Абашидзе А. Х Сохранит ли международное право активную регулирующую функцию в глобализирующемся мире?
Will international law preserve its active regulative function in the globalizing world?
Современное состояние международных отношений характеризуется значительной политической и экономической нестабильностью. Различные негативные события, происходящие в мире, сопровождаются появлением и усугублением различных вызовов и угроз для международного правопорядка, мира и безопасности. В настоящей статье анализируются основные функции международного права в регулировании процесса взаимодействия его субъектов в условиях глобализации, рассматриваются отдельные явления и тенденции, ставящие под угрозу жизнь и благополучие человечества, и роль международного права в их предотвращении и преодолении.
Ключевые слова: ООН, международное право, глобализация, угрозы, вызовы, безопасность, разоружение, вооруженные конфликты, терроризм, ВИЧ/СПИД.
The current state of international relations is characterized by considerable political and economic instability. Various adverse events occurring in the world are accompanied by the emergence and worsening of various threats and challenges to the international legal order, peace and security. This article analyzes the main functions of international law in the regulation of the interaction of its subjects in the conditions of globalization, considers certain phenomena and trends that threaten the lives and well-being of humanity and the role of international law in their prevention and overcoming.
Keywords: UN, international law, globalization, threats, challenges, security, disarmament, armed conflicts, terrorism, HIV/AIDS.
Поставленный вопрос не является надуманным, это не продукт чисто теоретических изысканий. Он имеет актуальное теоретико-прикладное значение не только для государств – основных субъектов международного права, но и для каждого жителя нашей планеты. Дело в том, что человек нуждается в правопорядке, благополучии и справедливости как в рамках государства, в котором он живет, так и в международной системе, ибо мир становится все более взаимосвязанным и взаимозависимым.
Что понимается под функцией международного права в целом и регулирующей функцией в частности? Следует заметить, что данный вопрос не является предметом научного исследования наших западных коллег. Они больше предпочитают говорить о функции политики. Как отмечает, например, профессор Малкольм Шоу, «в развитом обществе делается различие между формулированием политики и методом ее осуществления»1. В качестве примера этому приводится разделение власти между парламентом и судебными органами страны, чтобы исполнительная власть не присваивала себе всю государственную власть. По отношению к международному праву он выделяет специфику, констатируя, что арбитрами международного правопорядка являются государства, которые и создают, и толкуют, и применяют международное право2.
Положения о функциях международного права более основательно разработаны в отечественной науке международного права, хотя еще в середине XX в. этот вопрос не представлял интереса для наших известных теоретиков в области международного права3. В настоящее время во многих отечественных учебниках по международному праву в разной степени нашли отражение положения о функциях международного права. Например, профессор Ю. М. Колосов выделяет четыре функции международного права: координирующую, регулирующую, обеспечительную и охранительную. По его мнению, регулирующая функция международного права проявляется в установлении государствами четких правил поведения в соответствующих областях взаимодействия4.
То, что Ю. М. Колосовым среди функций международного права первой указывается координирующая, объясняется прежде всего тем, что советская наука отводила международному праву лишь координирующую роль.
К. А. Бекяшев в учебнике по международному праву под основной функцией международного публичного права понимает «управление деятельностью субъектов в соответствующих сферах международных отношений»5. Этот подход отражает позицию известного русского ученого, юриста-международника и дипломата Ф. Ф. Мартенса, который считал, что международное право должно управлять международной деятельностью государств6.
По определению И. И. Лукашука, функции международного права – это основные направления его воздействия на социальную среду, определяемые его общественным назначением. Международное право вызвано к жизни потребностями международной системы, основной из которых является потребность в самосохранении. Поэтому главной социальной функцией международного права является упрочнение существующей международной системы, обеспечение ее функционирования. Осуществляется эта функция в значительной мере путем поддержания международного правопорядка. Главная юридическая функция международного права, по мнению И. И. Лукашука, состоит в правовом регулировании международных отношений. Она отражает метод реализации главной социальной функции7.
Если внимательно следить за происходящими в мире событиями и ведущимися вокруг них дискуссиями, вне зависимости от того, кто в них участвует – профессионалы или дилетанты в области международного права, данный вопрос занимает центральное место. Мог бы этот вопрос занимать такое же центральное место, например, сто лет назад, перед началом Первой мировой войны, или же этот вопрос приобрел актуальность в условиях глобализирующегося мира?
