Под сенью ненавистных кипарисов
Когда-нибудь мы встретимся опять.
Теням былых Елен, былых Парисов
Дерзнем свои творения читать…
А там, где бьёт родник тысячеструйный,
Рождая мощный ток пермесских вод,
Побегов рост, забывчивый и буйный,
С могильных урн все имена сотрёт.
Десятый год воюют Илион
Храбрейшие мужи златой Эллады.
Десятый год пророческие взгляды
Погружены в неотвратимый сон.
Бессильная пророчица Кассандра
В безумии оцепенелом зрит
И неизбежный жребий Александра
И ненавистного плененья стыд,
Слепую месть ревнивой Клитемнестры,
Врата в Аид… И уж в душе звучит
Плач хоэфор Эсхиловой орхестры
И слышен хор безлирный Эвменид…
Возвращаются из долгих странствий
Грозные ахейские мужи.
Ты же о своем непостоянстве,
Светлая Елена, не тужи.
Разве может солнце быть лампадой
И мерцать чуть видным огоньком?
Будь же солнцем! падай! вечно падай,
Чтоб восстать в величии своем!
Подымая розовую пену,
После стольких лет домой везли
Беглую красавицу Елену,
Покоряющую корабли…
Овидь вод была необозрима.
Мягкая покоилась волна.
Но нежданно тонкой струйкой дыма
В мареве растаяла она.
Так ушла она в страну иную…
В черном небе, солнце, запылай!
Пусть хоть тень обнимет неживую
Седовласый старец Менелай.
Я встречал тебя в притонах Тира,
На широких, людных площадях…
Я в тебе увидел душу мира,
Мира, обратившегося в прах.
И тогда возможным стало чудо,
Крылья вырастали за спиной…
Пусть тебя я встретил среди блуда!
Ты – богиня, если ты со мной.
И не тем я проклят, кто, с ключами
Райскими, сулил мне столько кар —
Я, твоими обожжен лучами,
Падаю с небес, второй Икар!
Узор осыпавшихся крылий
Всей прежней прелести лишен.
Склонившихся бессильно лилий
Однообразный, мирный сон.
С каких лугов нектар бесценный
Для снов Психея принесла?
Взгляни, взгляни на кубок пенный:
Там тень Харонова весла!
Колоколов долины лилий
Благоуханный льется звон.
Среди полей библейской пыли
Явился белый Илион.
Засохли вавилонски реки,
Засохли нильски тростники.
Но в деревянном брюхе греки,
Как встарь, от цели далеки…
Возликует виноград пурпурногроздый,
Лишь придет золотогривый Аполлон.
И проснутся опьяняющие звезды —
Виноградины, вкушающие сон.
Потекут незабываемые реки,
Водопады нескончаемые вин.
Возвращайтесь, меднопанцырные греки,
Под платаны густотенные Афин!
Что мечтать об илионских кипарисах?!
Или мало в нашей Аттике Елен?
Ведь источник Синекудрого не высох
И олива зеленеет возле стен.
Возвращайтесь под аттические звезды
Из-под бронзового панцыря времен.
Уж ликует виноград пурпурногроздый —
Се грядет золотогривый Аполлон!
Где ныне лепокудрая Елена?
Орест и неразлучный с ним Пилад?
Где блеск былой Приамовых палат?
Ничто, ничто не избежало тлена!..
Там, позади, и стены Карфагена,
И Вечный Рим, и Дольний Цареград
В твоем огне карающем горят,
О, пламенноязыкая Геенна!
Утрачен смысл в подсчете мертвых дней.
К неведомой земле спешит Эней,
Под небосвод неизъяснимо-синий.
И псковский старец видит наяву,
Как корабли из илионских пиний
Вплывают в деревянную Москву.