Читай, пиши, управляй: блокчейн как новая эра интернета - читать онлайн

Глава 1. Почему сети важны

Дизайн сети – это судьба.

Сети представляют собой организационную структуру, позволяющую миллиардам людей осуществлять разумное взаимодействие. Они определяют мировых победителей и неудачников. Их алгоритмы решают, куда будут течь деньги и что окажется в центре нашего внимания. Структура сети определяет, как она будет развиваться и где окажутся сконцентрированы богатство и власть. Учитывая огромные масштабы современного интернета, решения по проектированию ПО, даже, казалось бы, самые незначительные, могут быстро приводить к последствиям, способным запустить мощный каскадный эффект. При анализе власти в интернете, Сети сетей, центральным становится вопрос, кто контролирует тот или иной его сегмент.

Вот почему люди, которые критикуют индустрию технологических стартапов за то, что в ней делается больший упор на цифровой, чем на физический мир – на «биты», а не на «атомы», – бьют, что называется, по ложной цели[27]. На самом деле влияние интернета простирается далеко за рамки цифровой сферы. Оно пересекает, пронизывает и формирует социально-экономические ландшафты огромного масштаба.

Вышеупомянутую претензию поддерживают даже инвесторы, работающие в сфере высоких технологий[28]. Питер Тиль, венчурный капиталист и соучредитель PayPal, однажды сказал: «Мы мечтали о летающих автомобилях, а вместо этого получили 140 символов». Речь, понятно, идет о Twitter, которая изначально ограничивала длину сообщений 140 символами; но, по сути, Питер высмеял якобы легкомыслие всей индустрии высоких технологий, одержимой программными продуктами.

Твиты, возможно, на первый взгляд и правда легкомысленны, но сегодня они влияют на все, от личных мыслей и мнений людей до результатов политических выборов и последствий пандемий. Люди, утверждающие, что современные технари недостаточно сосредоточены на таких проблемах, как энергетика, продовольствие, транспорт и жилье, упускают из виду, что цифровой и физический миры взаимосвязаны и тесно переплетены. И интернет-сети служат посредниками во взаимодействиях большинства людей с «реальным миром».

Слияние физического и цифрового происходит постепенно и незаметно. В научной фантастике автоматизация иногда изображается как процесс видимый и прямолинейный: одни физические вещи заменяются другими. Но на самом деле она в основном происходит не напрямую – физические объекты постепенно и, по сути, незаметно преобразуются в цифровые сети. Роботы ведь не заменили людей в турагентствах. Скорее, поисковые системы и туристические сайты взяли на себя некоторые задачи людей. Почтовые отделения (и даже почтовые ящики) все еще существуют, но после появления электронной почты в них обрабатываются гораздо меньшие объемы корреспонденции. Появление персональных летательных аппаратов не уничтожило физическую отрасль авиаперевозок, но интернет-сервисы вроде видеоконференций во многих случаях устранили саму потребность в перемещениях людей по миру.

Мы мечтали о летающих автомобилях, а вместо этого получили Zoom.

Люди склонны недооценивать цифровой мир, потому что интернет пока еще нам в новинку. Обратите внимание на язык, который мы используем. Согласитесь, подчинительные префиксы вроде «e-» в терминах email (электронная почта) и e-commerce (электронная торговля) принижают ценность цифровой деятельности по сравнению с ее аналогами из «реального мира», где мы говорим просто «почта» и «торговля». А между тем почта все чаще становится электронной, как и торговля. Люди, которые видят в физическом мире единственную реальность, не осознают, где они проводят все больше времени. Такие инновации, как социальные сети, поначалу воспринимались как легкомысленные и несерьезные, а теперь во многом определяют форму чего угодно, от всемирной политики, бизнеса и культуры до мировоззрения каждого пользователя.

Новые технологии, безусловно, будут способствовать дальнейшему объединению и слиянию цифрового мира с физическим. Искусственный интеллект сделает компьютеры гораздо умнее. Гарнитуры виртуальной и дополненной реальности улучшат качество пользовательского опыта, сделав его еще более иммерсивным. Подключенные к интернету компьютеры, встроенные в объекты и локации, – их еще называют устройствами «интернета вещей», – будут все больше проникать в нашу среду. Скоро все вокруг нас будет оснащено датчиками для понимания мира вокруг, а также механизмами для его изменения. И посредниками станут интернет-сети.

