Человек с того смеха - читать онлайн

ГЛАВА ВТОРАЯ РАССКАЗЫ-КОРОТЫШКИ

Он был юн и безрассуден. Она – молода и прекрасна. В нём кипела кровь. Она мечтала о принце. Он увидел её. Она увидела его.

И пришла любовь.

Целый год они были счастливы. Вместе ели, вместе спали, вместе по утрам плавали в реке. Они не верили в Бога, но тайком молили его продлить это счастье до конца их жизни.

Но однажды он обидел её. Она в ответ обидела его. Он хлопнул дверью. Она, вслед ему, разбила об эту дверь тарелку.

И пришла ненависть.

Она написала жалобу в его дирекцию. Он оскорбил её прилюдно. Она вывезла из квартиры свои вещи. Он повесил объявление о продаже квартиры. Она назло ему вышла замуж. Он назло ей женился.

Они вили новые гнёзда, растили детей, устраивали семейные вечеринки, ездили за границу, имели любовников и любовниц, благоустраивали свои дачи, оздоравливали там внуков…

И пришла старость.

Она страдала от ревматизиа. Он сдавал анализы. Она возмущалась маленькой пенсией. Он писал жалобы на соседей. Она осуждала молодое поколение. Он протестовал против рока… И только во время мучительных бессонниц, оба вспоминали то единственное, что явилось оправданием их прихода на эту Землю – вспоминали свою Любовь. И вспыхивал румянец на увядших щеках, и синхронно стучали их сердца, и тянулись руки друг к другу… но все это уже в разных постелях, в разных городах, в разных жизнях.

Спи, моя маленькая девочка!.. Пусть тебе приснится твой старый плюшевый зайчик, которому ты подрисовала усы, и он стал похож на грузина… Пусть весёлый разноцветный попугай влетит из твоего детства в твой сон и обляпает тебя своей радугой. Пусть сердитый серый волк примчится к тебе утром и унесёт тебя к себе. И папа будет счастлив.

– Счастлив?

– Да. Потому что когда ты миришься с мужем, папа очень радуется. Но и немножко радуется, когда ты с ним ссоришься.

– Почему?

– Потому что тогда ты идёшь не к подругам, не к маме в её новую семью, а прибегаешь в нашу старую, запущенную квартиру, ложишься на свою маленькую тахтушку и слушаешь песенку, которую я пел тебе в твоём детстве:

– Папа, а он точно придёт?

– Конечно. Это только женщины уходят, а мужчины возвращаются. Придёт твой волк и заберёт тебя. И я опять буду молить бога, чтобы у вас не было ссор, и тайком надеяться на одну, не серьёзную, самую маленькую, потому что тогда ты снова прибежишь к папе, и я спою тебе твою любимую песенку:

Спи, моя взрослая маленькая девочка. Спи!..

Наконец, я выкроил минутку и забежал к маме. Посыпались обычные упреки.

– Я не требую, чтобы ты заходил, коль тебе некогда. Но позвонить хоть раз в неделю ты всё-таки можешь?!

Я взорвался:

– Ты думаешь, к тебе легко дозвониться?.. Твой домашний телефон всегда занят. Вот смотри!

Я снял трубку и набрал номер её телефона. В трубке раздались отрывистые гудки.

– Убедилась?.. И на работе тебя никогда нельзя застать. Не веришь? Пожалуйста!

Я набрал номер маминого рабочего телефона и попросил позвать её. Мне ответили, что её нет.

Я смотрел на маму с торжествующим видом. Она сидела подавленная и растерянная. – Ладно, не звони. Заходи, когда сможешь.

Я вернулся домой часов в семь. Дочери ещё не было.

Когда она пришла, я сердито сказал ей:

– После школы полагается идти домой. А если ты до вечера сидишь у подруг, то хоть позвони – ведь я волнуюсь.

Дочь широко раскрыла свои огромные глаза.

– Что ты папа! Я вовсе не сижу у подруг. Можешь проверить.

Она набрала номер своей одноклассницы и попросила позвать себя. Ей ответили, что её нет. Она позвонила второй подруге, затем третьей…

Её у них не было.

Я смотрел на свою дочь и думал: мое дитя, плоть от плоти.

Почему-то стало грустно.

