Каен наблюдал, как ведьма неторопливо вошла вслед за леди Мэв. Он мог физически чувствовать, как магия растекается вокруг гостьи. Она выглядела более, чем ухоженно, для кого-то, кто долгие дни провёл в дороге и скитаниях. На ней не было обычной, полагавшейся всем монастырским ведьмам, глухой длинной мантии, только кожаный дорожный костюм, состоящий из узких брюк и безрукавки, подпоясанной вызывающе красным ремнём. Из-под безрукавки виднелись воздушные рукава белой блузки – как ни странно, несмотря на погоду, не покрывавшие её молочных плеч. Ей должно было быть холодно. Она заговорила, и спаси его Источник – как патетично звучало каждое слово! Ведьма обвела их всех взглядом и замерла, когда её глаза остановились на Каене.
Он задавался вопросом – может ли она определить, что он был Инквизитором, также легко, как любая местная колдунья, едва взглянув на него.
Был.
Неудивительно, что всем остальным так трудно об этом забыть, когда он и сам едва ли мог. Ведьма перестала болтать и просто посмотрела на Каена.
– Прошу прощения?
– Миренга, это сенешаль Каен Эскалибус. Он курирует наш гарнизон и поведёт наше войско, если мы пойдём в атаку на Сердце Бури. Тебе предстоит работать с ним над планами наступления. Это проблема?
– Нет, – сказала Миренга через мгновение. – У нас не будет проблем с совместной работой, не так ли, сенешаль? – выражение её лица изменилось, когда она заговорила, смягчилось. Вся бравада, с которой она вошла, казалось, растаяла. – Держу пари, мы составим пару, предназначенную судьбой.
– Странный оборот речи, даварская шутка? Ведь вы из Давара, с Туманных Островов, верно? – Каен пропустил, говорила ли леди Раймина об этом что-нибудь. Но она произносила слова так же, как его старые знакомые из Тёмных Земель и несколько работорговцев, которых ему приходилось допрашивать. Её волосы также были уложены скорее на южный манер, и украшения были слишком изысканными для севера. – Я не понимаю, почему у нас должны быть проблемы с совместной работой, если вы действительно хотите служить делу клана Мэв.
Её улыбка потухла, и Фиделия, другая советница Раймины, прочистила горло. Каен понял, что, возможно, его слова прозвучали несколько грубо.
– Простите ещё раз, как вас зовут? – он протянул руку, и Миренга на мгновение как будто смутилась. – На Севере мы пожимаем друг другу руку в знак приветствия, – объяснил он.
– О, прикосновение, да, конечно. Конечно, ты бы хотел прикоснуться ко мне, в таком случае… – Миренга снова улыбнулась и протянула руку в ответ. – Миренга из дома Магуайер.
– Архимаг?
– Просто маг, – сказала она так, как будто ожидала, что кто-то поймёт разницу.
– Дочь архимага, ожидается, что вы унаследуете титул после отставки или смерти старшего Магуайера, хотя ваши собственные образование и знания так же заслужили уважения.
– Именно так, – Миренга смотрела на их сцепленные руки. – Мы объявим об этом сейчас?
– Да, – Каен повернулся к леди Мэв. – Я буду работать с леди Миренгой над планами атаки Сердца Бури. Хотя это будет непросто, это крепость, которая знаменита как одно из самых укреплённых мест на всех островах, даже больше, чем королевская резиденция в Дариоме.
– Я верю в вас, сенешаль, – она улыбнулась и повернула голову, свет свечи блеснул на серёжках в её по-эльфийски изящном ухе. Они были прекрасны, но именно сегодня он смог думать только о том, сколько боли они должны были ей причинить.
– Итак, есть новости о мятежных Инквизиторах?
Олвик покачал головой, и они продолжили совещание, пока не исчерпали все возможности и не составили все планы, которые могли. Леди Раймина упомянула, что вечером собирается совершить обход войск, и спросила, не хочет ли Каен присоединиться. Они делали это вместе пару раз, но сегодня идея ему не понравилась. Ему стало интересно – какого цвета у неё глаза, и он предположил, что если бы они были родственными душами, он бы уже знал.
В Карибде он слышал истории о том, как дева Карин увидела своего избранного в первый раз и закричала: «Святые Яйца, так вот как на самом деле выглядит белое и светящееся дерьмо?». Карин клялась, что этого не было, но так или иначе баллады писали историю за неё.
И поскольку он остался здесь последним, очевидно, он должен был привести в порядок Ставку Командования. Он начал это делать, когда услышал, как за спиной кто-то прочищает горло. Каен оглянулся.
– О… леди Миренга.
– Просто Мирен, я настаиваю, учитывая… обстоятельства.
– Вы о том, что мы будем работать вместе?
Миренга рассмеялась, и это был весёлый звук, который нечасто услышишь в окружённой врагами маленькой крепости. Каен положил руки на рукоять своего меча и стал ждать, чтобы выяснить, в чём состоял юмор. Смех Миренги затих.