Любой ответ на данный вопрос будет неполным по той простой причине, что никем и ничем не установлено то мерило, по которому можно было бы определить нижний предел соответствия международного права всем основным потребностям международного сообщества на любом этапе его развития, будь то в период до Первой мировой войны или же в начале XXI в. В дополнение к сказанному следует иметь в виду два важных обстоятельства: во-первых, международное право – явление динамичное и нередко прогрессивное, непрерывное развитие которого невозможно измерить без соответствующих практики и опыта, приобретение которого требует значительных временных затрат; во-вторых, международное право не поспевает за многочисленными процессами, идущими во всех сферах международного взаимодействия, особенно в нынешних условиях, когда предметный охват международного права все время расширяется, увеличивается круг тех, к кому оно обращено. Поиск адекватного ответа на поставленный вопрос осложняется и тем обстоятельством, что, с одной стороны, всеми осознаются положительные и отрицательные последствия процесса глобализации, но при этом, с другой стороны, международное сообщество не демонстрирует адекватную готовность к решительным действиям, оно как бы плывет по течению и довольствуется констатацией негативных сторон процесса глобализации вместо того, чтобы искать реальные пути и средства их предотвращения или преодоления. Доказательством такого порой безразличного, поверхностного отношения к угрозам и вызовам современности является провал международного сообщества в достижении восьми Целей развития тысячелетия (ЦРТ), а также принятие новых семнадцати Целей устойчивого развития (ЦУР)8 при отсутствии реального источника финансирования, направленного на их достижение. Такая же картина наблюдается по отношению к проблеме изменения климата, несмотря на проведение представительной международной конференции по данному вопросу в Париже в декабре 2015 г. Не все государства, особенно экономически развитые, которые в большей степени загрязняют атмосферу выбросами углекислого газа, готовы выделить определенную часть своего ВВП, что в совокупности составит сумму, способствующую достижению успеха в этом благородном деле. Возникают сомнения в том, что решения парижского саммита будут исполнены успешно, ведь уже раздаются голоса о том, что будет повторена участь Киотского протокола.
Можно ли найти финансовые средства для решения поставленных задач, в том числе по ЦУР? Да, конечно, если будут достигнуты взаимные договоренности государств и выражена политическая воля лидеров ведущих держав мира для совместного решения задач по противостоянию общим вызовам и угрозам.
Чтобы добиться достижения всех 17 ЦУР, требуются значительные финансовые средства, триллионы долларов США. Предложения по их изысканию разные. Например, Президент Казахстана Н. Назарбаев призвал все государства – члены ООН выделить на эти цели по 1 % из их военных бюджетов. Пока не последовало реакции со стороны других государств в условиях, когда активизация террористических группировок в Европе и на Ближнем Востоке заставляет их увеличивать военные расходы.
Достижение ЦУР, включая искоренение нищеты и голода во всем мире, потребует ежегодных вложений в размере от 3,5 до 5 трлн. долл. США в условиях, когда военные расходы в 2014 году составили 1,8 трлн. долл. США. Попытки сократить военные расходы предпринимались еще в середине XIX в., однако реальных результатов в данной сфере не наблюдается и сегодня, наоборот, эти расходы увеличиваются. По данным Стокгольмского международного института по исследованию вопросов мира (СИПРИ), в 2014 г. следующие шесть государств были ведущими по объему военных затрат: США – 610 млрд. долл.; КНР – 216 млрд. долл.; Россия – 84,5 млрд. долл.; Саудовская Аравия – 80,8 млрд. долл.; Франция – 62,3 млрд. долл.; Великобритания – 60,5 млрд. долл. При этом Великобритания заявила об увеличении военного бюджета на 18 млрд. долл. в течение 10 лет.
Такую ситуацию удачно охарактеризовал Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, по образному выражению которого «мир перевооружен, однако мир недофинансирован».
Генеральная Ассамблея ООН ежегодно принимает резолюции, касающиеся разоружения. В связи с этим напомним, что первая специальная сессия Генеральной Ассамблеи по вопросам разоружения и развития состоялась в 1978 г. Однако еще раз повторим, что до сих пор в данной сфере нет каких-либо положительных сдвигов.