Так что да, они очень-очень важны[29].

На базовом уровне сети – это, по сути, списки связей между людьми или вещами. В интернете сети часто каталогизируют то, на что человек может направить внимание. Они также обеспечивают информацией алгоритмы, которые впоследствии курируют это внимание. Когда вы посещаете ленты в соцсетях, эти алгоритмы, исходя из ваших предполагаемых интересов, подбирают соответствующий контент и рекламу. «Лайки» в медиасетях и рейтинги на торговых площадках направляют поток идей, интересов и импульсов в определенное русло. Без такого курирования интернет был бы просто диким потоком, неструктурированным, заливающим всех и вся, непригодным для использования.

Экономика интернета существенно повышает эффективность сетей. В промышленной экономике корпорации наращивают мощь главным образом за счет объема и масштаба; благодаря всевозможным способам снижения производственных затрат. Снижение предельных издержек производства больших объемов стали, автомобилей, фармацевтических препаратов, газировки и чего угодно обеспечивает существенное преимущество перед конкурентами тому, кто владеет средствами производства и инвестирует в них деньги. В интернете же издержки дистрибуции незначительны, поэтому мощь в основном накапливается другим способом: через сетевые эффекты. Они обусловливают рост ценности и полезности сети при добавлении к ней каждого нового узла или очередной точки соединения. Узлами могут служить телефонные линии, транспортные хабы (например, аэропорты), коммуникационные технологии (например, компьютеры) и даже люди. Закон Меткалфа, одна из самых известных формулировок сетевого эффекта, гласит, что полезность сети растет квадратично, пропорционально количеству узлов в квадрате (увеличивается в степени 2). С точки зрения математика, сеть из десяти узлов в двадцать пять раз полезнее и ценнее, чем сеть из двух узлов; сеть с сотней узлов в сто раз ценнее сети с десятью узлами и т. д. Этот закон получил название в честь Роберта Меткалфа, соавтора Ethernet и основателя производителя электроники 3Com. Роберт Меткалф популяризировал эту идею еще в далекие 1980-е[30].

По мнению некоторых экспертов, в этот закон следует внести изменения, поскольку не все сетевые подключения одинаково полезны[31]. В 1999 году Дэвид Рид, еще один ученый-компьютерщик, предложил свою версию[32]. Закон Рида гласит, что полезность сетей находится в экспоненциальной зависимости от числа ее участников. Эта формула и правда отлично подходит для социальных сетей, узлами которых оказываются люди. У Facebook^♦, например, почти 3 млрд активных пользователей в месяц[33]. Следовательно, согласно закону Рида, полезность данной сети составляет ни много ни мало 2 в трехмиллиардной степени. Это число огромно: чтобы просто распечатать его на принтере, потребуется 3 млн листов бумаги.

Впрочем, какой бы способ оценки полезности сети вы ни предпочитали, одно ясно: этот показатель растет, причем очень быстро.

Логично предположить, что в интернете, Сети сетей, сетевые эффекты не могут не доминировать. Люди группируются вокруг других людей. Такие сервисы, как Twitter, Instagram^♦ и TikTok, ценны и полезны потому, что ими пользуются сотни миллионов. То же верно и в отношении многих других сетей, составляющих интернет. Чем больше людей обменивается своими идеями в информационной сети, тем она богаче. Чем больше людей отправляет сообщения по электронной почте и в WhatsApp, тем более важны и актуальны эти коммуникационные сети. Чем больше людей ведет бизнес, используя Venmo, Square, Uber и Amazon, тем ценнее и полезнее эти торговые площадки. Таково правило: больше людей – больше полезности.

Сетевые эффекты превращают в мощную лавину, в общем-то, не слишком значительные преимущества. Когда контроль над сетью в руках корпораций, они, как правило, очень ревностно охраняют свои преимущества, поэтому уйти из сети крайне трудно. Если вы создали сообщество в корпоративной сети, уход из нее будет означать потерю своей аудитории; вы уйдете с пустыми руками, а такое мало кому приятно. Этим, кстати, отчасти объясняется, почему власть постепенно консолидировалась в руках пятерки крупных технологических компаний. И если пагубная тенденция сохранится, интернет может в итоге стать еще более централизованным и управляемым могущественными посредниками, которые используют всю свою мощь для вытеснения из сетей новаторства и творчества. Если мы это не остановим, нам не избежать экономического застоя, скучного однообразия, низкой продуктивности и неравенства.

