Черные Клены - читать онлайн

Глава 1. Новый дом

Алые лучи вечернего солнца пробивались сквозь панорамное окно и освещали просторный кабинет старшего агента Густава Берна. Он сидел за большим столом и крутил в руках маленькую чёрную таблетку. Перед ним, понурив голову, стоял Антон Синявский и молча ждал, когда этот коренастый мужичок вынесет свой вердикт.

Берн ещё немного повертел жучок, вздохнул и отложил его в сторону. Затем он поднял глаза на Синявского, поджал губы и сказал:

– Модель старая, но надёжная. Полагаю, президент Поляков уже знает, где мы находимся.

– Президент? – не понял Синявский.

Берн кивнул:

– Как только вы улетели, чиновники убили Тропова и военную верхушку. Поляков арестовал их и сам возглавил правительство. – Берн покачал головой: – К сожалению, мы ничего не знаем о Полякове, только дату и место рождения. Он хорошо подчищает за собой… Возглавить службу безопасности в тридцать четыре года? Вот как ему это удалось? Специальный указ Тропова и всё на этом, – старший агент замолчал. – Ну, да ладно о нём, – он поднялся из-за стола и повернулся к окну. – Сейчас надо думать об Эдеме. Наше положение раскрыто, и мы в опасности.

– Я готов понести любое наказание, – тихо проговорил Антон, понимая, что последняя реплика относилась к нему.

– Наказание? – Берн обернулся, затем усмехнулся и сказал: – Синявский, ваше мышление заметно устарело. Мы никого не наказываем, уж тем более человека, который осознаёт свою ошибку. Это глупо и не справедливо. И к тому же, не думаешь ли ты, что для нас это стало неожиданностью?

Антон молчал. Всё происходящее казалось ему шуткой. Почему его не арестовали, а пригласили в кабинет главы агентов? Почему жучок не был проблемой для Эдема? Почему Берн так просто обо всём этом говорит, в то время как его, Антона, всего трясёт?

– Рано или поздно, птенцу придётся вылупиться из яйца, и его появление на свет не станет секретом для окружающих, – объяснил Берн. – Мы готовились к этому, очень давно.

Синявский оторвал глаза от пола и посмотрел на старшего агента.

– А знаешь, ты показал себя хорошим разведчиком. Буду рад видеть тебя в рядах агентов Эдема, – Берн улыбнулся. – Теперь это твой дом, Антон, и, надеюсь, что ты хорошо послужишь нашему обществу.

Синявский вылупился на старшего агента и с трудом смог выговорить лишь:

– Да… да, конечно.

Берн кивнул и продолжил:

– Нам повезло, что об Эдеме пока знает только Поляков. Я не думаю, что он сразу решит забросать нас ракетами – для начала постарается упрочить свою власть. Воспользуемся заминкой и атакуем первыми.

– А если не успеем? – Антон стал потихоньку оживать, мысли о деле постепенно привели его сознание в порядок.

– На этот случай мы возведём укрепления и остановим его на подступах к Эдему.

Синявский кивнул.

– Хорошо, тогда бери Молчановых и отправляйся назад, в правительственные земли. Следите за всеми передвижениями войск противника, чуть что – сразу докладывайте. Если нашим агентам потребуется помощь – вы поможете. И всегда держите связь с Центром.

– Так точно, – ответил Антон.

– Хорошо, ты можешь идти, – спокойно произнёс Берн.

Снежу определили в школу Эдема. Главный распорядитель работ посчитала, что разум и нравы девочки не были испорчены правительственной школой и из неё ещё может получиться хороший учёный. В классе было пять учеников – все дети учёных, и только она оказалась откуда-то «оттуда». Когда Снежа вошла в лекционный зал, другие дети покосились на неё. Девочка стояла и бегала глазами по аудитории в поиске свободного места.

– Садись ко мне, – предложила китаянка. Снежа медленно подошла к столу и села рядом. – Меня зовут Чен Ясинь.

– Ме–ня зо–вут Сне–жа–на, – по слогам произнесла девочка.

Чен Ясинь засмеялась:

– Я знаю русский. Не хорошо, но говорить умею.

– Ты из Китая? – улыбнулась Снежа.

– Да. А ты откуда?

Снежа замялась:

– Ну, я сначала жила в Москве. Потом мы бежали из неё… Потом мы с братом жили в комплексе Эдема, потом на Волге, ну и потом в Ямантау.

Другие дети притихли и стали прислушиваться.

– Ты, правда, была в правительственных землях? – усмехнулся мальчик в жилетке.

– Да, а что?

– Ну, да, конечно, там только маленьких девочек и держат, – засмеялся парень, другие ученики тоже захихикали, прикрывая рты руками. Снежа еле держалась, она сжала пальчики в кулачки и глядела в стол.

– Не обращай на него внимания, – сказала Чен Ясинь. – Это Игорь, он любит пошутить.

– Дошутится как-нибудь, – пробубнила Снежа и исподлобья посмотрела на парня.

В зал вошла пожилая женщина, ученики тут же поднялись со своих мест. Она окинула детей взглядом и жестом показала, что все могут сесть.

– Ну, что молодое поколение, – начала она задорно, – поздравляю вас с зачислением в школу. Вы будете первыми, кто из неё выпустится. А пока, я расскажу вам о том, как появилось наше общество. Надеюсь, у всех есть переводчики? – она внимательно посмотрела на учеников, дети закивали.

– Хорошо, тогда слушайте. Во все времена лучшие из умов притеснялись. Их не понимали, боялись, смеялись над ними, изгоняли и даже убивали. И на протяжении столетий они терпели и ждали, когда смогут, наконец, освободиться от пут старого мира и построить свой, новый. И вот это время пришло. Наши учёные открыли бактерии, что поели все растения на земле, и смогли предсказать Катастрофу. Никто о ней ещё не знал, ни правительства и уж тем более простые люди. Все были заняты повседневными делами: ходили на работу, смотрели фильмы, гуляли в парках, и даже не подозревали, что скоро всё изменится. Учёные поняли, что грядущая Катастрофа может стать шансом построить новое общество, разрушить предрассудки старого мира и вывести человечество на новый уровень. Они объединились и создали небольшую тайную группу – Комитет, – чуть слышно произнесла старушка. – Затем к ней присоединились другие учёные и вот, когда организация стала сильной, она обратилась к правительствам и сообщила об угрозе. Те долго думали и всё же испугались. Учёные предложили свои знания в обмен на ресурсы для постройки сети продуктовых комплексов, изолированных от внешней экосистемы. Для координации работ, был построен Центр, и никто не знал, где он находится. Кроме нас, конечно, – учитель улыбнулась. – Потом дороги учёных и правительств разошлись, как новое здание нельзя построить из гнилых кирпичей, так и новое общество нельзя создать из прогнивших людей. Мы оборвали все связи с правительствами и стали жить самостоятельно одно большой и дружной семьёй, – женщина замолчала и дала детям время осмыслить сказанное. Через полминуты она довольно взглянула на сосредоточенные лица учеников и продолжила.

– Кто мне скажет, что недавно случилось в России?

– Переворот! – выкрикнул Игорь.

– Правильно. А почему он произошёл?

– Потому, что они передрались из-за власти, – продолжал выкрикивать парень.

– Правильно, правильно, Игорь, – поддержала учитель. – Власть – вот, за что они борются. Не за процветание, не за развитие своего общества, а только за власть – решают, кто будет главным в их пещере, вот и всё. В этом и заключается различие между нашим обществом и старым.

– А зачем им власть? – спросила Снежа, другие дети тихонько захихикали.

– О, моя девочка! – вздохнула учитель. – Ими движет древний страх, и власть – это лишь рубашка. Люди боятся голода, боятся, что всё потеряют и погибнут, потому и дерутся за источники богатства – землю, заводы, деньги. Со временем продуктов стало много, а общество богаче. Но страх никуда не делся, больше я вам скажу, он закрался в глубины человеческого сознания и перестал ощущаться людьми. А вы думаете, почему богачи, у которых всё есть, хотят больше и больше? Не жадность движет ими, а страх. Страх того, что кто-то другой сможет их обойти и разорить. Богачи боятся, что их будущее станет зависеть от воли других, вот и сами пытаются стать этими другими.

Учитель замолчала, посмотрела на задумчивые лица и спросила, всё ли понятно? Дети дружно выкрикнули:

– Да!

– Хорошо. А сейчас мы перейдём к основам нашего общества. Кто знает, какие три добродетели нас объединяют?

– Понимание! Терпение! Действие! – выкрикнул Игорь.

– Правильно! Ты очень умный мальчик, Игорь. – Учитель перевела взгляд с отличника на остальных. – А кто знает, что значат эти слова?

Дети замолчали. Игорь снова хотел что-то выкрикнуть, но в этот раз решил не высовываться.

– Что никто? – с показной досадой в голосе спросила учитель, затем улыбнулась и сказала: – Ладно, ничего страшного, вы ещё маленькие, многое у вас впереди. Слушайте внимательно.

Она стала говорить чуть тише, будто собиралась поделиться тайной:

– Понимание – это не просто знание, которое люди применяют в своих рассуждениях, оно глубже. Например, мы знаем, что если ветер подует на дерево, оно будет качаться. Но само по себе это нам ничего не даёт. А вот понимание – это осознание причин, почему дерево качается при ветре. Если мы поймём, что атомы воздуха давят на атомы дерева и приводят последние в движение, то мы сможем построить мельницу, парус, ну или вертолёт. Как видите, от понимания пользы куда больше, чем от обычного знания, и поэтому важно понять, чем просто знать что-то. Знание отвечает на вопрос – Что? а понимание на вопрос – Почему? – заключила учитель.

Она постояла немного молча, чтобы дети успели усвоить сказанное и продолжила:

– Терпение – это вторая добродетель. Она учит тому, что вы не должны спешить что-то делать. Особенно, если очень хочется. Мир всегда меняется, и вы можете дождаться, когда сложатся подходящие условия для действия. Так вы потратите меньше сил для достижения цели. Например, если бы мы сразу выступили против правительств, то были бы разгромлены, и все наши мечты превратились бы в пыль. Но мы ждали, ждали подходящего времени, и оно настало. Теперь ни одно правительство не сможет нас победить, – учитель снова остановилась и, видя, что дети внимательно слушают, продолжила:

– Ну и наконец, действие – третья добродетель. Вы поняли, дождались, когда сложатся подходящие условия и, тогда вы должны действовать, иначе ваше понимание и терпение окажутся бесполезными. Вы, наверняка, слышали, что под лежачий камень вода не течёт. Так вот. Вы ничего не добьётесь, если будите сидеть на одном месте. Никто не добивался успеха, ничего не делая. Действие убивает лень – худшее проявление человеческих слабостей – корень всех бед, – учитель отпила воды из стакана, улыбнулась и заключила:

– На этих трёх добродетелях и строится наше общество – мы понимаем наши цели, мы понимаем мир и людей, мы осознаём, что за один день совершенным общество не станет, поэтому мы ждём, но пока ждём – действуем, работаем. Вот так мы, ребята, и создадим новое общество и нового человека.

Женщина посмотрела на учеников:

– Вы всё поняли?

Дети закивали, но всё же не активно, скорее, для приличия.

– Я понимаю, это теория, даже философия, от которой детские уши вянут. Но со временем вы поймёте эти истины и будете ими руководствоваться. А сейчас будет перерыв, десять минут, – сказала она и вышла из кабинета.

Игорь поднялся со своего места и предложил всем познакомиться. Дети называли свои имена, рассказывали, где родились, кто были их родители. Все наперебой рассказывали, какие великие у них родители и как много они сделали для становления Эдема.

– Снежа, теперь ты, – сказал Игорь. – Кто твои родители?

Девочка не отвечала, она уткнулась носом в парту и старалась не смотреть на парня.

– Так кто, Снежана? – настаивал Игорь.

– Мою маму убили… – хлипнула носом девочка. Потом слёзы стали давить сильнее, воспоминания прорвались наружу. Снежа не выдержала, вскочила и выбежала из кабинета. За спиной послышался шёпот.

Снежа сидела в коридоре, уткнув голову в руки, и тихо всхлипывала.

– Снежана, что с тобой? – подошла учитель и внимателино посмотрела на девочку.

– Ничего, – ответила Снежа и утёрла заплаканные глаза рукой.

– Рассказывай, – строго сказала учитель.

– Игорь… Игорь спросил… кто мои родители и я вспомнила… маму… – Снежа зарыдала сильнее.

Учитель подождала чуть–чуть, подняла голову Снежи за подбородок и строго посмотрела:

– Всё, успокаивайся давай. Игорь просто любопытный мальчик, он не хотел тебя обидеть. – Затем добавила: – Ты должна быть сильной, слабых в нашем обществе нет.

Снежа тихонько кивнула.

– Вот и замечательно, а теперь иди на урок, нечего в коридоре сидеть.

Слова учителя глубоко проникли в детское сердце и сделали его твёрже. Каждый раз, когда подступала обида, ненависть или другие переполняющие душу чувства, Снежа хваталась за слова учителя, как за спасательный круг, и не плакала. Больше никогда.

Девочка вернулась в лекционный зал. Дети недолго покосились на неё, но вскоре увлеклись рассказом учителя.

– И так, – продолжила женщина, – наше общество состоит из трёх слоёв: учёные, агенты и рабочие. Все должны быть на своих местах, это разумно. Голова управляет, ноги бегают, а руки делают…

На месте небольшого китайского посёлка на берегу озера были построены новые дома. Сюда съехались рабочие со всего мира. Отовсюду доносились гудение механизмов, стук молотков и скрежет металла – городок расширялся. Солнце поднялось высоко и начало пригревать. Алёна и Женя, сопровождаемые Дымкой, направлялись к главному инженеру.

– Вроде этот, – пробубнил Женя и указал пальцем на двухэтажный, отделанный металлическими листами дом.

Алёна постучала кулаком в глухую дверь, и изнутри послышался мужской голос:

– Да, да, я сейчас, подождите.

Замок скрипнул, и дверь открылась. Из неё высунулась седая голова в очках. Старичок прищурился на гостей и пригласил войти.

– Извините, – сказал мужичок, – днём здесь очень шумно – новые дома строят, а мне нужна тишина, вот дверь и запер; работаю над новым проектом, только вчера поручили.

Алёна и Женя вошли в хорошо освещённое помещение, пропахшее старой бумагой и ржавым железом.

– Вы проходите, не стесняйтесь, – протараторил старичок и убежал куда-то вглубь дома. Затем вернулся, ещё раз окинул глазами посетителей и спросил:

– Вы новые рабочие?

– Да, – ответил Женя. – Нас сюда определили.

– Очень хорошо. Новых работников сейчас не хватает, а агенты ещё хотят, чтобы я им стену здоровенную выстроил… Ах, извините, я не представился, Александр Франц, главный инженер Эдема.

– Я Женя, это – Алёна, там Дымка на улице.

– Дымка? Давно я собак не видел, – мужичок на секунду задумался, потом бодро предложил: – А давайте я вам чуть–чуть расскажу о посёлке.

Женя и Алёна кивнули.

– Раньше на этом месте располагалась китайская деревня, но халупы, что пережили Катастрофу, были непригодны для жизни. Мы сровняли их с землёй и построили новые дома – продуманные и экономичные. Затем протянули водопровод, построили электростанцию, ну и наконец – Купол, – прошептал инженер. – Это настоящее чудо! Представляете, как сложно было разработать климатическую систему для него… высчитать высоту вплоть до сантиметров, чтобы испарившаяся вода успела превратиться в капли и опасть обратно в виде дождя, – главный инженер уставился на Алёну и Женю, те улыбнулись.

– Ну да ладно, что-то я совсем заговорился, работы ещё непочатый край. Вас надо назначить куда-то, – он почесал подбородок. – Что умеете?

– Мы строили дома, – сказал Женя.

– Строители? Это замечательно! – воскликнул мужичок. – Тогда завтра поможете возводить здание фермы у озера. А сейчас вам нужно найти жильё, – инженер стал рыться в ящике. – Да где же?.. А, вот, – он достал просаленный листок бумаги, пробежался глазами по маленьким буковкам, хмыкнул и поднял глаза на посетителей. – Триста семьдесят восьмой ваш. Он на окраине, недавно построили. Только учтите, сейчас там стройка, поэтому будет шумно, закрывайте окна и двери, – дал совет инженер. – И продукты взять не забудьте, это у Стефании, она в соседнем доме.

– Хорошо, спасибо, – сказал Женя. Они с Алёной вышли из дома главного инженера и зашли в почти такое же двухэтажное здание по-соседству.

– Hello, – сказала стройная женщина лет шестидесяти, одетая в ковбойскую шляпу, кожаную куртку и джинсы, – my name is Stefania. Well come2.

– Здра… Хэллоу, – сказал неуверенно Женя.

– А, руськие! – улыбнулась Стефания. – Понятно. Проходите, – она махнула рукой.

Женя и Алёна подошли к стойке, напоминающей стойку Фёдора Аркадьевича в Комплексе.

– Вот, это вам продукты и рабочая одежда, – сказала женщина и положила перед посетителями два пакета с припасами. – Вода и электричество в доме есть. – Она отвернулась от стойки и пошла в подсобку, затем вернулась с комплектом постельного белья. – Вот держите, приносите стирать потом сюда.

– Спасибо, – сказал Женя.

Гружёные новыми вещами, друзья побрели по пыльной улице к окраине посёлка.

– Кажется этот, – произнесла Алёна. Друзья стояли у кубического одноэтажного дома и не могли оторвать взгляд от его гладких белых стен. У дома не было ни одного прямого угла, чёрные овалы дверей и окон были органично встроены в стены.

– Ни чё так домик, – проговорил Женя.

– Пойдём внутрь, – сказала Алёна.

Электронный замок щёлкнул, и чёрная стеклянная дверь втянулась в стену. Изнутри вырвался резкий запах краски.

– Ой, надо проветрить, – Алёна прикрыла нос рукавом и поспешила открыть окно.

Женя уверенно шагнул внутрь. У двери на стене висели маленькие бежевые крючочки, напротив ещё одна дверь с чёрным стеклом. Женя нажал на кнопку – показалась ванная комната: душевая кабина, унитаз и крохотная раковина. В гостиной–спальне стояли две кровати, чёрный стол и два стула. Мебель была такой же, как и в жилом корпусе учёных. К стене была приделана панель с кнопками, парень потыкал на них, поглазел, как включается и выключается свет, открываются и закрываются продолговатые овалы окон, и довольный плюхнулся на кровать.

– Вот это я понимаю дом, – сказал он и взглянул на Алёну.

Девушка была чуть сдержанней в чувствах, она положила постельное бельё на кровать, проветрила комнату и села рядом с Женей.

– Ты чего такая напряжённая? – удивился парень.

– Не знаю, не привычно как-то – свой дом.

– Ты привыкнешь, – Женя положил ладонь на колено Алёны. – Хоть поживём, как человеки.

Глава 2. Казань – это Россия

Снизу расплылись жёлтые пески пустыни, маленький городок ютился у озера, чёрные трубы торчали из горы и огромный зеленеющий купол возвышался неподалёку. Тёплый весенний ветер обдувал пологую вершину хребта. Антон Синявский и братья Молчановы шагали к вертолётной площадке. На ней стояли два необычных вертолёта латунного цвета. Рядом с ними тёрся невысокий усатый мужичок в оранжевом комбинезоне.

– Ах, агенты! Гутен таг, – проговорил механик.

– Гутен, – ответил Максим Молчанов и уставился на блестящие вертолёты. – А что это за модель такая?

– Гутен вертолёт, новый, Эдем придумать, – пытался говорить на русском немец. – Работать на электричество, без посадки пять таузент километрен.

– Пять тысяч? – проговорил Синявский.

– Я, я, пять! Хороший машине, – нахваливал механик. – Куда лететь будете?

– В Россию, – ответил Молчанов.

– О, Русланд, гуд ланд! – немец отсоединил провод и потянул его в подсобку.

– Новый вертолёт значит. Хорошо… – протянул Молчанов старший.

Синявский залез в кабину, Максим сел рядом. Внутри было достаточно тесно, и огромное тело Вольфа еле втиснулось на заднее сиденье.

Антон пробежал взглядом по приборной панели:

– Как тут управлять?

– Добрый день, я вертолёт Валькирия 313, как вас зовут? – раздался механический голос.

Агенты замерли и потянулись к пистолетам, но потом сообразили что к чему: вертолёт умел разговаривать.

– Э… Ан-тон Си–няв–ский, Мак–сим Мол–чан–ов, Воль… Вла–ди–мир Мол–чан–ов, – проговорили пассажиры.

– Ваши имена внесены в базу данных вертолёта, в случае несанкционированного доступа, управление вертолётом будет заблокировано, при попытке перемещения вертолёта запускается самоликвидация. Вам будет отправлено соответствующее уведомление.

Короткая пауза.

– Выберите место назначения? – спросил механический голос.

– Россия, Уфа, – ответил Антон.

– Принято, приятного полёта.

