Война 1941–1945 годов на Востоке взорвала существовавшие военные споры государств. Борьба разворачивалась не только на полях сражений, но также и в экономической и идеологической областях. Кроме того, в битву были вовлечены материальные ресурсы и политические силы, она развертывалась в огромной стране с ее своеобразием.
Театр боевых действий на севере Восточного фронта охватывал три региона, которые имели различный характер благодаря своему ландшафту и истории. Это Прибалтика, Ингерманландия и район река Волхов – озеро Ильмень.
Этот огромный территориальный комплекс на западе омывается водами Балтийского моря. Границей на севере являются Нева и озеро Ладога. Река Волхов и озеро Ильмень запирают территорию на востоке. Разграничение на юго-западе проходит вдоль бывшей границы рейха, тогда как на юго-востоке край переходит в болота и топи Волыни.
Весь регион находится в области конечных морен ледникового периода. Лишь узкая береговая полоса представляет собой плодородную пахотную землю, вплоть до крутых песчаных склонов и каменистых бухт Эстонии. Моренный ландшафт ведет в глубь страны. Здесь бескрайние леса чередуются c красивыми лугами, плодородными полями, песчаными равнинами, голубыми озерами и глубокими загадочными топями.
Прибалтика была образована тремя прилегающими к Балтийскому морю странами – Литвой, Латвией и Эстонией. Край и население этих когда-то самостоятельных республик однозначно принадлежат Восточной Европе, тогда как культура и история указывает на Центральную Европу. Географическая структура Прибалтики является связующим звеном между этими двумя огромными европейскими пространствами. Холмистый край, который с Мюнамегги в Южной Эстонии и Гайсингом на севере Латвии не превышает 300 м, во всем напоминает Восточную Пруссию. Сосны, ели, дубы, липы, вязы и ясени растут в их лесах. Чем дальше на восток, тем безотраднее выглядит край с его болотами, песчаными дорогами, топями, девственными лесами и убогими поселениями. Нигде не заметно перехода в просторы Центральной России.
Главные пути сообщения в основном проходят в направлении с запада на восток. Главные дороги ведут из Риги через Дюнабург[1] в Москву и из Шяуляя через Ригу в Плескау[2]. Железнодорожные пути идут параллельно этим шоссе. Единственная крупная река, пригодная для судоходства, – Даугава. Эта река прокладывает свое русло по очень низменной долине, которая образует границу между Курляндией и Лифляндией. Транспортные артерии мало использовались для торговли, которая большей частью велась через морские порты.
Прибалтийский край, расположенный между малонаселенными пространствами Восточной Европы и густонаселенными областями Центральной Европы, с древних времен оказался между этими крайностями и в эпицентре раздоров складывавшихся там тогда государств.
Прибалтика с появлением ганзейских купцов в XII веке оказывается в поле зрения истории. К этому времени край был заселен финно-уграми (эсты) и балтийско-индогерманскими племенами (летгалы, селоны, земгалы, литовцы, курши, пруссы). Эти враждовавшие друг с другом племена до сих пор не входили ни в какие государственные образования. Восточные области, заселенные латышами, стали добычей князей Полоцка и Плескау, тогда как юг принадлежал воинственным литовцам.
Германские купцы в поисках крупного торгового центра Новгорода достигли устья Даугавы и воздвигли там в 1148 году первую христианскую церковь. 17 годами позднее они основали город Ригу. Борьба за христианизацию и покорение обитавших здесь племен длилась два столетия, затем Немецкий рыцарский орден владел землей, которая простиралась от Вейкселя до Финского залива. Лишь узкий литовский клин влезал между прусскими и лифляндскими владениями и препятствовал надежной связи между прибалтийскими и германским государствами.
Раздор среди владык – орденом, епископами и городом Ригой – был использован московским князем, который из своей крепости Ивангород вторгся в земли ордена. Немецкий орден в 1502 году сумел разбить русское войско, однако с 1560 года окончательно уступил натиску с востока. Эстония подпала под Швецию, Лифляндия – под Польшу, а Курляндия стала самостоятельным герцогством.
Швеция, тогда самая сильная балтийская держава, расширила свою суверенную территорию до Даугавы. Россия, которая всегда была мощнее, в конце концов после битвы под Полтавой забрала в свое владение всю Прибалтику. Лифляндия и Эстляндия в 1721 году стали русскими, Курляндия последовала за ними в 1795 году. Царь почти не вмешивался во внутренние дела, которые в тогдашних провинциях были представлены ландмаршалом Лифляндии, главой рыцарства Эстляндии и уполномоченным земли Курляндии. Это обстоятельство способствовало растущему германскому проникновению, преимущественно купцов и образованных людей.
Русификация Прибалтики началась в царствование Николая I. Церковь, школа, судопроизводство и администрация все больше приобретали русский отпечаток. Немецкое влияние, которое до того особенно ощущалось в духовной и культурной областях, заметно падало. Напротив, русские старались укреплять медленно растущее самосознание прибалтийских народов и направлять его против немецкого высшего слоя.
