Проблем с тем, чтобы незаметно покинуть территорию интерната у нас не возникло. Многочисленные технические коридоры, частично разрушенные при орбитальных бомбардировках, почти не контролировались охранными системами. То, чем занимались воспитанники после занятий, администрацию почти не волновало. Раньше я не задавался вопросом почему так происходит, но теперь эта ситуация показалась мне странной. Впрочем, причин могло быть много. Я бы не удивился, узнав, к примеру, что у Тироя или, что вероятнее, у его покровителей давно выстроены взаимовыгодные отношения с интернатской охраной, а может и с полицией. Уж слишком легко мы каждый раз проходили мимо всех постов и без всяких проблем проникали в промзону, считавшуюся территорией, контролируемой Роем.
На поверхность мы поднялись уже за пределами города. Формальная граница между мегаполисом и промзоной существовала только на картах, составленных еще до Вторжения. Фактически же жилые кварталы и деловая застройка плавно переходили в производственные комплексы, соединяясь с ними одними и теми же улицами и магистральными коридорами. Орбитальные удары уничтожили верхние ярусы, разрушив большинство жилых и промышленных зданий и обнажив довольно обширные участки поверхности. Земли, правда, почти нигде видно не было. Она и до Вторжения была по большей части покрыта пластобетоном, а теперь её скрывал еще и толстый слой обломков рухнувших и выгоревших строений.
Тем не менее, относительно открытые участки встречались, особенно в тех местах, где взрывалось что-то мощное, сметая стены и переборки и расчищая местность от обломков. Здесь уже можно было нарваться на функционирующую технику Роя, но вероятность такой встречи оставалась невысокой. Появлялись здесь и рейдовые группы колониальных сил самообороны, однако на такие вылазки они решались нечасто и предпринимали их лишь по необходимости или в силу полученного сверху пинка.
– Напоминаю всем еще раз, – с видом воспитателя приюта, приучающего тысячного по счету ребенка не писать в штаны, произнес Тирой, – правила выживания на нейтралке просты и незамысловаты, но обязательны к исполнению, если, конечно, вам дороги ваши задницы. Я говорю это каждый раз, когда мы входим в зону Руин, и при этом почти всегда находится кретин, который в погоне за очередным куском какого-нибудь дешевого дерьма забывает обо всем и подставляет под удар себя и всю группу. Итак, правило первое: никто не должен покидать указанный мной район поиска. Только в этой зоне я смогу вас прикрыть в случае появления реальной опасности. Второе: забудьте про коммуникаторы. Роботы Роя, да и колониальные вояки легко засекут сигнал, поэтому все переговоры только голосом, а на большом расстоянии – жестами. Отсюда же следует третье правило: крутите вашими тупыми головами. Вы должны видеть всё, что происходит вокруг, вовремя обнаруживать угрозы и, если я или кто-то другой подаст сигнал об опасности, вы обязаны его увидеть и вовремя отреагировать. И ещё раз напомню про сканеры. Использовать их можно только на средней мощности. На максимуме они нарушают работу ваших маскировочных полей, так что, даже если вам кажется, что вот под этой плитой лежит и ждет вас энергоячейка Роя или плазменная пушка, засуньте свои предчувствия куда поглубже и не вздумайте превышать допустимый порог мощности сканирования. Вам всё ясно?
Ответом лидеру стали четыре мрачных кивка. Мы действительно выслушивали подобный инструктаж всякий раз, когда выходили в рейд, но, как ни обидно, Тирой был прав – редко когда никто не нарушал эти написанные кровью нехитрые правила, и зачастую такие нарушения приводили к гибели старателей. Поэтому никто не возмущался. Выслушивали молча и так же молча кивали.
Полоса шириной пять-семь километров, вытянувшаяся вдоль границ разрушенного мегаполиса, считалась чем-то вроде нейтральной зоны, появление в которой отдельных роботов Роя не вызывало у жителей городских развалин особой тревоги. Рой тоже реагировал на обнаружение здесь вооруженных людей довольно вяло, так что противостояние на этой территории, как правило, ограничивалось редкими стычками малочисленных групп противников, не приводящими к эскалации конфликта.