В контексте нашей дискуссии возникает еще один вопрос: что такое глобализация, откуда она берет свое начало и как влияет на регулирующую функцию современного международного права? Глобализация – это продукт научно-технического развития или же результат осознания социумом, организованным в международное сообщество государств, определенного состояния своего развития? Если исходить из того, что единственное разумное существо на Земле – человек, который по всем законам (земным и небесным) изначально был обречен взаимодействовать с другим человеком, то где бы он ни жил – в первобытном обществе или в развитом государстве с рыночной экономикой – человечество в целом должно двигаться от простой формы организации к более сложной. При таком подходе начало процесса глобализации не укладывается в какие-либо временные рамки, обозначенные различными науками гуманитарного профиля. С этой точки зрения В. И. Блищенко дал удачное определение процесса глобализации: «Весь мир становится общим пространством для человеческой деятельности, она ассоциируется с состоянием сокращения времени и пространства»9.
Рассуждения над этими вопросами могут быть различными, однако для юристов-международников один факт остается очевидным: благодаря созданию суверенными государствами и последующему функционированию постоянно действующих международных межправительственных организаций, к компетенции которых отнесены вопросы войны и мира, вопрос о роли международного права как о главном регуляторе межгосударственных и иных международных отношений стал постоянным, непреходящим объектом внимания для международного сообщества и науки международного права. Даже провал Лиги Наций имел в этом отношении полезное значение: при создании ООН были учтены и слабые, и сильные стороны этой организации. Эпоха ООН уже немыслима без этого вопроса: говорится об ООН – подразумевается прежде всего современное международное право, в том числе его регулирующая функция в международных отношениях, говорится о современном международном праве – подразумеваются прежде всего принципы и нормы, закрепленные в Уставе ООН и выступающие стержнем международного правопорядка.
После такого длительного предисловия перейдем по существу к ответу на вопрос: способно ли международное право сохранить свою функцию регулятора международных отношений в нынешних условиях?
Вопрос, если посмотреть на него с позиции самой сути международного права, сформулирован некорректно, ибо не принимаются во внимание сущностные характерные черты международного права как системного нормативного образования. Международное право является продуктом взаимодействия народов, организованных в различных формах, в том числе в форме суверенных государственных образований, и оно стало востребованным, прежде всего, из-за его регулирующей способности, вытекающей из согласованного волеизъявления его основных субъектов, что выражается в форме международных обычаев или договорных норм, которые являются основными его источниками.
В нашей дискуссии важно четко разделять два аспекта: способность международного права как самостоятельной правовой системы регулировать те или иные сферы взаимодействия его субъектов и возможность данной системы продемонстрировать свою регулирующую способность.
В потенциале регулятивной способности международного права заложена воля и первоначальное намерение его основных субъектов, а его возможности зависят от многих факторов, включая неукоснительное соблюдение субъектами принципа pacta sunt servanda, от корректного поведения этих субъектов в международных отношениях, предполагающего беспрекословное выполнение ими предписаний общепризнанных принципов и норм международного права, а также обязательств по ст. 103 Устава ООН, устанавливающей, что в том случае, когда обязательства государств – членов ООН (ныне их 193) по Уставу ООН окажутся в противоречии с их обязательствами по какому-либо другому международному соглашению, «преимущественную силу имеют обязательства по настоящему Уставу». Важным средством подтверждения способности и эффективности регулятивной функции современного международного права выступают созданные суверенными государствами международные межправительственные организации, прежде всего ООН, наделенная ими универсальной компетенцией в деле поддержания международного мира и безопасности.
Говоря об ООН, не все осознают историческую, концептуальную и нормативную основы ее легитимности и реальный потенциал этой организации. В связи с этим давайте просто перечислим структуру системы ООН, которая наглядно отражает охват сфер деятельности данной универсальной системы. Кроме шести главных органов ООН и их функциональных органов в систему ООН входят различные программы, фонды, научно-исследовательские и учебные институты, такие, например, как Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД); Центр по международной торговле (ЦМТ); Программа развития ООН (ПРООН); Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП); Фонд Организации Объединенных Наций в области народонаселения (ЮНФПА); Программа ООН по населенным пунктам (ООН-Хабитат); Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ); Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ); Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН); Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР); Всемирная продовольственная программа (ВПП); Институт ООН по исследованию проблем разоружения (ЮНИДИР); Управление ООН по вопросам уменьшения опасности стихийных бедствий (МСУОБ ООН); Учебный и научно-исследовательский институт ООН (ЮНИТАР); Университет ООН (УООН); Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС); Структура ООН по вопросам гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин («ООН-женщины») и др.
