляете потенциальную угрозу.

– Я ничего не видела!

– Сам преступник может думать иначе.

Аля снова замолчала. А потом сухо щелкнул замок. И Мариша поняла, что одержала первую маленькую победу над этой строптивой особой.

– Заходи, – велела ей Аля, которая оказалась довольно моложавой теткой с завитыми мелкими кудельками.

Одета она была в чудный розовенький спортивный костюмчик, в котором ее попа пятьдесят четвертого размера выглядела просто незабываемо. Плюс вытравленные перекисью кудряшки и ярко накрашенный рот. И создавалось полное впечатление, что Аля – дама не вполне в своем уме. Не настолько, чтобы ее изолировать от общества, но все же достаточно, чтобы относиться к ней с определенной опаской.

– Заходи, – повторила Аля, – и объясни, что ты там про убийцу говорила. Почему это он ко мне придет? Между прочим, тот парень вовсе на убийцу и не был похож. Сущий ангелочек.

Сердце Мариши радостно затрепетало. Ага! Похоже, она угадала! Рина обманывала не только своего мужа, она также обманывала и своего постоянного любовника. И имела на стороне еще одну связь с этим самым юным ангелочком.

– Ну, насчет юности я не скажу, – пожала плечами Аля. – Может быть, парнишке уже лет двадцать пять и исполнилось. Но он был однозначно моложе Рины. И хорошенький – просто ужас! Светленький, голубоглазенький! Лапочка!

– И когда они приехали?

– Ближе к вечеру. Часов около шести.

– И долго пробыли?

– Не очень. Минут тридцать, вряд ли больше.

Мариша удивилась. Тридцать минут? Маловато, если честно, для любовного свидания. Или Рина со своим белокурым ангелочком ставили рекорды скорости? Но что можно успеть за полчаса? Только на то, чтобы раздеться, а потом одеться, у парочки должно уйти минут десять. А помыться? А покушать? Ладно, допустим, они сюда не есть пришли. Хотя ведь плов был разогрет! Выходит, за тридцать минут они успели все на свете? И даже пловом перекусили?

– А вы уверены? – спросила Мариша у соседки. – Тридцать минут? Не больше?

– Нет. У меня как раз по телевизору закончились «Страсти по Ирене», а следующий сериал начинался только через полчаса. Как раз к его началу они уже и отчалили.

– Вдвоем?

– А как же! Вдвоем пришли, вдвоем и ушли.

Значит, если Рину и убил ее ангелоподобный приятель, то не на квартире, а где-то еще. Да, точно! Ведь Рина после свидания с этим белокурым неизвестным ангелочком еще успела вернуться в «Шао-Линь», где ее видели многие сотрудники и брат Геннадий в том числе.

– А как он выглядел?

Внешность ангелочка соседка описала подробно. Видимо, парнишка успел запасть ей в душу.

– Белокурый, молоденький, волосы вьются колечками. Очень смазливый мальчик.

– А на чем они приехали? Вы не видели?

Еще как видела! Они приехали каждый на своей машине.

– Рина прикатила на своем серебристом монстре. Как обычно, поставила его на газон. Как это какой газон? Да вот же он во дворе. Не видно? Конечно, сейчас под снегом его не видно. Но Рина отлично знала, что он там есть. И все равно ставила своего бронтозавра на газон. И сейчас ставила, и летом тоже. И она, и ее муж, и все их гости! Такие невоспитанные люди!

– А тот парень тоже машину на газон поставил?

– Он? Он – нет! Аккуратно так припарковался. Я сразу подумала, что этот человек правила знает. И мне даже неприятно стало, когда я увидела, с кем он встречается.

– А что у него была за машина?

– Белая. Немного ржавая.

– А марка?

– Мне отсюда было не разглядеть. Но точно какая-то иномарка. Старая «Ауди» или «Опель».

Вот и приехали! И как прикажете разыскать в многомиллионном городе владельца белой ржавой машины неопределенной марки и без номера?

– А больше никаких примет вы не заметили?

– Нет. Хотя…

– Что?

– У этого молодого человека была на боку сумка.

– Какая сумка?

– С надписью.

– И что за надпись?

– «Мы решим ваши проблемы!»

– Прекрасный слоган. А дальше?

– Еще название – «Фемида».

Это было уже кое-что. Оставалось только удивляться, как это соседка не разглядела марки машины, но сумела прочитать буквы на сумке белокурого ангелочка.

– А я в дверной глазок выглянула, – похвасталась Аля своей сообразительностью. – И когда они мимо моей двери проходили, успела прочитать, что у него на сумке написано.

– Так уж и сумели?

– Они о чем-то увлеченно разговаривали, так что задержались немного напротив моей двери. И пока разговаривали, я могла не опасаться, что они заметят слежку.

– А как звали того молодого человека, вы не слышали?

– Вроде бы Павлик или Гарик. Но за точность не поручусь.

– И о чем же они разговаривали?

Аля пожала плечами.

– Я слышала только, как Рина сказала: «Ты уверен, что это именно он?» А этот парнишка кивнул и сказал: «Да, и у меня нет никаких сомнений, что он проделывает этот трюк не впервые».