Начинающие старатели вроде меня как раз и паслись в основном в этом преддверии Руин. Почти семьдесят лет назад здесь состоялось несколько крупных наземных сражений, и мешанина обломков изобиловала ценными сплавами и фрагментами систем и агрегатов, оставшимися на месте гибели боевых машин Роя и военной техники колониальной армии. Сейчас такие вещи делать уже не умели, однако использовать наследие той давней схватки люди всё еще могли, так что скупщики довольно прилично платили за находки из Руин, легализуя их потом с использованием различных серых схем и продавая на официальном рынке.
Конечно, со времен Вторжения прошло уже немало лет, и самое ценное из нейтральной полосы уже успели вытащить, но тут всё еще оставалось немало полезного для того, чтобы неплохо вознаграждать старателей за их тяжелый и опасный труд. Люди здесь гибли регулярно. Собственно, именно таким образом и происходила ротация кадров в небольшой артели Тироя. Предложение войти в ее состав я получил после того, как из очередного рейда не вернулся мой предшественник – воспитанник второго года обучения из нашего интерната. Тирой этого особо и не скрывал, да и сложно было не связать скупой некролог, выложенный администрацией в официальной инфосети, с последовавшим через пару дней разговором с Тироем.
Почему он выбрал именно меня? Сложный вопрос. Получив предложение, я думал совершенно о другом. Тогда в моей голове вертелась одна только Нила, и стабильный источник дохода вместе с бонусом в виде ауры таинственности, окружавшей, как я тогда думал, образ серого старателя, воспринимался мной, как новая возможность обратить на себя ее внимание. Сейчас я смотрел на эту ситуацию несколько иначе, и чем дальше мы углублялись в Руины, тем более мрачные мысли бродили в моей голове.
Ночи на Бригане-3 тёмными не бывают. Три крупных спутника планеты дают достаточно много света, но ими ближайшее окружение планеты далеко не ограничивается. Рой так и не смог свалить с орбиты две из восьми орбитальных крепостей. Как военные объекты они перестали существовать, но не взорвались и так и продолжали вращаться вокруг планеты исковерканными памятниками прошедшей войне, исправно отражая свет желтого и голубого компонентов нашей двойной звезды. Кроме крепостей по самым неожиданным орбитам вокруг планеты крутились несколько сотен крупных обломков, когда-то бывших частями кораблей Роя, федерального флота и эскадры прикрытия системы Бриганы. Вместе со своими естественными коллегами эти искусственные спутники фактически превращали ночь в светлые сумерки.
Около часа мы осторожно двигались через нейтральную полосу. Здесь, вблизи города, тоже можно было что-то найти, но, как правило, усилия себя не оправдывали, и Тирой вел нас в более перспективные места, к сожалению, одновременно являвшиеся и более опасными.
В артели я был самым младшим и по возрасту, и по статусу. Это определяло отношение ко мне остальных старателей. Оказывать новичку поддержку и помощь никто из них не спешил, и в этой среде такой подход считался нормальным. Необходимые инструкции давал Тирой, а остальное – твои проблемы. На разделе добычи мое положение сказывалось не лучшим образом. Половина собранного всегда отходила Тирою. Не всё, конечно, ему лично. Артели серых старателей держали под плотным контролем смотрящие Синдиката. Нельзя сказать, что их боевики прямо дышали нам в спины. Некая иллюзия самостоятельности у нас всё же имелась, но именно что иллюзия.
После того, как лидер забирал свою долю, оставшаяся половина трофеев распределялась между нами пропорционально личному вкладу каждого и с учетом стажа нахождения в артели и общих заслуг. Каждый старатель получал четверть от стоимости собственноручно собранных артефактов. Еще четверть общей добычи делилась в зависимости от количества паев, назначенных Тироем каждому из старателей. Я единственный обладал всего одним паем, а, к примеру, у Дженго, ближайшего помощника лидера, их было пять. По итогам каждого рейда Тирой мог перед разделом добычи добавить кому-то один или несколько паев за грамотные действия или же наоборот снять их за нарушения правил и прочие косяки. Последнее случалось заметно чаще, чем первое. К моему сожалению, премии и штрафы учитывались только при подведении итогов конкретного рейда, и к следующему походу в Руины я опять оставался при своем одном пае. Эта довольно сложная система распределения добытого позволяла Тирою управлять артелью и хоть как-то мотивировать старателей соблюдать дисциплину и действовать командой, но в результате я почти всегда получал меньше всех.
