– Надо увозить ее отсюда, старик, – Фейс мрачно следил, как домработница шустро приводит пол на кухне в порядок. – Могут подумать, что у тебя есть слабость, а у нас тут нет поддержки, сам знаешь.
– Все по плану, не нервничай.
Он огладил серебристую шкурку лосося – большой рыбины, разложенной на столе, и медленно вытащил нож из чехла. Деба тяжело вздохнула в руке, но от нее критика не обидна – ей можно. Да, рука дрожит, мысли мечутся, и в таком состоянии лучше вообще не хвататься за нож. Но тогда Элль останется голодной.
Не правда – он хотел все исправить. Но хватит ли терпения? А чтобы не наделать глупостей, нужно было занять руки.
– Уверен? – усмехнулся Фейс, ставя локти на стол. – Я наблюдал за ней – вся комната вдребезги.
«Стоим друг друга», – подумалось вдруг, и губы изогнулись в улыбке.
– Помолчи… – выдохнул он и прикоснулся лезвием к спинке рыбы. Черт, в этом было что-то особенное! Страшно вспомнить, сколько лосося перепортил, пока учился его разделывать. До сих пор воротит от одного запаха.
Фейс завороженно замер и в очередной раз не смог сдержать изумленного вдоха, когда на доске остались лишь ровные перламутровые кусочки филе.
– Мда, на тебя билеты продавать можно, – покачал друг головой. Дальше на разделочный стол лег авокадо. – Что будет? – ерзал нетерпеливо Фейс.
– Язык болтуна, фаршированный чесноком, – в руках блеснул ножик тоньше и изящней.
– И как я тебя терплю? – проворчал темнокожий, но покладисто замолчал.
Мякоть авокадо упала на дно стеклянной миски, туда же – морская соль, немного молотого перца…
– Васаби?
– Не можешь долго молчать, да? – оскалился, выкладывая горчицу в центр миски и поливая соком лайма.
– Дашь попробовать?
– Угу… – рассеянно кивнул и повернулся к плите.
– Как в ее спальне убраться-то? Может, на кофе ее пригласить?
Марша как раз вернулась с чистым ведром для осколков и вопросительно уставилась на хозяев.
– Займись этим, – кивнул он в сторону комнаты, – пусть на кровать залезет, пока Марша все уберет. И, Фейс, – окликнул он темнокожего, – она у меня дикая, поосторожней.
Тот закатил глаза:
– Пойдемте, Марша.
Нужно было озаботиться таймером – рыбе требовалась всего минута, да и Элль ее любила чуть ли не сырой – но все мысли были о ней. Он прислушивался к звукам в коридоре, машинально выкладывая лосось на сковороду в раскаленное масло. Провернулся тихо ключ, еле слышно скрипнула дверь…
– А, черт! – ругнулся в сердцах, едва не перевернув сковородку. Пережарил! Где там этот чертов таймер? Еще и палец обжог. – Дебил.
– Киран, она курить просит, – нарисовался вдруг рядом Фейс.
– Обойдется, – прорычал сквозь зубы.
– Старик, это черезчур, – осторожно заметил темнокожий, как бы невзначай отходя на шаг от стола, – резко бросать вредно. Она к утру не только побьет оставшееся – дырку проколупает в двери, когда поймет, что панорама бронированная…
– Твою мать, – стиснул кулаки и уперся ими в столешницу.
– Дай время. Окей?
Он уже почти кивнул, когда что-то грохнуло в коридоре и мимо пронеслась рыжая.
– Марша! – Придержал он Фейса, который уже едва не рванул за беглянкой, кивая в сторону комнаты. – Я сам.
Бежать тут некуда, поэтому он не спеша направился к распахнутой настежь двери и вышел на улицу. Срывающееся дыхание долетало откуда-то сбоку – видимо, Элль уже опробовала замок на воротах на прочность и теперь металась по саду.
– Надеюсь, ты не убила Маршу? – повысил он голос, направляясь на звук. Коротко стриженый газон уже успел просохнуть после утреннего полива и теперь приятно пружинил под босыми ногами. Участки тут стоили баснословно дорого и были не очень большими. Девушка металась вдоль ограды в поисках возможности перелезть. Услышав его приближение, Элль развернулась к нему и вжалась в кирпичную стенку. – Ну и куда ты собралась? – он старался быть бесстрастным, но получалось плохо. Растрепанная, запыхавшаяся и испуганная, она вызывала одно безудержное желание – схватить и утащить в свою комнату. – Куда, Элль?