Двери вертолёта закрылись, лопасти мгновенно разогнались, и вертолёт оторвался от земли. Хребет быстро уплыл за горизонт, здания Эдема исчезли, и на их месте снова расползлась унылая пустыня.

– Ничего себе скорость, – заметил Синявский.

– Благодарю, – ответил механический голос. – До пункта назначения 3 часа 12 минут.

– Так быстро? – проговорил Максим.

– Летаю быстро, плавно и бесшумно, всё для комфортного передвижения агентов.

– А что ты ещё умеешь? – пробасил Вольф.

– Могу проводить разведку местности, давать советы и поднимать настроение, – ответил механический голос.

– А в космос летать умеешь? – спросил Вольф.

– Нет. Там нет воздуха, без него винты бесполезны.

– А… – протянул Вольф и замолчал.

Увлечённые разговором с вертолётом, агенты не заметили, как прошли три часа, и внизу показались макушки знакомых холмов Южного Урала. Через десять минут на серой коже планеты протянулась огромная бетонная мозоль.

– Уфа, – произнёс механический голос. – Захожу на посадку.

Вертолёт, подняв столп пыли, сел у реки неподалёку от моста.

– Установим наблюдение за городом, определим, сколько здесь военных и где они размещаются, – сказал Синявский.

– В городе 287 человек в военной форме, – произнёс механический голос.

– Как? – воскликнул Синявский.

– Я просканировала местность во время посадки. Обязательный протокол.

Агенты переглянулись.

– К нам приближается автомобильная колонна, – сказал вертолёт.

– Какая колонна? – Молчанов старший уставился в окно.

– Военная.

– А ты можешь проследить, куда они двигаются? – спросил Синявский

– Конечно, – вертолёт вновь поднялся в воздух, пролетел около километра и завис над ползущей по дороге колонной.

– Сколько их тут? – Максим принялся считать машины.

– Двадцать один автомобиль, – произнёс механический голос.

– Интересно, куда они собрались? – сказал Синявский.

Вертолёт летел вслед за колонной. На окраине города у автомобильной развязки машины остановились. Вдалеке замелькали маленькие огни автомобильных фар – слева подползала ещё одна железная змея, только длиннее. Обе колонны слились в один поток и двинулись в сторону Волги. Через три часа десять машин отделились и направились по Императорскому мосту в сторону Ульяновска.

– Что они делают? – думал вслух Максим. – Неужели, собираются атаковать Конфедерацию?

Ранним утром военные пересекли мост через Каму и въехали в земли Казанской республики. Постовые на камском мосту увидев колонну, спешно доложили в город и разбежались кто куда. Ничто не могло остановить военный кулак правительства.

Колонна проехала мимо покинутых многоэтажек, пересекла невысокие купеческие домики в центральной части города и остановилась у крепостной стены из металла. На стене стоял президент Леонов и таращился на приближающееся железное чудовище. Охранники города заняли боевые позиции и поглядывали на градоначальника. Из первого внедорожника медленно и уверенно вышел президент Поляков. Он окинул взглядом крепостную стену, улыбнулся и направился к воротам. Охрана Казани сразу взяла его на прицел, но тот не обратил на это никакого внимания.

Поляков остановился у ворот и посмотрел на побледневшего Леонова.

– Господин Леонов, я президент Поляков. Откройте ворота города, чтобы мы смогли проехать внутрь.

– С какой стати? – голос Леонова сорвался и его выпад оказался скорее смешным, нежели угрожающим.

Поляков посмотрел на землю, прикусил нижнюю губу, ухмыльнулся и вновь уставился на Леонова:

– Казань – это Россия, а Россией управляю я. Отказ открыть ворота будет расценен, как бунт против власти со всеми вытекающими из этого последствиями, – Поляков обернулся на военную колонну.

Леонов, спотыкаясь, спустился со стены и жестом подозвал советников.

– Их слишком много, – сказал пожилой мужичок в круглых очках и с козлиной бородкой. – Стены не устоят.

– Мы можем какое-то время их сдерживать, но, как верно заметил Леопольд Аркадьевич, стены долго не простоят. У них есть ракетные установки, – прошептал молодой человек в смокинге.

Президент Леонов подумал минуту и сказал:

– Я его задержу у ворот, берите казну и уходите на север. Свяжемся позднее.

Советники побежали выполнять приказ. Леонов взобрался на стену и обратился к стоящему в позе победителя Полякову.

– Господин Поляков… Казань рада вашему визиту, надеюсь, ваше пребывание в нашем славном городе будет комфортным и приятным. Мы сейчас откроем ворота, и вы сможете беспрепятственно въехать.

Охрана как можно дольше тянула с открытием ворот, давая время советникам забрать казну и сбежать из города. Ворота с неохотой заскрипели, и военная колонна двинулась внутрь.

Глава 3. Военный коммунизм

– Подкиньте дровишек в камин, – сказал Поляков и откинулся на спинку дивана.

Леонов нехотя нагнулся к поленнице и бросил пару чурок в костёр, затем сел напротив Полякова и подогнул ноги.

– Хорошо вы здесь обустроились, – протянул Поляков, осматривая кабинет. – Стену построили, улицы держите чистыми, фонари даже горят…

– Торговля и предпринимательство творят чудеса, – ответил Леонов. – Так чем же мы обязаны вашему визиту?

– Нашему общему врагу – Эдему. Говорят его агенты так и кишат в волжских землях.

– Агенты? Эдема? Ой, не смешите меня. Зачем им соваться сюда? Городишки здесь небольшие, да и люди простые, не мудрёные, – рассмеялся Леонов, но под холодным взглядом Полякова кашлянул и замолчал.

– Ещё мне нужны ресурсы и люди, – сказал президент. – Будете платить налог и предоставите солдат.

– Налог? – вытаращился Леонов. – Рублями?

– Едой. Говорят её здесь немерено… И кстати о рублях, – Поляков ненадолго замолчал и продолжил: – Все рубли должны быть изъяты из обращения.

– То есть, как изъяты? – не понял Леонов.

– К завтрашнему вечеру все рубли должны быть собраны на портовой площади. Если кто-то их придержит, то последует наказание. Какое? Я думаю, не стоит объяснять.

– Рубли то вам чем не угодили? – не унимался Леонов.

– Деньги – это символ старого мира, в новом им делать нечего, – пресно ответил Поляков.

– Но без них же всё остановится, рухнет, – проговорил Леонов.

– В правительственных землях всё работает и без них, в Эдеме, я думаю тоже, и ничего – цветут и пахнут. – Поляков поднялся с дивана, посмотрел в окно и, не поворачиваясь к Леонову, добавил: – В городе останется моя администрация. Вам я поручаю заведовать хозяйственной частью, как я понял, вы большой специалист в этих вопросах.

Леонов ничего не ответил, только тяжело вздохнул.

– Ну и хорошо, – сказал Поляков. – Вы не проведёте для меня экскурсию по городу?

– Как будет угодно президенту, – пробубнил Леонов.

Валькирия приземлилась во дворе неподалёку от казанского кремля. Военные были заняты делами и не придали значения небольшому столбу пыли, который вдруг появился и тут же исчез.

– Значит, Поляков захватил Казань, и часть людей Леонова сбежала из города, – произнёс Синявский и посмотрел на Молчановых.

– Выходит, что нам надо разделиться, – ответил Максим. – Мы с Володей останемся здесь. Город мы уже более–менее знаем, да и солдатам не примелькались.

– Согласен, – кивнул Антон. – Я отправлюсь за чиновниками и попробую разузнать у них подробности.

– Идёт, – сказал Максим, и они с Вольфом вылезли из вертолёта.

Столп пыли вновь поднялся, и Синявский улетел на другой берег Волги.

Теперь уже бывший президент Леонов плёлся за Поляковым вниз по мощёной булыжником улице. «Он хочет уничтожить Казань» – думал он. «Деньги, люди, это конец торговле, а значит, и нам. Но зачем ему это нужно? Захватил город, убрался к себе в гору и сиди там, посасывай денежки и не лезь. Нет блять, надо было влезть, похерить все мои труды и вон – идти улыбаться» – Леонов посмотрел на сияющее в лучах солнца лицо Полякова, сморщился, в уме плюнул в эту самодовольную харю, но снаружи никак не показал: «Надо переждать. Когда он уберётся из города, тогда можно будет поработать с его человеком. Потихоньку, потихоньку, Казань да и переварит его…»

Грузчики искоса посмотрели на Полякова и ковыляющего за ним Леонова и продолжили заниматься своим делом. Вдруг со стороны портовой площади послышались женские завывания и возмущенные мужские голоса.

«Это ещё что?» – подумал Леонов. У причалов в линию выстроились молодые люди с сумками и наскоро накинутой одеждой. За ними стояли солдаты правительства и держали автоматы.

– Господин президент! – подбежал к Полякову пухлый старый полковник. – Новобранцы построены и готовы отправиться на службу.

– Хорошо, – задумчиво протянул Поляков и взглянул на шеренгу призывников. – Маловато… Сколько здесь?

– Двадцать два человека, все местные, – оттарабанил военный.

– Двадцать два, – повторил Поляков. – Ничего, сила не в количестве, а в качестве. Ведь так? А эти, я вижу, крепкие.

– Так точно!

Взгляд Полякова остановился на одном среднего роста парне, одетом в лёгкую куртку и истёртые джинсы.

– Вот ты, кем работал? – поинтересовался Поляков.

– Грузчиком, – подёргивая щекой, ответил молодой человек.

– Звать как?

– Михаил Иванов.

Поляков посмотрел на полковника, кивнул и сказал:

– Да, они годные. Разбей по двое и присоедини к нашим отрядам.

– Будет сделано, товарищ главнокомандующий, – проговорил полковник и принялся строить новобранцев.

Поляков направился дальше вдоль набережной, Леонов последовал за ним.

«Двадцать два человека. Без грузчиков и рыбаков порт остановится. Да, что он творит?!» – про себя бесился Леонов.

Впопыхах натягивая штаны, по коридору борделя пронёсся военный. Его лицо светилось от счастья. Проводив солдата взглядом, Молчановы направились в приёмную искать Анжелу. Отовсюду слышались крики, стоны и смех.

Дверь в одну из комнат открылась в сантиметре от носа Максима, и из неё вальяжно вышел пузатый солдат, он гордо поправил усы и, насвистывая Варяга, направился к выходу. В комнате мелькнула стройная фигурка рыжеволосой девушки.

– Анжела? – крикнул Вольф.

– Кто? О, зубрик вернулся! – мрачное лицо Анжелы засияло.

– Фу, – сморщился Максим.

– А, и младшенький здесь.

– Я старший!

– Заходите, только быстрее, пока эта старая сука, не увидела.

Молчановы быстро прошмыгнули в комнату, и Анжела щёлкнула шпингалетом.

– Вы какими судьбами здесь? – спросила девушка и уставилась на браслет Максима, случайно выглянувшего из-под рубашки.

– Нам нужна помощь… сведения, – ответил Молчанов старший и оглянулся на дверь.

– Сведения? – захлопала глазами девушка.

– О том, что планируют военные. Вы же это того… умеете выуживать информацию.

– Может быть… – прищурилась Анжела.

– Правда? И что ты знаешь? – уставился Максим.

– Э… не, не торопись, – помахала пальчиком Анжела. – За услугу я хочу, чтобы вы мне кое–что дали.

– Что дали?

– Твой браслет, например, – Анжела указала пальчиком на руку Молчанова старшего.

– Браслет? – Максим машинально одёрнул рукав.

– Браслет и точка. Или вам не нужны сведения? – девушка наклонила голову и уставилась в онемевшее лицо Максима.

– Максимка, так может ну это, дай ей, – прогундосил Вольф.

– Ты чё не понимаешь, что это? – Молчанов старший повернулся к Вольфу и перешёл на сип. Вольф замер.

– Думайте быстрее, а то скоро припрётся Жизель.

Молчанов старший закрыл глаза, выдохнул и чуть слышно процедил: – Хорошо, но сведения должны быть значимыми.

Анжела протянула руку, и Молчанов нехотя положил в неё свой браслет.

– Хорошо, тогда слушайте, – Анжела спрятала браслет в карман. – Военные сегодня вечером планируют начать чистку города от эдемовских шпионов. Также они организуют призыв в армию: все мужчины от шестнадцати до шестидесяти лет должны явиться в порт.

– А про ракеты ничего не болтали? – спросил Максим.

– Про ракеты? – задумалась Анжела. – Нет, ничего.

– А куда выступать собираются?

– Поговаривают, что в Эдем. Шепчутся, что Полякову удалось его найти.

– Значит, они собираются его захватить, а не уничтожить, – подумал вслух Максим.

– Это всё, – сказал Анжела.

– Ладно, – бросил Максим.

За дверью послышалось знакомое цоканье каблуков. В дверь громко постучали. Анжела поморщилась и щёлкнула шпингалетом. На пороге появилась статная фигура мадам Жизель. Она окинула властным взглядом Молчановых и сказала Анжеле:

– Тебя клиент ждёт, завязывай с этими.

Хозяйка борделя развернулась и поцокала назад в приёмную. Анжела бросила прощальный взгляд на Молчановых и скрылась в коридоре. Вольф помахал ей вслед, и на его лице засияла улыбка.

– Володя, хватит улыбаться, – буркнул Максим. – Нам пора.

По улице носились военные с оружием наперевес. Горожане жались к стенам домов и тихо матерились вслед солдатам. Молчановы незаметно прошмыгнули в тёмный закоулок и затаились.

– Надо предупредить наших людей об облаве, – тихо произнёс Максим, и Эдем – что Поляков пойдёт на штурм, а не использует ракеты.

Молчанов старший поднёс браслет брата ко рту и передал сведения в Центр.

– Приняли. Встретьтесь с другими агентами и возвращайтесь на базу, – ответил старший агент Берн.

Максим выглянул на улицу, мимо промчался отряд солдат.

– Надо залечь на дно, пока вертолёт не вернётся, – сказал Молчанов старший.

– Угу, – прогундосил Вольф.

Тем временем, Валькирия плавно приземлилась на другом берегу Волги. По занесённой серой пылью дороге на север двигались трое людей: седовласый старик и двое одинаковых короткостриженых молодых людей. Они заметили столб пыли и бросились бежать. Синявский выскочил из вертолёта и закричал:

– Стойте, я свой!

Казанские чиновники остановились и обернулись, двое парней направили пистолеты на незнакомца.

– Ты ещё кто? – прокричал козлиным голосом Леопольд Аркадьевич. – Руки подними и без фокусов.

– Спокойно, спокойно, – Синявский с бега перешёл на медленный шаг. – Я свой, я агент Эдема.

– Эдема? – переспросил старичок, затем взглянул на руки незнакомца – оружия в них не было. Леопольд Аркадьевич жестом приказал спутникам опустить пистолеты.

– Да, да, – ответил Антон. – Я помочь вам хочу.

– Помощь нам не повредит, как тебя зовут?

– Антон Синявский.

– Синявский? Тот, что освободил сына Леонова? – глаза старика округлились.

– Да, – кивнул Антон.

Старик взглянул на сопровождавших его близнецов, подошёл к Синявскому и протянул руку.

– Тогда приятно познакомиться с вами лично. Я Леопольд Аркадьевич, казанский казначей, а это мои помощники, он указал на близнецов.

Антон кивнул им и спросил:

– Куда вы направляетесь?

– На север, пока до Костромы. Но если военные и туда сунутся, то придётся бежать до Ярославля.

– Туда путь не близкий, – сказал Антон.

– Я знаю. Потому и идём так быстро. Надо успеть организовать сопротивление, пока военные в Казани ошиваются, – ответил казначей. – А что это за столб пыли был?

– Это… – Синявский задумался: техника Эдема была засекречена. – Минуточку, мне надо связаться с Центром, – сказал Антон, отвернулся и поднёс к губам браслет:

– Приём, я встретил членов правительства Казани. Они хотят организовать сопротивление Полякову на севере конфедерации. Просят оказать им помощь, в том числе рассказать о «Валькирии».

После небольшой паузы, Синявский услышал мужской голос:

– Помощь разрешаем, относительно «Валькирии» – нет.

– Вас понял, – произнёс Антон и повернулся к беглецам.

– К сожалению, я не могу говорить о технологиях Эдема.

– Ну что ж… – протянул казначей, – хоть на этом спасибо. А теперь вперёд, до Костромы путь не близкий, надо машину найти.

По пути Синявский немного отстал и снова поднёс браслет к губам.

– Приём, Максим, план изменился, я еду на север. Валькирию отправлю вам. Возвращайтесь в Эдем без меня… Алло… Максим, ты меня слышишь?

На другом конце слышалось лишь непонятное шуршание.

– Странно, – вслух подумал Антон и побежал за казанскими чиновниками.

В тёмном подвале здания казарм казанского кремля сидела связанной на ветхом стуле мадам Жизель. Тёмные потоки туши стекали с её лица на бетонный пыльный пол. Строгая причёска хозяйки борделя превратилась в разворошенное гнездо. Во рту торчал кляп, и она тихонько завывала. Напротив неё сидел Поляков и крутил в руках красный браслет, откуда доносился знакомый голос.

– Два – ноль, Синявский, два – ноль, – улыбнулся генерал.

Глава 4. Разум должен править миром

Каждый день, за исключением воскресенья, Снежа сидела на уроках и внимательно слушала учителей. Эдемская школа разительно отличалась от её старой – московской. Детей в ней не грузили бесполезными предметами вроде физкультуры и литературы, каждому из учеников уделяли особое внимание и преподавали те знания, которые соответствовали их талантам. Оказалось, что Снеже наиболее подходит биология. Она с удовольствием читала учебники о живых организмах, долгими часами сидела за микроскопом и наблюдала, как крохотные бактерии двигаются, делятся и общаются друг с другом.

И вот однажды, доктор Комарова – молодая и добродушная учёная объявила, что все ученики отправляются на экскурсию по Эдему. Снежа долго не могла поверить, что увидит настоящий лес, пусть и под огромным стеклянным колпаком, но всё же самый настоящий лес.

– Ну что, все собрались, тогда начнём, – сказала доктор Комарова. – Это жилой комплекс, но вы это и без меня хорошо знаете. В нём 425 комнат одинаковой площади, все они предназначены для постоянного проживания учёных и удовлетворения их бытовых потребностей. Само здание было построено одним из первых, также как и административный корпус – брат близнец жилого. Здания построены с использованием новых технологий, более продвинутых, чем те, что применялись при массовой застройке старых городов. Так вот, стёкла в наших зданиях пропускают гораздо больше света, а выпускают меньше. Вы, наверное, заметили, что на солнце наши дома не бликуют, а остаются матовыми.

Дети закивали.

– Так вот, такие стёкла нужны ещё для того, чтобы скрыть наше местоположение. Вы только представьте, что через маскирующий купол будут пробиваться лучи солнца, – доктор Комарова улыбнулась. – Тогда сюда слетятся все кому не лень, как мухи на лампочку. Идёмте дальше.

Экскурсанты поднялись на седьмой этаж на большом стеклянном лифте. Перед ними показался мост, перекинутый между двумя корпусами.

– Вот, ребята, посмотрите, – указала рукой доктор Комарова на рельсы внизу. – Это станция железной дороги. Конечно, это название старое, и рельсы сделаны вовсе не из железа. Так вот, линия тянется от посёлка рабочих в долине, проходит через хребет, мимо нас к Куполу и электростанции. Сегодня мы на ней прокатимся, – она улыбнулась, увидев сияющие лица учеников, и пошла по мосту дальше в административный корпус. Пройдя по незамысловатым светлым коридорам, доктор Комарова открыла дверь своего кабинета и впустила учеников. У стены стоял небольшой чёрный стол, очень похожий на те, что находятся в жилых комнатах, но этот был раздвижной, его высота также регулировалась: надоело сидеть на стуле – подними и стой.

– Это мой кабинет, – сказала она, затем подошла к панорамному окну, в котором виднелся хребет, и подозвала ребят.

– Вот, смотрите. Это хребет, снаружи он похож на продолговатую гору, но внутри он практически весь полый. Слева расположен центр проведения операций – главная база наших агентов. По середине и справа – завод, на котором производятся стройматериалы для наших зданий. Вон, видите, трубы торчат из хребта, как думаете, зачем они? – Комарова внимательно посмотрела на учеников.

– Для того чтобы дым по ним шёл, – ответил задумчиво Игорь.

– А вот и нет, – подловила Комарова, Игорь вытаращился на учителя: он оказался неправ – этого не могло произойти. – Только представьте, как из труб пойдёт чёрный дым, так нас по нему сразу и обнаружат. Нет. Трубы нужны, чтобы втягивать прохладный воздух над хребтом и доставлять его в печи для выплавки риардения.

– Риардения? – переспросила Снежа.