Сдачей найденных артефактов скупщикам обычно занимался сам Тирой, но мог поручить это и кому-то из рядовых старателей, правда, такое доверие еще нужно было заслужить. Иногда он брал на сделку кого-то из нас, демонстрируя, что продает товар именно по тем ценам, о которых нам говорит, и создавая видимость честного раздела добычи. Как оно обстояло на самом деле, сказать сложно. Лидеру ничто не мешало встретиться потом со скупщиком еще раз и получить с него какие-то дополнительные деньги. Впрочем, примерные цены нам были известны, так что, если Тирой и крысятничал, то делал это по мелочи или только на нестандартных находках.
С каждой минутой Тирой продвигался вперед всё медленнее и осторожнее, иногда останавливаясь и тщательно обследуя развалины с помощью сканирующего комплекса. Лидер был единственным среди нас, кто имел более или менее приличную экипировку. Его сканер видел намного дальше, чем наши примитивные поделки, собранные далеко не лучшими механиками Синдиката из самых дешевых запчастей, найденных здесь же или обменянных у скупщиков на другие столь же бросовые артефакты. Впрочем, если верить Тирою, для этого рейда он выдал мне снаряжение чуть лучшего качества, хотя разница вряд ли велика, и сделано оно всё из того же оптоэлектронного мусора.
– Работать будем здесь, – наконец, принял решения Тирой, остановившись на небольшой возвышенности, с которой почти во все стороны Руины просматривались метров на сто пятьдесят, а где-то и на двести.
Я остановился, оглядываясь вокруг и оценивая выбор лидера. Мертвых зон, создаваемых крупными обломками, конечно, хватало, но по-другому здесь и не бывает, так что вряд ли это место чем-то хуже других.
– Я займу позицию в тех развалинах, – лидер указал рукой на огрызки почерневших пластобетонных стен, за которыми угадывались металлические останки какого-то промышленного оборудования, покрытые рыжей окалиной и причудливо скрученные воздействием высокой температуры. – Сектора разбираем вокруг меня по обычной схеме. Глубина поиска не больше ста метров. Увижу кого-то, кто полезет дальше – сразу уполовиню паи. И это если своей тупостью вы не навлечете на нас неприятности. Уяснили?
Мы опять молча кивнули, и Дженго начал распределять старателей по секторам. Меня, как обычно, загнали на самое бесперспективное направление. Справа почти треть моего сектора занимали покосившиеся массивные опоры, между которыми бесформенной грудой лежали остатки какого-то рухнувшего сооружения, когда-то поднимавшегося высоко над поверхностью и составлявшего, видимо, часть второго, а то и третьего яруса промзоны. На довоенных картах оно было отмечено, как грузовая гравиконтейнерная магистраль. Как эта штука выглядела до орбитального удара, я не знал, да и чем бы мне это помогло? Сейчас она представляла собой исковерканные решетчатые фермы, сорванные с опор серией весьма неслабых взрывов и местами оплавленные попаданиями плазменных зарядов. Лезть в эту мешанину бесполезного промышленного металла, ощетинившегося острыми штырями разорванной арматуры, представлялось крайне опасным и совершенно бессмысленным занятием.
Левая часть выделенной мне зоны поиска оказалась высоким неровным гребнем, созданным краями нескольких крупных воронок. Собственно, они и занимали почти весь центр моего сектора, уходя к его дальнему концу неровной цепочкой. После такой качественной обработки здесь вряд ли могло уцелеть хоть что-то. По крайней мере, на первый взгляд. Времени на распределение секторов Тирой нам дал немного, так что особо присматриваться к этому направлению остальные старатели не стали, сходу определив его как тухлое и скинув на новичка.
