Чертов обдумывает мои слова. Он что-то просчитывает про себя, делает несколько шагов в сторону и поворачивается лицом к окну. Я смотрю на его широкую спину и пытаюсь понять, что для него значит мой рассказ. Он не выглядит злым или разочарованным, скорее он услышал то, что и так знал. Или догадывался.
Хоть одной проблемой меньше. Мне больше не нужно беспокоиться за свой статус. Чертову плевать, что с Лавровым меня связывал всего лишь фиктивный брак. А я никогда не была великой актрисой и сомневаюсь, что мне удалось бы сыграть настоящую вдову, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Но, славу богу, не нужно ничего играть.
– Больше Лавров ничего не говорил тебе? – спрашивает Чертов, продолжая смотреть на двор через окно.
– О чем?
– О чем угодно. Что он ещё говорил тебе?
– Надо припомнить. – Я напрягаюсь, стараюсь найти в памяти хоть что-то кроме противных усмешек. – Он больше всего шутил. С издёвкой… Говорил, что приведёт меня в божеский вид. Что из меня выйдет эталонная стерва из высшего света, нужно только побольше влить в меня бабок.
Я говорю его словами. Лавров пугал меня этим, я не уточняла, что именно он имел в виду, но боялась, что он положит меня на стол пластического хирурга. Он был избалованным подонком, который привык исполнять свои капризы. Я первые месяцы почти не спала, просыпалась от каждого шороха и все ждала, что он вновь объявится в моей жизни. Не через юриста или телефонную трубку, а вот так, на пороге и с очередной буйной фантазией на мой счёт.
Он же действительно мог делать, что пожелает. Дело было даже не в его богатстве, а в связях. Он спасал от решётки опасных людей, ходил у них в любимчиках и пользовался их безграничной благодарностью.
– Лавров редко виделся со мной, но он каждый раз куражился. Словно мне требовалось напоминание, что он царь и бог, а я никто. Мне иногда даже казалось, что я в чём-то провинилась перед ним в прошлой жизни и он теперь берет своё. Мстит мне, что ли… Глупость, конечно, но я не смогла придумать другую причину его поведения.
Говорить со спиной Чертова – то ещё удовольствие. Его и так не прочитать, но без лица вообще ничего не ясно. Он вообще слушает меня?
– Александр? – я впервые решаюсь назвать его по имени. – Так почему он взял меня в жены? Ты же знаешь…
Чертов тянется к нагрудному карману. Щёлкает стальная зажигалка, а через пару мгновений появляется запах табака. Чертов не торопится, я же с трудом выдерживаю повисшее молчание. Я встаю с места и прохожусь по комнате, чтобы отвлечься хоть на что-то. Я же не могу встряхнуть его за грудки и потребовать ответ, подгонять и то не стоит. Он ответит только то, что сочтёт нужным.
Если сочтёт…
– Эта машина разве была в твоём сопровождении? – невпопад спрашивает Чертов.
Я оборачиваюсь и вижу, что он указывает на дорожку из брусчатки.
– Я не запоминала, – тяну с раздражением, которое прячу из последних сил.
Я не хочу говорить о машинах! Я хочу понять, что происходит в моей жизни!
– Нет, ее не было, – задумчиво произносит Чертов, не отрывая взгляда от окна.
Он делает слепой шаг, пятясь ко мне. Я замечаю, как его крепкая ладонь отточенным движением уходит под пиджак. К наплечной кобуре.
Господи…
Это все, что я успеваю подумать! Следом я чувствую рывок и слышу оглушающий грохот одновременно. Чертов закрывает меня собой и отталкивает в сторону, я падаю под большой обеденный стол и вижу, как на пол оседает волна из осколков.
Они искрятся как бриллианты, а на месте панорамного окна зияет дыра.
– Слушай меня. – Чертов сжимает мое запястье до боли, после чего переносит ладонь на мой подбородок, заставляя посмотреть на него. – Эй!
– Боже, это выстрелы…
Мне кажется, что началась война. Что-то гремит, рвётся, бьет по барабанным перепонкам и отдаётся мужскими грубыми возгласами.
– Пять баллов за наблюдательность. – Чертов кривится. – Ты жить хочешь? Это вопрос, Таня.
– Хочу. – Я киваю.
– Тогда зацепись за мой локоть и не отставай.
Чертов рывком вытягивает меня, помогая выбраться из-под стола. Я едва успеваю за ним и в какой-то момент чувствую, что повисаю на его сильных руках. С губ Чертова слетает матерный выдох, и я понимаю, что он не шутил насчет выбитого плеча. Ему больно. Впрочем, он сам делает только хуже: отрывает меня от пола и вносит в другую комнату. Здесь немногим тише, металлические звуки перестрелки идут с улицы, а поверх них то и дело накатывают рычащие мощные моторы и выкрики.
Да что же это?!
Вокруг столько охраны! Столько оружия, страшно подумать… Неужели есть кто-то настолько безумный, чтобы нападать на дом Чертова?
– Где Лис? – грубо бросает Чертов, поворачивая голову.
Он держит меня за талию, словно не верит, что я в состоянии устоять на ногах. Я прижата его массивным телом к стенке и ничего толком не вижу. Кажется, он увел меня в максимально безопасное место. Вокруг нет окон и проклятых осколков.
– Он у первого поста, – мужской голос отвечает Чертову, после чего щелкает затвор оружия. – У черного входа есть машина, я пригнал.
Мне удается вывернуться, и я вижу, что говорит высокий охранник в серой футболке. Он тяжело дышит, как бегун после многокилометровой дистанции. И по его лицу видно, что лучше не медлить. Он распахивает дверь черного хода, чтобы пропустить нас с Чертовым, а сам делает шаг в другом направлении.
– Я помогу парням, – бросает он. – Там совсем херово.
Чертов включается моментально. Он выводит меня из дома, рывком пересекая ступеньки, и распахивает дверцу черного внедорожника. Я не сопротивляюсь, я хочу уехать подальше от перестрелки, которая никак не стихнет, как можно быстрее. Я смотрю через лобовое стекло и замечаю, что небо начинает сереть. Скорые сумерки уже нависают и только добавляют драматичной атмосферы. К счастью, с этой стороны дома ничего не видно, мы надежно укрыты его высокими стенами.