– Да, – это высокопрочный металл, гораздо крепче стали. Большинство зданий в Центре построено из него. Этот металл один из четырёх основных строительных материалов. Есть ещё супербетон, С–реакционное стекло, как в окнах, и волокнистый пластик, из которого сделан этот стол, – она похлопала ладонью по столу. Затем, поняв, что отошла от темы, доктор Комарова продолжила разговор о заводе. – Так вот, через трубы втягивается воздух, попадает в печи для изготовления риардения, а все выхлопы сжимаются до твёрдого состояния и перерабатываются.

Учитель дала ещё немного времени насладиться видом и повела группу на станцию.

Через минуту ожидания к высокой платформе подъехали три маленьких серых вагончика с сиденьями. Дети и доктор Комарова сели, и поезд плавно, но быстро разогнался. До Купола ехать было совсем ничего – всего три минуты, но и за столь короткий срок Снежа успела насладиться поездкой. Слева и справа лёгкий ветер беспокоил жёлтый песок, сзади уменьшались стеклянные прямоугольники корпусов, а впереди рос огромный зеленеющий купол. Поезд остановился внутри здания Купола. Округлый свод станции перерастал в просторный светлый потолок холла. По зданию не спеша передвигались учёные, не обращая внимания на то великолепие, что их окружало. Подождав, пока ученики насмотрятся на убранство вестибюля, доктор Комарова направилась к небольшой комнате в другом конце зала.

– Вот, пришли, – сказала она. – За этой дверью будет коридорчик для дезинфекции. Заходите по три человека, затем выходите в переднюю дверь и ждите меня там. Не разбегайтесь.

Первым в коридор залетел Игорь, за ним не спеша зашла Алиса – девочка из Англии, и третьим вошёл американец Роберт. За ними в коридор прошли Снежа, Чен Ясинь и бразилец Габриель – новенький в их классе.

Плотный молочно–белый туман заполнил тесное помещение, через десять секунд загудела вытяжка, и комнатушка вновь стала прозрачной. Дверь впереди отползла в сторону. Осторожно, будто вступая в шкаф, ведущий в волшебную страну, Снежа вышла и замерла. Под стеклянным небом высилась огромная пирамида. Её гигантские заросшие лесом ступени тянулись вверх. Гора была настолько высока, что её вершина терялась где-то в тумане под стеклянным сводом купола. Снеже казалось, что Эдему удалось найти легендарные сады Семирамиды, привезти их сюда и накрыть сверху стеклом гигантской витрины.

Все ученики стояли, открыв рот, и разглядывали это зелёное чудо.

– Удивлены? – улыбнулась доктор Комарова. – Гора искусственная, сделана из риардения и супербетона, ну а лес на ней – нет. Это целое собрание различных сортов деревьев, кустарников, трав и цветов. Все растения привезены сюда из разных климатических зон. Одни любят тепло и влагу, другим нравится прохлада и сухой воздух. Поэтому они и расположены на горе, чем выше – тем прохладнее, потому что тёплый воздух при подъёме постепенно остывает. Здесь, даже, постоянно идёт дождь – вода испаряется, поднимается на вершину купола, где расположен охладитель, и опускается в виде дождя. Давайте немного походим у основания горы и поднимемся на вершину, – предложила учитель.

Снежа двинулась вслед за группой, она не могла оторвать глаз от этого чуда света – единственного зелёного уголка на целой планете, да и не просто какой-то грядке, а целому лесу, лесу на горе.

Доктор Комарова остановилась и сказала, чтобы дети прислушались. Вдалеке едва слышно кто-то надрывисто пел.

– Не может быть, птицы? – прошептала Снежа.

– Да, птицы. Но не только они живут здесь, под нашими ногами ползают черви, а на деревьях сидят жучки. Лес – это не только деревья, лес – это целая экосистема, – сказала доктор Комарова.

Группа ещё немного погуляла у основания горы и двинулась вслед за Комаровой в небольшую пещеру. Свод пещеры был невысоким, как раз под рост человека, но внутри она превратилась в длиннющий бетонный коридор, уходящий вглубь горы. Казалось, он никогда не закончится: стены всё ползли и ползли вперёд. Наконец, в конце показались двери лифта.

– Проходите, – сказала доктор Комарова, затем нажала на самую верхнюю кнопку. Лифт дрогнул и полетел вверх. Он поднимался около минуты, сначала за его стеклом ползли скучные серые стены, но потом, в какой-то миг, они исчезли, и открылся вид на лежащую внизу гору. Могучие зелёные склоны тонули в густом тумане. Лифт всё летел и летел, казалось, что он вот-вот окажется в космосе, но через мгновение кабина вновь влетела в бетонную шахту и через пару секунд остановилась в небольшом светлом помещении на вершине Купола.

– Так, очень хорошо, все вышли? – спросила доктор Комарова, заглядывая в лифт. – Вот, ребята, смотрите, мы на самой вершине Купола. Отсюда виден почти весь Центр.

Она подошла к панорамному окну круговой обзорной площадки. Дети медленно приблизились к стеклу.

– Вдалеке вы можете увидеть солнечную электростанцию, – доктор Комарова указала рукой на широченные чёрные квадраты полей, которые раскинулись посреди пустыни. – Благодаря станции, мы удовлетворяем почти все потребности в электроэнергии. В отличие от обычных солнечных панелей, что использовались раньше, наши изготовлены из гитема – синтетического материала, позволяющего улавливать больше солнечного света, а значит – вырабатывать больше электричества.

Ученики прислонились к окну и стали вглядываться вдаль.

– А вон там, – Комарова указала на небольшую вышку на самом горизонте, – мы добываем нефть для изготовления пластика. Таримское месторождение – одно из самых больших в мире.

Учитель дала немного времени, чтобы ученики побегали по обзорной площадке и поглазели на красоту и величие Эдема, затем подозвала всех и задала вопрос:

– Как вы думаете, что потом будет с лесом внизу?

Дети задумались, первой ответила Алиса:

– Он станет ещё больше и разнообразнее.

Доктор Комарова похвалила её, сказала, что так и будет, но ответ другой.

– Мы построим ещё купола для других растений, а этот будет примером всем остальным – уверенно заявил Игорь.

– Игорь почти прав, – заметила учитель. – Когда мы усовершенствуем формулу препарата от бактерий, мы вновь засадим планету растениями, а первые деревья возьмём отсюда.

Дети не могли свести с учителя глаз, их переполняла энергия: неужели они тоже станут частью этого грандиозного события!

– Наверняка, вы знаете, что сейчас, не только здесь, а вообще везде, сплошная пустыня.

Ученики закивали.

– Так вот, пески под воздействием ветра перемещаются, они скапливаются в огромные горы и блуждают по планете. Они поглощают всё: дома, постройки, дороги, и, в отличие от снега, никогда не тают. Поэтому в скором времени мы начнём озеленять нашу планету… и вы примете в этом участие, – видя огонь в глазах учеников, добавила учитель.

– Ой, что там? – Комарова посмотрела в окно. – Смотрите, вот, о чём я вам и говорила.

Все прильнули к окну: на горизонте колебалась тонкая жёлтая полоса.

– Пылевая буря? – подумала вслух Снежа.

– Верно, – ответила доктор Комарова. – Но нам нечего беспокоиться, Купол прочный, выдержит.

Полоска становилась всё шире. На громадной скорости она врезалась в Купол, но внутри было слышно лишь, будто великан ударил пальцем по пустой бутылке. Тонны песка проносились мимо посетителей обзорной площадки. Ветер завывал и царапал стекло, но страшно не было – все знали, что это здание построено на века и никакой ветер ему не грозит. Через десять минут буря стихла, песок осел, а воздух снова стал прозрачным. На горизонте чёрные квадраты электростанции были наполовину засыпаны песком. К ним уже мчался поезд с бригадой работников.

Браслет доктора Комаровой запиликал. Она отвернулась и поднесла его ко рту. Снежа услышала лишь, как кто-то на другом конце быстро лепетал. Потом стало тихо. Привычная улыбка доктора Комаровой исчезла, и учитель подошла к Снеже. Она взглянула на девочку, глубоко вздохнула и сказала:

– Нам с тобой нужно идти.

«Что? Куда? Что случилось? – подумала Снежа. – Почему я?» Девочка поволокла немеющие ноги вслед за летящей к лифту Комаровой.

Как только солнце выкатилось из-за гор, посёлок рабочих зашевелился. Женя уже был собран. Он поцеловал спящую Алёну, накинул на одно плечо рюкзак и вышел на залитую светом улицу. Повсюду двери белоснежных домов открывались, из них бодро выходили рабочие, они направлялись на станцию железной дороги.

– Женя, уже бегу! – послышался захлёбный голос сзади.

– Яков? – повернулся Женя.

– Фу, – выдохнул молодой человек чуть выше Жени. – Недолго ждал?

– Только вышел.

Яков ещё постоял чуть–чуть, отдышался, и они с Женей направились вслед за остальными рабочими на поезд.

– Ты чего бежал-то? – спросил Женя.

– Ступил потому что. Время перепутал. Думал, на час опоздал, а оказалось всё норм, – махнул рукой Яков.

– Бывает, – сказал Женя. – Куда нас сегодня распределили?

– На электростанцию. Несколько панелей вышли из строя, надо заменить.

– Хорошо, вроде, работа непыльная, до обеда управимся.

Поезд приехал необычно длинный – шесть вагонов. Рабочие спокойно без давки зашли внутрь, кто успел – тот сел, кто не успел – стоял молча.

– Опять битком набитый, – проворчал Яков. – Вроде и ресурсы есть и люди, а поезда нормального нет.

На парня покосились несколько пассажиров, и он стал говорить тише.

– Да ладно тебе, – сказал Женя, – ехать-то пять минут. Все ресурсы и силы на стену уходят.

– Да, вот будет громадина… – протянул Яков. – Говорят, будет похожа на большую плотину, только сдерживать придётся не воду, а правительственные войска.

Поезд остановился внутри хребта, вышло несколько человек, остальные ехали до завода.

– Поговаривают, что агенты разработали план обороны, ну, это, если всё же нападут. Ты не знаешь, нас тоже к ружьям приставят? – Яков уставился на приятеля.

– Не знаю. Да и вообще, будешь много слушать, уши как у чебурашки станут, – Женя брямкнул пальцем по уху Якова.

– Да иди ты, – усмехнулся тот.

Поезд двигался в недрах горы по длиннющему тоннелю. Постепенно он стал притормаживать. Справа и слева потянулась платформа. Пассажиры зашевелились и спокойно друг за другом вышли в двери с обеих сторон.

– Видишь, культурно всё как, – заметил Женя. – Не то, что раньше: полезут в одну щель все разом, да ещё с матершиной.

Поезд тронулся, через две минуты он остановился на конечной станции «Склад». Женя и Яков вышли из вагона, обогнули тупики и остановились с другой стороны на грузовой платформе. Там их уже поджидали дрезина и маленький открытый вагончик с солнечными панелями.

– Уже всё готово! – улыбнулся Женя. – Как же здесь всё отлично организовано. Раньше бы мы час прождали, пока найдётся грузчик, потом окажется, что он накануне забухал и надо вызывать другого, а тот дома ещё спит, потом впопыхах прибежит на станцию, поковыряет кран, спросонья разобьёт что-нибудь, и где-то через час панели окажутся в вагоне, криво, конечно, но зато дело сделано, а остальное не его проблема.

– Ты чего всё про прошлое-то? – спросил Яков, усаживаясь в дрезину.

– Да так, повезло нам с тобой, что сюда попали. Так бы сидели в какой-нибудь дыре снаружи, шарились бы в поисках припасов по развалинам городов, и, в конце концов, стали бы кормом для одичалых собак. А здесь хорошо и люди понимающие, – заключил Женя и нажал на рычаг. Дрезина поехала вперёд.

Пролетев станцию «Завод», поезд выехал из тоннеля к сверкающему в лучах солнца озеру, он проехал над водной гладью несколько сот метров и притормозил у корпусов учёных, затем снова разогнался и помчался в пустыню.

– Ты давно видел сестру? – неожиданно спросил Яков.

– Несколько дней назад, когда в Эдем приехали.

– Угу… – протянул Яков и добавил: – а я свою уже год не видел. Боюсь, что больше и не свидимся.

– Чего? Откуда ты только берёшь всё это? – проворчал Женя.

– Я слышал, что учёные держатся отдельно от работников и агентов, занимаются своими цветочками и стараются не общаться с остальными… – продолжил Яков.

– Ты преувеличиваешь, – отрезал Женя. – Просто у всех много работы, времени на посиделки нет. Вот до Катастрофы, ты как часто виделся с родными?

– Ну… может раз в полгода, – протянул Яков.

– Вот видишь, мир поменялся, а люди нет. Только работы стало больше.

– Может ты и прав, – согласился Яков.

Поезд остановился на небольшом полустанке рядом с входом в одноэтажную бетонную коробку. Внутри что-то гудело. Женя вылез из дрезины, помотал головой по сторонам, увидел грузовичок и побежал к нему.

– Яков, цепляй панели! – крикнул парень.

– Готов!

Женя подъехал, опустил кран к вагонетке, Яков зацепил панели за крюк. Через минуту они уже лежали в кузове грузовика.

– Садись, – крикнул Женя. Яков подбежал и сел в кабину.

Женя осторожно, как бы не съехать с бетонной дороги в вязкий песок, направился к повреждённым панелям.

– Как думаешь, что будет с Эдемом? – не унимался Яков.

– Ты о чём? – пробубнил Женя.

– О нас, о работниках. Еду мы получаем от учёных, они нам указывают, что делать. Мы работаем по двенадцать часов в день, всё реже отдыхаем и почти не развлекаемся, – жаловался Яков.

– Яша, ты перегрелся что ли? – проворчал Женя. – Зато всё работает как часы. Учёные на то и учёные, чтобы разумно управлять обществом, работники работают, а агенты борются с угрозами – всё логично.

– Вот это меня и пугает, – тихо ответил Яков. – Везде эта логика, всё должно быть предельно эффективно… А когда мы умрём, они из нас компост для своих цветов сделают?

– Всё, давай сменим тему, – отрезал Женя.

– Да, да, извини, устал, наверное, – Яков замолчал.

Грузовик остановился.

– Приехали, выгружай первую панель, – командовал Женя. – Я их буду устанавливать.

– Так точно! – усмехнулся Яков.

Одна за другой новые панели занимали положенные им места, а старые, нехотя, со скрипом, вылезали из пазов и размещались в кузове.

– Фух… вроде всё закончили, – тяжело дышал Женя.

– Ещё это солнце, – обливался по́том Яков. Довольный проделанной работой, он взглянул на блестящие чёрные квадраты, вдруг замер и закричал:

– Валим, срочно!

Женя оглянулся и увидел, как на горизонте росла песчаная стена.

– В машину, быстро!

Женя вдавил педаль газа в пол и, немного побуксовав, грузовик рванул к бетонной коробке.

– Гони! Гони! – нагнетал Яков. – Не успеем!

– Не говори под руку! – кричал Женя.

– Она уже близко!

– Не ори, успеем!

Станция обслуживания уже была близко. Но песчаная стена ближе. Сильным толчком вбок, она отшвырнула грузовик в сторону. Машина сделала несколько кувырков и остановилась, наполовину увязнув в песке.

– Приём… Центр… авария, – хрипел в браслет Яков. – Помог…

– Приём, приём, что с вами? – надрывался женский голос. – Ждите, мы вышлем помощь!

Он лежал в постели весь перебинтованный, изо рта торчала пластиковая трубка. Прибор у изголовья грустно пищал, озвучивая биение слабого сердца. Снежа стояла у кровати и смотрела на угасающего брата. Она осторожно положила свою маленькую ручку на его изломанную стихией руку и задрожала. Снежа не плакала, она помнила, что слезы ничем не помогут, но страх, страх остаться одной, становился всё сильнее. Неужели он не увидит, как мир вновь зацветёт? Неужели ему не суждено просто жить, как он всегда хотел? А последними воспоминаниями будут серая унылая пустошь, населённая безобразными дикарями?

– Он будет жить? – дрожащим голосом спросила Снежа.

– У него сильные повреждения, – тихо ответила доктор Комарова. – За пределами Центра он бы умер, но здесь… да – он будет жить. И будет жить благодаря разуму, благодаря нам и нашим технологиям, – учитель посмотрела Снеже в глаза. – Наши знания спасут ещё не одного безнадёжного больного. Поэтому, ты должна учиться, чтобы в мире не было трагедий, и люди не умирали, просто потому, что не знают, как выжить.

– Да… да, я буду учиться, – чуть слышно ответила Снежа. Девочка посмотрела на израненного брата, развернулась и вышла в коридор. Она не плакала, она знала, что чувства не смогли бы спасти Женю, а разум – да, поэтому он должен править миром.

Глава 5. Десять…

Улицы Казани второй раз за день наполнились испуганным визгом женщин, портовой руганью мужчин и громкими отрывистыми криками солдат – ловили шпионов Эдема. Военные врывались в дома, вытаскивали жильцов на улицу, приставляли к стенке и бесцеремонно прощупывали их одежду. Братья Молчановы прятались в сыром подвале старинного домика в двух кварталах от вертолёта.

– Ну, может, сейчас? – просипел Вольф.

С улицы раздался пронзительный крик женщины.

– Нет, надо ждать, они уже рядом шмонают, – процедил Максим и уставился в узкое окошко под потолком.

По улице протащили девушку, она сопротивлялась и верещала, что не шпионка, но два кабанистых солдата были непреклонны.

Вдруг, сверху раздался громкий треск двери. Молчановы запрокинули головы и замерли. Послышалось причитание пожилой дамы, деревянные перекрытия заскрипели под тяжёлыми армейскими сапогами.

– Обыщите здесь всё! – послышался суровый хриплый бас. Затем раздался быстрый, уходящий вверх, топот. Молчановы прислонились к холодной каменной стене, затаили дыхание и прижали к груди пистолеты.

Наверху всё громыхало, скрежетали тяжёлые кровати и ухали дубовые шкафы, хлопали тумбочки, и звенела посуда. Вдруг симфония облавы замолкла. Послышался топот, и какой-то солдат слабым почти девичьим голоском заявил, что дом чист. Братья тихо выдохнули – обошлось, но тут опять раздался тяжёлый хриплый бас:

– Подвал в этом доме есть?

Братья окаменели.

Пожилая хозяйка, что-то пролепетала, и тяжёлые шаги направились на улицу. Дверь в подвал громко охнула, затем ещё удар…

– Возьмём в заложники командира, – прошипел Максим. – Как войдёт, врежь ему, а я подхвачу и приставлю пистолет к виску.

– Понял.

Молчановы спрятались за выступы у двери. Вольф приготовился нанести удар.

Под громкие раскаты баса командира, дверь треснула последний раз и с грохотом распахнулась. Тяжёлые шаги сменились тихой поступью кота. Послышались щелчки автоматов. В проёме появилось дуло пистолета, затем пузо командира, и показался его орлиный нос. Военный резко обернулся на Вольфа, но здоровенный кулак уже вписался в его лицо. Максим быстро перехватил командира и поднёс к его голове пистолет. Военные вытаращились и приготовились стрелять.

– Все назад, или его мозги размажу по стене! – истошно заорал Молчанов. Военные выпучили глаза на командира, тот судорожно кивнул. Сжимая автоматы и не сводя с прицела Молчановых, солдаты сделали несколько шагов назад. Медленно, держа командира за ворот, Максим поднялся по лестнице на утопающую в пыли улицу. Вольф прикрывал тыл.

На странную процессию сбежались ещё военные. Они встали полукругом и направили автоматы на агентов.

– Вы окружены, всё равно не сбежите, – прохрюкал кровью полковник.

– Тебя спросить забыли, заткнись, – пригрозил Максим и попятился вместе с заложником к вертолёту.

Проклиная ведущую на холм дорогу и тяжёлую тушу полковника, Молчановы поднимались ко двору, где их ждал вертолёт. Заложника перехватил Вольф, Максим судорожно бегал пистолетом по солдатам. Военные перешёптывались и не сводили пальцев с пусковых крючков.

Подъём закончился, и Молчановы свернули на узкую улочку, ведущую к зданию национального музея Татарстана.

– Всем стоять здесь! Ни шагу вперёд, иначе его мозги будут снаружи! – неестественным голосом закричал Максим. Военные переглянулись и остановились.

– Валькирия заводись! – крикнул Молчанов старший.

Со двора дунуло пылевым потоком, из воздуха появился силуэт вертолёта. Военные вытаращились на машину.

– Ни шагу дальше! – ещё раз выкрикнул Максим. – Иначе она всех вас в ошмётки превратит! – вертолёт, чуть оторвавшись от земли, направил на остолбеневших солдат два красных луча. Военные сделали шаг назад, но продолжили целиться.

Вдруг в плечо Максима что-то укололо. Он обернулся к брату: Вольф странно шатался. «Что это?» – подумал Молчанов старший. Темнота хлынула в глаза, и всё замолкло.