Во мне закипела злость, однако в этот раз справиться с ней удалось на удивление легко. Раньше я, возможно, попытался бы спорить с Дженго, однако сейчас у меня даже такой мысли не возникло – всё равно результат известен заранее, а самолично нарываться на очередной презрительный ответ просто глупо.
Я начал медленно пробираться через груды обломков, внимательно осматривая доставшуюся мне зону поиска. Меня заинтересовала одна деталь, заметить которую при беглом осмотре сектора было не так уж просто. Отойдя метров сорок от позиции Тироя, я убедился, что с этим местом всё не так просто, как представлялось на первый взгляд. Не вызывало никаких сомнений, что окружающий печальный ландшафт в основном сформировался в результате орбитального удара, разрушившего строения нескольких ярусов промзоны. Однако в эту картину вписывались далеко не все повреждения, полученные искореженными фермами гравиконтейнерной магистрали. В некоторых местах на металлических конструкциях и пластобетонных опорах были видны неплохо сохранившиеся следы попаданий плазменных зарядов, оставленных чем-то намного менее мощным, чем пушки и ракеты тяжелых кораблей, обрабатывавших промзону с орбиты.
Из этих наблюдений следовал довольно очевидный вывод. Уже после атаки из космоса здесь столкнулись в бою наземные силы Роя и колониальной армии. Возможно, даже не один раз. Конечно, совершенно не факт, что именно в моем секторе стороны понесли серьезные потери, но шанс на это имелся, и к поиску обломков стоило подойти со всей тщательностью.
Я включил сканер на среднюю мощность. В глубине небольшого мутноватого экрана возникло объемное изображение местности, попавшей в зону захвата его поискового луча. Старательские сканеры настраивались на обнаружение сплавов определенного состава, характерного для брони и элементов боевого оснащения роботов Роя и техники колониальных войск времен Вторжения. При широком луче получить детальную картинку не представлялось возможным, да и злоупотреблять этим режимом не стоило из-за повышенного риска быть обнаруженным.
Я сузил сектор сканирования и попытался подробнее изучить местность вокруг обнаруженных следов попаданий плазменных зарядов. В кого-то ведь здесь стреляли, а значит, могли и попасть. Эта нехитрая тактика поиска, конечно, не гарантировала успеха. Прежде всего потому, что всё вкусное запросто могли вычистить другие старатели задолго до моего появления. Тем не менее, это давало хоть какой-то шанс, и не воспользоваться им было бы странно.
Первый результат мои усилия принесли минут через десять. Находка оказалась более чем скромной. Небольшой причудливо изогнутый кусок брони лежал довольно глубоко под крошевом пластобетона и мне пришлось изрядно повозиться, чтобы до него добраться. Судя по всему, когда-то он был частью экипировки тяжелого пехотинца колониальных войск. При другом раскладе я, возможно, не стал бы тратить время и силы на извлечение столь дешевого артефакта, но пренебрегать первой добычей в рейде считалось плохой приметой.
Суевериями я не страдал, однако особых перспектив добыть здесь что-то серьезное не просматривалось, а возвращаться к Тирою пустым означало вызвать очередную волну насмешек и еще сильнее уронить свой и так невеликий авторитет в нашей артели. Вот такая сволочная система. Чем меньше приносишь добычи, тем хуже отношение к тебе лидера и других старателей, ведь от твоих успехов прямо зависят их доходы. А это значит, что тебя всегда будут отправлять на самые бесперспективные направления, где почти невозможно найти что-то действительно ценное, что позволило бы хоть немного исправить ситуацию. Классический замкнутый круг.
Подобные мысли крутились в моей голове очень часто, но сегодня к ним добавилось кое-что новое. Я словно посмотрел на себя со стороны и грустно усмехнулся. Бесплодное нытье никогда не приносит результата, а только усугубляет проблему. Пора взрослеть, Рич, если ты, конечно, действительно хочешь перестать ходить в неудачниках, обвиняя во всех своих бедах несправедливость и жестокость окружающего мира.