Система ООН также располагает потенциалом специализированных учреждений и связанных с ООН организаций, таких как Международная организация труда (МОТ); Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (ФАО); Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО); Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ); Группа Всемирного банка (ВБ); Международный валютный фонд (МВФ); Международная организация гражданской авиации (ИКАО); Международная морская организация (ИМО); Международный союз электросвязи (МСЭ); Всемирный почтовый союз (ВПС); Всемирная метеорологическая организация (ВМО); Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС); Международный фонд сельскохозяйственного развития (МФСР); Организация Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО); Всемирная туристская организация (ЮНВТО); Подготовительная комиссия Организации по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ПК ОДВЗЯИ); Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ); Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО); Всемирная торговая организация (ВТО).
Такие же внушительные списки можно составить простым перечислением видов деятельности ООН в области поддержания международного мира и безопасности, в сфере экономического и социального развития, в области поощрения и защиты прав человека, в деле оказания гуманитарной помощи и т. д.
Структура ООН и ее система в целом отражают состояние современного мирового развития и его проблем, но, к сожалению, основными субъектами международного права и международных отношений, т. е. суверенными государствами, неадекватно осознается то, в каком мире живет человечество.
Человечество живет в глобализирующемся мире при возрастающем числе угроз и вызовов.
В последнее время в дипломатии, в политическом лексиконе, в международных документах, принятых в рамках ООН и других международных форумов межправительственного и неправительственного характера, в международно-правовой литературе и т. д. часто используются термины «угрозы» и «вызовы» в различных коннотациях (например, «новые угрозы», «новые вызовы»), способность предотвращения и преодоления которых все чаще выступает мерилом эффективности современного международного права и дееспособности международных межправительственных объединений глобального управления в области обеспечения международного мира и безопасности, здравоохранения, финансов, кредитования и т. д.
«Вызовы» и «угрозы», исходя из лексического значения данных слов, чреваты негативными последствиями различного масштаба для жизни людей на нашей планете.
Термин «вызовы» был введен в политический лексикон не юристами-международниками. На этот счет широко распространено мнение о том, что термин «вызовы и ответы» был введен в наш обиход историком и философом Арнольдом Тойнби в середине XX в. Для науки и практики международного права выяснение происхождения данного термина не имеет решающего значения, но поскольку юристы-международники ныне часто употребляют термин «вызовы» в различном контексте, то с методологической точки зрения необходимо выяснить смысл, который закладывается в термин «вызовы», и чем данный термин отличается от термина «угрозы», который также часто используется нами в контексте обеспечения международного мира и безопасности.
Согласно мнению отечественных ученых, под термином «вызовы» следует понимать прогнозируемые состояния человечества, произвольное развитие которого с неизбежностью приведет к ухудшению общего состояния человечества и поставит под угрозу само его существование как биологического вида и организованного социума. Подчеркивается, что «вызовы» носят всеобщий природно-социальный характер (например, изменение климата). «Вызовы» первоначально абстрактны, они опознаются и на них даются «ответы»10.
Для определения содержания термина «угрозы» мы можем обратиться к авторитетному международному документу – Докладу, представленному Группой высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам, образованной по инициативе Генерального секретаря ООН. В Докладе, в частности, говорится: «Любое событие или процесс, которые введут к массовой гибели людей или уменьшению шансов на выживание и ослабляют государства как базовые элементы международной системы, представляют собой угрозу международной безопасности». В отношении таких угроз главная задача ООН и государств – членов ООН, по мнению экспертов Группы, «заключается в обеспечении того, чтобы из всех угроз, входящих в вышеуказанные категории, те угрозы, которые являются отдаленными, не стали непосредственными, а те угрозы, которые носят непосредственный характер, не вызвали реальных разрушительных последствий»11.
Из сказанного вытекает, что угрозы носят социальный характер, т. е. они связаны с последствиями человеческой деятельности, а вызовы, как было отмечено, имеют природно-социальный характер. При этом и вызовы, и угрозы одинаково чреваты негативными последствиями различного масштаба, следовательно, они могут оказывать негативное влияние на эффективность современного международного права и деятельность международных межправительственных организаций глобального управления, включая ООН. Исходя из этого, угрозы и вызовы следует рассматривать в контексте современного международного права в качестве негативного фактора в деле поддержания международного мира и безопасности.