Вокруг всё кружилось, голова раскалывалась, не хватало воздуха, тошнило. Максим поднял тяжёлую голову и осмотрелся. Залитая ярким солнцем площадь, пряничные домики, люди в зелёной пятнистой форме, белая башня со звездой. Казанский кремль? Максим Молчанов встряхнул головой, пытаясь вырваться из сонного состояния, и замер – перед ним на коленях стояли полураздетые люди. Их лица были изуродованы синяками и ссадинами. Белокурая женщина придерживала сломанную руку и тяжело дышала, рядом с ней двое парней в обносках не переставали откашливать кровь вперемешку с зубами. «Кто они? – подумал Максим. «А этот, я его знаю. Егор? Тебя тоже поймали? Не успел убежать?» Рядом с Егором стояла рыжеволосая женщина. «А ты кто? Твоё лицо мне знакомо, строгое, вытянутое. Жизель?! Ты-то что здесь делаешь?! Где Володя? Где ты?» – Молчанов старший судорожно замотал головой по сторонам. «А вот. Рядом. Уже проснулся? Что с нами было?»

– Очнулись? Замечательно, – улыбнулся Поляков и посмотрел в опухшее лицо Максима.

– Что ты с нами сделал? – тихо просипел Молчанов старший.

– Я? Это транквилизатор, – спокойно ответил Поляков. – Тебе и половины бы хватило, а вот братцу твоему, медведю, пришлось два засандалить, всё никак не отключался.

– Почему просто не пристрелил? Поиграть хочешь? – прохрипел Максим.

– Охота на агентов действительно увлекательное занятие, но сейчас не до развлечений, – ответил Поляков, генерал сделал несколько шагов вперёд и, как собаку, почесал Егора по голове. Тот взбрыкнул, но Поляков на это только довольно ухмыльнулся. – Синявский как обычно опростоволосился, – генерал достал браслет. – Или вы в этом виноваты – неважно. Птичка ваша уж больно заинтересовала меня. Появляется буквально из воздуха, летает бесшумно, наверно, ещё много чего делать умеет. Но вот незадача – строптивой оказалась: как подходишь, сразу визжит: «Самоликвидация началась».

– Анжела. Тварь, – просипел Максим.

– Что говоришь? – Поляков подошёл ближе.

– Отвали.

– Если кратко, то ты должен разблокировать вертолёт, – Поляков уставился своими чёрными глазами в Максима. Молчанов на это только усмехнулся. Генерал продолжительно моргнул, распрямился и кивнул избитому полковнику. Тот рявкнул, и солдаты приставили пистолеты к головам агентов.

– Я буду считать до десяти, – сказал Поляков.

Максим вытаращился на лица товарищей, те молча уткнулись в землю. Егор пронзительно смотрел на Молчанова и качал головой: «не сдавайся, не смей».

Мадам Жизель билась в истерике и скулила: «Я не шпионка! Я не шпионка!».

– Ну, так что? – Поляков сурово посмотрел на Максима. Тот не ответил.

– Раз!

Раздался выстрел, и завывания мадам Жизель прекратились. Её лицо на мгновение застыло и упало на асфальт. Молчанов старший отвернулся.

– Я жду, Молчанов, – рявкнул Поляков. Максим продолжал молчать.

– Два, – спокойно выдохнул Поляков. Опять раздался выстрел. На землю упала светловолосая девушка. Её каменное лицо не выразило ни страха, ни ужаса. Она просто приняла свою смерть. Стрелявшего солдата закачало, но он устоял на ногах. Максим заметил, как тот отвёл глаза от тела и спрятал дрожащей рукой пистолет в кобуру.

Поляков непрестанно пилил глазами Молчанова, тот еле сдерживался, чтобы не закричать. Каждое его «нет» стоило жизни человека. Он старался не думать, кем были эти люди, чем занимались раньше, как попали в Эдем, почему согласились ценой своей жизни защищать его тайны.

– Три!

И снова выстрел. На асфальте растянулся взрослый мужчина. Перед смертью он закрыл глаза, глубоко вдохнул и не произнёс ни звука.

– Четыре!

Молчанов уже не смотрел туда. Он с силой держал глаза закрытыми, но крики Полякова и следующие за ними выстрелы заставляли лицо сжиматься. Пять… шесть, семь… восемь слились в один продолжительный крик. Тёплый весенний ветер обдул лицо Молчанова запахом ржавого железа и смерти.

– Не сдавайся, – прошипел Егор. Он был следующим. Максим открыл глаза и посмотрел на него. Глаза парня налились слезами, но он держался, держался до последнего «девять»…

Поляков глубоко вздохнул:

– А ты оказывается тот ещё говнюк. Посмотри, Молчанов, посмотри, – генерал подбежал к Максиму схватил его за волосы и повертел головой по залитой кровью площади. – Ты этого хотел, да? Все эти жизни, все твои «нет» стоили какого-то вертолёта?

Молчанов старался не смотреть туда, голова кружилась, тошнило, ноги и руки онемели.

– Хм, – выдохнул Поляков и оторвал руку, затем вытащил из кобуры пистолет и направил на голову Вольфа.

– Нет, нет, – затрясся Максим. – Нет, нет, не надо.

– Что? – гаркнул Поляков и взвёл курок.

– Хорошо, – судорожно проговорил Молчанов. – Я открою.

Солдаты подняли задеревеневших Молчановых и поволокли их во двор к вертолёту. Военные бросили пленников на землю и отошли. Максим тяжело взглянул на латунный корпус вертолёта и дрожащим ломаным голосом произнёс:

– Валькирия… отмена… самоликвидации.

– Вас поняла, – послышался механический голос.

Поляков подошёл к вертолёту, плавно провёл по корпусу рукой и сказал:

– Валькирия, открой дверь.

– Отказано, лицо не распознано.

– Какого хрена? – Поляков подбежал с пистолетом к Вольфу.

– Она… она… запрограммирована под нас, – прошептал Максим.

– Так исправь это. Живо! – крикнул генерал.

– Валькирия… добавь Владислава Полякова… в члены… экипажа.

– Сделано. Добро пожаловать, Владислав Поляков.

– Валькирия, удали из членов экипажа Молчановых и Синявского.

– Для этого требуется согласие большинства членов экипажа.

Поляков вновь повернулся к Молчанову:

– Ну!

– Я согласен, – прошептал Максим.

Вольф молчал. Поляков толкнул его в плечо, но тот только огрызнулся.

– Володя, – прошептал Максим. – Не надо.

Вольф посмотрел на брата, на его бледное измученное лицо и пробубнил:

– Согласен.

– Подтверждено. Члены экипажа удалены, – прозвучал не выражающий никакого сочувствия механический голос.

– Ну и замечательно, – улыбнулся Поляков, затем обернулся к побитому полковнику и спросил, кто его так отделал. Тот кивнул на Вольфа.

– Десять.

Раздался ещё один выстрел.

Глава 6. Всеволжский староста, запретное слово и заместитель

Внедорожник казанской делегации медленно колтыхался по занесённой серой пылью дороге. На горизонте показались многоэтажки Нижнего Новгорода.

– Заедем? – спросил близнец.

– Нет, – ответил Антон. – Давай по окружной и дальше. Поляков наверняка уже войска послал.

Поехали по окружной. Дома скрылись, и вновь за окном потянулся унылый серый пейзаж.

– А вы, молодой человек, как долго работаете на Эдем? – поинтересовался казначей.

– Если осознанно, то недолго, – ответил Синявский.

– Не обижайтесь, но мне кажется, что все эти идеи, об обществе разума, такая же ерунда, как и коммунизм – общество, основанное на безделии.

– От вас это как-то странно слышать, – улыбнулся Антон.

– Странно слышать? – скривил лицо Леопольд Аркадьевич. – Это потому, что я старик, а они все за коммуняк? Так что ли?

Синявский пожал плечами.

– Даже наоборот, – заявил казначей, – это вы, молодые, всё время гоняетесь за какими-то идеями, всё ищите справедливости, кричите о свободе. Хм… Может это и хорошо, а то бы мир заржавел, как мои старые коленки, – улыбнулся Леопольд Аркадьевич. – Но нам повезло: большинство людей этих идей вообще не понимает. Им нужно только жрать, спать, ну там и сериальчик какой-нибудь заглазеть; не до высоких материй, понимаешь? А вся опасность исходит от фанатиков, тех, у кого одна идея как раз для одной извилины; упрутся во что-то и других начинают науськивать, а если возражать станешь, то и прибить могут. Хотят весь мир под себя подгрести, что папы эти римские войны развязывали, что нацисты с коммунистами – у одних Царствие божие на земле в башке засело, у других – Великий Рейх и Всемирная революция, – казначей махнул рукой. – Понимаешь, парень, не должно и не может быть одной идеи. Все мы разные: мы по-разному верим, по-разному думаем, общаемся на разных языках, у каждого свои интересы. Этого и не понимают фанатики, мечтающие покорить мир и навязать остальным свои фантазии. И вы из Эдема верите в разум, эффективность, но забываете, что человек это не только мозги, но и душа.

– Вы сами-то во что верите? – спросил Антон.

– Я? В деньги! – ответил казначей.

– Вы серьёзно?

– Да. А что тут такого? Я всю жизнь работал с деньгами – сначала в банке, потом на бирже, казначеем в Казани, и ни разу они меня не подвели, ни разу не предали. Им ничего от тебя не надо, им всё равно кто ты: белый, чёрный, голубой, фиолетовый, им плевать на твои политические взгляды, титулы, должности и прочую дребедень. Деньги… деньги – это универсальное средство общения! Даже не верится, что их придумали люди!

– Интересный вы человек, Леопольд Аркадьевич, – протянул Антон.

– Ладно, парень, что-то старика понесло, – всеволжский староста махнул рукой. – Едем дальше.

На большом обеденном столе, украшенном позолотой и лепниной, лежали две карты. Полковники генерала Полякова пристально вглядывались в маленькие чёрточки, линии, кружочки и квадратики. Одни офицеры жались поближе к генералу, другие аккуратно что-то записывали в маленькие склеротички. Все показывали свою заинтересованность в предстоящих событиях.

– Полковник Ефремов доложил, что ему удалось взять Нижний Новгород, – сказал Поляков и пальцем ткнул в середину Волги чуть левее Казани. – Он собирает силы и готов выдвинуться дальше на север. Мне сообщили, что в Костроме и Ярославле собирается ополчение, но, думаю, эту кампанию мы сможем завершить недели за две.

Поляков отложил карту Волги в сторону и уставился на карту Синьцзяна.

– Теперь самое главное. Эдем. Его здания располагаются здесь, – Поляков обвёл пальцем круг на севере пустыни Тарим. – Пока мы не знаем точного расположения объектов, но благодаря щедрому подарку Молчанова, сможем скоро выяснить и это. Полковник Платов, – Поляков посмотрел на подтянутого молодого офицера, тот встал по стойке смирно. – Поручаю вам разведать местность на вертолёте Эдема. Он оснащён сканерами и системой маскировки. Наши специалисты его поковыряли, так что Эдем теперь не сможет его отследить.

– Так точно! Будет сделано, господин президент! – выкрикнул полковник Платов.

– Хорошо. Теперь остальные, – Поляков окинул взглядом обрюзгших полковников и продолжил: – Организуем форпост в Урумчи. Технику и солдат перебросим самолётами. Как будут разведданные по Эдему, начнём штурм. Подробный план операции получите на месте. На этом всё.

Офицеры зашумели, складывая блокноты в кожаные портфели.

– Полковник Колпаков, задержитесь.

Военные отдали честь и вышли друг за другом из кабинета.

– Господин президент, – выпрямился Георгий Александрович.

– Для тебя и Службы есть задание, – произнёс Поляков.

– Всегда готовы!

– Если мы остановимся в Урумчи, это обязательно привлечёт внимание китайцев и всех кому не лень. Надо устроить отвлекающий манёвр, пока мы будем развёртывать войска.

– Есть особые приказания на этот счёт? – спросил Колпаков.

– Да, есть одна мысль, – протянул Поляков. – Утроим диверсию на Сувалонгской ГЭС. Она как раз питает все правительственные учреждения Китая. Один взрыв и китайцы будут заняты только этим.

– Так точно. Устроить диверсию.

– Да, Колпаков, не подведите меня.

– Никак нет, господин президент, – ответил полковник и уверенной походкой направился к выходу.

На четырёх пилонах держалась плоская белая крыша, свет через маленькие окошки под потолком слабо освещал ряды книг, уходящие на десятки метров вниз. Библиотека Эдема была небольшой, но вмещала лучшие научные труды человечества. Она была не похожа на старые библиотеки: в ней не было столов для чтения, не было богато отделанных деревом стен и бронзовых светильников, учёные не бродили часами между полок в поисках нужных фолиантов, а сразу направлялись к требуемому изданию, брали книгу и спешно уходили к себе в кабинеты.

– Привет, Снежа, – сзади незаметно подобралась Чен Ясинь.

– Ой, привет!

– Что ищешь?

– Книгу по медицине, Джон Грив «Молекулярная хирургия», – ответила Снежа и вновь повернулась к полке.

– Она старая или новая?

– Вроде, написана до Эдема, – задумчиво ответила Снежа.

Вдруг она почувствовала, как Чен Ясинь взяла её под руку и оттащила подальше от прохода.

– Ты чего? – возмутилась девочка.

– Это ты чего? – прошипела Чен Ясинь, затем оглянулась и уставилось в лицо Снежи. – Не говори здесь это слово…

– Какое?

– «Эдем», – чуть слышно произнесла подруга.

– Но почему? Все ведь говорят!

– Кто все? Ты хоть раз слышала это от учёного?

Снежа быстро прокрутила в голове свои дни в Эдеме, пыталась вспомнить, когда хоть один из учёных произносил это «страшное» слово, но не смогла: всё время в голову лезли «Центр», «Общество», но ни разу она не слышала «Эдем».

– Вот, – помогла Чен Ясинь, видя, как рот подруги открывается под воздействием откровения.

– Но почему, Ясинь? Почему учёные не говорят, а все остальные: рабочие, агенты, только и делают, что его произносят?

– Потому, что Эдем обозначает Райский сад, маленький уголочек посреди пустыни. Где живут избранные. Многие агенты и рабочие не понимают, что мы строим новое общество для всего мира, а не только для себя.

– Хм… – протянула Снежа.

– Вот, а ещё учёные любят называть всё сложными названиями, – хихикнула Чен Ясинь. – Вот, например… – девочка закатила глаза, пытаясь вспомнить, и выдала: – катализатор жизненных процессов, узел сокрытия пространственных объектов.

– Как ты это запомнила!

– Долго репетировала, – хихикнула Чен Ясинь.

Незаметно мимо полок промелькнула фигура в белом халате, затем остановилась, сделала шаг назад и повернулась к девочкам.

– Доктор Комарова! – вскрикнули они.

– Девочки, о чём вы здесь шушукаетесь? – улыбнулась учитель.

– Книгу ищем, – ответила Снежа.

– И какую?

– Джон Грив «Молекулярная хирургия», – пролепетала Снежа.

– Занимательное произведение. Ты решила стать врачом? – спросила Комарова.

– Я пока не решила, – проговорила Снежа. – Просто хотела узнать, как вы Женю так быстро вылечили.

– Понятно, – кивнула женщина и провела рукой по книгам на полке. – Где-то тут … ага! – она вытащила толстую книгу в красной обложке и протянула Снеже. – Вот держи. Доктор Грив писал простым языком, думаю, осилишь.

– Спасибо, доктор Комарова! – Снежа протянула руки и чуть было не выронила тяжеленный трактат.

– Ладно, девочки, я пойду. Занимайтесь.

– До свидания!

В запертой комнате казанского дворца сидел Максим Молчанов и пялился в стену. Он не мог до конца осознать, правдой ли было всё случившееся или только кошмарным сном. Золотая лепнина на белых стенах, медные рожки настенных светильников, роскошные красные ковры на полу – всё слилось в серую массу, размазанную толстым слоем по комнате.

В замке повернулся ключ, дверь открылась, впустив в комнату свежий воздух. В проёме показались две фигуры: одна высокая вытянутая, в синем смокинге, другая чуть пониже в военной форме.

– Он точно готов? – прошептал знакомый голос.

– В самый раз, – уверенно ответил незнакомец. – Пластилин должен быть мягким, чтобы из него лепить.

– Тогда приступайте, доктор, – сказал мужской голос, и силуэт военного скрылся за дверью.

Незнакомая вытянутая тень со скрипом пододвинула тяжёлое кресло и уселась напротив Молчанова. В глазах появилось длинное лицо, острые скулы поддерживали крупные впалые глазницы, прямоугольный рот чуть приоткрылся, подвигался вправо–влево и остановился.

– Максим Молчанов, – послышался глухой голос, будто кто-то пытался докричаться со дна колодца. – Максим Молчанов, – повторил голос.

Онемевший рот с трудом открылся в пустом безразличном «Что?»

– Я доктор Николай Смирнов, психолог. Пришёл вам помочь, – булькал прямоугольный рот.

– Отвали, – выдохнул Молчанов.

– Вам нужна помощь, – спокойно ответил Смирнов.

Молчанов уставился в серые глаза психолога:

– Пошёл на хрен.

– Я хочу поговорить с вами о вашем брате, – продолжал психолог.

Глаза Максима уставились прямо в цель – в маленькие зрачки ублюдка, посмевшего заговорить о брате, пальцы сжались в кулаки:

– Ах ты гнида! – попытался вскочит Молчанов, но крепкие кожаные ремни втянули его обратно в кресло. – Не смей о нём! Слышишь ты! Говна кусок! Я тебя закопаю! Сволота поганая…

Молчанов ещё полминуты подёргался как червяк на мокром асфальте, затем силы его иссякли и он успокоился. Лицо Смирнова ничуть не изменилось, он пододвинулся ближе и повторил:

– Я хочу поговорить о вашем брате.

– О нём?! Да?! О Володьке?! – заорал Максим. – Иди с этим уродом Поляковым разговаривай, когда я ему башку проломлю, сволочь, мразь…

Доктор снова дал время выговориться и, когда пациент замолк, продолжил:

– Вы потеряли брата, это тяжело, я вас понимаю…

Максим уже не отвечал, с носа капали слёзы бессилья, он не пытался больше вырваться, монотонный голос Смирнова обволакивал его воспалённую голову, но не мог проникнуть внутрь.

– … поэтому я здесь, чтобы помочь, пережить утрату. Вам это нужно, Максим.

Молчанов поднял голову, посмотрел красными опухшими глазами на каменное лицо психолога и нервно усмехнулся:

– И как ты можешь мне помочь? Воскресишь его что ли? Ха, да ты ничтожество, пустая пробирка! Сидишь тут и заливаешь мне что-то. Думаешь, я буду на задних лапках прыгать, как зайчик: прыг–скок, прыг–скок, а вы с Поляковым будете стоять рядом и хлопать в ладоши, ха! – усмехнулся Молчанов. – Ты ничтожество и Поляков твой ничтожество. Помочь мне хочет, ты себе помоги сначала, пипетка, и этому приговорённому. Вы все сдохните, все будете лежать в выгребной яме, кормить мух… Ха–ха, вот ведь повезло, они же не вымерли, как знали… – Молчанов продолжал голосить.

Доктор Смирнов подождал, когда заряд пациента вновь иссякнет и продолжил:

– Президент Поляков переживает за вас. Он тоже обеспокоен кончиной вашего брата и делает всё возможное, чтобы вы поправились…

Молчанов не отвечал, душа куда-то улетела, и тело без неё обмякло.

– Вы долгое время работали… на Эдем. Вы делали всё, чтобы оказаться там, найти себя в их мире, но получили за преданность только смерть брата, – продолжил психолог. – Президент Поляков понимает вас и хочет помочь. Не отвергайте его, не оставайтесь один. Вам не зачем умирать вслед за братом. Поймите, что Эдем затуманил вам голову, настроил против президента Полякова. Из-за Эдема и погиб ваш брат, а мы хотим помочь. Мы поможем вам пережить смерть брата, примем вас, защитим, – доктор Смирнов замолчал и пристально уставился на выжатого Молчанова. Тот сидел и не моргал.

Через несколько минут, сквозь сухие губы пролетели едва слышные звуки:

– Эдем. Почему? Почему они так со мной, с Володей? – Молчанов поднял на Смирнова глаза, теперь не выражающие ни гнева, ни ухмылки, пустые, жаждущие, чтобы их кто-нибудь наполнил новым смыслом.

– Вы не первый, Максим, – слегка улыбнулся Смирнов. – Эдем многих людей настроил против Полякова и нас, простых жителей Земли. Учёные желают править миром и не разбирают средств.

– Но… я же… верил, верил им… как они могли… меня…

– Вера, мой друг, – осторожно подхватил мысль Смирнов, – величайшее проявление человеческой души, самое доброе, что есть в человеке. К сожалению, многие используют её во вред, затуманивают рассудок, подталкивают человека на ужасные поступки, а он этого не осознаёт, идёт по проложенной дорожке, ведёт себя и других прямо к краю пропасти… и, наконец, падает в неё.