Извлеченный обломок отправился в рюкзак. Весил он всего граммов триста, что особо радовать, конечно, не могло. Я перевел сканер в режим узкого луча и на всякий случай тщательно просканировал выкопанную ямку. Случалось, дополнительные сорок-пятьдесят сантиметров, выигранные за счет погружения сканера в углубление, давали возможность обнаружить что-то интересное чуть глубже, чем, это можно было сделать с поверхности.
Все эти действия я выполнял чисто механически, не особо рассчитывая на успех, занятый своими невеселыми мыслями, однако странный глюк, приключившийся со сканером, не прошел мимо моего внимания. Когда я опустил прибор почти к самому дну ямы, он самопроизвольно переключился на максимальную мощность. Произошло это без всякого моего участия и длилось меньше секунды. Если бы я в это время не вглядывался в мутный экран, мог бы и не заметить странного скачка мощности.
Отпрыгнув за ближайший крупный обломок, я выключил сканер и замер в неподвижности. Конечно, импульс повышенной мощности длился совсем недолго, был сфокусирован узким лучом, и его источник находился в выкопанном мной углублении, но Тирой не зря предупреждал нас об опасности, и я отлично понимал, что невовремя взбрыкнувший прибор действительно мог навлечь на нас неприятности.
В укрытии я просидел минут пять, напряженно размышляя, что делать дальше. Снова включать сканер у меня не было никакого желания. По-хорошему, мне следовало вернуться к Тирою и доложить о проблеме. С другой стороны, лидер мог и не поверить, что прибор сработал самопроизвольно. Что взять с новичка? Увлекся поиском, разозлился, что не может найти ничего стоящего и захотел поглубже просканировать слой обломков. Врубил сканер на полную, а потом сам испугался того, что сделал. Такой поворот меня категорически не устраивал, и чем дольше я анализировал ситуацию, тем больше мне казалось, что именно так всё и будет вывернуто, ведь, рассказав свою историю Тирою, я, по сути, обвиню его в том, что он выдал мне неисправный сканер, чем подставил и меня, и всех остальных старателей.
И всё же оставаться на месте и ждать меня заставляли не только эти соображения. Я не успел разобрать деталей, но, похоже, сканирующий луч повышенной мощности успел высветить под толщей обломков что-то интересное. Под почти метровым слоем грунта, перемешанного с осколками пластобетона и рваной арматуры, сканер увидел нечто, напоминающее небольшой цилиндрический контейнер, изготовленный явно не из промышленных сплавов. Не в моей ситуации упускать такую добычу.
Подождав еще немного, я осторожно выглянул из своего укрытия и внимательно осмотрел окрестности. Пока ничего подозрительного не наблюдалось. Ни Тироя, ни других старателей видно не было, хотя какие-то невнятные шумы со стороны их секторов поиска доносились. Бесшумно перемещаться по обломкам и особенно выкапывать из-под них найденные артефакты получалось далеко не всегда.
Вернувшись к месту раскопок, я снял с пояса вибробур и, стараясь не слишком шуметь, начал расширять и углублять яму. Контейнер лежал не прямо под найденным мной осколком брони, а чуть в стороне, и это усложняло работу. Поначалу мне казалось, что не такое уж громкое жужжание бура разносится вокруг на многие километры, но на самом деле груды обломков неплохо гасили звук, так что я довольно быстро успокоился и сосредоточился на деле.
Пластобетон послушно расползался под напором рабочего эффектора бура, рассыпаясь тонкой пылью, однако простой назвать мою работу было нельзя. Породу постоянно приходилось извлекать из ямы и при этом не забывать посматривать по сторонам. Я весь извозился в серой пыли, но работу не прекращал. Примерно через полчаса стало ясно, что направление я запомнил не совсем правильно, что и неудивительно, ведь изображение контейнера на экране сканера я видел меньше секунды.
Немного поколебавшись, я всё же решился снова включить прибор, опустив его на самое дно раскопа и заранее выставив луч на минимальную мощность. Контейнер обнаружился не совсем там, где я ожидал, но он был! Значит, он существовал на самом деле, а не привиделся мне со страху. Я уже поднес палец к сенсору выключения сканера, когда подлый аппарат вновь скачком перешел в режим максимальной интенсивности сканирующего излучения.