– А дальше?

– Все!

Что же, хоть какое-то начало. Вернувшись к себе в свой «Форд», Мариша полезла в справочник «Желтые страницы», который всегда валялся у нее на заднем сиденье. Увы, толстая книжка на этот раз подвела ее. Все фирмы там располагались не только в алфавитном порядке, но и по рубрикам. А Мариша понятия не имела, чем же занимается фирма «Фемида».

– В принципе, если судить по названию, ее деятельность должна быть связана с правосудием. Фемида – это ведь богиня правосудия. С повязкой на глазах и с весами в руках.

Но, увы, целиком полагаться на свое знание античной истории не следовало. Слишком часто название фирмы никак не совпадало с тем, чем она занималась. Например, Мариша точно знала, что некая фирма «Атлант» взяла на себя поставки фармацевтической продукции по регионам северо-запада. При чем тут гигант, поддерживающий, по легенде, небо, было не совсем понятно.

А фирма «Флора», это Мариша тоже знала совершенно точно, была обычным парикмахерским салоном, где из цветов был представлен только плющ в кашпо и несколько чахлых гераней. Магазин, где продавались спортивные тренажеры и прочие спортивные товары, назывался «Пион». То ли американские первопроходцы имелись в виду, то ли садовый цветок. А продуктовый магазин, где частенько отоваривалась сама Мариша, назывался «Рига», хотя прибалтийских товаров там было ничуть не больше, чем в любом другом супермаркете города.

Так что «Фемида» могла оказаться чем угодно. От ремонтной фирмы, специализирующейся на установке сантехники – всяких там унитазов, умывальников и прочего, до автомастерской, где вам по сходной цене могут перебрать мотор или поменять битое крыло.

– Позвоню по 09, – решила Мариша.

Но и в справочной городской службе Маришу не порадовали.

– Умные все стали! – заворчала операторша. – Вы не знаете, чем они занимаются, а мы искать должны?

– Ну, пожалуйста.

– Адрес говорите!

– Девушка, – растерялась Мариша, – откуда же адрес, если я даже не знаю, чем они занимаются? Девиз их вот я знаю.

Но девиз операторшу не заинтересовал. Заинтересовало ее другое.

– А зачем это вам фирма, которая бог знает чем занимается? Это даже как-то подозрительно выглядит. Я вас в таком случае сейчас соединю с платной справочной службой. Хотите?

Нет, Мариша совсем не хотела начинать весь разговор заново. И где гарантия, что в платной службе ей помогут?

– Ничего подозрительного в моей просьбе нет, – торопливо заговорила она. – Ровным счетом ничего подозрительного. Просто в этой фирме работает приятель одной моей хорошей подруги.

– И что?

– Он ее бросил! Уже неделю не берет трубку. А она в положении.

– Беременная, что ли? – проявила наконец интерес к разговору операторша. – Так пусть на аборт идет. Раз парень ее знать не хочет, чего ей одной с ребенком мыкаться?

– Но надо же ему сначала сообщить! И вообще, раз это и его ошибка, пусть хоть в расходах поучаствует. Как дешевые презервативы покупать, которые при первом же удобном случае лопаются, так тут он есть. А как за содеянное отвечать, так и нету его! Безобразие!

– Безобразие, – солидарно высказалась операторша. – Только по опыту скажу, с такого жлоба ничего вы не сострижете. Только нервы с подругой себе испортите.

– Но пусть хотя бы у него на работе узнают, какая он жадная скотина!

Операторша замолчала и задумалась. Идея мести показалась ей привлекательной. Должно быть, она и сама оказывалась в ситуации, аналогичной той, что придумала Мариша для своей несуществующей подруги. Потому что теперь операторша смягчилась и произнесла совсем другим голосом:

– Ладно, подожди минутку на линии. Попробую чего-нибудь отыскать.

И ведь отыскала! Не одну, а целых шесть «Фемид»! Ну и что? Много – не мало! Тепло поблагодарив операторшу, Мариша принялась обзванивать эти фирмы. Уже во второй ей повезло.

– Фирма «Фемида»! Мы решим ваши проблемы! – услышала она бодрый девичий голос. – Здравствуйте!

Свои проблемы Мариша привыкла решать сама. И, узнав точный адрес этой фирмы, положила трубку. Оставалось только поехать туда и поговорить с белокурым ангелочком Гариком или Павликом. Вряд ли он был жестоким убийцей. Ведь после встречи с ним Рина еще вернулась в ресторан, где ее видели многие сотрудники. И лишь затем отправилась на встречу со своей смертью.

На всякий случай Мариша позвонила Аю. Голос у девушки был какой-то странный. Мариша даже заподозрила, что Аю плакала.

– Что с тобой? – спросила она.

– Все в полном порядке.

– А дышишь чего так странно?

– Насморк.

Что же, может быть, и насморк. Только помнилось, когда Мариша уезжала сегодня утром из дома Серовых, Аю была в полном порядке. И никакого насморка не было в помине.

– Тебя там не обижают?

– Некому, – прогундосила Аю. – Все родственники куда-то разбежались. Остались только Василий с Аленой.