Некоторые политики пытаются сдерживать крупнейшие интернет-компании с помощью регулирования. Для этого они, например, блокируют попытки приобретения ими конкурентов и предлагают разделить эти компании на части[34]. В рамках других регуляторных предложений от них требуют взаимодействия и операционной совместимости, что позволит облегчить интеграцию сетей[35]. Тогда пользователи могли бы при желании переносить свои контакты куда угодно, а также читать и публиковать контент в разных сетях, в соответствии с их предпочтениями. Судя по всему, некоторые из этих предложений действительно помогли бы обуздать распоясавшихся старожилов и освободить место для конкурентов, но лучшее долгосрочное решение заключается в том, чтобы построить с нуля новые сети, которые не приведут к концентрации власти по той простой причине, что они не смогут это сделать.

Многие щедро финансируемые стартапы пытаются сегодня построить новые корпоративные сети. Но даже если им это удастся, они неизбежно воссоздадут и проблемы этих сетей. Нам нужны бунтари нового типа, которые смогут не только победить корпоративные сети на рынке, но и обеспечить серьезную общественную выгоду. Точнее, нам нужны сети, обеспечивающие преимущества, подобные тем, что появились когда-то благодаря открытым сетям протоколов без разрешений, характерным для раннего интернета[36].

Глава 2. Протокольные сети

Осенью 1969 года американские военные запустили первую версию интернета – ARPANET, названную в честь Агентства перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (ARPA – Department of Defense’s Advanced Research Projects Agency)[38].

В последующие несколько десятилетий развитие интернета происходило под руководством широкого сообщества исследователей и разработчиков. Эти теоретики и практики принесли с собой традицию открытого доступа. Они верили в свободный обмен идеями, равные возможности и меритократию. По их мнению, контроль должен принадлежать людям, которые пользуются услугами интернета (их так и назвали – пользователями). Структура и управление первых исследовательских сообществ, консультативных и оперативных групп воплощали в себе эти ранние демократические идеалы.

И в начале 1990-х, когда интернет вышел из-под крыла правительственных и научных кругов к мейнстримным пользователям, он взял с собой эту культуру. К Сети присоединялось все больше людей, и они наследовали этот эгалитарный дух. Киберпространство было действительно открытым. Как писал в 1996 году в своей «Декларации независимости киберпространства» Джон Перри Барлоу, поэт-активист, а иногда и автор текстов группы Grateful Dead, «мы создаем мир, в который каждый может войти без каких-либо привилегий или предубеждений, обусловленных расой, экономическим положением, военной силой или местом рождения»[39]. Словом, интернет олицетворял свободу и новое начало.

Тот же дух пропитывал и саму технологию. интернет зиждился на публичных протоколах, которые представляли собой набор правил для компьютеров – участников сетей. В древности «протоколами» (от греч. prōtokollon) называли «первый лист тома», часто с оглавлением. Со временем это слово стало означать перечень «дипломатических условностей», а позже, уже в ХХ веке, – «технические стандарты для программного обеспечения». Этот последний, высокотехнологический, контекст широко распространился с появлением ARPANET, ведь протоколы – доступные и открытые для всех – легли в основу развития интернета.

Воспринимайте их как аналоги естественных языков, скажем, английского или суахили. Они позволяют компьютерам взаимодействовать друг c другом. Если вы станете говорить как-то иначе, есть шанс, что другие люди вас не поймут. Выражаясь техническим языком, вы прекратите взаимодействие с ними. А еще, имея достаточное влияние, вы можете изменить то, как говорят другие, ведь диалекты способны превращаться в новые языки, но только если к вашему сообществу присоединятся новые участники. Словом, для нормального функционирования и протоколов, и языков требуется консенсус.