Молчанов молча слушал Смирнова, лицо доктора светлело с каждым произнесённым словом, Максим впитывал его свет, и ему становилось всё лучше. Тепло разливалось по телу, распрямляя сутулую спину, оживляя обессиленные конечности и наполняя глаза смыслом.

– Я… я осознал… доктор, – отрывисто произнёс Максим. – Я понял!

Дверь в комнату осторожно приоткрылась, из-за неё высунулось лицо Полякова. Максим уставился на него светящимися глазами, выдавил слёзы и тихо произнёс:

– Здравствуй.

Поляков, сопровождаемый доктором Смирновым, вышел на площадь перед дворцом, окинул выстроенных у автомобилей военных, посмотрел на размеренно протекающую внизу Казанку и обратился к психологу:

– Впечатляющий результат, доктор, превратить фанатика–врага в друга…

– Благодарю, господин президент. Должен признаться, я и сам удивлён, обычно пациенты приходят к осознанию только на третьем сеансе.

– Кто знает, что у этих эдемовцев в мозгах творится?

– В любом случает, потребуется ещё несколько занятий, для закрепления.

Поляков кивнул:

– Он в вашем распоряжении, доктор.

Доктор Смирнов поблагодарил покровителя и удалился. Поляков посмотрел на голубое небо, улыбнулся и направился к машинам.

– Господин президент! Господин президент! – через военных пыталась прорваться рыжеволосая девушка.

Поляков велел, чтобы её пропустили.

– Господин президент, – отдышавшись, начала она. – Я Анжела, помните… Браслет принесла мадам Жизель, агента Эдема.

– А, да, помню, – уставился в молодое личико Поляков. – Что вы хотели?

– Казань – город большой, – начала осторожно Анжела, – много людей из разных краёв. Я могла бы делиться с вами сведениями о посетителях моего борделя.

– Хм, интересное предложение, – протянул Поляков, понимая, что лишний информатор в городе не повредит. – Я не против. Только что вы хотите получить взамен за столь полезную работу?

– Управлять хозяйственной жизнью Казани, вместо Леонова, – выпалила девушка и уверенно посмотрела на Полякова.

Президент задумался, покачал головой для приличия, будто размышляет над предложением, и ответил:

– Главной я вас сделать не могу, по крайней мере, сейчас. Но заместителем Леонова вы были бы полезны. Когда ситуация станет стабильной и, если вы проявите себя лучшим образом, я, возможно, и назначу вас главной по хозяйственной жизни в Казани.

Анжела улыбнулась, но тут же одёрнула себя.

– Благодарю за оказанное доверие, господин президент. Не подведу.

Она поклонилась и скрылась за воротами.

Поляков проводил её взглядом, усмехнулся и подозвал полковника Захарова.

– Господин президент. Какие будут указания? – офицер попытался сделать впалую грудь колесом, но колесом выперло только пузо.

– Следи за этой шлюхой, – Поляков кивнул в сторону рыжего пятна в воротах. – Она что-то затевает, но может быть полезной. Я сделал её замом Леонова, но амбиции у неё явно покруче будут.

– Извините, шлюха – зам? – вылупился военный.

Поляков посмотрел полковнику в глаза:

– Во–первых, не называй её шлюхой, они на это обижаются, во–вторых, следи, чтобы они с Леоновым чего не натворили, чувствую, зуб на него точит. Скандалы мне сейчас не нужны. Всё понял?

– Так точно, не назвать шлюхой и следить, – протарабанил полковник.

– Всё, тогда свободен.

Полковник ушёл. Поляков оглянулся на казанский дворец, довольно вздохнул, сел во внедорожник и уехал из города.

Глава 7. Кострома

Посреди серого моря на небольшом бетонном островке бывшей заправки несли дежурство костромские разведчики. Молодой паренёк лет шестнадцати стоял на крыше и смотрел в бинокль. Пожилой мужчина сидел внизу на стуле и докуривал сигарету.

– Дядь Саш, а правда, что солдаты и на Кострому нападут?

– Не знаю, – сделав глубокую затяжку, ответил мужичок. – Мы далеко на севере.

– Говорят, что центр и юг уже захвачены, – не унимался паренёк. – Тогда и нас для полного комплекта захотят прибрать.

– Скорее всего, но мы тоже не лыком шиты, встретим, как полагается, – проворчал старик.

Вдруг парня передёрнуло, он сделал шаг вперёд, видимо, чтобы лучше разглядеть, но чуть не упал с крыши:

– Дядь Саш! Там машина!

– Ох ты ёп та! – старик подскочил, выплюнул сигарету и потянулся за ружьём. – Сколько их?

– Одна? – проговорил парень. – Что делать?

– Сколько в ней? – мужичок прицелился в водителя.

– Раз, два, три, четыре. Четырёх вижу, дядь Саш, – крикнул парень.

– Слезай быстро, бери ружьё и в укрытие!

– Есть! – парень спустился с лестницы, вытащил из-за спины ружьё и спрятался за окном заправки.

Автомобиль медленно качался по асфальтовым ухабам.

– Сейчас ближе подползёт, дам предупредительный. Если прорываться станут или смотаются – докладывай в штаб, понял?

Парень судорожно закивал, взял рацию поближе и уставился на машину. Раздался треск ружья, около колеса мелькнул маленький серый фонтанчик, скрипнули тормоза, и машина развернулась боком. Пассажиры выскочили и спрятались за ней.

– Кто едет? – крикнул хриплым прокуренным голосом дядя Саша. – С поднятыми руками вперёд! Я вас вижу!

– А кто говорит? – из-за машины послышался козлиный голосок.

– Независимая костромская республика! – с трудом прохрипел разведчик.

– Идиоты, блять! – вновь послышался козлиный голос. Из-за машины с поднятыми руками и перекошенным лицом вышел невысокий старичок с бородкой и очками, похожий ни то на Калинина, ни то на полковника Сандерса. За ним повставали ещё трое – крепкий молодой человек в светлой бежевой куртке и два близнеца с ёжиками на голове.

– Назовитесь!

– Леопольд Аркадьевич! Казначей Казани! А это мои помощники!

Разведчики переглянулись.

– Сейчас! – прохрипел дядя Саша.

Мужичок взял ружьё и вышел на улицу, парень пошёл следом.

– Вы вообще что ли? Чуть зад нам не отстрелили! – проворчал казначей. – Патронов что ли много?

– Много или мало – это уже наше дело, – пробубнил дядя Саша. – Цель визита в Кострому?

– Помощь в сопротивлении, – ответил Антон. – Сюда направляются правительственные войска, они захватили Казань.

– Мы это уже знаем, но всё равно рады помощи, – разведчик попытался умаслить путников.

– Ладно, – махнул рукой Леопольд Аркадьевич, – куда ехать?

– Штаб у нас в Ипатьевском монастыре расположен. Отсюда на право, к мосту, дальше по центру города и ещё через мост, там монастырь и увидите.

– Понятно, спасибо, – сказал Синявский и полез в машину. За ним последовали близнецы и казначей. Двигатель заревел, и внедорожник поехал дальше. Разведчики проводили его взглядом.

– Дядь Саш, а кто это всё–таки были?

– Из Казани. Те ещё сволочуги… Патроны он наши считать вздумал, счетовод хренов, – проворчал дядя Саша.

Казанская делегация подъехала к мосту через Волгу. Он был короче, чем в Ульяновске, но всё равно протянулся на полтора километра. На въезде были навалены мешки с песком, за ними сидели хмурые лица с ружьями.

– Стой! Кто идёт? – крикнул постовой – сорокалетний небритый мужчина в засаленной кепке.

– Из Казани, делегация. Хотим помочь организовать оборону, – прокричал Леопольд Аркадьевич.

– Из Казани? – повторил постовой. – Хорошо, выйдите из машины с поднятыми руками.

Казначей вздохнул, перекинул скрипучие ноги на улицу и, ворча, подошёл к постовому. За ним подошли Антон и близнецы. Караульные быстро прощупали карманы, открыли багажник, осмотрели салон и кивнули начальнику поста, что всё в порядке.

– Вы можете проехать, – ответил тот.

Путники вновь сели в машину и поехали.

– Вот же понатыкали постов, будто границу пересекаем, – ворчал казначей.

– Время военное, люди боятся, – ответил Синявский.

– Они всегда боятся, – добавил Леопольд Аркадьевич и внимательно присмотрелся к рабочим, которые приваривали стальные листы к ограждению моста.

– Тормозни здесь, – приказал казначей. Автомобиль остановился. Леопольд Аркадьевич заторопился рукой открыть форточку, высунул в неё голову и прокричал рабочим:

– Вы нафига здесь листы привариваете?!

Те покосились на него, затем один из них ответил:

– Укрепления для стрелков делаем.

– На мосту?

– Ну, да, они же по Волге могут поплыть, вот и укрепляемся.

Леопольд Аркадьевич втянулся назад, закатил глаза и протянул:

– Ну вот откуда они такие?

– Что такое? – спросил Синявский.

– Они сильно растянули позиции. И ещё по лодкам лупить собрались. Вот ты бы смог попасть из ружья в бронированную лодку, летящую со скоростью в 10 узлов, это примерно 20 километров в час?

Антон покачал головой.

– Именно. А они ещё по всей длине моста гнёзд наставили, – махнул рукой казначей. – Думаю, нам сразу в Ярославль ехать придётся.

Центр Костромы обветшал. Старинные купеческие здания покрылись толстым слоем серой пыли, за разбитыми окнами молчала темнота. По улицам летали полиэтиленовые пакеты и обрывки газет. Казалось, что город вымер, замолк навсегда. Внизу у реки ютились деревянные рыбацкие лодочки, ржавеющие каркасы машин загромождали дороги. Вместо запаха рыбы, пропитавшего большинство волжских посёлков, воздух в Костроме был наполнен запахом сварки и копоти: город готовился к войне.

Внедорожник въехал на второй мост, через реку Кострому. На нём тоже возводились укрепления. И вновь постовые допытывались о цели визита и обыскивали машину. Ипатьевский монастырь был чище, остальных построек в городе. Его стены, пусть и с небольшим серым налётом, продолжали сиять в лучах весеннего солнца. Вокруг копошились люди, разгружали машины, стучали по металлу, укрепляли стены.

У ворот путников встретил невысокий худой постовой, он осведомился кто они, затем повёл внутрь.

– Товарищ комендант! К нам приехала делегация из Казани! – доложил постовой.

– Хорошо, Ваня, иди, – ответил высокий мужчина с проплешиной посередине, аккуратно прикрытой мостиком из волос. Он посмотрел на путников и улыбнулся. – Леопольд Аркадьевич! Вот так встреча! – комендант протянул руку казначею, тот её пожал. Глава делегации представил спутников, и все вместе они пересекли заставленный сараями монастырский двор. – Леопольд Аркадьевич, я ненадолго отлучусь, надо дать кое–какие распоряжения. Вы с друзьями можете расположиться в палатах, я скоро подойду.

– Благодарю, Семён Валерьевич, будем ждать, – ответил казначей и полез вверх по каменной лестнице. Спутники последовали за ним.

Там, в тесном прохладном помещении с давящим низким потолком и крохотными окошками, путники смогли, наконец, перевести дух. Казначей сел на холодный стул, отёр платком испарину со лба, выдохнул и сказал:

– Сейчас узнаем, как комендант собрался оборонять город. Затем поможем возводить укрепления…Если… если здесь ничего не получится – едем дальше, в Ярославль.

– Ещё дальше? – спросил один из близнецов.

– А ты хочешь к Полякову вернуться? – проворчал старик. Парень заткнулся и опустил голову.

Вошёл комендант.

– Фух, – выдохнул он, усаживаясь на свободный стул. – Ну дела. Уже неделю возводим укрепления, если сюда Поляков сунется, то… – комендант не договорил, вместо этого грозно помотал головой и посмотрел на казначея.

– Семён Валерьевич, – осторожно обратился к нему Леопольд Аркадьевич, – мы хотели бы поговорить с вами о защите Костромы.

– Все о ней только и говорят в последнее время, – махнул рукой комендант.

Синявский немного помялся и спокойно произнёс:

– Мы проехали по городу… – Антон взглянул на казначея, тот кивнул, – … и думаем, что укрепления неэффективны.

Комендант впился взглядом в Синявского:

– И что же в них неэффективного позвольте узнать?

– Позиции слишком растянуты, особенно на мосту через Волгу. Враг на лодках преодолеет мосты без труда.

– И как он это сделает? На мостах обученные стрелки, они быстро перещёлкают военных. И до монастыря доплывут лишь дырявые корыта, – комендант растёкся в улыбке, его глаза продолжали пилить наивного посетителя.

– При всём уважении… – хотел было возразить Антон, но Семён Валерьевич его прервал.

– Пара лодок нам ничего не сделает, – твёрдо заявил комендант. – Мне пора, к бойцам, всего хорошего.

Комендант вновь исчез. Казначей вздохнул и посмотрел на Синявского:

– Упёртые же люди на севере.

– У вас был какой-то конфликт? – спросил Антон.

– Не конфликт, так непонимание, – пожал плечами старик. – Леонов пытался объединить волжские земли в одно государство, а северяне заупрямились – сами, мол, с усами. Такая у нас дружба, как у надоевших друг другу супругов, – проворчал казначей. – Вот и сейчас они выкобениваются.

Леопольд Аркадьевич посмотрел на близнецов, полминуты помолчал, будто выбирал кто из них краше, затем махнул рукой, мол, оба сойдут, и сказал:

– Вы оба поезжайте в Ярославль. Если здесь всё пойдёт наперекосяк, а я думаю, так оно и будет, встретите нас там, всё поняли?

– Да, Леопольд Аркадьевич, – отозвались близнецы. Они повскакивали со стульев, попрощались, взяли вещи и убежали.

Антон с казначеем посидели ещё немного, и Синявский ушёл помогать строить укрепления.

Заметив, как Синявский выходит, комендант косо взглянул на Антона, ехидно улыбнулся и подошёл.

– Ну, как там старик? Командует?

– Командует, – улыбнулся Синявский. – Я хотел бы вам помочь, укрепления возводить.

Ехидная улыбка коменданта смягчилась, он покивал головой, прикидывая, куда можно приставить молодого человека, и ответил, что на мосту через Кострому не хватает работников.

Антон прошёл через ворота. У стены пара работников, справляя работу отборным матом, поднимали ящики с патронами на стену. Синявский посмотрел на них и задумался: откуда у захудалого посёлка столько оружия: винтовки, пистолеты, пули разных калибров? Антон поглазел ещё недолго на рабочих и направился к переправе.

На мосту в клубах пыли махал руками и ругался невысокий стареющий мужчина в ободранной лёгкой куртке. Синявский подошёл к нему.

– Помощь нужна, бригадир?

К Антону повернулось красное от крика лицо, карие глаза бегали в глазницах, но стали замедляться, увидев нового работника.

– А, пополнение, – приценился бригадир. – Что ж, надеюсь, у тебя руки откуда надо растут, а то жопоруких и так полный набор.

Бригадир отвернулся, прикинул, куда можно было пристроить нового работника, ткнул пальцем в прореху в металлической стене и сказал:

– Вон туда иди. Надо все перила перекрыть листами. Инструменты там, – он указал на деревянные ящики. – К вечеру весь мост должен сиять.

Бригадир повернулся к двадцатилетнему парню, ещё сильнее покраснел и заорал:

– Ты куда эту хреновину сандилишь?! Правее надо, идиот!

Парень вылупился на бригадира и поспешил исправить ошибку. Антон нагнулся к инструментам, но в этот момент его браслет завибрировал. Он мгновенно распрямился, поискал место потише и нажал на круглый экранчик.

– Агент Синявский? – послышался глухой мужской голос.

– Да, – оглядываясь, ответил Антон.

– Когда вы в последний раз видели Молчановых?

– Я? – Антон задумался и стал быстро прокручивать в памяти прошедшие дни. – После прибытия в Казань мы разделились, они остались в городе, а я отправился на север.

– Понятно… продолжайте выполнять задание.

Браслет замолк. Антон посмотрел на реку и задумался. Но минуту забвения прервал крик бригадира:

– Чего, блять, встал?! Романтик что ли? На речку уставился! За аппарат и работать!

Антон молча поплёлся назад к ящику, взял сварочный аппарат и, спотыкаясь о кучки строительного мусора, направился к ограде моста.

Колонна военных остановилась у небольшого заброшенного посёлка неподалёку от Костромы. В покосившейся хибаре у скрипящего изогнутого в необычной форме стола стояли полковник Ефремов и подчинённые ему офицеры. Перед ними лежала карта Костромы. В дом ворвался молодой солдат, отдал честь и уверенно подошёл к столу.

– А, Синицын, вас то мы и ждали, – сказал полковник. – Докладываете.

– Ополченцы… – на разведчика покосились офицеры, но полковник не обратил внимания. – Мятежники, – исправился военный, – укрепляются на мостах. На Волжском мосту через каждые пятьдесят метров возводят гнёзда для стрелков, подъезды к мосту также укреплены – мешками с песком и автоматными расчётами. Всего на мосту около тридцати человек. Мятежники также расположились на мосту через Кострому, с него простреливается речное пространство перед монастырём, – Синицын обвёл пальцем место, где река Кострома впадала в Волгу. – На нём около двадцати человек. Также возводятся укрепления в самом монастыре, по моим данным, в нём находятся штаб коменданта и припасы. Защитников около тридцати, все вооружены ружьями, винтовками и пистолетами.

– А сам город, что там? – поинтересовался Ефремов.

– В самом городе укреплений нет, – ответил разведчик и выпрямил спину.

– Хорошо, – задумчиво произнёс молодой полковник, – значит, они растянули позиции – это нам на руку. Разделимся. Одна группа из амфибий будет отвлекать на себя огонь с мостов, пройдёт медленно под ними и направится к монастырю. Майор Алексеев, поручаю командование этой группой вам.

– Так точно, товарищ полковник! – гордо выпятил грудь невысокий сорокалетний мужичок.

– Так, дальше. Майор Новосёлов, – полковник бросил взгляд на высокого крепкого мужчину лет пятидесяти, тот подошёл ближе. – Пока первая группа отвлекает огонь на себя, вы направитесь к Волжскому мосту и уничтожите укрепления на нём. Дальше двинетесь через центр города к переправе через Кострому и вступите в бой там. В вашем распоряжении танк и наши основные силы.

– Не подведу, товарищ полковник!

– Третьей группой буду командовать я. Мы пойдём в обход, пересечём Волгу выше по течению и ударим по монастырю с севера. Примерно в одно время все три группы должны встретиться у стен монастыря и начать штурм. Всем всё ясно?

– Так точно, товарищ полковник! – выкрикнули офицеры и стали расходиться. Ефремов ещё посмотрел на карту, прикинул, что да как, свернул её и тоже направился к машинам. Колонна военных двинулась в путь.

Глава 8. Ускользнувшая победа

В наполненную светом больничную палату вошёл невысокий бородатый мужчина в белом халате, он поправил автоматический переводчик за ухом и подошёл к пациенту.

– Как поживает наш пациент? – улыбнулся он.

– Всё хорошо, доктор, спасибо, – ответил Женя.

– Осталось пройти ещё одно обследование и, думаю… вы будете свободны.

– Наконец-то, а то отлежал себе всё.

Доктор достал из прикроватного ящика сканер, провёл им над телом Жени, довольно покивал и сказал:

– Да, всё в порядке. Вы здоровы, молодой человек.

– Тогда я могу идти?

– Да, можете. Сейчас работники как никогда нужны.

Женя вскочил с кровати и стал спешно собирать вещи, потом вдруг остановился и посмотрел на доктора.

– А что с Яковом?

– Яковом? – переспросил доктор, пытаясь вспомнить. – А! С ним всё хорошо, уже выписан, два дня назад.

Женя кивнул, дособирал вещи и вышел из палаты. На платформе к нему подъехал знакомый поезд из шести вагонов. Сейчас он был почти пуст: весь Эдем работал не покладая рук.

За окном вырос хребет, на его вершине около маскирующей башни торчал ряд блестящих металлических каркасов. На станции у агентского центра возводились баррикады из риардения, агенты помогали рабочим таскать стройматериалы, примерялись к укреплениям и давали советы. Поезд вынырнул из чрева хребта. На севере долины ползла вверх металлическая стена, похожая на плотину. Песок перед ней был изрыт множеством ям, казалось, что долину уже бомбили, и Женя проспал сражение. Поезд остановился у посёлка рабочих.

Женя вылез из вагона и направился к дому. Посёлок был пустым: ни грохота строительных инструментов, ни людей, ни пыли. Только тишина.

Дома было всё также – ничего не прибавилось и ничего не убавилось. Женя быстро всполоснулся, надел оранжевый рабочий костюм и направился к главному инженеру.

В прохладном помещении за большим письменным столом, заваленном кипами разных чертежей сидел Александр Франц и, положив голову на руку, устало дышал.

– О, боец. Выздоровел? – инженер протянул руку Жене.

– Да. Соскучился по работе.

– Похвально, похвально, сейчас работников не хватает – везде одна большая стройка. А я вот сижу и думаю: выдержим – не выдержим.