– Это слуги?

– Да.

– И что они? Тебе удалось выяснить, что это за парочка?

– Вроде бы все хорошо, но есть одна странность.

– Какая?

– Ну, там была такая ситуация. Сразу ты не поймешь.

– А ты объясни.

– Алена и Василий были на кухне. Меня они не видели. Алена сильно плакала, переживала за Рину. Я думала, что Василий тоже переживает. А он вдруг и говорит: «Чего ты, Наташка, ревешь? Рину убили. Но мы же теперь свободны! Можем уйти хоть завтра, хоть сейчас. Никто нас не держит!»

– А Алена что сказала в ответ?

– Что ты, говорит, Ванечка! Разве так можно! Рина для нас столько всего хорошего сделала.

Мариша была изумлена. Ванечка? Наташка? Но разве слуг Рины зовут не Василий и не Алена?

– Так и есть, – подтвердила Аю. – Для всех они Василий и Алена. Но вот между собой они общаются иначе.

Это было довольно странно. В принципе некоторые хозяева при приеме на работу домашней прислуги настаивают, чтобы те изменили свое имя. Но это происходит в том случае, если, скажем, новую прислугу зовут Катей, а старшую дочь хозяев тоже зовут Катей. Две Кати в одном доме – это неизбежная путаница. Но обычно изменения не носят столь радикальный характер. Новенькая Катя становится Кэт или Катрин.

И зачем же лишать человека собственного имени, если в доме Серовых не было ни другой Наташи, ни другого Ивана?

Фирма «Фемида» находилась в центре города, арендуя у какой-то гимназии хорошенький угловой флигелек, выходивший прямо в зелененький скверик. То есть по меркам центра города этот скверик был зеленым. Другими словами, тут имелся вытоптанный клочок земли размером шесть на четыре. Два вытянувшихся ввысь чахлых тополя, несколько обдерганных кустов то ли желтой акации, то ли чего-то похожего, под снегом не понять, и подобие клумбы в центре скверика.

И еще две клумбы были устроены в старых покрышках от «Лады» и располагались по обе стороны от входной лестницы. Наверное, летом тут было очень славно и сотрудники с удовольствием выходили в скверик, чтобы глотнуть немного свежего воздуха. Но сейчас было еще холодно, скверик был пуст и неприветлив, так что Мариша побыстрей проскочила внутрь флигеля.

– Мне нужен Павлик! – сообщила она первому же попавшемуся ей на пути сотруднику.

– Павлик? Какой Павлик?

– Он ездит на белой иномарке, уже тронутой ржавчиной, – принялась объяснять Мариша. – Сам из себя блондин. Весьма смазливый, можно сказать, с ангельской внешностью.

Сотрудник был в явном замешательстве. Но, на Маришино счастье, ее услышала проходящая мимо долговязая девица.

– Ах, так это наш Гарик! – воскликнула она.

– Гарька! – просиял и сотрудник. – Точно! А я голову ломаю, какой такой Павлик? Вроде бы нет у нас никаких блондинистых Павликов на белых иномарках.

– А Гарик есть?

– Есть.

– Я могу его видеть?

После непродолжительных выяснений оказалось, что Гарика в офисе сейчас нет. Но с минуты на минуту его ждут. Так что если Марише очень нужно, то она тоже может сесть и подождать его. Вот прямо тут, в холле, где стоит диванчик для посетителей. Мариша так и сделала. И чтобы ожидание не было бесплодным, принялась читать рекламные брошюрки, которые были в изобилии разбросаны повсюду.

Очень скоро она поняла, что «Фемида» что-то вроде отдела крупной газеты или журнала, специализирующегося на журналистских расследованиях. Не слишком громких или сенсационных дел, зато достаточно эффектных.

К примеру, заливают вас регулярно ваши соседи сверху. Не раз, и не два, и не три. А постоянно. На ваши возмущенные вопли никак не реагируют. А в худшем случае еще и хамят. Через суд действовать тоже не удается. Сам хозяин квартиры, потряхивая разными официальными бумажками, заявляет, что гол как сокол. А наедине еще и добавляет, чтобы вы губу не раскатывали на его денежки. Потому что платить он вам за ремонт не собирается. Ваш ремонт, ваши и проблемы.

И что делать в такой ситуации? Но вы знаете, что у третирующего вас соседа имеются сразу три машины и целый гарем содержанок. Значит, он человек не бедный, а просто жадный и подлый.

Вот вы и идете в «Фемиду», заказываете тут статью, а потом она выходит в свет, и весь мир узнает, что ваш сосед не только обижает вас, но еще и морит голодом двух своих детей от прежних браков, не выплачивая им ни копейки алиментов, хотя сам ездит на трех новеньких иномарках, каждая из которых записана либо на его знакомых, либо на родителей, либо еще на кого-нибудь. Квартиры тоже не его. И вообще, выходит, что он действительно гол как сокол и взять с него нечего.

Хотя прилагающаяся тут же фотография холеного дядьки с щеками, которые свисают до плеч, а еще больше пальцы сплошь в золотых печатках и с драгоценными камнями опровергают бредни самого мужика о том, что он буквально пухнет с голоду, потому и деткам своим не помогает.