Протоколы лежат слоями друг на друге и в итоге – на вычислительных устройствах, образуя так называемый стек[40]. Компьютерщику полезно знать все слои стека, как и нюансы между ними. Известная модель OSI (Open Systems Interconnection – модель взаимодействия открытых систем) идентифицирует семь слоев. Для нашего обсуждения достаточно представить себе три слоя. Самый нижний состоит из аппаратного обеспечения: серверов, ПК, смартфонов, подключенных к интернету устройств, таких как телевизоры и видеокамеры, а также сетевого оборудования, которое все это объединяет. Другие слои строятся на этом фундаменте.

Сразу поверх физического уровня идет сетевой, известный как интернет-протокол, или IP (internet protocol)[41]. Он определяет форматирование, адресацию и маршрутизацию пакетов информации между узлами первого уровня. Данный стандарт был разработан в 1970-х Винтоном Серфом и Робертом Каном, исследователями той же лаборатории, в которой создали ARPANET. (Позже ее переименовали в DARPA; она также участвовала в изобретении таких футуристических технологий, как транспорт-невидимка и GPS.)[42]. Сеть официально завершила внедрение интернет-протокола 1 января 1983 года; большинство людей считают эту дату днем рождения интернета.

Далее, над интернет-уровнем, находится уровень приложений, названный так потому, что именно здесь к сети подключаются пользовательские приложения. В основном он определяется двумя протоколами, первый из них – электронная почта. Протокол, управляющий ею, называется Simple Mail Transfer Protocol, или SMTP[43]. Джон Постел, исследователь из Университета Южной Калифорнии, создал его для стандартизации электронной почты в 1981 году, мощно поспособствовав ее широкому распространению. Как рассказывают Кэти Хафнер и Мэтью Лайон в своей истории интернета, книге «Там, где волшебники не спят допоздна» (Where Wizards Stay Up Late): «Точно так же, как пластинку первоначально изобрели для меломанов и аудиофилов, но потом она породила целую индустрию, электронная почта до поры до времени росла и крепла в ARPANET в среде элитного сообщества ученых-компьютерщиков, а потом расцвела, заполонив собой, словно планктон, весь интернет»[44].

Второй протокол, на почве которого тоже расцвели многие приложения, – Веб, или протокол передачи гипертекста, он же HTTP (hypertext transfer protocol). Британский ученый Тим Бернерс-Ли изобрел его – а также язык разметки гипертекста, или HTML (hypertext markup language), – для форматирования и рендеринга сайтов в 1989 году, когда работал в швейцарской физической лаборатории CERN. (Обратите внимание: люди часто используют понятия «интернет» и «Веб» как взаимозаменяемые, но это разные сети: первая соединяет устройства, а вторая связывает страницы.)

Благодаря простоте, универсальности и открытости электронная почта и Веб были приняты на ура. После создания этих протоколов программисты кодифицировали их в почтовые клиенты и браузеры, многие с открытым исходным кодом. В результате любой желающий мог загрузить такой клиент (сегодня большинство людей назвали бы это приложением) и присоединиться к сети. Клиенты базируются на протоколах и позволяют пользователям получать доступ к лежащим в их основе сетям и участвовать в их работе. Они похожи на порталы, или шлюзы, открывающие путь к сетям с протоколами.

Люди взаимодействуют с протоколами через клиенты. Например, Веб начал становиться массовым только после того, как в 1993 году дебютировал один из таких клиентов – удобный для пользователей браузер Mosaic[45]. Сегодня самыми популярными считаются проприетарные браузеры, такие как Google Chrome, Apple Safari и Microsoft Edge, а самыми популярными почтовыми клиентами – Gmail (проприетарный, размещенный на серверах Google) и Microsoft Outlook (загружаемый на локальные компьютеры). Широкий спектр ПО, как проприетарного, так и с открытым исходным кодом, также остается доступным для работы веб-серверов и серверов электронной почты.

Коммуникационная система, легшая в основу интернета, проектировалась как децентрализованная и благодаря этому достаточно устойчивая и надежная, чтобы пережить ядерный удар. Она трактовала все узлы как равноправные и в результате могла бы продолжать функционировать даже после уничтожения некоторых ее частей. Электронная почта и Веб унаследовали эту философию. Все узлы в них «одноранговые»; ни один не имеет никаких преимуществ перед остальными.

Однако один компонент интернета спроектировали иначе. Он контролировал специальную функцию: присвоение имен.