Разговор шёл нелицеприятный, прямой, откровенный. Так умеют говорить только настоящие мужчины, спаянные общим делом.

Ему честно высказали всё, что о нём думают: что он увиливает от дела, подводит товарищей, спихивает свои обязанности на других.

Он пытался оправдываться, лепетал что-то про семью, про детей, про слабое здоровье.

Ему резонно отвечали, что у всех семьи, у всех дети, и все не геркулесы – но никто, кроме него, не дезертирует.

Он обещал потом, в другой раз выполнить свою норму, но видел в ответ презрительные улыбки. Здесь не верили пустым обещаниям, здесь человека оценивали не по словам, а поступкам. Это был сплочённый, крепкий коллектив, потерять уважение которого было самым страшным. А он потерял. Его не уважали. Ему об этом прямо заявили, все подряд.

Он понял, что надо срочно что-то предпринять, чтобы вернуть уважение товарищей.

Он взял себя в руки.

Он собрал последние силы.

Он выпил.

Его опять зауважали.

«Уважаемый господин редактор!

Прошу через вашу газету передать мою сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

«Уважаемый господин редактор!

Прошу выплатить мне гонорар за опубликованную в вашей газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

«Уважаемый господин редактор!

Прошу через ваш журнал передать мою сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с благополучным окончанием судебного процесса над редакцией газеты «Доброе утро», отказавшейся выплатить мне гонорар за опубликованную в их газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

«Уважаемый господин редактор!

Прошу выплатить мне гонорар за опубликованную в вашем журнале сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с благополучным окончанием судебного процесса над редакцией газеты «Доброе утро», отказавшейся выплатить мне гонорар за опубликованную в их газете сердечную благодарность всем организациям, товарищам и друзьям, поздравившим меня с пятидесятилетием.

В конце каждого года я меняю настольный календарь, вставляю новый. А старый, исписанный вдоль и поперёк, выбрасываю в корзину. Но не сразу. Сперва перелистываю его, вспоминаю дела и заботы минувшего года.

Н-да… Много замыслов – мало свершений. С первых же чисел января повторяется запись: «В понедельник сесть за диссертацию». И каждый раз откладываю до следующего понедельника… Много юбилеев, банкетов, дней рождений – три-четыре в неделю. А вот «Зайти к маме» – не так уж часто, раз в месяц, не больше. Нехорошо!.. А записывать маму в календарь – хорошо?..

О, сколько женских имен… Часы свиданий… Одно имя не повторяется более двух-трёх раз. А что это в скобках?.. «Поля – касс», «Таня – инж.»?.. Вспомнил: «Поля – кассирша», «Таня – инженер». Чтобы не перепутать… Часто заказываю такси, почти каждый день. Скоро совсем разучусь ходить. Не случайно – названия лекарств, телефоны врачей… Записи, которых раньше никогда не было в моих календарях: «Аптека», «Поликлиника», «Медсестра». Двигаться надо больше, двигаться!.. О, наконец: «Пойти в бассейн». И снова перенесено на понедельник… Опять: «Сесть за английский». Это уже в апреле. Там же: «Позаниматься спортом». А вот зачастила фамилия Градов. «Выступить против Градова», «Выдать Градову», «Раздолбать Градова»… Что-то раньше я не был таким кровожадным. А ведь когда-то мы с ним даже дружили.

С мая ворвалась запись «Автоинспекция». Это я машину купил. Теперь часто повторяются: гараж, тест, страховка… И слов таких раньше не знал!.. Как много заседаний, обсуждений, просмотров. Вот где время гробится!.. «Пойти с Машей в театр на детский спектакль». Это любимая племянница. Так и не пошёл. «Договориться с преподавателем английского». Это уже опять в октябре.

А может, взять и круто всё повернуть?! Продать машину, не ходить на вечеринки и совещания, по вечерам у мамы пить чай со сладким клубничным вареньем, встретить девушку, одну, единственную, жениться, вместе ходить в бассейн, помириться с Градовым, заняться спортом, сесть за диссертацию…

Обязательно. Немедленно! Не откладывая!!! С понедельника.