– Обязательно выдержим! – заявил Женя.

– Надеюсь, – натянул улыбку главный инженер. – Ну, да ладно, ты же на работу пришёл. Сейчас подыщем тебе место, – Александр Франц поднялся со стула, подошёл к компьютеру, пару раз провёл по нему испачканным графитом пальцем и подозвал парня. – Вот, смотри, – указывая на экран, сказал он. – Свободные места есть почти везде. Ты можешь пойти на стену, в долину ставить турели, к агентам в хребет или к зенитным установкам на вершине.

Женя задумался.

– А где… Алёна работает, – тихо спросил он.

Главный инженер подмигнул парню, улыбнулся, потыкал что-то в экране и сказал, что она на зенитке.

– Тогда и я туда.

– Хорошо, тогда поступаешь в распоряжение к Майклу Смиту – он прораб.

– Спасибо, – бросил Женя и побежал на станцию.

На вершине хребта как дети вокруг ёлки кружили рабочие. Одни подбегали с металлическими листами к каркасу башни, скрывающему снарядопровод, крепили их и убегали. Другие рабочие на самой вершине настраивали орудие. Женя быстрым шагом пронёсся по пыльной бетонной дороге и остановился рядом с невысоким сорокалетним мужчиной, который отдавал приказы остальным. Тот обернулся, вылупился на Женю и спросил:

– Who are you?3

– Я … э…, – Женя судорожно стал копаться в кармане в поисках переводчика, затем бросил это дело и на школьном английском попытался ответить:

– My name is Zhenya. I want to work here4.

Прораб покосился на парня, переводчик то у него был:

– Well. Take iron and build5, – попытался попроще ответить Майкл Смит.

Женя кивнул и побежал к груде листов из риардения. Там он увидел знакомые спины.

– Эй! – крикнул парень.

Оранжевые костюмы обернулись.

– Женя! – лицо Алёны засветилось. Она бросилась к парню и обняла его. За ней быстрым шагом подошёл Яков, тоже обнял друга и встал рядом.

– Серёжа? – вылупился Женя, увидев, как Леонов младший скромно идёт к нему. – Ты-то где пропадал?

– Эдемовцы долго продержали в комнате. Думали, что со мной делать. Ну вот, выпросил хоть на стройку отправить, – улыбнулся парень.

Алёна тем временем пристально рассматривала Женю:

– У тебя всё в порядке, выздоровел?

– Да, Алёна, всё хорошо. Нас с Яшей подлатали, теперь как новые.

– Дурак! – она ударила Женю по плечу и отвернулась, всхлипнув носом.

– Ты чего? – уставился на подругу Женя.

– Я думала, что ты того… а ты ржёшь, дебил! – сквозь слёзы проговорила девушка.

– Ну не плачь, я жив, здоров, всё обошлось, – Женя обнял её и погладил по голове.

– Ладно, – она утёрла слёзы и приняла серьёзный вид.

– Why aren’t you working?6 – послышался сзади голос Майкла Смита.

– Мы идём, всё хорошо, – ответила Алёна. Прораб пожал плечами и отправился ближе к башням, следить за ходом работ.

Солдаты Межгорья стояли ровными рядами. На всех сверкала парадная форма. Глаза горели. Военная техника была вычищена и грозно стояла неподалёку. Президент возвращался с победой. Вдруг солдаты разом повернули головы налево, к ним приближалась колонна машин. В первой сидели Поляков и доктор Смирнов, во второй Молчанов скользил взглядом по штампованным солдатам. В остальных ехали военные и новобранцы, последние с открытыми ртами лупились в окна.

Машина Полякова остановилась в просторном зале внутри Ямантау. К ней тут же подбежал полковник Бобков и открыл дверь президенту.

– С возвращением! – сказал он.

– А… Бобков, – вылезая из автомобиля, сказал Поляков.

– Поздравляю с успешным завершением кампании! – улыбнулся полковник.

– Да, ладно тебе, не петушись, – генерал хлопнул ладонью по животу полковника, рассмеялся и махнул, чтобы тот следовал за ним.

Из второй машины вывели Молчанова, он не был связан, но к нему на всякий случай приставили пару охранников. Бобков уставился на пленника:

– Вы опять его поймали?

– А, это целая история, – Поляков посмотрел с намёком на доктора Смирнова. – Пошли, так и быть расскажу тебе.

Поляков сел за стол в президентском кабинете, кинул в сторону фуражку и посмотрел на Смирнова и Бобкова. Они медленно опустились на кожаный диван.

– Да, совсем забыл, познакомьтесь, доктор Николай Смирнов, психолог, Артём Бобков, полковник.

Посетители переглянулись и Поляков продолжил.

– Доктор Смирнов помогает мне перепрограммировать Молчанова.

– Перепрограммировать? – прищурился Бобков.

– Не знаю как это по-научному называется, но результаты впечатляющие, – улыбнулся президент. – Скоро Молчанова будет не узнать.

– А где второй, они же всегда парочкой ходили? – проговорил полковник.

– Второй Молчанов… был частью терапии, – подхватил доктор Смирнов. – Для того чтобы перестроить личность, надо сломать старую.

– Сломать? – Бобков не понимал, к чему клонит психолог.

– Я его грохнул, – сократил Поляков. Бобков втянул голову в плечи.

– Молчанов очень любил брата, и его убийство сломало его. Через эту брешь в психологической защите вместе с гневом вытекло всё, что делало его фанатиком, – объяснил Смирнов. – Он опустел, и я заполняю эту пустоту правильными мыслями.

Бобков смотрел то на психолога, то на Полякова и всё не мог сообразить, о чём они говорят.

– А зачем нам перепрограммировать Молчанова? – осторожно поинтересовался полковник.

– Чтобы вновь надеть ошейник на учёных, – ответил Поляков. – Убить мы их не можем – мозги нам нужны, держать в тюрьме – тоже не вариант. Заставим работать на нас.

– И Молчанов…

– Подопытный образец, – завершил мысль полковника Смирнов.

Поляков ненадолго задумался, посмотрел в окно, которого не было, и спросил:

– Платов появился?

– Да, он вернулся. Сейчас привыкает летать на Валькирии.

– Войска для похода готовы?

– Так точно, все в боевой готовности. Можем выдвигаться хоть сейчас, – докладывал Бобков.

– Что с китайской ГЭС?

– Колпакову удалось её взорвать, но… мы потеряли с ним связь.

Поляков замер и уставился в глаза Бобкову, от чего тот сжался ещё сильнее:

– Китайцы знают, кто это сделал?

– Нам никаких претензий с их стороны не поступало. Послы молчат, всё спокойно.

Поляков откинулся на спинку кресла и задумался.

– В таком случае, готовьтесь, вылетаем ночью.

– Есть готовиться! – Бобков поднялся и вышел из кабинета.

Поляков посмотрел на психолога:

– Молчанов готов?

– Думаю, да, но я бы ещё подождал, – осторожно заметил Смирнов.

– У нас нет времени. Жду вас сегодня на ужин. На этом всё.

Смирнов встал, кивнул и вышел.

– Так вот, Вася, когда я был в таком же возрасте, как ты у нас…

– Дядь Саш, смотри, – паренёк перебил ностальгическую речь и уставился на дорогу.

– Что там? – подскочил старый разведчик и подтянул к носу бинокль.

В окуляре был виден шлейф пыли и вылезающие перед ним ромбовидные зелёные машины, напоминающие лодки с колёсами.

– Твою мать, слезай быстро, – замахал руками разведчик. Парень полез вниз.

– Центр, центр, – забубнил в рацию дядя Саша, – по Волгореченскому колонна военных сроч…

Раздался оглушительный взрыв. Крыша заправки на мгновение зависла в воздухе и провалилась в облако пыли.

– Алло, алло… – кричал надрывистый голос в рации, – что там у вас…

Но ответа не последовало.

Военные проехали мимо, не обращая внимания на два лежащих под обломками тела. На перекрёстке большинство машин свернуло направо к Волжскому мосту, а три поехали налево по окружной дороге к небольшой речушке, впадающей в Волгу.

На мосту через Кострому наступила нервозная тишина. Вдалеке послышался треск ружей. Бойцы – местное ополчение стояли уверенно, медленно дышали и крепко сжимали ружья. Антон Синявский вглядывался вдаль. Кроме вспышек света в стене дыма не было видно ничего. Бригадир сжимал и разжимал пальцы, подходил к ограде, вглядывался, затем снова отходил, бросал взгляд на бойцов и повторял всё сначала.

Грохот вдалеке прекратился. Послышался долгий гудок с монастырской звонницы. Бойцы подбежали к ограде и заняли позиции – это был сигнал, первая линия обороны прорвана.

На Волге показались несколько тёмно–зелёных точек.

«Сколько их? Пять? Почему так мало?» – думал Антон.

Вдруг у монастыря началась стрельба. Синявский оглянулся – стреляли защитники, но не в сторону приближающихся лодок, а в другую, в тыл. Справа пролетел снаряд, громыхнул взрыв, и ворота разлетелись на куски. В это время лодки приблизились и тоже открыли огонь по крепостной стене.

– Стреляйте! Стреляйте! – закричал бригадир, но куда целиться не сказал. Раздалось несколько выстрелов, но до лодок пули не достали; правительственные войска укрылись за домами, и по ним было не попасть. Со стен падали тела, трескотня со стороны монастыря становилась всё реже. Вдруг послышался рёв двигателя, и амфибия ворвалась в ворота крепости, за ней последовали ещё две. Во внутреннем дворе участились выстрелы, раздались крики.

Синявский заметался. Лодки перестали палить по стенам и двинулись к мосту.

– Они идут на нас! – крикнул один из ополченцев.

– Держать позиции! Огонь! – кричал бригадир, но те немногочисленные пули, что долетали до лодок, отскакивали от бронированных корпусов. С реки открыли огонь. Первая очередь прорешетила тонкие листы металла и скосила нескольких бойцов. Со стен монастыря вновь послышались выстрелы – теперь стреляли военные. Рядом с Антоном упал ополченец с дырой в голове.

– Отступать! Нам надо отступать! – закричал Синявский бригадиру.

– Не сметь! – заорал тот в ответ. – Стоять, отстреливаться! Кто дёрнется, лично пристрелю!

Защитники метались – по ним стреляли со всех сторон. Один ополченец дрогнул и побежал, в него выстрелил бригадир, это была единственная пуля, выпущенная из его пистолета, и та убила своего.

– Нам надо отступать! – прокричал Синявский.

– Не смей разводить панику, ты сука…

Вдруг бригадир замер, вытаращил глаза на Антона, харкнул кровью и рухнул на землю. Антон замотал по сторонам головой и закричал:

– Отступаем! Все за мной, живо! – и побежал в сторону города. Бойцы сначала замерли, но потом устремились за Синявским. Все бежали, что было мочи. Отстающие падали на асфальт, кто сразу, а кто ещё успевал сделать несколько шагов, пока не обнаруживал у себя дыру в животе.

Спастись смогли лишь десять человек. Они бежали, пока хватало сил, затем остановились, жадно глотая воздух. Антон огляделся по сторонам, увидел небольшое кирпичное здание и двинулся к нему. Сзади к нему быстрым шагом, хватаясь за правый бок, приблизился короткостриженый парень лет двадцати пяти и, мешая слова с тяжёлыми вздохами, спросил:

– Куда?

Антон указал пальцем в сторону окраины города:

– Передохнём… немного… оторвались пока…

Отряд зашёл внутрь заброшенного лет тридцать назад помещения. Прогнившие кирпичи вываливались из кладки, внутри воняло прелой мочой. Антон остановился, сел на пол, где было почище, и протянул ноги. Тоже сделали и остальные члены отряда. Они глядели на Синявского, но ничего не говорили.

– Какой план, командир? – спросил парень, усаживаясь рядом.

Синявский уставился на ополченца – они и не думал становиться командиром. Но затем, окинув взглядом подростков и стариков, впервые взявших оружие, он понял, что больше их не на кого оставить – погибнут. Вдалеке послышался рёв моторов: к монастырю подъезжала вторая группа военных.

– Уходим из города, здесь нельзя оставаться, – вскочил Антон.

– Но мы не можем, это наш дом, могут быть ещё выжившие, – парень вылупился на Синявского.

– Слушай, – Антон взял его за плечо, – если не уйдём – погибнем. Это точно. Если кто и выжил, то они тоже скрылись.

Парень слабо кивнул.

– Выдвигаемся к Ярославлю, надо успеть туда раньше Полякова.

Озираясь по сторонам, отряд двинулся дальше на север города.

Полковник Ефремов стоял посреди монастырского двора и разглядывал облупленные пулями стены. Солдаты грузили тела ополченцев в кучу у ворот. Стояла тишина, нарушаемая лишь глухими звуками падающих тел и смехом некоторых солдат.

– Товарищ полковник! – к Ефремову шагал лейтенант, ведя под руку какого-то старика в круглых очках. – Вот нашли, на кухне прятался.

– Кто это? – полковник уставился на офицера.

– Не могу знать! – ответил тот.

Ефремов перевёл взгляд на старичка и спросил:

– Кто ты, старче?

– Я… – замямлил казначей, – я… Святослав Никифорович… завхоз.

– Завхоз? – лицо полковника прокисло. – Что ж ты от нас прятался, завхоз?

– Страшно… очень было… стрельба… крики… – затрясся старичок.

– Как относишься к президенту Полякову? – строго спросил Ефремов.

– К господину президенту? Уважаю, он сильный человек, слышал, хочет помочь нам, – пролепетал старик.

Полковник ухмыльнулся, но всё ещё продолжил пилить взглядом странного пленника.

– Воровал? – спросил он.

– Я? – казначей вытаращил глаза, затрясся и полез в карман. Лейтенант потянулся за пистолетом, – …да где она?

– Кто?

– Книжка… трудовая, там… благодарности… стаж сорок лет…

– Хрен с ней с книжкой, – усмехнулся Ефремов. – Я скоро отправлюсь в путь. Оставлю здесь гарнизон. Будешь и дальше завхозом.

– Да… да… хорошо, – закивал головой Леопольд Аркадьевич, полковник его отпустил, и старик поплёлся назад к кельям.

В воротах показался майор Новосёлов, командующий второй группой войск, и подбежал к полковнику.

– Товарищ полковник, докладываю, город взят, оставшиеся защитники сбежали!

– Ты чего лыбишься? – проворчал Ефремов. – Десять человек сбежали, вооружённых, и мы не знаем где они! Как мне теперь здесь оставлять гарнизон?!

– Я… я – замялся майор.

– Хватит яйкать, высылай за ними отряд, чтобы к вечеру всех поймали!

– Есть! Так точно! – отдал честь майор и побежал выполнять приказ.

«Сбежали, сбежали. Организованно как-то, будто по команде, – думал Ефремов. – А если не сбежали, а отступили?»

Глава 9. Два дворца

Зенитные установки зеленели на вершине хребта. Старший агент Берн и главный распорядитель работ Мария Альварес смотрели вниз на изрытую ямами долину. Из песочных воронок выглядывали головы турелей, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.

– Возведение системы противовоздушной обороны завершено, – доложил старший агент Берн. – Турели построены на 70 процентов.

– Вы думаете, они всё же решатся бомбить Центр? – спросила Мария Альварес.

– Я думаю, ударят по защитным системам и некоторым неважным объектам. Здания учёных и Купол, они не тронут.

– Почему вы так уверены?

– Агенты доложили, что Поляков стягивает войска в Межгорье. У него есть ракеты, но он их не использовал. Полагаю, он хочет захватить Центр, а не уничтожить его.

– Неужели он изменился? – задумалась главный распорядитель работ.

– Простите?

– Нам удалось выявить некоторые интересные факты о деятельности этого молодого человека. Оказывается, раньше он служил в IDISI.

– Он был охотником? – Берн уставился на главного распорядителя работ.

– Да.

– Это объясняет, почему мы о нём ничего не знали.

– Думаю, это он причастен к гибели Людмилы Зуйко, – сказала Мария Альварес. – Если он не собирается нас уничтожить, что тогда он задумал?

– В любом случае, ему это не удастся, – улыбнулся старший агент.

– Мне бы вашу уверенность, Густав. Надеюсь, вы разработали план обороны?

– Да. Мы убьём одним выстрелом сразу двух зайцев и сможем покончить с правительствами навсегда.

– Тогда и флаг вам в руки. Мы с учёными на время острой фазы конфликта спустимся в бункер. Детали плана доложите позже.

– Как будет угодно.

Главный распорядитель работ кивнула старшему агенту и не спеша направилась к лифту.

Старый почти развалившийся грузовик медленно плёлся на сдутых колёсах по дырявому полотну ярославской дороги. Под натянутой брезентовой крышей теснились понурые люди. В углу тихонько завывала старуха, крепко обнимая костлявыми руками баулы с тряпьём. Позади, свесив босые ножки, сидел светловолосый паренёк лет пяти. Рядом сидела его мать, она осторожно придерживала сына за руку.

– Мама, а почему нам надо ехать в Ярославль? – спросил паренёк.

– Там… там наш новый дом, – дрожащим голосом проговорила мать.

– А зачем нам новый дом? Мне и в Костроме было хорошо.

Женщина ничего не ответила. Она смотрела на уползающую вдаль дорогу.

– А Вася тоже приедет? – малыш серьёзно взглянул на маму.

– Конечно… Вася… приедет, – всхлипнула женщина и отвернулась в сторону вытереть подступившие слёзы.

– Я по нему скучаю, – протянул паренёк. – Вот было бы здорово снова пойти с ним на рыбалку!

– Да, да, – чуть слышно проговорила мать.

Сбежавший отряд обогнул Кострому и чудом не попался на глаза ефремовским ищейкам. Антон и короткостриженый парень шли впереди, остальные, оглядываясь, плелись за ними.

Парень усмехнулся и посмотрел на Антона.

– Чего? – не понял Синявский.

– Мы уже два часа идём и даже не познакомились. Я Слава, – он протянул руку.

– Антон.

– Откуда ты?

– Это долгая история, – Синявский посмотрел вперёд. – Даже не знаю, где начинается.

– А у меня покороче будет. Всю жизнь в Костроме провёл. Конечно, выбирался и в Москву и в Ярик, но было это до всего этого. А так целыми днями на рыбалке, есть-то надо.

Синявский понимающе кивнул.

– А ты хорошо местность знаешь? – поинтересовался Антон.

– Вроде да. На лодке часто вверх по реке ходил, запомнил места.

– Это хорошо, будешь проводником, – сказал Синявский.

– Правда? – парень на мгновение замолчал. – Если этой дорогой идти, впереди будут две реки, мостов нет – придётся вплавь.

Антон оглянулся на усталых ополченцев, вздохнул и посмотрел на Славу.

– Вон, видишь, – Синявский кивнул в сторону отряда. – Вплавь это вряд ли. Надо лодку что ли найти.

– Попробуем, там как раз недалеко посёлок рыбаков есть, – ответил парень.

В посёлке из четырёх ветхих хибар лодок не оказалось. Антон стоял на берегу широкого пролива и думал, как его пересечь с едва живыми ополченцами.

– Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, реку придётся переплывать, – сказал он и посмотрел на измученных товарищей. – Все умеют плавать?

Один из ополченцев – старый усатый мужичок поднял руку и сказал, что не уверен, сможет ли пересечь реку.

– Что-нибудь придумаем, – ответил Антон. – Оставаться здесь опасно, думаю, нас ищут.

Синявский посмотрел на покосившиеся дома, прищурился и позвал Славу.

– Да, что такое? – спросил парень.

– А что, если мы доски оторвём и используем как плот? – предложил Антон.

– Плот, говоришь, – Слава задумался. – А крепить чем, верёвок-то нет.

– Не надо крепить, пусть каждый по доске возьмёт, ляжет на неё и поплывёт.

– Интересно… – протянул парень. – Эй, ребята, помогите мне, – Слава махнул рукой ополченцам, и те направились к домам отрывать доски.

Через полчаса всё было готово. Антон окинул взглядом чуть окрепших товарищей, взял доску, положил на воду перед собой и погрёб к другому берегу. Его примеру последовали остальные. Старичок, что жаловался на своё неумение плавать, со страху умудрился обогнать двоих молодых бойцов. Все промокшие, но довольные маленькой победой, ополченцы оказались на другом берегу. Синявский про себя поблагодарил Бога за тёплую, даже жарковатую погоду и двинулся вслед за Славой.

Вторая речка было совсем узкой, и её отряд преодолел вброд без особых затруднений. Ополченцы вышли на просёлочную дорогу и направились в сторону Ярославля. Через два часа пути солнце стало сползать за горизонт, утомлённые долгим переходом, ополченцы остановились в небольшом посёлке на берегу Волги.

– Ты был здесь? – спросил Антон.