– Да чтоб тебя! – выругавшись сквозь зубы, я придавил сенсор, и сканер послушно выключился.
Осторожно выглянув из ямы, я вновь внимательно оглядел дальнюю часть своего сектора. Ничего подозрительного по-прежнему видно не было, и я с нетерпением вернулся к раскопкам. Извлечь артефакт удалось минут через десять. Слегка деформированный тридцатисантиметровый цилиндр оказался довольно тяжелым и выглядел очень перспективно. На его боку даже сохранились следы какой-то маркировки, однако разобрать, что там написано, мне не удалось. Счистив пыль и мелкий мусор с потускневшей, но кое-где матово отблескивающей поверхности, я отправил находку в рюкзак и не торопясь выбрался из раскопа.
Увиденное секунду спустя заставило меня вновь метнуться к пластобетонному обломку, уже однажды выбранному мной в качестве укрытия. Как оказалось, очень вовремя. Место, с которого я ушел в прыжок с перекатом, исчезло в ослепительной вспышке взрыва, прогрохотавшего на всё рукотворное ущелье моего сектора поиска.
Скорчившись за скрывшим меня фрагментом опоры гравиконтейнерной магистрали, я шипел от боли. Голову при приземлении мне удалось защитить, а вот всему остальному организму досталось изрядно. Острые обломки не пробили экипировку, но удовольствие от таких акробатических упражнений всё равно оказалось весьма сомнительным. Повезло только спине, неплохо защищенной рюкзаком. Зато осколками не посекло, и это не могло не радовать.
Подавать Тирою какие-либо сигналы не имело никакого смысла. Грохот взрыва послужил лучшим способом привлечения внимания. То, что я успел рассмотреть перед прыжком за укрытие, мне очень не понравилось. Не знаю, как я вообще смог заметить противника, но почему-то мой взгляд сразу выцепил на фоне Руин размытый силуэт малого разведывательного робота Роя. Это меня, собственно, и спасло. Ну, или немного отсрочило мою гибель.
Чем занят противник, я не видел, но догадаться было не так уж сложно. Не сумев уничтожить цель первым выстрелом, робот наверняка решил сменить позицию, чтобы расстрелять человека с более удобного направления. Оружия у меня он не увидел, но для него это не повод терять осторожность. Рой умеет учиться, и богатый опыт боевых столкновений в Руинах наверняка подскажет врагу, что люди имеют свойство ходить в рейды группами. Так что рядом с безоружным старателем вполне может оказаться кто-то более опасный. Что эти выводы могли дать мне? Да почти ничего. Разве что обещали пару лишних минут жизни.
Сейчас всё зависело от Тироя. Он единственный в нашей артели имел оружие, способное остановить робота Роя. Не полноценного боевого дрона, конечно, ну так и противником в данном случае выступал лишь малый разведчик. Однако пока лидер никак себя не проявлял, что, безусловно, было разумным решением. Вряд ли враг позволит Тирою сделать больше одного прицельного выстрела, так что, если я хотел выжить, мне следовало сделать всё, чтобы помочь лидеру не промахнуться с первого раза.
Подобрав небольшой каменный обломок, я, не выглядывая из-за укрытия, метнул его куда-то в сторону врага, пытаясь отвлечь противника хотя бы на несколько секунд или заставить на мгновение замереть на месте для оценки обстановки. Робот, судя по всему, на эту примитивную уловку не повелся. Во всяком случае, никакой реакции с его стороны не последовало. Высовываться из укрытия я не собирался – это однозначно стало бы последним действием в моей жизни, но лежать, вжимаясь в острые обломки, в полном неведении было просто невыносимо. И всё же я терпел и ждал. Мне просто больше ничего не оставалось. Мой предшественник, судя по скупым рассказам лидера, погиб именно так, сдуру выскочив от страха на открытое место, когда стало ясно, что к нему подбирается робот-разведчик Роя.