У Филимонова явно испортился характер, он стал раздражительным, грубым, скандальным. Все считали, что дело в возрасте, в гипертонии, в больной печени… Но причина была в другом: он стал чаще думать о смерти. Причём, его не так тревожила сама смерть, как мысль о том, что провожать его будет мало людей. А ему так хотелось шумных, торжественных похорон. Он всё время об этом думал, стал хмурым, раздражительным. Впиваясь взглядом в каждого сотрудника, прикидывал: а этот придёт или не придёт проводить в последний путь?

Однажды ему приснился странный сон: он видел свои похороны и как бы со стороны наблюдал и комментировал:

«Котенко, конечно, не пришёл – как же, ведь он теперь шишка: завотдела. Станет он из-за простого референта тратиться на цветы – скупердяй страшенный, когда умрёт, велит себя голым похоронить, чтоб одежду сэкономить… А вот Лидия Михайловна пришла. Секретарша, малооплачиваемая, стерва, зануда, а пришла, принесла самый большой венок… А Митька, сука, тоже не явился, в последний путь проводить не пришёл, гад, а я ещё его в нашу фирму устроил! Какой лицемер! При жизни «Сю-сю-сю, ля-ля-ля… Пойдём выпьем, я угощаю»… Ты не угощай, ты прояви уважение ко мне, когда меня нет, чтоб я в гробу тебя видел, вернее, из гроба, поддонок!.. Обидно, что не могу ему уже всё высказать… Почему не могу? Это сейчас во сне не могу, а проснусь, и всё скажу! И лестницу которую я ему на дачу одолжил, заберу, пусть на своей, расшатанной, шею сломает!..»

После этого сна Филимонов пришёл в офис и, к великому удивлению секретарши, вручил ей цветы.

– Простите, букетик маленький, увы, сейчас денег нет… Но на венок вам насобираю, слово чести… Не меньше, чем ваш будет…

Потом оскорбил Митьку, нахамил Котенко, поругался со всеми, высказал им всё, что о них думает, расстроился и умер. За последние месяцы он всех просто извёл, поэтому ему быстро организовали похороны, заказали огромный венок и провожали всем отделом, чтоб убедиться, что теперь точно будет тихо.

А он лежал и радовался: все пришли!

В моей квартире завелась моль. Она летала стаями по комнатам и поедала всё меховое и шерстяное. Я просто извёлся: и порошком сыпал, и химикаты разбрызгивал – ничего не помогало. Тогда друзья посоветовали мне завести жаб, мол, поедят не только саму моль, но и её личинки. Я послушался и завёл. Действительно, моль исчезла, но жабы развелись в таком количестве, что жить в квартире стало невозможно.

– Нужны цапли, – подсказали мне друзья.

Я завёл цапель. Через несколько дней последняя жаба в ужасе выпрыгнула с восьмого этажа. Но теперь я не мог избавиться от новых квартирантов: цапли оказались очень привязчивыми созданиями. Они заполонили ванну и весь день плескались в воде. Я выгонял их за дверь – они влетали в окна. Я закрывал окна – они толпились на балконе и барабанили клювами в стекло.

– Заведи ружьё, – посоветовал мне знакомый охотник, – их легко отогнать выстрелами.

Я купил двустволку, каждые полчаса выставлял дула в форточку и бабахал из обоих стволов. После каждого выстрела цапли, действительно, взмывали в небо, но соседи стали жаловаться, что я не даю им спокойно жить. Чтобы уменьшить звукопроводимость, я купил ковры и развесил их на всех стенах. От такого количества ковров сразу появилась моль.

– Заведи жаб, – посоветовали мне друзья.

Мы недавно квартиру получили. Маленькая, но светлая: к нам солнце сквозь дырки в крыше проникает, загораем, не выходя из дому. Но не думайте, что у нас жарко. Нет! Квартирка прохладная, ветер сквозь стенки продувает, кондиционер не нужен. А то, что в полу дырки имеются, так это даже хорошо: мы через них по утрам перепрыгиваем, вместо зарядки.

Очень мы этой квартирке рады, покидать не хочется. Поэтому решили встречать Новый год дома, всей семьёй у телевизора. Но не повезло: только началась новогодняя передача, исчез звук. Дочь пульт проверяет, сын по телевизору ладонью похлопывает – ничего не помогает: на экране Киркоров рот открывает, а звука нет. Жена чуть не в слёзы, а я спокоен.

– Ничего страшного, – говорю, – это он Орбакайте изображает, – и соседу в стенку стучу. – Лёва, – прошу, – сделай у себя звук погромче.