– Да, – ответил Слава. – Красный Профинтерн. Полпути прошли, осталось примерно столько же. Идём, я покажу, где можно заночевать, – Слава как-то странно подмигнул Антону и пошагал вперёд, отряд двинулся за ним. Через пять минут Антон замер и уставился на парня. Тот пролез через ворота и направился к белому дому – замку. Чёрная покатая крыша покрывала белые кирпичные стены особняка, по бокам замка возвышались две башни: одна круглая, другая прямоугольная, тонкие колонны поддерживали массивный балкон.

Внутри красота особняка куда-то улетучилась: голые обшарпанные стены, вываливающиеся кирпичи, лестницы без перил, на первом этаже застоялся сырой воздух.

– Не волнуйтесь, – крикнул Слава, поднимаясь по лестнице, – на втором этаже лучше.

Все двинулись наверх. На втором этаже было примерно также, только сыростью не пахло, и света было больше.

– Можем здесь заночевать, – предложил Слава. – С балкона видна дорога и окрестности хорошо просматриваются. Внутри можно развести костёр, и его не будет видно снаружи.

– Да… – протянул Антон. – Переночевать можно.

Ополченцы насобирали в соседнем доме деревяшек, разожгли костёр около лестницы и сели кругом сушить мокрую одежду.

Наступила ночь. В костре догорали последние дрова, язычки пламени устало покачивались, освещая лица спящих ополченцев. Антон стоял на балконе и смотрел на звёзды.

– Не можешь уснуть? – подошёл к нему Слава.

– Да. Не спится, день такой был… – ответил Антон.

– Я всё понять не могу, – спросил Слава. – Почему Поляков напал? Мы ему мешали что ли?

Синявский глубоко выдохнул.

– Поляков хочет напасть на Эдем, а вы в тылу у него сидите, вот и решил подстраховаться.

– Но убивать-то всех зачем?

– Я не знаю, Слав, весь мир сошёл с ума, чему теперь удивляться?

– Это точно, – вздохнул парень.

Они помолчали минуту.

– А ты кем был раньше? – спросил Антон.

– Пожарным, – ответил Слава. – А ты?

– Я? – замялся Антон. – Из правоохранительных органов, – обобщил Синявский.

– Полиция?

– Ну, почти.

– Понятно, – протянул парень.

В президентском дворце Казани зажглись электрические светильники. В светлом украшенном картинами коридоре столкнулись бывший президент Леонов и его новоявленный заместитель Анжела. Они на мгновение остановились, переглянулись, и девушка быстро зашагала вперёд, пытаясь проскочить, но Леонов подхватил её за локоть и прижал к стене:

– Куда собралась, дорогуша? – прорычал он и оглянулся по сторонам.

Анжела хотела вырваться, но хватка Леонова была крепка, и у неё получился лишь жалкий брык:

– Куда надо! Отпусти!

Леонов уставился ей в глаза и повторил вопрос:

– Куда собралась?

– К коменданту, куда ещё? – Анжела попыталась вырваться, но не смогла.

– Зачем?

– По делам!

Леонов продолжал пилить её взглядом, устав сопротивляться, девушка сдалась:

– Со склада пропали припасы, надо доложить полковнику.

Леонов отпустил трепыхающуюся Анжелу и тихо произнёс:

– Я сам доложу, нечего через голову прыгать. Ясно тебе?

Анжела не ответила, только искоса зыркнула на Леонова и пошла назад. Леонов развернулся и направился в президентский кабинет.

Полковник Захаров – старый обрюзглый военный, ёрзал в кожаном кресле, которое, казалось, всеми силами намекало, что он сидит не на своём месте. Раздался стук в дверь. Полковник перестал ёрзать, насупил брови и крикнул:

– Войдите!

В кабинет вошёл Леонов.

– Вечер добрый, товарищ комендант, – сказал он.

– Что случилось? – полковник внимательно посмотрел на посетителя.

– Со склада пропали два ящика с провизией для солдат. Это не много, но если кражи продолжатся, может начаться голод.

– Как пропали? Почему? – полковник наклонился вперёд и ещё пристальнее уставился в ничего не выражающее лицо Леонова.

– Полагаю, что в деле могла быть замешана преступная халатность… Наш завхоз Анжела…

– Так, всё, – оборвал полковник, – «я полагаю», «может», давайте без этих ваших обвинений. Госпожа Федюкова на хорошем счету у президента и пустых обвинений в отношении неё я не потерплю. Это понятно? – рявкнул Захаров.

– Я… понял вас, – замер Леонов. – Я просто хотел… предложить вам… установить наблюдение за складом.

– Зачем?

– Когда вор вернётся туда, мы его и схватим.

– С чего ты взял, что он вернётся?

– Потому, что склад – это единственное место в городе, откуда можно что-то украсть.

Полковник задумался.

– Может ты и прав, – сказал он. – Хорошо, следи за складом, если что, сразу докладывай.

– Так точно.

– И ещё одно. Давай без этих интриг там всяких, понял?

– Конечно, – учтиво кивнул головой Леонов и вышел из кабинета.

Дверь захлопнулась.

– Да ёп твою мать! – вскочил Захаров и пнул кресло.

Глава 10. Старый комендант

Ополченцы раздобыли в посёлке две легковушки и преодолели остаток пути за час. Подъезжали к Ярославлю. За окном показались кирпичные многоэтажки и разгромленные торговые центры, светофоры безмолвно провожали путников пустыми глазницами, мусор слетался в кучи и шуршал под лысой резиной автомобилей. На месте Тверицкого бора чернело огромное пятно, медная голова лётчика–героя смотрела в пустое голубое небо, а над маленькими домиками Твериц, рассыпаясь старинными кирпичами, высилась пожарная каланча. Впереди показался мост. Воздух наполнился стуком металла и запахом сварки. Ополченцы остановились на въезде – впереди дорогу преграждали противотанковые ежи, собранные из рельсов соседней станции.

– Стой! – крикнул человек в военной форме.

Ополченцы вытаращились на него и потянулись к оружию.

«Неужели военные уже здесь? – думал Синявский. – Но как? Мы в дороге были всего два дня».

За военным с ружьями наперевес шли двое в гражданской одежде.

– Выходите из машин с поднятыми руками! – крикнул солдат.

Ополченцы медленно вышли из автомобилей и подняли руки.

– Оружие на землю. Живо!

Ополченцы подчинились.

– Кто вы? – вперёд вышел невысокий черноволосый парень и с прищуром уставился на незваных гостей.

Антон думал, что ответить: «если военные всё же захватили город, то назваться беглецами было бы самоубийством, но если не говорить, то, как объяснить появление вооружённого отряда?». Постовой смотрел ему в глаза и ждал, сердце колотилось всё сильнее.

– Лёша? – сзади послышался голос Славы.

– Слава? – лицо военного смягчилось, и он отвернулся от Антона. – Ты здесь откуда?

– Из Костромы, город захватили, а мы вот, успели уйти. Командир вывел, – Слава взглянул на Синявского.

– Как вас зовут, командир? – спросил постовой.

Антон не мог выговорить ни слова. Что происходит? Почему Слава так беспечно себя ведёт? Почему военные не арестовали их в то же мгновение, как узнали, что к ним пришли мятежники? Синявский провёл рассеянным взглядом по солдатам и, вдруг его сердце качнулось. Форма у военных была какая-то странная – на руках синие повязки, на погонах буква «К», да и сами они выглядели не как пережившие бойню солдаты, а как неокрепшие юнцы.

– Антон Синявский.

– Я лейтенант Алексей Иванов, командую октябрьским постом. Думаю, вы устали с дороги – из Костромы путь неблизкий, проходите. Как доберётесь до кремля, доложите коменданту Борисову, что произошло в Костроме. – Молодой человек секунду другую помялся и произнёс: – мне неловко вас просить, но если согласитесь нам помочь, мы будем благодарны.

Антон пожал руку лейтенанту Иванову, поблагодарил его за приём и вместе с отрядом двинулся к мосту. Постовые проводили взглядом измученных ополченцев. В душе молодых бойцов нарастало беспокойство – за отрядом Синявского будто следовал призрак войны – не отважный всадник на рыжем коне и в парадном мундире, а бледная иссохшая старуха с тусклыми глазами и промозглым дыханием. Храбрительные речи затихли, и постовые продолжили нести службу в тишине.

С моста открывался вид на центр города. Невысокие здания казались забытыми, набережная в последний раз отбросила плитку, и встречала путников неприветливым серым бетоном. Вдалеке, на самом краю, где Которосль впадает в Волгу, блестел золотыми куполами белоснежный собор, казалось, он был единственным местом, где всё ещё теплилась жизнь. Антон остановился, провёл взглядом по железнодорожному мосту, немного подумал и двинулся дальше.

Через минуту отряд догнал Слава и пошёл рядом с Синявским.

– Ты откуда его знаешь? – спросил Антон.

– А, это Лёша. Мы с ним вместе в школу ходили. Потом хотели стать пожарными, но его по здоровью не пропустили, вот и поступил в ракетное училище здесь, в Ярославле. Сказал, когда вся эта заваруха началась, командование приказало уничтожить военную технику, а их бросило на произвол судьбы. Есть было нечего, вот и присоединились к жителям города. Те им еду, а они им защиту.

– Профессиональные солдаты нам пригодятся, – ответил Синявский.

– Это точно. С одним ополчение много не навоюешь, – Слава посмотрел в сторону Костромы.

– Знаешь дорогу к этому кремлю?

– Да, – ответил Слава. – Только это не кремль вовсе, а монастырь. Но стены там крепкие.

– Ладно, веди, Сусанин.

Центр города ощетинился стальными ежами. Отовсюду доносились скрежет металла, громыхание тележек и перестук молотков. Прилегающие к Которосли дома выглядели ухоженными, а улицы убранными. Рабочие спешно разбирали чугунные мосты через овраг у стен кремля. Окна вросшего в крепостную стену дома были заколочены металлическими листами, оставались лишь щели для стрельбы. В монастырском дворе было полно беженцев. Исхудавшие и усталые, они облепили отряд ополченцев с расспросами о том, что стало с их домом и близкими. Ополченцы нехотя, отвечали на вопросы, стараясь затушевать ужасы костромской бойни.

Вдруг из толпы к Антону подбежали два молодых человека и уставились на него горящими глазами.

– Господин Синявский, вы добрались! – проговорили они. Антон узнал в них помощников казначея. – А где… где Леопольд Аркадьевич? – близнецы забегали глазами по отряду.

– Он остался в монастыре… когда его захватили, – тихо ответил Антон.

– Нет… не может быть, – одновременно проговорили близнецы. – Неужели…

– Я не знаю, – отрезал Синявский.

Близнецы опустили головы.

– Где здесь комендант, мне надо с ним поговорить.

Братья чуть оживились и указали на крепостную стену, где в одиночестве стоял невысокий мужчина с тростью. Он неподвижно смотрел куда-то вдаль. Один из близнецов побежал к нему, а другой к хозяйственной постройке, откуда доносились лязганье ложек и запах мясного супа.

Комендант склонился одним ухом к близнецу, послушал его, медленно кивнул и направился к лестнице. Антон подошёл к стене. Через две минуты к Синявскому спустился высокий седой человек, он посмотрел на Антона потускневшими холодными глазами, протянул руку и тихо произнёс:

– Ваня сказал, что вы прибыли из Костромы. Я Анатолий Борисов, уполномоченный комендант ярославского гарнизона.

– Антон Синявский, рад встречи, – Антон пожал холодную крепкую руку.

– Расскажите, что произошло в Костроме. До меня доходят разные слухи, но на них я полагаться не могу, – размеренно и, казалось, устало проговорил Борисов.

– Военные напали на город с трёх направлений: по реке пять лодок и по суши две колонны: бо́льшая двинулась по мосту через Волгу, что поменьше напала с тылу. Монастырь окружили и взяли штурмом, мне и ещё девяти бойцам удалось выбраться из города.

Комендант молча кивнул.

– Вы молодец. Ваня сказал, что это вы спасли всех на том мосту, – Борисов посмотрел на Антона.

– Меня переоценивают, я только пытался спасти как можно больше жизней.

Комендант снова кивнул, не выражая никаких эмоций.

– Вам надо отдохнуть. Вон Кирилл вам машет, – Борисов взглянул на близнеца. – Идите, поешьте, вечером приходите ко мне, на стену, обсудим, как нам действовать дальше.

– Благодарю, товарищ комендант, – ответил Антон и быстрым шагом направился к близнецу, который подпрыгивал и махал руками Синявскому.

Синявский зашёл в маленькое уютное помещение наполненное ароматом курицы и лука. За большим прямоугольным столом сидели бойцы из его отряда и жадно хлебали суп. Слава на мгновение оторвался от тарелки, увидел Антона и махнул ему: давай ко мне. Синявский прошёл мимо звенящей ложками оравы и скромно сел с краю стола около Славы.

– Вот, держи, тебе оставили, а то уже глаза точили некоторые, – Слава пододвинул к Антону миску.

– Спасибо, – тихо ответил Антон, зачерпнул суп, и горячий жирный бульон потёк в его пересохшее горло. Постепенно мышцы расслабились, окаменевшее лицо стало наполняться жизнью.

– Как вам суп? – склонилась к Антону полная женщина в переднике и поварском колпаке, должно быть это она была автором жидкого чуда.

– Спасибо, очень вкусно, – попытался улыбнуться Синявский.

Повариха поняв, что гостю её блюдо понравилось, но он сильно устал для разговоров о еде, улыбнулась в ответ и пошла к себе на кухню. Слава проводил её взглядом и повернулся к Антону.

– Что будешь делать?

– Гм? – Синявский, погружённый в раздумья, не расслышал вопроса.

– Я говорю, что делать будешь? Мы с парнями посовещались и решили, что поможем защитить город. Ты с нами?

– Да… да, наверное, – кивнул Антон.

– Хорошо. Ты уже был у коменданта?

– Был. Вечером ещё раз встретимся, обсудим оборону.

– Понятно… – протянул Слава. – Кирилл нам сказал, что мы можем спать здесь, в казармах ополчения. Если понадобимся, приходи.

Синявский доел суп, поднялся с деревянной лавки, молча хлопнул Славу по плечу и вышел из столовой. Весь день Антон ходил вдоль берега, подходил к воде, смотрел на местных жителей и вырастающие из земли укрепления. Он видел, как ополченцы начищали оружие, перекидывались шутками и тяжело улыбались в ответ. Они понимали, что грядёт, не хотели, боялись, но знали, что отступать больше некуда и принимали свою судьбу. Они то храбрились, то вновь воодушевление покидало их. Они смотрели на мирные воды Волги и хотели спуститься к ним, искупаться, как в беззаботном спокойном детстве, лечь на воду и закрыть глаза, ощущая размеренное покачивание прохладных волн. «Кому это удастся вновь?» – думал Синявский. Он смотрел в суровые лица ополченцев и видел лишь смерть.

Наступил вечер. Комендант Борисов всё также неподвижно стоял на стене и смотрел вдаль. Антон поднялся по крутой каменной лестнице, удивляясь при этом, как комендант умудряется забираться на неё, и встал рядом с Борисовым.

– Вам понравился обед? – спросил комендант.

– Было вкусно, – ответил Антон.

– Варвара Николаевна умеет готовить. Но вы пришли сюда не за этим.

Синявский кивнул.

– Мне доложили, что полковник Ефремов выдвинется из Костромы завтра утром. У него большая армия: человек двадцать офицеров, восемьдесят солдат и много бронетехники, – говорил Борисов. Синявский внимательно слушал и сопоставлял слова коменданта со своими воспоминаниями.

– Извините, но откуда вам всё это известно? – осторожно спросил Антон.

– Из Костромы поступило радиосообщение, – спокойно ответил Борисов.

– Вы не опасаетесь, что это могла быть дезинформация? – настаивал Синявский.

Борисов повернулся к Антону, пожал плечами и ответил:

– Других сведений у нас нет. Человеку, что послал сообщение, доверяют эти близнецы.

Синявский замер. Неужели Леопольд Аркадьевич жив? Тогда понятно, почему близнецы так оживились. Но, чтобы развеять сомнения, Антон всё же спросил у коменданта об отправителе сообщения.

– Он назвался просто «казначеем», – ответил Борисов.

– Так он жив, – вырвалось у Синявского.

– Вижу, молодой человек, эта новость вас приободрила, что ж я рад.

– Да, да, конечно, – пытался успокоиться Синявский. – Вы меня позвали обсудить план обороны верно?

– Да, – вздохнул комендант. – Но сначала о другом, – Борисов замолчал, будто хотел попросить Антона о чём-то трудном, и всё никак не мог решиться. – Я хотел бы попросить вас… о помощи, – проговорил комендант.

– Да, конечно, – закивал Синявский, но Борисов не разделял его воодушевления.

– В Ярославле много хороших бойцов… и ребята из ракетного, тоже молодцы, но… нам не хватает людей… не могли бы вы… – комендант замолчал, силился произнести слова, но всё не получалось, – не могли бы вы… присоединиться к обороне, – наконец, выдохнул он и посмотрел Синявскому в глаза.

– Да. Но почему вы просите об этом? – проговорил Антон, до этого никто не просил его выполнять задания или защищать Кострому.

– Потому, что война – дело добровольное, и я не вправе требовать от вас рисковать жизнью за других людей, – объяснил Борисов.

Антон стоял, раскрыв рот, он начинал осознавать, почему Борисов целыми днями стоит на стене и смотрит на реку: ему тяжело посмотреть в глаза бойцов, которых попросил пойти на смерть.

– Когда-то, – продолжил комендант, – меня отправили в Афганистан… меня и моих друзей. Сказали, что мы должны исполнить «интернациональный долг». Что это – никто не объяснил. Закинули глубоко в горы… вернулся я один… И теперь всё повторяется… Меня попросили возглавить гарнизон, у меня одного был опыт командования… пришлось согласиться. Лучше на мне будет ответственность, чем на молодых, – Борисов посмотрел тусклым взглядом вниз на энергично размахивающего руками ракетчика.

– Каков план обороны? – Антон попытался сменить тему.

– План? – приоживился комендант. – Попробуем сначала договориться о мире, но всё будет зависеть от Ефремова. Дроги в город перекрыты ежами. Военные могут атаковать нас только со стороны Которосли – у Волги берега крутые. Если высадятся на стрелке, – Борисов указал рукой на вытянутый полуостров, где Которосль впадает в Волгу, – им придётся подниматься либо вверх по склону, либо идти понизу до монастыря. В любом из этих случаев у нас будет преимущество – атака сверху. На Доманском острове, – комендант указал на небольшой кусочек суши, омываемый Которослью, – они вряд ли высадятся, так им придётся пересечь узкий мост. Остаётся один вариант – атаковать с пляжа, – Борисов посмотрел вперёд. – Здесь берег низкий, да и до монастыря идти недалеко.

– И как мы будем защищать пляж? – спросил Антон.

– Сейчас мы натягиваем колючую проволоку по всему берегу. Она, конечно, не остановит наступление, но задержит его. В это время мы откроем огонь со стен. Так будет хоть какое-то преимущество.

– А если всё–таки прорвут ворота, как в Костроме? – спросил Антон.

– Загородим брешь грузовиком, – Борисов указал на стоящий во дворе монастыря самосвал.

Комендант замолчал и посмотрел на Синявского, представляющего ход битвы.

– Я, наверное, вас задержал, – Борисов прервал раздумья Антона.

– Ничего страшного, товарищ комендант.

– Что ж, темнеет. Отдохните хорошенько, вы и так многое пережили.

– Да, да, хорошо, до свидания, – Синявский медленно пошёл вниз.

Во дворе к Антону подбежала заплаканная женщина.

– Скажите, вы ведь из Костромы приехали? – пролепетала она и уставилась красными глазами на Синявского.

– Да, – ответил Антон.

– Вы не видели, его, моего сына? – она протянула дрожащей рукой маленькую фотографию, на которой улыбался светловолосый мальчуган. Антон присмотрелся, лицо показалось ему знакомым. «Нет, на мосту его не было, в монастыре вроде тоже… – думал Синявский. – Да… заправка, с тем стариком, ещё стреляли по нам, когда с казначеем ехали».

– Я его видел на заправке за городом… с каким-то стариком, – тихо произнёс Синявский.

– Правда? – женщина схватила Антона за рукав, – Когда?! Когда вы его видели?! – немного погодя она взглянула на руку и разжала пальцы.

– Я видел его, дня три назад, ещё до сражения.

Женщина опустила глаза и тихонько произнесла:

– Спасибо и на этом.

– Мама, ты где? – послышался звонкий детский голосок.

– Я здесь, Андрюша. Пойдём, пора спать, – женщина взяла малыша за руку и повела куда-то.

Антон проводил их взглядом, внутри всё болело, голова тяжелела от мыслей. Он пошёл в казарму, чтобы попытаться отдохнуть перед завтрашним днём.

За большим обеденным столом в чертогах горы Ямантау сидел Максим Молчанов и вертел в руках серебряный нож. Ещё недавно в этом самом зале, корчась в муках, погибли несколько генералов и президент Тропов. С другой стороны стола тогда сидели довольные свершившимся переворотом прожжённые дельцы политического бизнеса. Они ухмылялись на исходивших пеной военных и радостно потирали руки. Но радость эта была короткой. Мгновенно за их спинами выросли офицеры службы безопасности и потребовали пройти с ними… Но, а сейчас, как ничего и не было – поменяли скатерть, протёрли столовые приборы, помыли пол и вот – можно снова устраивать обеды.