Я метнул еще один камень, и тот с громким стуком ударился о твердое препятствие. На несколько секунд вокруг установилась полная тишина. Ну, если не считать легкого шелестения редкой и чахлой растительности, успевшей вырасти среди Руин за последние шестьдесят лет. Потом где-то совсем недалеко от моего укрытия раздался негромкий шорох потревоженных камней. Несмотря на восемь суставчатых ног, неплохо приспособленных к перемещению по любой местности, разведчик Роя всё же не мог абсолютно бесшумно двигаться по обломкам, размолотым взрывами до состояния крупного гравия. Враг находился совсем рядом, и, если Тирой решил уклониться от схватки, жить мне оставалось не больше пары десятков секунд.
Я чувствовал, как теряю самообладание, как паника всё глубже разъедает мое сознание, вытесняя здравый смысл и заставляя вскочить и бежать куда угодно, лишь бы подальше от бездушного и безжалостного противника, вот прямо сейчас готовящегося превратить меня в кусок жареного мяса. Негромкий хлопок выстрела из револьверного гранатомета прозвучал откуда-то справа, когда я себя уже почти не контролировал.
Глухой взрыв прозвучал прямо за укрывавшей меня глыбой пластобетона, но враг не был уничтожен. Правда, его ответный выстрел оказался очень неточным, заставив разлететься веером раскаленных осколков совершенно бесполезную каменную глыбу где-то далеко в стороне от позиции гранатометчика. Почти сразу Тирой выстрелил еще дважды. Звуки взрывов казались странно негромкими. В принципе, одного удачного попадания плазмо-кумулятивной гранаты роботу-разведчику должно было хватить. Лидер же стрелял трижды, и все три раза попал. Видимо, он использовал другой тип боеприпасов, но смысл его выбора я понял не сразу, да и не до того мне было в тот момент.
– Вставай, быстро! – Тирой, внезапно появившийся из-за камня, грубо выдернул меня из укрытия, даже не поинтересовавшись моим состоянием и тем, могу ли я, в принципе, передвигаться самостоятельно. На мое счастье, я мог.
– Пакуем паука и валим отсюда! – продолжал отдавать приказы лидер.
Старатели, уже успевшие собраться к месту схватки, извлекли из рюкзаков комплект легких трубок и соединительных муфт и быстро собрали из них конструкцию, напоминавшую решетчатые носилки. Когда к ним подошел Тирой и прикрепил к добыче небольшой гравикорректор, способный примерно вдвое уменьшить вес робота, я впал в легкий ступор. Стоил этот артефакт, как мой доход от вылазок в Руины лет за десять. Я знал, что такие приспособления используются для переноски тяжелой или крупногабаритной добычи, но в деле их пока не видел и даже не представлял, что у Тироя может быть нечто подобное.
Безвольно раскинувший конечности разведчик Роя выглядел изрядно помятым, но при этом не так уж сильно пострадавшим. В течение минуты он был погружен на носилки и надежно закреплен, после чего мы, постоянно подгоняемые Тироем, бегом рванули на северо-запад, сильно отклоняясь от маршрута, которым сюда пришли.
– Что у тебя в рюкзаке, Рич? – спросил лидер, когда мы, сгибаясь под тяжестью носилок, отбежали от места поиска почти километр. Моим здоровьем и самочувствием после атаки робота он так и не поинтересовался.
– Осколок брони и какой-то контейнер. Посмотреть толком не успел.
Ответил я с трудом. Дыхание сбилось напрочь, да и последствия прыжка с перекатом по острым камням давали о себе знать. Организм категорически не приветствовал подобного обращения.
– Быстрее! – приказал Тирой. – Метров через пятьсот будет удобное место, где можно немного отсидеться. Это, конечно, нейтралка, но Рою всё равно может не понравиться, как мы обошлись с его роботом.
Как будто подтверждая его слова, метрах в семистах позади нас, что-то несколько раз ярко вспыхнуло, и над Руинами прокатился глухой рокот.
– Ракетами приложили, – удовлетворенно кивнул Дженго. – Значит, летающих дронов у Роя рядом не было, и засечь нас не получилось. Отработали по вероятным путям отхода. Если бы мы тащили робота без гравикорректора, примерно там бы сейчас и были.