Вы скажете, какой вам толк с того, что весь мир узнает вашего соседа как подлеца и гнусную скотину? Верно, материально, может быть, и никакой. Но не надо забывать про моральный аспект. Ведь это же так приятно сделать насолившему вам ближнему какую-нибудь гадость! Многие люди готовы платить за это, и платить немалые деньги.

Но гнусный сосед – это, так сказать, единичный пример. Кроме соседа, в «Фемиде» можно было заказать статью с расследованием на достающего вас конкурента или противного родственника. Мариша прочитала лишь несколько заметок, но уже поняла, что в «Фемиде» работают настоящие профессионалы. Иные их статьи с удовольствием печатали у себя крупные газеты и журналы. Таким образом, «Фемида» получала двойной гонорар. Со своих клиентов и от редакции газеты, которая печатала ее статью.

Заказчики тоже оказывались не в убытке. Ведь конечная цель этих людей как раз и заключалась в том, чтобы обнародовать сведения о поведении их противников или обидчиков для широкого круга читателей, сделать достоянием общественности, как говорилось раньше.

– Интересная история получается, – пробормотала Мариша. – И что же за дела были у покойной Рины с этими журналистами? На кого она хотела получить компромат?

Но чтобы ответить на этот вопрос, нужно было дождаться возвращения Гарика. Делиться клиентами, Мариша это уже поняла, в «Фемиде» было не принято. А Гарик между тем задерживался. Мариша уже начала беспокоиться, как бы и этого молодого человека не постигла судьба Рины, но тут он появился на пороге собственной прекрасной персоной.

– Вот и наш Гарик! – сообщила та самая долговязая девица, с которой Мариша уже немного познакомилась.

Впрочем, если бы она даже и не сказала ни слова, Мариша и сама догадалась бы, кто перед ней. Гарик в самом деле обладал поистине ангельской внешностью. Должно быть, она не один раз помогала ему в работе. Ну скажите на милость, кому в голову придет мысль, что такой прелестный юноша может зарабатывать себе на жизнь, копаясь за деньги в чужом грязном белье?

– Вы ко мне? – спросил он у Мариши. – По какому поводу?

– По поводу Рины.

– Какой Рины?

Мариша объяснила. Но ангелоподобный Гарик продолжал валять дурачка.

– Не знаю такой.

Мариша вздохнула. Все понятно, Гарик должен хранить их отношения с Риной в тайне. Интересно, известие о смерти последней освободит его уста от печати молчания? Оказалось, что освободило, и еще как! Гарик сначала побледнел, потом позеленел, а потом начал заикаться.

– К-как это убили?

– Очень просто. Задушили.

– Задушили?!

Казалось, Гарика поразил даже не сам факт смерти его клиентки, а тот способ, каким действовал убийца.

– Задушили? Другими словами… Это убийство?

– Да.

– Самое настоящее, ничем не прикрытое убийство? – продолжал настаивать Гарик. – Самоубийством там и не пахло?

– Вряд ли Рина сумела бы сама задушить себя своим шелковым шарфиком, а потом перевезти за город и оставить в лесу.

Гарик был явно поражен.

– Тогда это не он, – пробормотал он. – Нет, не он. Но кто же тогда? Ничего не понимаю!

Мариша тоже не понимала. Но очень хотела понять. Только вот как подступиться к этому Гарику, чтобы он раскрыл перед ней душу и поделился информацией? Вид у юноши был достаточно прожженный, несмотря на его ангельскую внешность. Настоящий ангелочек не будет работать в таком месте. И поэтому Мариша просто взмолилась:

– Помогите! Я знаю, у Рины были с вами какие-то дела. А теперь ее убили. Помогите найти ее убийцу.

Гарик покачал головой.

– Боюсь, я ничем не смогу вам помочь. Рина в самом деле заказала мне расследование насчет одного человека, относительно которого у нее возникли подозрения. Я это расследование для нее провел. И провел успешно.

– Другими словами, вы выяснили, что тот человек ей враг?

– Да.

– И кто он?

– Он не имеет к убийству отношения! – отрезал Гарик. – Не его стиль.

– Как же так?

– А так! Если бы убивал он, то уж постарался, чтобы убийство Рины было замаскировано под взрыв бытового газа, автомобильную аварию, пожар на даче или что-то в этом роде.

– Откуда точно знать? – пожала плечами Мариша. – Может быть, этому типу захотелось чего-то новенького. Убийца – есть убийца. Один раз убил так, другой – решил этак. Разве можно хоть в чем-то полагаться на человека, который пал так низко, что пошел на самое ужасное из всех возможных преступлений – на убийство?

Ее слова достигли цели. Гарик осекся. И уже не так рьяно кипел, отстаивая свою точку зрения. Пора было дожимать парня.

– Кто этот человек? – спросила Мариша. – Кто-то из окружения Рины?

– Да.

– И кто он?

– Я не могу сказать!