В зал вошли президент Поляков и доктор Смирнов. Молчанов опустил нож на стол и посмотрел на них. Они сели за стол. В то же мгновение в дверях появились три официантки – мужеподобные женщины–военные. Они быстро поставили тарелки с едой и вышли. Максим пресно посмотрел на дымящий кусок свинины с рисом и поднял голову на Полякова.

– Добрый вечер, Максим, – обратился он к Молчанову.

– Добрый вечер, – ответил Максим.

– Как у тебя дела… друг? – Поляков не был уверен, следует ли так называть Молчанова, но доктор Смирнов намекнул, что это было бы полезно.

– Всё хорошо, господин президент. Доктор Смирнов помогает мне найти себя, и я ему благодарен.

Поляков повернулся к психологу, улыбнулся и осторожно продолжил разговор:

– Я всё не могу понять, Максим, почему ты выбрал Эдем, зачем он тебе?

Молчанов перестал ковырять вилкой мясо, вновь поднял глаза на Полякова и тихо проговорил:

– Я хотел быть частью чего-то великого, большого. Хотел помочь миру стать лучше. Чтобы люди не убивали друг друга за еду, чтобы жили счастливо… Но… Но я ошибался. Доктор Смирнов объяснил мне… В Эдеме я был никому не нужен, меня отослали куда-то выращивать овощи, а потом… потом, когда я вернулся, меня вновь отослали… шпионить за вами, – Молчанов опустил глаза. – Простите… простите меня, что я был таким дураком…

– Тебе не нужно извиняться, – проговорил Поляков. – Ты мой друг, и мы вместе сделаем этот мир лучше. Ты и я. Исполним нашу мечту.

Молчанов тихонько кивнул.

– Но сначала… я хотел спросить тебя о твоём брате.

Максим поднял голову, его пустые глаза налились пламенем, рука сжала вилку:

– Я их всех уничтожу, этих сраных эдемовцев! Они… поплатятся за его смерть!

Поляков покосился на Смирнова, но тот кивнул, мол, всё так и должно быть.

– Не волнуйся, Максим, – произнёс Поляков, – мы вместе отомстим за твоего брата. Но ты должен мне помочь кое с чем…

Молчанов чуть подался вперёд и приготовился слушать.

– Ты был в Эдеме и, наверняка, знаешь, как там всё устроено. Я имею в виду расположение зданий, коридоров, комнат… Ты можешь провести нас в центр управления?

Максим ненадолго задумался и утвердительно кивнул:

– Да, я был там… Я могу показать.

– Хорошо, – улыбнулся Поляков. – Мы завтра выдвигаемся, поедешь с нами… Потом лично отомстишь за брата.

– Да, господин президент, – ответил Молчанов.

Вечером в казанском порту ещё можно было услышать редкие крики и мат рыбаков, готовящих лодки и снасти, ночью же наступала полная тишина. Анжела и ещё одна черноволосая невысокая девушка крались между портовых построек. Они были одеты не как обычно в короткие платья и босоножки, а в джинсы, кроссовки и чёрные куртки.

– Тише, Галя, не пались! – шикнула Анжела и с опаской посмотрела на уходящий в темноту патруль.

– Да не палюсь я, – проворчала Галя. – Ты телефон взяла?

– Ты пятый раз уже спрашиваешь. Взяла.

Девушки остановились у здания склада. Анжела стала ощупывать доски задней стены, одна из них чуть продвинулась внутрь.

– Нашла! – шепнула Анжела. Девушки протиснулись сквозь проём и оказались в пропахшем деревом и металлом помещении. Внутри ничего не было видно, Галя врезалась в один из ящиков и хотела, было заорать, но Анжела ловко закрыла рот подруге.

– Тихо, ты. Вот, сядем здесь, – она указала на закуток позади груды стройматериалов.

Постепенно глаза стали привыкать, из темноты показались очертания тюков с одеждой, ящиков с консервами и другим барахлом, которое было признано важным и отправлено на склад.

Девушки молча сидели и ждали. Через десять минут с улицы послышались приглушённые мужские голоса. Галя сжалась, Анжела взяла её за руку. Послышался щелчок в замке. Дверь натужно скрипнула, свет фонарика резанул девушкам по глазам. На склад вошли двое мужчин: один старый, другой помоложе.

– Где лить? – шепнул мужик.

– Там, у полок, – ответил старик.

Мужик направился к полкам с одеждой, в руке у него булькал чёрный прямоугольник. Анжела достала телефон и начала снимать. На склад зашли ещё двое, они порылись среди ящиков, взяли два контейнера с провизией и ушли. Помещение наполнилось парами бензина.

– Закончил? – просипел старик.

– Да, – прошипел в ответ мужичок.

– Тогда бери канистру и валим.

Мужчина вышел со склада, старик ещё посветил вокруг фонариком, щёлкнул зажигалкой и кинул её в лужу бензина.

Пламя мгновенно вспыхнуло и потянулось к припасам. Анжела спешно выключила камеру, взяла ошалелую подругу за рукав и вытянула её наружу через лаз в стене. Они пересекли площадь и спрятались в тёмном закоулке.

– Ты, нормальная вообще?! – очнувшись, взвизгнула Галя. – Чуть не угробила нас.

– Не ной, – твёрдо ответила Анжела, – Я же не дура, сгореть на работе.

Пламя пожара осветило порт.

– Пожар! Пожар! – кричали солдаты.

Галя отдышалась и спросила:

– Ну что, теперь к полкану?

– Рано ещё, – отрезала Анжела. – Это были шестёрки, а нам нужен туз.

Глава 11. Я попытался – я умер

Дворец Патола возвышался в тибетских горах. Алые лучи заходящего солнца сползали по его белоснежным стенам, безуспешно пытаясь прорваться сквозь затенённые окна. За одним из них в просторном светлом кабинете за дубовым столом сидел лидер Китая Джоу Фа. В свои тридцать лет, после удачного государственного переворота, он возглавил одно из мощнейших правительств. Многие тысячи китайцев под неусыпным оком верховного лидера и министерства безопасности, строили новую поднебесную империю: создавали фермы, запускали электростанции и возводили заводы. Китай постепенно оживал.

На селекторе загорелась красная лампочка. Джоу Фа медленно протянул руку и нажал на кнопку. Из трубки послышался писклявый голос секретаря.

– Пусть войдёт, – ответил китайский лидер.

В дверях появился невысокий с зализанными на правый бок чёрными волосами мужчина. Он низко поклонился и подошёл ближе к лидеру Китая.

– Джоу сеншин, – начал он, – русские войска развернули базу в Урумчи и готовятся к нападению.

– На кого? – спокойно спросил китайский лидер.

– Полагаю, что на Эдем.

– Тогда полученные нами сведения от неизвестного адресата оказались верными, Джан Дзин? И разрушение ГЭС было лишь отвлекающим манёвром Полякова?

– Полагаю, что так, сеншин.

– Хорошо… – сказал Джоу Фа. – Собирай войска, надо встретить гостей, – на лице китайского лидера промелькнула узкая улыбка.

– Будет сделано, Джоу сеншин, – Джан Дзин поклонился и вышел из кабинета.

В аэропорту Урумчи одним за другим садились зелёные самолёты. Из их чрева медленно выползали танки, бронетранспортёры и артиллерийские установки. Солдаты бегали гружёные ящиками с боеприпасами, к зданию аэропорта деловито стекались офицеры. Президент Поляков появился неожиданно: не было ни громкого парада в честь его прибытия, ни даже обычной хлебосольной встречи. Он возник из ниоткуда и сразу собрал военный совет.

На экране во всю стену раскинулась карта Эдема. На ней было всё: от Купола, хребта и стены до маленьких точек турелей, натыканных по обширной равнине.

– Сколько уже переброшено? – бегло осведомился перед совещанием Поляков.

– Осталось два самолёта с транспортом. Они уже на подлёте, – ответил полковник Хлебников.

– Замечательно, – проговорил Поляков и вошел в зал для совещаний.

Гул офицеров затих, пузатые фигуры одновременно повернулись ко входу и застыли, выпятив грудь.

– Думаю, стоит начать, – Поляков сел во главе стола, откуда был виден экран, после него сели офицеры. – Полковник Платов, начинайте, – сказал Поляков.

С кресла поднялся молодой офицер, подошёл к экрану и начал доклад.

– Основные объекты эдема – это Купол, административный и жилой корпусы для учёных, посёлок для рабочих и хребет – главная база эдемовских агентов, – на экране высвечивались картинки соответствующих объектов. – Все здания соединены коммуникациями, некоторые железной дорогой. Эдемовцы успели подготовиться к нашему прибытию. На севере была возведена стена, точнее два её участка, перекрывающие входы долину Эдема. Стена сделана из высокопрочного металла, для её разрушения потребуется несколько концентрированных артиллерийских выстрелов. На стене, как и по всей долине, установлены турели. Боевая часть их выполнена из обычных материалов, корпус же опять – сделан из высокопрочного металла, – полковник Платов на минуту замолчал, дав время офицерам понять, с чем они будут иметь дело. На экране появилась схема хребта. – Перед вами план базы агентов. Полагаю, что командование сражением со стороны врага будет осуществляться оттуда. Сверху расположены системы связи и зенитные установки…

Неожиданно послышался тяжёлый гул идущего на посадку самолёта и стрекотание вертолётов. Полковник Платов замолчал и поднял глаза на потолок. Раздалась сирена. Офицеры замерли, затем вскочили и побежали к боевым постам.

– Что такое? – проворчал Поляков.

– Неизвестный самолёт без опознавательных знаков и четыре вертолёта зашли на посадку, – пролепетал молодой офицер.

Поляков поднялся и уверенной походкой направился к взлётной полосе.

Из белоснежного лоснящегося на солнце самолёта вышла высокая чёрноволосая фигура, сопровождаемая дюжиной крепких охранников. Это был Джоу Фа.

– Господин Поляков, не ожидал встретить вас в китайском городе, да ещё и с армией, – улыбнулся китайский лидер. Переводчик старательно и быстро передавал слова Джоу Фа, пытаясь подбирать нейтральные выражения.

– Давно не виделись, Джоу Фа, – пресно улыбнулся Поляков.

– Полагаю, вы нашли оазис в пустыни, – заметил китайский лидер и не спеша направился к зданию аэропорта.

Поляков еле держался: все усилия по незаметному захвату Эдема были потрачены впустую. Но откуда этот китаец узнал?

– Думаю, это обычный комплекс, ничего серьёзного, – проговорил российский президент.

– С танками на обычный комплекс? – глаза китайца неестественно округлились. – Вы русские не перестаёте меня удивлять. Что ж, я бы мог помочь вам захватить этот обычный комплекс, – Джоу Фа вновь натянул улыбку.

– Боюсь, что с одним гражданским самолётом и парой вертолётов, вы много не навоюете, – ответил Поляков.

– О, это мой личный самолёт, армия ждёт за городом.

Поляков отвернул глаза в сторону, пальцы сжались в кулаки.

– Ну что, захватим комплекс или мы собрались здесь напрасно? – Джоу Фа выжидающе уставился на Полякова.

У Полякова внутри всё пылало, он спешно пытался придумать новый план. Отказать китайцу сейчас было бессмысленно, тем более с его армией под боком.

– Думаю, помощь нам не помешает, – выдавил из себя генерал. – Пройдёмте в зал для совещаний.

В Эдеме суетились также активно, как и в Урумчи, правда эта суета была организованной и напоминала скорее большой муравейник, чем неосознанное метание из стороны в сторону. Стена и долина опустели, последний поезд с рабочими скрылся в недрах хребта. Агенты сидели у экранов компьютеров и в любой момент готовы были начать управлять бесчисленным множеством турелей и защитных устройств. Учёные спустились в бункер под Куполом, закрыли все двери и расселись на мягкие удобные диваны в просторном круглом зале. Долина замолкла в ожидании.

– Как думаешь, нас отправят сражаться? – шепнул Женя Алёне.

– Не знаю, но оружие же выдали для чего-то, – Алёна приподняла винтовку и вновь положила на колени, как маленького железного ребёнка.

– Если будет штурм, не высовывайся, иди за мной, – сказал Женя.

– Хорошо, не переживай, Женя, я буду рядом, – ответила Алёна.

Полковнику Платову было не по себе вновь докладывать о расположении объектов Эдема, тем более противнику. Через полчаса он замолк и уставился на задумчивое лицо Джоу Фа.

– Хм, – произнёс тот, – и как вы планируете штурмовать Эдем? – Джоу Фа обратился к Полякову.

– Полковник Платов на вертолёте подорвёт зенитные установки на хребте, авиация уничтожит турели в долине. Артиллерия проделает брешь в стене, через которую пройдут танки. Они уничтожат оставшиеся турели и пулемётные расчёты на склонах хребта, а пехота возьмёт все объекты изнутри.

– Интересный план… – протянул китайский лидер, – но, думаю, его следует немного подкорректировать, с учётом нашего присутствия.

Поляков впился в ручки кресла, но лицо его оставалось спокойным.

– Что вы предлагаете? – спросил генерал.

– Вы двинетесь по западной дороге, как и собирались, мы – по восточной. Нападём на Эдем с двух сторон, так им придётся рассредоточить огонь. Ваша армия займётся турелями в долине, а наша артиллерия откроет огонь по хребту. Так мы сможем быстрее разделаться с обороной и проникнуть внутрь. Вы проникните в хребет и захватите базу агентов, мои войска двинутся к Куполу и захватят учёных.

Поляков покачал головой.

– Боюсь, тогда весь огонь будет направлен на нас. Так не пойдёт. Вы, как и хотели, проникните в долину по восточной дороге, затем, вместе, с нами будете уничтожать турели и пулемёты на хребте. И наши войска будут, вместе, штурмовать базу агентов и здания учёных, – Поляков серьёзно посмотрел на Джоу Фа.

– Хорошо, – будто ему всё равно, ответил китайский лидер. – Тогда не вижу никаких причин оттягивать наступление.

Джоу Фа встал, за ним тут же подскочили китайские офицеры, и направился к взлётной полосе. У трапа самолёта ждал Джан Дзин.

– Каков наш план, Джоу сеншин? – тихо спросил он.

– Как доберёмся до хребта, убейте маодзы7.

Джан Дзин учтиво поклонился, и китайцы скрылись в самолёте.

Президент Поляков сидел во главе стола и молчал. Российские офицеры молчали тоже и с опаской поглядывали на главнокомандующего.

Губы генерала дёрнулись.

– Вот же узкоглазый пидорас! – закричал он.

Офицеры замерли, выпрямились и посмотрели на Полякова.

– Так, – протянул тот, пытаясь успокоиться, – план полетел коту в задницу, слушай новый приказ. Как проникнем внутрь, будьте готовы по моей команде замочить всех китайцев. И чтобы ни один не сбежал. Это понятно? – Поляков уставился на бледнеющих офицеров.

– Так точно! – выкрикнули они.

Моторы бронетехники заурчали, и тонны металла медленно двинулись в путь по извилистой горной дороге. В транспортёрах сидели молодые солдаты и нервно сжимали автоматы, на суровых лицах командиров не было ни капли сомнения в грядущей победе. Глаза разведчиков бегали по уходящим в небо горным склонам.

Впереди показалась стена. Она отливала зелёным блеском, наверху поворачивали головы турели, внизу ворот не было: сплошной металл. Колонна остановилась. Транспортёры прижались к обочине, мимо них не спеша и важно проехали танки и остановились напротив стены, выдержав расстояние. В тылу заскрипели артиллерийские установки. Всё было готово к штурму.

В воздухе почувствовалось лёгкое возмущение, почти незаметное, но вселяющее страх – невидимым призраком пролетел Платов на Валькирии. Турели и зенитные установки не заметили вертолёт, и полковнику удалось добраться до вершины хребта. Зафиксировав цели, он открыл огонь ракетами. Одна за другой зенитные установки разлетелись на куски, листы покорёженного металла со скрежетом полетели вниз. Вертолёт тут же обнаружили, турели повернули свои металлические головы и застрекотали. Сделав, несколько петель в воздухе, Платов развернулся и нацелился на уцелевшую зенитку. Она повернулась своим чёрным жерлом к вертолёту и затарахтела красным пламенем. Уворачиваясь кое–как от снарядов, Платову удалось выпустить ракеты и уничтожить её. Но неожиданно в кабине вертолёта запищала сирена – один из снарядов пробил крыло, машина потеряла управление. Полковник стал колотить кулаками по приборной панели и материться. Турели лениво подняли головы и завершили дело.

– Господин президент, связь с полковником Платовым потеряна! – доложил радист.

– Запускай самолёты, – спокойно произнёс Поляков стоящему рядом Хлебникову.

В воздухе послышалось урчание, оно всё нарастало. Над головами солдат пролетели три бомбардировщика и скрылись за стеной. Через десять секунд послышалось громкое урчание, треск выстрелов, вспышки взрывов осветили небо. Видя это, солдаты вжались в корпуса транспортёров. Их глаза были прикованы к клубам чёрного дыма, что поднимались из-за стены и вытягивались в толстые струи.

Радист вновь взглянул на Полякова, тот понял, что произошло, и тихо произнёс:

– Огонь по стене.

Сзади послышалось уханье артиллерии, впереди танки открыли огонь. На зеленоватом теле стены показались неровные трескающиеся круги. Преграда не поддавалась. Артиллерия лупила во всю мощь, танки надрывались, выплёвывая снаряды. Постепенно тело стены отощало, появилась слабая трещинка, мгновение спустя она разрослась от вершины до основания. Турели на стене жалобно затрещали в ответ, но их снаряды не долетали до военных и лишь крошили асфальт перед ними. Наконец, под непрерывным огнём, часть стены рухнула, оставив бледную полоску света в зеленеющем металле. Колонна военных двинулась вперёд.

Китайское командование не стало дожидаться, пока русские разберутся с турелями в долине, и сразу двинуло все силы на стену. Танки открыли огонь, пехотинцы, не дожидаясь уничтожения орудий, побежали вперёд. Лишь немногим из них удалось преодолеть плотный поток летящего свинца и установить у одной из опор заряды. Раздался глухой взрыв. Стена недовольно проворчала что-то и со скрежетом провалилась вниз, хороня под обломками своих разрушителей. Путь в долину был открыт.

Внизу вспыхивали и исчезали в чёрном дыме маленькие огоньки. К ним подползали с обеих сторон прямоугольники танков. За ними мелкими зелёными пятнышками растянулись пехотинцы. Старший агент Берн стоял у окна и смотрел на сражение внизу.

– Старший агент, военные прорываются, осталось меньше десяти турелей в долине! – доложил один из агентов.

– Сам вижу, – протянул Берн. – Подпустим ближе и атакуем с хребта.

– Есть! – крикнул агент и убежал.

Долина заполнилась военными. Правительственные силы слились в один мощный поток и двинулись к хребту. Со склона послышались звуки выстрелов, гора наполнилась густым белым дымом. Как огромный линкор, хребет отстреливался от абордажных команд правительственных войск. Первые ряды пехоты разорвало в клочья, искорёженные танки лежали рядом, уткнувшись остывающими пушками в жаркий песок. Наступление на мгновение остановилось.

Из-за стены медленно выползла артиллерия. Она подняла широкие рты орудий на склон хребта и заухала стальными глотками. С хребта сошла лавина из рваного металла и горной породой. С грохотом она рухнула вниз, растекаясь по долине тучей пыли. Почти на ощупь, военные двинулись вперёд. Дойдя до огромных ворот базы агентов, солдаты остановились и заняли позиции, ожидая дальнейших указаний руководства.

Когда пыль немного рассеялась, в долину въехали два внедорожника. Они ничем не отличались от обычных транспортных средств солдат, разве что, внимания им уделялась куда больше. Машины проехали мимо измазанных кровью военных и остановились у входа в хребет. Тяжёлые двери внедорожников открылись. Из одного показалась высокая фигура, одетая в бронежилет и тяжёлый шлем. Из другого вышел человек в лёгком камуфляжном костюме.

– Нам удалось прорваться к Хребту. Что ж поздравляю, господин Поляков, – произнёс человек в бронежилете. – Теперь нам надо решить, как преодолеть ворота.

– Рано радоваться, – буркнул Поляков. – Внутри полно агентов.

– В таком случае, я оставлю здесь своих лучших людей, а сам направлюсь к зданиям учёных, – проговорил Джоу Фа со свойственной ему полуулыбкой.

– Тогда нам по пути, – проговорил Поляков.

Лидеры обеих армий вновь сели во внедорожники и, сопровождаемые пехотой, двинулись к Куполу. Из толпы военных вышло несколько человек с взрывными устройствами, остальные спешно отступили на безопасное расстояние и заняли позиции для атаки.