– Сенешаль? Теперь мы одни, мы можем поговорить откровенно.
– Конечно, хотя после всех тягот вашего путешествия, полагаю, разговор о тактике может подождать до завтра.
Миренга выглядела озадаченной.
– Каен, какого цвета мои глаза? Мне всегда было интересно.
– Ах… – Каен понимающе кивнул. – Извините, это то, о чём вам лучше спросить кого-то другого. Я пока не встретил свою избранницу. Приношу свои извинения, я всё вижу только в сером, – он наблюдал, как Миренга втянула воздух, как будто тонула. – Мирен? – он потянулся к ней, но девушка отступила. – Вам плохо?
– Просто всё это интригует меня, вот и всё, – сказала Миренга через мгновение. Каен мог наблюдать, как она берёт себя в руки, собирает кусочек за кусочком, и при этом никак не демонстрирует того, насколько разбитой она была мгновение назад. Но затем она выпрямилась, улыбка вернулась на место, вся первоначальная бравада вернулась. – Завтра. О тактике. Хорошая мысль. Просто немного устала. Здесь так холодно…
Каен быстро написал несколько строк на клочке пожелтевшего пергамента.
– Вот, отнесите это коменданту. Это тот парень, который стоит во дворе возле палаток. Он подберёт для вас более тёплую одежду.
– Моя благодарность, – откликнулась Миренга, бросив на него последний взгляд, который Каен не смог прочитать.
Он закончил прибираться в комнате, а затем запер дверь. Завершив по дороге ещё несколько дел, Каен, в конце концов, добрался до своей палатки. Шкатулка с эликсирами стояла в сундуке на земле. Прошло два месяца, по словам целителя, с которым он консультироваться. Первый этап его очищения должен был окончиться в эти дни. Он знал, что впереди долгий путь в шесть месяцев или около того, поскольку его органы всё ещё продолжают расщеплять то, что было в крови и осело в мышцах, проникло в кости. Он знал, что следует ждать приступов боли и обжигающей жажды, но это уже не имело значения.
Шесть месяцев. Может быть, целых восемь или девять, когда он зависел от этой дряни почти десять лет.
Но он был свободен, эликсиры никогда больше не коснутся его губ.
Он был бы свободен…
Ходили слухи, что эликсиры отравляли Хранителей, так что они никогда не находили своих родственных душ, что Пыль блокировала связь. Что Церковь хотела, чтобы поборникам её веры никогда не приходилось выбирать между служением вере и связью с другой душой. Но даже после всего, что видел, он не мог поверить, что Церковь может быть настолько жестокой.
Когда Каен засыпал, он удивился, что думал о пергаменте как о пожелтевшем. Он не знал, как выглядит жёлтый. Но теперь, похоже, начал понимать. Странно. Мысль была забыта до того, как смогла закрепиться в его памяти.
Прошло совсем немного времени с тех пор, как Миренга приехала сюда. Замок Мэв стоял на самом высоком утёсе, нависавшим над бурным океаном серверных островов.
Вот уже год, как над материком свирепствовали жестокие битвы – те, что далеко на востоке называли «Бурей Чернобога», а здесь, на западе, именовали просто – Небесным Штормом.
Никто не знал, что именно послужило началом катаклизмов и войн, теоретики строили концепции, искали объяснений… Там, откуда пришла Миренга, там, где правила древняя магия нарда фейри, не было принято размышлять о подобных вещах. Дети фейри привыкли делать то, что хотели, здесь и сейчас.
И её мать сказала бы, что поэтому Миренга покинула родную страну, но было что-то ещё.
Миренга не хотела подчиняться, это был факт. Гордая дочь Сумеречного двора, наследница самой древней крови на всех Призрачных Островах, она не привыкла слышать приказов.
Но здесь, на земле людей, происходило нечто большее, чем хотела думать её мать. Здесь изначальные силы готовились сойтись в такой битве, после которой могло не остаться ни живых, ни мёртвых.
Миренга поняла это не сразу. Она ходила по этой земле, бродила беглянкой среди людей, смотрела на них. Смотрела на их вождей и на тех, кто направляет их жизни.
И чем больше она видела, тем больше приходила к выводу, что не может оставаться в стороне.
Пока в один прекрасный день её дороги не пересеклись с леди Райминой.
Миренга знала – верила – что Раймина пытается сделать. Как множество доблестных воинов сражалось с Бурей на материке, так и Раймина пыталась изгнать тьму с окрестных земель. И Миренга почувствовала, что хочет пойти за ней.
Она тогда ещё не знала, что ждёт её в замке Мэв.
«Течёт ли в нём тоже древняя кровь?» – задавала она себе вопрос, стоя на крепостной стене и глядя на башню, в которой едва теплился огонёк. Сенешаль Каен работал каждую ночь. Миренга видела этот свет каждый раз, когда шла из таверны в комнаты, предназначенные ей Райминой. Она знала, что он не спит и не пьёт, как многие кругом. Она не знала только, что именно заставляет его вести ту жизнь, которую он ведёт.