– Пойми: твоя скрытность поможет убийце уйти от ответственности, – завела Мариша знакомую песню. – И потом, если менты все равно докопаются до того, что уже знаешь ты, у тебя могут быть крупные неприятности.

– Какие еще неприятности?

– Посадят за сокрытие важных улик! За пособничество преступнику.

Гарик молчал. Кажется, он осознавал, что Мариша права. И это ему не нравилось.

– Так кто он? – повторила Мариша и услышала ответ:

– Ее муж.

Вот это фокус! У Мариши даже челюсть отвисла. Нет, недаром она подозревала тихого и милого господина Серова. Было в этом человеке нечто такое, что заставляло усомниться в том, что он такой уж тихий и безобидный, каким хочет казаться.

– И зачем же он убил Рину? Из ревности?

Гарик фыркнул.

– Ты хоть знаешь, что у Рины был любовник? Муж мог приревновать свою жену.

Гарик откровенно фыркнул.

– Вот уж ревность тут точно была ни при чем.

– Нет?

– Нет. Все браки господина Серова были всегда основаны на голом расчете. Расчет, расчет и еще раз расчет. Никаких чувств, только голые цифры.

– Как так?

– А так, что господин Серов был женат уже трижды. Не считая Рины. Рина – это у него четвертая жена.

– И что?

– А то, что все жены господина Серова были либо обеспеченными, либо откровенно богатыми дамочками.

– И при разводе он оттяпывал у них приличный куш? Так, что ли?

– Куш он получал, – кивнул Гарик. – Только никаких разводов не было.

– Но как же тогда он…

Мариша не договорила, потому что страшная правда начала закрадываться в ее голову. Ай да господин Серов! Ай да мерзавец!

– Так он отправлял своих жен на тот свет?

– Он или не он, а только больше года супружества с ним не выдерживала ни одна из жен.

– Они умирали? Но как?

– Несчастный случай.

– Три раза подряд? – не поверила своим ушам Мариша. – И правоохранительные органы не заинтересовались странной смертностью среди жен господина Серова?

– Как видишь, нет.

– А Рина заинтересовалась?

– Она случайно узнала, что ее муж был женат и прежде. И разумеется, удивилась, почему он ей об этом ничего не сказал.

– Ну да, довольно странная ситуация. Особенно если учесть, что женат мужчина был целых три раза.

– А так как Рина не была доверчивой простушкой, то сразу же заподозрила, что за скрытностью ее мужа стоит вовсе не желание уберечь ее от неприятных мыслей, а нечто большее. И гораздо, гораздо более неприятное.

– И она наняла тебя, чтобы ты провел расследование?

– Вот именно.

– И ты провел его?

– Сказал уже, да, провел. И сообщил Рине о полученных результатах. Для этого мы с ней и встречались у нее в квартире. А вовсе не для того, о чем насплетничали тебе ее соседки.

– Откуда ты знаешь про соседок? – ахнула Мариша.

– Нетрудно догадаться, – фыркнул Гарик. – Прекрасно знаю этот контингент! У всех женщин мозги работают в одном направлении. Всюду им чудится неземная любовь. Вот и Рина, уж на что была опытной и ушлой дамочкой, а все равно попалась на эту удочку про любовь. Напел ей господин Серов, что без ума от ее черных глаз, смоляных кудрей, что ничего-то ему от нее не нужно, одна только чистая любовь, потому что сам он вполне обеспечен. Рина и клюнула. Только потом уж у нее подозрения насчет муженька зародились. Да, видать, поздно было.

Мариша кивнула. Господин Серов нанес удар первым. Кстати, понятно, почему он изменил своим привычкам и просто задушил жертву. Рина примчалась к нему с разоблачениями, он не мог уже рисковать и тянуть дальше. Несчастный случай мог больше не прокатить. И он задушил Рину. Ее же собственным шарфиком.

– Но как же она так неосторожно! – воскликнула Мариша. – Сама сунулась к убийце, хотя знала, кто он такой!

– Все вы женщины одинаковы. Даже самые умные из вас ленятся пошевелить мозгами. А полагаются на одни чувства.

Но Мариша не обратила внимания на слова Гарика. Ее как раз посетила другая мысль.

– Слушай, а как же так? Ведь у господина Серова есть алиби!

– Небось покупал цветы в этот момент? – хмыкнул парень. – Да? Угадал?

– Не совсем.

– Где ошибся?

– Не цветы он покупал, а вазу. Дорогую китайскую вазу.

– Цветы, вазу, набор пряностей, шезлонг. Неважно! Лишь бы вещь была достаточно запоминающейся. И продавщица смогла бы подтвердить, да, был такой-то господин в такой-то час в нашем магазине. Серов всегда так действует. Уж я-то знаю! Спросят его следователи насчет алиби на время смерти его жены, и пожалуйста! И свидетели, готовые подтвердить, тоже имеются.

– Но как же так? – изумилась Мариша. – Как ему удается быть одновременно в двух местах? И в магазине, чтобы зарабатывать себе алиби? И на месте убийства?

– А ты подумай!