В вышеупомянутом Докладе выделены шесть блоков угроз международной безопасности: экономические и социальные угрозы, включая нищету, инфекционные болезни и экологическую деградацию; межгосударственный конфликт; внутренний конфликт, включая гражданскую войну, геноцид и другие массовые зверства; ядерное, радиологическое, химическое и биологическое оружие; терроризм; транснациональная организованная преступность.
В отношении вызовов, к сожалению, мы не можем обратиться к аналогичному международному документу. Во многих документах, принятых главными органами ООН, такими как Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности, или их функциональными органами, такими как, например, Совет по правам человека (СПЧ), а также специализированными учреждениями системы ООН, такими как ВОЗ, ЮНЕСКО и др., содержатся отдельные положения о некоторых видах вызовов, которые нередко по своему характеру пересекаются с угрозами международному миру и безопасности человечества. На этом фоне необходимость прояснения вопроса о разграничении понятий «вызовы» и «угрозы» теряет практическое значение, однако при этом актуальной остается задача выявления тех реальных и потенциальных угроз и вызовов, которые по своим свойствам и масштабам чреваты большими негативными последствиями для жизни на планете.
Медленная и неадекватная реакция международного сообщества на эти вызовы и угрозы подтверждает то, что степень осознания суверенными государствами реальной опасности уже существующих вызовов и угроз для человечества и его благополучия во многом отстает от их темпа роста в количественном отношении и по их масштабу.
Не без оснований Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва, выступая на форуме EXPO-2015 в Милане 19 октября 2015 г., задался вопросом: «Как можно умудряться, чтобы, имея достаточные данные об ухудшении экологического состояния Земли, продолжать уничтожать планету вместо ее защиты?». Еще в 1994 г. в докладе ПРООН под названием «Новые измерения безопасности человека» охрана здоровья человека была определена как одна из сфер, подпадающих под угрозу12. Комиссия ООН по безопасности человека, учрежденная с целью включения вопроса об обеспечении безопасности человека в деятельность системы ООН, в своем докладе «Безопасность человека сегодня», представленном в 2003 г., определила безопасность человека как важную часть безопасности государств13.
Несмотря на подобные заявления, число угроз и вызовов возрастает. Для подтверждения сказанного рассмотрим два явления современного мирового развития: пандемию ВИЧ/СПИДа и международный терроризм.
Начиная с 1988 г. 1 декабря каждого года отмечается Всемирный день против СПИДа. Несмотря на то, что в этот день выражается тревога всемирного масштаба в связи с гибелью миллионов людей от этой пандемии, число зараженных растет, ныне около 76 млн. человек заражены ВИЧ и около 40 млн. – СПИДом.
Появление таблеток против зачатия, антибиотиков против болезней, передаваемых половым путем, легализация абортов, широкая доступность марихуаны, употребление наркотических средств внутривенным путем дало толчок гетеросексуальной активности и гей-активизму. Напомним, что первый случай ВИЧ-инфицированного был зафиксирован в 1981 г. в США среди геев. Эта болезнь особо распространена среди геев, мультисексуальных групп, наркоманов и занимающихся проституцией.
В 1987 г. ВОЗ приняла Всемирную программу по борьбе со СПИДом, однако она не была в состоянии предотвратить рост числа зараженных. В июне 2001 г. была проведена Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН по борьбе с ВИЧ/СПИДом. ВОЗ, ПРООН, ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, ВБ и ЮНФПА выработали собственные программы действий по борьбе с ВИЧ/СПИДом и стали координировать свои усилия. В 1993 г. они создали межучрежденческую рабочую группу – Комитет софинансируемых организаций. В результате в 1995 г. была принята Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС). К сожалению, вышеперечисленные международные образования не могут объединить свои усилия: вся их деятельность ограничивается координирующей работой, хотя пандемия ВИЧ/СПИДа является общей угрозой.
