Леша тихо постучал в дверь номера, прислушался. Из-за двери доносилось приглушенное, неразборчивое, на два голоса бормотание.
– Это ты, дорогой? – голос Левона приблизился к двери, стал отчетливым. – Ждем-с, ждем-с! Открываю…
Леша вошел в гостеприимно распахнутую дверь. Сощурился яркому свету номера после коридорного полумрака, и… лишь опыт врача и бизнесмена удержал его от глупого выражения лица с выпученными глазами и отвисшей нижней челюстью.
Чисто выбритый, благоухающий «Шанелью» Поплаков чинно сидел в кресле – у Романова мелькнул в голове старинный оборот «в креслах», – одетый в безупречно белые полотняные штаны и попугайную шелковую «гавайку», униформу состоятельных русских на южном курорте.
Гладкие русые волосы аккуратно причесаны и влажно блестят, голубые глаза прозрачны и благостно, как ни в чем не бывало, взирают на Лешу. Левон стоял чуть сбоку, скрестив руки на груди и гордо вскинув бороду, – ни дать ни взять Пигмалион, представивший Галатею суду почтенной публики.
– Доктор Романов! – широко развел руками Поплаков и тут же их опустил, обозначив тем самым намерение обнять и посчитав это достаточным. С кресла тем не менее встал и сдавил кисть крепко и долго, пристально посмотрев Романову в глаза.
Чиновничий язык жестов. Выражение одновременно и благодарности, и просьба о неразглашении, и угроза на случай неисполнения оной.
– Я вам очень благодарен… – Поплаков замялся, подыскивая нейтральные слова. – За ваш совместный с доктором Левоном… своевременный визит.
– Алексей Николаевич! – Леша недоуменно пожал плечами. – Бога ради, врачи проведали своего пациента! Всех дел-то… право, не стоит благодарности! Как самочувствие?
– Да как вам сказать… – неопределенно качнул головой чиновник. – В принципе, всё ничего, только вот, – он поводил рукой перед грудью, – тревога какая-то.
Леша вопросительно посмотрел на Левона. Тот беспечно махнул рукой – пустяки!
– Алексей Николаевич! – Он повернулся к своему саквояжу и зашуршал там лекарственной фольгой. – Примите сейчас, пожалуйста!
Левон протянул ему маленькую таблетку.
– Бензодиазепины, доктор Романов, банальные бензодиазепины, – прокомментировал он. – Никаких секретов. Обычный валиум.
Поплаков схватил таблетку и не колеблясь проглотил ее, посмотрев при этом на Левона преданными собачьими глазами.
«Да-а! – поразился про себя Леша. – Кудесник Левон. Матерый человечище, профи, нечего говорить! Руки не трясутся… вообще трясучки нет! Взгляд совершенно ясный, не потеет… Красота! Так снять за час последствия десятидневного запоя… Легкая паника, ерунда! Аплодисменты в студию!»
– Через полчасика все пройдет, как не было, – улыбнулся Левон и протянул Поплакову руку. – Ну вот и все, Алексей Николаевич, рад был познакомиться.
Поплаков обхватил его кисть обеими руками и мощно потряс:
– А уж как я рад, доктор Левон… от всего сердца. – Он замялся: – А телефончик… если что…
– У доктора Романова есть все мои координаты, – продолжая улыбаться, тактично ответил Левон. – Поверьте, Алексей Николаевич, он меня из-под земли достанет.
«Правильно, Левончик, – мысленно одобрил Леша. – Знает собака, чье мясо ест».
– Левон прав! – широко улыбнулся Романов. – Вы же меня знаете, Алексей Николаевич, – найду всех и каждого за пять минут!
– Согласен, Алексей, – кивнул Поплаков. – До сих пор накладок у нас с вами не было.
– И не будет, господин мэр, и не будет! – подмигнул ему Леша в меру фамильярно и сменил тему: – Пойду, провожу нашего дорогого доктора…
– Только до двери, Леша, из номера – ни ногой, – шепнул суфлером Левон.
– До дверей, – не моргнув глазом, закончил фразу Леша, вытаскивая мобильник. – Поздновато… точнее, рановато уже… Всем отдохнуть пора.
Нашел номер Толстого Моти.
– Сейчас, Левончик, пристроим тебя поспать до самолета…
– Без проблем! – откликнулся Моти.
– Смотри, – тихо сказал в дверях Левон, – спиртного в номере нет, и блокер я ему дал…
– А, таки дал!
– Это в счет не входило! – быстро добавил Левон.
– Вот Инессе и скажешь! – улыбнулся ласково Леша. – Ладно, это потом, давай дальше.
– Окей, – не стал препираться Левон, хотя при упоминании Инессы болезненно поморщился. – Но все равно может еще сорваться. Побудь с ним пару часов, а потом – велик наш Бог!
– Не вопрос. – Лешка подмигнул. – Колись, что ты ему дал?
Левон недоверчиво посмотрел на него:
– Ты в самом деле думаешь, что я тебе вот так запросто выдам все свои тайны? Все, что накоплено годами работы? Отсеяно из мировой литературы?
– Нажито непосильным трудом! – в тон ему подхватил Романов. – Два магнитофона, две кожаные куртки…
По уголкам глаз обоих проскочили лучики понимающей улыбки. «Мы с тобой одной крови».
– Не, Левоныч, не думаю! – покачал головой Леша. – Дурачусь, ваше благородие…
– Алексей! – капризным тоном позвал его Поплаков. – Можно вас на секунду? Прежде чем вырублюсь, хочу вас что-то спросить.
– Секундочку, господин мэр! – выразительно закатил глаза к небу Романов и беззвучно, но экспансивно выматерился, поймав сочувственный взгляд Левона. – Уже иду!
– На месяц его должно хватить, а дальше… – пожал плечами Левон.
– А дальше – его проблемы, – отрезал Леша.
– Угу, – кивнул Левон и вышел. Лешка смотрел ему вслед.
У лифта Левон повернулся:
– Леша, ты же классный доктор! Брось это на хрен! Женись, детей заведи, живи…
– С себя начни! – отрезал Романов.
– А что я? – опешил Левон. – У меня жена… – Замялся на мгновение. – И вообще… дети, собаки… У меня все нормально!
– Вот ты и брось, нормальный ты наш! – злость Леше удалось погасить, но прозвучало все равно резко.
Левон фыркнул:
– А мне-то зачем бросать? Я доктор, я людей лечу. Своим делом занимаюсь, дорогой.
– Спокойной ночи тебе! – тихо сказал Леша, тепло улыбнулся и закрыл дверь.
Постоял лицом к закрытой двери, смотря прямо перед собой, глубоко вдохнул и длинно выдохнул:
– Иду, Алексей Николаевич, иду!