Мариша честно подумала. Но ничего подходящего, кроме раздвоения личности, не придумалось. Да и раздвоение личности у нее касалось больше психоэмоциональной сферы. О том, чтобы кому-то удалось разделиться на две самостоятельно существующие половинки, Марише что-то слышать не доводилось. Разве что в фантастических фильмах про инопланетян, пришельцев и сумасшедших ученых.

– Нет, не понимаю.

– А между тем все предельно просто. Наш господин Серов нашел себе двойника.

– Двойника?

– Ну да, человека, который при минимальной маскировке становится предельно похожим на самого Серова. И в назначенный день является в магазин, где сам Серов уже достаточно примелькался. К самим хорошо знающим его продавщицам, ясное дело, он не суется. Ходит поодаль, но так, чтобы они его видели. И разумеется, продавщицы потом с честным видом клянутся следователю, что Серов в момент убийства очередной его супруги находился у них в магазине или даже совершал покупку.

– А ты уверен?

– В чем?

– В том, что сейчас мне наплел!

– Наша работа тем и отличается, что мы никогда и ничего не утверждаем голословно! – оскорбился Гарик. – Разумеется, у меня есть доказательства. Есть показания продавщиц. Кстати говоря, со многими из них свежеиспеченный вдовец встречался после похорон очередной супруги.

Это окончательно изумило Маришу.

– Зачем?

– Чтобы закрепить эффект. Наивные девушки думали, что он столько времени проводил в их магазине исключительно ради их прекрасных глаз. И клялись, и божились следователю, что у мерзавца есть алиби, что он честнейший в мире человек и что безумно обожал безвременно погибшую супругу.

– А ты уверен, что Серова действительно не было в магазине, когда гибли его жены? Может быть, он все-таки там был?

– Нет, не было. На эту мысль меня натолкнула одна деталь. Показания уборщицы, в которых она удивлялась, что их постоянный покупатель вроде бы стал ниже ростом.

– И что?

– Я опросил продавщиц – свидетельниц в пользу господина Серова. И все они признались, что им так тоже показалось. Только они следователю о своих подозрениях не сказали, потому что не хотели навлекать неприятности на голову своего ухажера.

– Какой мерзавец! – невольно поразилась Мариша. – Так вот кто убийца!

– Угу.

– Как ловко он играл на чувствах своих женщин. Но теперь все! Теперь он должен поплатиться за все свои поступки! Гарик, мы идем в милицию!

– Ой, – скривился парень. – Не люблю я этого! Затаскают потом. А у меня других дел полно! Поважней.

– Нет ничего важней, чем торжество справедливости.

– Слушай, а может быть, я отдам тебе все документы, раз уж Рине они теперь все равно без надобности, а ты отнесешь их следователю? А?

В глазах Гарика стояла настоящая мольба. Парню смертельно не хотелось тащиться к следователю. Но Мариша была неумолима.

– Мы должны пойти вместе. Иначе что я скажу? Откуда у меня эти бумаги?

– Ну, сошлешься на меня, если уж иначе никак нельзя.

– Нет! Идем вместе! Иначе не получится!

В конце концов Марише удалось выволочь Гарика из «Фемиды» и вместе с документами, подтверждающими вину господина Серова как минимум по трем эпизодам, доставить парня к следователю. Однако следователь к бумагам Гарика отнесся несколько скептически.

– Ну и что? – произнес он. – Ну, подозрительно, понимаю, слов нет. Но это еще не прямые доказательства вины мужа нашей потерпевшей. Из этих бумаг отнюдь не явствует, что он готовил ее убийство или убийства прежних своих жен.

– Но ведь так не бывает, чтобы три раза подряд человек был женат и каждый раз его жены гибли бы от несчастного случая в течение одного года супружества.

– Подозрительно, слов нет, – пробормотал следователь. – Но… но бездоказательно. Вот если бы удалось найти человека, который изображал господина Серова, делая за него покупки в магазинах, пока сам Серов расправлялся со своими женами, тогда дело другое. Тогда я бы первым голосовал за то, чтобы задержать нашего вдовца по обвинению в убийстве.

Мариша покачала головой.

– Думаю, что найти этого человека не составит такой уж проблемы. Да, Гарик?

– А чего сразу я? – завелся молодой человек. – Чуть что, так сразу Гарик! Не знаю я, кто этот тип! Рина мне таких заданий не давала!

– Наверняка кто-то из окружения Серова. Приятель или даже друг.

– Доверить такое дело приятелю? Чтобы тот его выдал?

– А что такого Серов у него просил? Он ведь не киллера нанимал, чтобы убивать своих жен. Он их самолично убивал. А его приятель всего лишь совершал покупку в магазине. Что тут криминального?

– Но все равно этот приятель должен был знать, что у Серова жены мрут как мухи. И заметить странную закономерность. Что мрут они как раз в тот момент, когда он выполняет за Серова его роль, мелькая в магазине.

– Возможно, этот человек в чем-то зависит от Серова, – задумчиво произнесла Мариша. – Но так или иначе его надо найти. Он – ключ к разгадке всех преступлений.

Глава 8

Увы, как обычно, сказать оказалось куда легче, чем сделать. Как ни старались следователь, оперативники и почти насильно подключенный к делу Гарик, они так и не смогли найти в окружении господина Серова человека, который мог бы сыграть его роль.