Несмотря на различные усилия, принимаемые на международном и внутригосударственном уровнях, с 1995 г. были инфицированы более 22 млн. человек, 6 млн. из которых скончались от этой болезни. Присоединение к данной Объединенной программе УВКБ ООН, ВПП ООН, УНП ООН, «ООН-женщины» и МОТ не смогло переломить тенденцию роста числа зараженных: прошло 35 лет после обнаружения первого случая заражения ВИЧ-инфекцией, каждый день их число возрастает на 6 тысяч человек. От этой болезни каждый день умирает около 4 тысяч человек. В таких условиях только 15 млн. ВИЧ-инфицированных имеют доступ к лечению, а 22 млн. не имеют таких возможностей, около 1,5 млн. больных СПИДом умерли в 2014 г.
В ЦУР поставлена задача к 2030 г. победить эту болезнь на глобальном уровне. Однако неясным остается вопрос о наличии источников финансирования для достижения этой цели. При этом имеется подозрение в том, что фармацевтические компании не заинтересованы в создании вакцины для ликвидации ВИЧ: они ныне получают большие прибыли от продажи антиретровирусных препаратов.
Относительно второго явления напомним, что 13 ноября 2015 г. международное сообщество в очередной раз сотряс терроризм – трагедия в Париже. При этом мало кто знает о том, что только в 2014 г. число жертв терроризма во всем мире возросло на 80 %. Это самый высокий показатель, чем когда-либо. Большинство террористических актов совершалось в государствах, из которых исходило больше всего беженцев.
Институт экономики и мира выработал Глобальный индекс терроризма и представил его 17 ноября 2015 г. Согласно этому индексу, число погибших от терроризма с 2000 г. выросло в девять раз. В 2014 г. в результате террористических актов, совершенных в 67 государствах, погибли 32658 человек. 78 % из числа этих жертв приходится на пять государств: Ирак, Нигерию, Афганистан, Пакистан и Сирию. Только в Нигерии число жертв терроризма выросло на 300 % и составило 7512 человек. Это результат преступной деятельности террористической организации «Боко харам». Самой большой террористической группировкой в мире стало так называемое исламское государство (ИГИЛ, ИГ, ДАИШ, ISIL). В вышеупомянутом Глобальном индексе указывается на связь между террористической деятельностью и некоторыми государствами, а также на прямую взаимосвязь между ростом числа беженцев и внутренне перемещенных лиц и терроризмом: десять из одиннадцати государств, наиболее пострадавших от террористических актов, являются теми государствами, откуда исходит больше всего беженцев.
На пять государств, наиболее пострадавших от терроризма, в 2014 г. приходилось более 16 млн. беженцев и внутренне перемещенных лиц. К числу таких государств относится Сирия, где с 2011 г. идет кровопролитная война, вызванная вмешательством извне. На Сирию приходится более 7 млн. внутренне перемещенных лиц и 4 млн. беженцев. Сирийцы также составляют большинство из лиц, ищущих убежище в Европе.
20 ноября 2015 г. Совет Безопасности ООН заявил, что ИГИЛ представляет собой глобальную беспрецедентную угрозу международному миру и безопасности, и призвал все государства – члены ООН принять все необходимые меры против этой террористической группировки14. Но кто реально борется с ИГИЛ и другими террористическими группировками? Воздушно-космические войска России, которые действуют в небе Сирии по просьбе законного правительства этой страны, и вооруженные силы правительства Сирии, осуществляющие наземные операции. США, их союзники по НАТО и некоторые арабские режимы до сих пор заняты пустыми разговорами об умеренных силах, чтобы как-то отделить их от террористов в целях передачи власти такой «оппозиции».
Отвечая на поставленный в начале статьи вопрос, хотелось бы подчеркнуть незаменимую роль современного международного права и ООН в деле противодействия беспрецедентным глобальным угрозам, удовлетворении потребности международного сообщества в преобразованиях, в формировании гибкой, и в то же время отвечающей современным вызовам системы коллективной безопасности.
Таким образом, становится очевидным, что в условиях глобализации все более взаимозависимого мира при наличии реальных и потенциальных угроз для международной безопасности возрастает значение основополагающего принципа международного права – обязанности государств сотрудничать друг с другом. Следует констатировать, что добровольное сотрудничество государств в сфере устранения общих угроз трансформируется в добровольно-принудительное взаимодействие под давлением указанных угроз.
В этих условиях жизнеспособность, авторитет и эффективность международного права в полной мере зависят от поведения непосредственно государств и их активного сотрудничества. Все пороки, предписываемые международному праву и ООН, предопределены действиями или бездействием в первую очередь государств-членов, которые обязаны добросовестно и полностью выполнять взятые на себя международные обязательства.