Это обязательное требование для любой сети. Имена – базовые виды аватаров, важнейших компонентов для построения сообществ. В Twitter меня, например, зовут @cdixon, а мой сайт называется cdixon.org. Эти удобные и понятные имена облегчают другим людям задачу найти меня и связаться со мной. Если кто-то хочет на меня подписаться, добавить меня в друзья или прислать мне что-нибудь, он легко делает это по ссылке на одно из моих имен.

У машин тоже есть имена. В интернете компьютеры знают друг друга под так называемыми адресами интернет-протокола – наборами чисел, которые трудно запомнить человеку, но не машине. Представьте, что вам нужно набирать многозначное число для каждой веб-страницы, которую вы хотите посетить. Пролистываете «Википедию»? Вводите 198.35.26.96. Ищете видео на YouTube? Набирайте 208.65.153.238. Человеческой памяти не обойтись без каталогов, подобных спискам контактов в телефонах.

Одна организация на протяжении 1970–1980-х вела официальный интернет-каталог[46]. Сетевой информационный центр Стэнфордского исследовательского института собрал все адреса в один файл HOSTS.TXT, который постоянно обновлялся и распространялся по всей Сети. Каждый раз, когда менялся какой-то адрес или к Сети присоединялся очередной узел (что случалось часто), всем приходилось обновлять файл хостов. Сеть быстро росла, и со временем эта задача стала крайне сложной. Людям нужна была менее громоздкая система, способная служить единым источником истины.

Ею стала система доменных имен, или DNS (domain name system)[47]. Пол Мокапетрис, американский ученый-компьютерщик, предложил это решение в 1983 году[48]. Технически оно было сложным, но легшая в его основу идея отличалась удивительной простотой: преобразовать доменные имена, удобные для человеческого восприятия, в IP-адреса физического компьютера. Система эта была иерархической, но при этом распределенной. На верхнем уровне определенная совокупность международных институтов: правительственных организаций, университетов, компаний, некоммерческих организаций и т. д., – управляла набором из тринадцати корневых серверов, и по сей день являющихся высшими арбитрами системы.

Начиная с 1980-х и на протяжении всех 1990-х, в годы бурного развития коммерческого интернета, команда под руководством Джона Постела внедрила и способствовала развитию DNS в Университете Южной Калифорнии[49]. В 1997 году журнал The Economist определил роль этого человека так: «Если в Сети действительно есть бог, то его, вероятно, зовут Джон Постел»[50]. Но по мере дальнейшего развития интернета возникла потребность в более долгосрочном решении проблемы управления DNS. Осенью 1998 года правительство США инициировало передачу надзора за пространством имен в интернете новой организации – некоммерческой Корпорации по управлению доменными именами и IP-адресами (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers), или ICANN. В 2016 году ICANN стала независимой и перешла на глобальную модель с распределенным участием; она осуществляет надзор над системой, которую мы используем сегодня[51].

Система DNS крайне важна для эффективной работы интернета. Когда вы ищете в браузере определенный сайт, скажем, google.com или wikipedia.org, ваш провайдер прогоняет запрос через специальный сервер, называемый DNS-преобразователем, который запрашивает дальнейшие указания у серверов домена верхнего уровня, ответственных за расширения, в данном примере.com или. org. Далее серверы верхнего уровня указывают на серверы более низкого уровня, которые предоставляют вашему браузеру соответствующие IP-адреса и приводят вас к цели. В целом этот процесс называется DNS-поиском, и вы проходите его буквально за мгновения каждый раз, когда хотите посетить какой-либо сайт. (Чтобы ускорить поиск, поставщики DNS также сохраняют, или, научно говоря, кэшируют, IP-адреса на серверах, расположенных ближе к пользователям.)

Протоколы, лежащие в основе электронной почты и Веба, бесплатны – за исключением DNS, которая взимает небольшую плату, идущую ICANN и интернет-регистраторам. Пользователь, который внес плату (обычно около 10 долл. в год) и не нарушает закон, может делать со своими доменными именами что угодно. Он может покупать и продавать их или оставлять себе бесконечно. По сути, это больше похоже на налог на собственность, чем на арендную плату.

Имена – важный рычаг контроля сетей. В Twitter и Facebook^♦