– Хотя накладная борода и парик – эти две вещи кого угодно сделают похожими.

– Может быть, какой-нибудь безработный актер? У Серова есть контакты в артистической среде?

Второй вариант оказался более плодотворным. Такой артист, к удивлению ментов, нашелся очень быстро. Хотя он и не был близким приятелем Серова. Он вообще не был ничьим приятелем, так как был человеком с большими странностями, если не сказать – с задвигами. К примеру, он регулярно, но не слишком часто, ровно по одному разу в год лежал в психушке. Не за буйное поведение, а за свои идеи по организации этого мира, которые он настойчиво всем внушал. Окружающие его люди выдерживали ровно год, а потом он так надоедал им, что они сдавали его на принудительное лечение.

В больницу артист, надо сказать, ложился даже с удовольствием. Ему нравились врачи, которые уважительно выслушивали его идеи. И никогда не возражали ему и не осуждали, что частенько случалось в обычной жизни. Вообще, артист был существом безобидным, но ужасно доставучим. Он лез со своими откровениями к своим и чужим, так что про его манию знали все окружающие. И она настолько изумительно совпадала с тем, что было известно следователю о делишках Серова, что оставалось только удивляться, как это они на этого человека не обратили внимания раньше.

Вот и войдя в кабинет следователя, он тут же попросил два стула.

– Зачем вам одному сразу два стула?

– А я не один. Нас двое.

– Двое? – изумился следователь. – Ну… возьмите для второго тоже стул. Вон там в углу.

И что вы думаете? Этот тип, сохраняя полнейшую невозмутимость на физиономии, взял стул и поставил его рядом со своим.

– Садись, – велел он кому-то невидимому. – В ногах правды нет. Думаю, что разговор затянется. Этот человек пока что тебя даже не видит. А ведь мы похожи с тобой как две капли воды. Как он может тебя не видеть?

Дело в том, что артист был уверен: у каждого человека в этом мире есть двойник. И только обретя этого двойника, можно обрести самого себя.

– Вот меня зовут Арчи, – говорил он. – А моего двойника – Бальд. Вместе что получается? Правильно. Арчибальд. Только вдвоем мы создаем единое целое – гармоничное и счастливое.

В принципе в помешательстве бедного Арчи и его Бальда не было ничего опасного. И сам он был человеком мягким и отзывчивым. Если окружающие не пытались убедить его в том, что его идея – это полный бред, то он сохранял свои прекрасные качества. И поэтому просьбу своего знакомого – господина Серова – изобразить его самого, то есть не его самого, конечно, а его двойника, этот странный тип воспринял чуть ли не с восторгом. Отлично понимая, как тяжело приятелю без этого самого двойника.

– У меня-то самого двойник имеется, – без тени колебания заявил псих следователю, который тихо фонарел, недоумевая, как это они умудрились прошляпить такого явного подозреваемого. – Конечно, имеется, вот он сидит, на втором стуле. Вы его что же, до сих пор не видите?

– М-м-м… Смутно.

– Вы просто безнадежны, – вздохнул сумасшедший. – Впрочем, как и большинство людей. Вы посмотрите на моего Бальда! Ведь мы с ним на одно лицо!

Следователь тем временем разглядывал самого актера. На вид он не слишком смахивал на Серова. Но если нацепить ему бороду, очки и одеть подобающим образом, то да – будет похож! Вот только рост окажется чуть ниже. Как раз то, о чем и говорили свидетельницы.

К счастью, сумасшедший так увлекся своим помешательством, что охотно отвечал на все вопросы следователя касательно своих переодеваний в Серова, принимая интерес следователя за чистую любознательность. Подобно многим увлеченным собственной манией людям он не подозревал, что кто-то может и не интересоваться проблемой двойников. И поэтому делился со следователем всем, что делал сам для того, чтобы Серов почувствовал себя счастливым.

Следователь слушал, записывал, хотя в душе и сильно сомневался, что суд примет эти показания. Ведь дающий их человек был официально признан сумасшедшим. Уж не на это ли и рассчитывал хитрый Серов? Кто поверит показаниям психически неполноценного человека? Тем не менее следователь все записал. И получившаяся картина всерьез ошарашила его.

– Если верить показаниям этого чудака, то он переодевался в Серова несколько раз. Точное количество он не помнит. Но несколько совпадений имеется. Как раз в те дни, когда с женами господина Серова происходили несчастные случаи, вместо заботливого мужа покупки в магазине совершал Арчи. Разумеется, замаскированный под Серова.

– Значит, Рину убил ее муж – господин Серов? Убил ее, пока Арчи изображал его самого, покупая китайскую вазу?

– В том-то и дело, что нет! – озабоченно покачал головой следователь. – Арчи говорит, что последний раз он изображал двойника Анатолия Серова, кстати, если вам интересно, того зовут – Сей, больше года назад. Он даже обижался на Серова за пренебрежение своим двойником. Несколько раз звонил Серову, предлагал свои услуги, чтобы оживить Сея, но сам Серов неизменно отказывался от такой услуги.

