Ромку я нахожу в слезах. Он закрылся в своей комнате и не пускает ту самую няню, которая его оттаскивала. Сейчас она безрезультатно пытается до него достучаться.
– Позвольте мне?
Она кивает и смотрит на меня при этом недоброжелательно. Я ее прекрасно понимаю, ведь по сути из-за моего появления она лишилась рабочего места. Впрочем, Богдан прав, на ее плечи лег уход за ребенком и в первую очередь она должна была думать о его состоянии. Да, у нее были инструкции, но ведь она могла не оттягивать Рому и не травмировать его. Что ей стоило позвонить Богдану и уточнить, могу ли я прикасаться к ее воспитаннику?
– Рома… – говорю громко и стучу в дверь. – Открой мне, пожалуйста.
Когда замок щелкает, я выдыхаю, а через мгновение попадаю в объятия обиженного мальчика.
– Привет, – говорю мягко. – Теперь я смогу побыть с тобой.
– А ты надолго?
– На несколько часов, – улыбаюсь. – Сможем с тобой поиграть во что захочешь.
– А погулять? Сможем?
– Не знаю. У папы нужно спросить.
– Идем к папе?
– Нет, давай попросим ему позвонить.
Очередная встреча с Богданом окончательно выбьет почву из-под моих ног, поэтому я соглашаюсь только на звонок. Няня недовольно протягивает мне телефон с набранным номером Богдана.
– Я вам все сказал, Наталья. Работать у меня вы больше не будете.
– Это я, – произношу в трубку.
– Прости. Надо дать тебе свой номер.
Я хочу сказать, что не надо. Мне так точно. Но вслух говорю совсем другое:
– Рома просится погулять. Я не знаю, можно ли, поэтому звоню.
– Где погулять? – уточняет Богдан.
– Где ты хочешь погулять? – спрашиваю у Ромки.
– В толговом центле. Где-нибудь, где можно поиглать. Мне тут надоело.
– Он хочет в торговый центр.
Я прекрасно понимаю ребенка, которому скучно во взрослом отеле. Он хочет играть, развлекаться, общаться с детьми. А его тут закрыли в огромных хоромах и завалили игрушками. Но вместе с тем я осознаю, что Богдан вправе нас не отпускать. Доверить ребенку бывшей, которая постоянно ему врала? Зря я вообще позвонила.
– Слушай, зря я вообще звоню, – говорю, когда по ту сторону повисает продолжительная пауза. – Мы тут поиграем.
– Нет, все в порядке, можете поехать, но с охраной. И няню возьмите с собой, скажи ей, что она пока поработает. На испытательном сроке под твоим присмотром, вечером мне отчитаешься, стоит ли ее оставлять.
После этих слов в трубке звучат гудки. Ромка прыгает и спрашивает, разрешил ли папа поехать, а няня смотрит на меня с недовольством и ждет, когда я отдам ее телефон. Я же просто… в ступоре!
Он только что отпустил со мной Рому и приказал мне отчитаться вечером о работе няни? Я не ослышалась?!
И ведь он действительно приказал, а не попросил! Отдал распоряжение, как подчиненной!
– Наталья, – окликаю няню, которая собралась уходить.
– Да?
– Богдан попросил вас пока остаться и съездить с нами в торговый центр.
– Хорошо. Мы прямо сейчас поедем?
– Да, можно. Ты собран? – спрашиваю у Ромы.
Он кивает и берет меня за руку. Наталья ему по всей видимости не очень нравится, потому что ее он пытается демонстративно игнорировать.
В торговом центре мы сразу находим комнату развлечений и на следующие два часа отдаемся играм. Игровые автоматы, батуты, машинки, лабиринты. Уже через полчаса из меня вовсю течет пот, и я чувствую себя уставшей, а Ромке хоть бы что.
– Лера, – зовет меня няня. – Роме бы пообедать.
– Да, сейчас.
Наталья мне не нравится. Не потому, что она плохо исполняет свои обязанности, а потому что она делает их механически. Даже сейчас. Пока мы резвимся и развлекаемся, она стоит в стороне, как телохранитель и наблюдает. Да, спасибо ей, что напомнила за обед, иначе мы бы проторчали тут еще несколько часов, но в целом – она не уделяет Роме ни любви, ни тепла.
