После долгого ступора бело-красный поплавок удочки Ивана Сергеевича пустился по водной глади канала в кадриль.
– Тяни! – подскочил со складного стульчика на ноги Гроев, хотя, казалось, он давно уже дремлет, «приговорив» пять баночек пива.
Иван Сергеевич схватил удилище и стал энергично наматывать леску на катушку. Рыбина сопротивлялась, пришлось сбавить темп и выводить её к берегу, где уже стоял любитель пенного напитка с внушительного размера сачком наперевес. Гроев ловко подвёл его под сазана и поднял зеркального красавца на поросшую густой весенней травой дамбу, где расположились приятели.
– Килограмма полтора будет! – радовался как ребёнок Иван Сергеевич.
– Да на все два потянет! – уверенно констатировал товарищ. – По руке чую.
Но это была последняя поклёвка. Молодое апрельское солнце щурилось на лиман уже с приличной высоты, и рыба «ушла на обед». Ни мур-мур! Казалось, и камышу стало жарко, он клонил свои длинные нежно-зелёные побеги к прохладе воды, а отдельным даже удавалось с помощью шустрого южного ветерка окунуться в канал головой. Камышовые острова-колонии простирались в даль лимана сколько хватало взора, здесь же, на обводном канале, заросли камыша и тростника тянулись вдоль берега. Жёлтое, голубое, фиолетовое и красное разнотравье устилало примыкавшую к лиману степь. Над нею пикировали свадебные пары уток, и селезень каждый раз настигал в конце концов приводняющуюся свою избранницу.
Нельзя сказать, что новоиспечённый пенсионер Иван Сергеевич Блогов и его сосед по лестничной площадке сорокалетний стоматолог Гроев были заядлыми рыбаками. Но в погожие деньки Блогова неизменно тянуло на природу, а в дни выходные и праздничные он приглашал соседа то на речку, то на озеро, то на лиманы «закинуть удочку». И тот с удовольствием становился пассажиром блоговского жигулёнка.
– Ну, что, Сергеич, сматываем удочки?
– Да, Коля, своё мы взяли.
Садки, полные рыбой, опустили в непромокаемые «слюдяные» мешки и поставили в багажник.
В полдень дорога в город уже отдыхала от снующих туда-сюда машин, и «копейка»-ветеран отечественного автопрома словно обрела вторую молодость, с удовольствием резво шурша по асфальту. Иван Сергеевич знал это шоссе «наизусть», и потому, ведя машину, успевал смотреть не только вперёд, но и по сторонам. Изумруд озимых полей, умытые окна белых хат и кирпично-красных домов, нежно-розовая пена цветущих садов, стаи весёлых голубей над крышами, лениво пасущиеся на зелёных толоках и выгонах гуси, куры, козы, телята – всё пело гимн вступившей в свои права весне. А пирамиды тополей в белоснежных известковых юбочках вытянулись по обеим сторонам трассы в торжественном эскорте.
Дорога в райцентр вела через хутора и станицы. В самой большой на пути – вилась вдоль ограды обширного погоста. Гроев, клевавший носом, очнулся от полудрёмы.
– Сергеич, вы давно были на нашем городском кладбище? – вдруг спросил он.
– Год назад, на провода. А что?
– Видели, сколько уже табличек с номерами на поле, где хоронят бомжей и биоматериалы?
– Да, обратил внимание…
Коля передёрнул плечами, прогоняя сонливость, и со скрипучим металлом в голосе заявил:
– Я вам как стоматолог скажу: съеденный кариесом зуб надо удалять! А наше государство то равнодушно к бомжам, то нянчится с ними – временами.
Не сразу Блогов отреагировал на реплику сидевшего рядом пассажира. Не тут же растаяла на лице Ивана Сергеевича беспечная улыбка весны. И всё-таки он ответил:
– Плохо не это. Скверно, что общество, то есть мы, не считаем их за людей.
– Да какие там люди?! – зло хмыкнул Гроев. – Вши на теле человечества.
– Вот-вот, многие этим убаюкивают свою совесть. А ведь бомжами не рождаются!
Кладбище осталось позади, Блогов переключил скорость и добавил газу.
– Спешу я как-то на работу, опаздываю, шлёпаю по лужицам, растёкшимся на тротуаре. Осень в тот год выдалась плаксивая.