Как мы добрались до тщательно замаскированного входа в уцелевший отрезок подземного яруса промзоны, я помнил плохо. Гравикорректор – это, конечно, хорошо, но робот-разведчик – на редкость тяжелая сволочь, даже если его вес уменьшен вдвое. Особенно когда ты уже пробежал с ним километр, а за плечами у тебя не такой уж легкий рюкзак, и это не считая болтающегося на поясе снаряжения.
Мы повалились прямо на замусоренный бетонный пол. В свете налобных фонарей мелькали обрывки упаковок от сублимированных пайков, куски розовато-серой медицинской пены, использованные насадки от инъекторов и масса другого хлама непонятного происхождения. Местами пол был испятнан чем-то бурым. Запашок здесь тоже не радовал, но ничего по-настоящему опасного в затхлом воздухе не содержалось. Во всяком случае так считал войсковой прибор мониторинга среды, закрепленный на поясе Тироя. Незаменимая штука в старательском деле. Предупреждает хозяина о высоком уровне радиации, биологической угрозе или наличии в воздухе отравляющих веществ. Стоит, конечно, дорого, но далеко не так запредельно, как гравикорректор.
– Показывай, что у тебя, – Тирой нехорошо прищурился и кивнул на мой рюкзак. – Думаю, парням будет интересно узнать, ради чего ты всех нас подставил. Не делай круглые глаза, Рич. Ты дважды включал сканер на полную мощность, и именно из-за тебя мы все чуть не сдохли.
Лидер знал. Возможно, он смог засечь всплеск паразитного излучения от моего примитивного сканера своим куда более продвинутым оборудованием, но что-то мне в это не верилось. Чем дальше, тем больше мне казалось, что я являюсь частью какой-то очень подлой игры. Сейчас я в этом был уже практически уверен. Судя по взглядам старателей, оправдываться и рассказывать про самопроизвольно сработавший сканер не имело никакого смысла. Мне бы просто никто не поверил.
Я молча извлек из рюкзака сначала осколок брони, вызвавший только презрительные усмешки, а потом и контейнер. Лица старателей застыли странными масками, выражавшими целую гамму чувств. Они явно знали, что это такое или, как минимум, догадывались.
– А ты везунчик, Рич, – как-то излишне напряженно улыбнулся Тирой, протягивая руку за контейнером. – Если это то, о чем я подумал, мы, пожалуй, даже простим тебе очередную выходку.
Лидер внимательно всмотрелся в полустертую маркировку на боку контейнера, и в его глазах на долю секунды мелькнуло что-то такое, от чего мне стало очень некомфортно. Куват и Бирс неотрывно пожирали взглядами найденный мной артефакт, и в выражениях их лиц я не видел ничего, кроме всепоглощающей жадности. Их мозги буквально плавились от предвкушения водопада денег, который обрушится на их головы. А вот Дженго, похоже, тоже что-то почувствовал. Во всяком случае, особой радости в его взгляде я не увидел, а сам он весь подобрался, как перед броском через опасный участок местности в глубине Руин, но отчаянно старался чтобы никто этого не заметил.
– Зря слюни пускаете, – с деланым пренебрежением произнес Тирой. – Контейнер может оказаться совсем не тем, за что мы его принимаем. Часть маркировки не читается, корпус деформирован. Не исключено, что перед нами пустышка. Впрочем, сейчас мы проверим так ли везуч наш новичок.
С этими словами лидер неторопливо потянулся к своему рюкзаку, откинул верхний клапан и демонстративно неспешно начал что-то искать внутри. Вроде бы, ничего особенного Тирой не говорил и не делал, но все его движения, слова и интонации выглядели чуть-чуть неестественными и самую малость наигранными, выдавая тщательно скрываемое напряжение. В моей голове как будто переключили какой-то тумблер, и все мелкие детали происходящего неожиданно сложились в четкую и непротиворечивую картину. За секунду до того, как руки Тироя начали обратное движение, извлекая что-то из рюкзака, я понял, что сейчас нас будут убивать. Не только меня, но и Бирса, и Кувата, и даже Дженго.