– Ясно. Не имел на примете новой жертвы.

– Но как же быть с Риной?

– В магазине вазу покупал точно не Арчи, – покачал головой следователь.

– Псих не может врать?

– Зачем ему? Он фактически признался в пособничестве убийце во всех других случаях. Зачем ему покрывать его в случае с Риной?

Тем не менее, несмотря на колебания самого следователя, прокурор счел показания против Серова достаточно вескими, чтобы заключить последнего под стражу по подозрению в убийстве законной супруги и трех прежних жен.

Это известие вызвало бурю ликования среди родственников погибшей Рины. Настолько явное и неприкрытое, что становилось неприятно его наблюдать. Мариша со Смайлом и Аю продолжали гостить в доме Серовых. И лично стали свидетелями того, с какой радостью восприняли сестры и брат погибшей весть о том, что убийцей оказался именно Серов.

– Я так и знала, что это он! – восклицала Сима каждые пять минут или даже чаще.

Старая дева слонялась по дому, торжествующе сверкая глазами, подсчитывая стоимость доставшейся ей обстановки. При этом она терроризировала слуг, так что те все чаще стали поговаривать об увольнении. Но в одном слуги и родственники Рины были единодушны – преступник именно Серов.

– Мне его слащавая физиономия всегда казалась подозрительной, – добавляла Света. – И зачем Риночке понадобилось выходить замуж за этого подлеца!

– Мало что подлец! – добавлял ее муж. – Он еще и убийца!

– Мерзкий тип!

– И борода мне его тоже всегда казалась подозрительной.

– Ничуть она его не красила!

– И ведь сколько раз Рина предлагала ему сбрить растительность с лица. А он всегда отказывался!

– Теперь ясно, почему!

– И очки нацепил, хотя зрение у него было хоть куда! Сама лично видела, как он читал объявления на другой стороне дороги. Я ни буковки различить не могла, а он от корки до корки читал! Мошенник!

– Убийца!

– Пусть его судят!

– Посадят!

– Расстреляют!

Одним словом, мнение родственников было однозначным. Серов и есть убийца Рины! Бороду и очки с простыми стеклами он носил для того, чтобы его сообщнику было легче под него замаскироваться. Доверия к Серову в этом доме не было ни у кого. Конечно, убийца именно он. Как говорится, единожды согрешив… Нет, веры Серову не было ни у родственников жены, ни у следователя. Несмотря на то что сам Серов клялся и божился, что к убийству Рины не имеет никакого отношения. Впрочем, то же самое он говорил и по прежним трем эпизодам. Так что…

– Убийца Рины найден! – торжественно заявил Геннадий, обращаясь к Марише со Смайлом. – Вы отлично поработали. Огромное вам за это спасибо!

Несмотря на горячую и почти искреннюю благодарность, которая звучала в его голосе, нетрудно было догадаться о подоплеке его слов. Конечно, мы вам очень благодарны за вашу помощь и поддержку, но пора вам и честь знать. Загостились вы в нашем доме. Больше в ваших услугах тут не нуждаются.

– Что же, – нерешительно произнес Смайл. – Если вы считаете, что Серов – это и есть настоящий убийца, то…

Договорить ему не дали. Поднялся целый хор возмущенных голосов родственников Рины:

– Конечно, настоящий!

– А кто же, если не он?

– Трех жен на тот свет до Рины отправил. И Риночку – нашу девочку – не пожалел.

– Он и есть убийца! Никаких сомнений быть не может!

Однако у Мариши, как и у Смайла, был свой взгляд на произошедшее.

– Не спорю, Серов – преступник. И явно приложил руку к тому, чтобы три его первые жены отправились на тот свет. Но вот вопрос, причастен ли он к смерти Рины?

– А кто же?

– Конечно, он!

– Никаких сомнений!

Но у Мариши было полно сомнений. Алиби Серова было подтверждено продавщицами из магазина.

– Да они его просто спутали с этим психом!

– Как и в прошлые разы.

– Но Арчи уверяет, что на сей раз не ходил в тот магазин.

– Забыл! Он же сумасшедший! Разве можно полагаться на слова сумасшедшего!

Одним словом, родственники погибшей женщины стояли единым фронтом против Серова. Мариша их отлично понимала. Как выяснилось, никакого завещания Рина не оставила. Так что все ее имущество должно было перейти к мужу, то есть к Серову. За исключением ресторана «Шао-Линь». Владение на него было у Рины оформлено в партнерстве с братом Геннадием. И с условием, что в случае смерти одного из партнеров ресторан переходит в полное и безоговорочное владение второго партнера.

Но вот все остальное – загородный дом, квартира, машины и счета в банках – должно было отойти господину Серову. За неимением детей и родителей он был единственным наследником первой очереди. Так что никаких споров в суде возникнуть не могло. Брату и двум сестрам Рины обломился бы кукиш с маслом, а не наследство. Зато теперь, когда главный конкурент был устранен (ведь всем известно, убийца не может наследовать после своей жертвы), для них всех открывалось широкое поле наследования. И они не собирались терять завоеванных позиций.