Это развитие получило ускорение, когда разразилась Первая мировая война и Прибалтика стала ареной боевых действий. Германские войска в 1915–1917 годах оккупировали земли вплоть до Даугавы, а также Моонзундский архипелаг. После свержения царя должно было произойти преобразование Прибалтики. Однако теперь столкнулись германские, прибалтийские и русские интересы, которые не могли осуществиться ни правительством в Берлине, ни новыми властителями в Ленинграде.
Литва, Латвия и Эстония с помощью западных держав организовывались в самостоятельные республики, которые в 1920 году были признаны и Советским Союзом. Эта самостоятельность продолжалась точно два десятилетия, затем началась Вторая мировая война и интриги великих держав Германии и СССР за обладание этим краем. Советы в конце концов 17 июня 1940 года внезапной оккупацией Прибалтики поставили перед fait accompli[3], которая одним махом нарушила политическое равновесие в регионе Балтийского моря.
История Ингерманландии не менее разнообразна. Обширное пространство между озерами Пейпсиярв[4], Ладожское и Ильмень получило свое название по имени Ингегард, шведской королевской дочери. Та получила эти земли в качестве приданого после ее замужества с великим князем Ярославом новгородским.
Население этой территории было финского происхождения. Многочисленные водные пути способствовали ранним связям с другими племенами и народами. Так как распрям и войнам не было конца, исконное финское население постепенно сокращалось. Славяне с VII века вторгались с юга. Они ассимилировали викингов, которые с IX столетия осели на берегах озер Ладога и Ильмень.
Город Новгород, в истоке реки Волхов из озера Ильмень, вырос в политический и экономический центр и в конце концов стал господствовать во всей Ингерманландии. Это владычество длилось четыре столетия, пока великий князь московский в 1478 году не покорил этот край.
История изменилась, когда государство ордена распалось и шведы из Эстляндии продолжили натиск на восток. Король Густав Адольф по Стокгольмскому миру 1617 года принудил русских уйти из их прибалтийских владений. Ингерманландия стала шведской. Правда, новые хозяева не смогли распространить свое политическое и культурное влияние с помощью лютеранской церкви на мелких крестьян, которые оставались верны православию и русским обычаям.
Царь Петр Великий в 1703 году вернул территории. Он основал Петербург как ворота в море и на Запад. Этот город, теперь центр огромной Российской империи, до Первой мировой войны формировал страну и ее людей. Цари обращались с Ингерманландией как с оккупированной территорией, изгоняли коренное дворянство и объявили крестьян крепостными. Эти драконовские меры, несмотря ни на что, не смогли русифицировать народ. Еще в 1926 году оседлые финны, эсты, ижорцы, евреи и немцы между Невой и Ладожским озером составляли 42 % населения!
Петербург, позже перекрещенный в Ленинград, при советском владычестве утратил свое политическое значение. Число жителей с 2,3 миллиона в 1914 году упало до 700 000 в 1922 году. Благоприятное положение на море в конце концов создало предпосылки для нового огромного экономического подъема города. К началу Второй мировой войны в Ленинграде насчитывалось 3,2 миллиона жителей. 700 000 трудившихся на промышленных предприятиях рабочих производили 12,5 % всей продукции Советского Союза.
Ленинград, словно губка, впитывал людей с их физическими и интеллектуальными возможностями. Огромное пространство между озерами Ладога и Ильмень поэтому, – разумеется, вместе с городами и транспортными артериями, – оставалось таким, каким оно приобрело свои очертания столетия назад благодаря природе.
Когда-то ландшафт был сформирован ледниковыми отложениями. Болотистые и мшистые низины чередуются с поросшими лесом холмами, и все унизано большими и маленькими озерами. Наибольшей высоты 321 м край достигает на Валдайской возвышенности к юго-востоку от озера Ильмень. Возвышенность является местом истоков Волги, Днепра и Западной Двины. Эти реки были не только транспортными артериями к Каспийскому, Черному и Балтийскому морям, они равным образом являлись путеводными линиями распространения возникшей в этом пространстве власти русских!
В XX веке реки утратили свое значение. Практически в регионе река Волхов – озеро Ильмень не существовало промышленности и транспортного движения. Города Новгород и Старая Русса, севернее и южнее озера Ильмень, когда-то бывшие истоками власти русских, опустились до уровня европейских средних городов. Они располагались в крае, который при начале Восточной кампании казался таким же архаичным, как и столетие назад.
Нехоженые леса, болота и топи занимали4/5 общей площади. Деревни и дороги тянулись вдоль многочисленных рек. Вся территория по обе стороны Волхова и южнее озера Ильмень являлась огромным ровным болотом с немногочисленными вкраплениями твердой суши. Но там еще и рос лес с густым подлеском, из-за которого оставалось мало пространства для полей с зерновыми, картофелем и льном.
Селения выглядели убогими и заброшенными, дома маленькими и ветхими. Они были построены из дерева, которого много в лесном краю. Люди жили натуральным хозяйством. Они выращивали лен, который давал им ткань для рубашек и верхней одежды. Кожи забиваемых домашних животных обрабатывались для обуви и шуб. Наносный грунт рек давал глину для очагов и печей, а лес – материал для мебели, повозок и орудий труда.
Лето делало местность доступной и благоприятной, весной и осенью она погружалась в непроходимую грязь, а зимой с морозами и снегами приходила смерть.