Если международное право адекватно не отражает потребности международного развития, то причина кроется, прежде всего, в незаинтересованности, пассивных действиях или вообще бездействии суверенных государств. Если межгосударственные институты коллективного действия, в первую очередь ООН, адекватно не реагируют на нарушения (особенно грубые) международного правопорядка, то причина кроется в отсутствии политической воли у государств действовать совместно, оперативно, правомерно и легитимно на основе существующих международно-правовых предписаний.
Очевидно, что роль современного международного права в качестве регулятора международных отношений и как средства разрешения международных разногласий и конфликтов во многом предопределена тем, насколько основные субъекты международного права и международных отношений (суверенные государства, а также их лидеры) адекватно осознают, в каком мире мы живем. И более того, насколько они готовы действовать совместно в сфере противостояния общим угрозам и обеспечения общих интересов.
В представленном Группой высокого уровня Докладе «Более безопасный мир: наша общая ответственность» констатируются глубокие разногласия между государствами по поводу характера угроз, с которыми сталкивается международное сообщество. В названном документе признается необходимость выработки широкой, более всеобъемлющей концепции коллективной безопасности, в которой бы рассматривались новые и старые угрозы, а также учитывалась бы озабоченность всех государств по поводу международной безопасности.
Создавая в 1945 г. ООН, государства антигитлеровской коалиции понимали концепцию коллективной безопасности в традиционном военном значении. В Уставе ООН зафиксировано, что агрессия против одного государства – члена ООН является агрессией против всех государств, что предполагает коллективное реагирование. Очевидно, что в XXI в. в условиях нарастающей глобализации, возникновения новых угроз и вызовов международному правопорядку требуется более глубокое понимание системы коллективной безопасности во всех ее измерениях: военном, политическом, экономическом, гуманитарном, экологическом, информационном.
Перечень названных измерений все время расширяется под давлением реальных кризисов, таких как продовольственный, экономический, финансовый и т. п. Дело в том, что человечество вступило в эпоху беспрецедентной взаимообусловленности самих угроз для международного мира и безопасности. Например, нищета порождает массовую миграцию населения и является благодатной почвой вербовки для террористов. Эти угрозы не знают национальных границ. Ни одно государство, каким бы сильным оно ни было, не может самостоятельно оградить себя от современных угроз.
Специфика развития современных международных отношений заключается в том, что серьезнейшие угрозы международной безопасности не сводятся исключительно к межгосударственным военным конфликтам. Эти угрозы включают в себя войны и насилие внутри государств (гражданские войны), преступление геноцида, ухудшение состояния окружающей среды, распространение и возможность применения ядерного, химического, биологического и радиологического оружия, терроризм, транснациональную организованную преступность, нищету, инфекционные болезни и др. С точки зрения Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна современное состояние мира характеризуется растущими проблемами и все более ограничивающимися ресурсами.
ООН на основе современного международного права может:
1) содействовать налаживанию и ведению общего диалога в целях:
а) определения и согласования общего видения перспектив;
б) выработки совместных комплексных решений глобальных проблем;
2) легитимизировать новые нормы, подходы, структуры и процессы в сфере международного сотрудничества.
В основе любой модели дальнейшего укрепления системы коллективной безопасности должен лежать баланс между интересами суверенных государств и интересами мирового сообщества в целом. Международное право является механизмом обеспечения интересов каждого государства и постепенно вырабатывает нормы и механизмы по защите интересов всего мирового сообщества, выражающихся в обязательствах, имеющих характер erga omnes.
У международного права нет альтернативы. В условиях наличия консенсуса государств по важным аспектам мироустройства ООН в состоянии выполнить поставленную в ее Уставе задачу – быть центром для согласования действий государств-членов в достижении общих целей (п. 4 ст. 1 Устава ООН).
Настоящую статью следует завершить словами известного ученого, юриста-международника В. А. Карташкина: «Всем, наконец, надо признать, что без международного права не может существовать современная цивилизация, а отказ от его соблюдения ввергнет мир в анархию. <…> В современном мире лишь путем согласования межгосударственных позиций с учетом разумного сочетания интересов государства, личности и международного сообщества в целом можно создать такой правопорядок, который будет достойным цивилизации XXI века»15.