А ведь ребенок в этом нуждается. В объятиях, ласке, любви. С таким успехом Рому можно оставить с роботом, ничего не изменится. Я обязательно скажу об этом Богдану, хотя мне совсем не нравится то, что он переложил на меня ответственность за работу другого человека. Если я скажу, что Наталья выполняет ее плохо, он ее уволит, а я буду ощущать себя виноватой.
– Рома, – зову его. – Слезай, надо поесть.
Он тут же соглашается. Видимо, проголодался, пока бегал по лабиринтам.
Все вместе мы направляемся в небольшое кафе. Заказываем салаты и мясо, а еще витаминный смузи. После такого дня нам просто необходимо подкрепиться. После обеда решаем возвращаться в отель. Ромка не противится, да и выглядит уставшим.
По пути в отель он засыпает и охранник переносит его в номер. Я укрываю его пледом и ухожу. Иду к Богдану, чтобы поговорить, хотя совсем не хочу его видеть. При виде меня секретарша улыбается и говорит, что меня уже ждут. Видимо, Богдану позвонил охранник и предупредил о моем приходе.
Немного медлю, прежде чем открыть дверь, но решительно сжимаю пальцы на ручке и тяну ее вниз. Оказавшись внутри, приходится привыкнуть к слишком яркому освещению. Сейчас Богдан открыл жалюзи на окнах и солнечный свет полностью заливал кабинет.
– Я тебя ждал, – говорит он, когда я оказываюсь внутри. – Что скажешь про няню?
– Не хочешь прекратить разговаривать со мной в приказном тоне?
– Я твой начальник.
– Верно. Но только тогда, когда дело касается отеля. С твоим сыном я была по собственной инициативе и не стоит разговаривать со мной так, будто я твоя подчиненная во всем.
– Хорошо. Извини за приказ. Мне надо знать, оставлять Наталью или нет. Кандидатов на замену уже подобрали, но может она и не нужна?
– Решил доверить безопасность сына женщине, которой не доверяешь?
Я не знаю, как это из меня вырвалось. Я просто сказала, а потом подумала. Сейчас же с ужасом понимаю, что не стоило. Не надо лезть в прошлое. Оно осталось там и его уже не вернуть.
– Прости. Я не должна была…
– Я тебе верю, – вдруг поражает меня откровением Богдан. – Теперь верю.
Мои руки начинают трястись, а на глаза сами по себе наворачиваются слезы. Этих слов я ждала тогда, когда стояла в очереди на посадку и ждала, что вот сейчас, сейчас он приедет и все объяснит. Их я ждала даже тогда, когда переехала в другую страну. Я перестала ждать только с появлением сына на свет. Поняла, что Богдан не только не собирался приезжать, он даже не интересовался моей жизнью, иначе узнал бы о беременности.
После этих слов я чувствую себя предательницей. Я ведь не сказала ему о сыне, да и не собираюсь. Эгоистично хочу это скрыть, лишь бы он не узнал. Лишь бы снова не пытался залезть в душу и вызвать чувства.
– Наталью я бы не оставила, – говорю дрогнувшим голосом. – Она не заботится о Роме. Не знаю, правда, что входит в ее обязанности. Если, подобно роботу, общаться с ребенком и не улыбаться, то она прекрасно с этим справляется.
– Она не должна нарушать субординацию. Ей не позволительны нежности с ребенком. Объятия, поцелуи, нежность. Если ты об этом.
– Да, об этом. Он мальчик, но ему все равно нужна материнская любовь и ласка. Я знаю, что Лика погибла, но…
– Умерла от передоза, – ошарашивает Богдан признанием.
– В смысле? – переспрашиваю я. – Она ведь лечилась.
– Она притворялась. Потом вернулась снова.
Я не знаю, что сказать. Выражать сочувствие сейчас, когда это произошло давно, нелепо, а просто промолчать некрасиво.
– Мне очень жаль.
– И мне… Лера… – Богдан смотрит на меня как-то странно, а затем задает не менее странный вопрос: – У тебя с Майком серьезно?