Она тяжело сглотнула, прислонившись затылком к ограде, и молчала.
– Я же сказал, ты – моя. Ты не нужна больше агентам, защищать тебя не будут…
– Почему? – вскинула она голову. – Зачем я нужна тебе?
Он шагнул к ней, перехватил ее за руки и взвалил себе на плечо.
– Интересно, и дорого я тебе обошлась? – с сарказмом выдавила она, подозрительно легко сдавшись.
– Что?
– За дорого купил, я спрашиваю?!
– Чили, включай тормоза и голову, – огрызнулся он, выходя на лужайку.
– Тогда почему не скажешь, что агенты врали, а ты – просто ангел?! Объясни! – она изогнулась и пнула его коленом под лопатку.
Он зарычал и влетел с ней в дом, чувствуя, что передавливает ей руки, но Элль терпела.
– Потому что я – не ангел! – бросил ее на кровать в комнате.
– А с чего ты взял, что меня это устроит?! – перевернулась она на живот и вскочила на ноги. Стоя на кровати, она, наконец, смогла смотреть ему в глаза, не задирая голову, только он отвел взгляд и направился в коридор. – Или тебе плевать? Киран!
Он хлопнул дверью и застыл, тяжело дыша.
Она никогда не примет его настоящую жизнь, не стоило себя обманывать. Тогда – три года назад – с ней он позволил себе забыть и забыться, но передышка кончилась. И едва не стоила свободы.
А Элль… придется привыкать.
***
Я так и сидела на кровати, когда в комнату вдруг постучали.
– Привет, – примирительно поднял руку темнокожий, – я – Фейс.
Мужчина ловко держал поднос одной рукой.
– Сигареты… – кивнул на него.
Я и забыла.
– Ты, если что нужно – говори.
– Глок тридцать три, желательно…
– Ого, – широко улыбнулся Фейс, ставя поднос на стол. – И умеешь с ним обращаться?
– Мой отец – агент ФБР, как думаешь, умею?
Темнокожий уважительно присвистнул. Я нахмурилась и вытянула шею на поднос:
– Что это?
– Это, – мужчина нехотя скосил взгляд на тарелку, не желая отводить его от меня. – Киран готовил, но как это подавать – не сказал… – На тарелке громоздились три куска жареного лосося, а рядом расползалось какое-то зеленое месиво в темно-коричневой луже. – Соевый соус и авокадо с васаби, – авторитетно сообщил Фейс, видимо, ожидая, что меня это впечатлит.
– И на что я променяла обед в ресторане? – закатила глаза.
– Если что – зови. И не пугай больше так Маршу.
Мужчина ушел, а я так и смотрела на оставленный поднос, пытаясь успокоить скачущее в груди сердце. Какого труда стоило наладить жизнь в постоянных разъездах! Смириться, позволить командовать судьбой кому-то другому и ждать, когда все это кончится. И вот – кончилось! Меня просто вышвырнули, а он, выходит, подобрал… для каких-то своих собственных целей.
Я подскочила с кровати, намереваясь отправить предложенную еду в художественный полет – васаби, смешанная с соевым соусом, должны были оставить шедевральный след на светлых обоях, но вовремя остановилась – трудов бедной домработницы было жаль.
Есть не хотелось совсем. Я взяла вилку… Интересно, Киран видел, как сервировали его лосось? Оглянулась на ноут, брошенный на кровати… Сделать фото не составило труда на его камеру – в ванной у имелась плитка потрясающей текстуры и правильный рассеянный свет сбоку.
«Никогда еще не доводилось сталкиваться с таким равнодушием…
Наверное, у моего сегодняшнего повара было скверное настроение, как думаете? Испоганить столько лосося и сочного авокадо? В конце он, кажется, просто швырнул все на тарелку… а почему не в миксер?! Уже бы сделал смузи…
Или все же некоторые вещи заслуживают внимания, даже если их подали вам завернутыми в туалетную бумагу? Может, и некоторые люди тоже? Возможно, содержание ценнее упаковки и подачи? Вот только захочется ли пробовать, ведь подача – это демонстрация отношения к вам…
Поэтому, извини, шеф, но меня такое отношение не устраивает!
Не ваша Элль»