Через секунду все радостно заулыбались – мы у себя Киркорова видим, а из-за стенки его голос звучит.

– Спасибо, – говорю, – Лёва, хорошего тебе Нового года!

– Хорошего мало, – отвечает сосед, – потому как в моём телевизоре экран погас.

– Выходит, у меня телевизор оглох, а у тебя ослеп, – смеюсь я. – Ничего! Услуга за услугу. Я у себя смотрю, а у тебя слушаю. А ты – у себя слушай, а что происходит на экране, я тебе буду сообщать. Значит, так: Киркоров закончил, появился Галкин, выводит Пугачеву… Киркоров не доволен, руками машет…

– Погоди надрываться, – останавливает меня Лёва, – я и так ваш телевизор вижу сквозь стенку, только смутно, что-то мешает.

– Наверное, ковёр, – догадался я. – Недавно купили, плотный, сантиметра четыре толщиной, ручной работы…

– Зачем вам такой толстый?

– Вы поздно ложитесь, а мы рано. От вас сквозь стенку свет бьёт, а жена не может спать при свете.

Сняли мы ковёр и повернули телевизор экраном к стенке.

– А теперь как?

– Лучше. Только обидно, что цвет искажает: изображение – чёрно-белое.

– Наверное, стена даёт оптический эффект – её лет десять не белили.

– Простите, что мы к вам спинами сидим, – извинилась жена.

– Ничего, ничего! Только экран не заслоняйте.

Вот так мы все вместе и передачей насладились и Новый год встретили.

А назавтра решили послать благодарность строительной фирме, которая строила эти квартиры. Я написал, а Лёва подпись подмахнул. Сквозь стенку.

Сигаретки не найдётся? Очень хочется закурить.

Спасибо, но лучше сигару. А теперь выпить хочется. Ещё выпить. Девочку хочется. Не эту – покрасивей, а лучше двух, на выбор. Комнатёнку бы какую-нибудь. Ну, да, однокомнатную, но с двумя ваннами. Нет? Тогда можно домик. Коттедж на берегу чего-нибудь. А ездить как? Машину хочется, любую, хоть самую маленькую, «Юниор» или даже «Мерседес». А лучше две, со своим шофёром. Денег хочется. Ещё дом. Ещё машину… Ещё сколько? Три года осталось? На свободу хочется. Ой, как хорошо: ветерок, солнце, море. Очень хочется закурить. Сигаретки не найдется?..

Когда я прилетел в Сочи, Костя еще в аэропорту спросил:

– Тебе Филановский ничего не рассказывал?..

– Нет, а что?

– Как его гипнотизёр приделал?

Оказалось, что неделю назад здесь выступал доктор психологии. Костя, Гриша Филановский и вся компания поехали на его лекцию. Когда доктор пригласил на сцену желающих подвергнуться гипнозу – первым выскочил Филановский. И тут началось!

– Он Гришке говорит: «Вы великий композитор. Вы – Моцарт. Перед вами рояль. Играйте!»… И что ты думаешь? Гришка закатил глаза и давай стучать пальцами по столу, как по клавишам. И головой машет, и всем телом раскачивается… Зал умирает, мы все от хохота со стульев сползали… А он наяривает по столу, симфонию сочиняет. А самому, – ты ведь знаешь, – что саксофон, что телефон – одинаково, совсем без слуха, все песни поёт на мотив «Дубинушки».

Всю дорогу до гостиницы мы с Костей хохотали, обсуждая этот забавный случай. Когда вошли в комнату, включили радио.

По радио звучала симфония Филановского.

– Я заболею, если съем ещё кусочек!..

Съел. И заболел.

– Я лопну, если выпью ещё один фужер!..

Выпил. И лопнул.

– Я отравлюсь, если запью всё это пивом!..

Запил. И отравился.

– Я умру, если сделаю ещё один глоток!.

Сделал. И умер.

Вечеринка удалась!

Появилась, огляделась, удивилась, обрадовалась… Подросла, отучилась, отгулялась, отпрыгалась, отсмеялась…

Отцеловалась, отлюбила, отгрустила, отплакалась, отрыдалась…

Отболела, отстонала, отахала…

Всё поняла, раскаялась, переосмыслила, решила начать сначала…

Не успела.